Текст книги "Планета приключений"

Глава 5

Рейту, Трезу и Анахо выделили купе в повозке с бараком, обстановка которого состояла из шкафчика и гамака. За четыре повозки перед ними ехали священницы. Всю ночь напролет у них не зажигался свет.

Рейт размышлял о возможностях спасения девушки, но в результате заснул от разочарования, злости и безысходности.

Незадолго до восхода солнца караван остановился. Все путешественники поспешили к повозке-буфету, где каждый получил большой кусок пирога с мясом и кружку пива. Над степью висели лохмотья тумана. Негромкие звуки каравана только подчеркивали неизмеримую ширь и тишину. Здесь не было многоцветия: небо было сланцево-серое, а степь серо-коричневая, как водянистое молоко тумана.

Священниц видно не было, как и Цветка Ката. Рейт отыскал караванщика.

– Сколько нам еще ехать до семинарии? Когда мы туда прибудем?

Старик прожевал свой пирог и поразмыслил.

– Сегодня мы разобьем лагерь у Слугакх Кнолля, завтра на станции Задно и на следующее утро мы будем у развилки на Фазм. Священницы все время меня торопят. Они боятся, что прибудут на ритуал слишком поздно.

– А что это за ритуал? Что там происходит? Старик пожал плечами.

– Я могу лишь пересказать тебе слухи, которые до меня доходят. Священницы – это избранная группа мужененавистниц. Поэтому они ненавидят и женщин, красота которых привлекает мужчин. Кажется, этот ритуал предназначен для того, чтобы убить в девушке все эротические чувства. И еще я слышал, что во время ритуала священницы устраивают оргии.

– Значит, мне остается всего два с половиной дня, – пробормотал Рейт.

Караван шел курсом, параллельным горной цепи. Окружающая растительность была скудной, и Рейту представилась хорошая возможность исследовать в свой сканоскоп местность. Иногда он наблюдал притаившиеся в тени силуэты. Это были или фанги, или пнумы.

Но основное внимание он уделял повозке священниц. Днем в ней не было заметно никаких признаков жизни, а ночью – ни проблеска света. В нетерпении он иногда даже подбегал к повозке.

Анахо попытался его образумить.

– Почему тебя так волнует эта девушка? – спросил он. – На других рабов в этом караване ты даже не посмотрел. Везде живут и умирают люди. Кажется, что ты забыл о жертвах старых кешей и их забавах, о кочевниках-людоедах, которые выпасают в горах Кослована свои людские стада, о дирдирах и дирдир-людях, томящихся в подземельях синих кешей. Тебя привлекает лишь нафталинная пыль, одна единственная девушка, одна единственная судьба.

– Одному человеку не под силу сделать все, – с натянутой улыбкой отразил Рейт его натиск. – Но я начну это дело и, если смогу, спасу девушку от ритуала.

Трез тоже был против.

– А как же с космическим кораблем? Если ты свяжешься со священницами, они тебя убьют либо оскопят.

Рейт терпеливо все это выслушивал, кивал, но переубедить себя не дал.

В конце второго дня холмы стали более крутыми и каменистыми, и к вечеру караван прибыл в Задно. Это был маленький караван-сарай на краю скалы. Там добывали кристаллы и малахит. Баойиан выстроил повозки под скалами. Пушки снова были направлены в степь. Рейт прошелся мимо дома-повозки священниц и услышал слабые всхлипывания – будто кому-то снился страшный сон. Трез взял его за руку.

– Неужели ты не понимаешь, что тебя не выпустят из поля зрения? – сказал он. – Да и караванщик приказал тебе не нарушать спокойствия.

Рейт, словно волк, оскалил зубы:

– А если я все-таки нарушу? Я предупреждаю тебя, не вмешивайся! Иди своей дорогой, не обращая внимания на то, что я делаю, и что со мной случится.

– Ты же сам не веришь в то, что говоришь, – гневно ответил Трез. – Ты думаешь, что я смоюсь? Но разве мы не друзья?

И он обиженно отступил в сторону.

