Текст книги "Корабль Сити"

4. ВОСХИТИТЕЛЬНАЯ БОМБА

Наступил март следующего года. Срок контракта уже почти истек, когда однажды на столе Рика зазвонил телефон и он услышал голос Карен. Его сердце екнуло, но ее голос звучал сухо и отчужденно.

– Мистер Дрейк? – Я звоню по поручению дяди. Вы должны явиться к нему в девять утра.

Она повесила трубку, ничего не объяснив, но Рик подумал, что это будет наверное, последняя возможность повидаться с очень занятым Верховным Комиссаром. Он проработал всю ночь, чтобы успеть закончить последние чертежи, но Худ даже не взглянул на них.

– Оставьте это Андерсу.

Он начал было разворачивать свои карты, но Верховный Комиссар остановил его нетерпеливым жестом. Рик остался перед огромным хромированным столом с верхом из полированного Венерианского нефритового дерева под цвет высоким стенам.

– Я все равно не смогу их прочитать, – сказал Худ. – Но Андерс говорит, что вы не добились результата с этими сити подставками. Говорит, что это безнадежно.

– Но стараюсь.

– У вас осталось десять дней, – напомнил Худ. – Но есть еще кое-что, о чем я бы хотел вас попросить.

– Все, что угодно, – с готовностью подхватил Рик. – Вернее, почти все.

Толстяк проницательно посмотрел на него и тихо спросил. – Вы получали известия о вашем отце?

Рику пришлось перевести дыхание прежде чем начать говорить.

– Кое-что я знаю, – выдавил он из себя. – Сейчас он живет в барокамере на той планете, которую они спасли от столкновения. Он слишком занят и не может часто писать.

– Чем занят?

– Тем, что указано в его заявке. – Рик сглотнул. – Астероид должен быть обжит и маркирован, чтобы все было легально. Он установил орбитальный рефлектор. В последнем письме он писал, что бурит скважину для установки создания искусственной атмосферы.

Глаза Худа хитро прищурились. – А вы уверены, что он не работает над созданием сити подставки?

– У него нет лицензии на исследования. – Рик с трудом выдержал испытующий взгляд. – А почему вы думаете, что он работает над сити подставкой?

– Мы же не сидим на пороховой бочке с закрытыми глазами. Худ самодовольно покачал лысоватой головой. – Астероид вашего отца не так уж недосягаем – конечно, взрыв, который он устроил заполнил огромное пространство за Обанией таким количеством сити пыли, что даже Сити Патруль не может пробраться через нее. Но у нас есть сведения. Ваш отец и его партнер то и дело путешествуют – уж не знаю как – через эту смертельную завесу. И они перевозят снабжение и оборудование, которое не имеет отношения ни к установке роторного маркера, ни даже к созданию искусственной атмосферы. Я все время подозревал, что они разрабатывают что-то новое в области использования сити. Сейчас я в этом уверен. Потому что ваш отец вернулся снова. Он перенес сити шок.

– Нет! – Рик не сводил глаз с Худа. – Я бы знал об этом!

– Этот шахтер Мак-Джи привез его на Обанию два дня тому назад, – сказал Худ. – Местный доктор сказал ему первую помощь и направил к специалисту. Мак-Джи везет его сейчас сюда на консультацию к доктору Ворринждеру.

– Значит, он действительно пострадал. – Рик нехотя кивнул. – Хотя я не могу понять, почему он не сообщил мне. – Он нервно сглотнул. – Когда они должны прибыть?

– Завтра утром, – сказал Худ. – Они созвонились с Ворринждером и он назначил осмотр на десять. Вы бы не согласились встретить их и разузнать, что они там задумали?

Рик покраснел. – Вы хотите, чтобы я шпионил за собственным отцом. Особенно теперь, когда он болен, а может даже умирает!

