Текст книги "Маэстро теней"

10

2 часа 35 минут до захода солнца

С тех пор как накануне вечером было объявлено о блэкауте, для Руфо Таракашки наступило время лихорадочного ожидания, эйфории, смешанной с нетерпением.

Запершись в гараже, где он жил, парень всю ночь готовился к событию, обдумывая, как использовать такую неповторимую возможность: двадцать четыре часа настоящего вавилонского столпотворения. Можешь творить все, что угодно, оставаясь безнаказанным. Конечно, следует смотреть в оба, но мысль о том, что можно кое-что проделать, выглядела очень заманчивой.

Как и все, Руфо Таракашка ждал заката, чтобы преступить черту. Тьма будет с ним заодно. Но сначала нужно выбрать жертву.

Очень скоро он предался фантазиям о той счастливице, которой выпадет честь быть изнасилованной. Обычно он высматривал легкую добычу. Отвергал наркоманок и бомжих, поскольку боялся подцепить заразу. Значит, оставались пьяные иностранные туристки, девицы, путешествующие автостопом или сбежавшие из дома. Подходили и толстушки, выставлявшие свои фото в Интернете, – этим засранкам в Сети удавалось заарканить мужиков, которые в реальной жизни ни за что на свете и не взглянули бы на них. Просто невероятно. Но и на них охотился Руфо, потому что они, как и другие девушки из его списка, редко заявляли в полицию. И стыдились, и в глубине души понимали, что напросились сами.

Между тем блэкаут менял правила игры. Зачем теперь мелочиться?

Всю ночь Руфо Таракашка представлял себе брюнетку, которую часто встречал в супермаркете. Спортивная сумка, слабый запах пота, большие сиськи и выступающий зад. Или вот еще блондинка, которая работает в отделе сотовой связи, – ух! Красотка! Как все продавцы, она носила кошмарную униформу, но из-под брюк с заниженной талией всегда выглядывали оранжевые трусики-танга. И она, шлюшка такая, нарочно наклонялась, чтобы возбудить. Была еще хозяйка бара, где Руфо каждое утро пил кофе. Разведенная, с сыном. Муж, должно быть, бросил ее, потому что дамочке слишком нравилось трахаться с кем попало, именно так. Она флиртовала с клиентами, отпускала скабрезные шутки, любила, чтобы за ней ухлестывали. Хотя Руфо эта проститутка ни разу не удостоила взглядом. Для нее, да и для других женщин, он как бы не существовал. Хрупкий парнишка, робкий, замкнутый, ходит по стеночке, прячется по углам. Именно что таракашка. К тому же из тех, кого и раздавить-то побрезгуют. Знали бы твари, как он управляется с вибратором и ножом… На этих женщин Руфо всегда лишь смотрел издали. Слишком красивые и недоступные для такого сопляка, как он. Попробуй Руфо их заполучить, прибегнув к обычному методу, непременно оказался бы в тюрьме.

Но сейчас – нет. Сейчас можно дерзнуть. Сегодня он как таракан в кладовке, полной сластей. Сколько вкусного сахарку!

После долгих раздумий он исключил брюнетку из супермаркета, поскольку было некогда все о ней выяснять, и хозяйку бара, из-за сына, который мог путаться под ногами. Оставалась блондинка из отдела сотовой связи. Нетрудно было обнаружить, где она живет.

Задумка была такая: явиться к ней на дом и устроить сюрприз.

Но чтобы приступить к делу, нужно, чтобы село солнце. Руфо мастурбировал по меньшей мере четырежды с тех пор, как проснулся. Пора уняться, иначе не хватит запала на ночь. Чтобы отвлечься, он принялся готовить оборудование, заодно прокручивая в голове выработанный план. Объявлен комендантский час, значит нужно быть осторожным. Если полицаи поймают его с такими вещами в рюкзачке, то изобьют в кровь. Ублюдки. Руфо был уверен, что эти садисты в мундирах спят и видят, как бы заграбастать какого-нибудь беднягу и раскроить ему череп дубинками. Сегодня ночью в Риме разразится третья мировая война. Но всем известно, что тараканы не боятся бомбежки. По сути, они единственные на планете создания, пережившие все мировые катаклизмы, случавшиеся на протяжении миллионов лет.