Рейт вышел из лагеря и отошел недалеко в степь. Оставалось очень мало времени. Он должен был действовать, но когда? Ночью? Может, по дороге до развилки на Фазм, после которой священницы должны отделиться от каравана? Нет, сейчас любое поспешное действие могло привести лишь к несчастью. А священницы и завтра будут начеку, и будут тщательно охранять свою жертву.

Что сможет он предпринять в Фазме, когда священницы покинут караван? Он этого не знал. Наверняка они и тогда приложат все усилия, чтобы защититься от него.

Сумерки превратились в ночь. Из степи доносились угрожающие звуки. Рейт пошел в свое купе и улегся в гамак. Спать он все равно не мог, да и не хотел. Он вскочил.

Луны стояли на небе. Эз висел довольно низко на западе и вскоре исчез за скалой. Брез посылал с востока на скалы призрачный свет. В лагере не было гостиницы и поэтому было почти темно. В доме-повозке священниц мерцал слабый свет. Казалось, что ее обитательницы вели себя активнее, чем обычно. Неожиданно и этот свет погас. Воцарилась непроглядная тьма.

Рейт подполз к повозке. Вдруг ему показалось, что он услышал шорох. Он остановился и прислушался. Снова этот звук, похожий на скрип колес. Рейт бросился бежать, потом вдруг остановился, услышав приглушенные голоса. Черная тень вынырнула из ночной тьмы. Он быстро отскочил. Вдруг появился еще кто-то и ударил Рейта по голове. Перед глазами закружились звезды. Мир перевернулся...

Он очнулся от того же скрипа колес, который слышал до этого. Значит, его схватили и избили. Ни руками, ни ногами пошевелить было невозможно – он был крепко связан и лежал на твердой поверхности, которую сильно потряхивало. Как он понял, это был настил в небольшой повозке. Над ним висело ночное небо, возле него громоздились тюки и коробки. Повозка двигалась по плохой дороге. Изо всех сил Рейт попытался пошевелить руками, но ничего, кроме боли, ему это не принесло. Он сжал зубы. Спереди до него донесся тихий разговор. Кто-то посмотрел на него. Рейт замер. Темная тень исчезла. Это наверняка были священницы. Почему же они его связали, а не убили сразу?

Рейту очень хотелось это знать. Он попытался сбросить с себя путы, но попытка осталась безуспешной – его связали со знанием дела, но, видимо, в чрезвычайной спешке. Судя по всему, меч у него забрали, но на поясе осталась висеть его сумка.

Повозку сильно тряхнуло. Рейта подбросило, и он скатился в сторону. Это навело его на мысль. Он отполз настолько, насколько позволяли путы, и оказался на краю повозки. От страха, что его может кто-то заметить, он даже вспотел. Повозку снова тряхнуло, и Рейт выпал на дорогу. Повозка покатилась дальше в темноту. Несколько синяков и шишек, набитых при падении, Рейт даже не заметил. Он скатился с дороги и достиг каменного склона, где, наконец, оказался в тени. Там он некоторое время оставался лежать, опасаясь, что кто-нибудь мог все-таки заметить его падение с повозки. Наконец скрип повозки затих. Ночь была безмолвной, и лишь ночной ветерок нарушал ее покой.

Рейту удалось встать на колени. Он отыскал острый камень и принялся перетирать связывавшие его веревки. Это было довольно сложно, и из рук стала сочиться кровь. Голова тоже сильно болела. Рейта объял ужас: скалы над ним вдруг показались живыми существами. Чтобы отогнать призрачное видение, он тряхнул головой. Наконец веревка лопнула, и руки освободились.

Он сел и пошевелил затекшими пальцами. Потом развязал ноги. Покачиваясь, встал и оперся о скалу. Над самой высокой вершиной горной цепи стоял Брез, погружая долину в бледный призрачный свет. Рейт с трудом поднялся по склону и снова вышел на дорогу. Позади него находилась станция Задно. Где-то перед ним на неопределенном расстоянии катилась повозка. Вероятно, священницы уже обнаружили его исчезновение. И наверняка в этой же повозке находилась Юлин-Юлан. Рейт торопливо захромал в направлении, в котором уехала повозка. От Баойиана он знал, что для каравана развилка на Фазм была в полудне пути. А о расстоянии до места проведения семинара он не имел ни малейшего представления. Во всяком случае, эта дорога по горам казалась короче.

Дорога поднималась все выше и привела к перевалу. Рейт брел дальше. Он и не надеялся обогнать повозку, которую с постоянной скоростью тащили большие восьминогие животные. Он дошел до перевала и немного передохнул. Оттуда дорога спускалась на поросшую лесом равнину, освещенную рассеянным светом Бреза. Там стояли удивительные и странные деревья. Белые их стволы были закручены в спирали, которые переплетались со спиралями соседних деревьев. Черные листья блестели, как лакированные, а на верхушке каждого дерева слабо мерцали светящиеся шары. Из леса доносились странные звуки. На всякий случай Рейт нащупал свое энергетическое оружие и облегченно вздохнул.

Брез закатился за лес, оттуда виднелось лишь его слабое свечение. Хромая, Рейт поплелся дальше. Гигантская тварь проплыла в воздухе над ним; у нее были слабые крылья и маленькая детская головка. Как-то Рейту показалось, что неподалеку раздавались голоса. Но прислушавшись, он понял, что ошибся. Как во сне двигался он по сказочной местности, и мысли его тоже текли, как во сне.

Далее дорога круто шла вниз. Рейт спустился в узкое ущелье. Раньше это ущелье перегораживала стена. Теперь же от нее остались одни руины. Сохранился лишь портал, через который и проходила дорога. Возникло подсознательное чувство опасности, и Рейт остановился. Слишком уж невинно выглядела эта загадочная развалина.

Рейт бросил сквозь портал камень и сошел с дороги. Прижимаясь к стене на краю ущелья, он обошел портал и через тридцать метров снова вышел на дорогу. Рейт посмотрел назад. Даже если портал и представлял какую-то опасность, в полной темноте невозможно было ничего рассмотреть.

Он осторожно двинулся дальше, затем остановился и несколько минут прислушивался. Ущелье стало шире. Звезды над Чаем освещали серые скалы и казалось, что небо стало ближе.

Но небо ли светилось перед ним? Не слышит ли он шум человеческих голосов? Рейт бросился бежать. Дорога спускалась дальше и огибала скалу. На повороте Рейт резко остановился. Ему открылась картина такая же странная и дикая, как вся планета Чай.

Семинария Женских Таинств находилась на неправильном, окруженном скалами и горными вершинами плато. В промежутке между двумя вершинами стоял высокий четырехэтажный каменный дом. Повсюду виднелись сараи и штабеля дров, загородки, загоны, сеновалы и корыта для корма. Прямо под Рейтом из холма выступала вперед широкая каменная площадка, окруженная двухэтажными зданиями.

Был большой праздник. Десятки светильников освещали красным, фиолетовым и оранжевым светом группу минимум в двести женщин, корчившихся в танце и достигших высшей степени экстаза. Они были одеты в черные брюки и черные сапоги. Больше никакой одежды на них не было. Даже головы их были обстрижены, а у многих вместо грудей виднелись ярко-красные шрамы. Эти женщины двигались в едином порыве танцевально-марширующего ритма. Тела их масляно блестели. Некоторые сидели на скамейке и отходили от этой истерики.

Под площадкой Рейт увидел ряд невысоких клеток, в которых сидели мужчины. Они были абсолютно голыми. С их стороны доносилось пение, мелодию которого Рейт уже однажды слышал. Как только кто-нибудь из них прекращал петь, возле него из земли вырывалось пламя, и он сразу же начинал орать так громко, как только мог. Огонь регулировался с пульта, за которым сидела одетая в черное женщина. Она руководила всем этим демоническим процессом.

«Как сильно эти женщины должны ненавидеть мужчин», – подумал Рейт. В одной из клеток певец упал и скатился в жар огня. Его оттащили в сторону. На голову ему надели мешок из мягкой фольги и завязали на шее. После этого его швырнули в корыто, а другого певца – в клетку. Это был крепкий молодой парень, видимо, кипевший от гнева. Он не торопился начинать пение и предпочел молча переносить огонь. Одна из священниц пустила ему в лицо облако дыма, и он запел вместе с остальными.

На сцене появилась группа пестро и гротескно одетых клоунов. Все они были необычайно худыми, с выбеленной кожей и нарисованными черными бровями. Причудливыми прыжками они двинулись мимо млевших от удовольствия священниц. После них появился мим с длинной косой из светлых волос, в маске с огромными глазами и смеющимся красным ртом. Он должен был изображать красивую женщину. И Рейт подумал: «Они ненавидят не только мужчин, но и любовь, молодость и красоту».

В глубине сцены раздвинулся занавес, и голый, полностью обросший волосами кретин попытался вломиться в клетку из тонких стеклянных прутьев, но не нашел входа. В клетке на корточках сидела девушка в прозрачной одежде – Цветок Ката.

Мим закончил свое комическое выступление, певцы затянули новую тихую мелодию, а священницы сгрудились вокруг сцены, подбадривая кретина к более активным действиям.

Рейт уже покинул свой наблюдательный пункт и, стараясь держаться в тени, добрался до тыльной стороны площадки. В будке отдыхал клоун. В загоне теснились двенадцать молодых парней, охраняемые светловолосой старухой с ружьем, которое было больше, чем она сама.

Со сцены доносились торжествующие вопли. Кретину наконец удалось открыть клетку. Рейт, забыв всю врожденную и приобретенную вежливость по отношению к женщинам, нанес старухе сильный удар, подбежал к загону и открыл дверь.

– Возьмите ружье и освободите певцов, – крикнул он молодым людям, и они ринулись наружу.

В два прыжка он достиг сцены, прицелился и выстрелил взрывающейся иглой в широкую спину кретина как раз в тот момент, когда он разрывал на девушке одежду. Идиот приподнялся на носках, повернулся вокруг своей оси и рухнул замертво. Юлин-Юлан, Цветок Ката, беспомощно оглянулась и увидела Рейта. Он кивнул ей, и она, выбравшись из клетки, через сцену побежала к нему.

Священницы зашипели от злости, а потом и от страха, увидев, что молодые люди выбежали с ружьем на сцену и стали стрелять по толпе. Остальные освобождали певцов. Молодой певец, запертый в клетку последним, подскочил к женщине за пультом, схватил ее, затолкал в одну из пустых клеток и запер. Затем он вернулся к пульту, нажал на кнопку «огонь», и священница не запела, а завизжала на самых высоких тонах. Другой схватил факел и швырнул его в сарай.

Остальные с кольями и дубинами набросились на участниц праздника.

Рейт подвел всхлипывающую девушку к краю плато, сорвал с кого-то накидку и прикрыл ею Цветок Ката. Одна из священниц попыталась его заколоть, но Рейт сбил сначала ее, а затем и нескольких других с ног. Из сарая вылетела повозка с четырьмя священницами. Одна из них оказалась Великой Матерью. Какой-то мужчина вскочил на повозку и попытался задушить ее. Но та схватила его толстыми руками и зашвырнула на крышу повозки, размозжив ему голову. Рейт прыгнул и ударил ее так сильно, что она свалилась с повозки и в страхе стала звать трех других женщин.

Четверо рычащих, словно медведи, молодых мужчин окружили Великую Мать. Рейт сбросил с повозки и остальных священниц, подсадил на нее девушку и помчался вдоль по восточной дороге к развилке на Фазм. Юлин-Юлан обессилено приникла к нему. Рейт тоже чувствовал себя полностью выжатым и опустился на сидение. Небо позади них светилось, и огни мерцали в ночном небе.

Глава 6

Через час после восхода солнца они достигли развилки. Здесь, на краю степи, стоял довольно небольшой караван-сарай, состоящий всего из трех приземистых кирпичных строений с крошечными окнами в деревянных рамах. Дверь была заперта. Рейт остановил повозку, постучал в дверь и крикнул – никакого ответа. Разочарованные, они устроились в повозке, чтобы провести в ней остаток ночи.

До этого Рейт, исследовав содержимое повозки, нашел в ней две большие кожаные сумки, полные секвинов. Их было так много, что Рейт даже не смог сразу определить их количество.

– Оказывается нам досталось состояние священниц, – сказал Рейт Цветку Ката. – Я думаю, этого с лихвой хватит, чтобы заплатить за твой проезд домой.

– Так ты собираешься дать мне деньги, чтобы я смогла вернуться домой? И не хочешь получить за это никакого вознаграждения? – недоверчиво спросила она.

– Я и не буду ничего просить, – ответил Рейт и ухмыльнулся.

– Кажется, дирдир-человек оказался прав, говоря, что ты прилетел с другой звезды, – сказала девушка, отпрянув от него.

Рейт грустно улыбнулся и посмотрел на степь. Конечно, будь у него возможность вернуться на Землю, он бы с радостью там остался, чтобы до конца прожить жизнь на родине. Но разве смог бы он никогда больше не возвращаться на Чай? Нет, наверное нет, размышлял он. Понятно, что официальную позицию Земли в этом вопросе предсказать было невозможно. Однако его самого это касалось в значительно меньшей степени. Мог ли он допустить, чтобы и дальше кеши, дирдиры и вонки порабощали и угнетали людей? Эта мысль воспринималась им болезненно.

– Что думает твой народ о дирдир-людях, кеш-людях и других? – несколько отрешенно спросил он Юлин-Юлан. Казалось, что вопрос ее удивил, и она подняла брови:

– А что, собственно, нужно о них думать? Они просто существуют. Если они нас не трогают, мы их не замечаем. И почему ты спрашиваешь о дирдир-людях? Ведь мы говорим о тебе и обо мне!

Рейт испытывающе посмотрел на нее, глубоко вздохнул и придвинулся к ней поближе. Но в этот момент открылась дверь караван-сарая, и какой-то человек выглянул наружу. Он был более, чем коренастым, ноги его были очень толстыми, а руки длинными. На лице красовался длинный кривой нос, кожа и волосы его были светло-серыми. По всей видимости, он был представителем серых людей.

– Кто вы? Ведь это повозка семинарии. Этой ночью я видел на небе зарево. Это был ритуал? Священницы на ритуале – это настоящие привидения.

Рейт дал уклончивый ответ и завел повозку во двор.

Позавтракав кушаньем из вареных трав с черствым хлебом, запив все это чаем, они возвратились к повозке, чтобы дождаться в ней прихода каравана. Приподнятое настроение раннего утра улетучилось; оба чувствовали себя страшно усталыми и молчали. Рейт соорудил в повозке для Юлин-Юлан импровизированную кровать, а сам с максимально возможными в этих условиях удобствами устроился на сидении. Оба заснули.

Караван показался лишь после полудня. Единственный оставшийся илантский разведчик, въехал во двор вместе с круглолицым юношей угрюмого вида, переведенным из пушкарей в разведчики незадолго до этого. Осмотревшись, они сразу же повернули своих коней и помчались обратно к каравану.

Через некоторое время, покачиваясь, подъехали высокогруженные повозки Возницы кутались в громадные плащи, пряча в воротники худые лица. Многие пассажиры уже проснулись и сидели перед своими купе на верандах и балконах. Трез радостно приветствовал Рейта, а дирдир-чеповек Анахо высокомерно помахал ему кончиками пальцев, что можно было истолковать как угодно.

– Мы думали, что тебя похитили или вообще убили, – сказал Трез Рейту. – Мы облазили холмы и близлежащую степь, но не нашли никаких следов. Сегодня мы намеревались перерыть всю семинарию.

– Мы? – удивленно спросил Рейт.

– Да. Дирдир-чеповек и я. Он оказался не таким уж плохим.

– Семинарии больше не существует, – сказал Рейт.

Появился Баойиан и ошеломленно уставился на Рейта и Юлин-Юлан, но ничего не спросил. Рейт уже давно подозревал, что караванщик помогал священницам, и не стал ему ничего рассказывать. Баойиан выделил им одно купе и в оплату за поездку до Перы забрал повозку священнослужительниц.

В лагере часть товаров выгрузили, а другие загрузили на освободившееся место, и караван отправился дальше на северо-восток. Как-то они долго ехали вдоль берега большого неглубокого озера с солоноватой водой, затем осторожно пересекли марши – болотистый участок, местами густо поросший камышом и белым тростником. Разведчик обнаружил устроенную карликовыми маршевыми людьми засаду и те, не дожидаясь, пока пушки начнут сеять смерть, скрылись в густых камышовых зарослях.

Трижды воздушные корабли дирдиров подлетали к каравану и долго кружились над ним. В это время Анахо прятался в своем купе. Один раз над ними проплыл воздушный плот синих кешей.

Рейт сполна наслаждался бы этой поездкой, если бы не постоянные мысли о космическом корабле. Да и Юлин-Юлан, Цветок Ката, была проблемой. Из Перы караван должен был возвращаться в Коад на Дван Жере, где девушка могла попасть на корабль, плывущий в Кат. Рейт понял, что этого ей очень хотелось, несмотря на то, что они не эту тему не говорили. Да и вела она себя по отношению к нему весьма прохладно.

Так и полз караван под серым небом дальше на север. Дважды днем на него обрушивалась сильная гроза. За исключением этих случаев, погода оставалась постоянной. Однажды караван проехал через огромный темный лес, а на следующий день переехал по древней дамбе через топь, густо поросшую растениями с тугими плодами. Удивительно, что среди этих растений почти не было видно насекомых. Попадались, однако, достойные внимания существа, бескрылые животные величиной с жабу, которые при помощи быстро вращающегося хвоста могли летать по воздуху; или животные, похожие на что-то среднее между летучей мышью и пауком, которые скользили при помощи перепончатых крыльев по прикрепленной к ветвям паутине.

На караванной станции у Ветряных Гор их караван натолкнулся на встречный караван, шедший в Малагаш, находившийся южнее за горами на заливе Хедайя. Дважды появились небольшие банды зеленых кешей, которые, правда, на караван не нападали. Караванщик объяснил, что это были группы спаривания, которые как раз двигались к месту своего совокупления. Однажды им встретился отряд кочевников, состоявший из высоких мужчин и женщин с лицами, раскрашенными в синий цвет, и они уступили ему дорогу. Трез предположил, что это были людоеды, женщины которых в битвах сражались плечом к плечу с мужчинами. Дважды на пути каравана повстречались разрушенные города.

Однажды караван свернул на юг, чтобы доставить ароматические вещества, эссенции и амфирное дерево в город старых кешей, к которому Рейт проявил большой интерес. Несчетное количество белых куполов сверкало сквозь листву, и повсюду виднелись прекрасные сады. Большие желто-зеленые деревья распространяли освежающий запах, они напоминали тополя и назывались адарак. Рейт узнал, что они были культивированы старыми и синими кешами для очистки воздуха и придания ему особой прозрачности.

Караван остановился на покрытой травой овальной площадке, и Баойиан сразу собрал всех путешественников.

– Мы находимся в Гольссе, городе старых кешей. Оставайтесь все время в непосредственной близости от этой площадки. В противном случае вы станете жертвами происков кеш-людей. Вы попадете либо в сад сумасшедших, либо вас обрызгают эссенциями, которые будут лежать на вас проклятием, издавая неделями ужасный запах. Если же они в ударе и хотят особенно весело пошутить, их шуточки могут стать до крайности жестокими или даже смертельными. Однажды они при помощи эссенции усыпили одного из моих возниц и приклеили ему новое лицо с длинной серой бородой.

Так что ни при каких условиях не покидайте овальной площадки, даже если кеши станут вас уговаривать. Они совершенно лишены сочувствия и думают лишь о своих ароматах, эссенциях и скверных шутках. То есть я предупреждаю, если вас, конечно, не затруднит: не заходите ни в один из садов и, если вам дорога ваша жизнь, ни в коем случае не заходите ни в один из этих куполов.

Несколько кеш-людей перегружали товары на низкие автомобильчики; эти люди были ниже и, видимо, не так развиты, как синие кеш-люди, которых Рейт видел раньше. Ходили они ссутулившись, имели круглые сморщенные лица, тяжелый лоб и маленький рот над едва обозначенным подбородком Как и синие кеш-люди, они носили свисавшие на глаза и расчесанные на пробор на острых макушках накладные волосы. Казалось, они всегда куда-то торопятся; глаза их никогда не смотрели по сторонам, и они не разговаривали ни с кем из персонала каравана.

Как-то появились и двое старых кешей. Когда Рейт их увидел, они показались ему похожими на огромных серебристых рыб, из которых забавно торчали получеловеческие руки и ноги. Их кожа казалась чешуйчатой и напоминала шелк цвета слоновой кости. Они изящно двигались, а их живые глаза, похожие на серебристые пластинки, постоянно бегали. Рейт нашел их даже привлекательными Кеши почувствовали его взгляд на себе и посмотрели туда, где он сидел.

Они кивнули и помахали ему руками, и Рейт радостно ответил им тем же жестом. Кеши пошли дальше.

Баойиан задержался в Гольссе ровно настолько, насколько было необходимо. Как только он загрузил свои повозки лекарствами и красителями, кружевами и сушеными фруктами, караван двинулся дальше на север. Он предпочитал провести ночь в степи под открытым небом, чем подвергаться опасности шуток со стороны старых кешей.

Степь выглядела травянистой пустыней и была плоской, как тарелка. В свой сканоскоп Рейт рассмотрел большую банду зеленых кешей еще до того, как ее заметили разведчики. Он сразу сообщил об этом Баойиану, и тот быстро выстроил караван в оборонительную круговую позицию. Зеленые кеши надвигались, сидя на своих быстроногих скакунах, и на их пиках развевались черно-желтые боевые флажки.

– Они движутся с севера, – сказал Трез. – Там они питаются рыбой-лисой и ангбутом. Из-за этого кровь их густеет и они становятся злыми. Если же на их пиках развеваются черно-желтые флажки, то лучше обойти их стороной.

Но зеленые кеши караван не тронули, и Рейт смог их хорошо рассмотреть. Они выглядели не так, как старые кеши, были около двух метров ростом, массивные и с толстыми руками и ногами. Их чешуйки блестели зеленым металлом, а лица были маленькими, мрачными и чрезвычайно уродливыми. На них были большие кожаные передники и плечевые защитные щитки, на которых висели мечи, боевые топоры и катапульты. У Рейта не возникло никакого желания померяться силами с ними в бою.

Когда зеленые кеши проскакали мимо, караван продолжил свой путь. Трез удивлялся миролюбию зеленых и думал, что они, видимо, предпочитают подготовить им где-нибудь ловушку. Так же думал и Баойиан. Поэтому в последующие дни они были особенно осторожны.

Наконец Пера, цепь путешествия, лежала перед ними. Радиоприемник Рейта показывал местонахождение второго прибора на расстоянии около шестидесяти миль западнее. От караванщика он узнал, что там находится город синих кешей Дадих.

– Но лучше держись от него подальше, – посоветовал он. – Это сумасшедшая банда, изобретательная, как старые кеши, и дикая, как зеленые.

– А они что, не ведут торговли с людьми?

– Наоборот, очень оживленно. Пера – перевалочный пункт в торговле с синими кешами. Но только каста перевозчиков имеет право проезжать в Дадих. Из всех кешей синие мне особенно неприятны. Но и старые кеши тоже злой и неприветливый народ.

– Ты задержишься в Пере или сразу отправишься назад в Коаст?

– В течение трех дней.

– Тогда, наверное, принцесса Юлин-Юлан тоже поедет с тобой, чтобы сесть там на корабль, следующий в Кат.

– А она сможет оплатить это путешествие?

– Конечно.

– Тогда все в порядке. А ты? Ты разве не собираешься вместе с ней в Кат?

– Нет. Видимо, я на какое-то время задержусь в Пере.

Баойиан с сомнением покачал головой:

– Золотые Йао из Ката очень благодарный народ. Но на Чае ничего заранее предугадать нельзя, кроме зла. Удивительно, что зеленые кеши на нас не напали. Я уже начинаю надеяться, что до Перы мы доберемся без происшествий.

Но его мечтам не суждено было сбыться, так как в это время с востока появились зеленые кеши. Одновременно разыгралась буря. Молнии освещали степь призрачным светом, и с юга на степь надвигалась стена дождя.

Баойиан сразу же начал выстраивать повозки в круговую оборонительную позицию, а Пера не была настолько близко, чтобы чувствовать себя в полной безопасности. И сделано это было совершенно своевременно, так как кеши сразу же ринулись на штурм кольца повозок, восседая на своих огромных скакунах.

Пушки каравана забулькали и закашляли, перекрывая шум дождя и дополняя его грохотом. Несколько нападавших были убиты залпами пескоизлучателей. Другие упали с коней и были затоптаны, и вскоре возникла неразбериха. Пушкари делали все от них зависящее, чтобы эту неразбериху еще больше усугубить.

Зеленые кеши падали быстрее, чем могли отступить, и поэтому сменили тактику. Те, чьи скакуны были убиты, прятались за их трупами и обстреливали караван из катапульт. Дождем из стрел были убиты три канонира. Оставшиеся на конях воины снова бросились в атаку в надежде прорвать оборонительное кольцо, но были отброшены назад, так как к осиротевшим пушкам встали возницы. Но во время следующего штурма и среди них появились убитые.

Во время третьего штурма погибло много зеленых кешей, и по земле катались не только тяжело раненые воины, но и раненые животные, давя своими телами поверженных кешей. Тем не менее, у них оставалось численное превосходство.

Несмотря на весь героизм обороняющихся, в исходе битвы сомневаться не приходилось. Рейт взял за руку Цветок Ката и кивнул Трезу. Втроем они присоединились к группе испуганных беглецов и на нескольких повозках с оставшимися возницами и пушкарями бросились в Перу. Караван был сдан.

Зеленые кеши с оглушительными криками стали преследовать беглецов. Воин с горящими глазами кинулся на них. Рейт всегда держал наготове пистолет, но не хотел тратить драгоценные боеприпасы и размахнулся, готовясь нанести сильный удар мечом. Но конь нападавшего поскользнулся на мокрой траве и упал, так что всадник по высокой траектории вылетел из седла. Рейт подбежал к нему и, подняв свой эмблемный щит, ударил по толстой шее поверженного противника. Воин дернулся и испустил дух. Трое беглецов стали сквозь дождь пробираться в Перу.

Наконец, промокнув до последней нитки, они добрались до первых развалин на окраине города. Укрывшись под бетонной крышей, они почувствовали, что замерзли. Но, тем не менее, ощущали себя здесь в безопасности от зеленых кешей.

– Как минимум, мы в Пере, – философски заметил Трез. – И именно сюда мы стремились.

– Если и не в ореоле славы, то хоть живыми, – добавил Рейт. Достав из кармана радиопередатчик, проверил показания индикатора.

– Он показывает на Дадих, – объявил он. – Двадцать миль отсюда. Придется туда ехать. Трез хмыкнул:

– Там тебе до тошноты придется забавлять синих кешей.

Девушка из Ката оперлась о стену, закрыла лицо руками и горько заплакала. Для Рейта это было совершенно неожиданно, и он, утешая, погладил ее по спине.

– Что случилось кроме того, что тебе холодно, что ты промокла, хочешь есть и испугалась? – спросил он.

– Я никогда не вернусь в Кат. Я знаю это, я знаю, – заплакала она.

– Ну конечно же ты вернешься. Ведь существуют еще и другие караваны.

Было видно, что Рейт ее не убедил, но, тем не менее, всхлипывать она перестала. Дождь немного утих, гроза переместилась на восток, и раскаты грома не казались уже такими страшными. Вскоре тучи рассеялись и в лужах сквозь дождь заиграло солнце. Все трое, еще абсолютно мокрые, вышли из-под навеса и почти столкнулись с маленьким человеком в длинном кожаном плаще, несшим вязанку хвороста и от испуга выронившим ее. Быстро подняв свой хворост, он уже собирался сбежать, но Рейт крепко схватил его за плащ.