Текст книги "Черные волшебники"

Он огляделся по сторонам. В «Веселом Дельфине» было много народу, за столами не утихал веселый говор. Хорошенькие девушки быстро заменяли пустые кружки и тарелки на полные. Массивные, темные деревянные балки сходились на потолке крест-накрест, с них свисали яркие светильники; еда была обильной и вкусной – все говорило о том, что у гостиницы рачительный хозяин. Перед камином лежала огромная медвежья шкура, а стенку над ним украшала голова редкого морского чудища.

Дарус показал спутникам перчатки, раздобытые им в замке, и рассказал, как нашел в сокровищнице оружие.

– А где ты отыскал свой меч? – спросил он Тристана.

Принц улыбнулся. Алкоголь сделал его тайну еще более приятной. Тристану вдруг стало очень хорошо. Он откинулся на стуле и положил ногу на стол.

– Волшебство, – произнес он самодовольно.

Пиво показалось им изрядно разбавленным, что все же не помешало опорожнить четыре больших кувшина; при этом большую часть выпил Тристан, Дарус всего раза три наполнил свою кружку, а Понтсвейн не осушил и первой.

– Еще, джентльмены? – спросила веснушчатая девушка. Копна огненно-рыжих волос ниспадала ей на плечи. У нее было хорошенькое личико, хотя Тристан едва ли обратил на это внимание. Его гораздо больше занимали ее пышные формы, подчеркнутые тесно облегающим платьем.

Однако, даже сквозь приятный туман, Тристан уловил неодобрительный взгляд Понтсвейна. Одного этого взгляда было достаточно, чтобы сделать все наоборот, – принц уже собрался заказать хорошенькой девушке еще пива.

– Пока вполне достаточно! – раздался решительный голос, Тэвиш подошла к столу, держа в каждой руке по кувшину. Она улыбнулась Дарусу, который поднялся, чтобы уступить ей место.

– Ну, как вам здесь нравится? – спросила она у Тристана, который с сожалением смотрел вслед удалявшейся красотке. Он с тоской подумал о Робин и повернулся к своим спутникам.

– Похоже, народ собирается, час назад тут почти никого не было, – заметил принц.

– Ну, в «Дельфине» бывает довольно людно, – сказала Тэвиш, загадочно улыбнувшись. – Особенно в такой вечер, как сегодня.

– А что такого необычного в сегодняшнем вечере? – спросил Дарус.

– Во-первых, музыка. – Тэвиш снова улыбнулась друзьям, но больше не проронила ни слова.

Высокий звук привлек внимание Тристана и его спутников к очагу, где несколько трубачей уже настроили свои инструменты.

– Я страшно люблю такую музыку, – стараясь перекричать всех остальных, сообщила Тэвиш. – Хотя слушатели всегда радуются, когда она замолкает и начинает звучать что-нибудь другое.

Трубачи заиграли быструю джигу, поднявшую на ноги всех желавших танцевать, и среди них Тристан увидел Даруса и Тэвиш. Прозвучало еще несколько песен, и Тристан заметил, что завсегдатаи таверны стали все чаще поглядывать на их столик. Наконец, один из них закричал: «Тэвиш!» И тут стены «Веселого Дельфина» содрогнулись от дружного призыва, адресованного менестрелю.

– Это же мой родной город, – улыбнулась Тэвиш, увидев изумление на лицах своих новых друзей. Она легко подхватила лютню и вышла на импровизированную сцену у очага, только что покинутую трубачами. Взяв несколько тихих аккордов, она убедилась в том, что лютня хорошо настроена. Услышав первые звуки, Тристан узнал балладу, которую Тэвиш собралась спеть.

Песнь моя о далеком Корвелле И о диких лесах Гвиннета, О героях, войне и дьяволе, О друидах и их секретах.

Я спою о гнусном Звере, Рожденном зловонными водами, И о черном его намерении Покончить со всеми народами Корвелла…

Тэвиш с таким чувством исполнила балладу Керена, что у Тристана на глаза навернулись слезы. Она почти не подыгрывала себе на лютне, – только время от времени ударяя по струнам, сильным аккордом подчеркивала то, что ей казалось особенно важным.

