Текст книги "Книга грез"

Джек Холбрук Вэнс
Книга грез

Глава 1

Незнакомец, посмотри на старинную стену, которая возвышается над всем миром. Там замерли паладины, суровые, степенные, спокойные. Все как один.

В центре стоит Иммир, достойный. Ему подвластны все магические силы, он занимается политическими интригами и может устраивать ужасные сюрпризы. Он – Иммир Непредсказуемый и не носит определенного цвета.

По правую руку от Иммира стоит Джеха Раис, верх величия. Джеха Раис проницателен, он всегда знает все о событиях, его касающихся. Вытянув палец, он указывает путь другим паладинам. Ему неведомы сомнения и нерешительность. Некогда его звали Джехой Непреклонным. Его цвет – черный. Он носит черные одежды, мягкие и облегающие, словно кожа, и накидку цвета ночи, закрепленную на груди аграфом с морионом, сияющим, как гаснущая звезда.

По левую руку от Иммира – Лорис Хохенгер, чей цвет красный, как свежая кровь. Он свиреп, порывист, безрассуден. Неохотно покидает он поле битвы, но из всех паладинов может показаться самым великодушным. Он обожает красивых женщин, и, отказывая ему, они ставят под удар свою честь. Ему нравится, когда они бранятся и сопротивляются. Когда он наконец оставляет постель, женщины начинают тосковать.

Рядом с Лорисом Хохенгером – Мьюнес, технический гений. Он может в одно мгновение разрушить мост или повалить башню. Нетерпелив, ловок, и если дорога раздваивается, он идет между. Его память великолепна. Он никогда не забывает ни лиц, ни имен, он помнит сотню миров. Мягких людей, считающих его простодушным, ждет неприятный сюрприз. Его цвет – зеленый.

Спенглевей, чей цвет – желтый, ехиден и часто удивляет людей. Он не обращает внимания на условности. Забавен, как шут, и может играть разные роли. Всех паладинов, кроме одного, потешают его проказы. Когда же приходит время, все паладины, кроме одного, танцуют под его музыку, потому что Спенглевей умеет извлекать музыкальные звуки даже из подвешенного на веревке железного бруска, когда хочет показать свое искусство. Никто не рискует состязаться с Спенглевеем в шутках ради шуток, так как нож его еще острее, чем язык. В битве враги кричат: «Где увалень Спенглевей?» или: «Ага! Трус Спенглевей опять показал пятки!», и тогда он обрушивается на них со всех сторон сразу, в каком-нибудь потрясающем облике…

Возле Джехи Раиса стоит нежный Рун Фадер. Его цвет – синий. В битве он неустрашим и первым приходит на помощь попавшим в беду паладинам. Еще Рун – самый милосердный и справедливый. Он строен, высок и красив, как летний рассвет. Он искусен в живописи, его манеры изысканны, он тонко чувствует красоту, особенно красоту застенчивых дам, которых всегда очаровывает. Увы, в словесных битвах Рун Фадер часто проигрывает.

Рядом с Руном, но несколько в стороне стоит жуткий Эйа Панис, чьи волосы, глаза, длинные зубы и кожа – ослепительно белые. Он носит шлем из белого металла, и лицо его – крупный горбатый нос, грубый подбородок, блестящие глаза – почти сливается со шлемом. На советах он чаще всего говорит только «да» или «нет», но обычно его слово оказывается решающим. Кажется, он знает Дороги Судьбы. Это он единственный среди паладинов, кого не веселят шутки Спенглевея. На самом же деле он улыбается только тогда, когда его никто не может увидеть.

Итак, чужеземец, ступай своей дорогой. Когда же наконец ты возвратишься домой, где бы ни находился он среди мерцающих миров, расскажи о тех, вечно молодых, кто замер в раздумьях на старинной стене…

Из «Книги Грез»

…Мы обращаем внимание на Говарда Алана Трисонга, гения организованной преступности, на его извращенные деяния, невероятную виртуозность. Но позвольте мне признаться в моем благоговении и замешательстве: я не знаю с чего начать.

Трисонг, возможно, величайший обманщик из Властителей Зла (если вообще допустим такой эпитет). Он знаменит самыми экстравагантными противоречиями. Жестокость его беспредельна, и поэтому редкие проявления великодушия не могут не бросаться в глаза. Если тщательно рассмотреть его действия, они выглядят беспристрастными и совершенно логичными. С другой стороны, Трисонг может быть как волевым, так и легкомысленным, словно цирковой клоун. Он таинственный человек, и его истинные намерения невозможно предугадать.

Говард Алан Трисонг! Волшебное имя, внушающее страх и удивление! Что о нем известно достоверно? Одни считают его самым одиноким существом во всей Галактике, другие утверждают, что он – главный организатор всех преступлений. Его нельзя назвать привлекательным: высокий, тощий, с блеклыми глазами серого цвета исключительной чистоты. И вместе с тем он обаятелен и обладает приятными манерами. Он носит самые обычные одежды, без излишеств. Многие утверждают, что ему нравится общество красивых женщин, но, кажется, в равной степени он бы довольствовался обществом духовных лиц или финансистов. Все его романы, о которых нам известно, закончились трагически, если не хуже того…

Карл Карфен. «Властители Зла»

* * *

События, которые привели к гибели Властителя Зла Говарда Алана Трисонга, развивались скачками: то мчались, закручиваясь, то давали свободу выбора, то замирали из-за таинственности, которой Трисонг окружил себя. Согласно нескольким пространным описаниям, Трисонг был скорее высокого, а не среднего роста, с широким лбом, узкими скулами и подбородком, тонкими, четко очерченными губами. Его манеры обычно называли грациозными, но его поведение всегда выдавало необычайно твердый характер. Почти все упоминали «странное поле подавляющей энергии» или «странную экстравагантность», а однажды кто-то употребил слово «безумие».

Навязчивая идея таинственности полностью владела Трисонгом. Нигде, даже в официальных документах, не было ни одной фотографии. Никто никогда не видел ни одного его портрета. Происхождение Трисонга – тайна, его жизнь – загадка.

Зона операций Трисонга охватывала Ойкумену, и он редко появлялся на Краю Света. Он сам наградил себя титулом «Повелитель Сверхлюдей»[1]1
  Во время одного из интервью Трисонг заявил: «Люди, если необходимо, эксплуатируют животных, и при этом их вовсе не мучает совесть. Так называемые преступники эксплуатируют толпу исходя из постулатов иной нравственности… С этой точки зрения преступников можно назвать сверхлюдьми». (Примечание автора.)


[Закрыть].

Джерсен напал на след Говарда Алана Трисонга с помощью абстрактных рассуждений (чистая дедукция классического образца), основанных на информации, полученной от некоего Уолтера Куделина, бывшего Брата Конгрегации, а ныне старшего офицера МПКК.

Они встретились на Берегу Парусных Мастеров, к северу от Авенты, на планете Альфанор, в Скоплении Ригеля.

* * *

Из чайного домика Ченси, расположенного в самом высоком месте Берега Парусных Мастеров, открывался вид на тысячи маленьких домиков, таверн и крохотную рыночную площадь, где собрались сотни различных людей. Каждая постройка была окрашена в свой цвет: бледно-голубой, бледно-зеленый, розовый, белый, желтый. Каждая отбрасывала резкую тень в ослепительном свете Ригеля. Далеко внизу можно было раз глядеть маленький полумесяц пляжа. А еще дальше, до горизонта, простирался шелковистый темно-синий океан.

За столом в тени раскидистого дерева с темно-зеленой листвой сидели Кирт Джерсен и Уолтер Куделин – человек с волосами песочного цвета и розовой кожей, коротким носом и широким подбородком, более приземистый, чем Джерсен. Как и Джерсен, он носил синесерый костюм астронавта, очень удобный для тех, кто не хочет привлекать к себе внимания. Они пили ромовый пунш и говорили о Говарде Алане Трисонге.

В обществе Джерсена Куделин позволял себе расслабиться.

– Каков он сейчас? Это настоящая головоломка. Десять лет назад он называл себя Повелителем Сверхлюдей.

– Король мерзавцев – так было бы точнее.

– Да уж… Он причастен ко всем противозаконным актам во Вселенной. Говорят, однажды Говард шел по окраине Багтауна на Арктуре-четыре и его попытались ограбить. Говард спросил грабителя: «А ты зарегистрировался в Организации?» – «Нет». – «Ну, тогда ты и цента не получишь, но когда мне понадобится штрейкбрехер, я тебя разыщу».

Куделин допил свой пунш и посмотрел на темно-зеленую листву, сквозь которую пробивались гроздья розовых цветков.

– Прекрасное место для микрофона. Я все думаю: кто нас подслушивает?

– Никто, если верить Ченси.

– В наши дни трудно кому-то верить. Организация здесь не единственная сила.

Джерсен поднял руку:

– Еще раз… Я слышал, Трисонг больше не Повелитель Сверхлюдей?

– В общем, так. Он уже давно поручил разрабатывать детали преступлений людишкам помельче. Говард появляется лишь время от времени.

– А кто он сейчас?

Куделин поколебался, обдумывая ответ, а затем, вдруг решившись, подался вперед:

– Вам я, пожалуй, расскажу все, но если эту историю узнает еще кто-нибудь, у нас будут серьезные неприятности. Хотя все это может оказаться и неправдой. – Куделин посмотрел по сторонам. – Вы ведь умеете молчать?

– Конечно.

– Администрация МПКК-до некоторой степени свободная организация, вы знаете. Есть совет директоров и офицер-президент. Сейчас это Артур Санчеро. Пять лет назад погиб его личный адъютант. Несчастный случай. На место адъютанта близкие друзья рекомендовали человека по имени Джетро Коуп, и после негласной проверки того приняли. Он проявил себя настолько толковым и умелым, что работы у Санчеро почти не осталось. – Потом началось странное: директора один за другим погибали. Кто от болезни, кто от несчастного случая, кого-то убили, кто-то наложил на себя руки. Санчеро, а вернее Джетро Коуп, рекомендовал новых директоров, и их зачислили в Управление. Джетро Коуп руководил выборами и подсчитывал голоса. Он провел семь человек в совет директоров МПКК, и ему оставалось провести еще шесть, чтобы получить избирательное большинство. Он, возможно, и добился бы своего, если бы один из новых директоров, называвший себя Бамусом Карлаислом, не столкнулся с агентом, который узнал в нем Шона Мак-Мартри из Дублина, из Ирландии, – шантажиста высшего класса. Короче говоря, Мак-Мартри быстренько вычеркнули из списка претендентов и принудили назвать настоящее имя Джетро Коупа. Вы догадываетесь, какое он назвал?

– Говард Алан Трисонг.

– Совершенно верно. Агенты установили наблюдение за Коупом, но он бесследно исчез.

– А что с остальными шестью новыми директорами?

– Троих убили. Один пропал. Двое все еще занимают свои посты, так как не совершали преступлений и юридически доказали свою невиновность. Остальные директора не проголосовали за их увольнение.

– Благородство, коррумпированность или страх?

– Выбирайте сами.

– Быть Повелителем Сверхлюдей и одновременно возглавлять МПКК… Красивая мечта, не важно, с какой стороны на это смотреть.

– Увы, да. Трисонг – хитрый дьявол. Я бы с удовольствием вырезал его печень.

– А как с фотографиями?

– Не найдено ни одной.

– Но кто-нибудь знает, как он выглядит?

Куделин проворчал:

– Люди, встречавшиеся с Коупом, упоминают длинные, светлые кудри, светлую бороду и усы, хорошие манеры.

– С тех пор о нем что-нибудь слышали?

– Ничего. Он исчез. Я забыл упомянуть, что три года назад мы получили приказ закрыть дело Говарда Алана Трисонга на основании недостатка улик. Приказ пришлось выполнить: у нас действительно слишком мало фактов.

– Все преступники обычно возвращаются на место преступления[2]2
  Джерсен черпает сведения из книги Майкла Диаза «Преступное мышление». (Примечание автора.)


[Закрыть]. Где-то же Трисонг родился и где-то вырос? Хотя бы там должны хорошо знать его. Может быть, года через три появились новые материалы.

– Я проверю свои источники и дам вам знать. Где вы остановились?

– В «Мирамонте».

– Я загляну к вам около полудня, если не возражаете.

* * *

На следующий день точно в полдень Куделин посетил Джерсена в отеле «Мирамонт», стоявшем на окраине Авенты.

– Как я и предполагал, ключа к разгадке его личности по-прежнему нет, – сказал Куделин. – Когда Трисонг, тогда еще молодой человек, впервые объявился на Земле, он грабил банки, мошенничал, шантажировал, убивал, занимался организацией преступного мира. В этом деле он весьма компетентен. Удивительно, но мы ничтожно мало знаем о нем как о человеке…

Куделин вскоре ушел, сославшись на занятость. Джерсен отправился пройтись по Эспланаде, которая тянулась миль на десять параллельно прекрасному белому песчаному пляжу Авенты.

Несчастье, одним из виновников которого был Трисонг, обрушилось на Джерсена более двадцати лет назад, когда Трисонг только-только достиг вершины преступной карьеры. Теперь размах деятельности Трисонга стал грандиозным… Предчувствие, что разгадка этой таинственной личности близка, мучило Джерсена.

Три года назад, когда попытка возглавить МПКК провалилась, Говард Трисонг исчез из виду. Конечно, с тех пор он не бездействовал. Скрываясь где-то, он замышлял новые комбинации, все более сложные, все более страшные.

Джерсен вспоминал совершенные Трисонгом преступления, жестокие, изощренно чудовищные, которых постыдилось бы все человечество. Ни одно из них так и не удалось раскрыть, теперь даже не стоило тратить усилий на расследование. «И все же в них не хватает еще размаха, присущего Трисонгу, его дикости, жестокости, игры извращенного воображения», – сказал сам себе Джерсен.

Он вернулся в отель и позвонил по коммуникатору Куделину.

– Вы помните наш последний разговор?… Мне кажется, вот-вот на поверхность должна выплыть какаянибудь трагедия. У вас есть новости?

Куделин не смог сказать ничего определенного.

– Я думал об этом. Но… Неважно… Пока мне нечего вам ответить.

* * *

Тремя населенными планетами системы Веги были Элойз, Бонифейс и Катберт. Во время Расселения Людей эти планеты облюбовали религиозные секты, одна фанатичнее другой. В шестнадцатом столетии Космической Эры религиозность еще ощущалась, особенно в архитектуре зданий, переделанных из соборов во времена Ленивых Лет.

Понтифракт на Элойзе (маленький городок, известный главным образом своими туманами) благодаря зигзагу судьбы стал важным общественным и финансовым центром. В старейшем районе города на площади Святого Пеадрина стояла древняя Бремвиллская Башня, где расположилась редакция журнала «Космополис», который публиковал новости, фоторепортажи и короткие очерки. Материалы журнала, подчас актуальные, часто драматические и даже сентиментальные, привлекали внимание средних слоев интеллигенции всей Ойкумены.

Через своего финансового поверенного, Джиана Аддельса, Кирт Джерсен приобрел контрольный пакет «Космополиса» и под именем Генри Лукаса, специального корреспондента, использовал журнал как удобное прикрытие.

Прибыв в Понтифракт, Джерсен отправился обедать с Джианом Аддельсом в его прекрасный старинный особняк в Белхолт-Вудс, северном пригороде Понтифракта. За обедом Джерсен упомянул о Говарде Алане Трисонге и его умении оставаться в тени.

Аддельс сразу насторожился:

– Вами движет, надеюсь, чистое любопытство.

– Ну, не совсем так. Трисонг – негодяй и преступник. Его влияние ощущается повсюду. Ночью взломщики могут проникнуть в этот дом и украсть вашего Мемлинга и Ван Тасала, не говоря уже о родосских коврах. Украденные вещи немедленно доставят Трисонгу.

Аддельс мрачно кивнул и попытался пошутить:

– Это серьезное дело. Завтра же направлю докладную записку в МПКК.

– Докладная не повредит.

Аддельс подозрительно взглянул на Джерсена:

– Надеюсь, вас лично этот человек не интересует?

– В некоторой степени.

– Прошу, не впутывайте меня в свое расследование! – довольно злобно рыкнул Аддельс..

– Мой дорогой Аддельс, как я могу не попросить у вас совета?

– Мой совет будет короток и ясен: пусть своим делом занимается МПКК!

– Замечательный совет. Я просто им помогу, насколько возможно. И не сомневаюсь, вы поступите так же.

– Конечно, конечно, – пробормотал Аддельс.

* * *

В библиотеке «Космополиса» Джерсен отыскал материалы, связанные с Говардом Аланом Трисонгом. О Трисонге было написано множество томов, но Джерсен узнал очень мало нового и совсем ничего о том, что его интересовало в первую очередь, – о месте, где родился и жил Трисонг. Ни портретов, ни фотографий Трисонга он тоже не нашел.

В конце дня, полного разочарований, Джерсен просто из упрямства проверил содержимое папки, озаглавленной «Разное», но и там не обнаружил ничего интересного. Две папки, помеченные «Картотека» и «Ненужное», привлекли его внимание. В «Картотеке» было пусто, в «Ненужном» лежала большая фотография площадью почти в квадратный фут, запечатлевшая банкет. Пять мужчин и две женщины сидели впереди, трое мужчин стояли чуть сзади. Сверху кто-то написал: «Здесь Говард Алан Трисонг».

Онемевшими вдруг пальцами Джерсен сжимал фотографию, вглядываясь в изображение. Камера, установленная, видимо, в центре круглого стола, охватила панораму так, что каждый из группы был снят анфас, хотя ни один не смотрел в объектив и, возможно, даже не знал, что его фотографируют. Напротив каждого человека возвышался странный маленький семафор с тремя разноцветными флажками, а рядом стояло по серебряному блюду, наполненному чем-то лиловым. Очевидно, первая перемена блюд на банкете.

Кроме подписи на фотографии был еще номер, отпечатанный внизу: «972».

Обедавшие были разного возраста и принадлежали к разным расам. Все выглядели самоуверенными и сме-. лыми. Обычно такую самоуверенность дают высокое положение в обществе и богатство. Возле всех стояли идентификационные таблички, к сожалению, повернутые оборотной стороной.

Джерсен пристально вглядывался в лица. Кто же из них Говард Алан Трисонг? Его описанию более или менее соответствовали четверо мужчин…

Приблизился работник регистратуры, самодовольный молодой человек, одетый по местной моде: в розовую рубашку с черными полосами и спортивные коричневые штаны. Он взглянул на Джерсена одновременно почтительно и приветливо, однако сдерживая чуть насмешливую улыбку. В редакции «Космополиса» Джерсена не считали талантливым журналистом.

– Роетесь в мусоре, а, мистер Лукас?

– Мельница все смелет, – ответил Джерсен. – Эта фотография, которую собрались выбросить, откуда она?

– А в чем дело? Ее прислали несколько дней назад из нашего отделения в Звездном Порту. Ежегодный банкет Общества Охраны и Тюрем или что-то в таком духе. Неужели это фото может кого-то заинтересовать?

– Может. Все-таки довольно странная фотография. Интересно, кто из них Трисонг?

– Один из местных шишек… А дамочки совершенно старомодные. Тут нет ничего интересного для наших читателей, уверяю вас.

Но Джерсен не отставал:

– Из нашего отделения в Звездном Порту, говорите… В каком Звездном Порту? Их по крайней мере несколько.

– На Новой Концепции, Мараб-шесть.

Снова в его словах прозвучала почти неуловимая снисходительность. В «Космополисе» никто не понимал, как Генри Лукас получает работу, и еще меньше – как он ее выполняет.

Джерсена не волновало мнение коллег.

– Как эта фотография попала сюда?

– Ее доставили с последней почтой. Когда закончите, бросьте ее в корзину.

Клерк пошел по своим делам. Джерсен положил фотографию в свой личный ящик и связался с отделом кадров:

– Кто наш представитель в Звездном Порту на Новой Концепции?

– Звездный Порт находится в зоне действия главной редакции, мистер Лукас. Зональный управляющий Эйлет Маунет.

* * *

Просмотрев «Транспортные маршруты Вселенной», Джерсен обнаружил, что прямого сообщения между Элойзом и Новой Концепцией нет. Если он хотел проехать как обыкновенный пассажир, то должен был совершить три пересадки в промежуточных пунктах, соответственно теряя при этом время.

Джерсен закрыл справочник и поставил его на полку. Потом отправился в космопорт и поднялся на борт своего «Крылатого Призрака», прочного, как космический крейсер, с маленьким грузовым отсеком и каютой на четверых, корабля большего, чем «Фараон», и более комфортабельного, чем арминтор «Старскип».

После полудня, в тот же день, когда Джерсен обнаружил фотографию, он покинул Элойз, оставив Вегу по левому борту. Задал координаты автопилоту и понесся в центр Овна.

Во время полета он внимательно изучал фотографию, и постепенно участники банкета как бы оживали в воображении Джерсена. Каждого из них он спрашивал:

– Это вы – Говард Алан Трисонг?

Некоторые негодующе отрицали это, другие предпочитали отмалчиваться, а некоторые, казалось, бросали вызов, словно говорили: «Безразлично, кто я… Ты сильно рискуешь, связавшись с нами».

Одного из мужчин Джерсен рассматривал чаще других. Блестящие каштановые волосы обрамляли лоб философа; щеки впалые; узкий рот окружали видимые мускулы. Эти тонкие, чувственные губы словно изогнулись в улыбке в ответ на чью-то остроумную шутку.

«Лицо сильное и утонченное, чувствительное, но не нежное, – думал Джерсен. – Лицо человека, способного на все».

Впереди горел Мараб, справа вращалась Новая Концепция и три ее луны.