Книга: Борн - Джефф Вандермеер

А теперь по порядку.

Т.к. это не научная фантастика, тут происходит всякая дичь: летающие медведи, галлюциногенные и лечащие черви, боевые жуки, глазные осы и одичалые дети-мутанты, отращивающие крылья. Что и откуда взялось, нам рассказывают только в общих чертах. Вместо того, чтобы погрузить читателя в этот дивный мир, автор пишет о раздражающей тётке, которая нашла слизнючёныша в шерсти гигантского летающего медведя и решила стать ему нянькой. Живёт она с не менее бесячим мужиком, у них вымученная недолюбовь. Их диалоги просто вызывают синий экран смерти, до того они неправдоподобны и так же вымученны, как их отношения. После первой четвертинки книгу заполняют псевдо-философские диалоги серой тётки с Борном. До невозможности инфантильные эпизоды на тему "Что такое хорошо, что такое плохо" (с) Маяковский. Далее следует боевичок, перемежающийся с философскими бреднями и прочими "если любишь, отпусти". Такой замечательный мир превращается в картонные декорации для местячковой заварушки и морализаторства. Долистывать до конца становится крайне скучно, читаешь по диагонали через силу.

Самый лучший персонаж - Морд, летающий медведь. Наверное, автор вдохновился Шардиком, как и Кинг в своё время.

Уже в который раз натыкаюсь на случай, когда автор придумал офигенный мир, но так и не придумал, чем его наполнить. Опять разочарование :(

Я никогда ничего не имела против вирда, биопанка или экофантастики, но, как оказалось, зашкаливающая концентрация этих элементов в одном произведении отдаёт затхлым душком.

Сами посудите. Мы оказываемся в невероятном мире, продукте гениальной генной инженерии, где человек способен буквально из белкового бульона воссоздать жизнь, да не абы какую, а, можно сказать, не лишённую интеллекта, пусть даже и искусственного. В этом мире случилась некая катастрофа, принудившая горстку оставшихся людей выживать еженощно прикладываясь к подобному бульону и его продуктам производства вроде лечебных червей, всевозможных жуков-инструментов, алко-рыб и гигантских медведей. Выбор Вандермеера мне кажется непомерно, надрывно хаотичным. А то, что большая часть происходящего, его предыстория и конструктивность не объясняется почти никак, приводит меня к выводу о том, что все 400 страниц "Борна" - нелепая показуха.

Главная героиня, Рахиль, пустая и безынтересная жительница постапокалиптической городской разрухи, находит неведому зверушку, прилипшую сопливым катышком к волоскам шерсти гигантского летающего медведя размером с трёхэтажный дом, забирает его к себе в дом (катышек, а не медведя) и воспитывает как собственного отпрыска. Если после такого вступления вы начнёте задумываться над строчками, которые проносятся перед вашими глазами, то точно не продвинетесь дальше сотой страницы. Поэтому отключаем мозг и "наслаждаемся".

Рахиль живёт в обширных апартаментах вместе со своим дружком - Виком. Целая книга ей понадобилась для того, чтобы разобраться в собственных чувствах к сожителю. Сожитель, ясное дело, мутанта-анемона не одобряет. А когда анемон разрастается до размеров человека, начинает вести философские беседы и поглощать всё живое вокруг себя, уже сама главная героиня начинает чувствовать подвох.

Всё закончится, ясное дело, эпической битвой и ведром драмы. Не знаю, как, но Вандермеер лишил меня всяческого интереса к происходящему где-то с первой трети книги. Он переборщил с бестолковым сюром, от чего интрига всего сюжета рухнула почти сразу. Переборщил с нытьём героев, которые по ходу вообще не интересуются ничем происходящим вокруг.

Итак, "Борн" покорён, дочитан, а я лишилась всякого интереса к Мертвым астронавтам . И это притом, что я совсем ничего не ждала от книги. У меня есть ещё его Город святых и безумцев , но, боюсь, она тоже окажется проходняком.

Эта книга может зайти особо отчаянным ценителям гротескного сюра и биопанка. Только держите в голове мысль о том, что основная идея произведения, кроме экологических катастроф, посвящена навязчивому стремлению главной героини к чувству материнства, опеке и собственничеству.

Если Мьевиль берёт нарочитой простотой, нарушением всех канонов и свободной фантазией, то Вандермеер обращается к совершенно чуждым для нас, обывателей, вопросам. Таким, например, как “можно ли воспитать существо, не являющееся гуманоидом, и что из этого выйдет”. Для начала. О чем книга? В мире, где произошла катастрофа (какая и почему - можно только догадываться, собирая по тексту намеки), немногочисленные люди пытаются выжить в разрушенных городах. Каждый враг каждому, но это ещё полбеды. Биотехнологии, которые до БП служили людям, теперь вышли из-под контроля. Поэтому над городом властвует гигантский летающий медведь Морд, а в кислотной реке можно встретить плотоядного левиафана. Люди, как и положено двуногим зверям, не отстают. Меж развалин рыщут вооруженные банды измененных детей, а в старой обсерватории засела таинственная Морокунья.

28-летняя Рахиль - одна из немногих выживших. Именно ее глазами мы будем смотреть на погибающий и возрождающийся мир. Из ее воспоминаний узнаем, как уходили под воду острова, как исчезали страны, раскалываясь и становясь сначала вотчиной тиранов-однодневок, а потом и вовсе - хаосом. Рахиль, как и многие горожане, - мусорщица. Она живет в огромном брошенном здании - Балконных Утесах - с мужчиной по имени Вик и промышляет поисками редких полезностей в руинах, а порой забирается на шкуру Морда, пока тот спит. И однажды на этой шкуре она находит нечто необычное…

Темно-фиолетовый комок размером с мой кулак, цепляющийся за шерсть Морда, словно выброшенный прибоем полураспустившийся морской анемон. Я заметила его только потому, что он, как маячок, каждые полминуты помаргивал изумрудно-зеленым огоньком, пробивавшимся сквозь пурпур. Он лежал, тихонько напевая сам себе, едва заметное отверстие на верхушке напоминало постоянно двигающийся рот: колечки плоти то сжимались, то расширялись. “Оно” тогда еще не стало для меня “Им”. Чем ближе я подбиралась, тем больше Борн высовывался из шерсти Морда, становясь похожим на какой-то гибрид анемона и кальмара, - этакая гладкая вазочка, по которой пробегала разноцветная рябь: фиолетовая, темно-синяя, цвета морской волны. Четыре вертикальных гребешка пересекали его теплую, пульсирующую кожу, гладкую и слегка шершавую, как у отполированной волнами гальки. Пахло прибрежными тростниками праздным летним полуднем и морской солью с ноткой страстоцвета.

Подобрав забавную креатуру, Рахиль нарекает ее Борном. Что он такое и откуда взялся? Даже по меркам нового мира Борн очень странный. Возможно, он - всего лишь ещё одно порождение технологий прошлого. Возможно - новая форма жизни, созданная эволюцией как ответ на изменившиеся условия среды. А, может быть, пришелец из космоса.

Рахиль начинает выращивать свою находку и очень быстро понимает, что это не растение и даже не животное. Борн разумен. Да, он выглядит как анемон, может становиться “камнем” и поедает ящериц, но при этом умеет говорить и задаёт вопросы. Сначала самые простые: кто я? Откуда я сюда прибыл, и куда мы все уходим? Что такое смерть?

Но чем дальше - тем сложнее.

У Борна есть немало других вопросов, связанных с его отличием от людей: я робот или живое существо? Я личность? И Рахили приходится на них отвечать… Рахиль пытается учить Борна, как учила бы человеческое дитя. Но Борн не человек и даже не гуманоид. У него иные органы чувств, и ответы Рахили его не устраивают, потому что не соответствуют его восприятию. Тогда он начинает искать свои собственные. И, когда находит, остается наедине с этими ответами, которые далеко не так прекрасны, как хотелось бы.

Теперь Борн узнал, что его можно ранить. Что он уязвим. Кончилась беззаботная детская радость. Кончились дурачества. Потому что теперь в нем затаится определенное знание: он может умереть.

Что происходит, когда мы умираем?

Большая часть сюжета - об отношениях Рахили и Борна. Где-то на фоне приходят Мордовы последыши, а Морокунья плетет свои сети, где-то там Балконные Утесы подвергаются атакам, а из прошлого Вика всплывают жуткие детали, но основной фокус все равно остается на взрослении Борна и на проблемах, с ним связанных - в том числе таких вроде бы забавных, как ссоры Вика и Рахили из-за него.

Борн многое узнает и понимает сам. Сам осмысливает и приходит к выводам, которые в конце концов повлияют и на его судьбу, и на судьбу города. В какой-то момент перестаешь читать текст как фантастику о детеныше-негуманоиде и начинаешь читать его как книгу о воспитании.

Может быть, это действительно книга о взрослении детей. И о том, как мы неизбежно проваливаемся, думая, что те, кого мы учим, слышат только наши наставления, но не видят наших поступков, которые зачастую сильно расходятся со словами. Говоря о воспитании не-гуманоида, Вандермеер утрирует эти проблемы, показывает их объемнее и ярче, где-то даже карикатурно (например, в сценке, когда Борн приходит к Рахили под видом Вика и начинает расспрашивать о ее чувствах). Тут фантастика окончательно отступает и появляются философия, психология и педагогика.

Высвечиваются все ошибки Рахили - такие удивительно-типичные. Ведь учат не словами, а своим примером. Не стоит забывать, что тот, кого ты учишь - не машина, а существо, наделенное разумом и способностью делать выводы на основе своих наблюдений. Существо, умеющее мыслить критически.

Если расхождение между услышанным и увиденным имеет место, мы начинаем заполнять образовавшийся пробел. Пытаться понять, откуда он взялся, и где же все-таки истина. В случае с Борном вместо пробела возникает целая пропасть. И Борн начинает познавать мир по-своему. Это становится ясно, когда Рахиль находит его дневник.

В этом дневнике каждая строчка - отражение самокопаний Борна, попыток идентифицировать себя. Это похоже на то, как человек, взрослея, старается понять - кто же он такой, откуда взялся, куда идёт, и куда ему стоит идти. Только эти поиски уложены в гораздо более компактный промежуток времени и помножены на негуманоидный склад ума.

Там все было как на ладони. Все, что я сделала, чтобы помочь ему, и все, что я сделала, но это не помогло. Все, что я сделала, чтобы изменить его, и все, что я не сделала. Как сказал сам Борн, он пробирался в наши комнаты потому, что видел, как я залезаю в комнату Вика. Он стал притворяться мною и Виком, потому что не хотел, чтобы мы ругались, хотел, чтобы мы были хорошими. Увидел, как мы, волоча на себе свое прошлое, играли свои роли, и подумал: «Не будет вреда, если я сделаю то же самое». Своим примером я учила его постоянно, даже в мелочах, даже не понимая, что учу. Учила самым своим незначительным поступком, а не только во время уроков. Я учила его всей своей жизнью, и мне очень захотелось вернуться в прошлое и кое-что там подправить. Например, не лазить в квартиру к Вику. Как бы мне хотелось, чтобы я сама была лучше.

Читая этот дневник, осознаешь, насколько трудны простые вопросы - и как сложно ответить на самый обычный из них: “кто я?”.

Борн – это слово означает, что тебя породили, хотя сам ты об этом никогда не просил.

И неважно, что говорит Рахиль

Уткнув читателя носом в вопрос “кто я?”, Вандермеер не останавливается. Передышки не будет - Борн растет, и проблематика усложняется.

Рахиль пытается воспитывать Борна как человека, потому что человек - единственное известное ей разумное существо. Даже несмотря на разумного медведя Морда и его полуразумных последышей, на мыслящих биотехов и таких же зверей, она по-прежнему отказывается признать, что есть иные существа, обладающие способностью думать и рассуждать. Не желает согласиться, что ее понимание разумности и человечности устарело и неприменимо к Борну. Она сознательно закрывает глаза на этот “неудобный факт”. Рахиль не готова признать, что любит убийцу. Если Борн поглощает людей, то он плохой - но лишь потому, что Рахиль приравнивает его к человеку, а люди не едят людей даже в этом сумасшедшем мире. Она меряет его рамками людей и пытается загнать в эти рамки, но Борн другой, а она не желает этого видеть.

Борн различными путями говорил мне: «Я не могу остановиться». Не могу перестать расти, не могу перестать быть тем, кто я есть, не могу перестать убивать людей. А я только затыкала ему рот, игнорировала его, пытаясь представить все так, будто он был не тем, кем был в действительности, тем самым предавая его. Потому что Борн был именно тем, кем он был.

Против фактов трудно идти. Борн вынужден убивать ради выживания. И, оказываясь в такой ситуации, Рахиль со временем понимает: воспитывая и уча, помните, что рядом - личность. Не нужно пытаться втиснуть ее в рамки своих понятий, потому что это рамки могут оказаться чрезмерно узки.

– Нет, Рахиль. Я больше не пытаюсь быть хорошим. Это не в моей природе. Я создан, чтобы поглощать. Убивать. Теперь я это знаю. Все было бесполезно. – Ты должен попытаться. Пустые слова, которые лишь взволновали его, заставив вспыхнуть. – Повторяю, Рахиль, я больше не могу. Я устроен не так, как ты. Я не человек. И я не личность.

Вопрос человечности - один из ключевых в книге. Достаточно ли выглядеть как человек, чтобы называться человеком? Наивные негуманоидные вопросы Борна - самый простой способ показать, насколько шаткими могут быть наши, казалось бы, очень явные и незыблемые представления об основных вещах, таких как хорошее и плохое, человек, человечность, личность, и о том, может ли быть личностью тот, кто не является человеком.

Каждый из нас хочет быть личностью, хотя никто не знает, что это такое.

Мир сломан, я не знаю, как его починить

Кто же такой Борн, кто создал его и зачем? Если он был всего лишь оружием, то для чего его наделили разумом? Не потому ли, что только разум, выходящий за рамки человеческого, мог найти решение? И можно ли рассматривать это решение как странный способ странного спасения совершенно сумасшедшего мира? Разум - еще одна ключевая точка в романе. Нечеловеческий разум, которым отчасти и объясняются происходящие странности и общий градус безумия. Этот мир уже не принадлежит людям, и люди больше ничего в нем не решают. Но, тем не менее, самые насущные вопросы одинаково задает и человек, и негуманоид.

Наверное, любителям все разложить по полочкам книга не очень понравится. Есть в концовке какой-то неприятный перекос между “все объяснено слишком просто” и “многовато обрубленных хвостов”.

Возможно, нарочито простые приемы (письма, дневники с длинными объяснениями) использованы как раз для того, чтобы сместить акцент с сюжета на эти самые неудобные вопросы. Символично и имя героини. Рахиль в библейской традиции - мать, которую ничто не заставит отречься от своих детей.

И она не отрекается. Рахиль проходит сложный путь, пытаясь понять и принять Борна. Насколько это вообще возможно в отношении разума иного, чем людской, и насколько вообще возможно перестроить свое восприятие под критерии “иной человечности”.

Читая и осознавая вот это вот все вместе с героиней, буквально чувствуешь, как “плывут” все твои якобы устоявшиеся представления. К концу книги ощущение сумасшествия нарастает, будто автору мало произведенного эффекта “выбить землю из-под ног”, и он решает окончательно читателя доконать. В антураже мистико-магическо-постаповского хаоса размышления о человечности бережного убийцы производят поистине наркотический эффект.

Ну а для тех, кому маловато было катарсисов, в финале припасен совершенно феерический клиффхэнгер (он же ответ на вопрос о происхождении Борна). Удачи, друзья :-)

Я горевала о ребенке, которого помнила – добром, любопытном, милом ребенке, который просто не мог перестать убивать.

Книга не плохая, скорее не совсем для меня. Слишком много какого-то сюра, гигантских летающих медведей, животных, проворачивающих революцию, исцеляющих диагност-червей, алко-гольянов, мемо-жуков, наутилусов и прочего не пойми чего.

Знакомство с Джеффом Вандермеером было долгожданным. Я ожидала от него чего-то в духе Чайны Мьевилля, new weird-движения. И мои ожидания оправдались более, чем полностью.

Город, который практически полностью уничтожен Компанией, и мир, который не выстоял перед натиском людей, в конце-концов обрушив на них свой гнев. Читатель не узнает, что произошло во Вселенной под обложкой с именем Вандермеера, но он легко догадается, что может произойти в нашей Вселенной, если экологические вопросы будут оставлены без внимания. Городом когда-то руководила Компания, занимавшаяся биотехнология. Но теперь городом правит Великий медведь Морд, летающий Бегемот, детище Компании, ее великое наследие и ее погибель.

На фоне сюрреалистических руин, гротескных биотехов, модифицированных убийц, кислотных дождей и токсичной реки разворачивается история почти-любви мусорщицы Рахиль и бывшего биотехнолога Компании Вика. Все меняется в тот момент, когда Рахиль подбирает негуманоидного сироту, то ли анемона, то ли кальмара. Теперь на Балконных Утесах они живут втроем, а Рахиль все больше привязывается к непонятному биотеху («Я личность, Рахиль!»), в глубине души понимая, что добром это не кончится.

Спойлер: все кончится почти-добром, пусть и не в том смысле, к которому мы привыкли в нашем доапокалиптичном мире.

История сочная, восхитительная, жестокая, с глубоким посылом, скрытым под чешуей странной фантастики. А стиль, которым она написана, заставляет хотеть познакомиться с трилогией «Зона Икс» Вандермеера, которая до этого не привлекала меня.

Мерцающий небесный риф, распространяющий вокруг себя флюоресцентное свечение, и у каждой звездочки могла быть жизнь на планете, вращающейся вокруг нее. Там могли быть люди вроде нас, тоже глядящие в ночное небо. Моя мама иногда говорила мне, что нельзя забывать о вселенной где-то там, пусть мы и ничего не знаем о ее обитателях; даже если мы примиримся с нашим ужасающим невежеством, она от этого не перестанет существовать. И там, вне наших пределов, было нечто еще, совершенно равнодушное к нам и нашей борьбе, безразличное к тому, что вселенная продолжит существовать без нас. Моя мама находила утешение в этой идее.