Текст книги "Здесь царствует любовь"

Глава 2

Джон Остин стоял на прежнем месте, облокотившись о подоконник, и, казалось, забыл обо всем, кроме открывшегося из окна вида улицы с ее шумом и непривычными запахами. Саммер заканчивала умываться, когда поняла, что тоже прислушивается к каким-то периодически повторяющимся, чуть слышным звукам. Замерев, девушка повернула голову к той стене гостиничного номера, из-за которой они, судя по всему, доносились.

С минуту она ничего не слышала. Но затем странные звуки раздались вновь, и у нее не осталось сомнений в том, что это плакал ребенок. Саммер невольно взглянула на брата. С тех пор как он был малышом, способным лишь криком заявить о своих нуждах и неприятностях, прошла, казалось, вечность. Теперь ему исполнилось восемь лет, и мальчик не плакал даже тогда, когда умерла мама. Более того, он пытался подбодрить тогда сестру, говоря, что мама, без сомнения, отправилась на небеса, где встретит папу и будет счастлива.

Размышления Саммер прервал резкий стук в дверь – на пороге появился хозяин гостиницы. Он принес жаркое на сковороде, тонкие кусочки кукурузного хлеба, чашки и кувшин. Все это громоздилось на огромном подносе, который вошедший поспешил поставить на шифоньерку.

– Когда закончите, выставьте посуду за дверь. А еще лучше захватите с собой, спускаясь вниз.

Его оценивающий взгляд бесцеремонно скользнул по фигуре девушки.

– Я принесу посуду в холл, – сказала Саммер и, как только хозяин гостиницы вышел, поспешила захлопнуть дверь.

Но уже через несколько секунд, услышав какой-то шум, она вновь выглянула в коридор: хозяин гостиницы барабанил в соседний номер, где плакал ребенок.

– Заткнешься ты наконец? Долго мне еще терпеть этот проклятый вой? Ты беспокоишь порядочных постояльцев, которые платят за удобства.

В ответ раздались еще более громкие рыдания. Ребенок явно испугался грубого голоса.

– Малышка там одна? – спросила Саммер, выходя в тускло освещенный холл.

– Она выводит меня из себя, черт бы ее побрал! Мало того, что я терплю разврат ее матери в моей гостинице, так еще это громогласное отродье! Мне вовсе не светит, чтобы девчонка выла здесь всю ночь.

– А где ее мать?

– В танцзале или салуне. Шлюха – вот кто она такая! Не следовало мне разрешать ей оставаться здесь! Саммер поджала губы.

– Ну что ж… Однако ребенок в любом случае ни в чем не виноват. Откройте номер, и я поговорю с малышкой.

– Она запирает девчонку на ключ, прежде чем отправиться куда-нибудь на всю ночь.

– Не могу поверить, чтобы мать… А вдруг здесь случится пожар?

– Нет, решено, – прорычал хозяин, не обращая внимания на Саммер, – отволоку эту маленькую скандалистку в танцевальный зал, и дело с концом.

– Танцзал не место для ребенка, и вы это знаете не хуже меня. Откройте дверь, и я возьму девочку к себе до утра, – чувствуя, что начинает сердиться, произнесла Саммер.

– Для этого придется идти за ключом, – возразил хозяин гостиницы.

– Ну так сходите! – воскликнула девушка, выпрямляясь во весь свой небольшой рост и гневно сверкая глазами.

Какое-то мгновение хозяин нерешительно топтался на месте. Но видя, что новая постоялица не собирается отступать, он что-то проворчал себе под нос и направился к лестнице. Взявшись за перила, он сердито оглянулся: Саммер продолжала стоять у двери неподвижно, скрестив руки на груди и глядя в его сторону. – Твое счастье, черт побери, что я не хочу путаться в дела этого ублюдка Бульдога, – проворчал толстяк и стал нехотя спускаться по ступенькам.

Пока он не скрылся из виду, Саммер стояла с высоко поднятой головой, сохраняя гордую осанку. Хозяину этой гостиницы совсем ни к чему знать, как она устала и какой слабой себя чувствует на самом деле. Детский плач усилился, и девушка приложила ухо к двери, с тревогой прислушиваясь…

Наконец номер был открыт, и они вошли в темное помещение. Слабый свет давала только лампа, висевшая в холле. Саммер с трудом разглядела кровать и неясные очертания свернувшейся на ней крошечной фигурки. Обрамленное длинными вьющимися волосами круглое личико с большими, мокрыми от слез глазами было обращено в их сторону. Губы девочки задрожали, когда она увидела стоявшего в дверях хозяина.

