Текст книги "Под парусом через океан"

9 июля, Юлия

Я читала почти все о женщинах, которые отправлялись в море – с экспедициями или на парусниках. Восхищаюсь Эн Девидсон, Анной Мюллер, которая довела лодку с умершим отцом до суши, Рози Смит. С удовольствием прочла книгу Ани ван дер Виле.

В Варне мне попали в руки номера газеты, в которых опубликованы интервью Рамона Карлина, победителя кругосветной регаты 74-го года. Из его ответов можно было понять, почему семейный экипаж «Саюлы II» победил морских волков «Великобритании II». Он сказал, что при успешном переходе мимо мыса Горн на «Саюле II» кричали, пели, веселились. Это уже свидетельствует о той атмосфере, которая царит на яхте. В ее создании немалая роль принадлежит женщине.

А решиться на морское путешествие может только тот, кто этого страстно хочет. Нельзя отправляться в путь только из-за любви к приключениям. Это не моцион, который поможет сохранить психологическое здоровье.

Женщине труднее во всех смыслах. Есть дела, для которых требуется грубая физическая сила (конечно, в лодке вроде нашей). Например, для того чтобы поднять грот, я повисаю всеми своими пятьюдесятью килограммами в воздухе и все равно, если дует сильный ветер, не могу сдвинуть его с места. Или вычерпывание тысяч ведер воды. Но это не то, из-за чего я бы не предприняла путешествие в одиночку. Дончо вселяет в меня и уверенность и спокойствие. Если бы я была одна, то вопрос о том, где я нахожусь, не перепутала ли я чего-нибудь, свел бы меня с ума. Я бы задавала его, наверное, раз по 200 в день. А сейчас бывают дни, когда я даже и не думаю об этом. И опять это заслуга Дончо.

О себе скажу, что хотя я и умею многое, однако одну меня в плавание не затянешь.

И после меня будет плавать много женщин. Я позволю себе дать им один совет: не отправляйтесь в путь с человеком, которого вы не уважаете, как бы вы ни были в него влюблены.

10 июля Дончо

Ночью был туман. Такой густой, что его можно резать ножом. В 20 метрах ничего не было видно. Хорошие шуточки устраивает нам побережье. Туман и рифы. Ко всему прочему нет возможности определить наше местоположение. Солнце и звезды затянуты облаками. Иду по «нюху» и по верному компасу. Мой взгляд все время прикован к его циферблату.

Сегодня днем или к вечеру должна появиться земля. Очень важно определить, где мы находимся. Это будет нетрудно сделать после первого же замеченного маяка. Даже если я не пойму, что это за маяк, пойдем вдоль берега. Он тянется строго в западном направлении. В семи-восьми милях от него довольно безопасно. Когда берег станет отдаляться к югу, это будет значить, что мы в Наветренном проливе. Просто и надежно, но необходимо, чтобы рассеялся проклятый туман. По моим расчетам, мы сейчас около Силвера, самого опасного места в районе. К вечеру должны покинуть эту зону. Так, по крайней мере, я считаю, но полной уверенности нет. Юлия верит мне, и проблемы навигации ее не волнуют. Все же она ворчит из-за того, что земли не видно.

– Если я сегодня не увижу землю, то возвращаюсь.

После короткой паузы добавляет уже очень серьезно:

– Не могу думать ни о чем другом, кроме еды.

Явно сильный голод мучает ее. Ничего, еще немного и мы попадем в «цивилизованный» мир. Надо беречь себя еще несколько дней.

Ночная вахта начала утомлять меня. Мы передвигаемся как одурманенные.

Бессонница. Если когда-нибудь я и включу в экспедицию третьего человека, то только при условии, что он возьмет на себя все ночные вахты.

Я напрягаюсь из-за вещей, которые еще несколько дней тому назад легко переносил.

Все больше опасаюсь, как бы чего не случилось с Юлией.

От слабости дрожат ноги, и, когда нас качает, мы не можем сохранить равновесия. На финише человек всегда расслабляется. Так было во всех наших предыдущих экспедициях. Так получилось и сейчас.

Маслины кончаются, осталось всего лишь несколько штук. Мы почти не едим. Планктон и 20 граммов сухарей в сутки. Неделю тому назад Юлия стала выдавать только по три маслины в день, полагая, что они очень крупные. Обычно мы их съедали сразу. С нетерпением жду завтрашнего дня. Это компотный день. Не могу себе представить, есть ли что-нибудь вкуснее компота из абрикосов? Никогда он мне не надоест.