Принц снова вернулся в те страшные дни почти год назад, но сейчас, слушая балладу, он видел воспеваемые события в каком-то туманно-поэтическом свете. Перед его мысленным взором появилась Робин с развевающимися на ветру черными волосами – вот она стоит на самой высокой башне Кер Корвелла и, высоко подняв волшебный посох, наследство матери, призывает на помощь силы самой природы, чтобы послать роковые молнии в Смертоносных Всадников, врагов всего живого.

Черное небо метнуло молнию, И Всадник упал.

А белый конь…

– Прекратить!

Резкий приказ словно раскат грома прокатился по залу. Все головы повернулись к двери, – высокий надменный человек внимательно осматривал таверну. На нем был тяжелый красный плащ, расшитый на плечах широким золотым узором. Голову защищал стальной шлем, однако лицо оставалось открытым. В руке он держал длинный меч.

– Я арестую принца Корвелла по приказу короля! – объявил он. – Принц обвиняется в измене!

Полдо мчался по улице, не обращая внимания на позвякивание стеклянных шаров у себя в сумке. Тристан в Лльюэллине! Уж они отметят эту встречу – два друга, встретившихся после долгой разлуки! Конечно же, принц не один, с ним наверняка его приятель, калишит, – но всегда подозрительный Полдо уже давно понял, что Дарусу можно доверять. Так что, тут все в порядке! Он путешествовал целый год, но теперь его странствия подходили к концу и карлик с радостью думал о доме и старых друзьях. Он быстро нашел «Веселого Дельфина» и бросился вверх по ступеням, однако тут же наткнулся на огромное существо с торчавшими изо рта отвратительными клыками. Полдо в страхе отпрянул, сообразив, что перед ним великан – наемник Высокого Короля.

– Закрыто, – проворчало страшилище, слегка оттолкнув карлика в сторону. От его толчка Полдо, как перышко, отлетел в дальний угол крыльца, и, изумленно оглянувшись, увидел еще полдюжины великанов с оружием наготове, охранявших вход в таверну и готовых в любую минуту ворваться внутрь. И тут взгляд Полдо упал на собаку, лежавшую рядом с нам.

– Кантус? – прошептал он. Громадный мурхаунд приветственно замахал хвостом, но головы не поднял, а продолжал печально смотреть на вход своими карими глазами.

Священник, посвятивший свою жизнь Чантэа, мирно спал под защитой Богини. Была глубокая ночь. И теперь Богиня решила, что он готов воспринять ее приказ.

Священнику приснилось, что он увидел на ступенях храма меч, и, хотя он не разбирался в оружии, все же каким-то образом понял, что это не обычный меч.

Серебристый клинок в нескольких местах потемнел и был сломан, а гладкая кожаная рукоять сгнила. Священник внес меч в храм, и храм тут же превратился в кузницу. Священник никогда не занимался кузнечным делом, но теперь разжег огонь и взял в руку молот, который удобно устроился в его руке. Мягко постукивая, он провел молотом вдоль клинка, и постепенно меч начал приобретать свой прежний вид: клинок выпрямился и у него снова появился острый кончик. А через мгновение кожа на рукояти – там, где только что свисали гнилые лохмотья, – опять была ровной и гладкой.

Еще через минуту клинок был готов, и священник увидел, что держит в руках меч поразительной красоты и силы. Он поднял его к солнцу, и яркая вспышка света чуть не ослепила его.

Патриарх Трэвор вдруг проснулся и сел на кровати. Он тяжело дышал, а сердце неистово колотилось. Он соскочил на пол и с благоговением преклонил колени перед изображением своей Богини. Да, его посетило пророческое видение! Он не знал, что означает сон, но ни на секунду не сомневался в его природе. Он подождет.

Тристан увидел гнев на лицах вокруг. Но этот гнев был направлен вовсе не против него, объявленного предателем, а против офицера в дверях. Послышались сердитые возгласы, и многие схватились за оружие.

– Продажный подонок! – вскочив на ноги, воскликнул крупный мужчина. – Как ты смеешь говорить от имени короля ффолков!