– Пойдем, побудешь со мной, пока не вернется твоя мама, – ласково предложила девушка, протягивая руки к малышке.

Та с готовностью прильнула к ней, уткнувшись в плечо. Взяв ребенка на руки, Саммер поднялась.

– Я присмотрю за ней, – бросила она, проходя мимо нахмурившегося хозяина.

Дверь своей комнаты Саммер открыла легким толчком ноги и первым делом посмотрела на брата. Тот по-прежнему глядел в окно и, похоже, вовсе не заметил ее отсутствия.

Малышка подняла большие глаза. Сердце девушки сжалось от их печального взгляда. Крошке было не более трех лет. Она была такая миниатюрная, такая прелестная даже в своей несуразно большой, бесформенной ночной рубашонке. Светло-каштановые с медным отливом волосы ее завивались в тугие колечки. Вздернутый носик сплошь покрывали веснушки. Малышка с интересом огляделась вокруг и остановила взгляд на прильнувшем к окну Джоне Остине.

– Ну, скажи теперь, как тебя зовут?

Задавая этот вопрос, девушка налила воду в таз для умывания, намочила салфетку и принялась протирать лицо ребенка.

– Мэри Эвелин, – тихо ответила малышка, так что Саммер едва расслышала ее робкий голосок.

– А я – Саммер. Этот мальчик – мой брат. Его зовут Джон Остин.

При звуке своего имени Джон Остин вздрогнул и, обернувшись, ошеломленно уставился на сидящую на его кровати девочку.

– Откуда она взялась?

– Из соседней комнаты. Она останется с нами до тех пор, пока не вернется ее мама.

Глаза детей встретились. На лице мальчика появилась приветливая улыбка. Он подошел к кровати и взял маленькую ручку Мэри Эвелин в свою.

– Она такая хорошенькая, Саммер. Только посмотри на эти кудряшки. – Джон Остин чуть приподнялся и поправил упавшую на лицо малютки прядку. – Почему она плачет?

Саммер думала, что знает своего брата достаточно хорошо и вряд ли что-то в его поведении может ее удивить. Но то, что он может проявить такой трогательный интерес и сочувствие к незнакомой девочке, было для нее полной неожиданностью.

– Она, наверное, голодна, – сказала девушка, с состраданием глядя на ребенка, и подняла крышку сковородки с жарким. – Помой-ка руки, дорогая, а я пока разложу мясо и картошку по тарелкам.

К концу ужина глаза девочки были уже совершенно сухими. Крошечные капельки поблескивали только на ресничках. Малютка то и дело улыбалась, а одна из ужимок Джона Остина даже заставила ее весело рассмеяться.

В памяти наблюдавшей за детьми Саммер всплыло смутное воспоминание из далекого прошлого: маленькая девочка тоже с обожанием смотрит во все глаза на мальчика. Да, высокого, стройного мальчика, который, держа ее за руку, помогает перейти ручей по скользкому бревну. Он уговаривает ее не бояться. И девочке не страшно именно потому, что говорит это он. Та девочка – она сама. А вот мальчик?.. Может, он вообще только плод ее воображения? Промелькнувшее перед мысленным взором видение было столь мимолетным, что девушка совсем не была уверена, было ли оно навеяно действительным событием или являлось всего лишь отголоском каких-то давних мечтаний.

Оставив Джона Остина на детской кроватке, она перенесла Мэри на свою постель и, не раздеваясь, легла рядом. Малышка уютно прижалась к ней и тут же уснула. Саммер, глядя на девочку, с негодованием подумала о ее матери. Они с Джоном Остином должны утром уехать. Кто позаботится об этой крошке завтра вечером?

От чужих проблем мысли незаметно перепрыгнули к собственным. Смогут ли они с братом прожить на своем участке так, чтобы целиком и полностью не зависеть от Сэма Маклина? Тревога за неясное будущее начала вытеснять все остальные чувства. Конечно, еще не поздно кое-что посадить, и она обязательно это сделает. Но потребуются и деньги. Купить надо так много: обувь, инструменты и одежду для работы на огороде, теплое пальто Джону Остину… Эх, не следовало им приезжать сюда! Денег, истраченных на это путешествие, останься они в Пини-Вудс, им бы могло хватить надолго. Ясно пока одно: к Сэму Маклину больше не стоит и обращаться. Кстати, он и в письме своем писал только то, что их ждет дом с участком, и ничего, кроме этого, не обещал. Но, честно говоря, Саммер надеялась на более солидную поддержку. Что ж, винить некого, только саму себя.

И все-таки веки Саммер вопреки ее воле смежились. Давала о себе знать физическая и душевная усталость. Брату с сестрой пришлось много дней подряд находиться в дороге. Тело настоятельно требовало отдыха, и девушка сама не заметила, как задремала.

Разбудили ее пронзительные крики и шум хлопнувшей двери. Стараясь отогнать сон, Саммер потрясла головой и резко села в постели. Похоже было, что вернулась мать девочки. Девушка рванулась к двери и, нащупав замочную скважину, повернула ключ.

Почти одновременно распахнулась еще одна дверь, и в коридор буквально вылетел мужчина. Взглянув на него, девушка чуть не расхохоталась: на бедняге были только брюки и шляпа, зато в руках он держал два больших шестизарядных револьвера.

– Что за чертовщина! – пробормотал он.

Следом из его номера появилась дебелая блондинка, не слишком позаботившаяся о том, чтобы прикрыть свою соблазнительную грудь.

– Куда же ты? Вернись, любовь моя! – произнесла она, хватая мужчину за руки и прижимаясь к нему обнаженной грудью.

Покраснев, Саммер отвела глаза в сторону и постаралась побыстрее проскользнуть мимо этой парочки.

В этот момент со стороны лестницы послышался другой женский голос, пронзительный и истеричный:

– Ах ты… Чтоб ты сдох, ублюдок! Где моя девочка? Если из-за тебя с ней случится что-нибудь, я… я уничтожу тебя! Мэри Эвелин! Мэ-э-ри!

– Ваша дочурка у меня, – поспешила сообщить женщине, Саммер, но та была уже внизу и не слышала ее.

Хозяин гостиницы поднялся с диванчика, установленного за стойкой конторки.

– Закрой свой проклятый рот! Ты всех здесь перебудишь!

– Ты… ты негодяй! Мэ-э-ри! – Женщина уже рыдала.

– Она у меня, – вновь обратилась к ней Саммер.

Незнакомка повернулась. Это была совсем юная девушка с обрамленным густыми тусклыми локонами лицом и маленьким вздернутым носиком. Розовое сатиновое платье, подол которого сзади доходил до пола, а спереди имел непомерно огромный вырез, было немного великовато для ее худощавой фигуры. Глубоко запавшие явно от долго копившейся усталости глаза пристально взглянули на Саммер, и обладательница их бросилась вверх по лестнице.

– Где она?

– Забирай-ка свое отродье и выметайся отсюда! – закричал ей вслед оставшийся внизу хозяин гостиницы, лицо которого исказилось от гнева. – Шлюха! Вон! Слышала, что я сказал? Вон!

– Вы взяли Мэри к себе? О, слава Богу! Я была в панике! Как я испугалась, решив, что этот мерзавец что-то с ней сделал. Я бы убила его! Если бы он обидел мою девочку, я бы убила его. Клянусь!

– С вашей дочуркой все в порядке. Она спит в моем номере. Пойдемте я покажу.

Мужчина с пистолетами, увидев еще двух приближающихся женщин, поспешно заскочил в свою комнату и захлопнул дверь. Саммер прошла мимо, даже не взглянув в его сторону. Войдя к себе, она тоже первым делом плотно закрыла дверь и заперла ее на ключ. Спутница ее бросилась к кровати и, опустившись на колени, посмотрела на дочь. Малышка проснулась, потянулась к матери и обхватила ее шею ручонками.

– Мама… Мама!

– О девочка моя! О Боже, маленькая, как я испугалась! Пришла, а тебя нигде нет!

Саммер стояла у спинки кровати, глядя на освещенные трепещущим светом лампы болезненно худые руки и плечи девушки. Когда та подняла глаза, они были мокры от слез.

– Спасибо вам, – искренне произнесла она.

