Текст книги "Ванхи. Тшай. Том II"

Так или иначе, кто-то приказал бомбардировать Катт, и дело было сделано. От Сеттры и Бализидра не осталось камня на камне, культ был дискредитирован, диссидентов-дирдирменов изгнали, возобновилось традиционное чередование «раундов». Теперь даже упоминание о культе считается непристойным – и это касается тебя самым непосредственным образом. Не подлежит сомнению, что тебя подвергли влиянию культа и заставили воспринять его догму. Это проявляется во всех твоих воззрениях, поступках и целях. Ты потерял способность отличать факты от игры воображения. Честно говоря, в этом отношении ты настолько дезориентирован, что приходится подозревать психическое расстройство».

Рейту хотелось дико расхохотаться, но он крепко сжал зубы – внезапное веселье только предоставило бы Аначо лишнее свидетельство сумасшествия. Едва удерживаясь от дюжины иронических замечаний, готовых сорваться с языка, Рейт в конце концов сказал: «Во всяком случае, благодарю за откровенность».

«Пустяки, – безмятежно отозвался дирдирмен. – Надеюсь, мне удалось разъяснить характер опасений твоей спутницы».

Часто моргая, Аначо поднял лицо к Азу, розовой луне: «Пока девушка не ощущала себя участницей „раунда“, находясь в Пере и в других диких местах, ничто не мешало ее сочувствию и привязанности. Теперь же, когда возвращение в Катт неминуемо…» Не закончив, дирдирмен вернулся в салон и улегся на диван.

Рейт подошел к пульту управления, освещенному большим носовым фонарем. Прохладный воздух обвевал его лицо, воздушный паром лениво дрейфовал у вершины дерева. Из-под деревьев донесся тихий хруст крадущихся шагов. Рейт прислушался – наступила тишина. Потом хруст возобновился, стал удаляться и затих в лесу. Рейт посмотрел на небо, где розовый Аз и голубой Браз перемещались с заметной глазу скоростью, обернулся к рубке, где спали его спутники: подросток – бывший вождь племени бандитов-кокард, человек с лицом паяца – представитель расы, выведенной по своему образу и подобию тощими длинными инопланетянами, и прекрасная девушка-яо, считавшая его безумцем. Внизу снова захрустели шаги. Может быть, он действительно спятил…

Наутро к Рейту вернулось самообладание. Теперь нелепость ситуации даже слегка забавляла его. Он не видел достаточных оснований для изменения планов. Аэропаром продолжал неуверенный, рыскающий полет на юг. Лес постепенно сменили заросли кустарника. Скоро стали попадаться отдельные плантации и выгоны, пастушеские хижины, сторожевые башни для предупреждения о приближении кочевников, редкие дороги с глубокими колеями. Воздушный паром заметно терял устойчивость, проявляя раздражающую тенденцию к движению носом вверх и кормой вниз. Ближе к полудню впереди показалась гряда низких холмов. Чтобы перевалить через нее, требовалось подняться на сто или двести метров – паром отказался себя утруждать. По счастливой случайности обнаружился узкий овраг, позволивший пересечь возвышенность всего в трех метрах от земли.

Их взорам открылись пролив Дван-Жер и на берегу – Коад: плотно застроенный город, создававший впечатление устоявшейся древности. Дома из потемневших от времени бревен увенчивались непривычно высокими остроконечными крышами с карнизами набекрень, причудливо изогнутыми коньками, бесчисленными слуховыми окнами, мансардами, длинными печными трубами. По волнам пролива к причалам спешила дюжина парусных кораблей. Вдоль набережной, напротив длинного ряда контор торговых посредников, пришвартовались больше десятка судов. Ближе к северной окраине города, рядом с большим пустырем, окруженным постоялыми дворами, тавернами и складами, находилась конечная станция караванов. Пустырь казался удачным местом для посадки – Рейт сомневался в способности парома продержаться в воздухе еще пару минут.

Паром упал кормой вниз. Двигатели надрывно взвыли, содрогнулись предсмертным вздохом и замолкли. «Ну вот, – сказал Рейт, – все хорошо, что хорошо кончается».

Путники собрали скудные пожитки, сошли с палубы и оставили паром посреди пустыря.

