Текст книги "Прекрасные"

12

Колеса кареты грохотали о каменную мостовую Королевской площади. Я приоткрыла занавески и смотрела, как фонари, сверкая бриллиантовой огранкой стекол, освещают дорогие особняки из известняка в аристократическом Квартале Роз. Их колонны устремлялись в небо, как дорогие лезвия. Луна окрасила вечерний свод в темно-фиолетовый и индиго. Лошади, которых кучер умелой рукой направлял по извилистым и узким улочкам Императорского Города Трианона, ржали.

– Леди Камелия, – сказал чей-то знакомый голос.

Я отвернулась от окна. Бледное лицо высунулось из-за занавески. Это служанка из дворцовых покоев Прекрасных. Ее коричневое платье выделялось как шоколадное пятно на винно-красной обивке кареты.

– Я…

– Я помню тебя, Бри.

Она порозовела.

– Меня назначили вашей императорской служанкой.

– Замечательно. – Я постаралась быть вежливой, как учила Дюбарри.

– Вы голодны?

– Нет. – Я вернулась к видам за окном.

– Может, чаю? – Она сняла чайник с небольшой плитки, в которой потрескивал огонь.

– Я не хочу пить.

Служанка подняла крышку и показала заваренные лепестки розы.

– Это поможет вам расслабиться перед приездом. – Бри налила мне чашку. – Этот чай подают клиентам, он помогает остановить дрожь, смягчает страх, возбуждение и приглушает боль от трансформаций.

Хотя, если хорошенько подумать… я проглотила всю жидкость залпом. Она обожгла мне горло, и я мечтала, чтобы она смогла стереть из моей памяти ссору с Амбер, а лучше весь этот вечер.

Я посмотрела в окно: мир снаружи распался на пятна света и цвета. Дым клубился, поднимался и исчезал в небе. Мы ехали сквозь Рыночный Квартал, где никогда не спящие лавочники продавали ночной товар. Кобальтово-синие фонари свисали с крыши каждой палатки и качались над каждым трактиром, привлекая поздних клиентов. Продавцы кричали, что лучшие шпионские стекла можно купить только у них; три женщины держали на вытянутых руках браслеты; один торговец предлагал резные трубки и смеси трав, открывающие человеку его желания и мечты, другой сгибал в воздухе слуховые трубки, будто слоновьи хоботы. Кто-то смотрел нам вслед мрачным взглядом, кто-то ослепительно улыбался, демонстрируя белоснежные зубы, кто-то растягивал губы в вялой ухмылке. Рокот торговых рядов оглушил меня.

Как только мы въехали в Садовый Квартал, цвет фонарей сменился с темно-синего на зеленый. «Этот мир должен быть похожим на сад, а люди – на розы, лилии и тюльпаны, иначе ни в чем нет смысла», – когда-то говорила мне мама. Над красочными тротуарами проспекта высились башни. На улицах висело огромное количество анимированных изображений и портреты известных придворных, которые махали нам и подмигивали. В павильонах, напоминающих по форме розы, продавали сидр из зимней дыни, персиковое шампанское, пышные пончики и круглые печенья. Я чувствовала запахи даже через стекло.

Бри взяла у меня из рук чашку.

– Мы скоро прибудем.

Алые отсветы раскрасили мои руки и ноги красными полосами. Фонарики летали над мостовой из блестящих камней мимо множества магазинов и лавок, покрашенных в пастельные тона, – они походили на покрытые глазурью печенья из пекарни. Торговые ряды протянулись вдоль лабиринта улиц. В витринах поблескивала косметика Прекрасных. Я старалась себя расшевелить, чтобы во всей полноте насладиться окружающей красотой, но в голове вертелась лишь одна мысль: я не стала фавориткой и покинула дворец. Это все – утешительный приз.

Чайный Дом Хризантемы светился цветами лаванды и пурпура. Его элегантные башни, высотой в десять этажей, украшали балконы, увитые плющом. Он карабкался по стенам так высоко, что еще немного – и по нему можно было бы добраться к самому Богу Неба. Золотая дорожка напоминала высунутый язык. Алые фонари, установленные на каждом окне, заливали дворик кровавым светом. Вокруг чайного дома скопились люди. Репортеры держали в руках свои световые коробки. Дамы и кавалеры прикладывали к глазам шпионские стекла. Дети, которых еще не уложили спать, махали маленькими ручками.