– Не стоит благодарности. Кажется, моему брату ваша дочка понравилась с первого взгляда, – ответила Саммер, кивая головой в сторону спящего мальчика. – Они сразу же прекрасно поладили.

Девушка посмотрела на нее, затем на детскую кроватку и, укрыв дочку, с трудом поднялась.

– Я на грани отчаяния! – неожиданно призналась она. – Прямо не знаю, что дальше делать. – Губы ее задрожали, слезы покатились по усталому, бледному лицу. – Я не проститутка, мэм, поверьте! Но, честно говоря, вполне могу ею стать, потому… потому что не знаю, как долго я еще смогу уклоняться от домогательств клиентов танцзала! На себя я уже махнула рукой – будь что будет. Но Мэри Эвелин я должна обеспечить достойное существование. Она вам понравилась, правда? Девочка такая миленькая и… в самом деле очень хорошая.

Гостья бессильно опустилась на кровать и закрыла лицо руками. В невольном порыве успокоить девушку Саммер обняла ее за плечи, и та, то и дело прерывая рассказ рыданиями, поведала ей свою печальную историю.

Сэди Айрен, как звали маму маленькой Мэри, в четырнадцать лет вышла замуж, а уже в семнадцать стала вдовой. Мужем ее был молодой сезонный рабочий. Супруги начали неплохо, даже обзавелись собственным хозяйством. Но соблазны города оказались слишком сильны. Одна из карточных игр с участием ее мужа завершилась стрельбой, которая стоила жизни неплохому в общем-то парню. Сэди с маленькой дочкой уже год как одни. С месяц назад они перебрались в Гамильтон. Сэди стала искать работу. Но единственное, что ей удалось найти здесь, это место девушки для танцев. Причем большую часть своего заработка Сэди приходится отдавать в уплату за номер в гостинице.

– Да, мне не остается ничего другого, как начать продавать себя. И я пойду на это, чтобы накормить мою крошку, – твердо заявила Сэди и вдруг задрожала всем телом. – О Боже, мэм, вы даже не представляете, что это такое, когда… когда тебя каждый может лапать, лезть к тебе слюнявым ртом… Как противно они пропахли табаком, который постоянно жуют и сплевывают! Но я уже ко всему готова, лишь бы Мэри имела надежную крышу над головой.

От нахлынувших переживаний несчастная принялась раскачиваться взад и вперед на кровати. Саммер в волнении подошла к окну и посмотрела вниз. Улица была совершенно пуста. Лишь чья-то привязанная к крыльцу лошадь одиноко стояла у салуна. Животное, опустив голову, то переминалось с ноги на ногу, то ударяло в землю копытом. Саммер вдруг отчетливо ощутила незримое присутствие Сэма Маклина. Мысли об этом человеке мешали ей сосредоточиться. Чувствуя растущую симпатию к этой несчастной девушке, Саммер решила, что должна ей как-то помочь. Но как? Она не в состоянии взвалить на себя заботу еще об одном ребенке. Нет, она просто не сможет… Впрочем, Бульдог, кажется, говорил… говорил, что если ей понадобится помощница-женщина…

Больше Саммер не колебалась. Приняв решение, она вернулась к кровати и взглянула гостье в глаза.

– Кажется, я нашла выход. Что, если вам поехать вместе с нами? – Она присела рядом с Сэди. – У нас есть небольшая ферма примерно в тридцати милях южнее этого города. Честно говоря, я не знаю, что это за место, но оно расположено неподалеку от большого ранчо, принадлежащего нашему… нашему опекуну. Мы собираемся выехать завтра. Будем рады, если вы с Мэри составите нам компанию. Мне меньше всего хочется оказаться единственной белой женщиной на протяжении всего пути. Сразу предупреждаю, Сэди, что денег у нас очень мало. Зато есть где жить. Но работать придется не покладая рук. Первым делом займемся садом и огородом, а потом…

Потеряв дар речи, Сэди несколько мгновений ошеломленно глядела на Саммер, явно не веря своим ушам.

– О, мэм, – наконец вымолвила она. – Вы берете меня и мою дочурку с собой?

– А почему бы нет? И, кстати, зови меня просто Саммер.

