Текст книги "Академия Равенства. Тьма"

ИНОГДА ПОСТОРОННИЕ ЛЮДИ БЛИЖЕ, ЧЕМ СЕМЬЯ;

ИНОГДА РОДСТВЕННИКИ БЬЮТ БОЛЬНЕЕ ЧУЖАКА;

ИНОГДА МЫ НЕ ЗНАЕМ, КАКИМ БУДЕТ СЛЕДУЮЩЕЕ ИНОГДА…

(ИЗ СКАЗАНИЙ ВЕЛИКОГО МЫСЛИТЕЛЯ)

Петриция сладко спала и видела красочные теплые сны. В них она была неясной тенью, первозданной Тьмой, которая летела над Кирольской Империей, раскинув рваные крылья-руки. Ночь и тысячи городов и городков встречали ее, погруженные в перламутровую дрему. Она неслась, ухватываясь за размашистые эфирные щупальца попутного ветра, и наслаждалась свободой, словно неудержимая стихия воздуха. Неправ тот, кто считает Тьму безэмоциональной. Это не так. Да, сила Тьмы очищает разум своего носителя, помогает ему мыслить здраво и рассудительно, но все же имеет эмоции, как и любой другой организм. Ведь абсолютно все силы живые…

Тень сливалась с покровом ночного неба и радовалась этому невероятному мигу. Полет души – вот что это было. Но не цельной души мага, а всего лишь ее частички. Струи воздуха проходили насквозь, оставляя после себя неописуемый восторг. Тьма хотела быть свободной. Она хотела остаться вне тела своей носительницы, но пока не могла. Слишком слабая для того, чтобы воплотиться вечным помощником и слугой. Да и ее носительница осталась бы совершенно беззащитной.

* * *

Восхитительное сновидение пропало, оставляя сладостное послевкусие захватывающих эмоций. Но и оно растворилось под натиском чужих ударов кулаками о еле держащуюся на петлях дверь. Петра открыла глаза и резко села на узкой дощатой кровати. Тонкое дырявое одеяло местами прикрывало ее ноги. Девушка не стала раздеваться вечером и сейчас только скинула с себя темный меховой плащ, который согревал ее этой холодной ночью. Старенькая дверь в мелких трещинах не выдержала напора и поддалась, ударившись о серую стену.

Хозяин таверны вошел в комнатку, напряженно сжимая кулаки. Его лицо покрылось красными пятнами злости и гнева. Расширенные глаза блестели, выдавая пока еще немую ярость. Вслед за мужчиной несколько шагов вперед сделал и вчерашний неприятный паренек, которого Петра встретила у таверны. Моложавое лицо светилось предвкушением. Маленькие глазки бегали по комнате, пытаясь что-то отыскать. Последней появилась заплаканная хозяйка. Она нервно теребила желтый платок, время от времени прикладывая его к глазам. Весь ее вид указывал на сильное волнение и расстройство.

– Что привело вас ко мне? Почему вы врываетесь без приглашения? – Петра поднялась на ноги и уперла руки в худощавые бока, пытаясь казаться грозной.

– Мы у себя! И имеем право врываться куда хотим, не спрашивая смазливых девиц! – парень нахохлился, выставляя вперед то ли объемное пузо, то ли совсем не мужественную грудь, но пузо явно выделялось больше.

– Я оплатила эту комнату, а значит, вы не имеете прав врываться без предупреждения. Я могу заявить на вас страже. – Петра хорошо знала законы и сейчас отчетливо понимала, что права.

– Это мы сейчас позовем стражу! Отдавай украшения, воровка! Ты знаешь, что делают с такими, как ты, в городской тюрьме? Им отрубают руки ржавым тупым топором! – хозяин сверкал глазами и медленно наступал на девушку.

– Я ничего ни у кого не брала! По какому праву вы беспочвенно обвиняете меня в воровстве? – Петра не сдвинулась с места.

Любопытные соседи то и дело заглядывали в распахнутую настежь дверь. Несколько из них даже не пытались сделать вид, будто идут мимо. Они стояли и смотрели на бесплатное представление, предвкушая новую интересную сплетню.

– У нас маленький городок, и все друг друга знают! А ты чужачка, Дракон тебе в печенку! Только ты могла позариться на чужое добро!

Расстояние неумолимо сокращалось, и девушка решилась на использование стихии. Она поняла, что слушать ее никто не станет. Этим людям необходимо было найти крайнего, а не виновного. Секунда, и она развела руки в стороны вверх ладонями, на которых заплясал контролируемый огонь. Пламя покрывало в том числе и пальцы, возвышаясь почти до самого потолка. Тонкие дикие языки порывались высвободиться и лизнуть потолок и стены, а также застывших в немом изумлении людей.

– Я ничего ни у кого не брала! Я все время находилась в этой комнате и спала! Ваши обвинения беспочвенны, и, как лицензированный маг, я имею право обратиться к Императорскому Суду, подав прошение о выплате мне компенсации за причиненный моральный ущерб, а именно: оскорбления, вторжение в личное пространство, угрозы и клевету. А еще я могу спалить вашу таверну дотла и потоптаться на пепелище. Мне за это ничего не будет, потому что словам магов верят безоговорочно. Между горожанином и магом слишком большая пропасть, вы не находите?

Девушка вся внутренне тряслась от страха, но голос ее был спокойным и уверенным. Из него понемногу пропадали эмоции. Паника проходила, добровольно заменяясь холодным расчетом и четкостью разума. Тьма бережно обволакивала свою носительницу, словно теплое мягкое одеяло. Петра соврала про лицензию. Но ложь была единственным выходом поставить зарвавшегося мужчину на место.

– Вы маг! Не гневайтесь! Помогите нам, пожалуйста! – женщина, до этого стоявшая словно статуя, упала на колени, размазывая слезы на опухшем лице трясущимися руками. – Помогите найти украшения! Это все, что у меня осталось от матери… – она зарыдала еще громче, захлебываясь нескончаемыми спазмами.

Петриции стало жаль эту несчастную женщину. Девушка понимала ее чувства, ведь ей самой хотелось сохранить те крохи, что достались от матери. Жаль только, кроме воспоминаний нянечки и потрепанных дневников у нее больше ничего не было.

– Немедленно поднимитесь! – стальные нотки в собственном голосе пугали не только участников конфликта и зрителей, но и даже саму Петру. – Я не владею навыками поиска, но попытаюсь вам помочь, если вы задержите торговцев! Сегодня мне необходимо добраться до Примчирта.

– Конечно-конечно! – ответила хозяйка.

Первым за дверь юркнул паренек. Петре показалось, что он был не столько напуган, сколько взволнован. Далее вышла женщина. Она торопилась и споткнулась о неровный порог. Петра все это время стояла и смотрела на то, как комнату покидают незваные гости. Она отчетливо увидела недоверие в глазах мужчины. Он выходил последним и закрывал дверь, когда их взгляды встретились, и девушка поняла, что во чтобы то ни стало найдет эти украшения, чтобы доказать этому напыщенному индюку его неправоту.

* * *

На первом этаже таверны один из столов занимали торговцы. Петриция узнала их по объемным тюкам, занимающим все свободное пространство около мужчин. Из книг девушка знала, что они носят с собой особо ценный товар, тогда как остальной при перевозке оставляют в повозках.

– Здравствуйте. Я хотела бы отправиться вместе с вами до Примчирта. Сколько это будет стоить? – Петра старалась быть вежливой и добродушно улыбалась хмурым мужчинам.

– Так это из-за тебя нас не выпускают из города? – грубо проговорил один из них.

Петра непонимающе перевела взгляд на хозяйку и получила от нее утвердительный кивок. Женщина только что глазом не подмигнула, сдавая постоялицу с потрохами.

– Извините. Я не желала, чтобы вашему путешествию препятствовали. Но так сложились обстоятельства, что мне с вами по пути. Я заплачу за сопровождение и ожидание.

– Наше время стоит очень дорого! Если ты не имеешь Драконьих сокровищ, тебе не хватит золота, чтобы мы восполнили свои потери, оборванка, – усмехаясь в густые усы, пробасил второй.

