Текст книги "Помоги остаться с тобой"

Глава 3

Лизетт горько рыдала, прежде чем заснуть. Всю ночь ее мучили кошмары. Проснувшись на рассвете, она в первое мгновение испытала облегчение, но потом на нее обрушилась страшная весть. Джонатан умирает.

Слава богу, она не подала заявление об уходе. Он нуждается в ней. И она полна решимости отдать ему всю свою любовь… но так, чтобы он не догадался о том, что она его давно любит. Потому что это только ухудшит ситуацию. Ведь он попросил ее о помощи только потому, что считал ее посторонней, которой можно доверять. То есть… не членом семьи.

Утро в офисе было скучным. Джонатан был на телефонной конференции с кем-то из Англии, сотрудники занимались своими повседневными делами.

Лизетт нравилось работать на «Судоходную компанию Тарлтон», и ей трудно было представить фирму без Джонатана. Она понимала, что должна держаться так, будто ничего не случилось, и в то же время приглядывать за Джонатаном и быть готовой прийти к нему на помощь, если понадобится.

Для Джонатана вчерашний день стал катастрофой. Такая весть любого сбила бы с ног. Возможно, на его решение предложить ей новые полномочия повлияло именно то, что она оказалась рядом сразу после того, как он узнал диагноз. Она достаточно хорошо его знает, поэтому с ее стороны самым правильным будет делать вид, что ничего не изменилось, несмотря на то что вчерашний вечер на пляже все изменил. Это будет трудно, так как теперь она несет за него ответственность, особенно если учесть, что родные остаются в неведении.

День тянулся своим чередом, ничем не примечательный в своей обыденности. Кто-то приходил, кто-то уходил. Проводились встречи. Джонатан был занят делами, и у него едва хватало времени перекинуться с ней парой слов.

Лизетт почти поверила в то, что вчерашний вечер был сном.

Когда наступило время обеда, к ней подошла Ребека, ее подруга.

– Давай погуляем, – сказала она. – Сегодня не очень жарко, а мне хочется опробовать тот новый ресторанчик у рынка.

Лизетт не увидела в ее предложении ничего необычного и согласилась. Выходя за дверь, она спиной ощутила напряженный взгляд Джонатана. Неужели он рассчитывает, что она будет увиваться вокруг него круглосуточно семь дней в неделю?

– Что с тобой? – спросила Ребека, когда они сели за столик. – Ты все время молчишь. Ты плохо себя чувствуешь?

– Со мной все хорошо, – ответила Лизетт. – Просто задумалась.

– Ой, сегодня же восемь месяцев со дня смерти твоей мамы! – воскликнула Ребека. – Я забыла. Извини, дорогая.

На Лизетт нахлынули угрызения совести. Ведь ее подруга в прямом и переносном смысле держала ее за руку в те мрачные дни.

– Я постепенно привыкаю к тому, что ее нет, – призналась она. – И каждый день нахожу новые поводы для радости. Вряд ли мама хотела, чтобы я тосковала.

– Вот и хорошо, – сказала Ребека. – Потому что с тобой хочет познакомиться мой друг Робби, который недавно переехал из Мемфиса. Мы могли бы все вместе поужинать в пятницу вечером.

Лизетт мысленно поморщилась. Ребека уже несколько месяцев донимала ее, уговаривая начать ходить на свидания. Однако у нее не было ни малейшего желания встречаться с молодыми людьми, хотя она и понимала, что для исполнения своей мечты о семье и детях нужно приложить определенные усилия. Правда, единственным мужчиной, с которым она хотела бы связать свою жизнь, был Джонатан.

– Конечно, – ответила она, чтобы не обижать подругу.

Следующие два дня прошли так же, во всяком случае, в том, что касалось Джонатана. Он совсем не выглядел больным. Если не считать периодический прием препаратов, он, казалось, опровергал диагноз хлещущей наружу энергией и бодрым настроением.

В пятницу, в конце рабочего дня, радуясь тому, что Джонатана нет в офисе, Лизетт вышла на улицу, залитую солнечным светом, и направилась к своей машине. У нее оставалось достаточно времени, чтобы доехать до дома, принять душ и переодеться, прежде чем встречаться с Ребекой и ее знакомыми в ресторане. Поэтому она испытала настоящий шок, когда столкнулась со своим боссом на парковке.

– Ты уже уходишь? – спросил он.

Она кивнула:

– Уже полшестого. У тебя что-то срочное?

К удивлению Лизетт, Джонатан нахмурился.

– Я думал, что мы вместе поужинаем, – ответил он. – Обсудим, как нам действовать в нынешней ситуации.

– Извини, – напряженно произнесла Лизетт. – У меня свои планы.

– Свидание? – с ошеломленным видом спросил Джонатан.

Лизетт польстило его изумление.

– Это мое личное дело.

– Извини, что задержал тебя, – помрачнев, сказал он. – Увидимся в понедельник утром.

У Лизетт сжалось сердце. Она так отчаянно пыталась защититься от него, не допустить, чтобы он причинил ей боль, что совсем забыла о том ужасе, в который его загнала судьба.

– Подожди, – окликнула она его, когда он уже пошел прочь. – Как насчет обеда у меня в воскресенье? Я приготовлю тебе что-нибудь вкусненькое.

Спустя несколько мгновений на его лице засияла улыбка.

– Отличная идея, Лизетт. Только если готовка не составит для тебя большого труда.

– Вовсе нет. Кстати, я переехала после смерти мамы. Теперь я живу в многоквартирном доме в Северном Чарльстоне. – Хотя у нее была большая зарплата, она не могла позволить себе жилье в исторической части города.

Джонатан кивнул:

– Я найду адрес.

– Итак, до воскресенья?

Из-за разговора с Джонатаном Лизетт едва успела в ресторан. Предназначенный ей молодой человек оказался очень милым. При иных обстоятельствах она, возможно, и обрадовалась бы новому свиданию с ним. Однако сейчас все ее мысли были заняты Джонатаном. Чем он занимается в эту минуту? Как он себя чувствует?

Когда подруги вышли из-за стола и поспешили в дамскую комнату, Ребека заговорщическим шепотом спросила:

– Ну, и что ты о нем думаешь? Ты ему понравилась. Точно говорю.

– Даже не знаю. Вообще-то, он не в моем вкусе.

Ребека хмыкнула.

– У тебя нет никакого вкуса, – заявила она. – Это первый раз, когда мне удалось вытащить тебя из дому. Хотя бы дай ему шанс.

– Клянусь, я буду объективной.

В офисе Лизетт тщательно прятала свои чувства к Джонатану, скрывая их от всех, и в частности от Ребеки. Составляя заявление об уходе, она собиралась сказать подруге, будто она устала от рутины и хочет начать все сначала после смерти матери. Сейчас же надобность во всех этих выдуманных объяснениях отпала.

Однако она отлично понимала, что возникнут другие вопросы, когда она станет проводить больше времени с Джонатаном. И ей придется придумать какую-то историю, чтобы защитить его тайну. Если всем станет известно о ее так называемом повышении, она окажется в очень сложном положении.

Наконец вечер подошел к концу. Добравшись до дома, Лизетт с удовольствием улеглась в кровать, но сразу заснуть не смогла. Все ее мысли были о Джонатане. Она вынуждена была признаться самой себе в том, что ее прельщает перспектива стать для него чем-то большим, чем простым заместителем. Джонатан умен и трудолюбив, у него великолепное чувство юмора. Однако он не позволяет себе расслабиться, так как на нем лежит большая ответственность.

В субботу Лизетт размышляла над тем, что приготовить и что надеть. Она боялась показать своему боссу, что в ее отношении к нему преобладают эмоции. Если она намерена помогать ему, то должна всячески показывать, что для нее это просто работа и ничего больше.

В воскресенье с утра ее охватило волнение, из-за которого у нее никак не получалось уложить волосы. В итоге она сдалась и собрала их в хвост. Чтобы гость не решил, будто она готовилась к свиданию, она надела старые потертые джинсы, черные балетки и забавный бирюзовый топ с рисунком лимонного цвета. Туалет дополнили блеск для губ и тушь для ресниц.

Когда томатный соус был готов, а простой фруктовый салат нарезан и переложен в хрустальную салатницу, Лизетт охватил страх, да такой сильный, что ее начало подташнивать. О чем она думает? Надо было увольняться, как она и планировала. Но она, как всегда, когда дело касалось ее босса, проявила слабость. Ухватилась за шанс быть с ним. Надо же, вместо того чтобы уйти от Джонатана, она, словно заколдованная, сблизилась с ним! Все это может закончиться тем, что ее сердце будет разбито. Разбито, потому что он не может ответить на ее любовь. Разбито, потому что скоро он навсегда уйдет из ее жизни.

Дверной звонок прозвенел ровно в одиннадцать пятьдесят девять. В этом был весь Джонатан, возведший пунктуальность в религию.

Лизетт открыла дверь и через силу улыбнулась:

– Доброе утро, вернее, официально уже день. Входи.

Он был одет в повседневном стиле: джинсы, кожаные мокасины. Лизетт впервые видела его в таком виде.

– Как вкусно пахнет, – сказал он.

Джонатан был потрясен и старался этого не показывать. Что случилось с чопорной и представительной женщиной, которая с такой уверенностью расправлялась со всеми деловыми вопросами? Сегодня она… вдруг оказалась двадцатилетней девушкой с дерзким хвостом и пышной грудью, прикрытой легким летним топом. Какому мужчине не захотелось бы взять эту грудь в ладони! Он ощутил, как в нем резко вспыхнуло желание, редко дававшее о себе знать в последнее время.

А может, его реакция на нее неуместна? Может, стоит игнорировать это влечение? Или, если учесть, как мало ему осталось, нужно подчиниться ему?

– Мне так не терпелось поесть домашней еды, – сказал он, неловко переминаясь с ноги на ногу.

Лизетт вопросительно изогнула бровь.

– Кажется, у тебя лучшие экономка и шеф-повар во всей Южной Каролине.

– Это все не то. А вот когда женщина готовит специально для тебя… – Слова сорвались с его губ случайно, но Лизетт, очевидно, не обиделась. Она смущенно улыбнулась и сказала:

– Проходи и садись за стол. У меня почти все готово.

Джонатан сел и огляделся. Вокруг стола с бело-голубым покрытием стояли модные стулья в стиле пятидесятых годов прошлого века, почему-то пробудившие у него воспоминания о прабабушке. Украшением стола служила пупырчатая ваза с маргаритками. На желтых салфетках были разложены столовые приборы.

– У тебя очень уютно, – сказал он.

– Спасибо. Мне нужно было сменить обстановку после смерти мамы. И у меня очень хорошие соседи. Мы дружим.

– Тот парень, с которым ты встречалась в пятницу, случайно, не твой сосед? – спросил Джонатан и сразу сообразил, что ляпнул глупость. Он заметил, как напряглась спина Лизетт, которая стояла у стола и терла пармезан для спагетти.

– Нет, – ответила она, не оборачиваясь. – То свидание устроила Ребека.

– Ребека из отдела закупок?

– Да.

Джонатан забарабанил пальцами по столу.

– Извини, – буркнул он. – Это не мое дело.

Лизетт все же повернулась к нему.

– У нас ничего не получится, пока мы не начнем говорить начистоту. Я понимаю, что ты хочешь больше узнать о моей жизни. Если мне предстоит помогать тебе, ты должен доверять мне.

– Я и доверяю, – поспешно заверил ее Джонатан. – Полностью.

– Но? – улыбнулась Лизетт.

Джонатану показалось, что она чувствует его сомнения.

– Думаю, ты была права, когда сказала, что людям не понравится, если я вдруг дам тебе карт-бланш в принятии решений.

– Это действительно будет выглядеть странно. Значит ли это, что ты передумал?

– Нет, не передумал, – ответил он, вставая и принимаясь ходить взад-вперед. – Просто я много размышлял и пришел к некоторым выводам.

– Звучит солидно, – пошутила Лизетт.

– Но я подожду до окончания обеда. Мне лучше думается на полный желудок. Кстати, ты пей вино, – добавил он. – Не надо ограничивать себя из-за меня.

Лизетт покачала головой:

– Я люблю ледяной чай и отлично его готовлю. Бабушка научила мою маму, а мама – меня.

– Я вообще очень мало знаю о тебе.

– Рассказывать особо не о чем. – Лизетт расставила на столе блюда с закуской и горячим и села.

– Твой отец жив? – спросил Джонатан, садясь напротив.

– Мама никогда не рассказывала о нем. В детстве я представляла его секретным агентом или принцем какой-нибудь страны. Думаю, истина в том, что ему на нас было плевать.

– Они были женаты?

– Надеюсь. В графе «отец» в моем свидетельстве о рождении есть запись. Там та же фамилия, что у меня и у мамы. Но мама вполне могла его выдумать.

– А ты никогда не хотела найти его?

Лизетт отложила вилку со спагетти и вздохнула.

– Если судить по всем книжкам и фильмам, то мне следовало бы. В смысле, захотеть найти его. Но если честно, я не хочу.

– Почему? – Джонатан, проголодавшись, полностью съел свою порцию, наслаждаясь вкусом и ароматом блюда. При этом он заметил, что Лизетт практически не притронулась к еде. Неужели она нервничает? Он надеялся, что нет. Ему хотелось, чтобы отношения между ними были легкими и комфортными.

Возможно, при сложившихся обстоятельствах добиться этого будет трудно.

– Мама делала все возможное для нас, но я стала самостоятельной с восьми или девяти лет. Носила с собой ключ от двери. Наш дом был не такой, как у моих подружек. В нем было тихо, пусто и одиноко. Я решила, что, когда у меня будет свой дом, я наполню его яркими красками, радостными звуками и счастьем.

Джонатан с улыбкой кивнул.

– Ты уже отлично начала.

– Спасибо. – Ее щеки порозовели – то ли от жара духовки, то ли от комплимента.

До сегодняшнего дня Джонатан сказал бы, что очень хорошо знает Лизетт Стэнхоуп. Сейчас же, отдыхая в ее уютном и мирном доме, он обнаружил, что сильно ошибался. Оказалось, что за пределами офиса она совсем другой человек. Более юная, более ранимая. Его в очередной раз охватили угрызения совести. Лизетт совестливая и сострадательная. В прошлом году, когда заболел один из сотрудников, именно она организовала доставку еды для его семейства. Еще она любящая дочь, которая несколько лет заботилась о больной матери. Правильно ли это – возложить на ее плечи еще один груз? У него, если честно, нет ни малейшего желания стать чьим-то бременем, тем более ее.

Если им предстоит претворить в жизнь свой план, выгоды не должны быть односторонними. Он все отчетливее понимал: только на таких условиях их новые отношения могут быть успешными.

Пока они молчали, Лизетт доела свои спагетти, а Джонатан насладился второй порцией.

– Спасибо, что приготовила все это для меня, – сказал он.

Этот незатейливый обед насытил не только его желудок, но и душу.

Они вместе убрали со стола. Лизетт запустила посудомоечную машину и, выпрямившись, тронула Джонатана за плечо.

– Давай пройдем в гостиную. Там нам будет удобнее.

До гостиной было всего два шага, и за это время Джонатан не успел сочинить речь.

Лизетт сбросила туфли и с ногами забралась на диван.

– Итак, – сказала она, – не держи меня в напряжении. Излагай свой план.

Нервничая сильнее, чем в тот день, когда объявили диагноз, Джонатан набрал в грудь побольше воздуха:

– Думаю, тебе придется выйти за меня замуж.

Глава 4

Лизетт ошеломленно захлопала глазами.

– Гм… – Не исключено, что опухоль уже действует на его умственные способности. А может, она просто ослышалась?

Джонатан заметил, что она шокирована, хотя и пытается сохранить самообладание.

– Я не помешался, – усмехнулся он. – Просто это решило бы множество проблем. Никто в офисе слова бы не сказал, если бы моя жена стала моим партнером. Мы могли бы работать вместе. Ведь это империя Тарлтонов. Чтобы ты была вправе принимать требуемые решения, тебе нужно стать членом нашей семьи. Это идеальный выход.

Только для Лизетт таковым он не был. Она понимала, что с ее стороны было бы ошибкой принять это предложение. Да, она была бы рада выйти замуж, тем более за Джонатана, но только не таким образом. На прошлой неделе, сочиняя заявление об уходе, она рисовала свое будущее вместе с самым обыкновенным парнем. Может, учителем… или бухгалтером. Двое детей. Может, трое. Маленький домик с оградой из штакетника, дети играют в саду. В общем, все то, чего она была лишена в детстве.

И вот судьба или какое-то божество с испорченным чувством юмора подкидывает ей перекошенную версию ее мечты.

– Даже не знаю, что сказать. – Это было правдой. Своим предложением Джонатан сбил ее с ног.

– Расскажи, что ты думаешь об этом, – попросил тот.

– Мне кажется, – проговорила она, тщательно подбирая слова, – это крайняя мера.

– Но ведь ты не можешь не признать, что это действительно решение многих проблем.

– Где бы мы стали жить?

– В доме на берегу.

– Но я только недавно купила эту квартиру.

– Можешь сдать ее. Или пусть стоит пустая. Будешь приезжать сюда, когда тебе понадобится передохнуть. Я за все заплачу. Деньги – не вопрос. Мы составим брачный договор, где пропишем все, на что ты будешь иметь права после моего ухода.

Он говорил о своей болезни. Об очевидном. Лизетт не хотелось думать об этом. Ее беспокоило совсем другое.

– Меня все возненавидят и примутся обливать грязью, когда правда вылезет наружу. Твои родные, твои друзья и твои подчиненные – все будут думать, будто я намеренно вышла за умирающего, чтобы наложить лапу на компанию Тарлтонов.

– Не важно, кто что подумает, – твердо заявил Джонатан. – Наши личные договоренности никого не касаются. Папа не станет задавать вопросы, а у Мэйзи хватает своих проблем, тем более что она замужем за Джей Би.

Лучший друг Джонатана и его сестра обручились на Рождество. Все рассчитывали, что они устроят пышную свадьбу, на которой будет гулять весь Чарльстон, однако молодожены удивили всех, в середине января улетев в Вегас. После их возвращения мать жениха устроила «пир на весь мир» в буквальном смысле.

Лизетт тоже присутствовала на том приеме, несмотря на совсем не праздничное настроение. Серые январские дни только усугубили ее скорбь по матери, и впереди ее ждал длинный и одинокий год.

И все же она тогда немного развеселилась. Вид радостной новобрачной согревал ей душу. Сестра Джонатана была по уши влюблена в своего мужа-щеголя. Все звали его Джей Би. На самом деле он был Джексоном Борегаром Воном, магнатом недвижимости, и дружил с Джонатаном с детства.

Сам Джонатан в тот день просто сиял от счастья. Именно тогда Лизетт поняла, что ей нужно либо каким-то образом преодолеть свое чувство к нему, либо отойти в сторону и начать новую жизнь.

– Не могу поверить, что ты ждешь от меня немедленного ответа, – сказала она, складывая руки на груди.

Он улыбнулся, и его улыбка, против ее ожиданий, оказалась ласковой.

– Лиззи, я знаю тебя. Ты очень похожа на меня. Такая же прагматичная. Решительная. Ты никогда не колеблешься. Я всегда восхищался тобой.

– Лестью ты ничего не достигнешь.

Он хмыкнул:

– Согласен. Мой план вполне логичен.

Искушение для Лизетт было велико. Что он ей предлагает? Брак по расчету? Оформленное на бумаге обязательство с ее стороны заботиться о нем и прийти к нему на помощь, когда он попросит? Но для того, чтобы помочь ему, она не нуждается в браке. Джонатан оказался в тяжелой ситуации и попросил ее о помощи. Она с радостью сделает для него все возможное.

– Должен быть другой способ, – сказала она.

– Зачем все усложнять? Я понимаю, что слишком о многом тебя прошу. Если честно, сознание, что ты будешь финансово обеспечена, успокоит мою совесть. Это меньшее, что я могу для тебя сделать, если учесть, через какие сложности тебе предстоит пройти.

– Джонатан, мне не нужны твои деньги.

– Пусть не нужны, но таково мое условие. Для того, кто примет на себя руководство «Судоходной компанией Тарлтон», жизнь будет не сахар. Принять руководство придется либо тебе, либо Мэйзи, а я на сто процентов уверен, что она на это не пойдет.

– Я тоже не пойду, – заявила Лизетт. – Я помогу тебе всем, что в моих силах. Потому что мы друзья. Потому что у тебя настали тяжелые времена. Но я отказываюсь наживаться на том, что я просто должна делать.

– А что будет с бизнесом, когда я уже не смогу работать?

– Не знаю. Я действительно не знаю. Может, нам обоим стоит подумать, прежде чем принимать окончательное решение.

– Я бы предпочел как можно скорее приступить к работе над юридическими документами, – сказал Джонатан. – Неопределенность моего состояния требует, чтобы я побыстрее решил все вопросы.

– Сколько у меня есть времени на ответ?

Он пожал плечами:

– Сорока восьми часов хватит?

Лизетт вздохнула: уж больно маленький срок.

– А что насчет физической стороны наших отношений?

У Джонатана отвисла челюсть. Прямота Лизетт шокировала его. Однако он быстро пришел в себя. Он остался спокоен, зато в глазах вспыхнул жаркий огонь.

– Все это, естественно, будет полностью зависеть от тебя. Думаю, это не та тема, которую следует отражать в брачном договоре. Ты очень привлекательная женщина. Мы будем жить вместе. Я допускаю, что между нами может возникнуть физическая близость, но не исключаю, что наши отношения будут платоническими. Я не стану требовать от тебя ничего, чего бы ты не хотела сама.

Намек был понятен. Он не прочь затащить ее в постель. Это открытие напрочь лишило Лизетт способности к здравому рассуждению.

– Ясно, – медленно произнесла она. – Я согласна обдумать это в течение сорока восьми часов.

Джонатан коротко кивнул.

– Я скажу своему юристу, чтобы готовил договор. Ты должна прикинуть, что конкретно тебе хотелось бы включить в документ.

– Например? Ты ждешь, что я предъявлю требования, как какая-то кинозвезда? Чтобы меня на тумбочке каждое утро ждал пакетик М&М’s? Вода из Французских Альп?

Джонатан устало рассмеялся.

– Очень смешно. Но для меня детали важны. Если мы с тобой придем к соглашению, вся твоя жизнь изменится. И тебе придется отодвинуть в сторону все твои мечты. Едва ли это будет справедливо по отношению к тебе, но я оказался в отчаянном положении, поэтому и прошу тебя об этом.

Он прав. Она отдаст ему шесть месяцев или – если ему повезет – год своей жизни. И ведь те причины, по которым она составила заявление об уходе, никуда не делись. Джонатану тридцать два. Ей тридцать семь. Во-первых, она стара для него. Во-вторых, за годы болезни матери она соскучилась по самым обычным человеческим удовольствиям. По беззаботному отпуску где-нибудь за границей. По веселым и шумным тусовкам на выходных. По свиданиям. Нет, она ни о чем не жалеет. Когда любишь человека, ты делаешь для него то, чего требует ситуация. Она с радостью пожертвует собой ради Джонатана, как пожертвовала ради матери. Только он никогда не узнает, почему она пойдет на такую жертву. Он не узнает, что она любит его. Потому что это знание ляжет тяжелым грузом на его совесть.

Какая же это несправедливость – стать частью его жизни и одновременно остаться для него чужой. Горло Лизетт сдавил спазм.

– Не беспокойся, Джонатан. Я буду думать днем и ночью. Я воспринимаю ситуацию абсолютно серьезно.

– Договорились. – Он посмотрел на часы. – У меня есть кое-какие дела, так что я поеду домой.

– Сегодня же выходной. Разве тебе не надо отдохнуть?

– Отдохну на том свете.

Так обычно острили трудоголики, оправдывая свой напряженный график. Сегодня же Лизетт ничего смешного в этой шутке не нашла.

Джонатан встал и сунул руки в карманы брюк.

– Спасибо за обед. Все было великолепно.

Лизетт тоже встала с дивана. Она вдруг сообразила, что не сможет пойти с ним на это странное соглашение, не получив ответы на некоторые… чувствительные вопросы. Им с Джонатаном предстоит сильно сблизиться, ведь по прошествии времени он будет все сильнее и сильнее опираться на нее. А она устала жить монашкой… устала отказывать себе в женских радостях и потребностях. Она хочет его, уже давно. Если судить по косвенным признакам, то и он испытывает к ней влечение.

Опасаясь, что утратит решимость, Лизетт быстро подошла к Джонатану и положила руки ему на плечи.

– Джонатан, поцелуй меня, – прошептала она. – Мне нужно понять, есть ли между нами искра, или мне предстоит быть лишь твоим заместителем на работе и сиделкой дома. Для меня это важно.

Цвет глаз Джонатана изменился с коньячного на темно-шоколадный. И в них опять загорелся огонь, при виде которого у Лизетт перехватило дыхание, а ноги стали ватными.

– Как пожелаешь, – тихо ответил он.

Он осторожно взял ее лицо в ладони, наклонил голову и нашел ее губы.

– О… – Этот изумленный возглас вырвался у Лизетт непроизвольно. Сначала поцелуй был неуклюжим и вызывал у нее легкое смущение. Ведь Джонатан ее босс, как-никак. А она всего лишь его помощник. До сегодняшнего дня ей бы и в голову не пришло пересечь эту линию.

Джонатан издал горловой звук… стон. Его дыхание стало прерывистым. Он притянул Лизетт к себе и с жадностью впился в ее губы. Прижавшись к нему, она животом ощутила, как его тело откликается на нее. Она понимала, что самое правильное – это отстраниться. Разорвать возникшую связь. Однако у нее не было ни малейшего желания быть мудрой.

Джонатан стянул резинку с ее хвоста и запустил руки в густую массу ее волос. Трепеща от удовольствия, она уже собралась повалить его на диван, но тут в ней проснулось доселе дремавшее чувство самосохранения. Оно напомнило ей о том, что это никакая не сказка. Что она собирается ступить на путь, который закончится катастрофой.

Лизетт с неохотой сделала шаг назад.

– Что ж, – как можно небрежнее произнесла она, – думаю, мы получили ответ на вопрос.

Джонатан хмуро уставился на нее.

– Это не предмет для шуток. Я не общался бы с другими женщинами, если бы ты стала моей женой. От тебя я ожидал бы того же.

Лизетт захотелось рассмеяться. Мысль о том, чтобы спать с другим мужчиной, будучи замужем за боссом, звучала для нее полной нелепостью. Только Джонатан неправильно истолковал бы ее реакцию, если бы она сейчас засмеялась. Поэтому она сдержалась.

– Конечно, – сказала она. – Но сначала нам надо решить, каким станет наш брак, удобным для нас обоих или невероятно сложным.

Он сложил руки на груди. На его лице отразилось типично мужское упрямство.

– Тут нечего решать. Ты знаешь, что я прав. У нас лишь один путь. Если только ты не передумала насчет помощи мне.

Лизетт вздернула подбородок.

– Не надо на меня давить. Я хочу изучить все за и против. Ты был прав, когда назвал меня решительной. Но я никогда не была импульсивной. И сейчас не собираюсь становиться таковой.

– Тогда до вечера вторника, – твердо произнес Джонатан. – Мой отец с ночевкой едет на рыбалку с отцом Джей Би. Экономка приготовит для нас еду, и мы сможем погулять по пляжу.

Лизетт кивнула:

– Ладно. Кстати, ты тоже можешь передумать. Я знаю, диагноз загнал тебя в штопор. Мало кто на твоем месте спокойно воспринял бы такую весть. Поэтому дай себе время на то, чтобы все тщательно обдумать. Я не обижусь, если ты найдешь другой выход из этой ситуации.

Только она не сказала, что, если он найдет такой выход, она уволится.

– Я уже выработал идеальный план, – сокрушенно качая головой, сказал он. – Остается только воплотить его в жизнь.

– Отлично.

Он взял свой бумажник и ключи.

– Ты утром в офисе?

Она многозначительно изогнула бровь.

– Естественно. Где я еще могу быть?

Кивнув, он пошел к двери.

– Тогда до встречи.

– Подожди! – окликнула его Лизетт, когда он уже вышел за порог.

– Что?

– Джонатан… – Она замолчала, прикидывая, как заговорить на беспокоящую ее тему.

– Ну что? – На его лице явственно читалось нетерпение. Судя по всему, он спешил уйти. И это было удивительно после того, как он с удовольствием провел в доме Лизетт столько времени.

– Ты совсем не выглядишь больным, – осторожно произнесла она, стараясь не разозлить его. – Я знаю о твоих головных болях, но ты не допускаешь, что врач мог ошибиться?

На его щеках заиграли желваки, руки непроизвольно сжались в кулаки.

– Ты не понимаешь, – ответил он. – За последние девять месяцев я побывал у полудюжины высококлассных специалистов. Я не встретил Рождество с сестрой только потому, что один из этих чертовых докторов предложил мне провести неделю в пустыне и помедитировать.

– Не обижайся, – с усмешкой сказала Лизетт, – но все это совсем не похоже на тебя.

– Я не обижаюсь. Дело в том, что никто не считал эти головные боли чем-то серьезным, пока я снова не обратился к своему врачу здесь, в Чарльстоне. Мне стало хуже. Старший рентгенолог прочитал мои МРТ– и КТ-снимки. В заключении все было написано черным по белому. И врач прямо сказал мне об этом. Я больше не могу тешить себя надеждой там, где надежды нет. Я хочу решить проблему лучшим из известных мне способов. Если тебе не нравится мое предложение, я просто найму сиделку, когда придет время.

– А судоходная компания?

– За нее придется взяться Мэйзи.

Пока болела мать, Лизетт хорошо узнала, что такое пустые надежды, но ей все равно было трудно представить, что дни Джонатана сочтены.

– Извини, – тихо проговорила она. – Я больше не буду поднимать эту тему.

– Спасибо.

– Я дам тебе свой ответ во вторник вечером, обещаю.

Джонатан поморщился:

– Зря я тебя во все это втянул.

– Лучше меня ты никого не найдешь, – уверенно сказала Лизетт. – Теперь, когда мамы нет, у меня полно свободного времени. Мы все решим. Обязательно.

– Ты никому ничего не расскажешь?

– Нет. Это будет нашей тайной, что бы ни случилось.