Текст книги "Жемчужина гарема"

Вскоре Сара заметила, что она в комнате не одна, и попыталась сфокусировать взгляд на фигуре, сидевшей рядом. Когда в глазах немного прояснилось, она увидела немолодую крошечную женщину, одетую в простое муслиновое платье. Сложив ладони, женщина, не вставая, поклонилась.

– Я – Мемтаз, – произнесла незнакомка. – Меня приставили к вам, потому что я говорю по-английски, как и мой господин.

– Где я? – ахнула Сара.

– Во Дворце Орхидей, доме паши Халид-шаха. Он купил вас у султана за огромные деньги, и теперь вы – его собственность. Вставайте, нужно приготовиться к встрече с ним.

Глава 3

Хислар отошел в сторону, пропуская Роксалену в комнату к отцу. Низко поклонившись, она сделала обычные церемонные жесты приветствия, ожидая, когда султан прикажет ей встать.

– Ну? – резко спросил султан, выбирая себе кусочек халвы с серебряного блюда, которое держал находившийся рядом с ним раб. Позади него два нубийца ритмично размахивали опахалами из перьев. Занавеси тронного зала колыхались от создаваемого ими легкого ветерка.

Роксалена приподняла голову и решила, что ей можно уже встать. Так она и сделала. Султан нетерпеливо взмахнул рукой.

– Моя учительница английского исчезла, – сказала Роксалена.

Султан ничего не ответил, напустив на себя скучающий вид, словно такой пустяк не имел к нему ни малейшего отношения.

– Я беспокоюсь за нее, – добавила Роксалена.

– Европейским женщинам не следует приезжать к нам в страну, – небрежно бросил султан. – Тут с ними происходят странные вещи.

Роксалена прекрасно понимала, что отец осведомлен обо всем, что происходит во дворце, но когда он так ясно, давал понять, что не желает обсуждать вопрос, настаивать было опасно даже для самой Роксалены.

– Мне будет не хватать уроков английского, – сказала девушка, пытаясь вернуться к разговору.

– Учителей купить нетрудно. Я велю хислару найти тебе нового, – ответил султан, давая понять дочери, что разговор окончен, и махнул рукой – мол, аудиенция завершена и дочери пора идти.

Роксалена с поклоном удалилась. Выйдя из тронного зала, она быстро юркнула в боковой коридор. Закутавшись в чадру и нагнув голову, девушка старалась держаться у стен, чтобы оставаться незаметной. Когда Роксалена оказалась недалеко от кухни, она увидела, как сновали слуги с прикрытыми салфеткой корзинами, связками фруктов и кипами скатертей. Каждый был занят своим делом. Она миновала главную кухню и выбралась в проход, куда выбрасывали отходы. Открыв металлическую калиточку, Роксалена вошла туда, прижимая к носу надушенный полупрозрачный платочек.

Из ниши напротив мгновенно появился Осман-бей, который сжал ее в объятиях.

– Ты получил мою записку? – спросила Роксалена, уткнувшись лицом ему в плечо. Закрыв глаза, она втянула в себя запах мужского чистого тела и прижалась щекой к ткани мундира возлюбленного.

– Тебе опасно сюда приходить, – озабоченно заметил Осман. – Ты уверена, что тебя не видели?

– Я была очень осторожна, и без того ситуация чрезвычайная.

– А что случилось?

– Моя подруга Сара, учительница, которая давала мне уроки английского, исчезла из дворца.

– Ее выкрали? – спросил Осман, отстраняя Роксалену и заглядывая в лицо возлюбленной.

Роксалена встревоженно пожала плечами.

– Понятия не имею. Наверняка мой отец знает, что произошло, но он не стал мне рассказывать. Думаю, сам в этом замешан.

– Может, мне попытаться что-нибудь узнать?

Роксалена кивнула:

– Пожалуйста! Сара совсем недавно приехала на Восток, и я беспокоюсь за нее. Она вызвалась меня учить английскому, и я чувствую на себе вину за то, что она оказалась в Топкапи.

– Не беспокойся, я попытаюсь все узнать о твоей учительнице, – сказал Осман, нежно целуя принцессу в лоб. – Встретимся завтра ночью в купальне? – уточнил он.

– Хорошо, завтра ночью, – согласилась Роксалена, сжимая ему руку.

Выскользнув из его объятий, она выбежала за калиточку.

Прошло два дня, прежде чем Сару снова вызвали к Халид-шаху. В течение этого времени Мемтаз пыталась ознакомить ее с правилами гаремной жизни, но Сара оказалась плохой и упрямой ученицей. Она только хмурилась, наблюдая за ритуалами хаммана, бассейна для купания: как красят хной ладони и ступни ног, как трут кожу пемзой, как моют волосы желтками яиц, как умащают все тело сандалом, амброй и мирром. Саре совершенно не хотелось прихорашиваться ради Халид-шаха, но, как и в первый раз, когда ее повели к нему в качестве его пленницы, ей дали понять, что выбора у нее нет. Девушка сидела, застыв, как статуя, пока свита рабынь под руководством Мемтаз, удаляла с ее тела почти невидимые волоски с помощью соды, пасты из лимона с сахаром. Этот болезненный ритуал вызвал у Сары бурю ярости и возмущения, не говоря уже о боли. Но когда она попробовала сопротивляться, Мемтаз тут же вызвала двух евнухов, которые держали ее, и процедура была продолжена. После завершения депиляции ее искупали и натерли кашицей из миндаля, чтобы еще белее сделать и без того светлую ее кожу, а потом нарумянили ей щеки, губы и соски. Сара с отвращением смотрела в зеркало, когда Мемтаз тщательно подводила ей глаза и брови. Затем Мемтаз надела на нее поверх тончайшей рубашки из хлопкового газа небесно-голубой кафтан, расшитый золотом, и восхищенно захлопала в ладоши.

– Прекрасно! – объявила она.

– Как мне отсюда выбраться? – спросила Сара.

– Выбраться невозможно. Лучше постарайтесь стать любовницей паши и насладитесь своим положением.

– А что потом? Когда я надоем паше, он передаст меня своим стражникам?

– Только от вас зависит не надоесть ему.

Сара со вздохом сдалась.

– Почему бы паше просто не изнасиловать меня, и дело с концом? – с отчаянием пробормотала Сара. – Он играет со мной, заставляя воображать всякие ужасы. А когда наконец за мной посылает, то я должна выносить эти глупые приготовления.

– Вы по нему скучаете? – хитро спросила Мемтаз.

– Шутите? – парировала Сара.

– Вы похожи на… джинни. На ангела.

– Я чувствую себя просто кобылой на параде с заплетенной гривой и прочее.

– Извините? – переспросила Мемтаз.

– Неважно. Я готова?

– Вы готовы.

Сара дотронулась, а затем потянула за сложенные в узел, причудливо заплетенные косы, стянувшие кожу головы, и Мемтаз шлепнула ее по запястью.

– Оставьте в покое, пожалуйста.

– От всего этого у меня только голова болит, Мемтаз. Одни эти кинжальчики весят не меньше фунта, – пожаловалась Сара, указывая на шпильки из резной слоновой кости, которые удерживали ее косы. Кроме того, украшения были тяжелыми от жемчугов и других драгоценных камней.

Мемтаз, поджав губы, промолчала. Она теряла терпение со своей упрямой подопечной, которая никак не могла понять, что тысячи женщин империи были бы счастливы оказаться на ее месте.

Наконец Сара встретилась с ней взглядом.

– Готовы идти? – спросила Мемтаз.

Немного помедлив, Сара кивнула.

Мемтаз хлопнула в ладоши, и двери комнаты распахнулись, словно по волшебству. Два евнуха застыли в ожидании, чтобы последовать за женщинами по вымощенному мрамором коридору.

Дворец Орхидей по своим размерам был меньше, чем дворец султана Топкапи, но построен с большим художественным вкусом. Стены из песчаника были увешаны богатыми гобеленами. Гарем располагался между мабейном, апартаментами паши, и комнатами главного черного евнуха. Валиде пашана, бабка Халид-паши, занимала в гареме самые богатые покои, но поскольку Сара теперь была фавориткой, то ее комнаты были почти такими же роскошными. От внешнего мира гарем отделяли Каретный дом и Птичий дом, вход в которые снаружи охранял отряд алебардщиков; а изнутри – евнухи. Сара с Мемтаз повернули за угол и, подойдя к мабейну, остановились перед резными двустворчатыми дверями. Капитан стражи ударил в них своим жезлом.