Раздражение начало накатывать тягучей вязкой волной. Девушка была для них пустым местом, отребьем. Ей сейчас, именно в эту минуту, очень хотелось достать из сумки свою родовую и посмотреть, как ехидство и превосходство сменятся раболепием и страхом за собственную ничтожную жизнь.

– Дочка, иди по своим делам и не задерживайся надолго. Я дождусь тебя и помогу добраться до города. – Седовласый старик смотрел на нее своими уставшими добрыми глазами из-под кустистых бровей.

– Спасибо вам большое, я заплачу. Только не уезжайте.

Петриция ответила ему искренней улыбкой и обвела испепеляющим взглядом остальных. Она подошла к стойке и задала хозяйке главный вопрос:

– Кто имел доступ в помещение, где хранились украшения?

– Я, мои муж и сын. Больше никто.

По одному лишь взгляду девушка поняла, что женщина говорит правду. Умываясь остывшей водой из бочки в комнате, Петра пыталась детально вспомнить все, что видела, попав в это заведение вчера. И кое-какие мысли у нее имелись…

– Когда вы видели украшения в последний раз?

– Вчера вечером. В районе семи часов. Я в это время наношу омолаживающий крем, который хранится в этой шкатулке. Он очень дорогой, поэтому я храню его там, вместе со…

– Довольно. С кем вчера проводил вечер ваш сын? Вы видели?

– Он, как и всегда, сидел за столом со своими друзьями.

– А дальше?

– К нему подошла Исая. Дочка стражника, что стережет въезд в город. А дальше я ушла на кухню, а когда вернулась, его уже не было.

– Где живет эта девушка?

– Через два дома от нас… Но не думаете ли вы? Да не может быть! Вот Дракон! – женщина встрепенулась и от волнения положила руку на сердце.

– Вчера, когда я заходила в вашу таверну, – последнее слово девушка словно выплюнула, – столкнулась в дверях с занятной парочкой. Ваш сын обещал Исае все, что она захочет, если… ну, вы должны понимать. – Щеки Петры покрылись румянцем смущения. – Где ваш сын?

– Пошел в гости к Исае!

– Скорее зовите мужа! Необходимо успеть попасть к ней в дом до того, как они перепрячут ваши украшения!

* * *

Мужчина не без недовольства выломал деревянную дверь соседа. Представшая картина отчаянно паникующих сообщников радовала неестественными позами и напряженными взглядами. Парочка сидела прямо на ковре в центральной комнате, которая, судя по всему, являлась гостиной.

– Отдавайте украшения и не заставляйте меня использовать поисковое сплетение!

Петра блефовала, но других вариантов не было. Шестым чувством она ощущала, что находится на верном пути и ее предположения соответствуют реалистичной действительности.

– О чем вы? – размалеванная девчушка жалась к своему трусливому напарнику в поисках защиты.

– Если вы отдадите их сами, я не стану заявлять в Императорский Суд. Вас накажут только ваши родители! Хотя я бы поджарила вас для того, чтобы в дальнейшем вы сотни раз подумали, прежде чем пытаться оклеветать кого-то, а тем более заниматься воровством.

Запуганные дети – по-другому их не назовешь, несмотря на то, что они были заметно старше Петры, – продолжали молчать, взирая на чужачку с обоюдной ненавистью.

– Хорошо. Тогда придется применить магию!

Леди эль Колдроус, а теперь уже явственно Петриция Сей, знала, как выглядит поисковое сплетение вблизи. Лорд эль Колдроус часто пользовался им, когда не мог найти нужную книгу в обширной библиотеке резиденции. Правда, для его использования необходимо было точно помнить, как выглядит нужный объект, но Петре это все равно бы не помогло. Она не умела создавать это хитроумное смешение, но научилась воспроизводить внешний вид его с помощью Тьмы. Со стороны это выглядело чернильной объемной полосой, несущей венец из огня, который приводил мага прямо к потерянной вещи.

В ладони одной руки зажглось свободное пламя, из кончиков пальцев второй вышла устрашающая погребальная Тьма. Она подхватила небольшой сгусток огня и указала на место под ковром. На самом деле Петра обозначила это местоположение на холодной расчетливой логике. Ей показалось странным, что парочка сидела на ковре. Тем более что лежал он неровно, словно пол покрывали им впопыхах. С одного края шкодливо выглядывал треугольничек люка, ведущего в подвал.

– Это все он! Это он! – заревела девчушка, и густой слой косметики потек под обильными слезами, портя ворот светлой, расшитой цветными нитками рубахи.

– Ах ты, скотина! У собственной матери украл! Дракон тебе в за… – взревел отец семейства и кинулся к несмышленому отпрыску.

Петриция посчитала выше своего достоинства выслушивать нецензурную лексику и удалилась из невзрачного серого дома. Она быстро добралась до таверны, где ее, как и обещал, ждал пожилой торговец. Правда, в глубоком одиночестве.

– Нашлись ваши украшения. Сейчас муж вам их принесет. А мне пора…

– Спасибо-спасибо! – запричитала хозяйка. – Не уходите! Я сейчас…

Девушка подошла к столику, за которым в абсолютном спокойствии сидел торговец.

– А почему вы один?

– Так уехали остальные… Городские ворота в девять закрываются, а туда день езды. И так лошадей загонять придется, чтобы успеть, – в его словах не было обвинения или упрека, он просто констатировал факт.

– Я вам все возмещу. Давайте отправляться?

Уже на выходе из таверны их догнала хозяйка. Она тихонько прошептала: «Простите нас!» И со слезами радости на глазах всучила небольшой узелок, от которого исходил бесподобный аромат вяленого мяса. Петра взяла подарок неосознанно – попросту растерявшись, но себе призналась, что не отказалась бы ни за что, так как маленький животик, привыкший питаться по часам, давно уже нахально намекал на отсутствие положенной по расписанию еды.

Вместе с торговцем она присела на край повозки и, когда старенькая лошадь темно-серой масти тронулась вперед, увозя их из неприятного городка, Петра развязала узелок. Кроме душистого хлеба и вяленого мяса там лежали также овощи и кусок сыра. Желудок девушки требовательно заурчал, и щеки налились стыдливым румянцем. Она разделила пищу со своим спутником и на дне узелка нашла маленький затертый кожаный кошель.

Удивлению ее не было предела. В нем лежали три золотые монетки, которые равнялись тремстам серебряных монет, что было целым состоянием в ее теперешней жизни. Она подумала о том, насколько дорогими были украшения, хотя… Что может быть дороже памяти? Иногда невзрачный железный кулон стоит для человека больше, чем все сокровища Дракона, потому что в нем хранится единственный портрет мамы, заговоренный от старения…

Девушка посмотрела на старого торговца, который с удовольствием жевал спелый помидор, и протянула ему одну монету. Мужчина удивленно посмотрел на нее, улыбнулся по-доброму, словно по-отечески, и не стал отказываться от нежданной прибыли. Что легко пришло, то легко пусть уйдет… Петра чувствовала, что теперь у нее точно начинается интересная жизнь, в которой она еще будет счастлива…

Ветер трепал гриву лошади. Мелкие камни отскакивали от копыт. Жаль, что время нельзя остановить на месте, придержать всего лишь на час… Но Петриция радовалась, улегшись на краю повозки и подложив под голову свою сумку, потому что еще не знала, чем окончится этот долгий день…

Глава 3

– А ТЫ НЕ ЗНАЕШЬ, ЗА ЧТО СОЖГЛИ ВЕДЬМ?

– ЗА ПАКОСТИ!

– А ПОЧЕМУ ОНИ ПАКОСТНИЧАЛИ?

– ПОТОМУ ЧТО ОНИ ВЕДЬМЫ! И ПОТОМУ ЧТО ХОТЕЛИ ЖИТЬ…

К вечеру небольшая кособокая скрипящая повозка с выдохшейся лошадью нагнала остальных торговцев. Седой старик, которого, как выяснилось, звали Менис, не стал подъезжать вплотную к своим товарищам и держался от них на некотором расстоянии. Расплывчатый лик высоких ворот уже виднелся под лучами уходящего солнца, припекающего спину, когда Петра, наконец, отмахнулась от остатков дремы и села удобнее, закинув лямку своей легкой поклажи на плечо.

– Подъезжаем, дочка! Лишь бы успели!

Повозки с торговцами затормозили около городских ворот. Серая каменная стена непреступной скалой возвышалась над головами столпившихся людей и стражников. Гомон стоял такой, что девушке нестерпимо захотелось огреть всех этих крикунов чем-нибудь потяжелее, да по несколько раз. Мигрень, которой так часто пользовались Леди на приемах как предлогом, чтобы удалиться в укромные уголки вместе со своими кавалерами, разыгралась не на шутку. Жаль, что маги могут болеть, как и обычные люди без каких-либо способностей.

– Гор[1]1
  Гор – обращение к мужчине без титула.
  Гори – обращение к женщине без титула.


[Закрыть] Менис, а почему они стоят? – Петриция разглядывала представшую картину.

– Не знаю, дочка. До закрытия еще есть время. Минут двадцать, но все же есть. – Он щурился чуть мутноватыми глазами, пытаясь увидеть причину неожиданной задержки.

– Менис! Разворачивай свою кобылу! Город уже закрыт! – молодой парень поправлял на своей повозке ткань, укрывающую товар.

– А почему так рано? – в ответ прокричал ему старик.

– Сказали – новый указ! Чтобы адепты из этой чертовой Академии не шастали туда-сюда.

– Гор Менис, вы отправитесь обратно?

Петра поняла, что ей придется заночевать прямо у ворот. Спать на земле не хотелось, но других вариантов не было. Разве что торговец останется ждать утра, тогда можно будет заночевать, сидя в повозке.

– Я потратил два дня на путь и, если не считать твою монету, не получил дохода. Я дождусь открытия. Да и ехать в ночь опасно – разбойники не дремлют.

Старик откатил повозку на траву к одиноко стоящему дереву. Листья его уже начинали желтеть, но пока не опадали. Ночь надвигалась, принося с собой легкий флер свежести вместе с прохладным ветром. Торговцы в отдалении разожгли небольшой костер. Его сухие ветки потрескивали, мерцая бордовыми отсветами. А языки пламени танцевали, переливаясь солнечными палитрами от яркого желтого до страстного бордового.

Петра села на землю недалеко от остальных и открыла сумку. Так некстати начинало тянуть низ живота. В резиденции нянечка бы обезболила при помощи Тьмы, а здесь девушка ничего не могла. Она не знала, как применить силу, чтобы добиться такого эффекта. Ей оставалось надеяться, что среди склянок порошков и трав есть то, что поможет справиться с женской напастью. Взгляд зацепился за интересное название: «Порошок от запора». Ниже была приписка маленькими буквами: «не использовать больше, чем умещается на кончике ножа».

Над костром подвесили объемный котел. Торговцы доставали провизию и собирались готовить похлебку на всех. В узелке, переданном хозяйкой таверны, еще оставалось достаточно еды, чтобы устроить плотный ужин на двоих. Старик привалился к повозке и прикрыл глаза. Все-таки возраст сказывался – Петра видела, что мужчина устал.

– Эй, Менис! Может, уедешь? Ведь мои горшки дешевле, а значит, купят у меня! – торговец, что нагрубил ей в таверне, хамовато поблескивал глазищами и приглаживал свои густые усы.

– Зато мои – лучше по качеству. Ты давно не используешь дорогие материалы! Толку с твоих горшков? – старик даже не открыл глаз, проговаривая все это.

– Ты же знаешь, что горожане всегда покупают то, что дешевле! Опять уедешь ни с чем! Сколько ты потерял на прошлой ярмарке? И не заработал ни монетки! – другие торговцы предусмотрительно не вмешивались в разговор.

– А разве вы не хотите заработать? Вам ведь приходится снижать цену, чтобы брали у вас! – не выдержав, Петра вмешалась в разговор.

– Лучше иметь мало, но постоянно, чем не иметь ничего! – ответил грубиян, ухмыляясь.

– А хотите иметь больше?

– А кто ж не хочет!

– Тогда выкупите оптом весь товар у конкурента. Перемешайте со своим и поставьте одну цену на все. Вы заработаете в разы больше и избавитесь от конкурента!

Девушка очень хотела помочь своему новому знакомому, тем более что он единственный среди них всех относился к ней с истинным добром.

– Я не буду покупать их за двадцать пять медяков! – нахохлился собеседник.

Старик все это время прислушивался к разговору и даже вынырнул из дремы. Он хотел было что-то сказать и уже открыл рот, но Петра не дала ему этого сделать.

– Сколько стоят ваши горшки?

– Двадцать медяков за штуку.

– Сколько у вас горшков? – девушка собиралась посчитать в уме выгоду, но боль отвлекала и возвращала мысли на себя.

– Двадцать восемь.

– А у вас, Гор Менис?

– Двадцать шесть, – ответил торговец, почесав седую макушку.

– Если вы поставите цену в тридцать медяков на все, то заработаете больше четырех серебряных, и это без уже включенной в стоимость накрутки.

Мужчина задумался, а старик даже задержал дыхание. От волнения ногти Петры впились в ладони, оставляя лунообразные следы и причиняя кратковременную боль.

– Хорошо! Я согласен! – грубиян встал и пошел к своей повозке.

Он подкатил ее к другой стороне дерева и остановил там рядом с привязанной лошадью, которая поглощала траву, словно была голодным волком, долгое время скитающимся по Приграничью Империи.

– Малвин, Эгой! Идите соберите еще веток! Нужно поддерживать огонь! – крикнул он молодым людям.

Парни вскочили на ноги и направились в сторону частого леса, окружающего городскую стену. Годов им было не больше, чем Петре, а может быть, даже и меньше. Весь вечер они суетились и помогали своему, видимо, отцу. Их черты немного отличались, но создавалось впечатление, что родились они в один день.

Изумленный старик получил деньги, а конкурент с упорством счастливого Дракона перекладывал выкупленную добычу в свою повозку. В животе у девушки громко зашумело. Она скривилась от боли и положила руку на тянущее тупой болью место. Журчание не прекращалось, и Петре ничего не оставалось, как схватить сумку и побежать в глубь леса.

Свернув за первый пушистый куст достаточной высоты, она пробралась в его центр и присела на корточки. Где-то квакали лягушки. Ветер трепал листву деревьев, перебирая желтеющие листочки. Было темно, но костер хорошо просматривался в нескольких десятках метров от этого места. Раздался хруст ломаемой ветки, и девушка боязливо повернула голову на звук.

– Отец сказал, дождемся, когда все уснут, и сопрем девчонку. Может, он разрешит с ней позабавиться перед продажей?!

– Навряд ли! Если она еще невинна, то будет стоить дороже!

– А успеем добраться до утра? Свирсай все-таки далековато!

– Да тут ехать несколько часов от силы! Там есть таверна – почти на самой границе. Может, отец похвалит за работу да и вознаградит нас хотя бы одной девицей!

Парни прошли мимо, а Петра даже забыла, зачем присела в этих кустах. Об этом напомнили затекшие ноги и очередное журчание желудка. Все-таки простая еда плохо влияла на ее желудок, привыкший к совершенно другой пище. А может быть, в этом были виноваты грязные руки, которые она мыла только утром в таверне.

Подслушанный разговор ей откровенно не понравился и испугал, создав в душе сгустки обволакивающего страха. В глубине сознания шевельнулась родная Тьма. Она оплела сначала грудь, а потом уже распространилась по всему телу. Разум стал чистым, а боль в животе притупилась. Петриция взяла из сумки средство гигиены и бутылек с закрепляющим средством. Ей не хотелось просидеть всю ночь в кустах, становясь обедом для комаров и мушек. Но в голове тут же возникла грандиозная идея.

Перво-наперво Петра сначала собиралась сбежать, укрыться в лесу и уже там дождаться утра, чтобы не стать жертвой жадного торговца и его отпрысков, но сейчас она решилась на небольшое, но поучительное наказание. В свой кулак она отсыпала добрую горсть белесого порошка от запора и сомкнула над ним нежные пальчики.

Выбравшись из леса, она прошла прямиком к костру, по пути закинув сумку в пустующую повозку. Менис сидел вместе со всеми. Он вытягивал руки вперед, отогревая озябшие ладони. Петриция встала за его спиной и, словно невзначай, присела рядом. Девушка отрешенно смотрела по сторонам, пока спутники разговаривали о товарах и ярмарке. Она взглянула за спину грубияну и его сыновьям, резко протянула руку с порошком над котелком и крикнула:

– Смотрите, там кто-то ходит! – а сама разжала кулак.

Белесый порошок в секунды осел в багровом вареве и бесследно растворился, в то время как все присутствующие пытались разглядеть нечто на дороге, ведущей к воротам.

– Где? Кого ты там видишь? – один из близнецов поднялся на ноги.

– Там тень была! Ходил кто-то!

– Вот дура! – хохотнул один из торговцев. – Здесь все отбрасывает тень! Луна светит!

– Извините… Я просто подумала…

– Подумала она! Точно бестолковая! Мужики думать должны, а бабы молчать! – подхватил один из близнецов разговор, уже начинающий раздражать Петру.

– Гор Менис. Я спать пойду.

– Поесть надо бы, дочка, – ответил старик, косо поглядывая на котел.

«Неужто заметил!» – пронеслась мысль в голове.

– Так узелок в повозке лежит. Зачем вам других объедать? Им самим мало будет!

Старик молчаливо кивнул и поднялся вместе с девушкой. Петра залезла в повозку и подала остатки провизии Менису. Она уже привычно положила сумку под голову и прикрыла глаза.

– Что в похлебке? – услышала она шепот старика.

– Не ешьте. Это все, что нужно знать.

* * *

Ночь выдалась очень беспокойной. Петра не привыкла спать на открытом воздухе под звуки природы и ворочалась около часа, пытаясь принять удобное положение в жесткой повозке. Старик расположился рядом и захрапел прямо в ухо девушке. Остальные торговцы также улеглись по повозкам.

Петриции удалось задремать, но ненадолго. Кто-то ломанулся в кусты прямо мимо ее спального места, словно медведь, отбивающийся от погони из боевых пчел, громко сминая ароматную траву. За ним побежал второй, потом третий, и таким образом абсолютно все ближайшие кусты заполнились.

Звуки раздавались совсем не музыкальные. Они сопровождались сопением, стонами и отвратительным тошнотворным запахом. Если и были какие-то зверушки вблизи, то давно убежали, спасаясь от неведомых чудовищ. Глаза слезились, но больше от распирающего смеха. Она была дьявольски довольна несмотря на то, что этой ночью ей так и не удалось уснуть.

Как только рубиновая полоска рассвета озарила светлеющее небо, Петра вылезла из повозки. Старик еще спал, а остальные торговцы полумертвыми телами разместились где кто. В основном их местоположение варьировалось между кустами и кустами, но особо оптимистичные личности разлеглись в собственных повозках. Бледные лица кривились от болей, а высохшие губы трескались под прохладным ветром. Девушке было жаль тех, кто попал под раздачу ее Тьмы безвинно, но себя – намного жальче. Она совсем не хотела оказаться продажной девой в какой-нибудь забегаловке. И не потому, что она Леди. Петра считала, что лучше принять быструю смерть, чем подолгу умирать от такой жизни.

Она отпила немного воды из фляжки и бросила ее обратно в сумку. Нестерпимо хотелось нормально помыться и выспаться, но это были всего лишь мечты, которые исполнятся только в случае, если она сможет быстро попасть в Академию. В городской стене открылась калитка. Заспанный стражник зевнул, совершенно не прикрывая рта, и прищурился от восходящего солнца.

– Кто без повозок? Идите сюда! – крикнул он.

Встрепенулся старик. Он приоткрыл мутные глаза и сел, когда Петра забирала сумку.

– Все, дочка? Пошла в новую жизнь?

– Да, Гор Менис. А вы в город пойдете? – спросила девушка, закидывая лямку сумки на плечо.

– Пойду. Отчего ж не пойти? Мне нужно товар закупить на продажу!

– И на рынок пойдете?

– Да. – Старик, кряхтя, слез с повозки, встал и потянулся – спина его хрустнула.

– А можно с вами? Мне тетради необходимо купить да перьевые ручки с чернилами, и еще чего по мелочи…

– Конечно, только пойдем быстрее, пока другие не очухались!