– Не думаю, что он умирает, – спокойно ответил здоровяк. – Но я не прошу вас ни за кем шпионить. Если ваш отец действительно обладает ценным опытом и знаниями в области сити, я хочу чтобы Викерс подписал с ним контракт от лица Интерпланет. Чисто деловое предложение. Я сейчас говорю от лица компании, а не пытаюсь выяснить какие законы Мандата он нарушил. Если несчастье случилось из-за отсутствия необходимого оборудования или квалифицированной технической помощи, Интерпланет готова предоставить все это. Я просто прошу вас передать ему это предложение от лица компании, потому что я обнаружил, что астериты его поколения часто не испытывают теплых чувств по отношению к компании.

Рик внимательно посмотрел на него.

– Ваша компания владеет запасами урана и тория, на которые когда-то претендовали жители планет, они стоят сотни миллионов долларов. Неужели вы действительно хотите финансировать проект, который обесценит все это?

– Лично я – да, – Худ настойчиво закивал. – Там, в Солнечном городе, в нашем правлении еще есть старики, которые с удовольствием бы запретили сити энергию, но здесь командую я. Если кто-то собирается получить сити энергию или сити бомбы, то я хочу, чтобы этот человек работал на Интерпланет. Я заставлю Викерса поддержать любой проект, одобренный Полом Андерсом.

– Энергию сити невозможно локализовать, как уран и торий, – мрачно предупредил Рик. – Даже если мой отец построит вам завод, сити невозможно монополизовать. Она слишком необъятна, даже для Интерпланет.

– Объясните почему.

– Научно секреты хранить невозможно. Вы понимаете, что энергия сити должна производиться вдалеке отсюда и передаваться при помощи аппарата Бранда – сити топливо нельзя поместить в земную атмосферу. А это значит, что кто-угодно сможет перехватить ваше энергетическое поле и бесплатно воспользоваться им.

– Андерс говорил об этом. – Вежливо кивнул Худ. – Но я соглашусь со всем, что он одобрит. Наверное, у нас еще есть шанс на победу. – Голубые искорки засверкали в его глазах. – В конце концов, в нашей компании работают не только мягкотелые размазни, иначе мы бы не завоевали космос и завладели бы всеми запасами урана и тория.

– Да. – Попытался улыбнуться Рик. – Вы не такие.

– Итак, повидайтесь с вашим отцом. – Верховный комиссар неожиданно резко поднялся, давая знак, что интервью закончено. – Выясните, что он знает. Если Андерсу это покажется интересным, Викерс готов платить.

Рик не стал отвечать, но он знал, что для отца деньги ничего не значили. Старого Джима Дрейка влекло только сражение с дрейфующей породой. Может, только сражение с дрейфующей породой. Может, только мать Рика была для него когда-то важнее этой идеи, но она погибла, когда обломок сити упал на Обанию. Дрейф всегда был его противником, слепым и безжалостным, и неуловимым как тень. Он потратил большую часть своей жизни на укрощение сити. Деньги ничего для него не значат, но Рик надеялся, что его может предоставить Интерпланет – если только он еще в состоянии продолжать эту борьбу.

«Прощай, Джейн» прибыла в семь утра по Мандатному времени. Пять палуб и ржавый угловатый корпус придавали ей сходство с поставленным вертикально бесколесным железнодорожным вагоном из двадцатого века. Но умелые руки Роба Мак-Джи с удивительной точностью посадили корабль на гравий посадочной площадки. Рик с нетерпением ждал, когда портовая инспекция окончит осмотр на борту, и как только они покинули корабль, Рик кинулся к дряхлой посудине.

– Привет, Рик, – спокойно поприветствовал его капитан Роб Мак-Джи, выглядывая из шлюзового отсека. В допотопном скафандре цвета плесени плечи Мак-Джи казались такими же широкими, как у Рика. Голова его была большой и квадратной с густой мочалкой желтых волос и очень маленькой шеей. Тело его было настолько коротким, что ноги казались неуместными. И вообще он выглядел таким же надежным, устойчивым и уродливым, как его корабль.

– Давай на борт. – Он протянул руку обветренную всеми космическими ветрами и помог Рику взойти по узенькому трапу. – Джим в каюте наверху.

Незатейливо, но прочно построенная из четырех квадратных стальных пластин, «Прощай, Джейн» имела пять отделений как кубики поставленных на неуклюжих подпорках и пружинах первого яруса. Рик взобрался по лестнице люка из шлюзового отсека через трюмы и камеру реактора в каюту, расположенную под рубкой. Он нашел там отца, умостившегося на стуле, слишком маленьком для него. Руки его были перевязаны. Худой, изможденный человек, в потертом сером пиджаке и грубых шахтерских бутсах.

Пять лет Рик не был дома, и теперь он был потрясен тем, как время сморщило его сухое лицо, как поредели и поседели рыжие волосы, сгорбилась стройная гигантская фигура. Это огорчило Рика даже больше, чем раны и выражение страдания и боли во впавших глазах. Даже Ворринджер не может лечить болезнь времени.

– Папа – я не знал! – Рик не мог оторвать глаз от бинтов на руках. – Я тоже виноват. – Острое чувство вины пронзило его. – Если бы я вернулся домой и помогал тебе…

– Ничего, Рик – мягко перебил отец. – Мы с Робом идем ощупью. Но может, у тебя успехи лучше.

– В любом случае вы должны были сообщить мне.

– Зачем огорчать тебя заранее. – Отец спокойно посмотрел на перевязки. – Этого нельзя избежать, когда затеваешь игры с сити. Мы транспортировали сити блок на парагравитационной подушки. Попалась какая-то пылинка. Такая маленькая, что я ее не заметил.

– О… – Комок, подступивший к горлу, не дал Рик говорить. Смущенно он обнял отца за сутулые плечи.

– Не расстраивайся, – утешал Джим Дрейк. – Это же не первый раз. Ворринджер поставит меня на ноги и я начну все сначала, и это самое главное. – Он сделал шаг назад, чтобы окинуть Рика взглядом. – Рад видеть тебя, мой мальчик. Садись, попьем чаю и ты расскажешь, чем занимаешься.

Рик сел на скамейку, и Роб Мак-Джи разлил горький чай, который всегда заваривали астериты, наверное, чтобы заглушить вкус синтетической воды, застоявшейся в ржавых контейнерах. Рик потягивал чай, но ему не хотелось говорить о своей работе в Интерпланет, во всяком случае сейчас. Вместо этого он начал расспрашивать об Анне О'Банион.

– Анна в порядке. – Потухший взгляд Джима Дрейка снова оживился. – Она управляет нашим офисом на Обании. Собирает необходимые материалы и инструменты для лаборатории. – Сегодня нам как никогда нужны деньги. – Тень тревоги легла на его усталую улыбку. – Она много говорила о тебе. Она скучала по тебе, Рик. Всегда спрашивала, когда ты наконец вернешься домой.

– А сейчас не спрашивает?

– В день нашего отъезда она собиралась на вечер на базу Гвардии. У нее было свидание с марсианским лейтенантом по имени Курт фон Суденхорст.

– Может, это к лучшему. – Угрюмо кивнул Рик. – Здесь я познакомился с одной девушкой… – Но ему не хотелось рассказывать о Карен Худ. – Наверное, Анна обиделась, когда я начал работать в интерпланет. Да и ты тоже.

В усталых глазах и испещренном морщинами лице отца он прочитал подтверждение своим словам. Краска стыда залила его лицо. Он перевел дыхание и начал объяснять, почему он принял предложение компании.

– Извини, папа, – в отчаянии выпалил он. – Но Интерпланет предложила мне возможность работать над подставкой, если мне удастся создать что-то, что удовлетворит их инженеров. Я ведь не знал, что у вас уже есть готовые к испытаниям разработки на Фридонии…

– У нас ничего нет. – Мягко прервал Джи Дрейк. – Но не нужно извиняться. Я потратил двадцать лет на то, чтобы привлечь хоть чье-то внимание к этим подставкам. Не важно чье – я даже попытался бы построить их для юпитерианцев, если бы знал как. И они бы заплатили, потому что я знаю, что не могли бы монополизировать изобретение. Поэтому не думай, что я обвиняю тебя, мой мальчик.

– Спасибо, отец. – Рик проглотил комок и вытер глаза. – Тогда мне будет легче сказать то, что я хотел.

– Да?

Отец ждал, но Рику все же хотелось говорить.