– Входите! – послышался за дверью голос Халида, этот голос заставил, сердце Сары колотиться сильнее.

Они вошли и оказались в зале со множеством колонн с золотыми светильниками, в которых горели восковые свечи, под ногами был расстелен огромный кирманский ковер, расшитый пестрыми райскими птицами. Это была аудиенция Халида. В дальнем углу зала находился вход в небольшую гостиную, затянутую шелком, где на парчовом диване возлежал Халид.

Инкрустированный столик, стоявший перед ним, был заставлен всевозможными лакомствами. Паша внимательно смотрел на приближающихся женщин, а потом указал на свободный диван напротив.

– Это для тебя, – обратился он к Саре, которая неохотно опустилась на самый краешек. – А ты можешь идти, – сказал он Мемтаз.

Служанка медлила.

– Я позабочусь о мисс Вулкотт, – проговорил Халид спокойно. Стражники изумленно переглянулись. Паша никогда и никому не подавал еды!

– Все можете идти, – громко сказал Халид, и Сара испуганно наблюдала за тем как комната пустеет. Она оставалась один на один с пашой Бурсы.

– Щербета? – вежливо предложил Халид, протягивая хрустальную вазочку с серебряной каймой.

Сара молча покачала головой.

– Советую попробовать, щербет очень вкусный. И не бойтесь, его уже проверили в Птичьем доме: яда в нем нет.

Поскольку Саре и в голову не приходила мысль о возможном отравлении, то на ее лице отразился явный испуг.

– Тебе всегда следует об этом помнить. Теперь ты фаворитка и вызываешь ревность у обитательниц гарема, – мягко заметил Халид.

– Я не желаю быть фавориткой, – строго сказала Сара.

Халид пожал плечами:

– Это от тебя не зависит.

– Похоже, от меня вообще ничего не зависит, – гневно ответила Сара, пристально глядя на него.

Халид покачал головой.

– Нет, почему. Ты можешь выбрать щербет из лайма, персика или апельсина, чай на гардении, липовом цвете или ромашке, кофе с вкусом гвоздики, корицы или розовых лепестков. У тебя масса возможностей выбирать. Еда, которую готовят в моем гульхане, – лучшая в империи. Тебе она понравится.

Сара только возмущенно посмотрела на него, оценив таким образом его остроумие.

– Хочешь бузы? – предложил паша, приподнимая серебряный кувшинчик с напитком из перебродившего ячменя. – Она очень вкусная, с поджаренным нутом и корицей.

– Нет, спасибо.

– Ракии? – осведомился он, указывая на кувшинчик с крепким напитком, стоявший рядом с ним.

– Нет.

Халид откинулся на диване.

– Неужели я не соблазню тебя ни одним из этих наслаждений? – спросил он, обводя рукой уставленный лакомствами столик: халва, рахат-лукум, различная выпечка, сверкающие всеми цветами радуги плошки с щербетами…

– Я хочу только одного, чтобы вы меня отпустили.

Халид вздохнул:

– Этого я сделать не могу.

– Почему?

– Потому что я тебя хочу.

При этих словах выражение его лица переменилось. Значит, они снова вернулись к тому же. Непринужденная беседа была всего лишь отвлекающим маневром, уловкой, рассчитанной на то, чтобы заставить Сару потерять бдительность, пока он будет готовить решающий удар. Девушка вздохнула.

Халид продолжал пристально наблюдать за ней. На нем была белая льняная одежда, вышитая золотой нитью, в распахнутом вороте которой виднелась сильная шея и начало темных завитков на груди. Фиолетовый шелковый кафтан с золотыми кистями безупречно подходил к его смуглой коже. Чувствовалось, что Халид тщательно готовился к их встрече. Его густые черные волосы отражали свет длинных свечей и лампы, стоявшей на сервировочном столике. Этот мужчина был великолепен, но к тому же он ее тюремщик, и забыть об этом Сара никак не могла.