Карета остановилась, и дверь открылась.

– Леди Камелия! – Сопровождавшая нас служанка подала мне руку. – Вам сюда.

Я вышла. Снаружи меня уже ждал весь персонал.

– Камелия!

– Камелия!

Я махала рукой шумной толпе и старалась изобразить на лице идеальную улыбку, как и учила Дюбарри. Я притворялась счастливой.

Меня повели по подъездной дорожке к дому.

Я поклонилась и помахала зевакам на прощание, после чего двери чайного дома захлопнулись за моей спиной. Внутри все заливал свет. Мягкие золотые лучи танцевали по полу. В воздухе стоял запах угля и цветов, а из булькающего фонтана била вода. Фойе тянулось вглубь дома. Наверху по периметру виднелось девять балконов с масляно-черными балясинами и позолоченными перилами с резными украшениями в виде роз, по одному на каждом этаже. Фонарики летали, покачиваясь в воздухе то вверх, то вниз, словно облака из драгоценных камней, окутывая каждый этаж сиянием. Большая парадная лестница разделялась надвое, как пара жемчужно-белых змеек.

Бри взяла мой дорожный плащ и ручной метелкой обмахнула с моего платья пыль, жуков и других нежеланных попутчиков, которых я могла прихватить по дороге. Она сняла туфли с моих ног и заменила их шелковыми домашними носками с пуговицами на лодыжках.

– Спасибо. – Пока Бри со мной, моя связь с дворцом не прервется.

– Не за что, Леди Камелия. – Она поклонилась.

В помещение вошла женщина в платье цвета подсвеченного солнцем меда, с вырезом, достаточно глубоким, чтобы продемонстрировать три бриллиантовых ожерелья. Ее элегантные длинные волосы были уложены в замысловатую прическу. Она вся походила на цветок хризантемы на гербе Орлеана, а блестящие ногти, покрытые зеленым лаком, напоминали его листья.

– Камелия, – сказала она. – Я Мадам Клэр Оливье, жена Сира Роберта Оливье из дома Кент, младшая сестра Мадам Аны Дюбарри и хозяйка этого прославленного чайного дома. Ну и титул, – засмеялась она себе под нос.

Я присела в реверансе. Я смутно припомнила, что она приезжала к нам домой, когда мы были еще детьми.

Она улыбнулась, зубы ее были так измазаны помадой, что казалось, она только что съела коробку пастельных карандашей. На ее верхней губе выступили капли пота, поэтому Мадам Клэр беспрестанно протирала лицо носовым платком.

– Мы очень счастливы, что королева направила тебя сюда, хотя моя сестра и утверждает, что ты сущее наказание с ужасным характером. Но у тебя такое прелестное лицо, что я ей не верю. Иногда она преувеличивает. – Она прикоснулась к моей щеке. – Итак, позволь мне провести экскурсию по великому Чайному Дому Хризантем.

Я пошла за ней по парадной лестнице. Странный набор ключей, подвешенный к ее поясу, мелодично бренчал.

– Здесь десять этажей по тридцать пять комнат на каждом. Когда-то все они были заселены Прекрасными, и на процедуры записывались одни придворные. Перед королевой стоит труднейшая задача: из стольких талантливых Прекрасных выбрать всего одну фаворитку. Когда я была ребенком, Карнавал Красоты длился целый месяц.

Я провела пальцами по украшенным резьбой перилам. Некоторые двери были закрыты, но интерьер отдельных комнат можно было разглядеть из коридора. Белоснежные кресла с фисташковыми подушками, малахитовые пологи и шафрановые покрывала, стены цвета фуксии и гранатовые гобелены. Я представила, что каждая из этих комнат служила кабинетом Прекрасной. Фонарики с тихим шорохом летели за нами.

Дюбарри никогда не рассказывала, почему нас стало так мало.

– Интересно, не растеряла ли моя сестра свой талант воспитания Прекрасных, – подмигнула Мадам Клэр.