Капитан чуть кивнул – тут же распахнулось окно, и в нем появилась ухмыляющаяся морда с длинными острыми клыками. Великан! В следующий момент храбрый ффолк, пронзенный стрелой, отлетел назад с такой силой, что, падая, перевернул два стола. Еще несколько великанов молча встали за спиной своего командира, в то время как остальные ворвались внутрь через кухню. А из окон на посетителей злобно смотрели наемники с луками в руках, готовые в любую минуту выпустить стрелу во всякого, кто осмелится им перечить.

Принц оглянулся. Скорее бежать! Он представил себе, как подпрыгнет, ухватится за балку и… Принц покачнулся – сказалось выпитое – и, если бы Понтсвейн не схватил его за руку, он непременно свалился бы на пол. Отвращение, выступившее на лице лорда, обожгло принца, и он отдернул руку.

Уже почти все ффолки были на ногах, и в затуманенном мозгу Тристана пронеслась очень ясная картина: он понял, что эти храбрые ффолки будут просто растоптаны превосходящими их числом и мощью наемниками, и он – пусть и не прямо – будет виноват в их смерти. Скинув руку Понтсвейна, Тристан с усилием выпрямился.

– Обвинение ложно! – объявил он, и ему удалось – не совсем понятно, как – внятно выговорить все слова. Он обратился к командиру отряда наемников:

– Я пойду с вами и сам докажу Высокому Королю, что не виновен в измене.

Ему показалось, что ффолки, собравшиеся в таверне, готовы ввязаться в драку, но постепенно напряжение спало. Тристан, Дарус и Понтсвейн подошли к стражнику, черные глазки которого удовлетворенно сверкнули.

– Вы должны сдать мне ваше оружие, – объявил он, протянув руку.

Тристан тут же пожалел о своем решении, но, увидев стрелы, готовые пронзить сердца ни в чем не повинных людей, неохотно отстегнул меч и протянул его капитану, поклявшись про себя, что принц Корвелла снова будет владеть мечом Симрика Хью.

Сердце Казгорота было для Хобарта источником силы и помогало преодолевать трудности, которые тот встречал в дороге. Его путь лежал через переход высоко в горах; узкие тропы извивались по самому краю пропасти, но священник упорно шел вперед туда, где он ни разу не был.

Частично его уверенность была рождена верой в Баала – его Бог в сне указывал нужный путь, – но, кроме того, Хобарту казалось, что черный камень сам отыскивает поле боя, имея на то свои собственные причины.

Несколько дней, не останавливаясь, священник шел без еды и питья, пока не оказался посреди обширной, поросшей лесом долины. Передним расстилалось поле, на противоположном конце которого поднимался невысокий холм. Хобарт сразу понял, что перед ним Плато Фримена, где в прошлом году произошла жестокая битва. Священник поднялся на вершину могильного холма, нетерпеливо поглаживая теплый камень.

Он опустил черное сердце к земле и вспомнил заклинание, которое оживляло мертвых. Как и в прошлый раз, сила, исполнившая заклятье, пришла от черного камня, и, несомненно, она была намного могущественнее той, которую мог вызвать сам священник.

Хобарт даже рассмеялся от радости, когда почувствовал, как задрожала и затем покрылась глубокими трещинами земля у него под ногами. Запах влажной почвы быстро сказался заглушенными запахами разложения.

Хобарт заглянул в одну из расщелин: оттуда на него смотрели своими пустыми глазницами черепа, костлявые руки скребли грязь, рывками вытаскивая скелеты на поверхность. Постукивая костями, полуистлевшие трупы выбирались из могил. Они ползли наверх, отталкивая соседей, наступая им на черепа и вдавливая их обратно в землю. Все новые и новые скелеты вылезали из могил, трещины в земле становились все шире.

Теперь пришел черед зомби.

Плоть на их телах еще до конца не истлела, а свисала отвратительными гниющими обрывками. Цепляясь за края расщелин сильными, лишенными кожи пальцами, зомби вылезали из могил на зов Хобарта. Остекленевшие глаза бессмысленно пялились с распухших бесформенных лиц. Черные языки болтались между разбитыми и сгнившими челюстями. Как и скелеты, зомби строились в неровные ряды и спускались вниз, на поле.

Армия Хобарта продолжала расти,

ХРУСТАЛЬ ИЗ ТЕЯ

Изумленный Полдо, прячась в тени, наблюдал за тем, как Тристана, Даруса и еще какого-то человека грубо вытащили из «Веселого Дельфина». Карлик крепко вцепился в мурхаунда. Когда один из солдат надел на принца наручники, Кантус глухо зарычал, но Полдо обнял пса за шею, и шепотом стал успокаивать его.

Пленников столкнули по ступенькам и быстро повели по улице. Через мгновение на город опустилась тихая, темная ночь, словно ничего и не произошло.

Около дюжины воинственно настроенных великанов остались стоять у дверей и окон таверны. Они злобно отталкивали любого, кто хотел войти или выйти. Правда, очень скоро это занятие им надоело и великаны покинули свои посты, но Полдо все еще продолжал тихонько сидеть в тени крыльца, и лишь когда посетители потянулись к выходу, он поднялся и отряхнул пыль с одежды.

Надо что-то делать! Он нашел какие-то старые лохмотья и быстро завернул хрустальные шарики в несколько слоев тряпок, чтоб они не звенели. Затем из своего багажа он вытащил кожаную куртку и тут же надел ее. Наконец, Полдо извлек из сумки узкий клинок и прикрепил его к поясу. Этот клинок, который показался бы любому ффолку самым обычным кинжалом, помог расстаться с жизнью не одному врагу Полдо. Закончив свои приготовления, карлик повернулся к Кантусу, который неподвижно лежал у его ног.

– Тристан? – сказал Полдо, кивком показав псу на улицу.

Огромный мурхаунд мгновенно вскочил на ноги и помчался вперед, останавливаясь лишь затем, чтоб понюхать грязную дорогу и не потерять след. Он быстро бежал в том направлении, куда ушли великаны, и Полдо с трудом поспевал за быстроногим мурхаундом, который словно тень несся по улицам Лльюэллина. Вскоре они оказались на окраине города, и пес какое-то время неуверенно кружил на пересечении нескольких улиц, а Полдо тем временем смог немножко перевести дух. Наконец Кантус отыскал след своего хозяина и, повернув налево, помчался вверх по склону холма. Полдо, задыхаясь, последовал за ним.

Вдруг пес бросился к воротам в высокой стене. Там в воротах спокойно стоял громадный наемник-великан.

– Нет, – тихо прошептал Полдо, оттащив в сторону верного пса, прежде чем тот попал в круг света, падавшего от зажженного на воротах факела.

– Иди сюда, – позвал Полдо, отбежав от ворот и оказавшись на узкой улочке, идущей вдоль стены. Здесь он обнаружил высокий дуб; похоже, садовники не очень-то обращали внимание на то, что часть ветвей давно переросла стену, и свесилась с другой сторону Полдо приказал Кантусу спрятаться в зарослях кустарника, подальше от посторонних глаз. Затем без всякого труда карлик вскарабкался на дерево и заглянул за стену.

Он увидел большой замок, окруженный великолепным садом с тихими прудами. Несколько великанов, охранявших замок и сад, равнодушно вышагивали по дорожкам.

Где-то там был Тристан.

– Пора бы и проснуться, – сквозь пелену сна донесся до Тристана резкий голос Понтсвейна.

Принц неловко сел, стараясь не обращать внимания на тяжелые кандалы. В голове у него гудело. Дарус, тоже в кандалах, мрачно посмотрел на него.

– Что случилось? – простонал принц.

– А вы что, не помните? – Понтсвейн отошел от зарешеченного окна и встал перед Тристаном; тот сел на жесткую лежанку и с болью и гневом взглянул на своего соперника.

– Конечно же, я помню, что случилось, – прорычал он. – Как стражники узнали, что мы в «Дельфине»? Похоже, они ждали, когда мы сойдем на берег. Но ведь мы же пробыли в городе всего несколько часов!

– Кое-кому этого времени вполне хватило, чтоб напиться.

– Ну, хорошо! – рявкнул Тристан и встал прямо перед Понтсвейном, при этом цепи на его руках загремели. – Я совершил ошибку. Если это имеет для вас какое-нибудь значение, примите мои извинения. И прекратите свои дурацкие разговоры, или я выбью вам все зубы, клянусь богиней!

Он думал, что Понтсвейн ударит его, – честно говоря, он бы с удовольствием размялся. Принцу очень хотелось выместить на ком-нибудь переполнявшую его ярость. Высокомерный Понтсвейн был бы неплохой мишенью. Но Понтсвейн только пожал плечами и отошел в сторону, чем ужасно удивил Тристана.

– Я начинаю понимать, – тихо сказал Дарус.

– Ну, так объясни мне, – попросил принц.

Калишит встал и, несколько раз пройдясь взад вперед по их крошечной тюремной камере, подошел к Понтсвейну, стоявшему у окна. Через некоторое время к ним присоединился и Тристан. Из окна открывался вид на ухоженный сад, окружавший роскошный особняк.

– Разве ты еще не понял? Наш арест, гибель «Везучего Утенка»… – все направлено на то, чтобы помешать тебе встретиться с Высоким Королем!

– Так ты думаешь. Высокий Король боится меня? – задумчиво произнес Тристан. – Но почему?

– Правители Морея и Сноудауна убиты или пропали, твой отец погиб от руки наемного убийцы. Остался только ты!

– Чем может угрожать принц небольшого королевства самому Высокому Королю? – спросил Тристан.

– Ведь ты же победил Зверя год назад – разве это само по себе не опасно, особенно для безвольного правителя? – проговорил Дарус. – Здешние солдаты ждали тебя – они прекрасно знали, что ты не нарушал законов, что ты не преступник, – но ведь ты и не король… И каким-то образом они узнали, что ты на пути в Кер Каллидирр.

Повисла напряженная тишина, все трое отлично понимали, что означают слова калишита.

Тристан подумал, а не имеют ли здешние стены уши?. А может, у них есть еще и глаза?

– Эти перья помогают ему удерживать направление полета. Мышцы крыльев настолько сильны, что он может поднять с земли и унести большого кролика.

Молодой орел спокойно сидел у Генны на коленях, пока Верховная Друида, расправив его крыло, рассказывала девушке о том, как оно устроено. Генна подняла грациозную птицу:

– Конечно же, этот еще совсем малыш, – добавила Генна. – Ему надо немного подрасти, прежде чем он станет столь сильным.

Они сидели на скамейке в саду, окруженные яркими цветами и высокими древними дубами. Толстые пчелы с жужжанием лениво перелетали с цветка на цветок, собирая нектар.

– Из всех птиц и животных у него самые зоркие глаза, – продолжала урок Генна. – А скорость! Обличье орла самое удобное, если тебе надо быстро добраться из одного места в другое.

– Как бы мне хотелось попробовать! – воскликнула Робин, представив себе, как парит над землей. – Увидеть долину, весь мир!

– Скоро, дитя мое, – сказала Генна, удивив девушку своим ответом. – Ты многому научилась за последнее время, несмотря на мою болезнь. Ты уже почти готова узнать секреты животных, чтобы принимать их обличье, если в этом возникнет нужда.

– Наставница… – неуверенно начала Робин, она хотела задать вопрос, который так волновал ее. – Твоя болезнь имела какое-нибудь отношение к присутствию странного незнакомца в роще?

Генна долго молчала, прежде чем ответить на вопрос; Робин даже решила, что она, наверное, не слышала его.

– Дело здесь не в чужаке – по крайней мере, не только в нем, – наконец заговорила друида. – Видишь ли, я старею… Я на самом деле гораздо старше, чем выгляжу, если уж говорить правду. И возраст иногда начинает тяготить меня. Сначала я думала, что причина только в этом.

Тем не менее, когда появился чужак, я почувствовала нечто более страшное, чем просто недомогание пожилого человека; я ощутила присутствие давнего и сильного врага, с которым, как мне казалось, я уже никогда больше не встречусь, – по крайней мере, в этой жизни. Это присутствие, в каком-то смысле, сводило меня с ума. – Она подняла руку, увидев изумление, появившееся на лице Робин. – Нет, конечно, дело не в самом чужаке. Его я узнала. Когда-то он был очень сильным друидом в Долине Мурлок. Его звали Траэрн из Оаквейла. Я думала, что он погиб во время войны. Но нет, не Траэрн был причиной моего недомогания. Нечто появилось вместе с ним – оно отнимало силы и пугало меня. Возможно, оно поселилось у него в теле, а может быть, Траэрн носил его с собой.

– Почему ты не сказала мне?

– Я не могла, – объяснила Верховная Друида. – Охватившее меня безумие заставляло меня молчать. Меня ужасало это чуждое присутствие, но я не могла произнести ни слова, чтобы предупредить тебя. Сейчас оно ушло – или сильно ослабило свое воздействие.

– Черный камень! – воскликнула Робин.

– Что? Какой черный камень? Почему ты мне ничего о нем не рассказала?

– резко спросила Генна.

– Я ничего про него не знала – во всяком случае, пока Траэрн не умер в первый раз. – Она рассказала Генне о свертке, который так оберегал Желудь, а потом описала камень, обнаруженный ею после его смерти.

– И где он сейчас? – спросила Генна.

– Когда я потеряла сознание, Ньют унес его куда-то. Я не знаю, куда он его дел. Ньют?

Маленький дракончик моментально появился всего в нескольких футах от них. Невидимый, он хулиганил в саду, встряхивая стебельки цветов, когда пчелы спускались на лепестки.

– Уже пора перекусить? – заверещал он, с довольным видом усаживаясь на скамейку. – Что-то утро сегодня никак не кончится. Уф, как жарко! А вы обе какие-то ужасно скучные… Да, кстати, что мы будем есть? Я что-то не вижу ничего съестного?

– Подожди, – строго сказала Робин, подняв руку, – мы скоро пойдем перекусить, но сначала, я хочу, чтобы ты рассказал, куда ты отнес тот черный камень?

Ньют слегка задрожал и завертел головкой в разные стороны, словно ожидал, что вот сейчас из леса выскочат его самые злейшие враги.

– Я спрятал его, – объяснил он театральным шепотом. – Я отнес камень в лес и выбросил его!

– Но где именно? – не отставала молодая друида.

– Да где-то там, – ответил волшебный дракончик, с раздражением показывая на юг. – Ну, а теперь, мы можем, наконец, поесть?

Робин ничего не оставалось, как со смехом согласиться. Она повернулась, чтобы пойти в домик и взять хлеба, сыра и фруктов.

И только тогда девушка заметила тоскливый взгляд Генны, устремленный в ту сторону, куда показал Ньют.

Полдо уже собрался спрыгнуть с дерева обратно на узкую улочку, но тут услышал какой-то подозрительный шорох, едва отличимый от шелеста травы. Карлик изо всех сил напряг слух, мысленно проклиная тучи, закрывшие луну. Вот опять! Определенно в переулке еще кто-то был.

Тонкий лучик света пробился сквозь щель между тучами, и карлик увидел темные тени, движущиеся в его направлении. Всадники, – вдруг догадался он,

– но почему же тогда не слышно стука копыт?

Всадники остановились у того самого дерева, в ветвях которого прятался Полдо, и он насчитал шесть человек, одетых в черное. Каждый сидел на черной, как ночь, лошади, на копыта которой были надеты кожаные мешочки.

Полдо не понравились эти типы – хотя он видел их впервые и не знал, что они замыслили. Его неприязнь еще больше усилилась, когда он увидел, что черные всадники спешиваются. Изо всех сил стараясь не шуметь, карлик полез вверх, боясь только, что его выдаст стук собственного сердца.

Забравшись повыше, Полдо наблюдал, как закутанные в черное люди подошли к дереву и ловко полезли вверх. Один из них остался с лошадьми.

Полдо распластался на широкой ветке, не больше чем в десяти футах над зловещими фигурами. Карлика трясло от страха, и он изо всех сил вцепился в ветку, рассчитывая, что в темноте его не заметят.

– Он, должно быть, где-то в башне, – прошептал один из мужчин.

– С чего ты взял? – спросил другой.

– Великаны, – отозвался первый, – всегда стараются спрятать пленников и сокровища как можно выше.

Они взгромоздились на пару крепких веток и стали всматриваться в замок. Полдо был почему-то уверен, что говорили они о Тристане.

– Распер, возьми-ка это, – сказал первый: очевидно, он был командиром маленького отряда. Полдо не разглядывал предмета, перешедшего из одних рук в другие, но зато услышал следующее: – Выпей это, прежде чем переберешься через стену, – ты станешь невидимым и пойдешь впереди. Постараемся держаться подальше от великанов, но если уж они нас заметят, мы вчетвером их задержим. Надеюсь, ты знаешь, что должен будешь тогда сделать?

– Не беспокойся, – сказал Распер, – считай, что принц уже мертвец.

Наемные убийцы! От ужаса Полдо так вцепился в ветку, что кора тихонько треснула. И хотя звук был почти неслышным, разговор внизу моментально стих.

Полдо разглядел легкое движение и понял, что двое убийц быстро полезли вверх по стволу. Остальные оставались внизу. В полной тишине наемники начали окружать карлика.

Сжав зубы, чтобы не закричать от переполнявшего его страха, Полдо полез по ветке. Подниматься выше было бесполезно: дальше ветви начинали редеть. Убийцы все ближе подбирались к нему – возвращение к стволу означало верную смерть.

Ветка начала сгибаться под его тяжестью. Теперь он слышал, как убийцы шепотом переговариваются между собой. Полдо, крепко ухватившись обеими руками за ветку, спустил ноги вниз и пощупал ими следующую ветку. Нужно было рисковать! Он отпустил верхнюю ветку и в самый последний момент ухватился за нижнюю, но и та стала прогибаться под его тяжестью.

Полдо заметил движение в переулке, и вспомнил про шестого убийцу, который остался внизу с лошадьми. Карлик отпустил ветку и вдруг увидел черную фигуру, бегущую к нему.

– Кантус! – закричал он, падая на землю. Убийца, уже занесший кинжал, вдруг свалился на бок. Длинные белые клыки мурхаунда глубоко вонзились в его плечо.

– Бежим! – закричал карлик, вскакивая на ноги и бросаясь к лошади. Пес последовал за ним, оставив стонущую жертву лежать в луже крови.

Пробегая мимо нервно всхрапывавших лошадей, Полдо издал пронзительный вопль и крепко шлепнул одну из них по крупу. Схватившись за стремена другой, он сильно их дернул, и все шесть лошадей в испуге поскакали по пустынной улице. Карлик, отчаянно вцепившись в стремя, болтался под животом одной из них, а Кантус с отрывистым лаем гнал лошадей все дальше.

– Ну, какие есть идеи? – спросил Понтсвейн. Пожалуй, впервые за все время их совместного путешествия, в его голосе отсутствовала презрительная ирония. Тристан, тем временем орудовал у окна пытаясь согнуть прутья решетки.

– Без моих инструментов я ничего не могу поделать с замком, – сказал Дарус, со вздохом отворачиваясь от дверей. – Они забрали мою сумку с отмычками.

Тристан стал ходить взад вперед по камере, а его спутники улеглись обратно на свои грязные матрасы. Принц впервые в жизни оказался в заточении и очень тяжело его переносил. Ему казалось, что с каждой минутой камера становится все меньше, – еще немного, и его охватит безумце, и он начнет биться головой о железную дверь, преграждающую путь к свободе. Лишь с большим трудом ему удавалось сдерживаться.

Слабый звездный свет едва пробивался сквозь высокое, узкое окно, напоминая принцу о его незавидном положении.

– Ты думаешь. Высокий Король сгорает от нетерпения увидеть тебя? – спросил Понтсвейн. – Он явно постарался позаботиться о том, чтобы ты не терял даром времени.

Тристан сердито повернулся к лорду, с тем чтобы резко ответить ему, но потом передумал. Он не мог понять, издевается над ним Понтсвейн или просто размышляет вслух. Судя по немного смущенному взгляду лорда, он и сам до конца не понимал этого.

– На это вряд ли стоит рассчитывать, – спокойно сказал Дарус.

– Почему? – спросил принц.

– После неудавшейся попытки убийства – даже двух, если считать заклятие, наложенное на нашу лодку, – я не думаю, что они повезут тебя в Каллидирр.

– Если они так хотят меня убить, почему же я еще до сих пор жив?

– Возможно, они просто не осмеливаются сделать это при свидетелях, – вмешался Понтсвейн. – Помните, как были настроены люди в гостинице?

Дарус кинул и встал, чуть не свалившись из-за цепи, свисавшей с его ручных кандалов. Выругавшись, он развел руки в стороны… и с изумлением уставился на правую кисть, высвободившуюся из железного кольца.

– Как тебе это удалось? – воскликнул Тристан.

– Сам не знаю! – Дарус продолжал недоуменно смотреть на свои руки. Подергав вторую руку, он и ее легко вытащил из ржавого железного кольца. Рассмеявшись, калишит отбросил кандалы в сторону.

– Это все перчатки из морского замка! – вскричал он, подняв руки к лицу. – Я знал, что это необычные перчатки, так и оказалось. – Они волшебные! – Он стянул одну перчатку с руки и стал внимательно ее рассматривать.

– Дай-ка мне посмотреть, – сказал принц, подумав, что сможет таким же способом освободиться от своих оков, но на его руку перчатка не налезла.

– А это что такое? – спросил Тристан, заметив крошечный мешочек внутри перчатки.

– Где, где? – заинтересовался калишит, забирая перчатку обратно. Он заглянул внутрь и вытащил из потайного кармашка кусок тонкой твердой проволоки.

– Отмычка! – довольно заявил Дарус. – Теперь я моментально открою замок!

Подойдя к принцу, калишит немножко повозился с его кандалами, и через минуту обе руки Тристана были свободны.

– Это просто здорово! – закричал принц, вскакивая на ноги. – Теперь мы…

– Ш-ш-ш! – неожиданно зашипел Дарус, подняв руку.

Теперь и Тристан услышал слабый металлический скрежет. Он настороженно посмотрел в сторону двери. Дарус кивнул и рукой показал, как он вскрывает замок.

Кто-то с помощью отмычки пытался открыть дверь к ним в камеру.

Полдо, скрючившись, сидел рядом с воротами замка, и говорил себе, что он сошел с ума. Его отчаянный план практически не имел никаких шансов на успех. Более того, Полдо был уверен, что его ждет гибель, и он будет раздавлен, как таракан, под тяжелыми сапогами какого-нибудь великана.

Принц Корвелла был ему хорошим другом, но нигде не было сказано, что дружба требует бессмысленного принесения в жертву собственной жизни ради товарища, который, скорее всего, уже асе равно мертв. И этот никудышный калишит ничего другого не заслуживает! Так уговаривал себя карлик сидя в ожидании перед воротами.

Но все без толку! Полдо все-таки решил, что выбора у него нет и надо приводить план в исполнение. Пусть это будет последнее, что он совершит в своей жизни, но он должен попытаться.

Достав один из хрустальных шаров Тея, он стал неторопливо его подбрасывать, пока не обрел спокойствие и беспечный вид. Карлик попытался посвистывать, но у него так пересохли губы, что ему пришлось несколько раз облизнуть их, – только после этого у него стало получаться некое подобие веселого свиста.

Наконец, он был готов. Полдо встал, вышел на середину улицы и, насвистывая разухабистый мотивчик, весело зашагал вперед, небрежно подбрасывая хрустальный шар, словно ему было абсолютно некуда спешить. Кантус не отставал от него ни на шаг.

Он приблизился к великану, стоявшему у ворот на страже. Чудовище с удивлением смотрело на карлика своими большими мигающими глазами. Пожелтевшие клыки, вылезающие из уголков рта, наводили на Полдо ужас. Карлику оставалось лишь надеяться, что во взгляде великана скрыто больше любопытства, нежели воинственности.

– Эй, привет! – поклонился он. – Не хочешь ли купить у меня этот шарик? Таких нигде на Муншаез больше не сыщешь!

Армия оживших мертвецов, как один живой организм, ползла по земле. Они не нуждались ни в еде, ни в питье, не чувствовали боли и никогда не уставали. С одинаковым равнодушием продирались они сквозь колючий кустарник или шли по живым цветам.