Электронная библиотека » Дреда Сэй Митчелл » » онлайн чтение - страница 4

Текст книги "Свободная комната"


  • Текст добавлен: 24 января 2021, 17:01


Автор книги: Дреда Сэй Митчелл


Жанр: Современные детективы, Детективы


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Глава 6

Я убираю стул и отодвигаю замок. Неуверенно приоткрыв дверь, я обнаруживаю, что моя гостья пришла в одиночестве. Кажется, нет причин не впускать ее. В конце концов, это ее дом. Зайдя внутрь, Марта замечает перцовый баллончик и сигнализацию у меня в руках.

Она мрачно смеется и говорит:

– В этом нет необходимости, Лиза. Ты беспокоишься из-за Джека? Не волнуйся, он безобиден. Много говорит и мало делает.

Я слегка смущаюсь, хотя и остаюсь начеку. Ставлю баллончик и сигнализацию на каминную полку. Марта пришла босиком, и без каблуков она больше не кажется высокой. Она все еще одета так, чтобы произвести впечатление; ее дорогой черный наряд подходит для шикарной вечеринки. Возможно, она одевается так всегда. Я не знаю, какими духами она пользуется, но они чуть сладковатые, не слишком тяжелые.

За окном смеркается; единственное освещение – естественное – попадает в комнату через окна и световой люк на крыше. В комнате довольно мрачно. Возможно, из-за этого я могу представить, как очаровательна Марта, должно быть, была в молодости. Ее скулы и лоб вместе с ослепительными зелеными глазами составляют изящную картину. Марта, наверное, была настоящей сердцеедкой в расцвете лет, истинной красавицей, что заставляет меня задуматься, как она оказалась замужем за таким человеком.

Марта, должно быть, нервничает, потому что она бродит туда-сюда, осматривая комнату, как тюремный надзиратель, пока я стою и пялюсь на нее. Она останавливается у стола, как будто ожидает там что-то найти. Смотрит на меня снизу вверх, пока меня все еще слегка потрясывает от сцены внизу, но потом одаривает очаровательной улыбкой.

– Не возражаешь, если мы поболтаем, Лиза? Ну, знаешь, как женщина с женщиной?

– Вовсе нет.

Она может «болтать» со мной сколько угодно, это ничего не изменит – я не уеду из этого дома. Из этой комнаты.

Марта садится на стул у стола и скрещивает свои стройные ноги.

– Я нечасто так делаю… – предупреждает она заранее и, не давая мне времени ответить, достает пачку сигарет.

Я не показываю своего удивления. Я полагала, Марта и сигареты – понятия несопоставимые. Она кажется слишком утонченной для чего-то столь грязного, как сигарета в ее миниатюрном ротике. А потом я вижу, как она курит, и она доводит это до уровня перформанса. Надувает свои красные губки, зажигая сигарету. Дым кружится и клубится вокруг нее, окутывая ее естественным гламуром какой-нибудь звезды фильма в стиле нуар времен голливудской классики. Звезды, чей любовник только что застрелил ее мужа и беспокоится, что ФБР придет его искать. Она не спрашивает меня, не возражаю ли я, чтобы она закурила. А я возражаю.

Но это ее дом, а не мой.

– Можешь ответить мне на один вопрос?

– Конечно.

Дым скрывает часть ее лица.

– Почему бы тебе просто не собрать вещи и не уехать? Я бы уехала на твоем месте.

– Я уже сказала тебе. Я подписала договор аренды и намерена придерживаться его. Нелегко найти такую очаровательную и уютную комнату, как эта. Что касается всей этой истории с шампанским и…

Она останавливает меня:

– Я прекрасно знаю, как игристое и бокалы оказались здесь. Это Джек их принес, верно? Потому что он думал, что я ушла на весь вечер. Я не дура.

Удивительно, что она это признает.

– Тогда ты знаешь, что я не сделала ничего плохого. И нет причины уезжать.

– Мне, наоборот, кажется, что есть. Я бы не хотела жить в доме, где хозяин бросается наверх в первый же вечер, вооруженный бутылкой алкоголя и презервативом. Хотя нет, забудь про презерватив, он не настолько разумен.

Я ошеломлена тем, как хорошо она знает своего мужа. Но зачем она живет с таким мужчиной? Разве она не чувствует себя униженной?

– Я знаю свои права. Ты меня не выгонишь.

Марта встает, подходит к окну и выбрасывает сигарету. Когда она снова садится, то сразу же зажигает еще одну. Теперь руки у нее слегка дрожат.

– Ты спала с ним?

У меня падает челюсть от шока.

– Конечно… конечно нет.

Она разминает пальцы свободной руки.

– Я бы не стала винить тебя, если бы ты это сделала. Он отлично выглядит. И, честно говоря, у меня есть свои недостатки, но я не лицемерка. В свое время я и сама сбивалась с пути пару раз. Я не в том положении, чтобы критиковать кого-то за это.

– Я. Не. Спала. С. Ним.

Этот «женский» разговор слишком личный и очень неприятный. Интересно, к чему Марта клонит? Она явно пришла не обсуждать измены. Вся ее манера поведения указывает на это. Держу пари, Джек послал ее сюда что-то передать мне, но я не могу понять, что именно. Не может быть и речи о том, чтобы выгнать меня. Я уже ясно дала понять, что этого не произойдет.

Марта, кажется, погрузилась в свои мысли. И тут она говорит:

– Сколько тебе лет?

– Двадцать пять.

Она кивает:

– Мне сорок три, – делает паузу, а затем добавляет: – Ладно, сорок восемь.

«Ну конечно», – думаю я про себя. Ей определенно за пятьдесят.

– Знаешь, тяжело быть женой такого молодого человека, как Джек. Тебя путают с его матерью или думают, что твой муж – какой-то жиголо. Это совсем не легко.

Я не могу не вздрогнуть, вспоминая, что сама перепутала ее с его матерью.

– Могу себе представить.

Тут она перестает быть печальной и становится обиженной.

– Нет, не можешь. Ты даже близко не можешь себе представить. Знаешь, когда я была в твоем возрасте, мужчины бегали за мной как собаки. От меня требовалось только бросить им палку, а они бежали за ней, громко лая. И приносили мне палку в зубах, а потом садились на задние лапы и виляли хвостами, свесив языки. А теперь… – ее голос надламывается от уныния. – Теперь они смеются надо мной за моей спиной. Ты даже представить себе не можешь, что это значит.

Мне жаль ее… как я могу не пожалеть ее? Неудивительно, что она вкалывает химические препараты, чтобы вернуть себе молодость.

В комнате темнеет. Марта превращается в тень.

– Послушай меня, Лиза. Я не заставляю и не прошу тебя уйти, я умоляю тебя, – в ее голосе звучат панические нотки. – Собирай вещи и уезжай сегодня вечером. У меня есть пара сотен фунтов внизу в комоде; можешь взять их и переехать в отель, если хочешь. Джек – отличный парень, но иногда он может быть… – она поднимает взгляд наверх, как будто слова, которые она ищет, витают в воздухе. Потом снова смотрит мне в глаза, – немного упрямым, если все идет не так, как он хочет. Я не хочу, чтобы кто-то из вас чувствовал себя неловко в моем доме.

– Так это твой дом, а не его? – вставляю я.

Даже не видя того, как она покраснела, я понимаю, что у нее закипела кровь от моего вопроса. Она встает, и лицо у нее сводит судорогой от напряжения и ярости.

– Если ты намекаешь на то, что он со мной только ради моего дома и денег, то ты…

– Прости меня, Марта. Это было неуместно. Я просто благодарна, что у меня есть право на уголок твоего удивительного дома.

Она остается на ногах и смотрит на меня несчастным взглядом.

– Мы вместе уже четыре года. Только мы с Джеком, одни в нашем доме.

«И человек, который жил в этой комнате до меня», – хочу я добавить. Но молчу.