Отойдя в сторону, Аначо расспросил торговца навозом – тот объяснил, как пройти к «Континенту», лучшей гостинице города.

В Коаде бурлила жизнь. По кривым улочкам, то пропадая в тени, то появляясь в пьяняще-янтарных солнечных лучах, спешили мужчины и женщины всевозможных каст и рас – желтокожие и чернокожие жители архипелагов, закутанные в серые халаты торговцы корой с острова Хорасин, похожие на Траза белые кочевники из Аманской степи, дирдирмены и метисы с примесью дирдирменской крови, развлекавшие прохожих музыкой карлики-сьепы с восточных склонов Ойзан-Алая. Порой встречались бледные люди с круглыми плоскими лицами – обитатели юго-восточного побережья Кислована. Местные жители, таны, учтивые и хитрые, отличались лоснящимися широкими скулами, заостренными подбородками, темно-русыми или темно-каштановыми волосами, подстриженными под горшок. Обычно они наряжались в бриджи до колен, расшитые узорами жилеты и плоские черные шляпы в форме перевернутых тарелок. Низкорослые кряжистые люди со странно удлиненными носами и волокнистыми черными волосами – очевидно, представители особой расы – тащили многочисленные паланкины. По наблюдению Рейта, они всюду выполняли исключительно обязанности носильщиков. Впоследствии он узнал, что это уроженцы острова Гре-Ни, что у восточного выхода из пролива Дван-Жер, севернее Хорасина.

Краем глаза Рейт заметил уходившего с балкона дирдира, но не успел как следует приглядеться. На перекрестке Траз схватил Рейта за локоть и украдкой указал большим пальцем назад. Обернувшись, Рейт увидел двух сухопарых субъектов в свободных черных штанах, черных плащах с высокими воротниками, почти закрывавшими лица, и мягких черных цилиндрах с широкими полями – вылитых карикатурных персонажей водевиля о шпионских тайнах. «Пнумекины! – шипел шокированный, возмущенный Траз. – Полюбуйся на них! Мы для них не существуем – они и думают-то не о том и не так, как все!»

Странники подошли к гостинице – хаотичному трехэтажному сооружению с кафе на передней веранде, рестораном в просторном крытом павильоне на заднем дворе и выходящими на улицу балконами. Портье за стойкой в вестибюле взял деньги, раздал прихотливо украшенные чугунные ключи величиной с ладонь и объяснил, как пройти в номера.

«Мы проделали долгий путь по пыльной степи, – заявил Аначо. – Нам потребуются ванные, высококачественные втирания и свежее белье. Потом мы отобедаем».

«Как вам будет угодно».

Через час, вымывшись и освежившись, четыре путешественника встретились в вестибюле на нижнем этаже. Здесь к ним обратился черноволосый черноглазый человек с грустным исхудалым лицом. Он говорил тихо и вежливо: «Вы только что прибыли в Коад?»

Аначо, тут же подозревая неладное, надменно выпрямился: «Не совсем так! Мы хорошо известны, нам ничего не нужно».

«Я представляю гильдию рабоснабжения и могу дать примерную оценку вашей стоимости. Девушка пойдет за большие деньги, за парня дадут меньше. Дирдирмены, как правило, бесполезны – на невольников, выполняющих канцелярские и административные обязанности, нет спроса. На рынке за вас дадут не больше, чем за сборщика береговых улиток или чистильщика орехов, мизерную сумму. Ваш спутник, независимо от происхождения, выглядит способным к тяжелой работе и будет продан по стандартным расценкам. С учетом всего сказанного, ваша страховка составит десять цехинов в неделю».

«И от чего же мы будем застрахованы?» – поинтересовался Рейт.

«От пленения и продажи в рабство, – почти прошептал агент. – Спрос на компетентных работников постоянно растет. Но всего за десять цехинов в неделю, – заявил он, торжественно повысив голос, – вы можете ходить по улицам Коада ночью и днем в полной безопасности, как если бы у вас на плечах сидел демон удачи Харастай! Если вами неправомочно завладеет работорговец, гильдия немедленно распорядится о вашем бесплатном освобождении».

Рейт отошел в сторону – в нем отвращение преобладало над любопытством. Аначо гнусаво произнес: «Покажите удостоверение».

«Удостоверение?» – осунувшись, спросил вымогатель.

«Документ – заверенную гербовую бумагу, патент, подтверждающий права. Как? У вас нет удостоверения? Вы нас за дураков принимаете? Ступайте прочь!»

Нахмурившись, незнакомец удалился. Рейт спросил: «Он действительно агент – или мошенник?»

«Кто знает? Но всему должен быть предел. Пойдемте обедать. Неделями питаясь отварными бобами и стручками пилигримов, я нагулял здоровый аппетит».

Путники заняли места в обеденном зале – просторном павильоне с высоким стеклянным потолком, пропускавшим бледный свет оттенка слоновой кости. По стенам вились черные лозы, в углах росли лиловые и бледно-синие папоротники. Был теплый день, из зала открывался вид на пролив Дван-Жер и взлохмаченные ветром кучевые облака.

Половина мест была занята. Обедавшие сидели за столами, уставленными блюдами из черного дерева и чашами из красной обожженной глины, тихо разговаривали, со скрытым любопытством разглядывая других постояльцев. Траз беспокойно озирался, неодобрительно поднимая брови при виде столь безудержной роскоши. Он впервые имел дело с изысканной обстановкой и утонченными манерами – с его точки зрения, прихотливыми излишествами.

Рейт заметил, что Йилин-Йилан широко открыла глаза, изумленная чем-то на другом конце зала, но сразу потупилась со стыдливым смущением. Рейт проследил направление ее взгляда, но не нашел ничего необычного. Опасаясь натолкнуться на холодное молчание, он решил не спрашивать о причине ее смятения. Парадоксальная ситуация! Рейт неловко усмехнулся – девушка нарочно воспитывала в себе неприязнь к нему. Понятное стремление, если доверять объяснениям Аначо. По меньшей мере, язвительный дирдирмен избавил его от замешательства, вызванного апатией каттской красавицы.

«Обрати внимание на субъекта за столом у стены напротив, – пробормотал Аначо, – в зелено-сиреневом сюртуке».

Слегка повернувшись, Рейт увидел молодого головореза приятной наружности, с тщательно ухоженной прической и поразительно пышными ярко-золотыми усами. На нем был элегантный, хотя слегка измятый и потертый наряд – китель из мягких кожаных выкроек, окрашенных в зеленый и сиреневый цвета, и бриджи из плиссированной темно-желтой ткани, застегнутые на коленях и лодыжках пряжками в виде фантастических насекомых. На голове красовался сдвинутый набекрень квадратный берет из мягкого меха, окаймленный золотыми бусинами подвесок, а нос украшала экстравагантная продольная полоска филигранной работы, тоже золотая. Аначо заговорщически наклонился к Рейту: «Вот увидишь! Он скоро заметит твою вертихвостку и начнет к нам приставать».

«Кто это?»

Пальцы Аначо раздраженно дрогнули: «Имя его мне неизвестно. Но он занимает высокое положение – по меньшей мере в собственных глазах. Это кавалер из страны яо».

Рейт не мог не видеть, что Йилин-Йилан краем глаза следила за молодым кавалером. Как по волшебству, ее манеры преобразились. Девушка оживилась, сосредоточилась, хотя явно нервничала и поеживалась от неуверенности. Бросив быстрый взгляд на Рейта, она увидела, что тот на нее смотрит, и покраснела. Наклонившись к столу, она сосредоточенно занялась выбором закусок среди блюд с кистями серого винограда, сухими печеньями, копчеными морскими насекомыми, маринованными стручками папоротника. Кавалер без особого энтузиазма жевал пикули и что-то вроде ржаного кекса с тмином, с отсутствующим видом глядя в морской горизонт. Он пожал плечами – видимо, в ответ на свои неутешительные мысли – повернулся на стуле и обнаружил Розу Катта, бесхитростно изображавшую поглощенность деликатесами. Кавалер изумленно наклонился вперед и в безудержной радости вскочил на ноги, чуть не опрокинув стол. Тремя длинными шагами он пересек павильон и опустился на колено, описывая в воздухе приветственный взмах беретом, угодившим Тразу в лицо: «Синежадентная принцесса! Дордолио к вашим услугам. Мои надежды сбылись!»

Йилин-Йилан наклонила голову с точно рассчитанным выражением сдержанного удивления приятной неожиданностью. Рейта восхищала ее самонадеянность. «Рада случаю встретиться в далекой стране с кавалером из Катта», – проворковала она.

«О „случае“ не может быть и речи! Не меньше дюжины рыцарей отправились на поиски, мечтая заслужить награду, обещанную вашим отцом – к чести своих дворцов и вашего дворца. Клянусь тремястами бородавками верховного дьявола пнуме! Мне выпало вас найти!»

Аначо вкрадчиво спросил: «Значит, вы много и долго искали?»

Дордолио встал, смерил беглым взглядом Аначо, Рейта и Траза, обошелся тремя сухими кивками. Йилин-Йилан весело махнула рукой, как если бы три спутника составляли ей случайную компанию на пикнике: «Мои преданные поклонники – все оказали бесценную помощь. Без них меня, наверное, уже не было бы в живых».

«Если так, – заявил кавалер, – они могут положиться на безусловное покровительство Дордолио из Золотого дворца Карнелианов. Им подобает обращаться ко мне, пользуясь боевым именем: Звезднозолотой Элатрин». Дордолио приветствовал одним широким жестом всех троих, после чего прищелкнул пальцами, подзывая служанку: «Будьте добры, подайте стул. Я обедаю за этим столом».

Служанка бесцеремонно пододвинула стул. Дордолио уселся, обратился к Розе Катта: «Полагаю, вам пришлось пережить ужасные невзгоды, мучительные тяготы. Тем не менее, вы ничуть не выглядите измученной – напротив, как всегда, излучаете свежесть».

Йилин-Йилан смеялась: «В наряде кочевников? Я не успела переодеться. Прежде чем вам показываться, мне нужно было купить десятки самых необходимых вещей».

Покосившись на ее серый костюм, Дордолио небрежно отмахнулся: «Я ничего не заметил. Вы нисколько не изменились. Но если вы не против, мы вместе займемся покупками – коадские базары великолепны».

«Конечно! Расскажите о себе. Вы говорите, мой отец обратился с воззванием?»

«Именно так, и посулил большую награду. Самые галантные рыцари откликнулись на призыв. Мы проследили ваш путь до Спанга, где выяснилось, что вас похитили жрицы-монахини святилища Женских Таинств. Многие отказались от поисков, считая, что вы погибли – но только не я. Мое упорство вознаграждено! С триумфом мы вернемся в Сеттру!»

Йилин-Йилан загадочно улыбнулась в сторону Рейта: «Разумеется, мне не терпится вернуться домой. Как удачно, что вы оказались в Коаде!»

«Удивительное совпадение, – сухо заметил Рейт. – Не прошло и часа, как мы прибыли из Перы».

«Пера? Где это?»

«На крайнем западе Мертвой степи».

На мгновение Дордолио тупо уставился в пространство, после чего снова обратился к Розе Катта: «Какие лишения вам пришлось перенести! Но теперь вы под защитой Дордолио! Мы немедленно отправимся в Сеттру».

Обед продолжался. Дордолио и Йилин-Йилан оживленно болтали. Траз, плохо справлявшийся с незнакомыми столовыми приборами, бросал мрачные взгляды, подозревая, что над ним насмехаются. Аначо игнорировал разговор. Рейт молча ел. Наконец Дордолио откинулся на спинку стула: «Ладно, вернемся к прозе жизни. Пакетбот „Язилисса“ стоит у причала и скоро отплывает в Верводель. Вам грустно будет расстаться с эскортом – несомненно, любезнейшими и полезнейшими помощниками – но о вашем возвращении следует позаботиться безотлагательно».

Рейт сказал сдержанно и ровно: «Между прочим, мы все направляемся в Катт».

Дордолио воззрился на него с бессмысленно-вопросительным выражением, как если бы Рейт произнес нечто невразумительное. Кавалер встал, помог подняться Йилин-Йилан. Они вышли прогуляться по террасе за павильоном. Служанка принесла счет: «Пять цехинов, пожалуйста, за пять обедов».

«Пять?»

«Яо ел за вашим столом».

Аначо насмешливо следил за тем, как Рейт открывает кошелек и отсчитывает деньги: «Присутствие яо по сути дела полезно – по прибытии в Сеттру он поможет тебе не привлекать лишнее внимание».

«Возможно, – отвечал Рейт. – С другой стороны, я надеялся на благодарность отца девушки. Мне пригодится любая помощь».

«Время от времени события складываются так, будто им свойственна собственная воля, – заметил Аначо. – Дирдирские телеологи сделали по этому поводу ряд интересных наблюдений. Припоминаю анализ совпадений – кстати, произведенный дирдирменом, одним из безупречных…» Пока Аначо развивал свою мысль, Траз вышел на террасу полюбоваться крышами Коада. Дордолио и Йилин-Йилан медленно прошли мимо, не обратив на него внимания. Траз вернулся к Рейту и Аначо, кипя негодованием: «Щеголь-яо убеждает ее порвать с нами. Она обзывает нас кочевниками – неотесанными, но честными и надежными!»

«Пусть, – сказал Рейт. – У нее своя судьба, у нас – своя».

«Ты практически сам добился этого! Мы могли бы остаться в Пере или уехать на Счастливые острова, а теперь…» – Траз раздраженно взмахнул руками.

«События развиваются вопреки ожиданиям, – признал Рейт. – И все же, кто знает? Может быть, это к лучшему. По крайней мере, так считает Аначо. Будь так добр, попроси Йилин-Йилан подойти на минуту».

Траз вышел на террасу, сразу вернулся: «Она ушла с яо – покупать то, что у них называется „приличной одеждой“. Вздор! Я ношу одежду степных кочевников всю жизнь – и нахожу ее приличной и удобной».

«Несомненно, так оно и есть, – сказал Рейт. – Однако пусть они делают, что хотят. Может быть, нам тоже следовало бы позаботиться о внешности».

По дороге в порт был базар. Здесь Рейт, Аначо и Траз приобрели одежду поприличнее – рубашки из мягкого тонкого полотна, жилеты с короткими рукавами, свободные черные бриджи с застежками на лодыжках, туфли из мягкой серой кожи.

Пристань оказалась в двух шагах – Рейт и его спутники решили осмотреть суда. Их внимание немедленно привлекла «Язилисса», трехмачтовый корабль чуть больше тридцати метров в длину, с пассажирскими каютами в испещренной окнами высокой кормовой надстройке и с рядом кают на средней палубе шкафута. Над причалами нависли грузовые стрелы – тюки с товарами поднимались, зависали над пристанью, качались над палубой, опускались в трюмы.

Поднявшись по сходням, они нашли суперкарго, сообщившего, что «Язилисса» снимется с якоря через три дня, зайдет в порты островов Гре-Ни и Хорасин, проследует к Паг-Чоду мимо Облачных островов, остановится в Туса-Туле, обогнет мыс Гаис на западной оконечности Кащана и прибудет в Верводель на Каттском берегу. Весь путь занимал от шестидесяти до семидесяти дней.

Расспрашивая о возможностях проезда, Рейт узнал, что все каюты первого класса заказаны и будут заняты до Туса-Тулы, и что пустует только одна дешевая каюта на средней палубе. Свободным оставалось также обширное палубное пространство. По словам суперкарго, пассажиры могли удобно устроиться на палубе, где им ничто не мешало, кроме тропических ливней. Моряк не отрицал, что такие ливни часты.

«Нам это не подойдет, – сказал Рейт. – Потребуются по меньшей мере четыре каюты второго класса».

«К сожалению, ничем не могу помочь – если какие-то заказы не отменят, что вполне вероятно».

«Хорошо. Если освободятся места, свяжитесь со мной. Меня зовут Адам Рейт, я остановился в гостинице „Континент“».

Суперкарго развел руками: «Адам Рейт? Вас и ваших попутчиков уже занесли в список пассажиров!»

«Боюсь, это невозможно, – ответил Рейт. – Мы прибыли в Коад сегодня утром».

«Только что – не прошло и получаса – на борт поднялась пара яо, кавалер и женщина из благородных. Они заказали от имени Адама Рейта большую каюту-люкс в кормовой рубке, из двух отдельных комнат с личным салоном, и места на палубе для трех человек. Я попросил их оставить залог. Они заявили, что в ближайшее время на корабль явится Адам Рейт и внесет всю плату за проезд, составляющую две тысячи триста цехинов. Вы и есть Адам Рейт?»

«Я – Адам Рейт, но не собираюсь платить две тысячи триста цехинов. Можете отменить заказ, я тут ни при чем».

«Вы что, дурачиться изволите? – вскипел моряк. – Я не расположен шутить!»

«А я еще меньше расположен плыть через Драшад под проливным дождем. С претензиями обращайтесь к яо».

«Еще чего! Пустая трата времени! – прорычал суперкарго. – Вольному воля, будь по-вашему. Если вы гонитесь за дешевизной, поговорите с капитаном „Варгаса“ – фелуки у крайнего причала, видите? Не то завтра, не то послезавтра „Варгас“ отплывает в Катт. У них для вас найдется место».

«Благодарю за полезные сведения».

Рейт и его спутники прошли по набережной до стоянки «Варгаса» – короткого двухмачтовика с возвышенным ютом, закругленными обводами бортов и длинным, высоко задранным бушпритом. На реях обвисли спущенные треугольные паруса; команда нашивала заплаты из новой парусины.

Рейт с сомнением осмотрел фелуку, пожал плечами и поднялся на борт. В тени кормовой рубки сидели два субъекта – за столом, заваленным бумагами, чернильными карандашами, печатями, тесьмой. Посреди бумаг стоял кувшин вина. Один производил внушительное впечатление – дюжий дородный мужчина, обнаженный до пояса, с грудью, заросшей жесткими черными волосами. На другом – тощем, болезненно хрупком и желтокожем – был желтый жилет под цвет кожи, поверх свободного белого халата. Длинные усы уныло свисали вдоль опущенных уголков его рта, на поясе красовался ятаган. «Судя по внешности, пара пиратов и мошенников, заключающих темную сделку», – подумал Рейт.

«Да, что вам угодно?» – спросил дородный пират.

«Меня интересует проезд в Катт – по возможности, комфортабельный», – ответил Рейт.

«В этом нет ничего невозможного, – полуголый хозяин фелуки поднялся из-за стола. – Покажу вам все, что могу предложить».

После непродолжительных переговоров Рейт внес залог за две небольшие каюты для Аначо и Йилин-Йилан, а также за двухместную каюту побольше – ее он намеревался делить с Тразом. Помещения, тесные и душноватые, не отличались особой чистотой, но Рейт ожидал худшего.

«Когда вы снимаетесь с якоря?» – спросил он здоровяка.

«Завтра к полудню, с началом прилива. Рекомендую быть на борту заблаговременно – у меня на корабле строгий порядок».

Путники вернулись в гостиницу по извилистым улочкам Коада. Роза Катта и Дордолио еще не появлялись. Ближе к вечеру их привезли в паланкине, в сопровождении трех посыльных, тяжело нагруженных узлами. Дордолио спустился на землю и помог Йилин-Йилан выйти из паланкина. Они вошли в гостиницу с посыльными и одним из носильщиков, представлявшим остальных.

На Йилин-Йилан было изящное длинное платье из темно-зеленого шелка с темно-синим прилегающим лифом. Ее прическу украшала и скрепляла очаровательная маленькая шапочка из усыпанной хрустальными блестками сетки. Увидев Рейта, она поколебалась, повернулась к Дордолио и что-то тихо ему сказала. Дордолио дернул себя за ус поразительного золотого оттенка и решительными шагами направился туда, где сидели Рейт, Аначо и Траз.

«Дела идут превосходно! – заявил Дордолио. – Я занял пассажирские места для всех на борту „Язилиссы“ – судна с превосходной репутацией».

«Боюсь, что вы понесли неоправданные расходы, – вежливо ответил Рейт. – Я сделал другие приготовления и уже позаботился о нашем проезде».

Дордолио в замешательстве отступил на шаг: «Но вы не посоветовались со мной!»

«Не вижу, почему я должен с вами советоваться».

«На каком корабле вы отправляетесь?» – потребовал ответа Дордолио.

«На фелуке „Варгас“».

«Как? На „Варгасе“? Это же плавучий хлев! Я предпочел бы сойти на каттский берег с приличного корабля».

«Вам и не придется поступаться предпочтениями, если вы едете на «Язилиссе».

Дордолио потянул себя за ус: «Синежадентная принцесса предпочитает путешествовать на борту „Язилиссы“ – на других судах нет таких удобных кают».

«Удивляюсь вашей щедрости, – сказал Рейт. – Проезд пятерых человек на роскошном судне обойдется недешево».

«Я сделал только то, что в моих силах, – великодушно признал Дордолио. – Так как финансовые расчеты всей группы поручены вам, со второстепенными вопросами обращайтесь к суперкарго».

«Ни в коем случае! – возразил Рейт. – Надеюсь, вы не забыли, что я условился о проезде на „Варгасе“».

Дордолио капризно прошипел сквозь зубы: «Несносная ситуация!»

Посыльные с тюками и бригадир носильщиков паланкина приблизились, поклонились Рейту: «Разрешите предъявить счета».

Рейт поднял брови: наглости Дордолио не было предела!

«Почему же нет? Разумеется, предъявляйте – тому, кто обратился к вам и пользовался вашими услугами».

Поднявшись, Рейт направился к номеру Йилин-Йилан и постучал в дверь из плетеного тростника. Внутри послышался шорох – девушка посмотрела в глазок, приоткрыла на ширину пальца раздвижную верхнюю панель.

Рейт спросил: «Можно войти?»

«Я одеваюсь».

«Раньше нам это не мешало».

Дверь открылась. Йилин-Йилан отступила со строптивым видом. Рейт вошел. Повсюду валялись узлы, в большинстве своем уже распакованные. Из них высыпались наряды, кожаные перчатки и обувь, кисейные тапочки, расшитые узорами корсеты, филигранные головные уборы. Рейт осматривался в изумлении: «Твой приятель безудержно расточителен!»

Роза Катта начала было оправдываться, но прикусила губу: «Для возвращения домой мне требуется самое необходимое – буквально пустяки. Не могу же я появиться в Верводеле одетая, как судомойка!» Никогда еще она не говорила с Рейтом так высокомерно: «Затраты на приобретение одежды – не более, чем издержки, связанные с поездкой. Будь так добр, веди учет их стоимости. Мой отец возместит любые расходы к твоему полному удовлетворению».

«Ты ставишь меня в трудное положение, – сказал Рейт. – Так или иначе, мне придется потерять лицо. Заплатив, я опозорюсь, как деревенский дурак. Не заплатив, окажусь бессердечным скрягой. По-моему, ты могла бы проявить больше такта».

«Вопрос о такте не возникал, – ответила Роза Катта. – Я пожелала иметь эти вещи. Я приказала, чтобы их принесли».

Лицо Рейта подернулось гримасой: «Не будем спорить. Я пришел, чтобы сообщить следующее: мы едем в Катт на фелуке „Варгас“, отплывающей завтра – я условился с капитаном. Это простое судно, без особых удобств – тебе понадобится простая одежда без прикрас».

Роза Катта растерянно замерла: «Звезднозолотой Элатрин заказал места на „Язилиссе“!»

«Если он желает прохлаждаться на „Язилиссе“ и может себе это позволить – скатертью дорога. Я только что поставил его в известность о том, что не намерен платить ни за его экскурсии в паланкинах, ни за его проезд в Катт, – Рейт обвел рукой вокруг себя, – ни за украшения и наряды, выбранные по его наущению».

Йилин-Йилан покраснела в гневе: «Не ожидала от тебя такой скупости!»

«Глупость хуже скупости. Дордолио…»

«Это дружеское имя, – вполголоса, злобно сказала Йилин-Йилан. – Тебе подобает пользоваться боевым именем или называть его формально, благородным кавалером из Золотого дворца Карнелианов».

«Как бы то ни было, завтра „Варгас“ снимается с якоря. Будь на борту – или оставайся в Коаде. Тебе решать».

Рейт вернулся в фойе. Посыльные и носильщики ушли. Дордолио стоял на веранде перед гостиницей. Сверкающие драгоценными камнями золотые пряжки в виде насекомых больше не украшали его колени.