Электронная библиотека » Джек Коггинс » » онлайн чтение - страница 4


  • Текст добавлен: 14 ноября 2013, 06:53


Автор книги: Джек Коггинс


Жанр: Зарубежная образовательная литература, Наука и Образование


сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Шрифт:
- 100% +
Рубежи

Пограничные конфликты с Персией привели к войне (1826–1828), которая закончилась аннексией Россией двух приграничных провинций и значительными репарациями. В то же самое время снова встал вопрос о пребывающих под турецким владычеством христьянских странах Европы. Александр I не сделал почти ничего для помощи этим оккупированным народам, но Николай I (1825–1855) занял в этом вопросе твердую позицию. Воспользовавшись восстанием янычар (знаменитый корпус наемников, который в конце концов стал настолько влиятельным, что стал угрожать власти султана[7]7
  На самом деле янычары не были наемниками. Янычары (буквально – новое войско) – регулярная турецкая пехота. Создана во 2-й половине XIV в. Первоначально комплектовались из юношей, угнанных в рабство, позднее путем насильственного набора мальчиков из христианского населения. Обращенные в ислам, они считались рабами султана, жили в казармах, им запрещалось жениться и заниматься хозяйством.


[Закрыть]
), русские войска вошли в Молдавию и Валахию и заняли Адрианополь. На востоке были заняты Каре и Эрзерум, и султан запросил о мире.

Черкес из состава конвоя Его Императорского Величества, 1842 год

Россия за несколько лет прочно утвердилась как на северном, так и на южном склоне Большого Кавказского хребта. В первой половине XIX века там почти постоянно велись военные действия с неукротимыми племенами местных горцев. Самым известным из племенных вождей, которые пытались сопротивляться продвижению русских, был Шамиль – фанатичный мусульманский воин-имам, возглавивший священную войну против захватчиков-неверных. В течение двадцати пяти лет он удерживал свои горные крепости против лучших генералов, которых русские смогли отправить против него. Лишь в 1859 году он покорился силе и сдался в почетный плен. За годы этого яростного противостояния на Кавказе были дислоцированы русские войска численностью около 200 000 человек, из которых больше погибло от болезней и неустроенности, чем от сабель и пуль горцев. Русские военачальники печально знамениты расточительностью по отношению к своему личному составу; потери, считали они, всегда могут быть восполнены за счет неисчерпаемых людских ресурсов страны.

В тот же самый период колонны русских войск двигались через степи и пустыни Туркестана к Хивинскому ханству. Жара, жажда и болезни собрали обильную жатву в их рядах, но со временем страны Средней Азии оказались густо покрытыми россыпью русских фортов и передовых постов, против которых всадники пустынь и диких горных стран повели непрестанную партизанскую войну.

Основной проблемой стало снабжение войск и поселений всем необходимым для жизни, и своим конечным успехом русская армия в значительной мере была обязана неустанным трудам своего инженерного корпуса, строившего дороги и прокладывавшего пути в безводных пустынях и через мрачные горные ущелья.

Завоевание Востока было прервано в 1854 году войной с Англией, Францией и Турцией. Воюющие стороны разделяла половина территории Европы, сама же война велась в одном из немногих регионов, откуда на Россию можно было осуществить нападение с моря, имевшее определенные шансы на успех. Основным театром военных действий стал Крымский полуостров; силы союзников высадились десантом неподалеку от Евпатории. Поражение русских у реки Альмы, открывшее дорогу на Севастополь, стало большой неожиданностью. Сорок лет побед над азиатскими армиями и флотами сделали русских чересчур самоуверенными. Хотя русский солдат сражался с обычной для него отвагой, особенно при обороне крупной военно-морской базы и крепости Севастополь, ему еще не пришлось бывать под огнем английского стрелкового оружия, ставшего в эту войну еще более смертоносным за счет недавно принятого на вооружение Минье и нарезного ружья Ли – Энфилда. Это последнее (которое, по словам корреспондента «Тайме», «сметало ряды врагов подобно ангелу смерти») сделало давнее противостояние между боевой линией и колонной еще более неравным. Впечатление, которое производили на свидетелей происходящего русские войска, можно выразить такими словами: большие серые массы солдат, покорно и стойко держащиеся под огнем, почти не проявляли инициативы даже на полковом уровне.