У себя в гараже Руфо мысленно прошел маршрут, который выбрал, чтобы не наткнуться на патруль. Потом еще раз проверил маленькую видеокамеру GoPro, которую собирался закрепить у себя на лбу на время охоты. Она должна сработать. На самом деле единственной проблемой были батарейки. Ведь их никак не подзарядить, остается надеяться, что хватит тех, какие есть в запасе. Вот будет хохма, если батарейки откажут на самом интересном месте. Он изрядно потратился на драгоценную вещицу, но и результат в конечном счете получился замечательный. Изображение устойчивое, освещение корректируется автоматически. Конечно, после он работал над фильмами, улучшал качество.

Многие ошибочно приняли бы Руфо Таракашку за простого маньяка-насильника. А он – маленький магнат, успешный продюсер. Его молодая стартующая компания сорвала банк в Сети.

Крайняя граница порно в Интернете – изнасилование.

Руфо не просто снимал фильм – он считал себя артистом. Его творения стали легендой среди любителей жанра. В последнее время Таракашка прикупил оборудование для прямого показа. У него была масса идей.

Кто знает, сколько принесет ему в денежном эквиваленте сексуальное насилие над блондинкой во время блэкаута. Целое состояние, точно. Руфо собирался снимать все, начиная с того, как он входит в квартиру. Пока он раздумывал над этим, кровь жаркой волной прихлынула к паху. Пенис опять затвердел. Вместо того чтобы обуздать порыв, Руфо сунул руку в штаны и стиснул член – катись оно все к чертям; чтобы обработать блондинку, да не один раз, он примет сиалекс. Запрокинув голову и прикрыв глаза, он ждал оргазма. Но дождался раздирающей боли внизу живота.

– Как поживаешь, Руфо? – спросил Маркус, сжимая в пальцах его тестикулы. – Что замышляешь? – Он приподнял парня на несколько сантиметров над полом.

Руфо был не в силах произнести ни слова. Воздух в единый миг вышел из легких, а вдохнуть никак не получалось. Мужик подкрался из-за спины – как он вообще попал в гараж? Но Руфо узнал его по голосу. Тот самый тип со шрамом на левом виске, у которого вечно шла носом кровь и которого Руфо окрестил Кайфоломом. Единственный раз, когда они пересеклись, мужик положил конец одному из лучших представлений, с азиаткой, которую Руфо от души приласкал ножом. Воспоминания об этой встрече были еще свежи, ведь пришлось два месяца проваляться в больнице со смещением позвонка и защемлением в области таза.

– Руфо Таракашка, – произнес Маркус. – Паскудный герой скверной сказочки. – Он немного ослабил хватку, чтобы дать Руфо возможность вздохнуть. Огляделся. – Вижу, у тебя новая берлога. Молодец: пионеры веб-сайтов всегда начинают в гаражах.

Руфо что-то забормотал. Но даже он сам не понимал, что плетет.

– Не слышу… Что ты пытаешься мне сказать? – Пенитенциарий зашептал прямо в ухо серийному насильнику: – Побереги дыхание и отвечай на вопрос, только быстро: «удавка наслаждения», приборчик для связывания, в самом деле прелестный. Правда, у того, который я нашел, есть еще дополнительные опции: очки дополненной реальности, сенсоры, улавливающие возбуждение и регулирующие действие удавки, подключения к Интернету для доступа к порнографическим сайтам. Все лежит в изящной шкатулке, подбитой черным бархатом.

– …Богач…

Маркус уловил только это слово. Тогда он решил дать Руфо перевести дух. Когда он отпустил тестикулы, Таракашка рухнул на пол, с багровым лицом, извиваясь, прижав руки к паху.

– Повтори, пожалуйста, что ты сейчас сказал?

Через какое-то время Руфо заскулил тоненьким голоском:

– Что только богач может позволить себе некоторые вещи…

– Эта деталь от меня не укрылась. Расскажи мне то, чего я не знаю, иначе я продолжу дезинсекцию. Решай сам.

Руфо Таракашка перевернулся на спину и долго смотрел в потолок, пытаясь справиться с болью.

– Я хотел сказать, что вещица стоит кучу денег, потому что это единственный экземпляр, сделанный на заказ.

– Кто изготавливает такие вещи?

– Кожа хорошей выделки и электроника, верно?

Маркус понял, что обратился по верному адресу.

– Точно так.

– Тогда в Риме только один человек делает такую работу. Настоящий мастер. Его клиенты – видные люди, а главное, денежные. Не постоят за ценой ради качества.

– Как его зовут?

– У него нет имени. Все зовут его Кукольник.

Подходящая кличка, если учесть, какой товар он продает. Мудреные игрушки для взрослых, маленькие механические извращения.

– Где я могу его найти?

– Уж точно не в телефонном справочнике. – Руфо расхохотался, но быстро стих: приступ боли напомнил ему, что лучше пока не двигаться. – Я только что сказал тебе, что у него нет имени, логично предположить, что никто не знает, где он живет, так?

– Что я должен делать, чтобы найти его?

Руфо рассудил, что это шанс спасти свою шкуру.

– Если я отведу тебя, пообещаешь, что не прикончишь меня?

Маркус не бросался такими обещаниями.

– Пока не знаю.

* * *

Руфо шел впереди, держась близко к домам, чтобы укрыться от дождя под балконами. Маркус следовал за ним в нескольких шагах, стараясь не упускать его из виду и не обращая внимания на потоки воды.

На улицах стало меньше людей, чем утром, и прохожие ускоряли шаг, чтобы вернуться домой до начала комендантского часа. Небо, покрытое темными, тяжелыми тучами, изменило цвет. Маркус понял, что следует поторопиться.

Заход солнца близок.

Квартал Париоли, один из самых элегантных в городе, хорошо охранялся силами правопорядка. Может, из-за бросающегося в глаза благосостояния его обитателей, подумал пенитенциарий. Комендантский час вряд ли отпугнет воров. Скоро они явятся сюда толпой, голодные и злые.

У Кукольника проблем не возникнет, ибо он давно уже принял все меры предосторожности. Он жил в красивом особнячке с садом, постройки пятидесятых годов, окруженном высокой кирпичной стеной с колючей проволокой поверху. Повсюду камеры слежения. На всех горит красный глазок, значит хозяин дома позаботился о том, чтобы установить генератор. Пенитенциарий насчитал по меньшей мере три внешние системы сигнализации. А сколько их еще в доме. Оставалась только одна возможность войти. Они подошли к калитке, и Маркус подтолкнул Руфо к домофону.

– Он разозлится не на шутку, когда увидит, что я привел тебя сюда, – проговорил Таракашка. – Если вообще захочет открыть.

– Надеюсь, ты сумеешь его убедить, ради твоего же блага, – пригрозил Маркус.

Руфо протянул руку к панели, но тут же замер:

– Что за черт…

Таракашка уставился на калитку, потом коснулся ее. Нажал – и калитка открылась. Не зная, что делать дальше, вопросительно взглянул на Маркуса. Пенитенциарий снова подтолкнул его.

– Эй, я привел тебя сюда, дальше иди сам, – запротестовал парень.

Маркус даже не стал его слушать. Схватив Руфо за руку, зашагал к дому. Когда оба подошли к крыльцу, обратил внимание, что изнутри не доносится ни звука. И, несмотря на генератор, нигде не горит свет. Входная дверь тоже была всего лишь притворена.

– Опиши мне Кукольника: какой он из себя?

– Толстый, лысый, вспыльчивый, – ответил Руфо.

– Сколько ему лет?

– Откуда мне знать: думаю, лет пятьдесят.

– Оружие у него есть?

По выражению лица Таракашки было понятно, что он таким вопросом никогда не задавался.

– Послушай, я сейчас обделаюсь. Отпусти меня, а?

Маркус снова проигнорировал его и толкнул в дверь.

– Сукин сын! – выругался Руфо, кубарем полетев в комнату.

Пенитенциарий вошел, переступил через него и огляделся. Странный был этот дом. Стены выкрашены в темно-красный цвет, и в них встроены витрины. Маркус подошел к одной. Каруселька из жести, великолепно украшенная, все лошадки покрыты блестящей эмалью. В другой витрине – миниатюрный заводной цирк. В третьей – заводная кукла.

Кукольнику нравились старинные образцы.

– Какова коллекция, а? – заговорил Руфо. – Когда я пришел сюда в первый раз, то совсем…

– Тихо! – оборвал его Маркус. Сквозь шум дождя он расслышал звук, доносившийся откуда-то из глубин дома. – Ты тоже это слышишь?

– Что именно я должен слышать?

Жалобный звук то нарастал, то ослабевал. Но пенитенциарий не был уверен, что он существует на самом деле. Может быть, это следствие недавней амнезии, слуховая галлюцинация, присутствующая только у него в голове. Он рванул Руфо за руку и потащил его за собой в коридор.

Они попали в круглый зал. Окна выходили во внутренний сад. Пинии, оголенные бурей, имели гротескный и зловещий вид, словно пляшущие скелеты.

– Здесь мастерская, – объявил Таракашка.

Обширная комната была разделена на две части. С одной стороны – компьютерная установка и стальной стол, на котором разложены детали робототехники. С другой – рабочая стойка. На ней – инструменты ремесленника. Куски кожи, бархата, шелка. Еще какой-то светлый материал, который казался мягким и приятным на ощупь.

– Знатная выделка: только Кукольник так может, – похвалил Руфо.

– Что из этого делают?

Руфо расхохотался:

– Как это – что? Ты сам как думаешь? Разве тебе не хочется пощупать ее?

Маркус понял, что парень над ним смеется. Он отвернулся от мягкой кожи и подошел к компьютеру.

– Что ты знаешь об «удавке наслаждения»?

– Кукольник как-то сказал мне, что немного ее усовершенствовал. Та, которую ты описал, – версия класса люкс. Она подключена к базе данных, где имеются изображения, которых не найдешь в обычном Интернете, только в подпольной сети – так называемой Deep Web. Экстремальные штучки, или снафф. Можно получить срок только за то, что держишь их у себя.

Пенитенциарий не мог выбросить из головы две ипостаси Артуро Горды. Одну он демонстрировал большинству людей – и для них был святым еще при жизни. Другая предстала глазам немногих этим утром – голый, мерзкий старик.

– Раз порнографический контент приходит непосредственно из Интернета, возможно, и удавка снабжена каким-то средством удаленного контроля.

– Может быть, – пожал плечами Руфо. – Я в этом не очень разбираюсь.

Но Маркус уже говорил сам с собой, сам себя убеждал, что его теория имеет смысл.

– Если прибор контролируется на расстоянии, кто-то мог беспрепятственно проникнуть в программу и направить его действие.

– Компьютерный вирус. Да, еще бы, – поддакнул Таракашка.

Тогда Горду определенно убили, подумал Маркус. И убийца мог действовать прямо отсюда. Гипотеза обретала форму, обращалась в уверенность, но ход размышлений Маркуса прервал тот же самый жалобный звук, какой он услышал, только что зайдя в дом.

Но на этот раз и Руфо услышал его.

– Что за черт? Кажется, будто плачет…

– …ребенок. – Теперь у Маркуса не оставалось сомнений.

Оба повернулись в одну и ту же сторону. Плач доносился из-за закрытой двери. Маркус направился к ней.

– Эй, погоди! – пытался остановить его Руфо. Но Маркус не желал ничего слушать. – Вот черт! – выругался Таракашка и последовал за ним.

Маркус открыл дверь, переступил порог. Пришлось подождать, пока глаза привыкнут к полутьме. Потом он увидел. Да, ошибки нет.

Посреди комнаты стоял ребенок.

– Мама, мама! Забери меня отсюда, мама! – в ужасе умолял он. – Не оставляй меня здесь! Не бросай меня одного!

Аномалия сразу бросилась в глаза: за девять лет Тоби Фрай ничуть не вырос.

– Чертова кукла! – вскричал Руфо у него за спиной. – Прямо дрожь по коже!

Мальчик был поставлен в одну из витрин Кукольника. Мелкие слезы струились по его лицу. Когда он говорил, губы его едва шевелились. Но главное – лицо было лишено всякого выражения.

– Мама, мама! Забери меня отсюда, мама! Не оставляй меня здесь! Не бросай меня одного! – повторила кукла в третий раз.

– Боже, он как настоящий. – Руфо говорил серьезно.

Кожа тонкой выделки, которой славится Кукольник, подумал Маркус. Такая же, какую он видел в мастерской. Вот для чего она служит: чтобы изготавливать совершенные подобия плоти в натуральную величину.

– Он просто бог! – восхищался Таракашка. – Тебе нравится истязать женщин? Он тебе сконструирует такую, которая будет просить пощады. Ты – педофил, но боишься попасть в тюрьму? Он позволит тебе воплотить все твои фантазии, не рискуя нарушить закон.

Он помогал удовлетворить самые гнусные желания. Люди предавались разврату, оставаясь чистыми, словно ангелы.

– Погоди-ка… – Руфо подошел ближе к витрине. – Я знаю, кто это! Мне было десять лет, и мать не давала мне шагу ступить, никуда не отпускала одного. Просто помешалась на этом. Все твердила: «На улицах полно злодеев, которые похищают детей, смотри, будет с тобой то же, что с Тоби…» Этот маленький ублюдок испоганил мне детство. – Руфо захихикал. – Никто так и не узнал, что с ним случилось; надеюсь, он сдох.

Маркус не имел желания отвечать на гадости, исходившие из уст Таракашки. Но сообщение Руфо, а именно что Тоби так и не нашли, расстроило его.

Маркус наклонился, заметив рядом с витриной, в которой стояла кукла, беспроводной телефон. Он все еще был включен, но, разумеется, связь отсутствовала. Кто-то недавно звонил отсюда, сказал себе пенитенциарий.

– Эй, у тебя кровь носом пошла.

Маркус поднес руку к лицу. Руфо оказался прав.

– Как и в прошлый раз, – заметил Таракашка. – Это я на тебя так влияю? – И снова захихикал.

Пока пенитенциарий смотрел на свои пальцы, вымазанные красным, что-то промелькнуло у него перед глазами и опустилось прямо на кровавое пятно.

Небольшая муха в очень элегантном наряде, синем, с металлическим отливом.

– Я хочу, чтобы ты убрался отсюда, – велел Маркус. – И чтобы больше ноги твоей здесь не было.

Руфо не мог в это поверить. Его не собираются убивать? Он может идти к себе в гараж, вернуться к своим планам на эту ночь? Тип, который в их первую встречу превратил ему яйца в кашу, вроде бы говорил серьезно.

– Да, конечно, – заторопился Руфо, стараясь скрыть ликование.

Потом, не дожидаясь, пока ублюдочный Кайфолом передумает, развернулся и бросился к выходу. Блондинка из отдела сотовой связи ждала его, хотя сама еще об этом не знала.

Оставшись один, Маркус склонился над синей мухой.

– Лети, малышка, – проговорил он. – Приведи меня к нему.

11

Мухи роились в коридоре третьего этажа. Сновали между потолком и запертой комнатой, просачивались под дверь.

Маркус хотел было взяться за ручку, но сначала надел латексные перчатки. Когда дверь распахнулась, пенитенциария обволокло черное облако. Только разогнав насекомых, он почувствовал тошнотворный запах. Отпрянул, будто его оттолкнула чья-то невидимая рука. Как мог прикрыл нос и рот рукавом куртки и снова двинулся вперед, стараясь не дышать. Наконец преодолел барьер миазмов и вошел в помещение.

То была маленькая ванная для персонала. Свет не горел, но ставни единственного окна были всего лишь притворены, впуская завивавшуюся спиралью вереницу синих мух.

Труп лежал в ванне. Связанный по рукам и ногам. Голый. Описание Руфо попало в самую точку. Кукольник был толстый и лысый. Его покрывала липкая желтоватая масса, в которой шевелились тысячи личинок. Мед мертвецов.

Calliphora erythrocephala, более известная как «синяя муха».

Маркус сразу опознал эту падальщицу, которая села ему на руку, привлеченная кровью, вытекшей из носа. Потом оставалось только пойти за ней.

Кукольнику выпала на долю худшая из старинных пыток. Восковая кукла.

Кончина жестокая, но в некотором роде элегантная. Связав приговоренного, его обливают сладким молоком. Потом оставляют в комнате с открытым окном. И ждут, пока слетятся мухи.

Синяя муха принимает за трупную вонь запах молока, разлитого по телу и вобравшего его тепло. И откладывает яйца в плоть. Через несколько дней они раскрываются, и личинки начинают питаться мясом, пожирая несчастного живьем.

Устроив ванну с мухами для Кукольника, убийца сошел вниз и стал ждать у компьютера, пока епископ Горда задействует удавку. Тот подключился к Сети и был удушен на расстоянии.

И в то же самое время тот же человек пытался убить Маркуса, заточив его в Туллиануме.

Пенитенциарий не мог в очередной раз не задаться вопросом, какое отношение он сам имеет к этой истории. Какую роль играет в ней? Почему ему не удается ничего вспомнить?

Найди Тоби Фрая.

Покамест он нашел только жуткое подобие мальчика. И прекратил терзать себя вопросами, заметив на щиколотке Кукольника знак.

Татуировка затмения, голубой кружок, такой же, как у епископа.

Надо бы поискать другие странности. Но свет, просачивающийся из окна, становился все более бледным: скоро его сменит тьма. Вот оно, сказал он себе: сумерки. Нельзя оставаться здесь, взаперти, нужно двигаться дальше. Но какое-то наитие остановило его. Не разгадав смысла беспроводного телефона рядом с куклой, Маркус рассчитывал, что убийца оставил для него какой-то еще знак. Невозможно, чтобы здесь все кончилось, чтобы все кончилось так.

Он наверняка хотел повести меня дальше.

Маркус встал на колени перед трупом. Если убийца в самом деле что-то оставил, искать нужно тут. Какой смысл оставлять послание в каком-то другом месте. Пенитенциарий собрался с силами, погрузил руку в ванну и стал ощупывать дно, покрытое слоем липкого жира, образовавшегося в процессе гниения. Он закрыл глаза, с трудом удерживая рвотные позывы.

Вскоре что-то нащупал. Значит, не ошибся.

Маркус выудил скатанный шариком листок бумаги. Он здесь недолго пролежал, подумал пенитенциарий, иначе кислоты разлагающегося тела разъели бы его. Развернул бумажку. Еще одна страничка, вырванная из таинственной записной книжки. И снова Маркус узнал собственный почерк. Но на этот раз никакого упоминания о Тоби Фрае.

На этот раз на листке значилось другое имя.