Текст книги "Тайна за семью печатями"

– Если это правда, почему его не арестовали?

– Арестовали. И вот-вот должны были предъявить обвинения, однако его сообщник Тоби Данстейбл, который выдал соучастников, в ночь перед судом покончил с собой в камере.

Эмма опустила голову.

– Может, мне не стоит продолжать, миссис Клифтон?

– Стоит. – Эмма поглядела ему в глаза. – Я должна знать все.

– Мисс Пиотровска была беременна, однако ваш отец не знал об этом, когда возвратился в Бристоль. Она родила девочку, в свидетельстве о рождении которой было записано имя Джессика Пиотровска.

– Как вы узнали об этом?

– Дело в том, что мисс Пиотровска наняла меня в тот период, когда ваш отец больше не мог оплачивать мои счета. По иронии, у нее закончились деньги именно тогда, когда ваш отец унаследовал состояние. Вот почему она отправилась с Джессикой в Бристоль. Она хотела, чтобы сэр Хьюго знал, что у него есть еще одна дочь и что его долг заняться воспитанием девочки.

– Теперь это мой долг, – тихо проговорила Эмма и ненадолго замолчала. – Но я понятия не имею, как искать ее, и надеюсь на вашу помощь.

– Я сделаю все, что в моих силах, миссис Клифтон. Но задача непростая: прошло столько времени… Как только мне что-либо станет известным, вы будете первой, кто узнает об этом, – добавил детектив, поднимаясь со стула.

Митчелл похромал прочь, а Эмме стало стыдно: она даже не предложила ему чашечку кофе.

По дороге домой Эмма горела нетерпением рассказать мужу о своей встрече с Митчеллом. Когда она вбежала в библиотеку Баррингтон-Холла, Гарри опускал на рычаг трубку телефона с таким сияющим лицом, что Эмма не удержалась и предложила:

– Ты первый.

– Через месяц выходит моя новая книга, и в связи с этим американские издатели хотят устроить мне тур по Штатам.

– Замечательные новости, милый. Наконец-то ты познакомишься с бабушкой Филлис, не говоря уже о кузене Алистере.

– Жду не дождусь.

– Смеешься?

– Вовсе нет, потому что издатели предложили мне отправиться в тур с тобой, так что у тебя тоже будет возможность увидеться с родными.

– Я бы с удовольствием поехала, любимый, но время выбрано как нельзя неудачно. Няня Райан уходит, и я просто в растерянности: агентство занесло нас в «черный список» и сняло с учета.

– Может, мне удастся уговорить издателей, чтобы разрешили взять с собой и Себа.

– Что может обернуться депортацией всех троих. Нет, я останусь дома с Себом, а ты поезжай завоевывать колонии.

Гарри заключил жену в объятия.

– Жаль. Я так мечтал о втором медовом месяце. Кстати, как прошла встреча с Митчеллом?

Гарри выступал на литературном ленче в Эдинбурге, когда Эмме позвонил Дерек Митчелл.

– Я, кажется, нашел зацепку, – сказал он, не представившись. – Когда мы можем встретиться?

– Завтра утром в десять на том же месте.

Не успела она отключиться, как телефон зазвонил снова. Эмма сняла трубку и услышала на том конце линии голос сестры.

– Какой приятный сюрприз, Грэйс, однако знаю я тебя: без серьезной причины звонить ты не станешь.

– Ты права, причина есть. Накануне вечером я побывала на лекции профессора Сайруса Фельдмана.

– Дважды лауреата Пулицеровской премии? – спросила Эмма в надежде произвести впечатление на сестру. – Если правильно помню, Стэнфордский университет.

– Ого! – оценила Грэйс. – А главное, ты сейчас удивишься, когда я тебе расскажу о теме лекции.

– Он экономист, верно? – сказала Эмма, пытаясь удержаться на поверхности. – Не мой профиль.

– И не мой, но когда он заговорил о транспорте…

– Это уже интересно.

– Вот именно! – Грэйс не заметила сарказма сестры. – Особенно когда он коснулся темы будущего морских перевозок, поскольку Британская корпорация межконтинентальных воздушных сообщений планирует открыть регулярные воздушные рейсы на линии Лондон – Нью-Йорк…

Эмма тотчас поняла, зачем сестра позвонила ей:

– Есть надежда достать записи лекции?

– Есть предложение получше. Следующий порт захода профессора – Бристоль. Так что можешь послушать его сама.

– Может, даже удастся поговорить с ним после лекции. У меня к нему столько вопросов.

– Хорошая идея, но, если получится, будь осторожна. Хоть он из тех редких мужчин, у которого мозг больше, чем яйца, но жена у него четвертая по счету. Вот только приехал сюда он, похоже, один…

Эмма рассмеялась:

– Груба ты, сестренка, но за совет спасибо!

Следующим утром Гарри сел на поезд из Эдинбурга в Манчестер и, выступив на скромном собрании в городской муниципальной библиотеке, согласился ответить на вопросы.

Первым неизбежно оказался представитель прессы. Эти ребята редко показывались и либо проявляли слабый интерес к его последней книге, либо не проявляли его вообще. Сегодня был черед «Манчестер гардиан».

– Как поживает миссис Клифтон?

– Спасибо, хорошо, – осторожно ответил Гарри.

– Правда ли, что вы оба живете в одном доме с сэром Джайлзом Баррингтоном?

– Размеры дома позволяют.

– Обидело ли вас то, что по завещанию отца сэр Джайлз Баррингтон получил все, а вы – ничего?

– Конечно нет. Я получил Эмму, а это все, чего я хотел.

Ответ как будто заставил журналиста умолкнуть на мгновение, и этим воспользовался кто-то из публики:

– Когда Уильям Уорик получит должность старшего инспектора Дэйвенпорта?

– Могу вас заверить, не в следующей книге, – улыбнулся Гарри.

– Правда ли, мистер Клифтон, что за последние три года от вас уволились семь нянь?

Газет в Манчестере явно больше, чем одна.

В машине по дороге обратно на вокзал Гарри принялся было ворчать на прессу, однако манчестерский представитель подчеркнул, что вся эта шумиха пойдет на пользу продажам его книги. Но Гарри знал, что Эмму начинало тревожить неослабевающее внимание прессы, – это может оказать нежелательное влияние на Себастьяна, когда тот пойдет в школу.

– Маленькие мальчишки могут быть такими жестокими, – напомнила она ему.

– Ну, по крайней мере, его не будут колотить за вылизывание тарелки из-под каши, – ответил Гарри.

Эмма появилась в отеле на несколько минут раньше назначенного, однако, когда она вошла в холл, Митчелл уже сидел в алькове и поднялся поприветствовать ее.

– Не хотите ли чашечку кофе, мистер Митчелл? – немедленно произнесла она, даже не успев сесть.

– Нет, спасибо, миссис Клифтон. – Митчелл, не любитель светских разговоров, опустился на стул и раскрыл свой блокнот. – Похоже, местные власти поместили Джессику Смит в…

– Смит? – переспросила Эмма. – Почему не Пиотровска или даже Баррингтон?

– Эти фамилии слишком легко отследить, и потому, подозреваю, по окончании следствия коронер настоял на анонимности. Местные власти отправили мисс Джей Смит в приют доктора Барнардо в Бриджуотере.

– Почему Бриджуотер?

– Наверное, это был ближайший приют, в котором на тот момент нашлось свободное место.

– Она по-прежнему там?

– Насколько мне удалось выяснить – да. Но недавно я узнал, что Барнардо планирует отправить несколько своих девочек в приюты Австралии.

– Зачем же?

– Это часть плана иммиграционной политики Австралии: заплатить десять фунтов, чтобы помочь молодым людям перебраться в их страну, где чрезвычайно заинтересованы в девочках.

– Я бы подумала, им больше интересны мальчики.

– Мальчиков, по-видимому, там уже достаточно. – Митчелл выдал одну из своих редких улыбок.

– Тогда нам следует как можно скорее отправиться в Бриджуотер.

– Погодите, миссис Клифтон. Если вы станете проявлять такой неприкрытый энтузиазм, они могут сложить дважды два и догадаться, почему вас так интересует мисс Джей Смит, и решат, что вы и мистер Клифтон – неподходящие приемные родители.

– Но по какой причине нам могут отказать?

– Во-первых, ваше имя. Не говоря уже о том, что вы и мистер Клифтон не состояли в браке, когда родился ваш сын.

– И что же вы посоветуете? – тихо спросила Эмма.

– Подать прошение по обычным каналам. Не проявлять спешки – пусть все выглядит так, будто решение принимают они.

– А как мы узнаем, что нам не дадут от ворот поворот?

– Вам придется подтолкнуть их в нужном направлении – только так, миссис Клифтон.

– То есть?

– Когда вы заполните бланк заявления, вас попросят указать какие-либо предпочтения, если таковые имеются. Это сэкономит уйму времени и сил. Если вы ясно дадите понять, что ищете девочку пяти-шести лет, поскольку у вас есть сын чуть постарше, это поможет, так сказать, сузить поле.

– Есть другие предложения?

– Да. В разделе «религия» отметьте галочкой пункт «нет предпочтений».

– Почему вы полагаете, что это поможет?

– Потому что в свидетельстве о рождении мисс Джессики указано: мать еврейка, отец неизвестен.

3

– Как же это британец умудрился заработать Серебряную звезду? – спросил офицер иммиграционной службы в Айдлуайлде[5]5
  Международный аэропорт им. Джона Кеннеди в Нью-Йорке; первоначальное название – аэропорт Айдлуайлд, так как на этом месте было поле для гольф.


[Закрыть], изучая въездную визу Гарри.

– Долгая история. – Гарри посчитал неразумным рассказывать, что, когда он последний раз ступил на землю Нью-Йорка, его арестовали за убийство.

– Желаю прекрасно провести время в Соединенных Штатах. – Офицер пожал Гарри руку.

– Благодарю, – сказал Гарри, пряча удивление.

Пройдя через иммиграционный контроль, он проследовал по указателям к месту получения багажа. В ожидании чемодана еще раз просмотрел инструкции. Встречать Гарри должен старший пресс-агент издательства «Викинг пресс», который сопроводит его в отель и проинформирует о программе визита. В какой бы город Британии он ни приезжал, его всегда сопровождал местный представитель отдела продаж, поэтому он не вполне четко представлял себе, что такое «пресс-агент».

Получив свой старомодный потрепанный чемодан, Гарри направился к таможне. Офицер попросил его предъявить багаж, произвел беглый осмотр, затем нарисовал мелом крест на боку чемодана и жестом показал проходить. Гарри проследовал под большим полукруглым знаком с надписью «Добро пожаловать в Нью-Йорк», над фотографией лучезарно улыбающегося мэра города Уильяма О’Дуайера.

В зале прибытия его встретила шеренга шоферов в форме, с именными табличками в руках. Он поискал глазами «Клифтон» и, найдя свою фамилию, улыбнулся:

– Это я.

– Рад познакомиться, мистер Клифтон. Меня зовут Чарли. – Водитель подхватил тяжелый чемодан Гарри с такой легкостью, будто портфель. – А вот ваш пресс-агент Натали.

Гарри повернулся и увидел молодую женщину, упомянутую в его инструкциях как Н. Редвуд. Высокая, почти одного с ним роста, с модно подстриженными светлыми волосами, с голубыми глазами. Зубов ровнее и белее он не видел в жизни, разве что на рекламе зубной пасты. И, словно всего этого было мало, отличная фигура с осиной талией. В послевоенной, живущей на продовольственные карточки Британии Гарри не встречал женщины красивее Натали.

– Рад познакомиться, мисс Редвуд! – Он пожал ей руку.

– И я рада познакомиться, Гарри, – ответила мисс Редвуд. – Пожалуйста, называйте меня Натали, – добавила она, когда они направились за Чарли к выходу из здания аэропорта. – Я большая ваша поклонница. Обожаю Уильяма Уорика и не сомневаюсь, ваша новая книга тоже станет бестселлером.

У края тротуара Чарли открыл заднюю дверцу длиннющего лимузина. Гарри шагнул в сторону, пропуская Натали в машину первой.

– О, как я обожаю англичан, – прощебетала она, когда он забрался на сиденье рядом с ней, и лимузин влился в транспортный поток, ползущий к Нью-Йорку. – Сначала мы едем в ваш отель. Я забронировала вам в «Пирре» люкс на девятом этаже. У вас есть время освежиться, а потом встреча за ленчем с мистером Гинзбургом в клубе «Гарвард». Кстати, ему не терпится познакомиться с вами.

– Мне тоже, – сказал Гарри. – Он издавал мои тюремные дневники и первый роман об Уильяме Уорике, поэтому мне есть за что поблагодарить его.

– К тому же мистер Гинзбург потратил уйму времени и средств на то, чтобы книга «Риск – благородное дело» попала в список бестселлеров, и просил меня обсудить с вами необходимые для этого меры.

– Да, прошу вас.

Гарри с удовольствием глядел в окно на улицы. В последний раз он видел их сквозь заднее окошко желтого тюремного автобуса, везущего его в камеру, а не в люкс отеля «Пирр».

– До вашей встречи с мистером Гинзбургом нам еще многое надо успеть сделать. – Натали легонько коснулась колена Гарри и вручила ему толстую синюю папку. – Позвольте мне начать с объяснений, как мы планируем ввести вашу книгу в список бестселлеров, поскольку наши методы очень отличаются от того, как вы это делаете в Англии.

Гарри раскрыл папку и постарался сосредоточиться. Никогда прежде он не сидел рядом с женщиной, выглядевшей так элегантно.

– В Америке, – продолжила Натали, – у вас есть всего три недели на то, чтобы убедиться, что ваша книга попадает в список бестселлеров «Нью-Йорк таймс». Если за это время вам не удастся пробиться в топ-пятнадцать, книжные магазины упакуют наличные запасы романа и возвратят издателю.

– Вот так раз! – поразился Гарри. – В Англии, если книготорговец сделал заказ, издатель может быть уверен, что книга продана.

– Вы не предоставляете магазинам книги на реализацию?

– Конечно нет! – ответил Гарри, шокированный идеей.

– А правда ли, что вы до сих пор продаете книги без всяких скидок?

– Да, разумеется.

– Что ж, вы узнаете, насколько здесь все иначе. Ведь если вы все-таки попадете в топ-пятнадцать, указанная на обложке цена будет автоматически снижена наполовину и вашу книгу уберут на дальние полки магазинов.

– Почему? Ведь логично выставить бестселлер на самом виду, даже на витрине. И уж конечно, без скидки.

– А вот и нет. Мальчишки, рекламирующие в магазине книги, выяснили: если покупатель зайдет за конкретным бестселлером и его приходится искать на дальних полках, один из пяти покупателей по пути к кассе приобретает еще две книги, а один из трех – еще одну.

– Рационально, и все же я не уверен, приживется ли подобное в Англии.

– Ну, это лишь вопрос времени. По крайней мере, вы будете в состоянии оценить, почему так важно ввести вашу книгу в список как можно скорее: когда цена упадет вдвое, вы, возможно, останетесь в топ-пятнадцати на несколько недель. По правде говоря, гораздо труднее вылететь из этого списка, чем попасть в него. Но если вас постигнет неудача, «Риск – благородное дело» наверняка исчезнет с полок магазинов буквально в течение месяца, и мы можем потерять очень много денег.

– Я понял.

Лимузин медленно проезжал по Бруклинскому мосту в окружении желтых такси, управляемых таксистами с неизменными окурками сигар в уголке рта.

– Программа очень напряженная: за двадцать один день нам надо побывать в семнадцати городах.

– Нам?

– Да, я буду вашим поводырем в течение всей поездки, – легко проговорила Натали. – Обычно я остаюсь в Нью-Йорке и доверяю опеку над авторами местному пресс-агенту в каждом городе, но не в этот раз. Мистер Гинзбург настоял, чтобы я не отходила от вас ни на шаг.

Прежде чем перевернуть страницу в папке, лежащей перед ней на коленях, она снова легонько коснулась его ноги.

Гарри посмотрел на нее, и она кокетливо улыбнулась. Флиртует? Нет, не может быть. Ведь они только что познакомились.

– Я уже договорилась с несколькими радиостанциями о ваших интервью, включая «Мэтт Джейкобс шоу», которую каждое утро слушает семь миллионов человек. Никто лучше Мэтта не сделает рекламу вашей книге.

У Гарри крутились на языке несколько вопросов, но Натали была как винтовка «винчестер»: всякий раз, стоило поднять голову, – тут же следовал выстрел.

– Должна вас предупредить, – продолжила она, не переводя дыхания. – Большинство солидных шоу не дадут вам более пяти минут – это не как у вас на ВВС. «Углубленный анализ» – не их концепция. В течение выделенного вам времени не забывайте повторять название книги как можно чаще.

Гарри принялся листать страницы программы его визита. Выходило, что каждый день начинался в новом городе, где он должен появиться на утреннем радиошоу, за чем последуют бесконечные интервью для радио и газет, после чего ему придется сломя голову мчаться в аэропорт.

– Вы так со всеми своими авторами обращаетесь?

– Конечно нет. – Натали вновь коснулась его колена. – В связи с чем у меня появилась самая большая проблема, имеющая прямое отношение к вам.

– У вас проблемы со мной?

– О да. Большинство репортеров захотят спросить вас о времени в тюрьме и о том, как англичанин смог получить Серебряную звезду, но вы должны всякий раз возвращать разговор к книге.

– В Англии это сочли бы довольно… вульгарным.

– В Америке вульгарное приведет вас в список бестселлеров.

– Но разве репортерам не интересно поговорить о книге?

– Гарри, вы должны понять и принять, что ни один из них не читал ее. У них на столах каждый день с десяток новых романов, и, можно сказать, повезет, если они прочтут хотя бы название. Если они запомнят ваше имя – считайте это бонусом. Они согласились пригласить вас в свои шоу только потому, что вы бывший заключенный, которого наградили Серебряной звездой, так что давайте используем это в наших интересах и бешено разрекламируем книгу!

Пока она трещала, лимузин подрулил к отелю «Пирр». Гарри очень захотелось домой, в Англию.

Водитель выскочил и открыл багажник, а швейцар гостиницы подошел к машине. Натали сразу же повела Гарри к стойке регистрации; от него требовалось лишь показать свой паспорт и подписать бланк.

– Добро пожаловать в «Пирр», мистер Клифтон, – портье протянул ему большой ключ.

– Буду ждать вас здесь, в вестибюле, – Натали бросила взгляд на свои часы, – через час. Затем лимузин отвезет вас в клуб «Гарвард» на ленч с мистером Гинзбургом.

– Благодарю вас.

Гарри проследил, как она прошла обратно через вестибюль отеля, через вращающиеся двери и скрылась на улице. И конечно, заметил, что не он один проводил ее взглядом.

Носильщик поднялся с ним на девятый этаж, завел в номер и объяснил, как что работает. Гарри еще не приходилось останавливаться в номере отеля, где были бы ванна и душ одновременно. Он решил делать записи, чтобы по возвращении в Бристоль все рассказать матери. Он поблагодарил носильщика и дал ему на чай, расставшись со своим единственным долларом.

А потом, даже не распаковав чемодан, снял трубку телефона у кровати и заказал звонок в Англию.

– Я перезвоню вам минут через пятнадцать, сэр, – ответила оператор международной линии.

Какое-то время Гарри нежился под душем, затем вытерся самым огромным полотенцем в своей жизни и едва принялся за чемодан, как зазвонил телефон.

– Вам международный вызов, – объявила оператор.

Затем он услышал голос Эммы:

– Это ты, милый? Слышишь меня?

– Конечно слышу, дорогая, – ответил Гарри, улыбаясь.

– Ты уже разговариваешь как американец. Представляю, каким ты станешь через три недели.

– Да я хоть сейчас в Бристоль, особенно если книга не попадет в список бестселлеров.

– И если не попадет?..

– Значит, вернусь домой раньше.

– Рада слышать. А откуда ты сейчас звонишь?

– Из «Пирра», мне сняли шикарные апартаменты, я таких в жизни не видел. Кровать на четверых. В номере кондиционер, а в ванной радио. Представляешь, я до сих пор еще не разобрался, как тут все включается. Или выключается.

– Надо было взять с собой Себа. Он бы разобрался и тебя научил.

– Или разобрал бы все на части, а меня бы заставил собирать. Кстати, как он?

– Отлично. Между прочим, без няни стал немного спокойнее.

– Хорошо, тебе полегче будет. А как продвигаются твои поиски мисс Джей Смит?

– Не быстро. Но завтра днем меня попросили приехать на собеседование с доктором Барнардо.

– Звучит многообещающе.

– А утром встречаюсь с Митчеллом, поэтому буду знать, что говорить и, наверное, более важно, чего не говорить.

– Эмма, ты все сделаешь как надо. Просто помни, что они отвечают за размещение детей в хороших семьях. Единственное, что меня беспокоит, – это как среагирует Себ, когда узнает, что мы задумали.

– А он уже знает. Вчера вечером перед сном я заговорила с ним об этом, и, к моему удивлению, идея ему, кажется, пришлась по душе. Но как только вовлекаешь Себа, возникает отдельная проблема.

– Что на этот раз?

– А он всерьез собрался участвовать в обсуждении, кого мы возьмем. Хорошо, правда, то, что хочет он сестренку.

– Могут возникнуть сложности, если Себу придется по душе не мисс Джей Смит, а какая-нибудь другая.

– Если это случится, я даже не знаю, что будем делать.

– Нам придется просто постараться внушить ему, что он выбрал Джессику.

– Как, по-твоему, это сделать?

– Я подумаю.

– Всего лишь помни, что не стоит его недооценивать. В противном случае легко можем получить результат, обратный желаемому.

– Давай поговорим об этом, когда я вернусь. Должен бежать, родная, у меня встреча с Гарольдом Гинзбургом.

– Передавай ему привет от меня и помни: это еще один человек, которого нельзя недооценивать. И раз уж вы встречаетесь, не забудь спросить его, что случилось с…

– Я не забыл.

– Удачи, родной, – сказал Эмма. – И пожалуйста, попади в этот список бестселлеров!

– Ты еще настырней, чем Натали.

– Что еще за Натали?

– Очаровательная блондинка, которая все время трогает меня руками.

– Ты такой врун, Гарри Клифтон.

В тот вечер Эмма прибыла в университетский зал в числе первых, желающих послушать лекцию профессора Сайруса Фельдмана на тему: «Потеряли ли британцы мир, выиграв войну?»

Она тихонько проскользнула на место в конце ряда кресел, примерно в середине зала. Задолго до назначенного часа помещение было так забито народом, что припоздавшим пришлось садиться на ступени, а кое-кто даже устроился на подоконниках.

В сопровождении ректора университета дважды лауреат Пулицеровской премии переступил порог, и аудитория взорвалась аплодисментами. Но вот все опустились на места, сэр Филип Моррис представил своего гостя, поведав вкратце о выдающейся карьере Фельдмана – от учебы в Принстоне до назначения самым молодым профессором в Стэнфорде и до второй Пулицеровской премии, которую ему вручили в прошлом году. За этим выступлением последовал такой же продолжительный заряд аплодисментов. Профессор Фельдман поднялся со своего места и прошел на подиум.

Но еще до того, как профессор заговорил, Эмму поразило, до чего он хорош собой. Об этом Грэйс не упомянула, когда звонила. Он был чуть выше шести футов, с густой седой шевелюрой, и по ровному загару лица каждый мог догадаться, в каком университете он преподавал. Атлетическое тело давало неверное представление о возрасте этого человека, – казалось, он проводит в гимнастическом зале не меньше времени, чем в библиотеке.

Вот Фельдман начал свою речь, и Эмму заворожила его энергия. Через несколько мгновений все, кто был в аудитории, сидели на краешке своего кресла. Студенты принялись записывать каждое его слово, и Эмма пожалела, что не захватила с собой блокнот и ручку.

Профессор говорил не по бумажке и легко переключался с одной темы на другую: роль Уолл-стрит после войны; доллар как новая мировая валюта; нефть, становящаяся ценным ресурсом, которому суждено доминировать вторую половину столетия и, возможно, впоследствии; будущая роль Международного валютного фонда; останется ли Америка «привязана» к золотому стандарту.

Когда лекция подошла к концу, Эмма пожалела лишь о том, что он едва коснулся темы транспорта и вскользь упомянул о том, что аэропланы изменят мировой порядок в плане как бизнеса, так и туризма. Будучи закаленным профессионалом, он напомнил своим слушателям, что написал книгу на эту тему. Эмма решила не дожидаться Рождества, чтобы заполучить ее экземпляр. По ассоциации она поду мала о Гарри – в надежде, что его книжное турне проходит по Америке с таким же успехом.

Купив книгу «Новый мировой порядок», Эмма встала в длинный хвост желающих получить автограф. К моменту, когда подошла ее очередь, она почти дочитала первую главу и подумала: а вдруг профессор захочет уделить ей капельку времени и поделиться своими взглядами на будущее судостроения и морских перевозок Британии?

Эмма положила книгу на стол перед Фельдманом, и он дружески улыбнулся ей:

– Как подписать?

Она решила испытать свой шанс:

– Эмме Баррингтон.

Он повнимательней взглянул на нее:

– Вы, случаем, не приходитесь родственницей покойному сэру Уолтеру Баррингтону?

– Он был моим дедушкой, – с гордостью ответила она.

– Много лет назад я слушал его лекцию о возможной роли морских перевозок в случае вступления Америки в Первую мировую войну. В те годы я был студентом, и он за один час научил меня большему, чем мои наставники – за целый семестр.

– Он и меня многому научил. – Эмма тоже улыбнулась.

– Я тогда хотел расспросить его о стольких вещах, – добавил Фельдман, – но в тот вечер сэр Уолтер торопился на поезд в Вашингтон, и больше я его никогда не видел.

– Я тоже хотела бы вас расспросить о множестве вещей, – повторила его слова Эмма. – Вернее было бы сказать, мне это нужно.

Фельдман глянул на дожидавшуюся очередь:

– Думаю, это займет не более получаса. Мне-то не надо спешить к поезду в Вашингтон, поэтому нам, возможно, удастся побеседовать наедине до моего отъезда. Как по-вашему, мисс Баррингтон?