– Разве мы всегда получаем то, чего желаем? – спросила Сара.

– Я – всегда.

Она улыбнулась и отвела взгляд.

– Что тебя так позабавило?

– Вы ужасно высокомерны. И это смешно.

Он презрительно взмахнул рукой, напомнив отца Роксалены.

– Я несколько лет находился среди британцев. На мой взгляд, это они – самые высокомерные люди на свете. Вежливые, они никогда не говорят того, что думают. Не понимаю, почему моя прямота воспринимается как высокомерие?

Сара промолчала.

– Разве это не так?

– Я не собираюсь обсуждать с вами британцев.

– А что ты будешь со мной обсуждать?

– Ничего.

– О! Я считал, что ты – преподаватель.

– Я преподаватель.

– Так преподавай мне.

Он оперся на локоть, и его кафтан распахнулся до самого пояса, которым служил золотой шнур. Под тонкой тканью нижнего одеяния хорошо просматривался его сильный торс. Сара демонстративно отвела взгляд.

– Что преподавать вам?

– Что угодно. Например, рассказывай мне о Соединенных Штатах Америки, в которых я никогда не был.

– А вам не понравится в Америке, там демократия, а не диктатура.

– Ты хочешь сказать, что я – диктатор?

– Но я же оказалась здесь не по своей воле.

– Ты будешь довольна, что оказалась здесь. В свое время.

– Мне бы хотелось уйти, – устало проговорила Сара.

– Нельзя, – ответил резко Халид, вставая. Сара встревоженно посмотрела на него и вся напряглась, когда он оказался рядом.

– Что сделали с твоими волосами? – спросил он с сильным британским акцентом.

Сара вздрогнула, почувствовав, что Халид прикоснулся к ее волосам, осторожно вынимая из прически один из костяных гребней.

– Не пугайся, – успокоил он. – Я хочу сделать тебе удобнее. Я же вижу, как тебе больно.

– Это еще цветочки по сравнению с процедурой ада, – пробормотала Сара, прикрывая глаза, пока он ловко расплетал одну из кос.

– Лучше? – спросил он. Вынужденная признать это, она кивнула.

Халид вынул второй гребень и расплел другую косу, расчесав волосы пальцами, и Сара на мгновение забыла об осторожности, наслаждаясь прикосновениями сильных пальцев, массировавших ей голову. Халид уселся рядом с ней и повернул спиной к себе, прислонив к своему плечу.

– Кому это понадобилось завязывать такие роскошные волосы в узлы? – пробормотал он, нежно поглаживая ее золотые пряди.

Сара молчала, почувствовав, как стало приятно голове! И даже не воспротивилась, когда его рука обвила талию. От Халида исходило тепло, а его мягкий голос так успокаивал…

Халид отвел водопад волос в сторону и прижался губами к ее шее. Сара вздрогнула, когда его руки скользнули с талии и прикрыли груди.

– Отпустите меня! – гневно проговорила девушка, вырываясь.

– Секунду назад мое прикосновение, по-моему, не было неприятно, – прошептал он на ухо Саре, и его рука оказалась под ее кафтаном, отыскивая широкий вырез тончайшей рубашки.

– Я закричу! – пригрозила она, еле сдерживая волнение.

– Кричи, никому до этого не будет дела, – пробормотал Халид, и настойчивые пальцы, отыскав ее грудь, начали ласкать сосок.

– Отпустите меня! – простонала Сара, но ее тело невольно подалось навстречу его прикосновениям.

– Ты ведь не хочешь, чтобы я тебя отпускал, – хрипловато вымолвил он, поворачивая девушку лицом к себе и ловким движением раскрывая ее рубашку. Губы сомкнулись на нежном розовом соске. Сара, поначалу отчаянно бившаяся в его объятиях, успокоилась и беспомощно вздохнула, судорожно повернув голову. Халид нежно посасывал чувственный бутон, потом прижал его зубами, так возбудив ее плоть, что она задохнулась от блаженства. И когда Халид приподнял голову, освободив сосок, Сара, схватив его за волосы, снова прижала его губы к себе.

При новом прикосновении его губ она тихо застонала, утопая в сладко-тягучем блаженстве, наслаждаясь его умелыми ласками. И когда Халид свободной рукой прикрыл ей вторую грудь, она с тихим стоном приподнялась.