Мое лицо оставалось бесстрастным, хотя угрозы Дюбарри все еще звенели в ушах.

Мадам Клэр показала мне красивую веранду для завтраков, игровую комнату и чайные залы.

– Когда-то давно именно в этот чайный дом приходила королева с придворными дамами. Но потом Королева Анаис из династии Шервуа построила покои для Прекрасных в самом дворце. Моя семья живет на десятом этаже, твои комнаты будут на третьем.

Мы вернулись к парадной лестнице.

– А где моя старшая сестра, Аза? Мы будем жить в одной комнате, пока она меня будет учить?

Мадам Клэр остановилась, развернулась на месте и неодобрительно поджала губы.

– Ее помощь для твоей адаптации не потребуется.

– Но Мадам Дюбарри сказала, что мы проведем вместе месяц. Она должна показать, как работать, чтобы все было идеально, и передать мне своих клиентов.

– Я пораньше отослала ее назад, в Красный дом. Можно сказать, она попала в неприятную ситуацию. Не волнуйся, у тебя есть я. Я хозяйка этого чайного дома вот уже пятнадцать лет. Никто лучше меня не объяснит, чего от тебя ждут.

Новое разочарование нагромоздилось на растущее недовольство внутри меня. Я думала, что смогу положиться на старшую и более опытную сестру, хотя бы на время. Так мне было обещано.

Мы шли по третьему этажу. Служанки открыли перед нами двери. Мы с Бри последовали за ними внутрь.

– Это твои покои. – Мадам Клэр показала рукой. – А твоя служанка будет жить по соседству.

Посреди помещения стояла самая огромная кровать, какую я когда-либо видела. Бархатные занавесы, свисающие с позолоченных столбов, были перевязаны шелковыми шнурами. На кровати лежали атласные подушки, набитые лебяжьим пухом, а на толстых одеялах виднелись вышитые гербы Чайного Дома Хризантем. Несмотря на то что теплый сезон еще не закончился, в сложенном из камня очаге трещало и извивалось пламя. В фарфоровых сосудах плавали чайные свечи и лепестки цветов. Все стены были увешаны портретами в золоченых рамах. Мраморные статуи Богини Красоты и известных Прекрасных смотрели на меня из каждого угла. В длинном ряду я заметила и мамин портрет. Что бы она сказала, если бы была здесь? Призналась в разочаровании или посоветовала мне быть благодарной?

Бри работала вместе с остальными служанками, распаковывая мой дорожный сундук. Платья развешивали в такой большой шкаф, что в нем могла бы целиком уместиться моя кровать. Бьютикейс занял свое место на туалетном столике с несколькими крючками для фонарей. На нем же вместе с инструкцией от Дюбарри лежала специальная книга с моим именем и портретом, в которой по требованию хранительницы я должна была записывать все, что со мной происходит, – вести дневник Прекрасной.

– Министр Моды прислал сотню платьев. Я высказала пожелание, чтобы наряды соответствовали нашему чайному дому, так что он вдохновлялся нашей цветовой гаммой. – Слова Мадам Клэр казались мне невнятным бормотанием.

Я думала о красоте комнаты, где сейчас спит Амбер. Снова и снова прокручивала в голове наш последний разговор, снова замечала боль в ее глазах и грохот, с которым она упала на пол. Я чувствовала себя как почтовый шар, прибитый к земле тяжелой посылкой. Хотя эта комната была очень красива и находилась в чудесном доме, меня убивал тот факт, что я лишь вторая по важности Прекрасная в королевстве. Перед глазами стояли только королевские апартаменты, в голове звучали слова Амбер, и эта комната казалась слишком маленькой для меня.

– Мне кажется, здесь тебе будет хорошо. Ты, как я погляжу, вполне вписалась в интерьер. – Мадам Клэр хихикнула. – Комната прекрасно гармонирует с твоей смуглой кожей. Дизайнеры очень старались, чтобы добиться точного сочетания. – Она погладила пальцами мебель и облокотилась на туалетный столик, смотрясь в зеркало. – Как же так, я снова перестаралась с помадой. – Мадам Клэр вытерла зубы.