– Было нелегко позволить въехать сюда чужому человеку. Но у Джека в последнее время проблемы с работой, и ему не нравится брать у меня деньги. Он хочет быть независимым. Так что мы договорились найти жильца, чтобы у него появился еще один источник дохода, – она отворачивается. – Я буду честна с тобой, я не подумала о том, каково это – пустить в свой дом молодую женщину, когда живешь с мужем гораздо моложе себя.

Боже, она выглядит такой уязвимой. Как будто я собираюсь разрушить весь ее мир.

Я быстро встаю, но не подхожу к ней.

– Позволь мне заверить тебя, что между мной и твоим мужем никогда не будет ничего, кроме формальных отношений между арендодателем и арендатором.

Марта задумывается на секунду.

– Дело не только в тебе, но и в Джеке. Его чувства задеты. Я не хочу, чтобы между вами была неловкость, – она машет руками. – Может быть, тебе все-таки стоит уехать.

– А ты знаешь, как трудно найти жилье в одном из самых популярных городов мира? У меня есть квалифицированная работа с хорошей зарплатой, но я все равно не могу позволить себе свое жилье. Если я уеду сегодня вечером, то окажусь в хостеле, в комнате с другими людьми. Я не могу этого сделать, – я вздыхаю, – но в конце туннеля есть свет для всех нас. Если через полгода у нас ничего не получится, ты не предложишь мне продлить договор, и я съеду. Все просто.

– Я скажу тебе, что я сделаю, – тут она приободрилась. – Я поговорю с Джеком и сглажу этот конфликт. Да, вот что я сделаю.

Последние слова она сказала сама себе, сжав кулаки. Почему мысль о разговоре с мужем заставляет ее сжимать кулаки? Вызывает в ней такое напряжение?

Своей парящей походкой Марта идет в сторону двери.

– Ты знала, что когда-то это была комната для прислуги? Можешь себе представить, что тебе приходится работать целый день внизу, а потом вечером, когда ты жутко устала, забираться на самый верхний этаж дома?

Я хотела ответить: «Я хорошо знаю это чувство; мне приходится спускаться в туалет и подниматься обратно каждый раз». Но я держу эти слова при себе и заставляю себя улыбаться.

– Марта, не волнуйся, все будет хорошо.

Глава 7

Я просыпаюсь в холодной темноте, валяясь на полу в поту, при этом моя левая нога вывернута на кровати. Узел шарфа затянулся и болезненно впился мне в лодыжку. Слезы отчаяния струятся по моему лицу. Я чувствую себя сломленной, потому что эти сны снова начались.

У некоторых людей бывают мигрени. Такие люди предчувствуют их появление и знают, что единственный способ справиться с ними – это пытаться избегать триггеров и принимать обезболивающее. Когда боли все-таки начинаются, единственное лекарство – прилечь в тихом месте и ждать, пока они пройдут. Я не страдаю от мигреней, я страдаю от периодических кошмаров. Иногда эти периоды длятся несколько дней, а иногда и несколько недель. После этого они прекращаются на время, часто на месяцы или даже годы, так что я думаю, что они закончились навсегда.

Но потом они возвращаются и мстят мне. Я предчувствую их приход и знаю все триггеры, но не существует лекарств, чтобы мне помочь, и я не могу прилечь в тихом месте и ждать, пока они пройдут, потому что именно тогда они и атакуют.

Мне страшно потому, что этот дом и есть один сплошной триггер.

Эти сны снятся мне, сколько я себя помню. В детстве я просыпалась с дикими воплями, и мои родители бросались ко мне в спальню в страхе, что на меня кто-то напал. И на меня действительно нападали, но только в фильмах ужасов, которые крутились у меня в голове. Родители крепко обнимали меня, папа успокаивал, а мама молча плакала. Во время этих периодов я страдала и днем. Отчасти потому, что чувствовала себя очень усталой, но также и потому, что я не была полностью уверена, что то, что произошло в моем детском воображении, не случилось в реальном мире. Мои родители и учителя были настолько встревожены моим состоянием во время этих приступов, что отправили меня к детскому психологу.

Она пыталась скрыть это, но я видела, как она озадачена моими историями о монстрах, вооруженных ножами, топорами, мечами, кинжалами и гигантскими иглами, гоняющихся за мной по дому в попытках убить. А боль… господи, какая боль. Были и другие кошмары, абстрактные, совершенно бессмысленные, полные меняющихся форм и цветов, давящие, несущие смерть на хвосте.

Психолог объяснила мои ночные кошмары тем, что я, согласно ее диагнозу, являлась психически нездоровым высокофункциональным изгоем, над которым, вероятно, издевались сверстники. Естественно, моим родителям и учителям преподнесли упрощенную версию.

Мой новый дом – идеальная среда для периода кошмаров. Днем это внушительная викторианская громада, а ночью она превращается в жутковатый готический особняк, в котором можно представить себе спящего вампира. Днем это тихое место, где можно отдохнуть или поработать. А ночью здесь всё шумит. Деревянные части дома то расширяются, то сжимаются, отсыревают, а затем высыхают. Слышится скрип, который звучит так, как будто кто-то вдыхает и выдыхает, как будто дом живой.

Предсмертная записка.

Джек пристает ко мне.

Джек и Марта пытаются выгнать меня.

Враждебная соседка.

Марта была права. Я должна собрать вещи и уехать.

Нет. Это не вариант.

Я снова карабкаюсь в постель. Ослабляю узел на ноге. Достаю телефон и наушники. Включаю музыку. Закрываю глаза. Погружаюсь в «Wake Up Alone» Эми Уайнхаус. Это очень грустная песня, но мелодия убаюкивает меня, успокаивает, рассеивает ужас.

Мое тело начинает расслабляться, дыхание становится тихим и ритмичным. Я засыпаю…

Но они ждут в темноте, я это чувствую. Эти огромные фигуры – в два раза больше меня – имеют хорошо различаемые человеческие очертания. Они смотрят через световой люк на крыше. Прячутся за закрытой дверью комнаты. Но я знаю, что они там. Я вижу их отвратительные лица убийц. Ножи и иглы в обеих руках. Они ждут. Ждут, пока я засну, чтобы прокрасться внутрь и заставить меня пройти через смертельные муки, пока я буду кричать, ворочаться, истекать кровью и звать маму.

Испуганно встряхнув головой, я вырываюсь из этого полусонного состояния. Наушники все так же у меня в ушах. Все еще сонная, я включаю музыку. Голос Эми снова начинает ласкать мой слух. Мое тело переходит в состояние глубокого расслабления. Я чувствую, что на этот раз засну.

Фигуры убийц исчезли. Но я знаю, что они терпеливы. Они вернутся другой ночью, и эта ночь будет скоро.

* * *

Я замираю, слыша скрип половиц под своими тапочками на площадке первого этажа на следующее утро. Черт! Меньше всего я хочу разбудить Марту и Джека. Не то чтобы я их боюсь. Я просто предпочла бы не сталкиваться с Джеком. Хотя я и молюсь, чтобы Марта смогла убедить его и он перестал приставать ко мне или держать на меня зло. Я останавливаюсь на секунду. Никаких звуков не исходит ни из одной из комнат поблизости.

Я чувствую себя выжатой как лимон, пока иду на цыпочках вниз по лестнице. Не знаю, сколько часов сна мне удалось урвать, но этого явно недостаточно. Я будто зомби. Как только я спускаюсь на первый этаж, мне в ноздри ударяет запах бекона. Кто-то уже проснулся. Я подозреваю, что это плохой мальчик Джек. Я не ассоциирую Марту с беконом, скорее с чем-то более элитным, например копченым лососем и омлетом. Я думаю заглянуть туда, чтобы проверить, есть ли там кто-нибудь… Нет, к черту. Я плачу хорошие деньги, чтобы жить здесь, и не готова красться, как незваный призрак. Когда я прохожу дальше, я точно слышу, как закрывается дверь наверху. Наверняка это Марта начинает свой день. К счастью, на кухне нет следов Джека. Я захожу в туалет, а потом принимаю долгий и столь необходимый мне душ. Чувствуя себя немного бодрее, я делаю чашку чая, подогреваю тосты и выхожу из кухни.

Я не возвращаюсь к себе наверх; вместо этого я вхожу в длинную гостиную со светло-голубыми стенами, мраморным камином и большим зеркалом, благодаря которому комната выглядит в два раза больше. На другом ее конце стоит великолепное черное пианино. Я повторяю то же упражнение, что и в свой первый вечер здесь, – закрываю глаза и концентрируюсь, пытаясь понять, может ли этот дом что-нибудь мне сказать. Потом открываю глаза и впитываю взглядом каждую деталь комнаты. Но ничего не чувствую.

То же самое я делаю и в самом сердце дома, на роскошном черно-красном ковре в прихожей. И здесь дом молчит. Возможно, я слишком расстроена, чтобы услышать, что говорят эти четыре стены. Но это не имеет значения, будет много других возможностей. Времени у меня полно. Когда я поднимаюсь по лестнице, я улыбаюсь сама себе. Этот дом уже сказал мне кое-что, сам этого не осознавая.

Как только я вхожу в комнату, то запираю дверь на задвижку и ставлю под ручку стул. Снимаю тапочки, поворачиваюсь вполоборота и замираю. Напрягаюсь. Что это за шум? Ощущение ужаса пробирает меня до костей. Что-то или кто-то наблюдает за мной. Под кофтой волосы на руках встают дыбом.

Я дышу тише. Не двигаю ни одной мышцей.

Вот опять. Легкий шорох и слабый стук по дереву, как будто по доскам пола водят маленькой палочкой. Я поворачиваюсь в тревоге. Я пробегаюсь глазами, но ничего не нахожу. Мебели так мало, что трудно представить, как здесь что-то может прятаться. Я тихо ступаю по комнате, и тут уголком глаза вижу это. Что-то серое, как перо. Потом снова слабый стук.

По мне проходит дрожь чудовищного отвращения. Это мой худший кошмар. Мышь. Я закрываю рот ладонью, не могу пошевелиться. Ее хвост крепко зажат металлической скобой ловушки. Она направляется к камину, путь к которому прегражден, но передумывает. Тащит ловушку за собой, как сани, и отчаянно прокладывает себе путь под кровать.

В комнате тихо. Я просто окаменела от ужаса и не могу кричать. Не знаю, откуда оно, но у меня всегда было воспоминание о мертвой мыши с большими мертвыми глазами, уставившимися на меня. В этом воспоминании она почти касается меня. По какой-то причине я не могу убежать. Она вот-вот набросится на меня, съежившуюся от страха, пробежит своими переносящими заразу лапами с грязными когтями по моей коже, хвост пройдется по моему исторгающему крики рту. Я сейчас так же неподвижна, как и в этом воспоминании.

Я же спрашивала Джека, нет ли в доме мышей, когда смотрела комнату? Царапанье под кроватью вытесняет из головы все мысли о моем хозяине. И подталкивает меня к действию. Я прыгаю через всю комнату. Пинком убираю стул от двери и тереблю ручку. Задыхаясь, захлопываю за собой дверь. Одно маленькое существо против большой и взрослой меня? Я знаю, что это глупо, но не могу ничего поделать.

– Дже… – начинаю орать я. И замолкаю, несмотря на всепоглощающий страх.

Я знаю, что он сможет с этим разобраться, но последнее, что мне нужно, это прилипчивый мужчина у меня в комнате.

Но опять же, я не могу провести все утро, задыхаясь от ужаса за дверью комнаты; мне нужно на работу. Мне приходит в голову, что если я достану швабру, то смогу выгнать мышь на площадку, где оставлю ее на произвол судьбы, пока не придет Джек. Марта, наверное, слишком хрупкая, чтобы справиться с ней. Или, что еще лучше, моя маленькая незваная гостья могла бы сбежать к тому времени, как я вернусь. Мыши ведь могут исчезать, как фокусники, по крайней мере я надеюсь на это.

Когда я возвращаюсь, вооруженная метлой из шкафа под лестницей, то осторожно открываю дверь и проскальзываю внутрь спиной к стене. Я опускаюсь на колени и смотрю под кровать. Моя маленькая подруга все еще прячется. Она не шевелится, когда я смотрю на нее. Возможно, мышь слишком напугана, чтобы двигаться, – так же напугана, как и я. Я прихожу в ужас, когда встречаюсь с ней взглядом. В ее глазах – страх и паника, как и в моих.

Мои старые воспоминания возвращаются. Большие глаза мертвой мыши смотрят на меня. Я кричу, снова и снова.

На площадке внизу слышится шум, затем стук тяжелых ботинок по лестнице, потом дверь открывается, и Джек врывается внутрь.

Он смотрит на меня сверху вниз и говорит отрывисто:

– Что с тобой? А, это мышь, да?

Я с трудом встаю на ноги, яростно вырывая руку, когда он пытается помочь мне.

– Ты сказал мне, что у вас нет мышей.

Он выглядит одновременно невинно и презрительно.

– Правда? Я такого не помню. Конечно, в этом доме есть мыши. И их много. Это викторианский дом, детка, попробуй найти в этом городе такой, где их нет, – он вытаскивает метлу у меня из рук. – Так, ну и где этот маленький вредитель? Ой, ну и дела. У него хвост застрял в мышеловке. Это поубавит ему скорости.

От взмаха метлы мышеловка с мышью вылетает из-под кровати. Я отпрыгиваю, окаменев от ужаса и прижав ладонь к яростно бьющемуся сердцу. Джек подбирает мышеловку и держит ее на уровне плеч. Я кривлю рот от отвращения. Он сует мне в лицо мышь, подвешенную за хвост и отчаянно пытающуюся повернуться мордой вверх. Я не могу сказать, мучает Джек животное или меня. Наверное, и то и другое. Он прекрасно видит, как я расстроена.

– Зачем ты это делаешь? – хриплю я. У меня в голосе закипает гнев. – Тебе нравится быть жестоким с животными? Вынеси ее наружу и отпусти.

Джек цокает языком:

– Не могу, а если она вернется?

Я сыта по горло этим идиотом.

– Это ты подсунул ее в мою комнату, да?

– Ты что? – презрительно отвечает он. – Хватит нести чушь. Хозяйка ясно сказала мне, чтобы я не лез тебе под ноги, что я и делал, пока ты не заорала так, будто приехал Фредди Крюгер.

Я не верю ни единому его слову. Как еще мышь, застрявшая в мышеловке, могла добраться до верхней части дома? Наверное, он где-нибудь ее поймал, а потом прицепил к ловушке и оставил у меня в комнате, чтобы я ее нашла. Эта пьеса театра абсурда, которую он для меня разыграл.

Наверное, это и был тот звук, который я услышала наверху, когда спустилась на первый этаж: это он из своей спальни крался в мою комнату с мышью в руке. Вот ублюдок!

Издав звук отвращения, Джек исчезает из комнаты, но через несколько минут возвращается с мышью, хвост которой все еще зажат в ловушке, в одной руке и чем-то похожим на свинцовую трубу в другой. Очень осторожно он кладет беспомощную мышь обратно на пол. Он смотрит на меня с блеском в глазах, а затем поднимает трубу и обрушивает ее вниз с невыразимой жестокостью. Животное не просто убито – оно уничтожено. Оно превратилось в кашу из шерсти и плоти. Белые крашеные половицы покрылись каплями крови.

Я задыхаюсь в ужасе и в гневе одновременно.

– Зачем ты это сделал? Почему ты не отпустил ее?

– Так лучше всего, Лиза…

Он берет полиэтиленовый пакет и заметает в него останки мыши вместе с ловушкой. Потом встает на ноги и смотрит на меня пронзительным взглядом, который, как я понимаю, выражает не столько жестокость или агрессию, сколько угрозу.

Я ничего не говорю, но смотрю на него гневно и с вызовом, когда он выходит из комнаты.

После того как он уходит, я иду в ванную, их ванную, и беру оттуда губку. Я скребу, скребу и скребу, пока все следы крови и шерсти животного не стираются с белых половиц.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации