Текст книги "Троя"

– Я знаю его, – шепнул Глауен. – Это Руфо Каткар, я вызволил его из Шатторака вместе с отцом и Чилком. Позвать его?

– Почему бы и нет?

Глауен открыл дверь, и Каткар, бросив подозрительный взгляд через плечо, проскользнул в дом.

– Вы можете расценить мое поведение как чересчур театральное, но вы знаете, я вам обязан жизнью, а теперь мне снова грозит… – начал гость.

– Хм, – заметила Уэйнесс. – Убийство на Штроме строго запрещено. Так что, если вы опасаетесь кого-то, то, скорее всего, напрасно.

Каткар обнажил зубы в волчьей улыбке.

– Штрома совсем не то место, за которое ее принимают. Здесь творятся страшные вещи. Слишком много отчаянных голов бродит по всем уровням, особенно по верхним. Вода далеко внизу, так что, когда кто-то случайно перелетает через перила, у него остается немало времени подумать прежде, чем он вышибет себе об ее поверхность мозги.

– Так как же понимать ваш визит?

– Как хотите. Но, насколько вам известно, я человек стальной, и когда мне есть, что рассказать, а тем более, когда я решил это рассказать, меня ничто не остановит.

– И что же дальше?

– Давайте сначала договоримся. Я расскажу вам, что знаю, а вы в ответ обеспечите мне безопасность в месте, которое я вам укажу и заплатите двадцать тысяч солов.

Глауен рассмеялся.

– Тогда вы пришли не по адресу. Я посоветовал бы вам лучше обратиться к Бодвину Вуку.

Каткар с отвращением поднял к потолку руки.

– Бодвин Вук? Никогда! Он кусается сразу обеими сторонами рта, словно хорек.

– Можете говорить, что хотите, – нахмурился Глауен. – Но комментариев не дождетесь.

– Пока вы спорите, я все-таки приготовлю чай. Вы присоединитесь к нам, Руфо?

– С удовольствием.

Наступило молчание, во время которого Уэйнесс, не спеша, разлила чай в высокие чашки янтарного стекла.

– Только не разбейте, – попросила она. – Иначе вам придется рассказывать ваши истории моей маме едва ли не в судебном порядке.

Каткар ухмыльнулся.

– Не могу избавиться от чувства глубокого разочарования, поскольку теперь вижу, что ЖМС не может предложить мне ничего, кроме гнилой философии. Они подло предали мои высокие идеалы! Куда мне теперь податься? Что делать? Передо мной два варианта: улететь на самые окраины Сферы или связать судьбу с хартистами, которые, по крайней мере, вежливы и постоянны во взглядах.

– Так вы решили продать информацию и уехать? – с невинным видом поинтересовалась Уэйнесс.

– А почему бы и нет? Я продаю ее за цену вдвое меньше настоящей!

– Все это лучше объяснить моему начальству, – повторил Глауен. – Но, если вы настаиваете, мы готовы выслушать вас и стать посредниками.

– А заодно не забудьте объяснить, почему ваша драгоценная информация стоит именно двадцать тысяч и ни солом меньше, – добавила Уэйнесс.

5

Информация Каткара происходила отчасти из непосредственного источника, отчасти из подозрений, а отчасти из смеси злобы и раненого самолюбия. Ничего особенно нового или удивительного в ней не было, однако кумулятивный эффект, безусловно имелся – особенно ощущение, что события развиваются очень быстро и непредсказуемо.

Сначала Каткар заговорил о союзе Клайти со Смонни, которая фактически занимала место несчастного Титуса Помпо, умфау йипов.

– Я уже и раньше упоминал об отношениях, существующих между Клайти и Симонеттой, – пояснил он. – Разумеется, в ЖМС этой связи стыдятся и стараются держать в тайне от народа Штромы, ибо ее обнародование, конечно же, сильно повредило бы репутации партии. Смонни, как известно, урожденная Симонетта Клаттук. Она вышла замуж за Титуса Зигони, ставшего Титусом Помпо, умфау йипов. Но вся реальная власть находится в руках Смонни. Эту даму проблемы Консервации не волнуют вообще, а Клайти просто отсылает неприятных и опасных людей куда-нибудь за колючие изгороди, если не хуже.

Еще с самого начала ЖМС и Смонни договорились о том, что обе стороны хотят транспортировать йипов с атолла Лютвен на Мармионское побережье Деукаса – но причины для этого у них были разные. Смонни хотела отомстить Араминте, которая, по ее мнению, предала ее, оскорбив в лучших чувствах – ЖМС же проповедовало при этом идею аркадского общества счастливых пейзан, с народными танцами перед кострами, которое будет управляться сверху старейшинами по указке ЖМС.

Но теперь партия изменила позиции. Она хочет разделить земли Деукаса на некоторое число графств, в центре каждого из которых будет красоваться усадьба со слугами из йипов. На эти работы предполагается занять около трети йипского населения. Оставшиеся же будут разосланы по другим мирам и проданы владельцам других усадеб. И деньги на это найдутся. Смонни станет одной из новых крупнейших землевладелиц, а пост верховного территориального управляющего Клайти благородно готова оставить себе. Смонни это не понравилось, и она разозлилась. У нее есть собственный план, который, как она утверждает, гораздо рациональнее, шире, гибче и может принести больше успехов за меньший срок. Она хочет провести смелые общественные эксперименты со всякими эволюционными процессами и прочей социальной ерундой.

На это Клайти отреагировала, как мне сказали, тяжелым юмором. Она заявила, что не намерена служить белой подопытной крысой в космически-социальных экспериментах, в которых не будет места искусству декламации, экспрессионистским танцам и свободной ассоциативной музыке – то есть всем тем жанрам, в которых она считает себя непогрешимым знатоком. Смонни в ответ пожала плечами и сказала, что искусство такая вещь, которая всегда сама о себе позаботится.

Теперь обе утверждают, что готовы сотрудничать с новой Хартией, хотя подозреваю, что они просто плюнули на нее как на бессмысленную и не имеющую реальной силы абстракцию, и будут действовать дальше по-старому. А ситуация остается прежней: у них нет ни достаточного количества воздушного транспорта, чтобы перебросить йипов на материк – ни достаточного количества патрулей, чтобы помешать Араминте остановить эту операцию.

Похожее положение и на Станции: нет транспорта отправить йипов в другие миры. Даже если и существует место, которое будет готово их принять и обеспечить сносные жизненные условия. Таким образом все три силы находятся пока в тупике.

Каткар замолчал и несколько раз перевел взгляд с Глауена на Уэйнесс.

– Интрига на этом, разумеется, не закончится, – добавил он.

– Что ж, ваша информация, конечно, интересна, но не особо удивительна, – подытожил Глауен.

– Я и не говорил, что мои психологические прозрения могут кому-то помочь – они просто важны сами по себе, – обиделся Каткар.

– Возможно, вы правы. Но Бодвин Вук не одобрит, если я ввяжусь в это дело, помогая вам без его разрешения.

– Хорошо же! – осклабился Каткар. – Звоните этому великому эксперту, но прежде предупредите его, что я не потерплю в обращении со мной ни малейшего неуважения и потребую абсолютной вежливости!

– Сделаю все, что смогу, – пообещал Глауен.

– Только не надо забывать, что Вук человек со странностями и частенько перебирает, то есть не может себя особо контролировать, – напомнила Уэйнесс.

6

Глауен застал отца, Тамма и Вука, когда они уже покидали зал Совета. После недолгих уговоров ему удалось убедить их не возвращаться в «Отдых», а пойти в старое жилище Таммов. Там, как он объяснил, они обнаружат некий источник важной информации. При этом Глауен старался избегать произносить имя Руфо Каткара, поскольку Вук имел большой зуб на всех официальных лиц ЖМС.

Перед дверью Глауен остановился и осторожно предупредил:

– Вы можете оказаться в деликатной ситуации, а потому прошу всех держаться тактично и без всякой подозрительности. – Заметив, что Вук нахмурился, Глауен поспешил добавить: – Я понимаю, все мои намеки совершенно бессмысленны, поскольку все вы отлично владеете собой, особенно вы, Бодвин, с вашей известной всем выдержкой!

– Что это, черт возьми, ты нам впариваешь? – огрызнулся Вук. – Неужели ты держишь тут Бохоста и поджариваешь ему в камине пятки?

– Увы, мне повезло не настолько, – вздохнул молодой человек и провел всех в восьмиугольную прихожую. – Вот сюда и прошу вас, помните – полное равнодушие!

Все зашли в гостиную и увидели Уэйнесс, сидевшую в кресле, и Каткара, стоявшего спиной к огню. Рука Вука потянулась к кобуре, но он остановил себя и только сквозь зубы процедил:

– Какого хрена…

– Полагаю, все вы знаете этого господина, – громко перебил Глауен. – Это Руфо Каткар. Он любезно согласился поделиться с нами информацией, и я заверил его, что она будет выслушана с подобающим уважением.

– Последний раз, когда мы слушали этого обманщика… – снова начал, брызгая слюной, Вук.

– Каткар надеется, что его информация дорого стоит, – еще громче произнес Глауен. – И я сказал, что чиновники Станции Араминта, а особенно Бодвин Вук – люди щедрые и…

– Ха! – сплюнул Вук. – Все это вранье!

– … и заплатят в соответствии с информацией!

– Что ж, если информация действительно настолько важна, то в накладе он не останется, – политично заметил Тамм.

В конце концов, Каткар был вынужден повторить историю, которую все выслушали в гробовом молчании.

Под конец Каткар сделал роскошный жест большой белой рукой.

– Таким образом вы только что узнали то, что я называю «базовой информацией», которая отражает мое личное понимание происходящего, а также все, перенесенное на собственном опыте. Увы, я сообщаю об этом с горечью, мои идеалы преданы, мои советы проигнорированы!

– Какая жалость! – хмыкнул Вук.

– Я не философ и не пророк, – продолжал Каткар. – Я, как бы это поточнее выразиться, интеллектуальный солдат удачи. У меня нет корней, нет дома, нет…

Эгон предупреждающе поднял руку.

– Нам нужны только факты. Например, когда Клайти в последний раз посетила Речной Домик, то пришла туда вместе с Левином Бардузом и его приятельницей по имени Флиц. Известны ли вам эти люди?

– И да – и нет, – спокойно ответил Руфо.

– Что вы, черт побери, вы хотите этим сказать? – угрожающе заревел Вук.

Каткар ответил с неподражаемым изяществом:

– Мне известно немало интересных и странных особ, которые несмотря на всю их кажущуюся открытость, являются людьми очень и очень замкнутыми. Например, Левин Бардуз – известный магнат транспорта и строительства. В этой информации самой по себе нет ничего значительного, но если ее поставить в один ряд с другими фактами, то вырисовывается интереснейшая картина. Поэтому прежде, чем что-либо рассказать вам, я должен понять, насколько адекватна будет плата.

Вук бросил быстрый взгляд на Шарда.

– Ты, кажется, удивлен?

– Каткар напоминает мне рыбака, мутящего воду, – пояснил Шард.

– Полностью принимаю подобную аналогию, – согласился Каткар.

– Ну-ну, – проворчал Вук. – А мы, значит, несчастные доверчивые рыбки.

– Но давайте все же послушаем хотя бы что-нибудь обо всех этих интересных особах, – поспешил сменить тему Тамм. – Иначе мы не сможем определиться в вознаграждении.

Каткар лукаво покачал головой.

– Такой подход в корне неверен! Ценность моей информации очень высока, хотя я и прошу вдвое меньше.

Вук угрожающе хохотнул, а Эгон примирительно заметил:

– Подождите, сумма еще не названа. Полагаю, вы можете просить от десяти тысяч и больше.

Каткар изобразил на лице упрек.

– Я говорил с вами искренне и хотел, чтобы между нами установилось полное доверие, настоящее товарищество, где каждый отдает другим все и встречает полное понимание своих нужд! При этих условиях несколько тысяч солов становятся просто тривиальностью, о которой и говорить не стоит.

Наступило молчание.

– В таком случае, может быть, вы все же сообщите еще несколько фактов, а мы пока подумаем над вашими предложениями, – наконец, прервал тишину Эгон Тамм.

– С удовольствием, – согласился Каткар. – Но лишь в том случае, если это пойдет мне на пользу. Итак: я нахожу Бардуза и Флиц весьма интересной парой. Отношения у них чисто формальные, несмотря на то, что путешествуют они вместе. Какова же основная природа этих отношений? Кто может это отгадать? Флиц демонстрирует очень непривычное поведение, она неразговорчива, холодна, абсолютно невежлива и производит впечатление крайне неприятной особы, несмотря на блестящие физические данные. На одном из обедов у Клайти, Джулиан заговорил об изящных искусствах и настаивал, что, за исключением Штромы, Кадвол – настоящая культурная пустыня.

«А как же Станция Араминта», – удивился Бардуз. «Курьезный пережиток архаического времени, – пояснил Джулиан. – Там даже не знают такого слова, как искусство!» Потом Бохост отвернулся, чтобы ответить еще на чей-то вопрос, а когда ответил, то обнаружил, что Флиц ушла от него и села в дальнем углу комнаты у камина. Джулиан крайне озаботился этим и поинтересовался у Бардуза, не сказал ли он чего оскорбительного для Флиц. Но Бардуз ответил: «Не думаю. Флиц просто не выносит скуки». Клайти возмутилась: «Но мы же обсуждали искусство! Такая тема не может не затронуть!» На что Бардуз ответил, что идеи Флиц в этом отношении далеко неортодоксальны – она, например, обожает Охотничьи домики на Деукасе, которые были созданы народом Араминты. «И эти изолированные гостиницы действительно есть произведения подлинного искусства», – заметил Бардуз, после чего пустился в рассуждения о том, как посетивший их человек получает воистину эстетическое наслаждение. У Джулиана отвисла челюсть, и он мог только процедить: «Охотничьи домики? Но ведь мы говорили об искусстве!» «Мы о нем и говорим», – отрезал Бардуз и сменил тему. – Каткар обвел взглядом присутствующих. – Весьма интересный эпизод, не так ли? И я передал его вам исключительно в целях укрепления нашего товарищества.

– А еще что можете вы сообщить об этой парочке? – потребовал Вук.

– Весьма немного. Бардуз – человек практичный и непроницаемый, как сталь. Флиц же имеет тенденцию к интроспекции и замкнутости. Однажды я едва ли не час потратил на нее, привлекая всю свою галантность, но она даже не обратила на меня внимания, и пришлось удалиться, так и не разгадав загадки.

– Печальный опыт, – согласился Тамм. – А чем они занимаются на Штроме?

Каткар ответил осторожно и взвешенно:

– Ответ на этот вопрос будет стоить очень дорого и потому я пока придержу его у себя. – Он уставился в камин. – Правда, я вспомнил, что в разговоре с Джулианом Бардуз упомянул об эксперименте, который уже закончился. И по его тону было ясно, что счастья он ему не принес. Тогда Джулиан спросил, не имел ли он дела с Намуром, и Бардуз ответил, что имел и что этого опыта ему вполне хватило.

– Где Намур сейчас? – спросил Шард.

– Не могу сказать. Я не пользуюсь его доверенностью. – Голос Каткара стал резок и он сделал беспокойный жест. – Я очень подозреваю, что вы…

– Так это все, что вы имели нам сообщить? – прервал Вук.

– Разумеется, нет! Вы, что, за дурака меня держите?

– Отнюдь нет. Но в таком случае, просим вас, продолжайте.

Каткар покачал головой.

– Мы играем в одни ворота. Остальная информация потребует оплаты, причем на условиях, о которых я уже говорил. Теперь я должен услышать, принимаете вы мои условия или нет.

– Не помню, чтобы я слышал какие-либо ваши условия, – проворчал Вук. – И не понимаю, какого рода еще информация есть у вас в запасе.

– Что касается гонорара, то он таков – двадцать тысяч солов, вывоз меня в другой мир по моему выбору и моя безопасность до тех пор, пока я не уеду. А насчет информации – не волнуйтесь, не прогадаете.

Бодвин прочистил горло.

– Что ж, давайте предположим, что информация Каткара действительно соответствует названной сумме – и мы согласны ее заплатить. Говорите, Каткар, не бойтесь – и вы узнаете, что значит настоящая справедливость.

– Но это абсурд! – закричал Каткар. – Где сумма и гарантии безопасности?!

– Они есть – но где ваша информация?

– Неужели вы не уважаете даже собственную репутацию? – взорвался Каткар. – Ваше имя и так уже является синонимом скупости! Сейчас вам представляется распрекраснейшая возможность оправдаться, и моя выгода в данном случае неотделима от вашей!

– Ах, вот как! В таком случае скажу, что названная вами сумма несколько завышена.

– Наоборот – двадцать тысяч – это еще дешево за то, что я могу сообщить!

– Забудьте о двадцати тысячах!

– Как бы не так! Думал и буду думать!

– В таком случае нам нужны независимые арбитры.

– И где же они, позвольте спросить?

– Как я понимаю, это должен быть человек высоких моральных качеств и проницательного ума, не так ли?

– Несомненно! – С неожиданным жаром подтвердил Каткар. – И я бы назвал Уэйнесс Тамм!

– Ну и ну, – хмыкнул Вук. – Я и сам имел ее в виду.

– Мы посоветуемся касательно ваших предложений и дадим ответ сегодня ближе к вечеру, – ответил Эгон.

– Как хотите. Заодно можете оплатить сведения, касающиеся Смонни и ее странствий по миру. Порой ее видят в Йиптоне, порой бог знает где, на Соуме, на Розалии, на Трэйвене или даже на Старой Земле. Как это ей удается улетать и прилетать незамеченной?..

– Не знаю, – честно признался Эгон. – А вы, Шард?

– Увы, тоже.

– И я, – вздохнул Вук. – Полагаю, что яхта Титуса Зигони просто садится, подхватывает ее и исчезает.

– Почему же тогда это событие никогда не отражается на ваших мониторах?

– Не могу сказать.

Каткар рассмеялся.

– Прямо тайна какая-то!

– И вы можете пролить на нее свет? – спросил Вук.

Каткар прикусил язык.

– У меня не было подобного намерения. Вам, наверное, по этому поводу лучше посоветоваться с Левином Бардузом, он тоже может кое-что сообщить. Я ничего вам не говорил. Но надо заметить, что ваше агентство расследований, ваше Бюро Б, как-то странно пассивно, а я не намерен перекладывать ваши обязанности на себя.

– Однако, вы, как и все остальные, являетесь субъектом права Сферы Гаеан и обязаны сообщить о противозаконной деятельности и совершающем ее лице в соответствующие учреждения, – холодно напомнил Эгон.

– Ха-ха! – осклабился Каткар. – Вы сначала докажите, что я знаю ответы на вопросы, которые вы и задать-то толком не умеете!

– Если вы действительно так хотите покинуть Штрому, то подойдите в порт завтра, когда мы будем улетать – и мы возьмем вас с собой.

– А как же гарантия выплаты?

– Как я уже казал, мы обсудим ее сегодня вечером.

Каткар на мгновение задумался.

– Нет, это не совсем хорошо. Мне нужен ответ в течение часа, не больше. – Он пошел к двери, но остановился и оглянулся. – Вы возвращаетесь в таверну?

– Совершенно так, – подтвердил Вук. – Я голоден, как волк и намерен, наконец, поесть, как джентльмен.

– В таком случае рекомендую жареную рыбу и суп рок-рак. Я встречу вас в таверне через час.

Каткар открыл наружную дверь, посмотрел направо и налево, несмотря на то, что вокруг было ровным счетом ничего не видно. И через пару минут скрылся во мгле.

Вук тоже поднялся.

– Умственная работа хороша тогда, когда ей не мешает голод. Давайте действительно вернемся в таверну и за супом решим все вопросы так или иначе.

7

Все расселись за столиком в столовой, а через минуту в дверном проеме возникла массивная фигура Вардена Боллиндера. Его тяжелое круглое лицо, и так не блиставшее красотой в обрамлении черных волос, бороды и усов, сейчас выглядело и вообще устрашающим.

Он пересек зал, уселся на свободный стул и обратился к Эгону:

– Если ваше заявление имело целью решить все проблемы и сомнения, то оно несомненно провалилось. Хлопот стало еще больше, чем прежде. Все хотят знать, как скоро придется покидать Штрому и что ждет на Араминте – дворцы или палатки среди диких зверей. Все интересуются, как будет осуществляться эвакуация людей и вещей.

– Наши планы в этом отношении еще не совсем ясны, – заметил Эгон. – Все домовладельцы должны быть занесены в списки и будут эвакуированы в полном порядке, сначала на временные квартиры, потом на постоянные места жительства, которые выберут сами. Все это можно устроить весьма быстро и просто, если, конечно, не вмешается ЖМС, которая поднимет смуту и суету.

Варден недоверчиво усмехнулся.

– Все это сомнительно. У меня от ста до ста пятидесяти домов, а это пятьсот или шестьсот человек уже только в первом списке. Все они по преимуществу хартисты. Остальные, разумеется, будут ждать и тянуть до последнего, до тех пор, пока уже не останется выбора – и с ними придется разбираться отдельно.

Вскоре в зале появился Каткар. Не глядя по сторонам, он прошел размашистым шагом к столику у стены, где сел, вызвал официанта и заказал тарелку рыбного супа. Когда суп подали, он взял ложку, склонился над тарелкой и начал есть с глубокомысленым видом.

– Каткар уже появился, – напомнил Шард. – Пора и нам приняться за обсуждения.

– Да стоит ли это вообще каких-либо обсуждений? – проворчал Вук.

– Если свести вопрос к сути, то получится следующее: можем ли мы воспользоваться такой возможностью? Деньги – вопрос не первой важности, – серьезно проговорил Тамм.

– Могу ли я быть посвящен в то, что происходит или нет? – вмешался Боллиндер.

– Можете, только оставьте все при себе. Каткар хочет продать нам важную информацию за двадцать тысяч солов. Вообще он очень испуганный жизнью человек.

– Хм, – Боллиндер задумался. – Хочу напомнить вам, что Каткар является секретарем и помощником сэра Денцеля Аттабуса, у которого пацифики выудили огромную сумму денег – если, конечно, моя информация правильна.

– Кажется, мысль о том, что Каткар знает нечто, чего не знаем мы, становится очевидной – особенно, если учесть, что он оценивает свои данные в такую сумму, – произнес Шард.

Вук ухмыльнулся, но промолчал.

В зале появился еще один гость, полный, почти тучный молодой человек с мясистым круглым лицом, густыми темными волосами, жесткими усами и ясными серыми глазами. Вновь пришедший присоединился к Каткару. Тот, оторвав глаза от тарелки, был недоволен, что ему помешали. Молодой человек, однако, заговорил весело и непринужденно, от чего брови Каткара взлетели и лицо вытянулось. Он отложил ложку и выпрямился, сверкая глазами.

Шард поинтересовался у Боллиндера, что это за новая личность.

– Это Роби Мавил, один из далеко идущих пацификов, – пояснил Боллиндер. – Он чиновник и является членом Совета, который они называют директоратом. Впереди только Джулиан Бохост, да и тот ненамного.

– Но он не кажется фанатиком.

– Мавил – попуститель. Он любит плести интриги ради интриг. Верить ему ни в коем случае нельзя. Сейчас вы увидите, что через пару минут он переберется и к нам, чтобы очаровать тут всех.

Но Боллиндер ошибся, и Мавил, отойдя от столика Каткара, покинул таверну вообще.

– Ну, так что же с Каткаром? – спросил Глауен у Вука. – Вы намерены пойти навстречу его требованиям?

Вук решил забыть на время свое отношение к Каткару и попытаться выжать из ситуации максимум пользы.

– Если он действительно искренен и не намерен сообщить нам дату Второго пришествия, я порадуюсь уже и этому.

Глауен промолчал. Вук долго изучал его физиономию.

– А ты заплатил бы?

– Он далеко не дурак. И, вероятно, действительно знает цену тому, что собирается нам продать.

– И ты оставил бы его единственным судьей в оценке его информации?

– У нас нет выбора. Поэтому я бы принял его условия, выслушал и заплатил. Но если материал окажется тривиальным или он его переоценивает, я нашел бы способ вернуть деньги обратно.

– Хм, – Вук кивнул. – Эта концепция вызывает доверие и у Бюро Б, и у его руководителя. А ваше мнение, Эгон?

– Я голосую за предложение Глауена.

– Шард?

– Тоже.

Вук повернулся к Глауену.

– Можешь оповестить его о нашем решении.

Глауен встал, но мгновенно сел обратно.

– Он ушел!

– Что за невежливость! – зашумел Вук. – Он сделал нам предложение, а потом удрал, как кролик! Отныне я везде буду утверждать, что он человек без чести! – Затем наклонился к Глауену. – Найди мне его и объясни, что мы не позволим нарушать договор. Быстрей, он не мог еще уйти далеко!

Глауен выскочил на дорогу и оглянулся. С одной стороны темнели скалы, с другой – море, по которому гулял ветер.

Затем молодой человек поднялся немного вверх, но так никого и не увидел. Вокруг никого и не было, кроме желтоватых огней, обозначавших край скалы.

Поиски Каткара были заведомо безнадежны, и Глауен вернулся в таверну. Внизу он увидел Боллиндера, о чем-то говорившего с рыжебородым молодым человеком, который встречал делегацию по прибытии. Молодой человек горячился, Боллиндер стоял, упрямо склонив голову.

Глауен прошел мимо и поднялся обратно в столовую.

– Ну что, где Каткар? – потребовал Вук.

– Ни следа.

– Ничего, через несколько минут приползет и цену значительно понизит! Вот увидите! Я никогда в таких делах не ошибаюсь!

Глауену нечего было сказать в ответ, но вскочила Уэйнесс.

– Я позвоню ему домой! – Но через минуту вернулась. – Никто не отвечает Я оставила срочное послание на автоответчике.

В столовую вернулся и Боллиндер, но теперь в сопровождении рыжебородого.

– Это Йигал Фич, практикующий юрист. Час назад Денцель вызвал его, дабы совершить некую юридическую сделку. Фич подошел к дому Денцеля, но в тот же момент увидел, как хозяин из-за стола выпал прямо в окно, во фьорд. Фич испугался и попытался разглядеть, кто же выкинул сэра Денцеля, но никого не увидел и прибежал сюда, поскольку сам боится браться за это дело. Я позвонил Денцелю домой – горничная ничего не знает, кроме того, что его нет и, как она заметила, «если сэр Денцель еще не научился летать, то, скорее всего, он мертв».