Служанки едва сдерживались, чтобы не рассмеяться. Она кашлянула, и они тут же затихли. Я увидела в зеркале, что хозяйка чайного дома смотрит на меня.

– Я была уверена, что королева выберет тебя.

Я встретилась с ней взглядом, и мои глаза наполнились слезами.

– Ты выступила очень изобретательно. Я ставила на тебя, потому что твое выступление на порядок превосходило все остальные, а еще тебе удалось очень сильно рассердить мою сестрицу.

Я поклонилась, чтобы она не заметила улыбку, вызванную ее словами.

– Спасибо, Мадам.

– Но Амброзия – правильный выбор на роль фаворитки правящей королевской семьи, – сказала она, и момент счастья растворился, словно лопнувший мыльный пузырь. – Им хватает распрей. Теперь им нужен кто-то, кто будет делать только то, что прикажут.

– Я бы справилась, – сказала я, хотя эти слова были ложью.

Мадам Клэр подошла и положила руку мне на щеку.

– Кого ты пытаешься обмануть, меня или себя? – Она улыбнулась, помады ее на зубах значительно прибавилось. Затем она наклонилась и понюхала меня. – Ты пахнешь лавандой, как мило. Я рада, что ты приехала. Завтра мы начнем работу. – Она направилась к выходу, впуская медсестер, пришедших проверить уровни моих аркан.

Я вскарабкалась на громадную кровать и позволила медсестрам уколоть себя и проверить показатели. После их ухода я достала мамин портрет, поставила его на подушку рядом с собой и обвела пальцами ее лицо, вырезанное из ярко-розового стекла и белого кварца.

– Что мне делать, мама?

Я закрыла глаза и представила ее рядом: запах ее волос, прикосновение рук, звук дыхания. В моей голове прозвучал едва различимый шепот:

Делай то, о чем тебя просят.

– Но что, если я не хочу?

Ты должна. Королева приняла решение. Тебя воспитали не для того, чтобы ты завидовала чужой судьбе. Бог Зависти может отравить твою кровь.

– Я накричала на лучшую подругу.

Ты не должна выпускать злость наружу. Она ослепляет и разбивает сердце.

– Прости, мам. Мне так жаль, что я подвела тебя. Я недостаточно старалась.

Я ждала ее ответа, чтобы она сказала мне, что все будет хорошо. Ждала, что ее руки обнимут меня за талию, и я почувствую стук ее сердца.

Ничего не произошло.

Я легла на новый матрас, жалея, что на нем нет той выемки, которая всегда оставалась в моей кровати после маминого ухода, и погрузилась в полный разочарований сон.

13

Рано утром меня разбудили незнакомые звуки и запахи, и я окунулась в полный забот день. Завтрак принесли на веранду вместе со списком утренних приемов.

Госпожа Даниэла Жокар из дома Мейль 7:00

Леди Рене Лорент из дома Шелка 8:00

Графиня Мадлен Рембранд из дома Гластон 9:00

Леди Рут Барлон из дома Юджин 10:00

Герцогиня Аделаида Брюэн из дома Помандеров 11:00

Небольшой процедурный салон круглой формы с голубыми стенами создавал впечатление, что я нахожусь внутри яйца дрозда. Служанки усердно взбивали подушки и застилали одеялами длинный стол. Бри открыла мой бьютикейс и разложила инструменты на серебряном подносе.

Через мансардное окно виднелись тяжелые облака, готовые в любой момент разразиться дождем и молниями. Небо отражало то, что было у меня на душе.

– Леди Камелия, – прошептала Бри.

– Да?

– Ваши первые клиенты прибыли в приемную. Чай уже подан.

– Спасибо.

Глубоко вздохнув, я расправила подол своего ярко-желтого рабочего платья. Бри легонько сжала мне плечо, и я ответила благодарной улыбкой.

В комнату вошла Мадам Клэр.

– Камелия, дорогая, как ты себя чувствуешь сегодня утром? – Помада на ее улыбающихся губах выглядела как свежая кровь. Она утерла пот со лба.

Я присела в реверансе.

– Прекрасно.

– Надеюсь, ты хорошо спала. – Она потрепала меня по плечу. – Раз уж это твой первый день, я хотела проверить, как у тебя дела.

– Все прекрасно.

– Ты повторяешь одно и то же.

– Потому что это правда.

Она подозрительно оглядела меня, но промолчала, и мы отправились в соседнюю приемную. Там маленькая девочка бегала по комнате кругами за карликовым львом.

– Иди сюда, Киса. Кисонька, вернись. – Она поймала его за хвост, и карликовый лев издал тоненький рык. Красивый фартук на ней сбился в сторону, а маленькая шляпка грозила упасть на пол. Вряд ли ей было больше пяти лет. Элегантная мать подняла ее на руки, требуя, чтобы та сидела спокойно.

– Леди Жокар и госпожа Даниэла, позвольте представить вам новую Прекрасную Чайного Дома Хризантем.

Я поклонилась.

– Я Камелия Борегард.

– Я знаю, кто вы, – ответила Леди Жокар, помахав мне моей же карточкой. – Я очень хочу увидеть, на что вы способны. Такое облегчение снова работать с официальной Прекрасной.

– Официальной? – переспросила я.

– Ты официальная Прекрасная Чайного Дома Хризантем, Камелия, – сказала Мадам Клэр. – Я оставлю вас, чтобы вы могли обсудить процедуры Даниэлы.

Даниэла забралась на маленький стульчик со спинкой в виде крыльев. Она болтала ногами и стучала пятками.

– Ты новая Прекрасная? – У нее оказался тоненький голос, под стать хрупкой фигурке.

– Да. – Я села на стул напротив девочки. Она уставилась на меня огромными ореховыми глазами, быстро моргая, как будто я могла исчезнуть в любую минуту.

– Камелия, – сказала она.

– Леди Камелия, – поправила ее мать.

Я дотронулась до ее руки.

– По-моему, тебе не нужно ничего исправлять на твоем личике. Можно мне посмотреть на тебя поближе?

Даниэла подскочила со стула, и я рассмотрела ее со всех сторон, вращая, как маленькую юлу.

– Ты уверена? – Даниэла приложила ладошку к моему уху. – Мама говорит, что я выгляжу просто кошмарно, – прошептала она.

Девочке требовалось лишь небольшое обновление: нанести новый слой кожной пасты, сделать глаза чуть ярче и укрепить текстуру волос.

– Мы можем сделать тебе хвостик, а может, и усы, чтобы вы выглядели как одна команда. – Я указала на карманного льва, лижущего ее ногу.

Даниэла подняла его на руки и потерлась лицом о шерсть.

– Правда?

– Глупости, – сказала Леди Жокар. – В последние дни у нее ужасный вид. Разве не видите, какие у нее нос и глаза? С ними всегда были проблемы. Это врожденный дефект.

Глаза Даниэлы располагались чуть глубже, чем нужно, и напоминали два воробьиных яйца в гнезде, а нос был слегка изогнут влево. Мне хотелось объяснить Леди Жокар, что небольшая кривизна носа подчеркивает характер девочки, ее индивидуальность, которую работа Прекрасной может уничтожить. Еще я хотела напомнить, что кости Даниэлы всегда будут возвращаться в первоначальную форму, а некоторые из них менее податливы, чем другие. К тому же отличительные черты лица Даниэлы придают ей милый и любознательный вид.

– Я попросила бы вас затемнить ей волосы на несколько тонов и поработать с ее лицом, – сказала Леди Жокар. – Возможно, нам стоит даже обсудить, не нужно ли ей полностью обновить лицо.

– Она прелестная девочка…

Женщина, усмехнувшись, достала мешочек из кармана и позвенела им.

Между нами повисла продолжительная пауза. Я посмотрела Леди прямо в глаза.

– Мне нравится, когда моя дочь выглядит определенным образом. Она должна научиться достойно держать себя. Даже в таком возрасте. – Леди Жокар щелкнула пальцами своему сопровождающему. – Вот палитра, которую я составила. Я бы хотела покрасить ее кожу в цвет ночного неба, но с оттенком синего. Я буду посыпать ее блестками, которые носит певица Женевьева Гаро. Вы видели ее портрет в «Трианон Трибьюн»? Она просто сверкает. Не сомневаюсь, что это новый тренд, а моя семья будет первой, кто его подхватит.

Ее сопровождающий передал мне палитру. На изображение Даниэлы были нанесены мазки краски. По периметру портрета приклеили образцы волосяных текстур: завитые, прямые, жесткие, вьющиеся волнами, тонкие, кудрявые, распушенные и гладкие. В углу палитры я увидела портреты других детей придворных.

Я перевела взгляд на Даниэлу, а потом на ее мать. Вот бы Леди Жокар могла видеть ее моими глазами.

– Мне очень понравился стиль, который Леди Элайза Сент-Жермен из дома Гарланд выбрала для своих близнецов. Знаете, их портреты крупным планом попали в бьютископ, причем дважды. Она обновляет их с идеальным вкусом.

– А вы не думали оставить…

Она подняла ладонь.

– Я пришла сюда не спорить о том, что лучше для моей дочери. Я пришла, чтобы потратить деньги. Я с легкостью могу обратиться в Шелковый Чайный Дом и сделать так, чтобы мои друзья из числа придворных достоверно узнали об опыте, который им придется перенести здесь, с вами.

Мои щеки запылали, и сердце, кажется, пропустило удар. Я выдавила из себя извинения.

– Я бы предпочла, чтобы вы начали работу. Оставьте любезности.

Ее слова прозвучали как пощечина.

– Разумеется. Пройдемте для начала в ванную комнату, – сказала я.

Даниэла решила не отпускать меня ни на шаг. Я отвела ее в купальню. Фонарики летели вслед за нами. В трех бассейнах плавали маленькие свечи. Первый наполнили розовыми лепестками, вода во втором была густой от добавленной в него настойки алоэ, а из третьего с растворенной смесью из соли и серы поднимался пар. Вдоль стены стояли четыре кабинки для компрессов, суля вошедшим излечение от боли при помощи красной глины, дубового угля, граненого аметиста и голубого оникса. Даниэла окунулась в каждый бассейн и заглянула в каждую кабинку. Когда мы вошли в процедурный салон, она взяла меня за руку. Ее мать неотступно следовала за нами.

Длинный стол разрезал помещение, словно нож. Слуги взбили подушки и перевернули одеяла.

– Ей потребуется больше чая, – сказала Леди Жокар. – К сожалению, у нее низкий болевой порог.

– Бри, принеси, пожалуйста, еще, – попросила я.

Она вернулась с подносом чайников и налила чашку Даниэле. Чтобы охладить напиток, она добавила три кубика льда. Девочка подавилась и попробовала сплюнуть.

– Нет уж, глотай. – Мать поднесла чашку к губам Даниэлы и перевернула так, что большая часть жидкости стекла девочке по подбородку. Она заерзала, но мать только усилила хватку. С девочки сняли забрызганный чаем сарафан, и она задрыгала голыми ручками и ножками.

Я положила Даниэлу на процедурную кушетку.

– Ну что, уютно в гнездышке?

Она хихикнула.

– Ты меня сделаешь красивой? Что ты изменишь?

– Это секрет. – Я приложила ладонь к ее уху, чувствуя, как широко она улыбается. – Ты уже очень красивая, а я сделаю тебя самой красивой девочкой на всем свете.

Она восторженно вздохнула и прошептала мне на ухо:

– Я очень этого хочу. Мамочка тоже хочет, тогда она перестанет постоянно переживать.

– Очень надеюсь. – Я взбила ее подушку. – Время начинать. Ты готова?

Она кивнула. Я изучила черты Даниэлы и провела пальцами по ее жестким волосам. Пряди напомнили мне солому в конюшне каретного двора моего старого дома. Коричневый цвет потускнел и приобрел пепельный оттенок у корней. Миллион вариантов перетасовались у меня в голове, как карты в руке фокусника.

– Ты уже начинаешь? – спросила Даниэла.

– Да, – сказала я, пытаясь унять дрожь в руках. – Я думаю. Закрой глаза.

– Но я хочу все видеть, – запротестовала она.

Леди Жокар вышагивала вокруг кровати.

– Делай, что тебе сказала Прекрасная, и немедленно. – Ее голос заставил меня подпрыгнуть.

Я закрыла глаза и заблокировала цокот каблуков Леди Жокар. Мне стало жарко, словно я проглотила горящую звезду. Мама говорила, что мы сделаны из звездной пыли, из самой Богини Красоты, и магия – будто комета, пролетающая сквозь нас.

Ее голос мягко меня направляет. Действуй мягче, делай все медленно. Детям требуется легкая рука. Ты знаешь, как это делается, с самого рождения.

Вены в моем теле надулись и поднялись над кожей рук.

Даниэла появилась в моей голове, словно картина: рыхлая, бледная кожа, тусклые волосы, впалые глаза, искривленный нос, длинное лицо. Мы с Бри посыпали ее бэй-пудрой и затемнили кожу. На ее лицо я поместила размеченную сетку и нанесла новый цвет на каждую прядь ее волос. Я представила ворона, сидящего на плече Даниэлы, и сделала ее волосы столь же черными, как перья в его крыле. Немного потянув, я заставила их вырасти, и скоро они спустились ниже плеч аккуратными завитками.

– Ай. – Девочка поморщилась. На ее лбу выступил пот. Она прикусила губу и зарыдала. Я потрепала свою маленькую пациентку по плечу. Слезы текли по ее щекам, вымочив сетку.

– Может, нам стоит сделать небольшой перерыв? – предложила я ее матери.

– Нет, она в порядке. Она постоянно так себя ведет, – сказала Леди Жокар. – Сейчас она станет самой красивой девочкой. – Она прижала руки Даниэлы к столу, но девочка начала брыкаться и кричать. Пронзительный визг ножом разрезал мое сердце. Слуги бросились помогать.

Я старалась работать быстрее. Корректируя волосы, я добавляла прядям симпатичную волну, сделала их блестящими, как у Падмы, и увеличила толщину у корней. Она завыла еще сильнее и затрясла головой во все стороны. Сетка упала на пол.

– Нужно, чтобы голова была неподвижна.

– Немедленно прекрати это, а не то я прикажу набить чучело из Кисы, – пригрозила Леди Жокар. Даниэла замерла, всхлипывая. Леди Жокар обхватила голову дочери и с силой прижала ее к столу.

Я выдвинула маленькие глазки из впадин, словно вынула яйца из пашотницы маленькой ложкой. Крики Даниэлы стали резкими и полными отчаяния. На самой высокой ноте я вздрогнула. Я выпрямила нос, создав идеальную линию. Кость сломалась с треском. Бри поднесла носовой платок и вытерла тонкую струйку крови у ноздри девочки. Затем я сгладила переносицу.

– Прекрати шуметь, Даниэла, – завопила Леди Жокар. – Прекрати себя так вести. Ты меня позоришь.

– Все готово, – сказала я.

Плач Даниэлы перешел в икоту.

– Это… Я… Это…

– Вытри лицо, – сказала ей Леди Жокар. – Кто-нибудь, принесите зеркало. – Она щелкнула пальцами в сторону Бри.

Бри поспешно вышла и вернулась с зеркалом. Я помогла Даниэле сесть. Кожа ее горела. Даниэла уставилась в зеркало. Ее дыхание было тяжелым, но она все равно попыталась мне улыбнуться.

– Видишь? – Леди Жокар нависла над дочерью. – Ты просто восхитительна. Мне нравится. – Она перевела взгляд на меня. – Вы настоящий талант. Куда лучше, чем остальные Прекрасные в этом чайном доме.

– Остальные? – спросила я.

Служанка прокашлялась. Они обменялись взглядами.

– Кого вы имеете в виду, Леди Жокар?

– Предыдущую Прекрасную, – объяснила она.

– Леди Камелия, – начала служанка. – Ваша следующая клиентка уже прибыла. – Она вывела меня из комнаты, не дожидаясь, пока Леди Жокар закончит говорить.

– Отличная работа. Будьте уверены, я сообщу Мадам Клэр, – сказала она, когда двери уже закрывались за мной.