Текст книги "Ветер надежды"

Ванесса промолчала.

– У тебя есть мужчина? – повторил он. Не дождавшись ответа, продолжил: – Ну что ж, плевать, есть он или нет, все равно с этой минуты ты будешь моей женщиной. Мы подружимся.

– Очень в этом сомневаюсь, – ответила Ванесса спокойным, не дрогнувшим голосом. – А теперь езжайте-ка отсюда.

– Ты что, надеешься, что сумеешь прикончить троих мужчин этим своим ружьишком?

– Нет. Только тебя. А потом тебе уже будет наплевать, что произойдет дальше.

Полукровка запрокинул голову и расхохотался так, словно она изрядно его развеселила. Словно рассказала очень забавную шутку.

– Поехали, – сказал он своим компаньонам. – Оставим мою женщину в покое… пока.

Он поднял руку в прощальном жесте, развернул лошадь и поскакал к реке. Два его товарища молча двинулись следом. Юнец, усмехаясь, поглядывал через плечо.

Глава 3

Когда они продолжили путешествие, Ванесса подскакала к повозке мистера Виснера, чтобы обсудить происшествие.

– Мэм, я специально держался на расстоянии, чтобы в случае чего мы могли палить с разных мест.

– И правильно сделали, мистер Виснер. Думаю, они обязательно вернутся. А значит, нам лучше на ночь расположиться рядом.

– Я уже думал об этом, мэм. И если вы не возражаете, то лучше было бы выбрать открытое место.

– Совершенно с вами согласна.

Девушка, сидевшая рядом с Джоном, так и не взглянула на Ванессу. Она была невелика ростом, но вполне оформившаяся. Налитая грудь натягивала ткань явно уже тесного ей платья. Ее волнистые темно-каштановые волосы были зачесаны назад и завязаны веревочкой, но на висках мелкие кольца обрамляли маленькое личико.

– Это Мэри Бэн. Ну поздоровайся же с леди, Мэри Бэн. – Старик слегка толкнул девушку локтем в бок.

– Здравствуйте.

Ванесса едва разобрала полушепотом произнесенное приветствие, наклонилась в седле и постаралась заглянуть скромнице в лицо.

– Добрый день, Мэри Бэн. Меня зовут Ванесса. Чуть позже мы познакомимся как следует, хорошо?

– Неплохо было бы напоить животных, до того как мы выберем место ночлега, – сказал старик, не переставая поглядывать по сторонам, чтобы не пропустить возможной опасности.

– Вам уже приходилось ездить по этой дороге? – спросила Ванесса.

– Пару раз, мэм. Если хотите спуститься к реке на водопой, то впереди как раз будет удобное местечко, но потом надо будет выехать на более открытое место.

– Хорошо. Я рада, что нам с вами по пути, мистер Виснер.

Ванесса поехала вперед и передала Генри и Элли слова Джона Виснера. И они стали ждать сигнала старика, чтобы спуститься к реке.

Уже стемнело, когда путешественники разбили лагерь и устроили мулов и лошадей на ночлег. В тусклом свете заходящего солнца трава прерии отливала бледным золотом, и южный ветерок навевал аромат высохшей на солнце травы и прохладу реки. Между двумя повозками развели костер, и скоро вверх заструился дымок, а на сковородке зашипел жарящийся бекон.

Виснер вышел из-за фургона, решительно ведя за руку упирающуюся Мэри Бэн. На лице у девушки застыло испуганное выражение.

– Мэм, – обратился старик к Элли, – это и есть Мэри Бэн.

Элли в мгновение ока разобралась в ситуации.

– Добрый вечер, милая, – сказала она, не прекращая заниматься стряпней. – А теперь, если вы чуточку отойдете в сторону, мистер Виснер, мы с Мэри Бэн в считанные секунды приготовим вам ужин. Мэри Бэн, возьми со стола тарелку и переложи туда бекон, он уже славно поджарился. А я быстренько сооружу нам яичницу. Нужно использовать яйца, пока они еще не испортились.

Старик послушался. Он с любопытством понаблюдал несколько минут, как осваивается Мэри Бэн, а затем пошел к своей повозке и возвратился с небольшим бочонком.

– Как вы относитесь к меду? Мы с Мэри Бэн купили немного перед отъездом, – сообщил он.

Впервые за все это время Элли не стала накрывать столик скатертью. Она разложила еду по тарелкам, и все быстро поели. Ни девушка, ни Генри не проронили ни слова, пока Элли, Ванесса и Джон Виснер обсуждали, кому когда стоять на страже ночью. Генри больше всего заинтересовала собака. Он искоса поглядывал на нее, а затем переводил взгляд на Мэри. Собака спокойно лежала под фургоном, не сводя глаз с Мэри Бэн. А когда Мэри поела, она встала из-за стола и, сев рядом с собакой прямо на землю, стала кормить свою любимицу.

Генри быстренько подчистил все, что было на его тарелке, и подошел к девушке. Он устроился рядом, держа в руках кусочек бекона, специально оставленный им для собаки. Собака словно не замечала ароматного куска. Тогда девушка взяла из рук Генри мясо, и собака осторожно слизнула с ее пальцев все до последней крошки. Генри улыбнулся и протянул руку, чтобы погладить пса.

– Не трогай, – резко сказала Мэри Бэн.

– Почему? Я ее не обижу.

Девушка покосилась на него и снова отвела глаза в сторону.

– Меня зовут Генри.

Мэри Бэн поставила тарелку на землю, глаза ее по-прежнему были опущены.

– Как зовут твою собаку?

Мэри молчала. Недоумевающий и огорченный, Генри спросил:

– У нее ведь есть какое-то имя?

Мэри Бэн нервно стискивала свои кулачки, но упорно молчала. Генри же продолжал настойчиво добиваться ответа:

– У меня тоже была собака, ее звали Шеп. Только вот его убили в Вичите. А если у твоей собаки нет имени, то, может быть, можно назвать ее Шеп?

– Его зовут Мистер, это он, а не она.

– Мистер? А как дальше?

– Никак. Просто Мистер.

Она наконец подняла глаза, и Генри просиял:

– Мне нравится это имя. А ты позволишь мне немножечко погладить его?

Мэри Бэн пристально вгляделась в него огромными глазищами, в которых застыл вопрос. Он совершенно не походил на мужчин, каких она встречала прежде. Он выглядел таким чистым, аккуратным и не пытался облапить ее. Казалось, что он, подобно ей самой, не совсем уверен в себе. Кроме того, он явно пытался произвести приятное впечатление – совсем как мальчишка. Ее робость постепенно начала исчезать, и напряжение, не оставлявшее ее все это время, испарилось. Плечи, которые она старательно держала прямо, как-то разом расслабились, а стиснутые кулачки разжались. Интуиция подсказывала ей, что Генри чист во всех своих помыслах и абсолютно безвреден, от облегчения у нее даже увлажнились глаза. Этот мужчина не представлял для нее никакой угрозы, он так же, как и она, дичился и робел перед незнакомыми людьми. Плотно сжатые губы девушки приоткрылись в улыбке, шоколадного цвета глазищи засияли.

– Дай мне свою руку, – полушепотом произнесла она, и Генри послушно протянул ей ладонь, которую она поднесла к носу Мистера.

Собака обнюхала руку Генри, взглянула на хозяйку и понюхала еще раз.

– Он – друг, понимаешь, Мистер, – мягко сказала девушка и положила ладонь Генри на мохнатую голову Мистера.

Губы Генри растянулись в блаженной улыбке, он ласково погладил собаку.

– Кажется, ты ему понравился, – заметила Мэри.

– И мне он очень нравится. Но ты нравишься мне еще больше, Мэри Бэн, – ответил Генри с подкупающей искренностью.

Элли наблюдала, как ее сын пытается подружиться, и молилась, чтобы его не оттолкнули, как случалось довольно часто. Это всегда причиняло ему такую боль! Еще больнее и обиднее было ей, его матери. Заметив, что они разговаривают и гладят собаку, она облегченно вздохнула и прислушалась к тому, что говорил мистер Виснер.

– Будьте поаккуратнее с костром, мэм. В прерии нет ничего страшнее огня. Самому мне, слава Богу, не довелось попасть в самое, так сказать, пекло, но и то еле ноги унес. Был, значит, на волоске от смерти. В прерии от огня некуда спрятаться, если он прет прямо на тебя.

– Как же вы, ради всех святых, спаслись? – поразилась Элли.

– Я-то? Отпустил лошадей на свободу, а сам выкатил бочку с водой из повозки и запрыгнул прямо в нее. Огонь налетел как торнадо. Да-да, это было жуткое дело, так и чувствуешь, как душа уходит в пятки. А через пять минут все прошло, промчалось мимо. Угробил тогда свой лучший костюм, но не потерял ни волоска на голове. Вот так-то.

– Вам просто повезло, что у вас оставалась в бочке вода.

– Да, мэм, оказалось, что я везучий. Еще одна опасность в прерии – волки. Надо все время присматриваться к следам. Они ведь здесь в одиночку редко нападают, чтобы утащить, к примеру, мула. Не-ет, здешние волки вроде как из-под земли вырастают, и не успеешь оглянуться, а их уже видимо-невидимо, так и зыркают глазищами, обступают со всех сторон – обложили, значит, хитрые твари.

– Надеюсь, Бог избавит нас от этой мерзости. Но сейчас нам больше следует бояться двуногих хищников, – сказала Ванесса.

– А… ваш парнишка… э-э… тоже будет нести вахту? – робко проговорил Джон.

– Нет, – быстро вмешалась Элли. – А вот на нас с Ванессой можете рассчитывать.

– Одну смену может подежурить Мэри Бэн с собакой. Никто не проскользнет незаметно мимо этой псины, если рядом с ней Мэри Бэн.

– Сколько лет Мэри Бэн? – спросила Ванесса.

– Да я и сам точно не знаю, мэм, но где-то около шестнадцати, так мне кажется.

Женщины недоуменно переглянулись, но Виснер больше ничего не добавил, а они были слишком хорошо воспитаны, чтобы приставать с расспросами. Хотя, конечно, им показалось странным, что отец не знает точного возраста дочери.

Они разделили ночь на четыре вахты – по два часа каждая. Элли заступит первой, ее сменит Мэри Бэн, следом за ней должен дежурить Джон. Ванессе досталась последняя смена, то есть предрассветные часы. Гроза, созревавшая весь день, наконец разразилась. Налетел ветер, разметавший тлеющие искры костра. Генри тут же забросал костер землей и побежал к фургону: дождь полил как из ведра.

Задняя дверь фургона состояла из двух половинок. Элли распахнула одну из них и села, глядя в ночную тьму. Периодически вспышки молний освещали лагерь, и было видно, как ветер треплет свисающую кромку тента, служившего крышей повозки Виснеров. Генри вытянулся на полу фургона рядом со скамьей, на которой спала Ванесса, и мирно похрапывал.

Элли около десяти лет привыкала к тому, что умственные способности сына весьма ограниченны. Он долго не мог научиться ходить и говорить; Ванесса уже года два как бегала и лопотала обо всем на свете, когда наконец появились сдвиги и у Генри. А уж научиться читать было для него такой пыткой, что, если бы не Ванесса, он только бы и научился кое-как подписывать свое имя. Только благодаря Ванессе он сумел достичь большего. Его кузина была необыкновенно терпелива с ним. Несколько лет тому назад она обнаружила, что он великолепно справляется со всем, что можно делать руками. Особое удовольствие ему доставляло работать с кожей. Вот она и стала бесплатно лечить соседа, который согласился учить Генри плести плети и делать арапники. Вскоре Генри превзошел в этом деле своего учителя, и уроки сами собой прекратились.

Уезжая из Миссури, они захватили с собой несколько мешков обработанной и разрезанной на тонкие ленты кожи. Им, правда, пришлось оставить дома огромное колесо для заточки ножей, уж очень оно было тяжелым и громоздким, но они рассчитывали приобрести новое, как только доберутся до Колорадо. Для Генри умение делать что-то лучше других имело большое значение.

Снова сверкнула молния, и Элли увидела, как из повозки Виснеров выбралась Мэри Бэн. Она нырнула под повозку и устроилась рядом с собакой. Элли поняла, что ей можно ложиться спать. Но она еще немножко посидела, глядя в ночь и слушая шум дождя.

Она вспоминала своего мужа. Закрыв глаза, она увидела мысленным взором его густые светлые волосы, его смеющиеся глаза и даже вспомнила, как чудесно щекотали лицо его пышные усы. За два дня он полностью вскружил ей голову настойчивым и нежным ухаживанием. Они поженились и прожили вместе несколько самых счастливых в жизни Элли недель. А потом… настали черные времена. Она так и не сумела поверить в то, что он попросту бросил ее и смылся, как утверждали ее трезвомыслящие друзья. Годы тянулись мучительно медленно, а потом она узнала об ужасной смерти мужа от его родного брата из Колорадо. Но он оставил ей в утешение частичку себя – их сына, Генри.

Элли вздохнула и отправилась спать. Она абсолютно ни о чем не жалела. Она лишь молилась о том, чтобы на Земле нашлось такое местечко, где ее сын сможет зарабатывать себе на жизнь и где будет кто-нибудь из родни, чтобы приглядеть за ним и в случае нужды помочь. И ей вдруг снова взгрустнулось: ее родимому сыночку никогда не познать всей полноты счастья разделенной любви, как это выпало на ее долю.

Ванесса уже проснулась, когда Джон постучал в стенку фургона. Она взяла ружье, накинула на плечи шаль и вышла. Дождь прекратился, и воздух был полон прохлады и влаги. Ванесса присела на ящик, откуда хорошо было видно реку, и темнота поглотила ее. Она заплела волосы в длинную косу, но от влажного воздуха маленькие прядки на лбу и возле ушей тут же свились в колечки. Она то и дело убирала их со лба, но быстро замерзла и спрятала ладони под шаль. Ночь была тихой. Ни движения вокруг. Она стала вспоминать родную ферму в Миссури и гадать, что изменили на ней новые хозяева. Вспоминала и фонари вдоль улиц Спрингфилда, и людей, отдыхающих вечером на верандах в креслах-качалках. Все это было так далеко! А сейчас затерянной в бескрайней прерии Ванессе казалось, что она осталась совершенно одна в мире.

Где-то вдали завыл койот, затем его вой подхватил еще один. Это вызвало в ее памяти смуглокожего с черными, как уголь, глазами. Ванессу передернуло, словно ее коснулась липкая паутина. Она вовсе не хотела вспоминать о нем. Что-то в нем пугало ее, нечто столь злое и опасное, что ее прошибал озноб. В этих глазах читалось такое равнодушие к любому живому существу, что становилось ясно: он, не дрогнув, убьет кого угодно, вставшего на его пути. И он глядел на нее этими жуткими глазами так, словно раздевал ее. Ее снова затрясло, когда она припомнила его слова и то, как он сказал их: «Оставим мою женщину в покое… пока».

До нее снова донесся вой койота, или это был волк? Затем слегка чавкнула размокшая земля под копытами переступившей с ноги на ногу лошади, и все стихло. Время тянулось медленно. Ветер разогнал облака, и на небе проступили звезды. Сильный порыв ветра стал трепать тент на повозке Виснеров.

– Спокойная ночь.

От этого голоса Ванесса так и замерла, страх буквально парализовал ее. Она даже не услышала, как он подошел, не заметила никакого движения. Но голос раздался из темноты прямо за ее спиной. Она схватила ружье, но большая и сильная мужская рука стиснула ее запястье.

– Не бойтесь. Я не тот, кого вы так испугались и из-за кого дежурите ночью.

Он отпустил ее руку, но остался стоять рядом.

– Я безумно рад, что вы не из визгливых дамочек, Ванесса.

– Кто вы? – Она по-прежнему едва дышала от страха.

– А помните того напыщенного болвана из Доджа? – В голосе отчетливо послышался смешок. – Ну-у, тот, которого вы прогоняли с помощью двустволки? После того как отделали одного забияку лопатой?

– Помню. И что вы здесь делаете?

– Приехал сообщить вам, что ваших мулов увели.

– Что-о-о? – Она подскочила и повернулась к нему лицом. Но могла разглядеть в этой кромешной мгле лишь темное пятно на фоне фургона.

– Не стоит так волноваться, силы вам еще пригодятся. Я проезжал мимо одной стоянки у реки и заметил трех лошадей и четырех мулов. И понял, что мулы могут быть только вашими.

– Вы преследовали нас?

Он хмыкнул:

– И да и нет. Я заметил ваш маленький караван только в полдень. Уж ваш-то фургон ни с каким другим не спутаешь. Сомневаюсь, есть ли что-либо подобное на всей Миссисипи. Я сначала даже глазам не поверил: надо быть полным идиотом, чтобы отправиться сюда в одиночку, да еще в таком шикарном фургоне. Это называется нарываться на неприятности.

– И вы остались полюбопытствовать, что же будет дальше? – ядовито произнесла Ванесса.

– Ну-у я не спешу, вот и подумал: дай посмотрю, что здесь происходит. И увидел, как вы повстречались с несколькими… э-э… джентльменами. Ветер донес до меня и запах вашего бекона. Я заметил трех женщин и двух мужчин возле костра. Решил опередить вас, выехав пораньше. А потом заметил ваших мулов. Ответьте мне, Ванесса, какого дьявола вы здесь делаете в такой убогой компании?

Фамильярность, с какой он употребил ее имя, окончательно взбесила девушку.

– А вот это вас совершенно не касается, сэр!

– Я и не ожидал от вас вежливого ответа. У вас есть кофе?

– Нет, и я не собираюсь его готовить. Я собираюсь отправиться за мулами.

– Вы ничего подобного не сделаете. Вы вообще ничего не станете предпринимать, пока я не получу свой кофе.

– Ну это уже переходит все границы! Я не позволю, чтобы вынюхивающий невесть что проходимец приказывал мне, что делать!

– Ванесса? – Из фургона показалась Элли. – Кто с тобой?

– Все в порядке, тетя Элли. Это…

– Это тот самый напыщенный болван из Доджа, мэм.

– Прекратите повторять это! – прошипела Ванесса, а его смешок буквально заставил ее заскрежетать зубами.

– Святые небеса! Что случилось?

– Ванесса в ярости из-за того, что я напугал ее своим внезапным появлением. Но, клянусь, я шумел так, что мог бы разбудить и мертвеца. Я даже боялся, что она попросту развернется и выстрелит в меня. Но, видимо, несущая вахту просто задремала. Неудивительно, что ваших мулов украли прямо у нее из-под носа.

– Украли наших мулов? О Боже! Что же нам теперь делать?

– Я еще не решил. Надо подумать. Меня зовут де Болт, Кейн де Болт.

– Очень приятно. Как поживаете? – отреагировала вежливая при любых обстоятельствах Элли. Она протянула новому знакомому руку. – Я – миссис Хилл, а это моя племянница – Ванесса Кавано.

– Мы уже знакомы с Ванессой.

– Я правильно расслышал – наших мулов украли? – Из темноты появился Джон Виснер.

– Двое черных, один серый и один коричневый, – ответил Кейн.

– Наши! – сердито воскликнула Ванесса.

– Конечно. И воры рассчитывают убить мужчин, когда те придут за мулами.

– Убить мужчин? Но, ради всего святого, почему? – ахнула Элли.

– Из-за вас, дорогие женщины. Да и ваш роскошный экипаж чего-то да стоит. Но три женщины намного ценнее. У каждого из бандюг сразу же появится своя собственная, а когда вы им надоедите, они всегда смогут продать вас заготовителям кож или просто убить. Они забрали мулов, чтобы мужчины приехали вооруженными – спасать свое добро. Здесь никто не задает много вопросов. А если кто и поинтересуется насчет перестрелки, то они объяснят, что ее затеяли именно вы, а им не оставалось ничего другого, как защищаться.

– Боже милостивый! – Элли явно пришлась не по вкусу его откровенность. Она ухватилась за стенку фургона.

– Я был бы очень благодарен за кружечку кофе, миссис Хилл.

Элли перевела дух, выпрямилась и подошла к небольшому ящику, где они держали сухие щепки для растопки.

– А костер разводить не опасно?

– Они вряд ли ожидают, что вы обнаружите пропажу до рассвета.

– Но почему же собака не залаяла? – с упреком воскликнула Ванесса.

– Единственное, что волнует эту псину, так это безопасность Мэри Бэн, мэм, – оправдываясь, ответил старый Джон. – Пока хозяйке лично ничего не угрожает, этот дуралей и не шевельнется.

– Вот тебе и сторожевая собака!

Джон развел небольшой костер. Элли наполнила закопченный кофейник водой из бочки, добавила молотый кофе и поставила его на решетку над огнем. Ванесса отступила в темноту подальше от костра и стала смотреть на Кейна де Болта, беседовавшего о чем-то с Джоном. В отблесках огня она различила, что на нем были узкие кожаные штаны и высокие мокасины. Шляпу он надвинул на самые глаза и повернулся лицом к ней. Дьявол бы его побрал! Он за ней наблюдает!

Из фургона, зевая и потягиваясь, вышел Генри. Он недоуменно почесал затылок.

– Разве уже пора выезжать?

Ванесса быстро подошла к нему и схватила за руку.

– Мулов украли, Генри. Та самая троица, которая повстречалась нам вчера.

– Вот негодяи! Мне они сразу не понравились. Выглядят как настоящие бандиты. А это один из них? – спросил он полушепотом. Но в ночной тиши даже шепот прозвучал очень громко.

– Н-не думаю. – Ванесса позаботилась о том, чтобы ее слова были слышны всем. – Но не стоит доверять кому бы то ни было на этой трижды проклятой земле.

– Генри! Иди познакомься с мистером де Болтом.

Генри послушно подошел к матери.

– Мой сын, Генри. – Когда Элли представляла кому-нибудь сына, в ее голосе всегда звучала материнская гордость.

– Доброе утро, Генри. – Кейн протянул парню руку.

Генри пожал ее, пробормотал что-то неразборчивое и отошел в тень, к Ванессе. Он чувствовал, что Ванессе не нравится этот мужчина, значит, ему это знакомство тоже без надобности.

Ванесса молча постояла рядом с Генри, затем юркнула в фургон. Она быстро заколола волосы и натянула старую шляпу Генри на уши. Кейн де Болт просто бесил ее своей невыносимой наглостью, и это ее смущало. Если по правде, то все в нем не давало ей покоя. Непонятно, откуда в этом типе столько самоуверенности? А то, как он смеялся, вообще заставляло ее сходить с ума от злости. Ей хотелось плакать, когда она думала об украденных мулах. Может быть, их увели, когда она погрузилась в идиотские воспоминания? Ей ведь и в голову не приходило, что белые тоже могут быть ворами. Индейцы – другое дело, но только не белые.

Одно было ясно: им нельзя застрять здесь, а без мулов двигаться невозможно. Значит, они должны постараться вернуть мулов. Иначе как же дотащиться до Колорадо, если фургон будет везти лишь одна лошадь? Может быть, ей следует выехать вперед и поискать солдат? Чем больше она об этом думала, тем больше понимала, что это их единственная надежда. А ехать придется ей, так что, пожалуй, надо поторапливаться. Она вышла из фургона, чтобы сообщить тете о принятом решении.

Кейн сидел на корточках возле костра с кружкой кофе в руках и беседовал с Элли. Ванесса подошла и протянула Элли свою кружку. Шляпа Кейна лежала на земле рядом с ним. Без шляпы он выглядел значительно моложе, пока не повернулся, чтобы взглянуть на нее. Свет костра безжалостно высветил шрам на щеке. Ванесса быстро отвела взгляд, но картинка запечатлелась в ее памяти. Без улыбки он выглядел так же пугающе, как и тот смуглый с черными глазами. Но стоило ему улыбнуться, как всякое сходство пропадало. Вот и сейчас он усмехнулся, и искорки заплясали в его светлых желтовато-коричневых глазах. Ванесса резко повернулась к нему спиной и заговорила с тетей.

– Единственной надеждой вернуть наших мулов будет попросить помощи у военных. Я выеду вперед и постараюсь отыскать их.

– Вы ничего подобного не сделаете.

Ванесса медленно повернулась, не веря, что он действительно произнес эти слова. Кейн все так же сидел на корточках у огня. Их глаза встретились. Он уже не улыбался. Все замерли, пока эти двое мерили друг друга взглядами.

– Если вы сказали именно то, что мне послышалось, то вам остается лишь посмотреть, как я уеду, – процедила Ванесса, едва разжимая губы. – Нам и без вас хватает хлопот, мистер, так что уезжайте-ка с Богом.

Кейн встал, лицо его окаменело от злости. Он был согласен отдать год своей жизни за наслаждение уложить ее поперек колен и хорошенько отшлепать.

– Что ж, вы просто напрашиваетесь на новые неприятности, если собираетесь выехать отсюда в одиночку. Причем они последуют незамедлительно. Уже через час вы будете валяться на спине в мокрой траве, и насиловать вас будут мужики, которые годами не видят женщин. Уверяю вас, если вы останетесь живой, то будете мечтать о смерти как о величайшем избавлении!

– Как вы смеете? Можно прекрасно обойтись и без этих вульгарных и жестоких подробностей!

– Вульгарных? Жестоких? Кажется, мозги у вас точно набекрень! Кто, вы думаете, увел ваших мулов? Мальчики из воскресной школы? Они – настоящие головорезы, преступники, которых давно ищут! Они хотят женщин! А здесь, на этой стоянке, целых три! То есть каждому из них достанется своя. Вразуми Господь вашу глупую голову, чтобы вы хоть что-то поняли!

– Не смейте так разговаривать с Ванессой! – Генри шагнул вперед и встал рядом с сестрой, но Ванесса лишь испуганно взглянула на него. Конечно, она, как всегда, за него боится. Генри выпрямил плечи и постарался взглянуть в лицо Кейну, но Ванесса почувствовала, что руки его подрагивают.

– Это не от недостатка уважения, Генри, – ласково, но твердо сказал Кейн. – Я должен был простыми словами объяснить ей, почему не позволю ей сделать то, что убьет ее… или еще хуже.

– Я тоже не хочу, чтобы с ней случилось несчастье, – прошептал Генри.

Видя, что между мужчинами возникло понимание, Ванесса не стала вмешиваться. Генри отошел, а Ванессу охватило безудержное желание влепить Кейну пощечину, ей даже пришлось стиснуть кулаки и закусить губу, чтобы сдержаться! Он перетянул Генри на свою сторону! Она чуть не взорвалась от ярости. Этот… чертов выскочка опять взял верх!

– Вы не позволите? – Ванесса подчеркнула слово, взбесившее ее больше всего.

– Да, я не позволю, – повторил Кейн. – А сейчас снизойдите с высот вашей оскорбленной гордости к нам, грешным, Ванесса, и постарайтесь понять: мне нельзя терять время, если я хочу заполучить ваших мулов назад.

– А откуда нам знать, что вы не из их шайки?

– Неоткуда. Но я – ваша единственная надежда.

– Он прав, дорогая. Пожалуйста, послушайся его. – Элли выпрямилась. На ее лице была написана тревога.

– Седлайте лошадь, Генри. Вам придется помочь мне привести мулов обратно. Если удастся их вернуть.

– Он не поедет с вами, – быстро вмешалась Ванесса. – Я поеду вместо него.

Кейн не обратил внимания на ее слова.

– Вы же умеете обращаться с мулами, да, Генри?

– Да, сэр.

– А я вам говорю, что он не поедет!

– Мистер де Болт, – встревоженно произнесла Элли. – Генри… ни разу в жизни не стрелял из ружья.

Кейн оторопело переводил взгляд с одной женщины на другую. Генри понурил голову. Кейн буркнул себе под нос что-то похожее на ругательство.

Неловкое молчание нарушил старый Джон:

– Вы можете рассчитывать на меня, молодой человек.

– Я думал, вы останетесь здесь, чтобы охранять женщин, мистер Виснер. И рассчитывал, что Генри пригонит мулов назад, если удастся заполучить их обратно.

– Мэри Бэн стреляет из винтовки лучше многих мужчин. Женщины будут с ней в такой же безопасности, как если бы здесь остался я.

– Я хочу поехать, Ванесса. Я очень хочу помочь. – Генри дергал ее за рукав, пытаясь обратить на себя внимание.

– Это опасно, Генри.

– Седлайте лошадь, Генри, – спокойно приказал Кейн и подождал, пока парень скрылся в темноте. Затем он обратился к Элли: – Со мной отправится Джон, а Генри всего лишь пригонит мулов назад. С ним все будет в порядке. Я оставил свою лошадь в зарослях. Сейчас я приведу ее.

– Кем он себя воображает? – возмутилась Ванесса, когда Кейн скрылся. – Свалился нам на голову и раскомандовался.

– Мэм, – сказал Джон Виснер, – я где только не побывал, когда перегонял скот, и кого только не повидал на своем веку. Этот человек знает, что почем и что надо делать. А те трое, которые вчера наткнулись на нас, очень плохие, гореть им в аду в самом жарком пламени! Нам просто повезло, что де Болт догнал нас.

– Вы правы. – Элли в волнении сжала руки. – Как я теперь раскаиваюсь, что потащила вас в эти проклятые Богом земли!

– Если поедет Генри, то поеду и я, – упрямо заявила Ванесса и удалилась.

Она уже сидела на лошади позади Генри, когда к стоянке подскакал Кейн. Он с минуту не сводил с них пристального взгляда, словно именно этого от них и ожидал. Джон закончил давать наставления Мэри Бэн, взял большое ружье для охоты на бизонов и вскочил на лошадь с завидной для пожилого человека ловкостью. Он ездил на индейский манер – без седла, спину лошади укрывало лишь одеяло. Чувствовалось, что ему это не в диковинку.

– Она умеет пользоваться ружьем? – Кейн кивнул в сторону Мэри Бэн. – И сможет ли выстрелить, если потребуется?

– Могу поспорить, что многие мужчины проиграли бы ей в стрельбе на меткость. – Джон отъехал подальше, выплюнул изо рта жевательный табак и обратился к Элли: – Вы, мэм, с Мэри Бэн под надежной защитой. Она сделает все, что потребуется в минуту опасности. Ей приходилось бывать во всяких переделках.

Кейн молча покосился на Ванессу, и та про себя расценила его взгляд как «лучше бы с нами поехала Мэри Бэн». Она гордо выпятила подбородок и сверкнула на него непокорными глазами.

– Ну что ж, поехали. Попробуем добраться до них прежде, чем они поняли, что мы – это все, с кем им придется иметь дело.

Кейн возглавил группу, за ним двинулся Джон, а замыкали Генри с Ванессой.

Прижавшись к спине Генри, Ванесса чувствовала, как он волнуется. И диву давалась, как это тетя Элли позволила ему поехать. Генри был для нее всем, смыслом всей ее жизни. И если с ним что-нибудь случится, это тетю убьет. Да и ее самое тоже, подумала она и покрепче обняла Генри.

– Будь поосторожнее, пожалуйста, ладно? – прошептала она ему в ухо.

Он ничего не ответил: Кейн как раз остановил лошадь, и они поравнялись.

– Лагерь этих подонков прямо перед нами, Генри. Я сейчас подъеду к ним. А вы не высовывайтесь, пока я не крикну, что мулов можно забирать. Все ясно?

– Да, сэр.

– А вас не должно быть видно, – обратился он к Ванессе.

За пятьдесят ярдов до лагеря Кейн дал знак, и Генри остановился. Кейн молча указал рукой, и Генри, соскользнув с лошади, тихо пошел через кусты туда, где к двум деревцам были привязаны их мулы и лошади бандитов. Кейн и Джон тоже спешились и дошли до вражеского лагеря пешком. Лишь тут они снова сели на лошадей. На востоке уже появились первые светлые полоски. Птицы начали шумно славить близкий рассвет и перелетать с куста на куст. Лошади и мулы, не привыкшие, чтобы их привязывали рядом, тоже не стояли спокойно, изредка добавляя свои голоса к звукам зарождающегося дня.

Сидящие у костра не слышали, что кто-то подошел, пока одна из лошадей не заржала, учуяв своих сородичей. Бандиты разом подняли головы, а толстяк весьма проворно вскочил на ноги, опрокинув кружку с кофе в костер. Жидкость, попавшая на дрова, зашипела, вверх поднялся пар вперемешку с дымком. Бандиты молча стояли, переводя глаза с мужчины на великолепном жеребце на старика, сидящего на лошади на индейский манер.

– Наши мулы отвязались вчера ночью. Я вижу, вы их поймали и постерегли для нас, – сказал Кейн. – Мы очень признательны за ваши хлопоты. Мулов мы забираем, можете о них не беспокоиться.

– Да ну? Ишь ты какой ловкач! – Толстяк вытер жирные руки о рубашку и оглянулся на смуглого мужчину в черной куртке. – Ну а я вам говорю, чтоб вы не гнали лошадей, ясно? Это ведь надо еще обкумекать. Что упало, то пропало, а кто нашел – тот, как говорится, приобрел. И правильно говорится, верно, Тэсс?

Худой черноволосый мужчина неподвижно стоял в стороне, не мигая уставившись на Кейна угольно-черными глазами. Светловолосый косоглазый парень ухмылялся щербатым ртом, предвкушая потеху. Кейн точно знал, о чем думает юнец: это будет плевая работенка, ведь их же всего двое против троих.