Он мгновенно выпрямился, и Сара недоуменно распахнула глаза, упав на диван.

– Вот и все, – вкрадчиво сказал он. – Я просто хотел услышать твой стон.

Халид отвернулся, шурша шелковым кафтаном. Пораженная, Сара только ахнула, глядя ему в спину.

– Вы… вы… – задохнулась она, не находя слов.

Халид громко хлопнул в ладоши, и дверь стремительно распахнулась, так что Сара еле успела запахнуть свой кафтан, скрестив руки на груди.

– Отведите эту женщину к воротам гарема, – приказал он по-турецки алебардщикам, которые выжидательно застыли у входа в комнату.

Сара поднялась с дивана и с достоинством сказала:

– Вы мне за это заплатите.

Голос дрожал от унижения, она с трудом сдерживала слезы.

– Нет, Сара, – спокойно отозвался Халид, – ты меня еще попросишь об этом.

Халид взмахнул рукой, и стражники ударили древками алебард об пол.

Сара вышла из комнаты для аудиенций, не оглянувшись.

У дверей гарема ее встретили приставленные к ней евнухи и проводили в ее покои.

Халид дождался, пока девушка скрылась из виду, а потом тяжело опустился на диван.

Спокойствие, с которым он отправил Сару обратно в гарем, было напускным. Никогда в жизни он так страстно не желал женщины, поэтому с большим трудом заставил себя остановиться. Но все-таки остановился, и теперь был доволен собой.

Американке надо показать, кто владеет ситуацией. Он постепенно приручит ее, и тогда она станет воском в его руках, мягким и податливым, из которого можно будет лепить все что угодно.

Но до той поры надо вести себя спокойно, во что бы то ни стало удержаться, чтобы не сорвать этот спелый сочный плод…

Схватив кувшинчик с ракией, он отпил прямо из него, утирая рот тыльной стороной ладони.

«Терпение, только терпение, – уговаривал он сам себя. – В свое время я получу все, чего захочу».

– Вас требует валиде пашана! – Мемтаз трясла Сару за плечо.

– Кто? – недоумевающе переспросила Сара, садясь и протирая глаза. Опять куда-то идти…

– Бабка Халид-шаха желает, чтобы вы явились к ней.

«Интересно», – подумала Сара. Не успев успокоиться после недавнего столкновения с Халидом, она вовсе не хотела встречаться с кем-то из его родственников.

– А могу я отказаться? – устало спросила девушка.

– Это будет неразумно. Косем имеет большое влияние на своего внука, да и вообще огромную власть в гареме. Для вашей же пользы подружиться с ней, госпожа.

– И что, мне снова придется пройти через все жуткие процедуры хаммана перед встречей с ней? – осведомилась Сара, вставая и отбрасывая за спину спутавшиеся волосы.

– Конечно, нет! Она ведь женщина.

Сара быстро умылась и надела костюм, выбранный Мемтаз: свободные шальвары из белого кашемира и облегающую красную блузку с пышными белыми рукавами и красными атласными вставками. Оставив волосы распущенными, она надела шлепанцы на каблуке, которые в помещении носили все женщины гарема, а потом, по настоянию Мемтаз, вдела в уши серьги – огромный, оправленный в золото рубин, от которого почти до самых плеч спускалась нить жемчуга.

– И как я выгляжу? – иронично спросила Сара, когда приготовления к визиту были наконец завершены.

Покои Косем располагались недалеко от комнаты Сары. Двери были богато разукрашены, как и те, что вели в аудиенц-зал Халида. Над ними находился позолоченный имперский герб. Евнухи, сопровождавшие женщин, посторонились, и Мемтаз постучала в дверь к Косем.

– Входите! – послышался старческий голос. Сара изумленно огляделась, попав в совершенно новый мир. Убранство комнат валиде пашаны было роскошным: всюду развешаны и расставлены подсвеченные клетки с экзотическими птицами, на стенах – позолоченные зеркала, резная и инкрустированная мебель… На полу – яркие ковры, одни из шелка, другие из шерсти, но все на удивление пышные и мягкие. Вдоль стен, затянутых лучшими тканями, подобно стражам, стояли расписные шкафы. Потолок главного салона был украшен золотом и лазуритом. В гостиной на пухлом плюшевом диване старая дама курила кальян. Жестом она приказала Саре пройти вперед, а потом хлопнула в ладоши, отсылая стоявших в ожидании слуг, включая и Мемтаз. И те бесшумно исчезли, словно туман в рассвете.

Сара осталась стоять перед морщинистой старухой с умными черными глазами, такими же, как у Халида. Пашана была пышно одета даже по гаремным понятиям: шальвары из розового дамаска, расшитого серебряными цветами, кремовая шелковая кофта на бриллиантовых пуговицах, жилетка из такого же материала. Поверх этого был застегнут пояс, усеянный бриллиантами и жемчугом. На худых плечах – парчовая малиновая курди, подбитая горностаем. Шелковая кремовая тюбетейка тоже была расшита бриллиантами и жемчугом и покрывала густые седеющие волосы. Миниатюрная старушка выглядела привлекательно, несмотря на свой восьмидесятидвухлетний возраст.

– Ты очень худая, – наконец проговорила Косем вместо приветствия, внимательно разглядев Сару.

– Извините, – отозвалась Сара, едва не рассмеявшись.

– Да, у моего внука странный вкус, унаследованный от его матери. Кроме того, он слишком долго учился в Англии. Но, к сожалению, мое мнение никого здесь не интересует, а тем более – пашу Бурсы. Можешь сесть.

Сара села.

– Пожалуйста, извини, что плохо говорю по-английски. Я научилась говорить благодаря снохе, но после ее смерти у меня не было возможности практиковаться, если не считать тех случаев, когда Халиду вдруг захочется говорить на этом языке. Думаю, сейчас, когда ты здесь, это желание будет приходить к нему чаще.

– Вы неплохо говорите по-английски.

– В гареме ходят слухи, что Халид влюбился в тебя, – напрямик заявила Косем.

Сара, растерявшись, молчала.

– Ну же, говори. Это правда?

– Об этом надо спрашивать, наверное, у него, – ответила Сара.

– А я спрашиваю у тебя. Вы уже занимались любовью?

Почувствовав, как краска заливает лицо, девушка с изумлением услышала собственный ответ:

– Не по-настоящему…

Сара не могла понять, почему не посоветовала любопытной старухе не совать нос не в свое дело.

– И что это значит? – не унималась Косем.

Умирая от смущения, Сара молча закрыла глаза.

– А, понимаю. Ты стыдливая. Может, поэтому он захотел тебя, ведь все женщины Бурсы сами лезут к моему внуку.

– Надеюсь, Халиду скоро надоест эта игра, пашана. Подождите немного, и он увлечется другой.

– Я в этом не уверена, – задумчиво отозвалась Косем. – У тебя хорошие манеры, светлая кожа и желтые волосы. Видишь ли, Халид тоскует по народу своей матери, Я чувствую, что ему нравится не только внешность европеек, но их дух, хотя он не признается себе в этом. Послушные восточные красавицы моего внука не привлекают.

Сара внимательно слушала Косем. Старуха положила трубку кальяна на край эмалевого блюдца и подвинулась вперед.

– Скажу откровенно: я хочу иметь правнука, рожденного в законном браке, а не какого-нибудь гаремного ублюдка, который никогда не получит трона Бурсы. Ты должна выйти замуж за Халида и родить наследника дома Шахов.

Сара застыла в изумленном оцепенении, не в силах понять, что же происходит.

– Ну? – выжидательно спросила Косем.

– Мне кажется, об этом вам следует говорить с вашим внуком, а не со мной, – беспомощно выдавила из себя девушка.

– Я много говорила с ним. Но он ни на кого и смотреть не желал до твоего появления в Топкани. А увидев тебя, даже расстался с драгоценным мечом отца, чтобы заполучить тебя.

– Да, ваше высочество, он купил меня. Вы должны понять, насколько это оскорбительно для меня, я же не собачонка. Как я могу выйти замуж за такого человека?!

– Не понимаю тебя, – рассудительно заявила Косем, изящно пожимая плечами. – Ты его не хочешь?

– Единственно, чего я хочу – так это вернуться домой! – запальчиво ответила Сара. Почему никто не поймет этого.

– У тебя есть мужчина?

– Нет, но…

– Такой же красивый, как мой внук? – настойчиво добивалась своего Косем. – Такой же богатый и сильный?

Вздохнув, Сара ничего не стала говорить.

– Ну, вот видишь!

– Дело не в этом!

– А в чем же? – не отставала Косем.

– Я должна была иметь возможность выбирать сама! – с досадой ответила Сара. – Я не хочу оставаться здесь против своего желания.

– Ты говоришь неправду, я же вижу, как начинают пылать твои щеки, когда ты говоришь о Халиде. Он знает, как доставить женщине удовольствие, об этом я много слышала. Если он обратит на тебя свое внимание, Сара из Бостона, ты очень скоро окажешься у него в постели!

Девушка печально отвернулась, старая женщина была права.

– Хочешь знать, что тебя ожидает, если ты не выйдешь замуж за Халида? – спросила Косем.

Сара снова повернулась к ней.

– Он может сделать с тобой все, что захочет, а насытившись, передаст своим людям. Замужество для тебя предпочтительнее. Став матерью наследника паши, ты превращаешься в пашану, а со временем – в валиде, и тебе на всю жизнь обеспечены надежность и роскошь, даже когда перестанешь разделять с Халидом постель. А без такой защиты жизнь стареющей женщины в гареме может стать очень тяжелой.

– Вы мне угрожаете? – спросила Сара, и в глазах ее загорелся опасный огонь.

Косем рассмеялась, захлопав в ладоши.

– А, вижу, что притягивает к тебе моего внука! Ты отважная девушка. Это хорошо.

Сара напряженно ждала, что еще скажет старуха. Косем подалась вперед, на смуглом лице горели яркие темные глаза, напоминавшие виноградины.

– Сара, для внука я тебя не выбрала бы. Ему больше подошла бы женщина, выросшая здесь, знакомая со всеми нашими обычаями и традициями. Но, думаю, если Халиду ты так понравилась, то это – кисмет. А с судьбой не следует бороться.

– Я не желаю потакать причудам Халида, – спокойно парировала Сара.

– Это не причуды. Он долго ждал тебя. У тебя на лбу написано, что ты будешь его женой.

Сара ничего не ответила, она поняла, что спорить с Косем бесполезно. Она желала увидеть наследника трона Бурсы.

– А теперь мы перекусим, – вдруг сказала Косем, словно они только что болтали о пустяках, и громко хлопнула в ладоши. Тотчас появился прислужник с огромным подносом.

– И теперь можешь рассказать мне о своей стране – Соединенных Штатах! – добавила Косем, снова берясь за кальян.

– Ну, и какое твое впечатление о ней? – спросил Халид у бабки, заглядывая ей в лицо.

– О ком о ней? – невинно переспросила Косем, попыхивая кальяном.

– О Саре Вулкотт, бабушка. Я же знаю, что ты за ней посылала. Правда, она прекрасна?

Косем пожала плечами:

– Удивлена, что тебе нравятся такие худосочные западные женщины, которые и родить-то, наверное, не могут.

– У тебя только это в голове! – с досадой заметил Халид.

– Хотелось бы, чтобы и в твоей голове это было, это же твой долг перед…

– Не говори мне о долге! После смерти отца я правлю королевством: отгоняю арабов и бедуинов, плачу дань султану и забочусь о сохранении мира, оберегая наследие твоего сына! Ты прекрасно знаешь, что я ставил благополучие моих подданных превыше всего. А теперь я желаю эту женщину и, клянусь пророком, получу ее.

Халид помрачнел, резко встал и принялся расхаживать по залу.

– Ты напрасно сердишься, я не возражала против твоего выбора, Халид. Что до меня, то пусть у нее будет хоть горб и заячья губа! – спокойно ответила Косем. – Я просто хочу, чтобы ты на ней женился и как можно быстрее сделал ей ребенка.

– Для этого мне нужно время, – упрямо ответил Халид.

– Зачем?

– Сара должна принять меня по своей воле.

– Мой гордый Халид, ты не прав. Заставь ее сейчас, а потом она будет приходить добровольно. Ведь большинство браков начинается именно так.

– Но не мой.

– И она должна желать тебя как же сильно, как ты – ее?

– Сильнее.

Косем улыбнулась.

– По-моему, это невозможно.

Ее внук уверенно улыбнулся:

– Нет, возможно. Вот увидишь – так и будет.

Роксалена осторожно пробиралась по дорожке, которая вела к заброшенной купальне, когда-то построенной для обитательниц гарема, а теперь заросшей бурьяном, плющом и виноградом. Абдул Хаммид построил на Босфоре новую купальню для своей любимицы, матери Роксалены Накшедиль, но все пришло в запустение. Теперь никто не приходил в этот уголок сада, кроме детей, да изредка садовников.

И еще двух тайных влюбленных, чьи редкие встречи грозили им смертью.

– Осман? – призывно прошептала Роксалена, вглядываясь в кромешную тьму безлунной ночи.

– Я здесь, – отозвался ее возлюбленный, появляясь из темноты.

Роксалена бросилась к нему, и он, прижав ее к себе, крепко поцеловал девушку. Роксалена ответила ему не менее отчаянным объятием, и оба начали поспешно скидывать одежду в лихорадке запретной страсти. Осман унес свою нагую принцессу на каменную скамью хаммана, находившегося внутри купальни, и лег рядом, соединяясь с ней. Роксалена ахнула и зарылась лицом ему в плечо, выкрикивая его имя, приближаясь к вершине восторга, а потом, бессильно обмякнув, прикрыла рукой глаза. Он наклонился над ней, целуя влажный лоб.

– Ты скучала по мне? – спросил Осман, и Роксалена рассмеялась. Она заглянула в лицо возлюбленному, коснувшись его щеки. Осман был очень смуглый и коренастый. Его темные курчавые волосы, резкие черты лица и тело крестьянина будили страстное желание в этой женщине, воспитанной среди евнухов и вылощенных придворных. Она полюбила этого человека, бросив вызов своему властному отцу, была без ума от него.

– Тебе удалось что-нибудь узнать о Саре? – спросила Роксалена, садясь и озираясь в поисках своей одежды. – Ширза передавала мне, что ты что-то слышал.

– Да.

– Ну?

– Тебе не понравится то, что я скажу.

– Говори же!

– Твой отец продал ее Халид-шаху.

Роксалена изумленно уставилась на него.

– Я говорю правду, – кивнув, повторил Осман. – Эти сведения у меня от телохранителя хислара. Помнишь саблю, усеянную рубинами-кабошонами, которая так нравилась твоему отцу? Она принадлежала семье шахов много поколений – досталась им после похода Сулеймана на армян.

Роксалена кивнула.

– Так вот, Халид-шах обменял ее на твою подругу и прибавил к этому еще пятьдесят тысяч курушей.

– Но Халид хранил саблю в сейфе во Дворце Орхидей, никому не разрешая к ней даже прикоснуться!

– Видимо, он очень хотел получить твою Сару.

– Теперь я понимаю, почему отец не стал со мной говорить об этом. Ах, какой же он лжец! Я не выношу его, Осман.

Осман молча погладил возлюбленную по плечу. Он уже много раз оказывался свидетелем таких вспышек и понимал, что отчасти привлекает Роксалену именно тем, что султан ни в коем случае не избрал бы для своей дочери его. Но он так сильно любил юную принцессу, что ему было все равно, почему она отвечает ему взаимностью.

– Нам надо передать это известие двоюродному брату Сары. У него то же имя – Вулкотт, и он торгует в городе коврами. Уверена, что его правительство сможет чем-нибудь ей помочь, – сказала Роксалена.

Осман промолчал, потому что вовсе не был в этом уверен. Американские бизнесмены торговали в Оттоманской империи только с согласия султана, и правительство старалось не портить с ним отношений.

Роксалена усмехнулась.

– В чем дело? – спросил он.

– Ты знаешь, я ведь чувствовала, что Сара привлекла внимание паши, и предупреждала ее об этом. И вот теперь она куплена за огромные деньги и находится у него в гареме. Но паша Бурсы еще не подозревает, сколько неприятностей может принести ему эта покупка!