Если бы несколько месяцев тому назад мне пришлось прочесть о том, что кто-то провел спасательную лодку без карт и лоций через «Треугольник смерти», то я не поверил бы в это.

Сегодня, как и раньше, твердо могу заявить – пусть нас поглотит туман и разразится шторм, пусть все обернется против нас, – мы доберемся. Выжмем из себя все, но доберемся. Знаю, что заранее говорить и писать об этом не принято. Что тысячелетиями бытующее суеверие противится этому. Человек привык склонять голову перед природой, притворяться скромным, и если ему что-либо удавалось, то он почитал причиной этого случайность. И все это делается подсознательно чуть ли не для того, чтобы не возмущать темные силы природы. Поколениями человек преклонялся перед ней, преклоняюсь и я, но не считаю себя беззащитным.

Сегодня 10 июля, в среду, в 11 часов 30 минут мы увидели землю.

Гаити!

Ура!

Впервые болгарский экипаж пересек океан.

Это уже свершившийся факт.

Что бы теперь ни случилось, куда бы нас ни забросили штормы, мы переплыли океан! От Европы до Америки, в самой широкой части. Преодолели почти двойное расстояние от Англии до Северной Америки.

Все во мне поет от счастья.

Юлии плохо. Радуется через силу. В последние дни она сильно похудела. Остается совсем немного. Хорошо, что она волевой человек. Она выдержит.

Не могу наглядеться на эту полоску берега. Победа! 15 дней тому назад я сказал, что мы увидим берег 10 июля. И это сбылось, как в сказке. До этого момента, включая и сегодняшний день, мы вели свою спасательную лодчонку практически безошибочно. Я горд и доволен.

Мы смогли, Юлия, смогли. Спасибо тебе!

Поднялся сильный ветер, появились волны. Пока нет ничего страшного, скорость даже увеличилась.

Курс 270°, прямо на Сантьяго.

Чем ближе финиш, тем неспокойнее я становлюсь. До сих пор я воспринимал штормы как нечто нормальное само собой разумеющееся, сейчас я расцениваю их как помеху, злой умысел. Не могу отказаться от мысли, что ничего в мире не произошло бы, если бы еще недельку не было шторма.

Вот уже несколько часов не удается написать и двух слов. Снова ад и сумасшедшие волны.

Очень сильный ветер. Более восьми часов идем со скоростью восемь узлов! Это невероятно! Не могу поверить ни лагу, ни самой «Джу». До сих пор столь бешеный темп нам не удавалось поддерживать. В среднем мы делали по четыре узла при хорошем попутном ветре. Волны все еще не очень большие. Но ветер? Его вой в вантах нестерпим. Стонет, свистит. В воздухе носится водяная пыль. Гребни волн оставляют за собой длинный белый след.

Если будем идти так быстро, то через два дня достигнем Сантьяго и опередим съемочную группу телевидения.

10 июля, Юлия

Мы пересекли океан! Наконец-то увидели землю! Боже мой, как я рада. За полчаса до этого я объявила, что если до завтра не увижу землю, то возвращаюсь назад. Точно так же вели себя бунтовщики на кораблях Колумба.

Немного погодя Дончо сказал, что видит какие-то неясные очертания сквозь марево.

Я всматривалась в океан со вчерашнего дня. Ночью я проглядела все глаза. И… ничего. Приз в 100 песо который предназначался тому, кто первым заметит землю, совершенно честно выиграл Дончо. К тому же он блеснул своими навигаторскими способностями. Ведь десять дней тому назад он мне сказал: «В среду 10 июля мы будем на 70-й долготе и увидим землю».

Как мне хочется увидеть людей, зайти в кафе, побродить по улицам!

Еще несколько дней терпения.

Дует лучший ветер на свете. «Джу» летит, скользя по волнам, и я счастлива.

11 июля Дончо

Самая трудная ночь. Мы так устали, словно на нас пахали. Глаз не сомкнули. Не знаю, смогу ли описать эту ночь.

На закате солнца я увидел скалу. Она показалась мне похожей на Монте-Кристи (ее фотографии есть в лоции). Значит, подумал я, мы отклонились от курса на десять миль и попали в самое отвратительное место – где-то здесь находятся три отмели, разбросаны многочисленные рифы и подводные скалы. Сердце у меня сжимается, когда я слышу эти жуткие завывания ветра и вижу насупленные гребни волн. Если наткнемся на риф, то разобьемся.

Солнце зашло, и темнота окружила нас. Затем сгустился туман. В этом положении маяк заметить невозможно. Незаметно ветер сменил направление. Волны вздыбились и начали нас заливать.

Лодку несет к берегу, и пора сделать поворот, потому что, даже если нам удастся благополучно пройти банки, мы разобьемся о прибрежные скалы. Пришлось, хотим мы этого или нет, рисковать, так как этот маневр мог привести к тому, что грот сметет ванты, и мы потеряем мачту. А нет мачты – нет и хода, следовательно, полная беспомощность и бессилие перед рифами и скалами.

Время идет. Наткнулись прямо на одну слегка прикрытую пеной отмель. Жуткое место. Шторм, темень и подводные скалы.

Выбора нет. Тогда?

– Давай, Юлия!

Снимаю стаксель и одновременно пытаюсь удержать грот, чтобы не позволить ему переброситься на другую сторону. Парус грохнул и припечатал меня к мачте. Лодка накренилась, раздался треск. И все в порядке.

«Джу» развернулась. И ванты целы, и команда не попадала за борт.

Я глубоко вздохнул, но, к моему огромному удивлению, грот не сдался и трахнул меня. Я вцепился в борт. Лодка совершила поворот через фордевинд и пошла прежним галсом. Мне не хотелось верить – «Джу», такая аккуратная, и вдруг ошиблась в такое времечко. Вся возня началась снова. Я вяло сопротивлялся. Но и этого оказалось достаточно, и мы победили. Легко ушибся, и все. Пронесло.

Но буря не затихает. Два часа мы будем идти на 330°, чтобы убраться подальше от этого «гостеприимного» берега.

Не является ли эта буря началом урагана? И что мы будем делать, если это действительно так? Пенистый гребень захлестнул нас, и лодка вновь полна воды. Меня беспрерывно болтает, и я злюсь, что не могу орудовать ведром так же ловко, как и прежде.

Сколько мы еще выдержим? Сколько продлится буря? Не знаю. Но силы у нас есть, и мы будем бороться. Промокли до костей, страшно устали, так как приходится бесконечно вычерпывать воду и до рези в глазах всматриваться в темноту. Ждем рассвета.

Волны. Волны на любой вкус. Состояние идиотское. Я совершенно не уверен в том, что мы видели именно Монте-Кристи. И слава богу, если я ошибся. Тогда напрасно мы так волновались. Если сегодня выглянет солнце, то определю долготу и буду знать точно, где мы находимся.

Позже опять возобновилась борьба двух выдохшихся, изможденных людей с бурей. Нас по-прежнему заливало. Я все ждал, когда же стихнет ветер. Наконец рассвело. Снова красивые облака, подсвеченные лучами восходящего солнца. В общем, отличная картина для любования с берега. Но мне все это не нужно. Я так и не смог определить наше местоположение. Широта меня не волнует, потому что мы плывем вдоль северного берега Гаити и, следовательно, знаем ее. Важна долгота, только она может указать нам точно, где мы находимся.

Я еще возбужден и не могу заснуть. Наверное, немного погодя я расслаблюсь. А усталость разлилась по всему телу.

– Браво, Юлия, выдержали!

Как раз такую жизнь я и люблю. Радуешься из-за того, что ты справился, напрягая последние силы, победил и можешь сражаться еще. Я испытываю чувство удовлетворения, так как за бортом ласково плещется море. Ты расслаблен и ни о чем не думаешь. Ты сильный и уверенный. Ради этого стоило бороться с бурей.

Прошедшая ночь была из тех, которые никогда не забываются.

11 июля, Юлия

Лаг, который Дончо опять исправил, показывал восемь узлов. Это с нами впервые. А таких огромных волн я еще не видела. Непрерывный рев начал действовать мне на нервы. Ночь осталась в моем сознании как дьявольское действо волн и грохота.

Чтобы четче рассмотреть берег, мы отклонились довольно далеко на юг.

Начало рассветать. И в этот момент мы заметили внушительную, причудливой формы скалу.

– Монте-Кристи! Монте-Кристи! – закричал Дончо. – Немедленно на север, иначе мы разобьемся!

Мы повернули на 330°, и волны стали заливать лодку прямо через борт. Мы не только не могли уберечься от них, но и опасность перевернуться была очень большой.

Время от времени Дончо кричал: «Юлия, мы по-прежнему хозяева положения». Этим кличем он подбадривал меня в Черном море. Сейчас он вспомнил об этом очень кстати.

Хорошо Дончо, он невероятно спокойный. Даже если бы он родился в лодке, то ему бы не удалось так приспособиться.

Мы находимся близко от берега, и поэтому погода быстро меняется. К утру ветер уменьшился, а днем совсем стих.

А перед этим мы прошли мимо острова Тортуга. Здесь два века тому назад пираты прятали свои сокровища, которые они добывали, грабя корабли. На нас никто не обратил внимания. Может быть, на острове не осталось ни одного достаточно смелого потомка пиратов, который отважился бы выйти в море в такую погоду, или, может быть, нам нечем соблазнить отважного корсара? Думаю, и двести лет тому назад на нас никто не напал бы.

12 июля, Дончо

Со вчерашнего дня, с одиннадцати часов, полный штиль. Ночью ветер продолжался всего лишь два-три часа.

Снова торчим на месте.

Карибское море оказалось коварным.

Всего я ожидал, но только не штиля. Это просто нелепость – находимся всего лишь в 3° долготы от заветной цели. И опять невыносимая жара и печет солнце.

Беспокоюсь за Юлию.

Этот океан издевается над нами. То шторм, то затишье.

Хватит?

В конце концов, мы находимся недалеко от земли, а еще со времен скандинавов известно, что существуют прибрежные бризы, которые утром дуют в одну сторону, вечером – в другую. Даже только с их помощью мы доберемся до Сантьяго. Нам осталось преодолеть расстояние, равное расстоянию от Софии до Салоник. Каких-то жалких 180 миль.

И подуло. Но с северо-запада. Встречный ветер. Мы лавируем и движемся со скоростью в один узел. Слабенько. Нигде не читал, что здесь бывают северо-западные ветры. Все справочники предвещали нам попутный ветер. Наверное, долго он не задержится.

Я благодарен и ему, лишь бы дул. Плавимся. Спрятаться негде. В июле в тропиках стоят самые жаркие дни. Солнце безжалостно. Удивляюсь, как мы до сих пор выдерживали.

Мы вошли в Наветренный пролив. Опять полный штиль. Только ночью дул слабенький ветерок. Двигались медленно. Сплошные неудачи. Нет ни ветра, ни планктона.

Днем дрейфуем. Паруса спущены. Жарко. Купаемся, но облегчения никакого. Море какое-то не такое. Не освежает. Мне оно кажется утомленным и теплым.

Вода кристально чистая. Много рыбы. Я видел знаменитую рыбу-меч. Она кружила около нас в течение часа. Царственное создание. Хрупкий пластмассовый корпус «Джу» сейчас весь светится – он не преграда для солнечных лучей. А тем более для рыбы-меч. Если она бросится на лодку, то проткнет ее без особых усилий. Это только теоретическая возможность, и вряд ли она будет нас атаковать. Поэтому спокойно радуемся ее красивым движениям.

Приводим в порядок скарб.

Хотя бы течение влекло лодку за собой.

Такое ощущение, что моя голова размягчилась от солнца и жары. Нет охоты писать.

Вода испортилась. Продолжаем ее кипятить. Думаю только об окончании экспедиции.

Ждем.

Обвисшие, тяжелые паруса. Без ветра они мертвы.

Жестокое солнце. Весь день оно висит точно над нами.

Повторяю про себя стихи:

 
Одинок, как ветер
В прериях Линкольна,
Как бутылка виски
На столе, за которым
Никто не сидит.
 

Привязались, и никак не могу от них отделаться. Все в нас устремлено вперед, а торчим на одном месте. Иногда мне хочется выть. Иногда ругаться. Сижу и заставляю себя не думать. Внушаю себе, что штиль не страшен.

Хочу рассказать сказку Яне. Но она такая маленькая, что представляет себе все только в цветах и звуках. Поймет ли она меня?

Изнуряющее безделье. Обливаясь потом, пытаемся заняться пожитками.

Удивляюсь, откуда столько пота. Неужели человек потеет и тогда, когда организм полностью обезвожен? Не является ли все же обильное потоотделение результатом нервной встряски?

Мы голодны.

Едва ходим. Любое движение связано с огромными усилиями. Убрал часы, чтобы не следить за каждой уходящей минутой. Не могу, к сожалению, повлиять на погоду, хотя иногда говорю Юлии, что благодаря «черной магии» ветер подчинится мне. Она, чтобы потешить меня, делает вид, что верит.

Я уже начала собирать наш скарб и с огромным удовольствием выбрасываю ненужные вещи, которые мы везем с собой.

Возможно ли, чтобы именно сейчас, когда до Сантьяго осталось всего три дня пути, перестал дуть ветер? Весь день повторяю себе, что этого быть не может, что сейчас он подует.

А в мыслях я уже добралась до Софии и уже обнимаю Яну.

13 июля, Дончо

Снова ветер. Дует с вечера. Это прибрежный бриз. Наконец-то! Теперь, даже если днем не будет, попутного ветра, при помощи вечерних бризов мы все равно доберемся. Находимся совсем уже недалеко от Кубы. Через несколько часов должны увидеть землю или маяк. Юлия беспрерывно всматривается. Очень хочет на этот раз первой увидеть землю.

Странно, но я не ощущаю особой радости. Конечно, прибытие на Кубу снимет то огромное напряжение, которое мы сейчас испытываем. Опять же это врачи и покой для Юлии. Однако дней десять назад я думал, что сойду с ума от радости, когда увижу берег Кубы.

Конечно, будет громко сказано, если я заявлю, что сожалею об окончании экспедиции, но мне нравится наша лодка и эта трудная жизнь.

Не надо расслабляться.

Внимание!

Приближение к финишу всегда чревато неприятными последствиями.

Все же мели и скалы остались позади, а Карибское море чудесное.

Много рыбы. Появляются прибрежные акулы. Плещутся дельфины. Мы снимаем их свадьбы.

Цвет воды изменился. Стал светло-зеленым. Снова подул легкий ветерок.

И вот Юлия увидела Кабо Майси.

Ура!

21 час, 13 июля 74-го.

Прибыли.

14 июля, Дончо

Куба видна. Это прекрасно! Лучший остров в мире! Огромные и глубокие заливы. Мы всего в нескольких милях от берега.

Всю ночь мы с восхищением рассматривали Кабо Майси. Сколько я о нем слышал! Юлия, милая, увидела его первой.

Сейчас я уверен в том, что мы прибудем точно в Сантьяго. Нам удалось совершить тяжелое путешествие на открытой лодке, которая полностью зависит от ветра. Наша «Джу» настолько беззащитна, что меня не покидает чувство, будто я вычерпал из нее, по крайней мере, пол-океана.

Юлия на седьмом небе. Отдых близок.

Я как будто заново родился. Не чувствую ни усталости, ни голода. Мучительная бессонница прошла.

Ничто не может нас остановить. Если обрушится ураган, мы спрячемся в каком-нибудь из заливов. Берег рядом.

Только идем медленно. Наши мечты давно обогнали «Джу».

У нас есть еще силы. Мы в полной боевой форме. Мне кажется, что я прощаюсь с невзгодами.

Пусть дует ветер!

Вперед!

Если все будет нормально, то завтра финишируем.

Забрасываю сети для планктона. Юлия неожиданно выкрикивает: «Ни пуха ни пера!» Смеемся от души. Через силу ем планктон Карибского моря. Это уже третий вид планктона, который нам доводилось ловить – до этого был черноморский, потом атлантический, а теперь добываем и карибский. Как дойдет до дела, то мы издадим атлас морей, обозначив вкусовые качества планктона. И карибский ничем особенным не отличается.

Это мое предпоследнее бритье на «Джу». Делаю это с большим удовольствием. Море ласковое, не качает. Рано утром мыльная пена долго не засыхает. Сейчас понимаю, какой эквилибристикой я занимался, когда пытался побриться, держа в руке не зеркало, а рукоятку румпеля.

Усиленно втираю крем. Хочу выглядеть свежим при первой встрече!

Юлия смеется и утверждает, что я наконец-то стал заниматься своей особой. Если после этой экспедиции я начну обращать внимание на покрой своей одежды, то это будет для нее самой большой наградой. Она говорит, что отправилась со мной в плавание только потому, что стыдилась моей расхлябанности на берегу… Я напомнил ей, что застукал ее как-то во время вахты – она обрабатывала свои волосы перекисью водорода.

Милая Юлия знает, что на Кубе преобладают брюнетки, и не упустит случая появиться там во всем своем русом великолепии.

16 июля, Дончо

Продолжаем собирать поклажу. Собираем и сортируем. Снова появились вспухшие мешки. Почти как в сказке об Али-Бабе и сорока разбойниках. Как мало еды мы съели! Мешков столько же, сколько их было при отплытии. Да и по габаритам они такие же.

Встретит ли нас Митко Езекиев и съемочная группа с телевидения? Как будет на Кубе? Прибыл ли д-р Пенчев? Вот вопросы, которые нас сейчас волнуют.

Меня очень интересуют и результаты биохимических анализов проб крови и мочи, которые мы собирали. Каковы будут показатели окончательного осмотра?