Текст книги "Эпохи глобализации: география, технологии и институты"

Джеффри Сакс
Эпохи глобализации. География, технологии и институты

Посвящается Нине, недавно появившемуся в нашей семье ребенку цифровой эпохи, с нашими надеждами и пожеланиями мира, процветания и устойчивости окружающей среды

Jeffrey D. Sachs

The Ages of Globalization

Geography, Technology, and Institutions

Copyright © Jeffrey Sachs, 2020

© Издательство Института Гайдара, 2022

Предисловие

Когда эта книга готовилась к печати, разразилась эпидемия коронавируса. Совершенно глобальный феномен – пандемическое заболевание – внезапно спровоцировал совершенно локальные реакции: карантины, локдауны в жилых районах, закрытие границ и торговли. За каких-то три месяца вирус распространился из китайского города Уханя в более чем 140 других стран. В XIV веке черная смерть – бубонная чума – распространилась от Китая до Италии в течение примерно 16 лет (1331–1347). В наши дни болезнетворный организм прибыл из Уханя в Рим беспосадочным авиарейсом в течение нескольких дней.

Эта книга посвящена сложностям глобализации, которая, помимо прочего, обладает могущественной способностью улучшать условия жизни людей, одновременно принося им несомненные угрозы. Взаимосвязи людей по всему миру позволяют делиться идеями, получать удовольствие от разнообразия культур и обмениваться разнообразными и самобытными товарами, преодолевая необъятные пространства. Утром я наслаждаюсь кофе, который оказывается у меня на столе не из кофейной лавки на другой стороне улицы, а из мест, удаленных на тысячи миль, – со склонов тропических холмов Эфиопии, Индонезии и Колумбии. Сам я был в восхищении, побывав в этих местах, насладившись их богатой культурой и грандиозными красотами природы. Благодаря этим поездкам и моей работе я понял, что человеческая доброта, наши цели, связанные с детьми, и наши жизненные радости присущи всем людям вне зависимости от того, насколько отличаются друг от друга наше происхождение и материальные условия.

Новый коронавирус в очередной раз напоминает нам о том, что выгоды глобальной торговли и путешествий всегда сопровождались всемирным распространением инфекционных и других болезней. Ниже я обращусь к рассмотрению путешествий Христофора Колумба и Васко да Гамы, совершивших Великие географические открытия, у Адама Смита, отца современной экономической теории. Смит писал, что открытия морских маршрутов из Европы в обе Америки и в Азию были наиболее важными событиями человеческой истории, поскольку они связали все части света в единую сеть транспорта и торговли с необъятными потенциальными выгодами. В то же время Смит с негодованием говорил о том, что новые морские маршруты привели к масштабному угнетению коренных обществ европейскими завоевателями и колонизаторами.

Поскольку Смит жил за столетие до Роберта Коха, Луи Пастера, Джованни Грасси, Рональда Росса, Мартинуса Бейеринка и других ученых, подробно изучивших передачу болезней бактериями и вирусами, он не осознавал ту ключевую роль, которую болезнетворные организмы Старого Света играли в вымирании коренных обществ Америки. Вместе с Колумбом на Американский континент прибыли не только завоеватели – начался и масштабный биологический обмен. Европейцы привезли с собой в Америку лошадей, крупный рогатый скот и прочие виды сельскохозяйственных животных и растений, наряду с множеством инфекционных заболеваний, включая оспу, корь и малярию, а обратно в Европу отправилось выращивание картофеля, кукурузы, томатов и других культур и сельскохозяйственных животных. Этот Колумбов обмен объединял мир торговыми связями, но в то же время разделял его с помощью новых видов неравенства в благосостоянии и могуществе.

Чрезмерная смертность, вызванная болезнями Старого Света, была катастрофической для коренных американцев. Коренные народы были «наивны» в отношении патогенных организмов Старого Света, а следовательно, не имели иммунной защиты от них. Точно так же сегодняшнее человечество «наивно» в плане иммунитета, а следовательно, и уязвимо для шествующего по планете нового коронавируса. К счастью, высока вероятность того, что болезни и смерти, причиненные COVID-19, будут иметь куда менее существенный характер, чем эпидемии, которые обрушились на коренные общества Америки в XVI веке. Тем не менее нынешняя пандемия повлияет на политику и общество во всем мире точно так же, как это делали другие болезни в прошлом.

В действительности для осознания фундаментальной роли заболеваний в формировании обществ и экономик не нужно уходить так далеко в прошлое – во времена черной смерти XIV века или Колумбова обмена XVI столетия. До конца XIX века бремя малярии создавало нечто вроде защитного барьера от европейского имперского завоевания Африки. Западную часть этого континента называли «могилой белого человека», поскольку очень значительная часть направлявшихся туда европейских солдат становилась жертвой малярии. Этот барьер пал, когда британцы научились извлекать противомалярийное средство хинин из коры произраставшего в Андах дерева синхоны. Благодаря этому джин с тоником, содержащим хинин, стал напитком, который сопровождал британское имперское завоевание. С тех пор бремя африканской малярии сохранялось в виде препятствия для выживания детей и развития экономики, хотя новые лекарства и превентивные меры позволяют человечеству давать отпор этому старинному бедствию.

Относительно недавно нашу планету обогнул еще один патогенный организм-убийца, причинивший опустошение и хаос: речь идет о вирусе иммунодефицита человека (ВИЧ), который является возбудителем СПИДа. Как и вирус COVID-19, ВИЧ представляет собой зоонозный организм, то есть патоген животных популяций, который перемещается на человеческие популяции в результате какой-то разновидности взаимодействия, а возможно, и генетической мутации. Вероятнее всего, что СПИД попал к людям от западноафриканских обезьян, которых убивали ради мяса. Вирус COVID-19, скорее всего, перешел к человеку от летучих мышей. В случае СПИДа вирус на протяжении нескольких десятилетий в середине XX века, по всей видимости, распространялся среди африканцев, а затем, в 1970-х – начале 1980-х годов, и по всему свету. В начале 1980-х годов – спустя несколько десятилетий после исходного его появления в человеческой популяции – ВИЧ/СПИД был впервые диагностирован в Сан-Франциско. К тому времени многие миллионы африканцев уже заразились ВИЧ либо умерли от него.

С распространением СПИДа проявило себя еще одно значимое событие глобализации, одновременно демонстрирующее как ее самый разрушительный, так и самый вдохновляющий аспект. Количество умерших от СПИДа быстро достигло десятков миллионов человек, и смерти эти сопровождались невероятными страданиями. Многие люди, инфицированные ВИЧ, относились к социально маргинализированным группам: крайне бедным, этническим меньшинствам, представителям ЛГБТ-сообщества, инъекционным наркоманам и т. д. Это обстоятельство откладывало реакцию на проблему со стороны властей многих стран, однако группы гражданского общества, прежде всего возглавляемые ВИЧ-инфицированными людьми, требовали принятия мер и мало-помалу расшевелили правительства во всем мире, хотя цена промедления была высока.

Впечатляет то, что за дело быстро взялось научное сообщество, совершившее быстрые фундаментальные открытия в области природы этого вируса, причин болезни и способов борьбы с ВИЧ и СПИДом. В течение примерно десятилетия после выявления ВИЧ как нового зоонозного заболевания ученые открыли ряд антивирусных препаратов, благодаря которым ВИЧ-инфекцию удалось превратить из почти наверняка смертельного недуга в хроническое и контролируемое инфекционное заболевание. Огромную роль в этих прорывах и последующем распространении новых лекарств сыграла глобализация. Наука, совершавшая открытия, имела глобальный характер, а новое научное знание стремительно шагало по всем континентам.

Распространение новых лекарств также представляло собой скоординированные глобальные усилия. Примечательной инициативой было появление нового Глобального фонда для борьбы со СПИДом, туберкулезом и малярией – инициативы, в первоначальном замысле и развитии которой я имел честь и вызов участвовать. Скорости внедрения мер и вмешательства в ситуацию органов здравоохранения чрезвычайно способствовало нарастающее осознание проблемы общественностью и принципиально значимое лидерство активистов гражданского общества.

Коронавирус аналогичным образом способствует расплате по счетам глобализации и стратегической задаче продвижения ее положительных аспектов при одновременном ограничении негативных последствий. Среди первых шагов по борьбе с COVID-19 были прекращение международной торговли и путешествий и даже ограничение перемещений людей между городами и внутри городов отдельных стран. Карантины снова с нами – само это слово указывает на сорокадневный срок (quaranta giorni по-итальянски), в течение которого венецианцы удерживали за пределами портов корабли, когда на них подозревалось наличие чумы. Карантинная политика восходит к XIV веку. Как и кризис, связанный со СПИДом, пандемия коронавируса потребует огромного внимания и чуткости к социальной справедливости при внедрении мер для противостояния болезни.

В наше время заново поднимаются некоторые опасения: открытая торговля попросту слишком опасна, нам следует вернуться к закрытым границам и национальной автаркии (самодостаточности). Это – иллюзия. Хотя карантины действительно могут ограничить распространение заболевания, они редко полностью останавливают распространение патогенных организмов, а успехи карантинных мер определенно достигаются очень высокой ценой. У прекращений торговли появляются собственные удручающие последствия, начиная с масштабных потерь объемов производства в экономике и лишения средств к существованию. На протяжении человеческой истории было важно понимать угрозы, исходящие от глобализации (болезни, завоевания, войны, финансовые кризисы и т. д.), и открыто встречать их, не ликвидируя выгоды глобализации, а используя средства международного сотрудничества для контроля над негативными последствиями взаимосвязанности в глобальном масштабе.

Все это влекло за собой изобретение новых форм глобальной кооперации, которые являются одной из важнейших тем этой книги. С конца XVIII века философы, государственные деятели, политики и активисты искали новые способы управления глобализацией для расширения ее выгод при одновременном контроле над многими ее потенциально вредными аспектами. В попытках наладить такое сотрудничество на первый план вышла борьба против пандемических заболеваний. Международные санитарные конференции, проведение которых началось в 1851 году и продолжалось до 1938 года, действительно были среди первых современных усилий, направленных на интенсивное научное и политическое сотрудничество в глобальном масштабе. Эти усилия по контролю над заболеваниями привели к появлению в 1948 году Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ) – одного из первых крупных институтов ООН, основанных по окончании Второй мировой войны в 1945 году. ВОЗ помогла скоординировать научную информацию о патогенных организмах и способах контроля над ними, а также согласовывать предпринимаемые по всему миру действия по сдерживанию и прекращению пандемий и осуществлять их мониторинг.

Глобализация позволяет одним частям планеты учиться на опыте других. Когда какая-то одна страна демонстрирует успехи в сдерживании распространения коронавируса, другие части мира быстро ставят перед собой задачу усвоения новых методов и проверки возможностей их применения в локальном контексте. Разработка новых препаратов и вакцин для борьбы с коронавирусом также представляет собой глобальное начинание, как это было в случае со СПИДом. В клинические испытания для тестирования новых перспективных лекарств и вакцин будут вовлечены исследователи во всемирном масштабе. Распространение и использование этих лекарств и вакцин также потребует глобальной кооперации.

Контроль над заболеваниями – это не единственная сфера, где глобальное сотрудничество сегодня принципиально значимо. Доводы в пользу всемирной кооперации и всемирных институтов относятся и ко многим другим неотложным задачам, включая вызванные человеком климатические изменения, сохранение биологического разнообразия, контроль и обращение вспять масштабного загрязнения воздуха, почв и океанов, надлежащее использование интернета и управление им, нераспространение ядерного оружия, предотвращение массовой вынужденной миграции и вечный вызов предотвращения или прекращения насильственных конфликтов. Всем этим вызовам требуется противостоять в мире, в котором слишком уж часто присутствуют разногласия, недоверие и отчуждение, а теперь этот мир еще и поглощен новым зоонозным заболеванием, внезапно ставшим новой пандемией.

В этой книге не будет дано простых ответов или противоядий от перечисленных недугов и угроз. История глобализации – это история славных достижений человечества, жестокостей и вреда, который люди причиняли сами себе, а также огромных сложностей достижения прогресса посреди кризиса. Как мы увидим, глобализация предполагает замысловатое переплетение физической географии, человеческих институтов и технических умений и навыков (know-how). Коронавирус одновременно представляет собой явление физического мира, внезапное вмешательство в нашу политику и социальную жизнь и предмет научного исследования. Именно поэтому он является феноменом глобализации, которая была частью человеческого опыта с самого начала истории нашего биологического вида. Надеюсь, что моя книга прольет свет на этот долгий опыт человеческой взаимосвязанности и на роль глобализации в формировании нашей человеческой природы и нашей жизни.

1
Семь эпох глобализации

Человечество было глобализованным всегда, поскольку распространение современных людей из Африки произошло примерно 70 тысяч лет назад. Однако характер глобализации менялся от эпохи к эпохе. Эти изменения зачастую наступали быстро и имели насильственный характер. В XXI веке нам требуются мирные и мудрые изменения: в ядерную эпоху у нас может не быть второго шанса в случае мировой войны. Изучая историю глобализации, мы можем прийти к глубокому пониманию того, что такое глобализация в XXI веке и как ею успешно управлять.

Моя интерпретация глобализации предполагает, что от глубокого прошлого до сегодняшнего дня человечество прошло сквозь семь отдельных эпох глобализации. Изменения всемирного масштаба в каждую из этих семи эпох возникали из взаимодействия физической географии, технологий и институтов. Термин «физическая география» в данном контексте подразумевает климат, флору и фауну, болезни, топографию, почвы, энергетические ресурсы, месторождения минерального сырья и те процессы на нашей планете, которые влияют на условия для жизни. Понятие «технологии» указывает на «аппаратное» и «программное» обеспечение наших производственных систем. К институтам относятся политика, законы и направляющие общество культурные идеи и практики. География, технологии и институты подвержены впечатляющим разнообразию и изменчивости, а их взаимодействие отвечает за формирование обществ в разных местах и в разное время.

Понимание взаимодействия географии, технологий и институтов является фундаментальным моментом для понимания всей человеческой истории. Кроме того, оно принципиально значимо для того, чтобы совладать с изменениями, происходящими в XXI веке. Рассматривая историю глобализации, мы можем избрать более мудрые альтернативы для наших сегодняшних обществ и экономик.

Философы, историки, теологи и другие специалисты давно задавались вопросом: существует ли у истории некое направление? Можем ли мы утверждать о наличии долгосрочных изменений или же у истории есть лишь повторяющиеся циклы? Существует ли долговременный прогресс? Мое предположение заключается в том, что определенная стрела истории действительно существует. В каждую эпоху люди все больше осознавали окружающий их мир. Технологические успехи – в особенности в транспорте и коммуникациях – и демографические изменения масштабов и структуры человеческих популяций усилили нашу взаимозависимость и информированность в глобальном масштабе. В результате и политика превратилась из совершенно локальной в глобальную – а в наши дни она стала глобальной как никогда.

Обратимся к рассмотрению пяти основополагающих вопросов. Во-первых, каковы были главные движущие силы изменений в глобальном масштабе? Во-вторых, как взаимодействуют география, технологии и институты? В-третьих, как изменения в каком-то одном регионе проникают в другие? В-четвертых, как эти изменения воздействовали на глобальную взаимозависимость? В-пятых, какие уроки мы можем почерпнуть из каждой эпохи, чтобы они помогли нам справиться с сегодняшними вызовами?

Семь эпох

Глобализация свидетельствует о наличии взаимосвязей между разнообразными обществами на протяжении масштабных географических зон. Эти взаимосвязи имеют технологический, экономический, институциональный, культурный и геополитический характер. К ним относятся взаимодействия обществ по всему миру с помощью торговли, финансов, предпринимательства, миграции, культуры, империй и войн.

Чтобы проследить историю глобализации, я рассмотрю семь отдельных эпох:

• эпоху палеолита – нашу предысторию, когда люди все еще занимались собирательством;

• эпоху неолита, когда впервые появилось сельское хозяйство (farming);

• эпоху всадников (equestrian), когда одомашнивание лошади и появление протописьменности сделали возможными торговлю и коммуникации на дальние расстояния;

• классическую эпоху, когда появились первые крупные империи;

• океаническую эпоху, когда империи впервые шагнули за океаны и вышли за рамки привычных экологических зон своих исходных территорий;

• индустриальную эпоху, когда несколько обществ во главе с Великобританией положили начало промышленной экономике, и

• цифровую эпоху – наше время, когда почти весь мир непосредственно связан цифровыми данными.

В эпоху палеолита, границы которой я определяю в пределах от 70 тысяч до 10 тысяч лет до н. э., взаимодействия на дальние расстояния происходили с помощью миграции, когда небольшие группы людей кочевали от одного места к другому. В процессе своего перемещения они переносили с собой свои орудия, свои навыки и свои зарождающиеся культуры. Когда мигрирующие группы Homo sapiens (в анатомическом смысле это были современные люди) вступали в новые для себя регионы, им приходилось добывать пропитание новыми способами, противостоя другим гомининам (видам рода Homo) наподобие неандертальцев и денисовцев, новым хищникам и болезнетворным организмам, новым условиям окружающей среды, таким как жизнь на высокогорье, и, конечно же, другим конкурирующим группам современных людей. Это соперничество вносило свою лепту в культурные коды (patterns), сохранившиеся до наших дней[1]1
  Блистательный анализ культуры и поведения с точки зрения эволюционной биологии см. в: Edward O. Wilson, The Social Conquest of Earth (New York: Liveright, 2012); Эдвард Уилсон, Хозяева Земли. Социальное завоевание планеты человечеством (Санкт-Петербург: Питер, 2014).


[Закрыть].

Завершение последнего ледникового периода и наступление более теплого климата обусловили следующую фазу глобализации – эпоху неолита («нового каменного века»), которую я датирую промежутком между 10 тысячами и 3 тысячами лет до н. э. Принципиальным прорывом здесь выступило сельское хозяйство – как земледелие, так и скотоводство. Когда на смену собирательству пришло возделывание земли, кочевничество уступило оседлому образу жизни в деревнях. Масштаб взаимодействия людей при этом увеличился от пределов отдельно взятого клана до деревни, а затем появились политические отношения и торговля между деревнями. Торговля редкими предметами – драгоценными камнями, раковинами, минералами и инструментами – велась на расстояния в сотни километров.

Одомашнивание лошади ознаменовало наступление третьей эпохи глобализации – эпохи всадников, которую я датирую промежутком от 3000 до 1000 лет до н. э. Как правило, этот период именуется веком меди и бронзы, хотя я предпочитаю делать акцент не на этих материалах, а на роли лошади. Благодаря ее одомашниванию стали возможны быстрая наземная транспортировка и коммуникации на дальние расстояния. Лошадь выполняла несколько базовых функций: она использовалась для вьючных перевозок (как конный привод), коммуникаций (передачи сообщений) и военных действий кавалерии. Выражаясь современным языком, можно утверждать, что одомашненная лошадь была некой «революционной технологией», чем-то вроде изобретения парового двигателя, локомотива, автомобиля и танка, вместе взятых. В политике лошадь ускорила появление государства, обеспечив досягаемость государственной администрации и принудительной силы на гораздо большие расстояния.

Отличительной особенностью следующего этапа, именуемого классической эпохой (я датирую ее промежутком от 1000 года до н. э. до 1500 года н. э.), был подъем крупных сухопутных империй и интенсивная конкуренция между ними. Начиная примерно с 1000 года до н. э. некоторые государства, такие как Новоассирийское царство в Месопотамии, а вскоре после него и государство Ахеменидов в Персии, предприняли широчайшую территориальную экспансию, которая дала успешные результаты в виде преимуществ в управлении, как военном, так и политическом. Необычайную роль в восхождении империй играли идеи. Стимулами для крупных империй выступали новые религиозные и философские взгляды, такие как новые философские учения греко-римского универсума, которые задавали фундаментальную форму представлениям о мире соответствующих обществ. Имперская эпоха также ознаменовала начало трансъевразийской торговли, например между Римской империей на западе Евразии и Ханьской империей в Китае на востоке, – эта торговля велась как по сухопутным, так и по морским маршрутам вдоль берегов Индийского океана и Средиземного моря.

Примерно к 1400 году достижения в океанском мореплавании и военных технологиях способствовали переходу к новой – океанической – эпохе, которую я датирую 1500–1800 годами. В ходе этой очередной эпохи глобализации империи впервые стали трансокеанскими, а по сути, и всемирными, поскольку располагавшиеся в умеренной климатической зоне имперские державы Европы завоевывали и колонизировали тропические регионы Африки, обеих Америк и Азии. За этим последовали революционные изменения в мировой торговле, такие как подъем мультинациональных корпораций, необъятное расширение трансокеанской торговли и массовое перемещение миллионов людей через океаны, включая и насильственное порабощение миллионов африканцев, предназначавшихся для работы на американских рудниках и плантациях. Политика также впервые приобрела глобальный масштаб, что привело к первым мировым войнам, которые одновременно велись на нескольких континентах.

Индустриальная эпоха, которую я датирую промежутком с 1800 по 2000 год, ознаменовала еще одно принципиальное ускорение глобальных изменений. Те изменения, которые прежде обычно происходили в течение столетий или даже тысячелетий, теперь совершались в какие-то несколько десятилетий. Индустриальная эпоха была отмечена впечатляющими волнами технологического прогресса и могущественным новым союзом науки и технологий. Промышленное производство стремительно росло благодаря добыче ископаемого топлива, которая стала возможна вместе с изобретением паровой машины и двигателя внутреннего сгорания. Быстро увеличивалось и население планеты, что стало результатом масштабного роста производства продовольствия. Если в океаническую эпоху произошел подъем трансокеанских империй, то в индустриальную эпоху состоялось восхождение первого глобального гегемона – Великобритании, а затем и ее преемника, Соединенных Штатов. Две эти державы стреножили всю планету благодаря беспрецедентному военному, технологическому и финансовому могуществу. Однако, как продемонстрировал конец Британской империи, даже гегемоны могут быстро утрачивать свое место на вершине глобальной конкуренции.

Теперь же, начиная с 2000 года, мы вступили в цифровую эпоху, ставшую результатом головокружительных возможностей цифровых технологий – компьютеров, интернета, мобильных телефонов и искусственного интеллекта, если упомянуть лишь некоторые из них. Глобальная передача данных вездесуща: вычислительная мощность увеличилась в миллиарды раз, а информационные технологии вторгаются во все аспекты мировой экономики, общества и геополитики. Мы переходим от эпохи гегемонистского могущества к многополярному миру, в котором сосуществуют несколько крупных региональных держав. Повсеместные потоки информации глобализировали экономику и политику более прямым и безотлагательным способом, чем этот процесс происходил в индустриальную эпоху. Мы уже были свидетелями того, как затруднительная ситуация в одном из сегментов мировой экономики, например крах Lehman Brothers, инвестиционного банка с Уолл-стрит, состоявшийся 14 сентября 2008 года, может в течение нескольких дней привести к финансовой панике и экономическому обвалу в глобальном масштабе.

Обобщенные данные о семи эпохах глобализации с их датировкой, ключевыми технологическими изменениями и масштабами управления представлены в табл. 1.1.

ТАБЛИЦА 1.1

Эпохи глобализации: даты и прорывные достижения