Текст книги "Свой среди воров"

Сегодня был прачечный день: она предстала с увязанными назад волосами, раскрасневшимся лицом и в мокром фартуке.

– Что, и правда плохие новости? – спросила она и ткнула пальцем в рукав с припрятанным письмом.

– Да не хуже, чем обычно.

– От кого?

Я посмотрел ей в глаза, но не ответил.

– Не хочешь – не говори, – пожала плечами она.

– Когда я въезжал, я объяснил вам с Эппирисом правила.

– И мне они не понравились.

Я улыбнулся. Это был старый спор. Козима не верила в тайны, а я не верил в их ненадобность.

– Мой дом – мои правила, – сказал я.

– Фи!

Я приобрел двухэтажный кирпичный, обшитый тесом дом пару лет назад у человека из Круга по имени Клитер вместе с долговой распиской Эппириса. Клитер не хотел его продавать, но мне понравились и дом, и кордон, а на Клитера было нарыто достаточно, чтобы он передумал. Я въехал в комнаты наверху и простил аптекарю долг в обмен на тайную долю в деле. Сперва я собирался пожить здесь ровно столько, сколько ушло бы на проверку, не надувают ли меня с процентом от навара, но сам не заметил, как положение изменилось. Три комнаты над аптекой стали приютом, далеким от улиц, а с Эппирисом и его семьей я отдыхал душой от ночных треволнений. Место, которое я считал лишь удачным вложением средств, превратилось в дом.

Вот тебе и планирование.

Козима сменила тактику:

– Прачка заходила, одежду твою принесла.

– Я видел у лестницы. Спасибо.

– Я могу отнести наверх, раз уж не позволяешь стирать.

На миг я представил Козиму распростертой на пороге, после того как сработает западня. Лужа крови, окруженная моим бельем.

– Нет.

– Ты же знаешь, Дрот, что когда-нибудь я проникну в твое логово.

– Ну-ну.

– Да что ты там прячешь?

– Императорскую наложницу. Она, знаешь ли, беременна и боится погубить маленького бастарда.

Всех императорских детей немедленно убивали. Никаких наследников, никаких претендентов на трон, кроме трех воплощений самого императора.

Козима пихнула меня локтем:

– Не шути так. Неровен час, заявится имперская стража и все раскурочит.

– Ей все равно нельзя ко мне.

Козима коротко рассмеялась и показала на мою чашку:

– Заварить тебе свежего? У меня получается лучше, чем у Эппириса. Ангелы мои, да у любого получится лучше! – И она снова рассмеялась.

Смех был такой, что век бы слушать.

– Нет, спасибо. Мне хватит.

– Может, поешь? Я видела твою грушу, ею и мышь не накормишь.

– Обойдусь.

– Ну, может, мне…

– Козима, – сказал я, – все в порядке, мне ничего не нужно.

Она примолкла, потом вздохнула:

– Глядя на синяк, я бы так не сказала.

Я осторожно ощупал место, куда меня ударил Никко.

– Это мне на память.

– Надеюсь, в следующий раз ты ничего не забудешь.

– Ни в коем случае.

Мы посидели молча. Я невидящим взглядом следил за прохожими на Уступчатой улице; Козима вела мысленные диалоги. Наконец она склонилась и отжала подол юбки.

– Дрот, он не виноват.

Ах, вот оно что! Я голову сломал.

– Я не сержусь на Эппириса, – сказал я.

– И он на тебя.

– Знаю, – соврал я.

– Просто… у него тоже есть гордость, Дрот. Дело не в том, что ты от нас чего-то требуешь. По мелочи только – снадобья, травки, это не в счет. И я ему твержу, что он бы на костылях скакал да припарками торговал, не заставь ты Клитера…

– Козима, – перебил я, – не будем об этом.

Она очаровательно закусила губу.

– Он человек не злой, Дрот. Просто… – Она не договорила.

Просто ему не нравится, что у него лендлордом бандит. Он же сосед. И женин приятель.

Я отхлебнул остывшего горького чая. И уже собрался ответить, как вдруг заметил знакомую фигуру. Я тут же вылил остатки чая на мостовую и отдал пустую чашку Козиме.

– Прости, – сказал я, не сводя глаз с приближавшегося Дегана, – мне пора.

Козима смотрела то на чашку, то на меня. Потом проследила за моим взглядом и напряглась.

– А мне пора проведать девочек, – сказала она, поднимаясь.

Я тронул ее за руку:

– Все в порядке. Это друг.

– Тебе, может, и друг. – Козима слабо улыбнулась и поежилась. – Прости, – проговорила она и скрылась в аптеке.

Наш брат, не считая меня, Козиму нервировал. Тени Клитера.

Я вышел на Уступчатую улицу и подождал Дегана. За спиной хлопнула дверь.

– Занят? – спросил я, когда он подошел.

– И тебе здрасте. И нет, я не занят, – ответил Деган.

Вопрос я задал из вежливости. Понять, занят Бронзовый Деган или нет, было проще простого. Он попросту исчезал, когда работал. Проходил день, другой. Неделя, вторая, иногда месяц. И вдруг глядь, а он вернулся. И снова хохочет, режется в кости и мается дурью, как ни в чем не бывало. На заре нашей дружбы я заводил расспросы, донимая его и других: где был да что делал. Но Деган молчал как рыба. И я, Нос, оставался с носом, а Деган только улыбался моим жалобам.

Так или иначе, к чертям его чувство юмора.

– Что ты задумал? – спросил Деган.

– Мне нужно, чтобы меня вечером подстраховали.

– Надо же, какая новость!

– На сей раз дело серьезнее, – сказал я, и Деган поднял бровь, все еще улыбаясь. – Мне придется отправиться в Десять Путей.

Улыбка погасла.

– Вот те раз! – Он немного подумал. – Жить надоело?

– Ничуть.

– Я просто спросил, – кивнул Деган.

6

– Выглядит так же, – оценил Деган. – Пахнет хуже.

– Это райские кущи по сравнению с летом, – ответил я, – а мы еще не вошли.

– Не напоминай.

Мы стояли на границе Десяти Путей. Перед нами был побитый временем арочный проход, в конце которого зияли ворота. Створки давно сорвали и умыкнули. С обеих сторон тянулись стены, отделявшие город от Десяти Путей или Десять Путей от города. Это с какой стороны посмотреть.

Десять Путей – старый кордон, а город еще старше. Илдрекку основали больше тысячи лет назад; она была сердцем королевств и империй задолго до того, как династия Дорминикосов сделала ее своей столицей. Это был город растущих дворцов и забытых храмов, резного камня и дряхлых руин; здесь можно было с улицы перемахнуть через стену и очутиться в садике много ниже или на крыше среди развешанного белья. Копни поглубже – и вот осколки былого, посмотри вверх – и там воссияет славное будущее.

Про то, почему Десять Путей называют Десятью Путями, рассказывают разное. Мол, что ни квартал, то десять путей к смерти; другие говорят, что покинуть кордон можно лишь десятью верными путями; третьи вспоминают как минимум десять способов грабежа, и так далее. Мне больше нравится отсылка к шлюхе, которая… Ограничимся тем, что скажем: она была изобретательна, когда приходилось ублажать многих клиентов за раз.

Но байки байками, а квартал и впрямь очень древний. Сверьтесь со старыми картами и городскими архивами – сразу увидите, что, так или иначе, Десять Путей существовали задолго до воцарения династии Бессмертных Дорминикосов и привечали ученых и богачей. Конечно, здесь многое перестроили, но я клянусь, что временами, глубокой ночью, средь шума и гама подвалов, которые здесь сходили за кабаки, я слышал голоса, сочившиеся из стен восемью веками истории. Может быть, дело в дешевом вине и дыме, но я не верю, что столько душ, посетивших эти места, прошло и не оставило следа среди камней…

– Ты знаешь, где найти этого Дилера? – осведомился Деган.

Я сказал ему, что мы ищем барыгу по имени Федим, но умолчал зачем.

– Пока нет, – отозвался я. – Сейчас мы просто походим и осмотримся. Мне нужно заново знакомиться с местными порядками. Если повезет, встретим старых знакомых.

– А если не повезет?

– Старые знакомые все равно никуда не денутся, если есть.

– Но почему же мне кажется, что вечер закончится невезением?

Я пропустил его слова мимо ушей.

Кордон был во многом прежним. Главная улица, Путь Утешения, была широка для Десяти Путей и узка для Илдрекки. В мостовой не хватало половины булыжников, а остальные были в грязи и отбросах и представляли опасность. Боковые улицы смахивали на проулки, а проулки – на случайные щели между домами. Кусочек неба, видный нам, затянуло дымом, который скрыл звезды.

Сами здания разваливались на глазах – и старые, и новые. Примерно каждому пятому недоставало крыши, стены или еще чего-то важного. Повсюду виднелись то цветочный ящик, то садик, то свежевыкрашенная притолока – попытки Светляков облагородить свою часть кордона и придать ей жилой вид. Может, им это и нравилось, но мне казалось, что их старания только подчеркивали убожество.

Я постоянно чувствовал взгляды. Кенты из Десяти Путей мгновенно признали в нас чужаков без всяких опознавательных знаков, не говоря о словах. В это время дня улицы были малолюдны. Я не приметил хвоста, но ни на миг не поверил, что его не было.

Я останавливался на перекрестках, стучался в двери, называл имена и освежал память собеседников монетами. Но бо́льшая часть моих знакомых либо исчезла, либо помалкивала. Я перестал быть местным и не заслуживал доверия. Я ничего не узнал ни о Никко, ни о Келлзе, ни даже о Дилере Федиме.

В конце концов я заплатил трем членам Круга за отыскание моего старого и надежного осведомителя десятилетней давности – Шептуна по имени Элек. Выяснилось, что он полгода как помер, и я сорвался.

– Кто его уделал? – гаркнул я на старьевщицу, которая сообщила мне о кончине Элека – после того, как я оплатил ее услуги.

– Это… это… – Она зашлась в приступе нервного кашля.

– Элиза! – каркнули сбоку.

Я посмотрел и увидел, что на пороге сидит кто-то в плаще. Силуэт был еле виден, плащ отлично сливался с сумерками.

– Молчаливая Элиза?

Тот кивнул – вернее, дрогнул его капюшон.

– И где она сейчас? – спросил я.

– В «Розе и замке».

Эту таверну я знал. Я кинул медяк, и тот был пойман на лету. Человек хмыкнул, а я пошел по улице. Деган косился на меня, но воздерживался от разговоров.

Молчаливая Элиза не молчала никогда и ни при каких обстоятельствах. Горластая, скандальная баба – и лучшее Ухо во всем кордоне. Когда люди думают, что их не слышно, если орать побольше и погромче, у них развязываются языки. Ее сведения обошлись мне дороже, чем я хотел, но кувшин вина и пригоршня соколиков, переданная под столом, сделали свое дело. Мы поняли, куда идти, потратив час на ее болтовню… обо всем на свете.

Мы вышли из «Розы и замка», когда солнце уже коснулось горизонта, и не успели отойди далеко, как Деган дернул меня за руку.

– Это уже третье, – сказал он. – По числу кварталов.

– О чем ты говоришь?

– Об ахрами.

Я глянул вниз и обнаружил, что сую за пазуху мешочек. А зерно уже размякало под языком.

– И что?

– Ничего, – пожал плечами Деган.

– Мне здесь не по душе, – объяснил я.

– Еще бы!

– Я из кожи вон лез, чтобы отсюда вырваться. И меньше всего на свете хотел вернуться.

– Ну да.

– А теперь сука Лиза дерет с меня четыре соколика за адрес лавки Федима. Это чистое хамство.

– Да я и не спорю.

Мы прошли еще немного и свернули за угол.

– Ну так что тебя гложет? – спросил Деган.

– Я только что объяснил.

– Было дело, – кивнул он.

– Ну и отвали.

– Разумеется.

Мы свернули в очередной проулок, который был темнее и теснее тех, где уже побывали. Мое ночное зрение начало пробуждаться, и убогие окрестности подернулись янтарной дымкой. Острее запахло мочой и гнилым мясом.

– Ну? – произнес Деган.

Я молчал, на ходу вглядываясь в тени.

– Ну? – повторил он.

Будь он проклят!

– Послушай, Никко послал меня припугнуть Дилера, усек? – заговорил я. – Давай сосредоточимся и покончим с этим. Чем быстрее я выберусь из этой поганой дыры, тем лучше!

– Я просто… – начал Деган и осекся.

Из дома впереди выскользнула тень. Через мгновение к ней присоединились еще три, а позади кто-то кашлянул.

Нас окружили.

Деган не мешкал. Он шагнул вперед, по ходу обнажив меч.

– Мои спереди, – молвил он и двинулся навстречу четверке, перегородившей проулок.

– Добро пожаловать, – произнес я, развернувшись и выхватив рапиру и кинжал. К счастью, сзади наступали всего двое.

Ночное зрение показало, что один был вооружен увесистой булавой, утыканной битым стеклом и гвоздями. Второй держал наготове ножи. Они двигались осторожно, намереваясь взять меня в клещи в узком пространстве.

Позади меня запела сталь – Деган схлестнулся со своей четверкой. Он атаковал и перевел их в оборону, не давая времени себя окружить. Мне следовало поступить так же, но я не вдохновился. Мне с Деганом не сравниться.

И я осторожно двинулся к парню с ножами, наставив рапиру и сжимая кинжал в опущенной левой руке. На его стороне была скорость, на моей – расстояние. Если приблизится, надо бить первым; если будет держаться подальше, мне придется иметь дело не только с ним, но и с его дружком. Время работало на него.

Он отступил на шаг, улыбнулся, и мое ночное зрение отметило тусклый отблеск ножей. Никаких финтов. Я шагнул, он снова попятился. Я сделал еще один шаг. Когда он отступил в третий раз, я резко развернулся и бросился на его дружка с булавой.

Они не ждали такого маневра, и меньше всего последний тип. Он изумленно распахнул глаза и невольно шагнул назад. Напрасно. Пока он выравнивал вес, пока замахивался, я подступил впритык.

Нырнул под руку с булавой и отразил удар рапирой. Дерево сошлось со сталью гарды, и правую руку пронзило отдачей. Пальцы едва не выпустили клинок, но я ударил левой и погрузил кинжал в правую почку по самую крестовину. Он хрюкнул. Я провернул кинжал, малый хрюкнул снова и стал валиться вперед.

Я дернул кинжал. Тот засел намертво. Бросив его, я шагнул в сторону, однако Резун с ножами стремительно попер на меня.

Нож свистнул в паре дюймов от лица, второй задел рубашку. Я отпрянул и еле увернулся от удара в левый бок.

Близко, близко, слишком близко, будь он проклят!

Было тесно, и я не мог ни поднять рапиру, ни отступать быстрее, чем он наседал. Я опустил острие, выставив гарду, и создал между нами подвижный стальной заслон, неистово блокируя колющие и рубящие удары. Неплохо, но надолго не хватит, он рано или поздно прорвется.

Резун снова попер, активно тесня меня. Один блок, другой, затем я ударил его гардой в лицо. Черкнул, ничего особенного, зато удивил. Он заколебался – этого-то я и ждал.

В мгновение ока я перебросил в левую руку запястный нож. Я полоснул им не чтобы задеть, а с целью продемонстрировать. Резун поспешно отступил.

Я коротко выдохнул – вот такое расстояние уже подходит для рапиры, – шагнул назад и встал в боевую стойку.

Резун еще злобно усваивал новую расстановку сил, когда сзади послышался голос Дегана:

– Я вижу, вы почти закончили?

– Сейчас спрошу, – ответил я. И улыбнулся Резуну: – Мы закончили?

Тот посмотрел на меня, потом через мое плечо в сгущавшуюся тьму. Его глаза распахнулись, он повернулся и бросился наутек.

– Закончил, – изрек я и оглянулся.

У ног Дегана лежали четыре трупа. У всех по одной ране – смертельной. Резуна можно было понять.

– Значит, чисто пугнуть кого-то? – спросил Деган, продолжив разговор с того самого места, где нас прервали.

Я подошел и осмотрел тела.

– Местный розлив. Слишком крутые, чтоб под Лизой ходить. А у других, с кем я перетер, кишка тонка собрать такую шоблу по первому свистку.

– Значит, простые грабители? – спросил Деган.

– Да.

– Уверен?

– Да, – повторил я.

Деган сверлил меня взглядом поверх трупов.

– Это были грабители, черт возьми! – вспылил я.

– Ты меня успокоил.

Мы возобновили движение.

– Конечно, – заметил Деган, – не будь это ограблением, дальше стало бы хуже. И если станет, а я втянусь…

– Ты слишком умен для этого.

Деган тронул шляпу в насмешливом салюте.

– Конечно. Но если я на время сойду с ума…

– Хорошо, – перебил я. – Если сойдешь, я оплачу это время. Тариф стандартный.

Деган покачал головой:

– Не в этот раз, Дрот. Коль скоро дела вернули тебя в Десять Путей, то они серьезнее, чем мне хочется. Соколиками здесь не откупишься.

Я посмотрел на моего товарища.

– Надеюсь, речь не о Клятве?

Деган удивленно моргнул.

– Едва ли. Все не так ужасно…

Я с облегчением выдохнул.

Мы с Бронзовым Деганом дружили много лет, и я был наслышан о Деганах, но понимал их неважно. Никто не сомневался, что не бывает Рук лучше. Известно было и то, что Деганы держали слово и никогда не оборачивались против клиента после того, как тот заплатил. Но иногда они слишком серьезно воспринимали легенды о происхождении их ордена, вплоть до того, что брали себе имена первых Деганов. Человек, стоявший со мной в переулке, был не первым и не последним Бронзовым Деганом.

Клятва – еще один пережиток времен, когда Деганы были серьезной силой в Теневом Мире. Она связывала Дегана с тобой, а тебя с Деганом, и Деган имел право в любой момент прийти и потребовать обетованное. И ты был обязан отдать все, что Деган захочет. Старики Круга рассказывали дедовские истории о том, что люди, припертые к стене этой Клятвой, предпочитали идти против семьи, чем рисковать последствиями.

Теперь же Клятва стала пустой формальностью, воспоминанием о былом величии ордена, как нынешний Бронзовый Деган был слабым подобием первого. Но Клятву по-прежнему дают и принимают с оглядкой. В конце концов, никому не хотелось навлекать на себя гнев Дегана, не выполнив условий сделки.

– Нет, – улыбнулся Деган. – Хватит ночи с твоей сестрой. Конечно, вкупе с оплатой по стандартным тарифам.

Я послал ему злобный взгляд. Деган положил глаз на Кристиану с самой первой их встречи. И если ото всех моих соратников Кристиана воротила нос, то для Дегана делала исключение. Это было очевидно. Одна только мысль о том, что сестра – пытавшаяся меня убить – сойдется с моим лучшим другом, не просто ужасала, но вызывала некий глубинный трепет не то от родственного беспокойства за Кристиану, не то от дружеского – за Дегана.

– Я заплачу втрое больше обычного, – прорычал я.

Деган снова рассмеялся.

Свернув еще пару раз, мы оказались перед лавкой Федима.

Снаружи она походила на посудную. На столике у входа стояли пара невзрачных кувшинов и несколько кубков. Я подавил желание перевернуть стол – в основном потому, что Дилера этим не проймешь. Большинство барыг хотя бы делают вид, что занимаются законной торговлей, но с учетом выставленного убожества было ясно, что Федим давно распрощался с этой маской.

Я ненадолго прикинул, как быть, если его нет на месте. Мы потратили на поиски лавки большую часть дня. А что, если его предупредили и он залег на дно? Мне не улыбалось искать его дальше по всему кордону…

Но Федим нашелся легко – по кишкам. Они растянулись от порога до живота на десять футов.

7

Деньги были на месте – и кошелек Федима, и наличность за прилавком. Задняя комната пустовала, там были только кровать и личные вещи.

– Он держит барахло в другом месте, – заключил я, когда вышел и встал лицом к лавке.

– Или его забрали.

Деган стоял на пороге и смотрел в щель занавески, заменявшей дверь.

– И оставили соколики? Нет, это послание.

– От кого?

– От того, кого я должен найти.

– Я думал, ты должен был найти Федима.

– Планы меняются, – сообщил я.

Я подошел к Федиму и заглянул ему в лицо. Для члена Круга он выглядел вполне заурядно: оливкового цвета кожа, лысоватый, длинноносый. Левая щека вся в шрамах от прыщей. Не лежи он покойником, я бы вообще не обратил на него внимания.

– Это плохо, – произнес я.

– Какая неожиданность! – откликнулся Деган.

– Не в том смысле.

И я пошевелил сапогом бездыханное тело Федима.

– Все совсем плохо. Я должен был проделать с ним то же самое. После беседы.

Деган кивнул.

– Ты прав, это плохо. – Затем он криво ухмыльнулся: – Но все равно ирония случая, согласен?

– Да, – проговорил я, – ирония.

До того как мы его нашли, Федим был мелкой проблемой. Мертвым он превратился в серьезную. Вот вам ирония для начала: убей Федима я, это была бы работа; замочи его кто-то другой – прямое посягательство на власть Никко.

Погано было то, что я мог сказать что угодно, а звон пойдет: «Никко не защитил своих клиентов. Ату его в Десяти Путях!» Именно этого он и пытался избежать, ради чего и направил меня сюда. Если виновного – или виновных – не прищучить быстро и строго, то репутация Никко накроется вместе с моей башкой.

И вот еще немного иронии: поскольку именно я должен был убить Федима, теперь на мне лежала обязанность разыскать того, кто мочканул Дилера, и вернуть должок.

Дрот, Ангел Мщения – бред сивой кобылы.

Я смотрел на Федима и желал его душе длинного и безнадежного пути в Гостеприимные Угодья. Тут Деган дважды щелкнул пальцами. Я поднял взгляд и увидел, что он прижался у входа к стене. Деган поднял один палец и показал на дверь.

Это означало гостя.

Я поискал, куда бы спрятаться, потом передумал и сел на виду за стол в нескольких шагах от трупа Федима. Извлек рапиру и для солидности положил на колени.

С порога донеслось шуршание кожи. Кто-то кашлянул.

– Федим? – Мужской голос. Приглушенный. – Федим?..

Занавеска отошла, и в щель просунулась голова какого-то моложавого дядьки с огромными залысинами. То, что осталось от шевелюры, было сбрито до короткой черной щетины. Он прищурился, исказившись узким лицом, и сразу перестал, едва рассмотрел тело на полу. Заметив меня, он было рванулся прочь, но Деган уже схватил его за шею.

Остаток пути Деган волок его волоком. К чести дядьки, тот не орал, – правда, крики вряд ли бы ему помогли. Крики здесь были таким же обычным делом, как тараканы.

Гость был невысок, хотя и повыше меня, а также тощ. Впрочем, не тощ – жилист. Под мешковатой одеждой и провисшим поясом скрывались сильные мускулы, и Дегану пришлось потрудиться. Одной рукой визитер прижимал к себе холщовую сумку.

– Я ничего не видел, – произнес он поспешно. – Вас здесь не было.

– Это плохо, – отозвался я.

Гость прекратил сопротивление и склонил голову набок, насколько позволяла хватка Дегана. В глазах зажегся огонек соглашательства и чуть ли не плотской чувственности.

– А что?

– Мне нужен тот, кто что-то видел, – пояснил я.

Он посмотрел на мертвого Федима и облизнул губы.

– Например?

– Например, того, кто загасил Дилера.

– Не тебя?

– Не меня. И не его. – Я указал рапирой на Дегана.

– Правду хотите? – спросил дядька.

– Было бы неплохо, – улыбнулся я.

– Я не знаю.

– Мне хотелось услышать другое.

Тот пожал плечами:

– Извини.

Я дернул подбородком. Деган поднажал.

– Стойте! – заорал гость. – Я узнаю! Я могу узнать!

– Как?

– Ухо спрошу.

– Уже спрашивали, – соврал я.

Его взгляд забегал по лавке.

– Но я знаю… знал Федима! Я знаю, кого спросить, где послушать!

Я кивнул, словно обдумывая его предложение.

– Откуда ты знаешь Дилера?

– Он хранит… то есть хранил мое барахлишко.

Я удивленно поднял брови:

– Хранил твое барахло? Толкал, что ли?

Барыги не хранили краденого, они спешили сбыть его с рук.

– Нет, он хранил.

Наверно, я выглядел недоверчиво, потому что Деган снова сдавил ему шею. Тот сгорбился от боли.

– Я Кидала! – прохрипел он. – Федим держал барахло за процент!

– Ах вот оно что! – сказал я.

Теперь понятно.

Кидалы воровали «на круг»: крали у одного, перепродавали другому, потом снова крали и возвращали прежнему хозяину за вознаграждение. Смысл заключался в том, чтобы дважды заработать на одной вещи; Кидалу также не удавалось поймать с поличным, так как она постоянно переходила из рук в руки.

Федим был, судя по всему, посредником при этом Кидале: продавал товар и наводил вора, когда наступало время украсть его заново. Подобные отношения требовали взаимного доверия, потому что оба могли сдать друг друга ради быстрой наживы. А доверие, как я обнаружил, убеждает в надежности, а это приводит к тому, что делишься тайнами. Они-то мне и нужны.

Я указал на трехногий табурет в углу.

– Садись.

Кидала повиновался. Деган вернулся на пост у дверной занавески.

– Как тебя зовут, Кидала?

– Ларриос.

– Расскажи мне про Федима, Ларриос.

Он пожал плечами:

– Федим – барыга. Мы с ним хорошо ладили.

– Он специализировался на чем-нибудь?

– Да нет. Скупал все подряд отовсюду: монеты, брюлики, шмотки, железки, книги, пиво… все. Говорил, что в Десяти Путях нужно брать количеством, а не качеством.

– У него были постоянные покупатели?

– Не знаю, он всегда кого-нибудь находил.

– Кидал кого-нибудь?

Ларриос фыркнул.

– Понятно, – кивнул я. – Поставим вопрос иначе: кидал ли он кого-нибудь недавно? Не слышал?

Если я выясню, кому Федим сбывал товар, то по цепочке дойду до того, кто желал ему смерти, или прессовал, чтобы очернить Никко, или то и другое.

Ларриос откинулся на табурете, привалившись к стене.

– Он не говорил. Но какой-то тип звучал постоянно. Федим не называл его по имени – только «он».

– Что у них за дела?

– Покража небось.

– Логично.

Я указал на его сумку.

– Что там, Ларриос?

Он тонко улыбнулся:

– Покража небось.

– Ты за этим пришел? – спросил я. – Товар толкнуть?

Улыбка Ларриоса стала натянутой:

– Не расслышал, как тебя зовут.

– Точно. Ты не расслышал.

Ларриос скривился в очередном прищуре:

– Ты не местный, не из Десяти Путей. Зачем к нам пожаловали Кенты?

– Побираться, – подал голос Деган от двери.

Я зыркнул на него и резко сказал:

– Мы искали Федима. Но теперь ищем, кто его мочканул.

– И это тоже, – согласился Деган.

– А можно спросить – зачем?

Я пропустил это мимо ушей.

– Чего ты хотел от Федима? – спросил я снова.

Ларриос щурился на меня.

– Федим из ваших, да? – проговорил он после недолгого молчания. – Они вас опередили.

– Они? – переспросил я.

Теперь вопрос проигнорировал Ларриос. Он посмотрел на труп.

– Ты мертвый важнее, чем живой, – сказал он покойнику и осклабился. – А ни соколика не срубить. Поделом тебе.

Я приставил к груди Ларриоса рапиру и задержал.

– Ты сказал – «они».

Он поглядел на клинок, потом на меня. Попытался нахамить, но голос не сдюжил.

– Кто такие «они», зависит от того, кто такой ты.

– Я человек с клинком, и у меня кончается терпение.

– Хороший… довод. – Взгляд Ларриоса вторично прошелся по помещению и снова уперся в меня. – Федим жаловался, что на него наезжают. И ныл, что платит за крышу, а никому дела нет.

– Знаешь, о ком речь?

– В смысле – кто его за яйца брал? Понятия не имею – здесь же не кордон, а проходной двор, ты в курсе? Я помню только, как Федим сказал, что, когда он пригрозил пожаловаться Никко, они ему в лицо рассмеялись.

Отлично. Эти ребята не только наезжали на нашего брата, но и смеялись над Тузами. Если Никко узнает… Нет, про это мне не хотелось думать. Лучше по одному несчастью за раз в порядке поступления.

– Я знаю одно, – продолжил Ларриос. – У этих ребят серьезная крыша.

– С чего ты взял?

– Шутишь? Гнобят не только Никко – Нийян Красные Ногти, банду Пяти Ушей. Может, еще кого-то. Черт, да я слышал, что даже ребята Келлза на западной стороне…

– Погоди, – сказал я, сделав стойку. – У Келлза и впрямь есть люди в Десяти Путях?

Какого хрена ему тут делать? Я надеялся, что это досужие бредни.

Ларриос пожал плечами.

– Ну…

– Шобла, – сообщил Деган.

– Что? – Я повернулся к двери.

– Резуны, – сказал он, обнажая меч, и шорох стали только подкрепил сказанное.

Я глянул на Ларриоса.

Тот замотал головой:

– На меня не смотри, я работаю в одиночку.

Ему, похоже, стало не по себе.

– Много? – спросил я Дегана.

– Достаточно.

– Достаточно для чего? Чтобы порезвиться, потрудиться или чтобы вырыть нам по могиле?

– Достаточно для того, чтобы подумать о черном ходе.

Я воскресил в памяти заднюю часть лавки.

– Его тут нет.

– Очень жаль.

Я кольнул Ларриоса:

– Кто они?

– Откуда мне знать, черт побери?

Я выбил из-под него табурет, и Ларриос растянулся на полу. Я присел на корточки и приставил лезвие к его горлу.

– Если узнаю, что это ты навел, то обещаю тебе медленную и мучительную смерть.

– Нет времени, – вмешался Деган.

– Клянусь, – прохрипел Ларриос. Он взмок как мышь. – Я пришел один. Я просто хотел забрать товар. Клянусь!

Я долго смотрел ему в глаза. Два варианта: либо убить, либо довериться.

А, к черту! Деган был прав, времени не осталось. К тому же, если их куча, как он сказал, им незачем человек внутри. И в той же мере плевать, что он с нами.

Я чуть отстранился и указал подбородком на длинный нож, висевший у Ларриоса на поясе:

– Умеешь с ним обращаться?

Ларриос положил ладонь на рукоять и улыбнулся. Зрелище вышло неприятное.

– Справлюсь.

– Теперь мы друзья до гроба, и я могу умереть спокойно, – изрек Деган от двери. – В одиночку, защищая занавеску, зато спокойно.

– Ты еще не умер, – напомнил я, выпрямился и направился к нему, предоставив Ларриосу подниматься с пола.

– Они еще не подтягиваются, – проговорил Деган.

Теперь он отошел от занавески и смотрел в щель между нею и косяком. Он посторонился, и я вгляделся в густевшие сумерки.

Скорую заварушку выдает поведение местных. Они не кричат и не устраивают кипиш – по крайней мере, в знакомых мне частях города. Они медленно рассасываются и исчезают. Это что-то вроде шестого чувства толпы, инстинкт выживания. И он сейчас заработал вовсю, так как вечерняя улица необычно вымерла.

Взамен я увидел троих мужчин, которые отирались на углу напротив, и еще двоих справа. Слева мужчина и женщина играли в пристенок. Прямо по курсу стояли в дверях еще трое, и я отчетливо разглядел прислоненные к двери луки. Все эти личности слишком часто поглядывали на лавку Федима.

– И еще четверо на этой стороне улицы, – сообщил Деган, когда я отступил от занавески. – Они зашли в дома, перед тем как ты выглянул.

Я негромко присвистнул:

– Двенадцать? По нашу душу?

Деган саркастически усмехнулся:

– Досадная лесть, согласись?

Я бы сказал, – устрашающая. Кто выставляет двенадцать клинков против двух? Неприлично, абсурдно и совершенно излишне даже при участии Дегана. Кто-то хотел не просто убить нас, а полностью стереть с лица земли.

– И ты не видел, как они подошли?

– Их делянка, им проще, – пожал плечами Деган.

Я постучал рапирой по сапогу. Возможно, они просто караулили нас до чьего-то прихода. В конце концов, они еще не начали…

– Понеслось, – сказал Деган.

Я чуть отвел занавеску кончиком рапиры. Так и есть: пятеро, стоявшие по концам улицы, медленно двинулись в нашу сторону. Троица в дверном проеме пока не трогалась с места.

– Они не будут спешить, пока не подойдут, – сказал Деган. – Надеются, что мы запаникуем и попытаемся пробиться. Драться на открытой местности проще.

– Хорошо, что мы не паникуем, – сказал я.

– Хорошо, – улыбнулся Деган.

– Есть чем запустить?

Он показал на полку у соседней стены:

– Вазами.

Я вытащил из сапога нож и протянул Дегану. Мне хватит запястного.

Деган покачал головой:

– Это твой стиль, мне не подходит.

Я обернулся к Ларриосу:

– Ты можешь бросить в них?..

Тот исчез. Естественно. Черт! Черт-черт-черт!..