Текст книги "Девушка на выданье"

Глава 1

Тичард Стэндиш, шестой граф Маркфильд, отодвинул в сторону очередное вежливое напоминание о неоплаченном счете и откинулся в кресле, вытянув затекшие ноги. Он со скукой обозревал стопку подобных счетов, лежавших перед ним на столе.

После поражения Наполеона при Ватерлоо бывший драгунский майор Ричард Стэндиш вернулся в Англию, в свое поместье, с твердым намерением приступить наконец к осуществлению своей давней мечты – восстановить конный завод в Стэндише. Когда-то, еще во времена его деда, лошади стэндишского конного завода славились далеко за пределами графства.

Трудно было себе представить, что прошло всего шесть месяцев после того фатального несчастного случая с Саймоном, вследствие которого неожиданно и крайне нежелательно для себя бывший майор оказался обладателем древнего титула. Но хуже всего было то, что вместе с титулом Ричард Стэндиш помимо своей воли получил во владение Маркфильд, с огромными земельными участками, фермами и коттеджами для сельскохозяйственных рабочих. Хозяйственные дела были запущены, так как Саймон мало интересовался поместьем, и теперь требовали немалых вложений. Все вышеперечисленное быстро притормозило покупательскую способность Ричарда Стэндиша, шестого графа Маркфильдского.

Настоящей головной болью, однако, для нового графа было ужасное состояние семейного особняка Маркфильд-Холл, построенного в ознаменование получения сэром Эдмундом Маркфильдом титула пэра в 1698 году. В свои лучшие дни Маркфильд-Холл почитался как выдающийся образец классической архитектуры, но вследствие полного пренебрежения к нему со стороны четвертого графа, покойного отца Саймона Стэндиша, и графа пятого, самого Саймона, за последние десятилетия дом сильно обветшал. Две дымовых трубы теперь оказались опасно неустойчивыми, под стропилами гулял ветер, задувавший сквозь щели в крыше, а протечки от дождей заметно повредили прекрасные дубовые панели.

Не то чтобы Ричард жаждал поселиться в Маркфильд-Холле – сам он предпочитал свой более современный и удобный дом в Вест-парке, который до того, как дедушка передал его своему младшему сыну, отцу Ричарда, по случаю женитьбы последнего около тридцати лет назад, составлял часть большого поместья Маркфильд. Тем не менее, как заметила бабушка, вдовствующая графиня, «Маркфильд-Холл всегда считался символом семейного наследия, и наблюдать за тем, как он превращается в руины, было бы просто святотатством».

Поэтому, скорее руководствуясь желанием престарелой леди Изабель, чем собственными потребностями, Ричард взялся за ремонт и реконструкцию старинного здания. Но, поскольку выяснилось, что в банке на счете имения осталось недостаточно сбережений, для того чтобы покрыть всевозрастающие расходы, шестому графу приходилось оплачивать проект из собственного кармана. При том что большая часть его капитала была вложена в развитие конезавода, это дополнительное бремя на его финансы вызывало у него серьезную тревогу. К тому же вначале Ричард недооценил стоимость самой реконструкции Маркфильд-Холла, и теперь, когда он в очередной раз видел перед собой колонки цифр, она казалась ему жерновом на его собственной шее. Ричарду уже пришлось продать двух лучших кобыл, дочерей чемпиона Гэдфлая, и сейчас граф подумывал о том, что придется пожертвовать и самим жеребцом-призером.

Погруженный в свои мысли, он не расслышал, как прозвенел колокольчик на парадном крыльце, и только появление слуги, пришедшего с докладом о приезде гостей, вывело его из тяжких раздумий.

Подавив стон, Ричард положил перо и отодвинул кресло.

– Пусть подадут в гостиную чай, и скажи ее милости, что я сейчас приду, – приказал он слуге, поднимаясь на ноги, влезая в камзол и поспешно проводя рукой по растрепанным волосам. Взглянув по пути на свое отражение в застекленной дверце одного из книжных шкафов, он прошел через зал в гостиную, где был встречен звенящим голосом своей бабушки:

– О, вот наконец и ты, Ричард! Чарльз как раз собирался отправиться тебя искать.

– Прошу прощения за то, что заставил вас ждать, – произнес Ричард, склоняясь поцеловать на удивление гладкую щеку пожилой дамы, прежде чем обратить внимание на своего кузена. – Вы не голодны?

– Мы, как всегда, остановились перекусить в «Красном льве» в Уимблдоне, – ответил c улыбкой Чарльз, – и бабушке захотелось приехать взглянуть на то, как продвигаются работы. – Я вижу, что они начали снимать крышу с западного крыла.

Ричард кивнул, припоминая недавний счет плиточника.

– Работа движется быстрее, чем я предполагал. Боюсь, что, если счета будут поступать в таком же темпе, мне придется временно приостановить ремонт.

– О, конечно же нет, Ричард, – запротестовала престарелая дама и поставила на стол чашку так энергично, что ее содержимое чуть не выплеснулось. – Я как раз перед твоим приходом говорила Чарльзу, что Маркфильд-Холл начинает приобретать почти тот же вид, каким он был, когда я впервые приехала сюда невестой более шестидесяти лет назад! Ваш бедный дедушка был бы очень огорчен, если бы услышал такое!

– Но все упирается в финансы, дорогая бабушка, – возразил ее внук, наливая чай Чарльзу и себе. – У меня уже накопилась гора счетов, да еще необходимо иметь средства для повседневных расходов. Однако, если нам повезет собрать хороший урожай в обоих имениях, надеюсь, осенью можно будет приступить к ремонту в восточном крыле.

– Если бы только твой дядя Лео обратил внимание на мои предостережения, бедный старый Маркфильд-Холл не был бы сейчас в таком состоянии! – вздохнула леди Изабель. – Я умоляла его починить крышу после того ужасного урагана, но разве он послушался? Нет! Он сказал, что у него свои планы по вложению капитала. Ведь он был игрок. И твой кузен Саймон был немногим лучше. Я могу только благодарить Бога за то, что хоть вы не игроки.

– Занятие для никчемных людей и шулеров, по моему мнению, – ответил Ричард, бросая предостерегающий взгляд на кузена, который покраснел при последней реплике старой леди. – Не беспокойся, бабушка, поверь, что ни я, ни Чарли не собираемся следовать примеру Саймона или дядюшки Лео.

Леди Изабель сдвинула брови, но промолчала. Она пережила потерю многих мужчин в своей семье при трагических обстоятельствах. И теперь ее утешало и радовало сознание того, что нынешний лорд Маркфильда обладал немногими, если вообще какими-нибудь, недостатками своих предшественников и был твердо настроен вернуть особняку его былое величие. Более того, она хорошо знала своего внука: Ричард обладал решительным нравом, и, если начинал что-то делать, уже ничто не могло заставить его передумать. И это качество придавало леди Изабель уверенность в том, что фамильная слава и гордость – Маркфильд-Холл – в недалеком будущем засияет прежним великолепием.

При взгляде на Ричарда, болтающего с Чарльзом, младшим из ее внуков, глаза пожилой леди смягчились. Шестой граф был прекрасно сложен и к тому же обладал привлекательной наружностью. Если бы только удалось убедить его жениться и начать обзаводиться детьми! Достигнув преклонного возраста, восьмидесяти одного года, леди Изабель жаждала услышать детский смех, звенящий в старом особняке, прежде чем сама она предстанет перед Создателем.

– Ты, конечно, останешься к обеду? – спросил Ричард кузена.

Поставив на поднос пустую чашку, Чарльз покачал головой:

– Нет, старина, я обещал моей матери, что вернусь не поздно, чтобы пообедать с ней. Я загляну к тебе завтра, если не возражаешь.

– Конечно приезжай, Чарли. Ты ведь знаешь, я всегда рад тебя видеть!

Проводив кузена до двери, Ричард вернулся к бабушке. Сев рядом с ней, он откинулся на спинку дивана, вытянул ноги и слегка нахмурился.

– Мужайся, мой мальчик, – ободряюще произнесла леди Изабель. – Тебе, по крайней мере, не приходится по возвращении домой выслушивать бесконечные жалобы. Удивительно, как у Чарльза хватает терпения столько возиться с этой женщиной! Я, может быть, резка, но никогда не могла понять, что твой дядя Эндрю нашел в ней. Да и как от жены священника от нее немного было пользы.

Ричард, чья мать умерла, когда ему было всего семь лет, грустно улыбнулся:

– Но Чарльз ведь не может ее бросить, не правда ли? Кроме того, его желание пообедать с матерью вполне понятно и естественно, ведь на следующей неделе он должен ехать в Саус-парк, чтобы заняться различными делами по имению.

– Взглянуть, сколько денег осталось на счете их имения в банке, ты хочешь сказать? – заметила графиня с неожиданным сарказмом. – Лучше бы он нашел себе жену и управлял своей долей имения, как им следует управлять, вместо того чтобы шляться по городу.

Хорошо зная, что последует после замечания бабушки по поводу семейного положения его кузена, граф беспокойно заерзал, сжал губы и стал ждать.

– Это во многом относится и к тебе, Ричард, мой мальчик, – продолжала она. – Помимо всего прочего, ты должен теперь подумать и о наследниках. Что, если ты умрешь, не оставив потомства?

– Ну, я умудрился пройти через всю войну без единой царапины, – заметил ее внук. – Осмелюсь предположить, что протяну еще несколько лет. Что же до женитьбы, то это успеется – мне пока достаточно других проблем, и я не хочу пополнять их список необходимостью ухаживаний и всего остального, что с этим обычно бывает связано.

– Тут многое зависит от тебя, – возразила бабушка. – Судя по моему опыту – далеко не маленькому, – выгодная женитьба может решить весьма много проблем.

Ричард почти с негодованием уставился на нее:

– Но, бабушка! Ты что, предлагаешь мне выбирать жену по величине приданого?

Леди Изабель кокетливо пожала плечиком.

– Но это нередко случается в нашем кругу, мой мальчик. – Она сделала паузу, а затем продолжала намеренно небрежным тоном: – Кроме того, внушительное впрыскивание в твои скудеющие фонды позволили бы тебе сконцентрировать усилия на новой программе по разведению лошадей. Ничто бы не доставило твоему деду большего удовольствия, чем узнать, что ты вернул Стэндишский конезавод в список лучших производителей скаковых лошадей, – он всегда очень переживал, что ни один из его сыновей не проявлял никакого интереса к тому, что было предметом его особенной гордости и радости!

Один быстрый взгляд на выражение лица внука заверил графиню в том, что она попала в самую точку.

– Все эти пустые конюшни в Маркфильде просто взывают о том, чтобы быть заполненными лошадьми, – добавила она для большей убедительности.

Мгновение Ричард молча смотрел на нее, сдвинув брови.

– Мне начинает казаться, что ты не успокоишься, пока не увидишь меня стоящим у алтаря. Осмелюсь предположить, что ты уже составила на этот сезон список подходящих кандидатур – сывороточно-бледных девиц, мечтающих о хорошей партии.

– А я осмелюсь сказать, что ты можешь рассчитывать на лучшее! – рассмеялась графиня. – В конце концов, ты – Стэндиш! Тебе нужна девушка с хорошим приданым, прекрасно воспитанная и мечтающая стать графиней. К сожалению, выбор в этом сезоне не особенно богатый. Но постой-ка, только на днях я говорила с моим биржевым маклером, пытаясь выяснить, стоят ли хоть что-нибудь мои акции, и он сказал мне… о господи! Кажется, это то, что надо!

– Ты хочешь продать свои акции? Сомневаюсь, что это сможет помочь нам покрыть хотя бы половину расходов на ремонт крыши.

Его бабушка нетерпеливо покачала головой:

– Витли, мой маклер… Я слышала, что он уже год ищет в высшем обществе подходящего жениха для своей дочери.

– Надеюсь, ты не собираешься предложить мне связать себя брачными узами с дочерью Витли!

Леди Изабель нахмурилась:

– Хотя Джайлз Витли в самом деле не аристократ, деньги из него так и сыплются. Кроме того, бабушка его дочери принадлежала к роду Ковердаль.

Ричард пожал плечами:

– Боюсь, это имя ничего для меня не значит. А как она выглядит, эта дочь? Должно быть, страшна, как пугало, если твой маклер не смог сбыть ее с рук за целый год или даже больше.

– А хоть бы и так, – возразила графиня довольно резко. – Но она единственная наследница своего отца, и, кроме того, ее приданое составляет около пятидесяти тысяч фунтов, вдобавок у нее как будто хорошее происхождение. Если не ошибаюсь, я была знакома с ее бабушкой, леди Джоанной Ковердаль, до того как та стала графиней Эшингтонской. Лорд Эшингтон отрекся от своей дочери – ее вроде бы звали Луиза, – когда та сбежала с его бухгалтером, который теперь и есть мой очень богатый маклер – Джайлз Витли. Они – я имею в виду Эшингтонов – погибли при несчастном случае вскоре после побега девочки, и, поскольку поместье было завещано без права отчуждения какому-то дальнему родственнику, их дочь осталась на бобах. – Леди Изабель задумалась, а затем прибавила: – Тем не менее Витли со своей женой долгое время жили счастливо, но несколько лет назад жена и сын умерли, и его дочь осталась единственной наследницей. Не помню, чтобы я видела эту девушку, но, имея ввиду ее мать, предполагаю, что она должна быть воспитана надлежащим образом.

– Ну, в этой молодой особе наверняка есть нечто чертовски странное, раз никто до сих пор на ней не женился, – заметил Ричард, который был вовсе не в восторге от того направления, которое принял их разговор. – Немало мужчин согласились бы продать душу за пятьдесят тысяч!

– Я думаю, что просто ей трудно угодить? – предположила графиня. – Джайлз Витли достаточно богат, поэтому у дочери есть возможность привередничать. Ей явно пока не представили никого, кто мог бы ее заинтересовать, – она отвергла всех претендентов на свою руку. Но у тебя, безусловно, большие шансы.

– Ты слишком ко мне пристрастна, – усмехнулся граф. – Как бы то ни было, я не уверен, что захочу присоединиться к сомнительной компании претендентов на руку и сердце дочери маклера.

Леди Изабель поднесла чашку к губам и сделала маленький глоток уже остывшего чая.

– Ты, конечно, поступай как знаешь, однако я думаю, что любая невеста избавит тебя от необходимости проходить через утомительные формальные представления и процедуры.

Хотя заключение брака и не входило в число ближайших планов графа, тем паче с девушкой, чьи достоинства уже, по-видимому, не вызвали интереса у нескольких предыдущих соискателей, постепенно скептическое отношение к предложению бабушки начало сменяться признанием ее правоты в оценке ситуации.

Он знал, что мало кто из мужчин его общественного положения женится по любви. Обычно бывает достаточно дружеской взаимной терпимости. Возможно, леди Изабель была права, и дочь Витли засиделась в невестах просто в силу своей разборчивости. Конечно, ему придется прекратить свои редкие визиты к Рейчел Каммингс, хотя по большому счету это, может, и неплохо, поскольку в последнее время у этой дамы стали проявляться чересчур дорогостоящие претензии, – рубиновые серьги, которые он недавно ей подарил, были несколько экстравагантны при его теперешнем финансовом положении. И вообще временное прекращение плотских наслаждений являлось невысокой ценой за реставрацию поместья Маркфильд. В самом деле, сама идея посвятить себя восстановлению конезавода Стэндиш начинала становиться почти неодолимой приманкой.

Взяв стакан, он прошел к окну и задумчиво уставился на простиравшуюся за ним зеленую лужайку, которая спускалась к реке, отделявшей Вест-парк от родительского имения Маркфильд. Сочная зелень сельских пейзажей полностью зависела от погоды, особенно от дождей. Дождь мог повлиять на урожай так же, как и на исход сражения. Бывший драгунский майор сознавал, что его планы насчет использования плодов будущего урожая для оплаты огромных счетов во многом зависят от милости погоды. А с учетом того, что на дворе стоял только апрель, у него хватало ума понять, что некоторые из его кредиторов не захотят ждать до августа. Между тем как один только слух о его возможном союзе с богатой невестой мог на время решить его финансовые проблемы. В конце концов, урезонивал он себя, в случае чего ему будет нетрудно прекратить их отношения, поскольку и без него найдется немало желающих.

Как полевой офицер, он привык принимать быстрые решения. Без сомнения, данная ситуация требовала именно такого решения.

Залпом осушив стакан, он повернулся к бабушке:

– Хорошо, пойди к своему Витли и скажи ему, что я готов повесить шляпу на его вешалку.