– Не очень-то мне все это нравится. – Он переминался с ноги на ногу в глубоком смущении. И наконец решился. – Но Верховный комиссар почему-то думает, что вы работаете над подставкой.

Он поручил мне выяснить. Если у вас есть какой-то реальный план, он хочет, чтобы Викерс купил его для Интерпланет.

– У нас ничего нет, – старик печально покачал головой. – К сожалению, ничего.

– Но ты же сказал, что вы переносили кусок сити железа на магнитной подушке.

– Это нам удалось. – Джим Дрейк тяжело пожал плечами. – Но подставки нет. Честно говоря, я забросил идею создания стационарной подставки.

– Так над чем ты работаешь? – Рик заметил напряженное выражение раскосых глаз Роба Мак-Джи и почувствовал как краснеет. – Или может, ты не должен мне этого говорить, – резко бросил он. – В конце концов, я все же работаю на Интерпланет.

– Хорошо, Рик, – снова заговорил отец. – Я скажу тебе, чем мы сейчас занимаемся. Я не против, чтобы Худ знал об этом, если ты думаешь, что он может поддержать нас. Мы пытаемся создать пилотируемую модель сити реактора.

– Но на чем она будет стоять, если вам не удастся создать подставку?

– Мы хотим избежать проблему контакта. – Терпеливо пояснил Джим Дрейк. – Так же как мы столкнули астероид с орбиты, запустив в него простым булыжником.

Рик подался вперед в напряженном внимании.

– И вы можете это сделать?

– Пока еще нет. – Отец покачал головой. – Но мы переносили этот блок сити железа на переменном поле, а вокруг него сделали улавливающую обмотку. У меня есть мысль впрыскивать дозированный поток земного газа на сити блок, чтобы получить управляемую реакцию.

– Но не получилось?

– Не совсем. И я не знаю, почему. Реакция никогда не может быть одинаковой. Не важно, как мы направим струю газа, или какой газ будем использовать. Счетчики неизменно показывают опасную утечку радиации через массобменник. Вылетают пылинки. Вот такие, например, как та, что угодила в меня. И сити блок начинает раскачиваться, и нам приходится срочно перекрывать поток.

Рик задумчиво нахмурился.

– Ваш сити блок не из чистого железа, – наконец сказал он. – Я думаю, что дело в этом. Примеси всегда будут давать взрывы слишком мощные для массообменника.

– Наверное, ты прав, – сказал отец. – Но как достать слиток чистого сити железа?

– Не знаю, – покачал головой Рик. – Не обойтись без подставки, на которой можно было бы установить автоматическую печь.

– Я не могу построить подставку, – сказал Джим Дрейк. – Но я могу рассказать тебе все о наем реакторе. Ты сделаешь чертежи для Интерпланет. Не спеши, сделай все аккуратно. Продай чертежи Викерсу и Худу, или в конце концов подари их им. Увлеки их сити энергетикой, прежде чем кто-то предложит им приобрести сити бомбу.

– Попытаюсь. – Рик неуверенно кивнул. – Их эксперт по сити – инженер по имени Андерс – ему не очень-то продашь.

Весь день до посещения доктора Ворринджера и после того Джим Дрейк только и говорил, что о примитивном оборудовании, которое они испытывали на Фридонии, и о том, как с финансовой помощью Интерпланет можно будет создать более совершенный пилотируемый завод. Рик слушал с большим энтузиазмом, время от времени задавая вопросы, делая наброски, записывая технические данные.

Старый инженер пробыл у врача час. Он вышел от него со свежими бинтами на ранах и улыбкой на сухом загорелом лице.

– Лишился парочки пальцев, – радостно пробормотал он. – Но Ворринджер говорит, что я скоро смогу приступить к работе.

Роб Мак-Джи провел весь день загружая свой маленький корабль запасами для Фридонии. Они улетали вечером того же дня, хотя Рик уговаривал их остаться еще немного.

– Роб сразу же вернется, – пообещал отец. – Взять еще запасов и выяснить, будет ли интерпланет финансировать наш реактор.

– Почему бы вам не подождать здесь, вместе со мной? – настаивал Рик.