Кавказец – с газырями на груди и в национальной одежде с длинными рукавами, 1840 год

Массированные атаки на британские линии у Инкермана являются хорошим тому примером. Там 42 000 русских, организованных в мощные колонны, используя преимущество внезапности (дозорная служба и полковая разведка находились на очень низком уровне с обеих сторон), не смогли разгромить менее чем 8000 британцев и около 7000 французов, из которых едва около половины смогло принять участие в сражении. Снова и снова русские колонны, состоявшие из тысяч солдат, позволяли атаковывать и отбрасывать себя назад небольшим отрядам союзников. В конце концов русские отступили, оставив на поле боя около 12 000 убитых и раненых, но, если бы они продемонстрировали хотя бы долю той стремительности и инициативы, которую выказали тогда даже британские унтер-офицеры, это наступление могло бы закончиться сокрушительным поражением союзников.

Гренадерская шапка, кивер и шлем, 1845 год

Как верно написал английский историк Александр Кинглейк, сравнивая доблесть русского и английского солдата, «…один из них был всего лишь маленьким звеном в цепи таких же стенающих крестьян, оторванных от своей родины неким указом; тогда как другой, крепкий и здоровый рекрут, свободно выбрал возможность стать профессиональным солдатом…». Для большинства русских крестьян армия была кошмаром. Те несчастные, кого воля их господина обрекала практически на всю жизнь служить в армейских рядах, вызывали всеобщую жалость. Такая доля считалась даже хуже, чем ссылка, потому что в Сибири, по крайней мере, рядом с ссыльным могли быть жена и дети. Подобное отношение к армии вполне разделяли и владельцы поместий, которые всегда старались направить в ее ряды тех из своих крепостных, без которых могли обойтись, либо тех, кого хотели жестоко наказать. Как написал Бассехс в своей книге «Неизвестная армия», «…к середине XIX века русская военная система обладала тенденцией вбирать в себя все негодное для службы». Даже тот факт, что русский солдат был «человеком долгослужащим», не делал его равным профессиональному солдату других армий. Смертность от болезней и боевые потери были столь высоки, что новые рекруты постоянным потоком шли в армию. В то же самое время славянский характер и темперамент, не в пример более методичным европейским нациям, отнюдь не способствовали превращению солдата в идеального армейского офицера.

Но даже с учетом всех этих обстоятельств русский солдат вел себя на удивление достойно. Оторванный от дома и семьи пожизненной службой (срок которой впоследствии был сокращен до двадцати пяти лет), избиваемый и запугиваемый офицерами (чье невежество порой вполне соответствовало его собственному), зачастую при отвратительном командовании генералов, для которых жизнь простого солдата не значила ровным счетом ничего, он на поле боя все же оказывал стойкое сопротивление неприятелю, а во многих случаях и отважно наступал, несмотря на тяжелые потери. Крайне сомнительно, чтобы он когда-либо испытывал чувство гордости за своих офицеров – подобное тому, которое часто воодушевляло солдат других народов; но гордость за свою часть и патриотическая преданность Святой Руси делали его на поле брани воином, с которым следовало считаться. Он и его товарищи были выносливыми и крепкими солдатами, которые вели огонь из артиллерийских орудий и удерживали бастионы Севастополя – а позднее, уже в другой войне, штурмовали турецкие редуты под Плевной (1877) под ураганным огнем новых казнозарядных винтовок, то есть делали все то же, что и солдаты любой другой армии.

Русская армия середины столетия во многом находилась под германским влиянием – в ней служило много офицеров германского происхождения (многие из которых были так называемыми «балтийскими баронами»). Они порой так заполоняли армию, что генерал Ермолов, русский человек старой закалки, на вопрос царя Николая I, какую награду он хотел бы получить за свои победы на Кавказе, ответил: «Ваше величество, сделайте меня немцем!» Странное смешение либералов и монархистов, иностранцев, лишь недавно ставших подданными русского царя, и потомков старинных русских династий, смесь древности и современности – все это позволяло сравнить империю русских царей с ульем, внутри которого шумела и гудела масса пчел, согласных на то, что их лишат плодов их труда, если это будет сделано осторожно и в соответствии с обычаями. Но откровенная угроза могла взволновать эту массу, и тогда она вырывалась на волю. Улей этот в прошлом бывал пару раз перевернут: Стенькой Разиным (в 1670 году) и Емельяном Пугачевым (в 1773 году). Крестьянские массы, по крайней мере часть их, поднялись на классовую борьбу, и правительство жило тогда в постоянном страхе, опасаясь еще более мощного взрыва народного негодования. Армия, офицерский корпус которой по большей части состоял из членов класса, который мог потерять все при изменении существующего порядка, была основой режима. Поскольку рядовой ее состав представлял собой исключительно крестьян, которые по праву могли таить обиду на царское правительство и своих господ, то в армии поддерживалась жесткая дисциплина и принимались все возможные меры, чтобы сделать из обычного рядового солдата нерассуждающего робота. Прилагались усилия и для того, чтобы поддерживать и еще более углублять пропасть между дворянином-офицером и крепостным крестьянином-солдатом. Этому должна была служить даже форма обращения – «ваше благородие» или «ваше высокоблагородие» по отношению к офицерам и фамильярное «ты» по отношению к солдатам, что еще больше подчеркивало разницу между командирами и подчиненными.

Поражение в Крымской войне, сопровождавшейся также военно-морскими операциями на Балтике и кампаниями на Дунае, до основания потрясло Российскую империю. Устаревшие методы управления и общее отставание страны ясно проявились в ее неспособности противостоять государствам Запада. Стала совершенно ясна необходимость реформ, и новый царь Александр II (1853–1881) был готов пойти на уступки.

Самые значительные последствия повлекло за собой освобождение крестьян от крепостной зависимости (1861). В 1870 году была введена всеобщая воинская повинность, а продолжительность службы сокращена до шестнадцати лет. Образование давало право на привилегии и сокращение срока службы. Получившие образование рядовые (их называли «добровольцами») носили особые знаки различия. Обычные солдаты обращались к ним словом «барин» – уважительная форма, производная от «боярин».

Набор в армию торговцев, механиков и других людей, имевших городские занятия, привнес в ее ряды новый элемент – не столь покорный и не столь запуганный, как крепостные. С течением времени необходимость в большом числе армейских офицеров выразилась в увеличении количества военных и полувоенных училищ. Высшие классы общества не могли обеспечить эти училища необходимым количеством слушателей, поэтому среди них появилась вполне заметная прослойка из средних классов общества и даже из числа крестьян.

Русский офицерский корпус играл своеобразную роль в жизни России. Хотя часть его состояла из представителей реакционных землевладельцев, он также был одним из немногих образованных сословий в империи, оплотом интеллигенции и либерализма; с возрастанием же числа интеллектуалов в стране укреплялось и чувство протеста против абсолютизма царского правления.

Диктатура, будь она царская или комиссарская, не может терпеть интеллектуалов, которые неизбежно приходят к заключениям, враждебным режиму. Для противодействия этому процессу была задействована тайная полиция – охранка царского режима. Но если обычного интеллигента можно было припугнуть перспективой ссылки или кнута, то радикально мыслящий офицер благодаря занимаемому им положению располагал до известной степени иммунитетом, так что офицерский корпус имел в своих рядах значительное число либералов, если не революционеров.

К сожалению для России, репрессалии режима вызвали столь же жестокие ответные акции снизу. Революционеры, которых общество, не разбираясь особо в их различиях, скопом именовало нигилистами, предприняли целый ряд террористических актов. Полярность русского мышления символически можно выразить фигурой аристократического правителя, окруженного размахивающими нагайками казаками и тайной полицией, с одной стороны, и бородатыми фанатиками с дымящимися бомбами в руках – с другой. Усилиями либерально настроенной комиссии по реформам, инициатором создания которой был царь, Россия уже находилась на пороге введения конституции, когда Александр II был убит бомбой террориста в Санкт-Петербурге в 1881 году. Вполне естественно, что его сын Александр III на дух не переносил либерализма, – и реформы, которые должны были бы дать стране гораздо более широкую основу социального равенства, безнадежно отставали.

По ходу развития всех этих процессов почти ничего не менялось и в армии. Чисто внешняя русификация в годы правления царя-русофила выразилась в том, что армия получила новую форму традиционно русского покроя. Ушла в прошлое форма прусского типа, вместе с заостренными головными уборами времен Крымской войны; солдаты получили привычные для них гимнастерки без пуговиц, которые практически без изменений дошли до наших дней. Внутренне же, при всех происходящих в обществе пертурбациях, в армии все оставалось практически без изменений. Все так же царила жесткая дисциплина, основанная на превосходстве офицеров и полной, нерассуждающей исполнительности рядового состава.

Униформа времен Русско-японской войны

Поскольку армия стала все чаще использоваться для подавления народных возмущений и все увеличивающегося числа забастовок в промышленности, это стало суровым фактором проверки преданности «царю и Отечеству» для людей, от которых требовалось стрелять в таких же крестьян и рабочих, какими недавно были и они сами. Для частичного снятия этой напряженности все чаще и чаще для выполнения подобных обязанностей стали привлекать казаков – поскольку они стояли в некотором отдалении от обычного русского солдата.

Подобно тому, как за поражением в Крымской войне последовали восстания и беспорядки внутри страны, так и за катастрофой в Русско-японской войне (1904–1905) последовали революционные выступления. Нация росла; вместе с ней росли и ее проблемы; поэтому поражение от небольшой азиатской страны стало особенно чувствительным ударом. Неудивительно, что оно стало толчком к массовым волнениям в 1905 году, охватившим гораздо более широкие слои населения и вовлекшие в свою орбиту как армейские части, так и моряков Черноморского флота. Причиной войны стало проникновение России в Маньчжурию и Корею, где ее интересы столкнулись с интересами усиливающейся Японской империи. При анализе этого конфликта в целом бросается в глаза прежде всего громадная несоразмерность этих двух стран, как в людских, так и в материальных ресурсах. Однако восточные области России были связаны с ее центром только лишь недавно построенной одноколейной Восточно-Сибирской железной дорогой. Эта линия протяженностью более 5800 миль, кроме того, что была весьма некачественно построена – с легкими рельсами на очень плохой гравийной подушке, и на ней нельзя было развивать скорость более 20 миль в час (около 35 км/час), – но она еще и прерывалась естественной преградой. Озеро Байкал в этом месте достигало ширины 40 миль, и летом его пересекали на пароме, а зимой на санях или пешком. Возникал эффект «бутылочного горлышка», еще больше затруднявший движение по этой жизненно важной для России линии сообщения. Войска обычно преодолевали этот разрыв маршем по льду, что, при постоянно образующихся во льду трещинах, делало форсирование сплошным кошмаром. Один из полков был застигнут в пути вьюгой и оставил на предательском льду 600 человек замерзшими.

Вооруженные силы России в Маньчжурии и Восточной Сибири к началу войны насчитывали около 262 000 человек. Общая численность армии в результате мобилизации оценивалась приблизительно в 5 756 000 человек. Продолжительность армейской службы в то время составляла восемнадцать лет – четыре года действительной воинской службы в строю и четырнадцать лет пребывания в запасе. Образование, как и раньше, приносило с собой привилегии и могло сократить службу до одного года. В мирное время ежегодный контингент, подлежащий призыву, составлял около 880 000 юношей в возрасте двадцати одного года – в три раза больше, чем было необходимо. Призывные комиссии имели из кого выбирать; предоставлялись отсрочки от призыва по медицинским и семейным обстоятельствам. Вооружение и снаряжение были на уровне большинства европейских армий, но система снабжения армии отличалась крайней неэффективностью; во всех государственных учреждениях царили взяточничество и протекционизм всех видов.

Россия тех дней по-прежнему отличалась явной азиатской спецификой – за сценой политики и экономики активно действовали различные группы и клики, везде царило характерное стремление скрыть недостатки и нехватки за фасадом эффективности и роскоши.

Война началась неудачно для России – с внезапного нападения японского военно-морского флота на русские корабли, которые, зная о неизбежности войны, тем не менее стояли на рейде неготовыми к отражению атаки и почти без охранения. Было бы некорректно порицать русских за это, поскольку у них не было столь явной подсказки относительно поведения японцев, как у американского командования в Пёрл-Харборе, но такое начало во многом сломило их дух и стало предвестником будущих поражений. Небольшая, но эффективная, великолепно подготовленная и вооруженная армия Японии одерживала победы в одном сражении за другим. Перенасыщенная не слишком одаренными генералами, а поначалу и уступавшая японцам численно, русская армия потерпела крупное поражение к северу от Мукдена; японцы сконцентрировали крупные силы для штурма Порт-Артура.

Стоившая многих жизней и средств оборона этой крепости давала много причин для размышлений. Внутренняя оборонительная система местности так и не была полностью завершена, но ее командующий, русский генерал Анатолий Стессель, помимо нее дополнил оборону исключительно мощной системой траншей и редутов – с многочисленными прожекторами, а также разветвленными заграждениями из колючей проволоки. У японцев же отсутствовали, во-первых, понимание того, сколь трудным может быть штурм подобной крепостной системы, обороняемой с применением современного легкого стрелкового оружия и артиллерии, и, во-вторых, предвидение того, сколь отважно может сражаться русский солдат, занимая подобные оборонительные позиции. Им пришлось познать и то и другое в ходе осады этой крепости, которая хотя и завершилась полным успехом японцев, но продолжалась более пяти месяцев и стоила им более 100 000 человек убитых и раненых. В качестве прелюдии к позиционной войне, развернувшейся десятью годами позже, следует отметить применение ручных гранат и импровизированных траншейных минометов.

Хотя и отброшенные назад в Маньчжурию, русские отнюдь не были разбиты. Из центральных районов страны поступали свежие войска в количестве около 30 000 человек в месяц, тогда как японцы были близки к истощению своих ресурсов. Решающим фактором оказалось ошеломляющее поражение русского флота в Цусимском бою, ставшем одним из самых знаменательных морских сражений в мировой истории. Отвага русских моряков в этом бою была превыше всех похвал. Особое восхищение даже у японцев вызвало поведение команды броненосца «Суворов». Семенов в своей книге «Цусимский бой» так описал его: «Грот-мачта была наполовину снесена снарядом. Фок-мачта и обе трубы полностью исчезли, а высокий мостик и проходы по обоим бортам превратились в груду обломков – вместо них на палубе высилась бесформенная груда рваного железа. Броневая обшивка в носу слева по борту была разворочена взрывом снаряда, и из отверстия вырывались языки пламени».

Но корабль все же продолжал вести огонь еще в течение двух часов, прикрывая тринадцать крейсеров эскадры, и затонул только после торпедного залпа по нему нескольких эсминцев. Столь же героической была гибель броненосца «Бородино». После попадания нескольких снарядов крупного калибра, весь объятый огнем, он все же сохранял свое место в боевом строю до тех пор, пока очередной снаряд не попал в артиллерийский погреб. «Уже имея крен на правый борт, броненосец продолжал вести огонь, и, даже когда он, прежде чем уйти под воду, ложился на борт, он еще успел сделать залп из кормовой башни», – записал потом очевидец.

Тихоокеанская эскадра имела лучшую подготовку, но Семенов рассказывает о слепой панике, которая охватила корабли эскадры, когда крейсер «Победа» подорвался на мине: «Строй кораблей тут же был сломан, вся эскадра сразу перемешалась. Внезапно во все стороны загрохотали орудия… То, что происходило на кораблях, невозможно себе представить. Панические крики перемежались с грохотом орудий, повсюду слышалось: «Нам конец!», «Подводные лодки!», «Мы все тонем!», «Огонь, огонь!», «Спасайтесь!». Люди буквально потеряли голову, они рвали друг у друга из рук спасательные пояса…»

Спустя несколько месяцев многие из этих моряков великолепно сражались на берегу, обороняя крепость!

Очень интересно читать в книге Новикова-Прибоя «Цусима» описание размаха беспорядков, которые происходили в это время на русском военно-морском флоте. Автор сам некоторое время провел в тюрьме по «политическому» обвинению, и вполне понятно, что в его свидетельстве значительно сгущены краски – но, безусловно, пораженчество и открыто революционные настроения проникли даже в офицерскую среду. Настроения эти еще более раздувались известиями, доходившими до эскадры Рожественского, – о бунтах и забастовках в России и, в особенности, о массовом расстреле рабочих перед Зимним дворцом в январе 1905 года. Без сомнения, на борту «Орла» многие люди не питали любви ни к собственно службе, ни к царю, но они все же самоотверженно сражались в Цусимском проливе, ведя огонь из орудий своего корабля до тех пор, пока он, весь объятый пламенем, не пошел на дно. В огне битвы сгорели и многие людские обиды и несправедливости власти.

На этом фоне совсем по-другому выглядят действия команды крейсера Черноморского флота «Потемкин», которая, взбунтовавшись, захватила корабль, под дулами орудий остальных кораблей эскадры вывела его из порта Одессы и в конце концов привела его в один из портов Румынии.

Русская магазинная винтовка системы Мосина образца 1901 года – известна также как система Наган, калибра 0,30 дюйма, или 7,62 мм, 5-зарядная, с четырьмя нарезами в стволе и отъемным штыком. Последний всегда носился примкнутым – ножны для него не были предусмотрены

Разумеется, русская армия извлекла уроки из войны с Японией, но все же в ее организации остались зияющие провалы, которые и привели к катастрофе в Первой мировой войне. Оправдать такую ситуацию можно только тем, что большинством этих провалов армия была обязана режиму в целом, и ликвидировать их вряд ли можно было даже за тридцать лет – и уж никак не за десять.

Прежде всего, ежегодный призыв в армию был небольшим по сравнению с имеющимся в наличии призывным контингентом. Но, поскольку правительство резко отрицательно относилось к тому, чтобы давать воинскую подготовку большему числу людей, чем было на деле необходимо, громадное большинство граждан, способных носить оружие, не имели вообще никакой военной подготовки. Отрицательно сказывалось и недостаточное число офицеров-резервистов, отсутствие эффективной системы военно-учебных лагерей, где вновь формируемые части могли бы получить хотя бы зачатки военной подготовки, прежде чем отправиться прямо на передовую.

Еще более серьезным было то обстоятельство, что, хотя индустриализация страны развивалась высокими темпами, стране все еще оставалась не под силу задача развертывания военной промышленности, которая соответствовала бы уровню и размеру вооруженных сил. В системе производства и распределения военных материалов царили взяточничество и казнокрадство, и, когда война разразилась и армия резко увеличилась в численности, тут же возник громадный дефицит вооружения, боеприпасов и снаряжения всех видов. Даже со связью были трудности – не хватало проводов, телефонного и телеграфного оборудования. О мототранспорте в армии и слыхом не слыхивали. К тому же, даже имейся он в наличии, на тогдашнем бездорожье от него все равно не было бы никакого толку. На момент начала Первой мировой войны армия мирного времени насчитывала около 1 100 000 солдат и 42 000 офицеров. С 1914 года и до начала революции в армию было мобилизовано около 15 000 000 человек. Обеспечить снабжение такой массы людей могла только мощная и хорошо организованная промышленная система. На деле же солдаты шли в бой безоружными – и подбирали оружие павших.

Внимание! Это не конец книги.

Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!

Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации