Текст книги "В капкане искушений с шотландцем"

За ужином Дункан попросил Эбби:

– Расскажи о своем детстве. Ты всегда хотела стать юристом? Я-то полагал, все девчонки сначала видят себя принцессами.

Эбби рассмеялась – и Дункан радостно отметил, что все идет по плану. Глядя на длинные ресницы девушки, он вспомнил котенка по имени Дымка, который был у него в детстве и следовал за ним повсюду.

Эбби ответила:

– Если честно, я сначала была буквально одержима мыслью об учебе за границей. Хотела поступить в зарубежный колледж – куда угодно, лишь бы вырваться из этого городка. Но даже ребенком я мыслила практично и понимала, что у нас не хватит денег, чтобы это потянуть. Мама умерла, когда мне было три года, и отец растил меня в одиночку. С деньгами всегда было напряженно.

– Юридическая школа – тоже удовольствие не из дешевых.

– Да, но мне повезло. Мистер Честер-старший, который поначалу работал на твоих дедушку и бабушку, ввел традицию курирования выпускников местной школы. После его смерти этот обычай продолжил сын. В выпускном классе мне посчастливилось выиграть стажировку в юридической фирме – и работа мне понравилась. После четырех лет обучения в университете мистер Честер помог мне поступить в Уэйк-Форест[3]3
  Уэйк-Форест – частный исследовательский университет США в Северной Каролине.


[Закрыть]. Я его окончила, и мне предложили работу здесь, в Кэндлвик.

– Тебе не хотелось переехать в большой город и самоутвердиться?

Улыбка Эбби померкла – Дункан не мог понять, о чем она думает.

– Наверное, все мы когда-то представляем, каково это – начать новую жизнь в другом месте. Но для меня аргументы в пользу родного города перевесили аргументы против. Я не жалею о своем решении. А ты, Дункан? Какой была твоя жизнь в Шотландии?

Он пожал плечами, ощущая тянущую печаль и тоску по всему, что осталось на родине.

– Ты, наверное, слышала про остров Скай. Про него говорят, что он красив, – так вот, это правда. Озера, водопады, бескрайнее небо и тому подобное.

– Ты скучаешь по дому, я это слышу.

– Да, но я уже не мальчик и могу это пережить.

– Как ты начал работать с братом?

– Броди начал заниматься лодочным бизнесом – промышленное рыболовство и турпоездки – в возрасте двадцати лет. Когда я окончил университет, он меня упросил перейти к нему в компанию и заняться финансами. За долгие годы мы неплохо сработались.

– Ты тогда сказал мне в моем офисе, что он придержал для тебя вакансию.

– Он хочет это сделать, но я не вижу смысла. Бабуля в добром здравии, она легко может прожить еще лет десять. Надеюсь, так оно и будет.

К его величайшему удивлению, Эбби улыбнулась и, наклонившись, взяла его руку в свою. Пальцы ее были теплыми и нежными.

– Ты мягкий человек, Дункан Стюарт.

– Ну уж нет! – воскликнул он, морщась.

Эбби погладила его большим пальцем по руке:

– Это ведь комплимент.

– Вот уж совершенно не похоже. – Подняв свободную руку, Дункан сделал знак проходящей официантке: – Принесите десертное меню, пожалуйста.

– О, только не для меня, – отозвалась Эбби, снова переставая улыбаться.

– Они хорошо пекут пудинг – я читал об этом на «Йелп»[4]4
  Yelp – веб-сайт для поиска на местном рынке услуг, например, ресторанов или парикмахерских, с возможностью добавлять и просматривать рейтинги и обзоры этих услуг.


[Закрыть].

– Заказывай, если хочешь, а я уже сыта.

– Глупости, ты заказала салат и крохотную куриную грудку. Я не могу наслаждаться десертом в одиночестве.

Эбби, искренне огорченная, выпустила его руку.

– Нет, никакого десерта, – твердо сказала она. – Я на диете.

Дункан, заказав себе пудинг, посмотрел на нее, нахмурившись.

– С чего это тебе сидеть на диете, крошка, ты выглядишь потрясающе.

Эбби, не веря своим ушам, смотрела на Дункана и ждала завершения фразы. Почему-то она была уверена, что сейчас он скажет что-то обидное. Пытливо вглядываясь в его лицо, она искала признаки того, что он пытается умаслить ее комплиментами, чтобы затащить в постель. Однако ничего подобного не заметила. Дункана, казалось, искренне озадачило ее нежелание заказать десерт. Тогда Эбби произнесла:

– Ты высок и прекрасно сложен, а такие дамы, как я, – маленькие и тол…

Дункан поспешно закрыл ей рот рукой.

– Не смей так говорить. Боже, неужели все мужчины в этой стране слепые идиоты? Каждую минуту этого вечера я провел, размышляя о том, когда смогу увидеть твое прекрасное тело обнаженным в постели, – а ты думаешь о десерте?

Подошедшая официантка поставила перед ними пудинг, украшенный взбитыми сливками, тарелку и, положив две ложки с салфетками, удалилась. Воцарилась тишина. Эбби ощутила, что краснеет от смущения и сексуального возбуждения. Дункан с невозмутимым выражением лица взял ложку и отломил кусочек угощения, не забыв про сливки и карамель.

– Открой-ка рот, милая. Мне ничего не остается, как покормить тебя с ложечки.

Эбби от изумления и впрямь приоткрыла рот. Глядя на Дункана, она подумала о том, что такие взгляды, каким смотрит на нее он, нужно признать противозаконными.

Поднеся ложку к ее рту, Дункан приказал:

– Шире.

Повиновавшись, она застонала от наслаждения, ощутив вкус пудинга. Проглотив сладкий кусочек, Эбби почувствовала, что у нее вот-вот закружится голова. Дункан, наблюдавший за ней, точно ястреб за мышью, спросил:

– Нравится?

– Да, – с трудом вымолвила Эбби. – Хочешь попробовать?

– Только из твоих рук.

Невозможно было не услышать в этих словах сексуальный вызов. Эбби не знала, что и думать. Никогда в жизни она не оказывалась в подобных ситуациях и была поражена тем, как Дункан Стюарт превратил простой десерт в эротическую прелюдию.

– Я не ложусь в постель после первого свидания, – с отчаянием в голосе произнесла Эбби, тщетно пытаясь вспомнить, отчего и когда она это решила.

– Понял. Но это ведь и не свидание – помнишь? Назовем это десертом. А теперь, крошка, давай – а то он остынет.

Дрожащими руками Эбби взяла ложку и отломила кусочек пудинга для Дункана. Ощущая на себе его пристальный взгляд, она воскликнула:

– Прекрати!

– Что? – с довольной улыбкой отозвался он.

– Прекрати раздевать меня взглядом.

– А что, я тебя раздеваю? Откуда ты знаешь, читаешь мысли?

– Открой рот, Дункан.

– Да, мэм.

Эбби не могла себе представить, как это эротично – кормить мужчину десертом с ложки. Белые зубы Дункана сомкнулись совсем рядом с ее пальцами, и она почувствовала, как по телу пробежала дрожь.

– Все? – Откинувшись на спинку кресла, она сделала поспешный глоток воды, едва не поперхнувшись.

Ее спутник рассмеялся – черт бы его побрал.

– Я еще голоден, – сказал он.

– Ну так ешь сам.

– Если мне сегодня не светит с тобой переспать, то, может, хотя бы поиграем?

– В шотландских школах что, специально учат этим словам?

Глава 3

Дункан ухмыльнулся – хотя меньше всего в данную минуту он был расположен смеяться. Его член стоял – и был твердым, точно камень. При одной лишь мысли о том, что сегодня он не получит Эбби, хотелось взвыть от огорчения.

– Понятия не имею, – отозвался он. – Я не очень-то пользовался успехом у дам. Был занят работой.

– О, прошу тебя! – устало отмахнулась Эбби.

– Это правда, – возразил Дункан. – Вокруг меня никогда не крутилось много женщин, вопреки твоим представлениям. Это Броди всегда с легкостью очаровывал девушек. Я предпочитал одиночество – гулял по болотам, копался в моторах и всякое такое. Женщины для меня, честно говоря, были всегда связаны со сложностями.

– Почему ты выбрал меня?

Дункан поначалу решил, что Эбби напрашивается на комплимент, но, приглядевшись, понял, что она и впрямь удивлена, – и это заставило его сердце сжаться.

– Ах ты черт, Эбби, да ты же сама муза в образе женщины. Когда я вошел в твой офис, меня точно кулаком в грудь ударили. Я едва не овладел тобой там, прямо на столе. Не могу это объяснить – возможно, ты решишь, что я идиот.

Эбби посмотрела на него широко раскрытыми глазами и, закусив губу, ответила:

– Молодые мужчины вроде тебя обычно не живут со своими бабушками – к тому же далеко от родины. Наверное, ты тоскуешь по дому и соскучился по нормальным отношениям, оттого и совершаешь такие необдуманные шаги. Я никогда прежде не сводила никого с ума.

– Но, надеюсь, слышала о том, что между людьми порой вспыхивает спонтанная взаимная симпатия?

Взглянув на неуверенное лицо Эбби, Дункан решил, что во что бы то ни стало убедит ее в искренности своих намерений, даже если ему придется для этого забыть на время о собственных желаниях.

– Так между нами вспыхнула симпатия? – спросила Эбби.

– Может. А может, это все феи. Мы, шотландцы, верим в их существование.

Эбби устало улыбнулась.

– Вот что, Дункан. Ты мне нравишься. И если говорить начистоту, ты очень сексуален и привлекателен. Но все это кажется мне плохой идеей.

– Почему?

– Если мы с тобой переспим, обо мне будут судачить все кому не лень. Я слишком усердно работала, чтобы построить карьеру, и она для меня имеет первостепенную важность.

– А мы будем шифроваться. Секретная любовная интрижка – это даже еще круче.

– Думаю, ты не понимаешь, – выпалила Эбби, заливаясь ярким румянцем от стыда.

– Я знаю, чего хочу, Эбби. И если начистоту, мне кажется, что и ты этого хочешь, – заговорил Дункан, чувствуя, что сопротивление девушки придает ему силы настаивать. – Но если я не прав, тебе лишь стоит сказать – и я оставлю тебя в покое.

Воцарилась долгая пауза, и Дункан искренне пожалел о своем слишком поспешном заявлении. Наконец Эбби заговорила:

– Если мы на это решимся, это определенно будет временная, недолгая и очень тщательно засекреченная интрижка. Я не хочу, чтобы о нас судачили, когда все закончится. А для этого есть лишь один выход – молчать.

Дункан разочарованно протянул:

– Никогда прежде не начинал отношения, заранее планируя их завершение.

– Мы, юристы, предпочитаем четко представлять себе сроки. Такова наша профессия. Когда ясно, чего ожидать от жизни, все как-то легче. И еще важно, чтобы все участники поставили свои подписи в нужных местах, – ну, надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду.

Дункан сделал вид, что вытирает лоб.

– Уф. Я уж готов решить, что ты хочешь заставить меня подписать контракт, прежде чем я тебя раздену.

– Я думала об этом, – призналась Эбби.

– Да ты шутишь! – Дункан вопросительно и пытливо взглянул на нее.

Эбби с иронией посмотрела на него.

– Знаешь… Давай-ка сворачиваться. Хватит для первого раза.

– Ну-ка, ну-ка, мне нравится. Значит, будет и второй раз?

Эбби рассмеялась – к полному восторгу Дункана – и посмотрела на часы.

– Все это прекрасно, но мне нужно завтра работать.

– Да, конечно.

Дункан заплатил по счету, и они двинулись к машине. Несмотря на то что было начало сентября, в горах быстро холодало после захода солнца. Эбби молчала, и Дункан многое бы отдал, чтобы узнать, о чем она думает. За весь вечер она ни разу не упомянула о возможном покупателе «Недвижимости Стюарт». Это и успокаивало, и тревожило его одновременно – он ненавидел секреты. Неужели у нее есть какой-то коварный план – например, дождаться, когда он будет не в состоянии больше сдерживаться, и в подходящий момент уговорить его согласиться на продажу? Пока что они недостаточно хорошо знакомы, чтобы можно было ей доверять.

Но одно Дункан знал совершенно точно – его непреодолимо тянуло к Эбби. Он был почти уверен, что, если бы захотел, получил бы ее согласие провести с ним эту ночь. Сексуальное возбуждение витало в воздухе, точно некая незаметная, но ощутимая субстанция. Его подпитывало все: легкий аромат духов Эбби, ее тихое напевание под музыку, туфли, сброшенные под сиденье, когда она уселась с ногами в пассажирское кресло. Дункан сжимал руль так, что его костяшки пальцев побелели. Как назло, дорога была темной, и пожелай он, без труда нашел бы место, где можно было бы остановиться и утолить свой физический голод. Он отчаянно хотел Эбби, не находя себе места. Она попросила у него времени – и сейчас время будет работать на него, вот только нужно набраться терпения.

На крыльце дома девушки Дункан обвил рукой ее талию и слегка притянул к себе, чтобы поцеловать. Она и не подумала сопротивляться. Поцелуй был первоклассным – пропустив фазу «давай узнаем друг друга поближе», они перешли сразу же к «где же ты был всю мою жизнь?». Невысокая Эбби встала на ступеньку повыше, чтобы Дункану не пришлось слишком сильно склоняться. Он провел ладонями по ее плечам, спустился к стройной талии и округлым ягодицам.

– Ты потрясающая женщина, Эбби Хартман, – прошептал он. – Я рад, что мы встретились.

Он слегка куснул ее за шею и улыбнулся, услышав ее приглушенный стон.

– Я тоже, спасибо за ужин, – отозвалась Эбби.

– Как вежливо, – поддразнил Дункан.

– Так всегда ведут себя южане. Но не перепутай хорошее воспитание с бесхарактерностью.

– Понял, – прошептал он, дивясь собственным чувствам – никогда прежде ни к одной женщине он не испытывал подобной смеси желания и нежности. – Завтра вечером я не прочь снова покормить тебя с ложечки. В шесть удобно?

Эбби отстранилась и провела рукой по волосам, явно в смятении. На крыльце ее не горел свет, но фонари у дороги отбрасывали на стоящих неясный отблеск. – Завтра у меня книжный клуб.

Пошарив в маленькой сумочке, она вытащила ключ и отперла дверь.

– Что насчет четверга?

– Ужин с друзьями.

Дункан стиснул зубы и решил не сдаваться.

– А в пятницу?

Повернувшись, Эбби обвила руками его шею и поцеловала в губы, крепко прижавшись к нему всем телом – Дункан ощущал ее мягкую грудь.

– В пятницу прекрасно. Но только если сначала ты отвезешь меня к своей бабушке и позволишь ей рассказать о потенциальном покупателе, которого нашел мистер Честер.

Дункан потерял дар речи – и молчал почти две минуты. Его обуревали противоречивые чувства: ярость и возбуждение – опасное сочетание. Он позабыл о том, что решил вести себя как джентльмен, позабыл о том, где находится и что их могут увидеть. Глядя на соблазнительные губы Эбби, он думал лишь о том, что хочет раздеть ее и овладеть ею прямо здесь, на крыльце. Подумать только, эта невинная с виду девушка такая коварная! Он даже не пытался скрыть своего возбуждения – руки Эбби теребили его ремень на спине, а символ его вожделения упирался ей в живот. Но она и не подумала отстраниться.

Наконец, к его величайшему огорчению и замешательству, Эбби все же отошла.

– Мне пора, Дункан, – произнесла она извиняющимся тоном, поглаживая его по щеке – точно это помогло бы усмирить бушующего в нем зверя.

Дункан прерывисто вздохнул.

– Разумеется.

С этими словами он наклонился, чтобы легонько поцеловать ее еще раз – точнее, сначала его намерения были именно такими, однако, не удержавшись, Дункан раздвинул языком ее губы и прижался к ним долгим поцелуем. Потом, взяв лицо Эбби в ладони, он чмокнул ее в нос.

– Прекрати меня соблазнять.

– Я не соблазняю, – запротестовала она.

Набравшись смелости, Дункан прижал ладонь к ее груди и ощутил ее упругость и тяжесть. Большим пальцем он нашел острый сосок.

– Да, детка, – сказал он. – Еще как соблазняешь.

Войдя в дом, Эбби захлопнула дверь, заперла ее и украдкой бросила взгляд из окна сквозь занавески, чтобы убедиться в том, что высокий симпатичный шотландец сел в машину. Колени ее дрожали, во рту пересохло. Зачем она себя обманывает? Знала же, что свидание с Дунканом Стюартом – плохая идея. Эбби попыталась оправдаться, говоря себе, что хорошие отношения с ним означали возможность поговорить о продаже компании. Но это не сработало – правда в том, что поначалу она и впрямь думала о деле, но к концу вечера позволила себе забыться, завороженная теплой улыбкой своего спутника. Вот почему смешивать дела и удовольствия – верх непрофессионализма. Нужно было установить контакт с Изобел и объяснить ей, почему продажа в ее интересах, – а вместо этого Эбби, забыв об истинной цели, поставила под угрозу свою непоколебимую репутацию в фирме и чуть было не стала временной любовницей Дункана Стюарта.

На следующий день в обеденный перерыв они с Ларой, уплетая яблоки, отправились на неизменную прогулку. Лара даже не старалась скрыть своего любопытства.

– Рассказывай, Эбби. И не опускай пикантные подробности. Если мне в настоящий момент не везет в любви, так я хоть тебя послушаю.

Эбби, проглотив последний кусок яблока, бросила огрызок в урну. Они завернули за угол и пошли, удаляясь от деловой части города.

– Мне понравилось.

– И все?

– Он интересный… Много путешествовал, начитанный. Джентльмен.

– Звучит ужасно скучно.

– Нет, это просто ты негодница. Было приятно провести время с человеком, который может поддержать беседу.

Эбби решила не упоминать про десерт, хотя бы потому, что сама не могла вспоминать об этой детали вечера не краснея.

– Так не было никакого секса? – Лара бросила на подругу взгляд, полный разочарования.

Обойдя район, они повернули обратно, направляясь к местам работы.

– Ты знаешь, Лара, я не импульсивна, особенно когда дело касается интимных отношений.

– Но ты все же пошла с клиентом на свидание – уже что-то.

Эбби, остановившись, посмотрела на подругу со страхом.

– Ты же говорила, что это нормально и ничего страшного не будет.

Лара самодовольно улыбнулась.

– Не мне решать. Скажи хотя бы, что он тебя поцеловал на ночь.

Сунув руки в карманы черных брюк, Эбби снова пошла.

– Да, и что?

– Вежливо поцеловал в щечку?

– Не совсем.

– Ты что, дразнить меня вздумала?

Лара попыталась схватить Эбби за руку, но та уклонилась, продолжая идти.

– У меня через пятнадцать минут встреча, мне некогда.

– Ну, беги, – вздохнула Лара, взглянув на часы. – Но наш разговор не окончен! – крикнула она, глядя вслед удаляющейся Эбби.

Та взглянула через плечо.

– Увидимся сегодня вечером.

К счастью для Эбби, Лара не стала продолжать разговор во время встречи членов книжного клуба – они проходили раз в месяц, и туда приходили дамы самого разного возраста, начиная с двадцати с небольшим и заканчивая восьмьюдесятью. На сей раз встреча проходила в пиццерии. Поболтав о том, о сем за аппетитной пиццей пепперони, женщины принялись обсуждать роман, который условились прочитать заранее. Эбби почти дошла до конца, но, когда главная героиня умерла от ужасной болезни за две последние главы, утратила интерес к книге. Лара – убежденная спорщица и лидер дискуссий – начала разговор о том, является ли образ главной героини символом утраченных надежд, а Эбби, выудив из сумочки телефон, проверила сообщения. Со вчерашнего вечера она не слышала ни слова от Дункана – может, его напугало намерение Эбби увидеться с миссис Иззи. Его определенно разозлило ее предложение о встрече – но, очевидно, не настолько, чтобы уйти, не попрощавшись. И его поцелуй напоследок был горячим – о, он умел целоваться. Так он передумал насчет второго свидания? Если так, это, возможно, к лучшему.

Когда к столику подошла официантка, Лара, улучив минуту, наклонилась к Эбби и тихо спросила:

– Что это ты тут делаешь, крошка? Мы, кажется, договорились: никакой работы.

– Я и не работаю, – сказала Эбби. – Я проверяла, не пришло ли сообщение от Дункана. Он пригласил меня на свидание вечером в пятницу, но я его разозлила, и может, предложение больше не в силе.

– Что такого ужасного ты могла сделать?

– Сказала ему, что соглашусь на свидание только в том случае, если он сначала отвезет меня к миссис Иззи и позволит ей рассказать о выгодном предложении.

Лара откинулась на спинку кресла и сжала губы.

– Ну ты даешь. Удар ниже пояса.

– Вовсе нет, – прошептала Эбби в ответ. – Просто мистер Честер попросил меня выполнить одно простое маленькое дело – рассказать миссис Иззи о предложении. Если она категорически против, ей нужно лишь сказать «нет». Я выполнила свою часть работы и больше не вернусь к этому разговору. А Дункан создает проблему на пустом месте.

– И я его понимаю.

– Как ты можешь понимать, о чем думает этот шотландец?

– Он не очень-то горел желанием переезжать, так?

– Да.

– А если миссис Иззи согласится продать компанию, Дункан будет волен вернуться на родину. Так что бедняга наверняка в глубине души хотел бы, чтобы ты убедила его бабусю, но ненавидит себя за это – потому ему просто легче держать тебя на расстоянии.

– Спорный вопрос, и я не думаю, что его предложение об ужине до сих пор в силе.

Лара, взяв хлебную палочку, обмакнула ее в соус.

– Этот парень хочет тебя, Эбби. Не сомневайся, он найдет способ тебя заполучить так, чтобы его совесть оставалась чиста. Подожди – сама увидишь.

Глава 4

К вечеру четверга Эбби окончательно пала духом – и разуверилась в наставлениях Лары. Прошло уже два дня, а от Дункана по-прежнему не было ни слова. В последнюю их встречу он прильнул к ее губам так, точно она была для него глотком воды в испепеляющей пустыне, а теперь взял и исчез?

Эбби стоило больших усилий прийти на встречу с друзьями и делать вид, что веселится. Куда с большим удовольствием она осталась бы дома, чтобы сидеть перед телевизором, смотреть романтические комедии и проникаться их настроением. Дома можно и всплакнуть, пока никто не видит… В конце концов она решила все же отправиться на встречу, потому что так было легче не думать о Дункане и их несостоявшемся романе. Сколько бы раз Эбби ни говорила себе, что все к лучшему – не дело крутить интрижку с внуком одного из самых важных клиентов мистера Честера, – она не могла убедить себя в этом. Уже очень давно не встречался на ее пути мужчина, способный ее заинтересовать. И пусть есть риск того, что эти отношения могут разбить ей сердце и подорвать доверие к другим мужчинам, – Эбби готова на него пойти. Даже тот факт, что Дункан пробудет в их городке всего год или два, – а их роман конечно же закончится и того раньше, – не так уж и плох. Он притягивал ее – впервые в жизни Эбби хотела позабыть о том, что такое спокойствие и размеренность, и шагнуть в пропасть. Она хотела Дункана.

После ужина Эбби решила оставить машину у ресторана и пройтись до дома пешком – принимая к тому же во внимание тот факт, что она выпила пару бокалов вина. Вечер был по-осеннему прохладный, но приятный. Даже в этот поздний час на улицах можно было встретить людей. В Кэндлвик почти не совершались преступления – кое-кто сравнивал маленький городок с вымышленным Мэйберри, сказочным тихим районом из сериала. И они не так уж сильно ошибались.

Дойдя наконец до своей улицы, Эбби так погрузилась в собственные размышления о Дункане, что не сразу заметила у дома человека – в тихом безлюдном переулке царила тьма и тишина. Внезапно краем глаза она уловила движение в тени и резко втянула в себя воздух. Застыв от страха и последовавшего за ним отвращения, Эбби крикнула:

– Что ты тут делаешь, па?

Подойдя к дому, она не решилась входить, зная, что отец последует за ней. В резком свете уличного фонаря стоящий перед ней мужчина казался стариком – когда-то он был красив и неизменно щегольски одет. Даже сейчас, изменив прическу и костюм, он мог бы предстать в свете и даже произвести весьма положительное впечатление. Но, к сожалению, душевные метания и злоупотребление алкоголем превратили его в жалкую тень человека.

– Хотел полюбоваться на свою детку, да не смог попасть в дом, – нечетко выговорил отец. Эбби уловила исходящий от него запах спиртного и крепче прижала к себе сумку.

– Ну, посмотрел – а теперь мне пора спать, уже поздно. – Она вздохнула, решив сказать правду. – Я сменила замки, потому ты и не смог войти.

Отец протянул к ней руку – сложно было понять, сожалеет он об услышанном или вынашивает некий хитрый план – и произнес:

– Ты на своей этой работе неплохо устроилась. Не дашь старику взаймы? Я поиздержался в этом месяце.

«Не соглашайся», – твердо сказала себе Эбби, памятуя, что этот простой принцип не раз уже выручал ее.

– Мне пора, – сказала она, чувствуя, что не может не испытывать угрызения совести, хотя повода для этого не было никакого. Не говоря уже о том, что месяц еще не закончился, отец получал несколько пенсионных пособий – государственное и от нескольких компаний, где ему когда-то посчастливилось задержаться. Нельзя было сказать, что он бедствует. А если даже он все и потратил, разве это ее вина?

Эбби отвернулась и пошла к двери. Но Говард Лэндер не собирался сдаваться. Плетясь за ней, он ныл:

– Всего сотню, Эбби, и все. Я верну тебе, обещаю.

Эбби ощутила, как в ней закипает ярость. Обычно родители помогают детям финансово и морально, создавая для них все условия для того, чтобы те преуспели. Ее же отец не только ее не поддерживал – он приносил вред, подрывая все ее достижения.

– Если не отстанешь, – дрожащим от слез голосом ответила Эбби, – я подам в суд, и тебе запретят ко мне приходить.

Старик покачнулся и остановился, озадаченный.

– С чего это ты так говоришь?

Эбби рассмеялась – хотя больше всего ей хотелось заплакать.

– Всякий раз, приходя ко мне, ты что-то крадешь, па. Деньги, драгоценности, лекарства, которые непросто достать без рецепта. Ты что, думал, я не замечу?

Отец не отрицал вину.

– У меня была пара нелегких дней. И все же ни к чему тебе дуться и быть такой злюкой.

– Я так больше не могу, па. Если ты не оставишь меня в покое, клянусь, я перееду в другую часть страны. Мне и так хватает того, что весь город знает, что ты за человек.

Раньше, когда отец мог держать себя в руках, он был представителем торговой фирмы, обходящим дома, – порой обаяние и настойчивость даже приносили ему относительный успех. В перерывах же между продажами энциклопедий и средств домашнего обихода он пробовал одну за другой схемы быстрого обогащения, неизменно уверенный, что удача ждет за углом. Когда Эбби исполнилось восемь, Говард перестал пользоваться услугами няни – что, по его мнению, было абсолютной тратой денег – и все чаще оставлял дочь одну дома после школы и по выходным. К счастью, девочка была более чем самостоятельна для своего возраста и не склонна к безумным и опасным выходкам. Так что для Эбби выпускной из школы ознаменовал свободу, а колледж и магистратура стали счастливейшими годами жизни. Возвращение же в Кэндлвик и трудоустройство в фирме Честера, напротив, было палкой о двух концах.

Отец стоял, ссутулившись и глядя в землю.

– Я не хотел никого обидеть. Может, порой и ошибался, но всегда имел благие намерения.

Как бы это ни было печально, в этом он был прав – старик не имел злого умысла, всего лишь оставался неисправимым оптимистом с полной неспособностью разбираться в финансах и талантом вытягивать из людей деньги любым путем.

– Доброй ночи, – произнесла Эбби, заставляя себя пойти дальше, однако отца, похоже, обуяло упрямство, подогретое алкоголем.

– Ты мне обязана! – закричал он. – Я бы мог отдать тебя на удочерение после смерти матери, но не стал. Разве это ничего не стоит? А что, если я начну всем рассказывать, как ты обращаешься с единственным родным человеком, что у тебя остался? Каково это будет для твоей репутации?

Угроза эта нанесла очередную рану в сердце Эбби. Помня, что расплатилась в ресторане наличными, она пошарила в кармане. Там было семь долларов и тридцать два цента. Выудив деньги, она сунула их отцу.

– Бери и иди. Я не хочу больше тебя здесь видеть.

Пробежав по тропинке до двери, она ворвалась в дом, захлопнула за собой дверь и накинула щеколду. Слезы брызнули из ее глаз – ничего не видя, Эбби упала на диван, зарылась лицом в подушки и разрыдалась.

Каждый раз встреча с отцом приносила ей вот такие смешанные чувства… После разговора с ним Эбби казалось, что ее доброе имя запятнано. Она так старалась выйти в люди, чтобы жить нормальной жизнью, – и все же прошлое, точно дамоклов меч, угрожало ее чести, не давая Эбби забыть о том, что в один миг все ее усилия могут пойти прахом по воле отца.

В десять она встала и устало поплелась в душ. Взглянув на себя в зеркало, Эбби пожалела об опрометчивом поступке – глаза были красные и распухшие, а размазанная тушь делала ее похожей на панду. Как хорошо, что Дункан Стюарт не может сейчас ее увидеть. В этот момент телефон звякнул. Эбби подняла его и прочитала: «Мы ведь не договорились насчет завтра, так ведь?» Это было правдой – ведь Эбби поставила условие, что встреча состоится, только если Дункан вначале отвезет ее к своей бабушке. Что ему ответить? Разумеется, встречаться с ним – плохая идея. Не говоря уже о нарушении профессионального этикета – что у них есть общего? Он состоятельный мужчина, живущий в свое удовольствие и не знакомый со сложностями жизни простого обывателя. Например, ему, скорее всего, никогда не приходилось беспокоиться об отключении света или воды из-за неуплаты коммунальных долгов. И, конечно, ему не доводилось есть пять дней подряд макароны с сыром из магазинной упаковки – а Эбби, будучи ребенком, питалась только ими, потому что это блюдо было единственным, которое она могла разогреть в микроволновке. Да и вообще единственным, что было по карману.

Вздохнув, Эбби написала: «Не думаю, Дункан, что нам стоит с тобой встречаться. Слишком много сложностей». Прошло тридцать секунд, минута – и вот телефон снова звякнул. «А как же тот поцелуй?» – значилось на экране. Несмотря на ужасное настроение, Эбби улыбнулась. «А что такое?» – написала она. «Не будь трусишкой, Эбби, мы оба взрослые люди, и ты меня хочешь не меньше, чем я тебя». Эбби попыталась было рассердиться на его самодовольную уверенность в себе – но, черт возьми, он был прав. «Не всем прихотям нужно потакать», – попыталась она продолжить сопротивление. «Ты меня не знаешь, но вот что я скажу тебе, крошка. Меня редко устраивает слово «нет», – пришел ответ. «И меня!» – в отчаянии написала Эбби, добавив пару смайликов. «Вот и отлично. Я привезу тебя к бабуле до ужина, но не удивляйся, если она тебе откажет». «А если нет?» – написала Эбби. Телефон вновь замолчал – и она буквально ощущала огорчение Дункана. Может, Лара права, и он испытывает смешанные чувства по этому поводу, потому что, если предложение заинтересует старую леди, он получит возможность вернуться обратно в Шотландию. Наконец пришел ответ: «Я приеду за тобой в пять тридцать. Мы перекусим у бабули, и можешь развернуть свое наступление на нее. Но никаких хитрых схем и принуждения! Если она откажется, ты оставишь ее в покое, договорились?» «Ты слишком любишь покомандовать, Дункан Стюарт», – решила Эбби не церемониться в выражениях. «Да, но я нравлюсь тебе и таким», – было ей ответом.

Разозлившись, Эбби закинула телефон в ящик, точно он мог напасть на нее и укусить. Она понимала, что общение с Дунканом может навредить ей по многим причинам: во-первых, он слишком хорошо знал женщин и безошибочно распознавал взаимный интерес, во-вторых, можно сколько угодно протестовать против их отношений – Дункану достаточно лишь раз ее поцеловать, чтобы она забыла обо всех своих возражениях.

Пятница стала для Дункана тяжелым днем. Видя улыбку на лице бабушки, он чувствовал себя виноватым из-за их предстоящей встречи с Эбби, понимая, что дал свое согласие лишь для того, чтобы затащить девушку в постель. Еще покоя ему не давало дополнение к завещанию – он ведь приехал в Америку с намерением прожить здесь около десяти лет, а может, и более. Все женщины по линии бабушки в их роду были долгожительницами – некоторые даже отметили свое столетие. Изобел Стюарт также могла отпраздновать свой сотый день рождения в Кэндлвик – она прекрасно себя чувствовала, и ум ее был по-прежнему острым. Не будь дополнительного пункта в документе, Дункан не имел бы иного выбора, кроме как погрузиться с головой в работу и построить новую жизнь. Так поступают все, оказываясь в сложной ситуации. Зная же, что у него есть шанс вернуться на родину года через два, он будет постоянно ждать этого момента и с грустью оглядываться назад, в прошлое. О каком успехе может идти речь?