– По крайней мере до тех пор, пока не заживут твои руки?

– Нужно обживать Фридонию, чтобы подтвердить наше право на нее, – сказал старик. – Я могу обживать ее пока. Кроме того, Палласпорт становится слишком большим для меня. Слишком уж смахивает на Солнечный город. Мы с Робом любим открытые просторы типа Фридонии, где никто не топчется у тебя на голове. Мы любим ощущение космоса.

Для Рика Палласпорт был крошечным и достаточно открытым. Обнаженные вершины и безвоздушные бездны мертвого планетоида темным кольцом обступили оазис города, свет звезд пробивался через тонкий купол синтетического воздуха, даже когда светило холодное далекое солнце. И это чувство космоса тревожило его. Эта пугающая пустота казалась ему великолепной, с горячим морозом звезд сплетенных в причудливые паутины и узорчатые вуали, с тонущим в темноте нитями туманностей. И все же это все было слишком необъятным для него, слишком пустым, слишком чужим. Люди не мешали ему, по крайней мере, не так уж часто. Он не чистокровный астерит. Он пожал узловатую руку Мак-Джи, сжал сгорбленные худые плечи отца, и долго смотрел вслед «Прощай, Джейн», уносившей их к тому далекому и одинокому обломку железа, где был их настоящий дом.

Вернувшись за кульман, он провел неделю в поспешной подготовке чертежей и разработок для реактора, придуманного отцом. Без особой надежды он показал это все Андерсу. Он не нашел способа добыть чистое сити железо, и не предложил способа для проведения безопасной реакции с использованием неочищенного железа. Он ожидал, что землянин сразу же отвергнет проект, и когда Андерс с серьезным лицом присел к кульману с линейкой и карандашом и начал тщательно проверять каждую деталь чертежа, Рик онемел от изумления.

– Интересно. – Землянин наконец выпрямился во весь свой гигантский рост и кивнул в сторону сейфа в углу комнаты. – Открой-ка там. Думаю, мы сможем этим воспользоваться, конечно, с некоторыми изменениями. Завтра поговорю с Худом по поводу нового контракта для тебя.

– Я не уверен, что хотел бы снова подписать контракт, – Рик напряженно и озадаченно смотрел на Андерса. – И я не понимаю, почему вы так заинтересованы. Вы должны понимать, что этот реактор будет намного опаснее, чем те подставки, которых вы так боялись.

– Именно поэтому мне это так понравилось. – На мужественном загорелом лице землянина блеснула сардоническая усмешка. – Слишком опасно для любого энергозавода. Но некоторые изменения – компактность и простота в обращении

– сделают из этой штуки восхитительную бомбу.

5. ПОГАСШИЙ СВЕТ

Кабинет Карен Худ в здании Интерпланет размещался в той же самой просторной застекленной приемной, что и офис управляющего. Рик Дрейк случайно встретил ее там утром своего предпоследнего дня в Интерпланет. В смятении он покидал кабинет Викерса, разговор с которым настолько взволновал его, что он и не заметил, как она вошла. Они чуть не сбили друг друга с ног.

Управляющий вызывал его по поводу нового контракта: шестьдесят тысяч долларов в год за работы над «секретным исследованием и проектом». Рик понял второй смысл официальной формулировки и отказался подписывать.

Эти проекты, как он подозревал, наверняка окажутся сити бомбами, но Рик не высказывал вслух своих опасений. Макс Викерс был полноватым землянином с поджатыми губами, оценивающим взглядом и рябым обвисшим лицом. В нем не было ничего от добродушной открытости Худа, и Рик не доверял ему.

– Меня не интересуют секретные проекты, – заявил ему Рик. – Я хочу строить сити энергостанцию. Если я не могу быть уверенным, что работаю в этом направлении, то я бы предпочел покинуть компанию.

– И что потом?