Хозяйка номера засмеялась, гостья залилась благодарными слезами. У Саммер было такое ощущение, будто гора свалилась с плеч. Наконец-то у нее появился кто-то, с кем можно будет там, куда они отправляются, переброситься словом, кто будет работать с ней рядом. Сэди нуждалась в поддержке еще больше. Строя планы будущей жизни, они проговорили всю ночь и разошлись лишь перед самым рассветом.

С появлением солнца город начал понемногу оживать. Проснулись и девушки. Саммер осторожно выглянула в холл, чуть приоткрыв дверь, и тут же закрыла ее, увидев идущего по коридору хозяина гостиницы. Она ободряюще улыбнулась Сэди. Ответный взгляд серых глаз был серьезным, даже настороженным. Веснушки особенно отчетливо выделялись на лице Сэди, напоминая крупинки коричневого сахара. Сэди стояла посреди комнаты, крепко сжимая руку своей дочурки. Сейчас в ней ничто не напоминало разбитную девицу из танцзала, какой она предстала перед Саммер вчера. Теперь ее ситцевое платье полностью закрывало грудь и ноги. Сидело оно довольно хорошо, разве что слегка свободно, свидетельствуя о том, что хозяйка с момента его приобретения похудела. От прежней бравады не осталось и следа. Вчера это была разъяренная фурия, мать, готовая на все, чтобы найти свое пропавшее дитя. Сегодня – просто испуганная женщина, которая не знала, как расплатиться за последнюю ночь в гостинице.

Когда Саммер открыла дверь Бульдогу, тот застыл на пороге, изумленно уставившись на ожидающих его двух женщин с детьми.

– Миссис Брэтчер поедет с нами, – сказала Саммер, представляя таким образом новую подругу.

Голос звучал уверенно. Она наметила план дальнейших действий и наконец почувствовала, что вновь в состоянии распоряжаться собственной судьбой.

Бульдог переминался с ноги на ногу, явно не зная, что сказать в ответ.

– Вот те на…

Саммер решила, что лучше всего рассказать ему историю своего знакомства с Сэди от начала до конца.

– И мы не собираемся платить ему ни цента, – завершила она свой рассказ. – Представьте только, он требовал с нее доллар в день!

Ковбой покачал своей украшенной усами головой.

– Доллар! Вот те на… Он, наверное, намекал, что может скостить плату за кое-какие услуги. Да, Сэди?

Девушка, потупив глаза, кивнула.

Саммер внимательно посмотрела на Бульдога. Конечно, он должен был знать кое-что о ее новой подруге. В этом городе не так много жителей, чтобы Сэди могла в нем затеряться.

– Я за вами вернусь через минуту, – сказал ковбой, надевая запыленную шляпу, и поднял два сундука с поклажей.

Путь от номера до повозки был проделан без каких-либо приключений. Хозяина отеля не оказалось на его обычном месте за. конторкой. Когда Саммер поинтересовалась, где он может быть, Бульдог лишь презрительно сплюнул на пыльную землю.

Не прошло и получаса, как их легкая повозка подкатила к лавке и ее багажное отделение начало быстро заполняться различными припасами. Несколько зевак весело обменивались незлобивыми шутками с Бульдогом, проворно засовывающим внутрь ящики и мешки.

Сэди, окончательно поверившая в то, что ей удалось вырваться из злополучной гостиницы, успокоилась. Губы ее то и дело расплывались в улыбке. Саммер была необыкновенно рада ее присутствию. Сидевшие рядом дети наблюдали за происходящим широко раскрытыми глазами.

– Я так довольна, что ты едешь со мной, – сказала Саммер, беря Сэди за руку.

– Вы довольны! О Господи Иисусе… Что тогда говорить обо мне! Я все еще не могу поверить до конца, что уевжаю отсюда. Я готова работать на вас не покладая рук, мисс. Клянусь! Если надо, я буду трудиться так, что сотру пальцы до самых костей!

– А вот это совсем ни к чему. Мы будем работать вместе. И, ради всего святого, зови меня просто Саммер.

– Мне следует называть вас ангелом. Да-да, вот как я должна называть вас… тебя.

Саммер рассмеялась, и несколько стоявших у лавки бездельников разом повернули головы в сторону симпатичной девушки. Собираясь в дорогу, Саммер уложила свои великолепные черные волосы в не слишком тугой пучок на затылке, позволив, однако, нескольким локонам свободно виться вдоль щек. Темное ситцевое платье прекрасно гармонировало с глазами цвета фиалок, а румянец волнения на белоснежной коже делал ее по-настоящему прекрасной. Но сама она не подозревала о впечатлении, которое производит на окружающих, и даже не заметила обращенных на нее восхищенных мужских взглядов, так как в этот самый момент передавала свою шляпу Сэди.

– Я сейчас вернусь, Джон Остин. Сэди, ни в коем случае не разрешай ему вылезать из повозки. Когда узнаешь этого мальчика получше, поймешь почему. Пойду посмотрю, нет ли здесь семян для нашего огорода.

Войдя в лавку, Саммер невольно задержалась в дверях, чтобы после яркого солнечного света глаза привыкли к тусклому освещению. Помещение, в которое она попала, было буквально завалено самыми разнообразными товарами, необходимыми для многочисленных владельцев ранчо, разводящих скот в окрестностях городка. Вдоль прохода громоздились бочки с мукой, сахаром, солониной и кукурузной крупой. На крюках и полках располагались кувшины, различный инструмент, корзины, веревки и конская сбруя. Но девушку больше всего привлек прилавок с яркой и удобной одеждой для работы в саду и огороде. Направляясь к этому прилавку, она прошла мимо мужчины, отсчитывавшего серебряные доллары и подвигавшего сложенные из них аккуратные башенки продавцу.

Это был очень высокий человек с усами, худощавый, но с весьма широкими плечами и крепкими руками. Большие поля надвинутой на самые глаза черной шляпы практически полностью закрывали его лицо. Хорошо видна была только торчавшая из-под нее сигара, то и дело перемещавшаяся из стороны в сторону и издававшая весьма неприятный запах. Одежда его, на удивление совершенно не запыленная, была тоже выдержана в темных тонах. Портрет дополняла висящая на плече дулом вниз винтовка. Впрочем, все это Саммер вспомнила позже. Сейчас же ее внимание привлек лишь звон серебряных монет.

Осмотрев заинтересовавшие ее куртки и подумав, что неплохо было бы купить голубую для себя, зеленую для Сэди и ярко-желтую, будто солнце, для Мэри, Саммер посмотрела на уже освободившегося продавца.

– Доброе утро, мисс, – опустив руки на фартук, приветствовал ее тот, оказавшийся довольно молодым парнем с большим, ходящим при каждом слове вверх и вниз кадыком.

– Доброе. Почем у вас семена?

– Семена? А… десять центов мерка.

– Десять центов?! – несколько скованно и нерешительно воскликнула Саммер. – В Пини-Вудс, откуда я приехала, за точно такую же мерку взяли бы только два цента. Ладно… Десять, вы сказали? Дайте мне по мерке бобов, фасоли, семян свеклы, редиса и кукурузы. Да, еще я собираюсь сажать картофель…

– Гм… – перебил девушку продавец, переводя взгляд куда-то поверх ее головы. – Если вы та леди, для которой делал заказ мистер Бульдог, мэм, вам не к чему беспокоиться о таких вещах. Он сказал, что вам не нужно… Ну, в общем, он представил мне список. Картофель в нем, правда, не значится, но он заверил, что нуждаться в чем-либо вы не…

– Так все эти запасы, которые сейчас загружают в нашу повозку, предназначены для нас?

Парень слегка покраснел.

– Ну… Мне сказали только, что я должен кое-что отложить, и дали список…

– Но я не могу за все заплатить, – произнесла Саммер спокойно, однако в тоне ее ощущалось раздражение. – На такое количество покупок у меня нет денег сейчас и скорее всего не будет никогда.

– За все уплачено, мисс, не беспокойтесь, – расплылся в широкой улыбке продавец.

– Бульдог заплатил за наше снаряжение?

– Нет, платил мистер Маклин, мисс. – Сообщая это, парень почему-то еще больше покраснел и опустил взгляд на свои ладони.

Саммер надула губы.

– Я хотела бы взглянуть на копию этого списка, – потребовала она, гордо глядя на начавшего ерзать продавца., – Дайте, пожалуйста, счет, – протянула она руку.

– Я выполнил заказ и отдал бумагу Бульдогу… потом.

Глаза парня заметались по углам в поисках объекта, на котором можно было бы остановиться, не вызывая подозрений молодой клиентки. В конце концов он принялся отмерять семена, заворачивая каждую новую порцию в грубую оберточную бумагу.

Саммер и сама уже начала жалеть о начатом разговоре. Можно было не сомневаться, что о нем к полудню узнает весь город. Если продавец не успеет разнести, поможет высокий покупатель. Сделав вид, что разглядывает содержимое корзин с сушеными бобами и рисом, она украдкой огляделась по сторонам, ища глазами незнакомца в темном. Тот стоял к ней спиной, и в позе этого мужчины, в его манере держать голову было нечто, что заставляло ее вновь и вновь в него вглядываться. Незнакомец еще ниже наклонил голову, прикуривая очередную сигару, и девушка узнала его. Это был тот самый высокий мужчина, с которым Бульдог разговаривал вчера вечером. Саммер поспешила перевести взгляд на продавца. Она почувствовала, что начинает краснеть, а сердце в груди почему-то ускорило свой ритм.

– Дайте, пожалуйста, два пакетика мятных леденцов, – попросила она, сама не понимая зачем понизив голос чуть ли не до шепота.

Выйдя из тусклого помещения, Саммер про себя отметила, что солнце поднялось уже довольно высоко, на улице стало заметно жарче, а число зевак увеличилось. Собственно, всего этого следовало ожидать. Гораздо в большей степени внимание девушки привлекла подъезжавшая к лавке великолепная двуколка, эскортируемая полудюжиной всадников. Человек, правивший лошадьми, быстро соскочил на землю и протянул руку, помогая выйти сидевшей рядом с ним женщине. Незнакомка была очень хороша собой, а такого великолепного наряда, как на этой даме, Саммер, пожалуй, вообще до сих пор не видела. Выдержан он был целиком в серых тонах: от высоких ботинок из дорогой мягкой кожи до роскошной широкополой шляпы, прикрывающей тяжелый пучок белокурых вьющихся волос. Руки в серых перчатках грациозно поднялись, ловко поправляя и одергивая закрепленную на шляпе опять же серую газовую вуаль. Повернув красивую голову в сторону ожидавшего мужчины, женщина рассмеялась мягким, приятным смехом. Мужчина подошел поближе и, обхватив руками узкую талию, опустил спутницу на землю. Проделал он это так бережно, будто прикасался к бесценной и хрупкой фарфоровой статуэтке.

Саммер никак не ожидала, что такой крупный человек, да еще с лицом, лишенным малейшего намека на улыбку, мог быть столь плавен и нежен в движениях. Но, как бы там ни было, ей лучше всего было поскорее вернуться в свою повозку, чтобы остаться незамеченной для вновь прибывших. Однако не успела девушка спуститься с крыльца лавки, как, к ее неудовольствию, красавица повернулась и с приветливой улыбкой посмотрела прямо на нее.

– Приветствую вас.

Мелодичный голос был именно таким, каким и должен быть у такого прелестного создания. Возраст незнакомки Саммер бы определить не решилась. Кожа на лице женщины была совершенно гладкой, глаза яркими, блеск волос говорил не только об ухоженности, но и о жизненной силе. Однако несколько едва заметных морщинок все-таки виднелись в уголках глаз и на шее, возле изысканной броши, украшавшей вырез платья.

– О… здравствуйте. – Девушка смущенно отметила, что голос ее дрогнул, и попыталась продолжить свой путь.

Но маленькая ладонь в серой перчатке, быстро обхватив запястье Саммер, не позволила ей сделать это.

– Вы, наверное, недавно в городе?

Улыбка, появившаяся на лице незнакомки, была такая приятная, а голос звучал столь дружелюбно, что это небольшое насилие абсолютно не рассердило Саммер.

– Да. Только со вчерашнего дня.

– Я так и думала, – снова улыбнулась женщина, на этот раз мужчине с каменным лицом. – Я оказалась права, Джесс, утверждая, что знаю всех миловидных молодых леди в округе.

Саммер, к своему удивлению, отметила, что сердце ее приятно сжалось от услышанного комплимента.

– Меня зовут Эллен Маклин, дорогая, – продолжила женщина, – а это мой сын Трэвис.

Чуть повернувшись, она положила руку на плечо второго стоявшего рядом с ней мужчины. Саммер взглянула на блондина с красивыми живыми глазами, который тут же, не стесняясь, фамильярно подмигнул ей. Девушка слегка покраснела и поспешила высвободить у Эллен руку.

– Я – Саммер Кайкендал, – представилась она и застыла, ожидая, какую реакцию вызовет ее имя.

Женщина, однако, вела себя так, будто оно ей вообще ни о чем не говорило. Похоже было, что о ее с Джоном Остином прибытии Сэм Маклин членам своей семьи ничего не сообщил.

– Рада познакомиться с вами, Саммер, – произнесла миссис Маклин и коснулась ладонью руки человека с суровым лицом. – Позвольте представить вам также моего хорошего друга и управляющего нашим ранчо Джесса Фарстона.

На Саммер взглянули глаза, холоднее которых она еще не видела. Светло-серые, почти такого же цвета, как наряд его спутницы, они, казалось, вообще не выражали никаких чувств. Управляющий притронулся рукой к полям шляпы, посмотрев на девушку так, будто хотел припечатать ее взглядом к стене. Та поспешила перевести взор на Трэвиса Маклина, который улыбнулся ей во весь рот, не скрывая восхищения. Трэвис выглядел самым молодым из троицы, но все-таки не настолько, чтобы принять его за сына воздушного создания в сером.

– Вы не родственница Кайкендалам, которые когда-то жили здесь неподалеку? – спросила миссис Маклин. – Сколько лет прошло с тех пор, считать не будем, да, Джесс? – подарила она еще одну очаровательную улыбку огромному хмурому мужчине и вновь перевела глаза на Саммер. – Вы же не можете быть дочерью Нэнни Кайкендал!

– И тем не менее я именно ее дочь. А вы были знакомы с моей мамой?

– Конечно, дорогая. Она жила совсем рядом с ранчо Сэма Маклина. А мой первый муж – брат Сэма. Наши земли чуть западнее.

Саммер почувствовала разочарование от того, что перед ней не члены семьи Сэма, но в то же время ей стало спокойнее. Говоря откровенно, к встрече с ними она еще была не готова.

– Вы будете жить в том же доме? О, я не была там уже тысячу лет. Можно я буду навещать вас? – защебетала Эллен. – Я не так часто виделась с вашей матерью, как бы хотелось, постараюсь исправить это, общаясь с дочерью, – заявила она, не дожидаясь ответа на свой вопрос. – Разве это не здорово, Джесс, что здесь наконец появилась симпатичная молодая женщина, с которой мне можно будет поболтать?

Миссис Маклин вновь повернулась к своему угрюмому спутнику. Мужчина молча посмотрел ей в глаза, затем подал руку и аккуратно сжал маленькую ладонь в серой перчатке.

Воспользовавшись возникшей паузой, Саммер направилась к повозке.

– Буду ждать вашего визита, миссис Маклин.

– Я обязательно скоро загляну к вам. До свидания, дорогая.

Трэвис Маклин сбрвал с головы шляпу и взял девушку под локоть, помогая ей сойти по ступенькам крыльца.

– Я сам привезу маму, когда она соберется навестить вас, – произнес он тихо, делая ударение на первых двух словах, и нежно провел пальцами по ее руке.

Стараясь не обращать внимания на этот многозначительный жест и успокаивая себя тем, что сделал его не сын Сэма Маклина, Саммер быстрым шагом подошла к повозке. Она ухватилась за протянутую. Бульдогом руку, поставила ногу на колесо и через мгновение уже сидела рядом с Сэди. Только сейчас девушка заметила, как тихо было на улице. Казалось, что все вокруг замерли, прекратив все свои дела, во время ее разговора с миссис Маклин. Даже продавец выбрался из своей лавки и неподвижно стоял в дверях, опустив руки на фартук. Саммер вдруг страшно захотелось как можно быстрее покинуть это место, вырваться наконец из-под направленных на нее взглядов. Тем более что и Бульдог, и Сэди встретили ее молча, не проронив ни единого слова, отчего Саммер почувствовала себя совсем неловко. Ковбой хлестнул лошадей поводьями, и повозка покатила вниз по улице. Даже Джон Остин ничего не сказал сестре. Саммер улыбнулась брату, но он этого и не заметил. Мальчик и маленькая Мэри были поглощены созерцанием удаляющейся группы стоявших возле лавки людей.