Этот резкий вопрос, сопровождаемый вызовом холодных глаз, застал Рика врасплох. Наверное, он мог бы помогать отцу и Робу Мак-Джи в незаконных исследованиях на Фридонии, но он понимал, что они немногого добьются. Он знал, что у них нет необходимых приборов, а на свои сбережения он не сможет приобрести даже малой части. Конкурирующие планеты со всеми их происками никогда не допустят, чтобы какие-то астериты завладели энергией сити. И что хуже всего, не существовало реального плана создания предохранительной подставки.

– Ну? – рявкнул Викерс, видя его колебания. – Что вы собираетесь делать?

– Еще не знаю.

– Подумайте сегодня. Завтра придете. – Викерс перегнулся через стол, его рябое лицо было непроницаемо, а бесцветные маленькие глазки смотрели настороженно. – Но если вы собираетесь работать с сити, – добавил он как-то слишком слащаво, – лучше делайте это у нас.

– Я подумаю, – смущенно пробормотал Рик.

Он поплелся через приемную, ничего не видя вокруг, подавленный своей проблемой. Перед ним поставили жесткий выбор – либо работать над «секретными проектами» в Интерпланет, либо навсегда забыть о своих планах; альтернативы не было.

– Привет! – Послышался голос Карен в метре от него. – Спешите, мистер Дрейк?

Он ошарашенно замигал при виде ее огненных волос и резко отступил.

– Простите! – воскликнул он. – Я задумался… – я не видел вас.

– Вы, наверное, слишком много думаете.

Ее голубые глаза улыбались, голос звучал приветливо. Вдруг она снова стала красивой девушкой, такой близкой, совсем не похожей на высокомерную принцессу из Интерпланет. Если он уйдет из компании, он больше не увидит ее. Эта мысль болью отозвалась в его сердце. Он порывисто заговорил:

– Мы не могли бы встретиться сегодня вечером?

– Боюсь, что нет. – Ее улыбка угасла. – Мы с Полом идем на обед в клуб Офицеров Гвардии.

– Д-да, конечно. – Он перевел дыхание, стараясь не показать, насколько он огорчен. – Еще раз простите мою неловкость.

Он скованно сделал шаг, чтобы уйти.

– Рик! – Она схватила его за руку. – Ну зачем так задаваться? Я давно хотела поговорить с вами. Вы разрешите пригласить вас на обед?

– Если… конечно! – Он задержал дыхание. – Это я должен пригласить вас.

– Платить буду я, – сказала она. – Потому что я не думаю, что вам понравится то, что я хочу вам сказать. Итак, встретимся во дворце Мандата?

Он хотел было согласиться, но гордый протест захлестнул его. Это элитарное, роскошное сборище владык Мандата было частью ее мира, и он не намеревался покоряться ему.

– Если вы помните, я не землянин, – сказал он. – Мы, шахтеры, чувствуем себя неуютно во Дворце Мандата. Я предпочитаю обедать в Сити-кафе.

Ее взгляд блеснул злостью, но она подавила ее.

– Ну, тогда до встречи там, – покорно произнесла она. – В полдень.

Паллас не жил по Мандатному времени. В полдень – это означало полночь в этом городе. В тщетных поисках решения своей проблемы, Рик брел вдоль извилистой улицы, сверкающей флюоресцентными рекламами и аляповатыми стеклянно-металлическими фасадами домов.

– Привет, Рик!

Карен выскочила из такси, остановившегося на обочине. Она улыбалась, от той вспышки гнева не осталось и следа. У него перехватило дыхание при виде пожара ее волос, зажженного красным светом рекламы. Мгновение он не мог оторвать от нее взгляда. Даже в своем будничном зеленом платье она выглядела слишком красивой для этого дикого места.

Вывеской Сити кафе было огромное металлическое колесо маркера Дрейка, вращающееся на башенке небольшого строения из листового железа. Широкие плечи Рика распрямились при воспоминании о гениальном изобретении отца, и снова печально опустились, когда он вспомнил отца сегодняшнего, старого, покалеченного, терпящего поражение.

– Странное местечко, – Карен мгновение помедлила, как будто считала, что заведение уж слишком ненадежное, но в конце концов она взяла Рика под руку. – Пойдем перекусим, Рик.

Он последовал за ней в отдельную кабину в глубине шумного зала. На стеклянном столе горела надпись: