Текст книги "Глаза другого мира [Глаза верхнего мира, Глаза чужого мира]"

2. СИЛ

Заход солнца над северными пустошами – печальное зрелище, медлительное, как кровь мёртвого животного; сумерки застали Кьюджела на солёном болоте. Темно-красный свет полудня обманул его; начав движение по низким пустошам, Кьюджел вначале обнаружил под ногами сырость, потом влажную мягкость, и теперь во все стороны расстилалась грязь, жёсткая трава, несколько лиственниц и ив, лужи и топи, в которых отражался свинцовый пурпур неба.

На востоке виднелись низкие холмы; Кьюджел направлялся к ним, перепрыгивая с кочки на кочку, осторожно проходя по засохшей грязи. Временами он оступался, падал в грязь и гниющие тростники, и тогда угрозы и проклятия Юкуну, Смеющемуся Волшебнику, достигали максимума злобы.

В сумерках, спотыкаясь от усталости, Кьюджел достиг склонов восточных холмов, и тут его положение не улучшилось, а ухудшилось. Его приближение заметили разбойники-полулюди и начали преследовать. Кьюджел уловил вначале зловоние, а уже потом звук их шагов; забыв об усталости, он отскочил и побежал вверх по склону.

На фоне неба виднелась полуразрушенная башня. Кьюджел вскарабкался по заплесневелым камням, извлёк свой меч и встал в дыре, некогда служившей входной дверью. Внутри тишина, запах пыли и мокрого камня; Кьюджел опустился на одно колено и на фоне неба увидел три гротескные фигуры, остановившиеся на краю руин.

Странно, подумал Кьюджел: обнадёживающе, хотя в то же время и зловеще. Эти существа, очевидно, боятся башни.

Растаяли последние остатки света; по некоторым предзнаменованиям Кьюджел понял, что башня населена духами. Около полуночи появился призрак в светлой одежде с серебряной лентой, на которой висели двенадцать лунных камней. Он приблизился к Кьюджелу, глядя на него пустыми глазницами. Кьюджел прижался к стене так, что затрещали кости, неспособный пошевелить пальцем.

Призрак заговорил:

– Разрушь крепость. Пока камень соединён с камнем, я должен оставаться, хотя земля холодеет и погружается во тьму.

– Охотно, – прохрипел Кьюджел, – если бы не те, снаружи, которые хотят меня убить.

– В задней стене башни есть выход. Используй ум и силу и исполни моё повеление.

– Считай, что крепости уже нет, – горячо ответил Кьюджел. – Но какие обстоятельства так неослабно удерживают тебя на посту?

– Они забылись, я остаюсь. Исполни моё повеление, или я прокляну тебя вечной скукой, подобной моей.

Кьюджел проснулся в темноте; тело болело от холода и твёрдых камней. Призрак исчез; сколько же он спал? Посмотрев в дверь, он увидел, что восточный край неба посветлел от приближающегося восхода.

Через некоторое время появилось солнце и послало пылающие лучи в дверь, осветив заднюю стенку. Тут Кьюджел обнаружил каменную лестницу, ведущую в пыльный проход, который через пять минут вернул его на поверхность. Из укрытия он осмотрел местность, увидел троих разбойников в различных местах, каждый прятался за грудой камней.

Кьюджел обнажил меч и осторожно двинулся вперёд. Добрался до первого разбойника и погрузил меч в его шею. Тот раскинул руки, пошевелил ими и умер.

Кьюджел достал меч и вытер его об одежду трупа. Лёгкой походкой он подошёл сзади ко второму разбойнику, который, умирая, издал звуки. Третий явился посмотреть, что происходит.

Выпрыгнув из укрытия, Кьюджел пронзил его. Разбойник закричал, выхватил свой кинжал и набросился на Кьюджела, но тот отскочил и бросил тяжёлый камень. Разбойник упал, на лице его была ненависть.

Кьюджел осторожно подошёл к нему.

– Ты смотришь в лицо смерти; скажи, что тебе известно о скрытых сокровищах.

– Никаких сокровищ я не знаю, – ответил разбойник. – А если бы и знал, то тебе сказал бы последнему, потому что ты убил меня.

– Это не моя вина, – сказал Кьюджел. – Вы преследовали меня, а не я вас. Зачем вы это делали?

– Чтобы есть, чтобы жить, хотя жизнь и смерть одинаково бессмысленны, и я их равно презираю.

– В таком случае ты не можешь сердиться на меня за то, что я тебя от жизни перемещаю к смерти. И снова возникает вопрос о сокровищах. Может, скажешь последнее слово об этом?

– Да, скажу. Сейчас покажу своё единственное сокровище. – Он порылся в сумке и вытащил круглый белый камешек. – Это черепной камень гру, в настоящий момент он трепещет от силы. Я воспользуюсь этой силой, чтобы проклясть тебя, чтобы призвать к тебе скорую мучительную смерть от рака.

Кьюджел торопливо убил разбойника, потом тяжело вздохнул. Ночь принесла одни трудности.

– Юкуну, если я выживу, тебя ждёт расплата!

Кьюджел повернулся, чтобы осмотреть крепость. Некоторые камни упадут от одного прикосновения, другие потребуют значительных усилий. Он вполне может не дожить до конца этой работы. А каково проклятие бандита? Скорая мучительная смерть. Какая злоба! Проклятие короля-призрака не менее угнетающее. Как он сказал: вечная скука?

Кьюджел потёр подбородок и серьёзно кивнул. Громко крикнул:

– Господин призрак, я не могу остаться, чтобы исполнить твою просьбу. Разбойников я убил и теперь ухожу. Прощай, и пусть быстрее проходят века.

Из глубины крепости донёсся стон, и Кьюджел почувствовал присутствие неизвестного.

– Я привожу в действие своё проклятие! – появилось у него в сознании.

Кьюджел быстро шёл на юго-восток.

– Великолепно; все идёт хорошо. «Вечная скука» прямо противоречит «скорой мучительной смерти». Остаётся рак, но он в виде Фиркса уже у меня есть. Надо пользоваться головой в борьбе со проклятиями.

Он шёл по пустошам, пока крепость не скрылась из вида, и вскоре оказался на берегу моря. Поднявшись на пригорок, он посмотрел вверх и вниз по берегу и увидел на востоке тёмный мыс, другой такой же – на западе. Потом спустился к морю и двинулся на восток. Море, ленивое и серое, посылало вялый прибой на песок, гладкий, без единого следа.

Впереди Кьюджел увидел чёрное пятно, чуть позже превратившееся в престарелого человека, который стоял на коленях и просеивал через решето песок.

Кьюджел остановился посмотреть. Старик с достоинством кивнул ему и продолжал свою работу.

Любопытство наконец заставило Кьюджела заговорить.

– Что это ты ищешь так усердно?

Старик отложил сито и потёр руки.

– Где-то на этом берегу отец моего прадеда потерял амулет. Всю жизнь он просеивал песок, надеясь найти утраченное. Его сын, а после него мой дед, потом мой отец и наконец я, последний в нашем роду, поступали так же. Мы просеяли весь песок от Сила, и до Бенбадж Сталла остаётся всего шесть лиг.

– Эти названия мне незнакомы, – сказал Кьюджел. – Что такое Бенбадж Сталл?

Старик указал на мыс на западе.

– Древний порт, в котором теперь остались только разрушенный волнолом, старый причал и один-два дома. Но некогда барки из Бенбадж Сталла бороздили море до Фалгунто и Мелла.

– И эти места мне неизвестны. А что находится за Бенбадж Сталлом?

– Земля к северу сужается. Солнце низко висит над болотами; там никто не живёт, кроме нескольких отверженных.

Кьюджел обратил своё внимание на восток.

– А что такое Сил?

– Вся эта область называется Сил; господство в ней мои предки уступили дому Домбера. Все величие ушло; остаются только древний дворец и посёлок. За ними тёмный и опасный лес. Так сократилось наше королевство. – Старик покачал головой и возобновил своё занятие.

Кьюджел некоторое время смотрел на него, потом, лениво отбрасывая ногой песок, заметил блеск металла. Наклонившись, он поднял браслет из чёрного металла, блестящий пурпуром. По окружности браслета располагались тринадцать выступов, похожих на карбункулы; вокруг каждого выступа были выгравированы руны.

– Ха! – воскликнул Кьюджел, показывая браслет. – Какая красота! Настоящее сокровище!

Старик отложил решето и совок, медленно встал на колени, потом на ноги. Глаза его округлились, он качнулся вперёд. Протянул руку.

– Ты нашёл амулет моих предков, дома Слейя. Дай его мне!

Кьюджел отступил.

– Ну, ну, твоя просьба неразумна!

– Нет! Нет! Амулет мой; ты не можешь взять его. Ты хочешь уничтожить работу всей моей жизни и жизни четверых моих предков?

– А почему ты не радуешься, что амулет найден? – раздражительно спросил Кьюджел. – Тебе больше не нужно искать. Объясни мне, как действует амулет. От него прямо несёт волшебством. Чем он полезен владельцу?

– Владелец – это я, – простонал старик. – Прошу тебя, будь великодушен.

– Ты ставишь меня в неудобное положение, – ответил Кьюджел. – Я слишком бедный человек, чтобы проявлять щедрость, но не считаю себя невеликодушным. Если бы ты нашёл амулет, разве ты бы отдал его мне?

– Нет, так как он мой.

– Тут мы с тобой не согласимся. Представь себе, что твоё убеждение неверно. Зрение подтвердит тебе, что амулет у меня в руках, в моей власти, короче, это моя собственность. Поэтому я высоко бы оценил информацию о свойствах этого амулета и способах его применения.

Старик взмахнул руками, пнул решето с такой силой, что порвал его, и оно покатилось по берегу к самой воде. Волна подхватила его; старик сделал невольное движение, чтобы вернуть решето, потом снова взмахнул руками и пошёл по берегу. Кьюджел неодобрительно покачал головой и тоже пошёл по берегу на восток.

Началась неприятная ссора с Фирксом, который считал, что самый быстрый способ вернуться в Олмери – идти в порт Бенбадж Сталл. Кьюджел в отчаянии прижал руки к животу.

– Есть только один осуществимый маршрут! По землям, которые лежат к югу и востоку. Что с того, что по океану короче? Кораблей там нет; а просто так мне не переплыть океан.

Фиркс ещё несколько раз подозрительно впивался когтями, но в конце концов позволил Кьюджелу идти по берегу на восток. Старик сидел на холме, держа в руке совок, и смотрел в море.

Довольный событиями утра, Кьюджел шёл по берегу. Он долго рассматривал амулет; от него исходило сильное ощущение волшебства; к тому же он очень красив. Руны, нанесённые с большим искусством и точностью, к сожалению, были ему непонятны. Он осторожно надел браслет на руку и при этом случайно нажал один из карбункулов. Откуда-то послышался ужасный стон, в нем звучала страшная боль. Кьюджел остановился и осмотрел берег. Серое море, бледный песок, выше по берегу какие-то кусты. К западу Бенбадж Сталл, к востоку Сил, серое небо над головой. Он один. Откуда же донёсся стон?

Кьюджел осторожно коснулся карбункула и снова вызвал тот же отчаянный стон.

Заинтересованный, Кьюджел нажал другой карбункул, на этот раз послышался отчаянный вопль. Голос другой. Кьюджел очень удивился. Кто на этом мрачном берегу так легкомысленно его разыгрывает? Он нажимал каждый карбункул по очереди и произвёл целый концерт криков во всех диапазонах боли и гнева. Кьюджел критически осмотрел амулет. Помимо вызывания стонов и воплей, он не проявлял никакой силы, и вскоре Кьюджелу это занятие наскучило.

Солнце достигло зенита. Кьюджел утолил голод водорослями, которые стали съедобными, когда он потёр их дощечкой Юкуну. За едой ему послышались чьи-то голоса и беззаботный смех, но такой неясный, что его можно было принять за шум волн. Поблизости в океан выдавалась скала; прислушавшись внимательнее, Кьюджел понял, что голоса доносятся оттуда. Голоса ясные, какие-то детские, искренне весёлые.

Он осторожно заглянул за скалу. К дальнему её концу, там, где накатывался океан и шумела тёмная вода, к ней прикрепились четыре большие раковины. Они были раскрыты; из них высовывались головы на обнажённых плечах и руки. Головы круглые и красивые, с мягкими щеками, серо-голубыми глазами, с пучками светлых волос. Существа опускали пальцы в воду и ткали из неё красивую мягкую ткань. Тень Кьюджела упала на воду; немедленно раковины захлопнулись.

– Как это? – весело воскликнул Кьюджел. – Вы всегда закрываетесь при виде незнакомого лица? Значит, вы так трусливы? Или просто грубы?

Раковины не раскрывались. По их рифлёной поверхности струилась вода. Кьюджел подошёл поближе, присел на корточки и наклонил голову.

– А может, вы слишком горды? И закрываетесь в пренебрежении? Или вам неизвестны приличия?

По-прежнему никакого ответа. Кьюджел начал насвистывать мелодию, которую слышал на Азеномайской ярмарке.

Вскоре в самой дальней раковине приоткрылась щёлка, оттуда на него уставились глаза. Кьюджел просвистел ещё один-два куплета и снова заговорил:

– Откройте свои раковины! Вас ожидает чужестранец, который хочет расспросить о дороге на Сил и о других важных для него вещах.

Ещё в одной раковине появилась щель: ещё пара глаз рассматривала его изнутри.

– Может, вы ничего не знаете, – насмехался Кьюджел. – Ничего, кроме цвета рыбы и мягкости воды.

Дальняя раковина открылась шире, стало видно негодующее лицо.

– Мы не невежественны!

– Не ленивы, мы знаем приличия, мы не презрительны, – подхватила вторая.

– И не робки! – добавила третья.

Кьюджел глубокомысленно кивнул.

– Вполне возможно. Но почему вы спрятались при моем появлении?

– Такова наша природа, – сказало существо из первой раковины. – Многие жители моря рады были бы застать нас врасплох, и с нашей стороны мудро сначала спрятаться, а потом выяснять обстановку.

Теперь раскрылись все четыре раковины, хотя ни одна не раскрылась так же широко, как до появления Кьюджела.

– Ну, хорошо, – сказал он, – что вы мне расскажете о Силе? Как там принимают чужестранцев? Сердечно или изгоняют? Есть ли там гостиницы, или пришельцу придётся спать в канаве?

– Такие проблемы за пределами наших знаний, – сказало первое существо. Оно полностью раскрыло раковину и выставило бледные руки и плечи. – Жители Сила, если в море говорят правду, замкнуты и подозрительны, даже по отношению к своему правителю. Кстати, правит ими девушка из древнего дома Домбера.

– А вон идёт старик Слейя, – сказало другое. – Что-то он сегодня рано возвращается.

Третье захихикало.

– Слейя стар; никогда не отыщет он свой амулет, и поэтому дом Домбера будет править Силом, пока не погаснет солнце.

– О чем вы это? – невинно спросил Кьюджел. – О каком амулете вы говорите?

– Сколько мы помним, – объяснило одно существо, – старик Слейя всегда просеивал песок, и отец его тоже, и ещё раньше другие Слейя. Они ищут металлическую ленту, с её помощью надеются вернуть свою власть.

– Замечательная легенда! – с энтузиазмом воскликнул Кьюджел. – А какова власть этого амулета, как его приводят в действие?

– Наверно, это знает Слейя, – с сомнением сказало одно существо.

– Нет, потому что он мрачен и сердит, – добавило другое. – Вспомни, как он раздражителен, когда бесцельно просеивает песок!

– Но разве никто другой не знает? – с беспокойством спросил Кьюджел. – Никаких слухов в море? Никакой древней таблички с надписью?

Существа в раковинах весело рассмеялись.

– Ты спрашиваешь так заинтересованно, будто ты сам Слейя! Мы ничего такого не знаем.

Скрывая разочарование, Кьюджел задал ещё несколько вопросов, но существа оказались простодушными и не способными долго задерживать на чем-то одном своё внимание. Кьюджел послушал, как они обсуждают океанские течения, оттенки жемчуга, хитрый характер некоего морского создания, которое они заметили накануне. Через несколько минут Кьюджел вновь упомянул Слейя и амулет, и опять морские существа говорили неопределённо, их разговор был по-детски непоследователен. Казалось, они забыли о Кьюджеле; окуная пальцы в воду, они продолжали ткать бледные нити. Некоторые раковины и моллюски вызвали их осуждение своим бесстыдством; они осудили большую раковину, лежащую на дне океана.

Наконец Кьюджелу их разговор надоел, он встал, и тут же морские существа обратили на него своё внимание.

– Тебе нужно так быстро уходить? Мы как раз хотели узнать причину твоего появления; прохожие так редки на Большом Песчаном Берегу, а ты похож на человека, пришедшего издалека.

– Верно, – согласился Кьюджел, – и должен идти ещё дальше. Посмотрите на солнце: оно склоняется к западу, а я хочу переночевать сегодня в Силе.

Одно из существ подняло руки и показало прекрасную одежду, сотканную из водяных нитей.

– Мы дарим тебе эту одежду. Ты человек чувствительный и нуждаешься в защите от ветра и холода. – Оно бросило одежду Кьюджелу. Тот осмотрел наряд, удивляясь красоте ткани и её блеску.

– Благодарю вас, – сказал Кьюджел. – Никак не ожидал такой щедрости. – Он завернулся в одежду, но она тут же превратилась в воду, и Кьюджел весь промок. Четверо существ залились громким озорным смехом, а когда Кьюджел в гневе шагнул к ним, захлопнули свои раковины.

Кьюджел пнул раковину существа, которое дало ему одежду, ушиб ногу, и это ещё усилило его гнев. Он схватил большой камень, обрушил на раковину и разбил её. Выхватив кричащее существо, Кьюджел бросил его на песок; оно лежало, глядя на него; под головой и руками оказались бледные внутренности.

Слабым голосом оно спросило:

– Почему ты так поступил со мной? Из-за шутки ты отобрал у меня жизнь, а другой у меня нет.

– Поэтому ты больше не будешь шутить, – заявил Кьюджел. – Смотри, ты насквозь промочил меня.

– Это всего лишь озорство; совсем незначительная шалость. – Существо говорило слабеющим голосом. – Мы, живущие в скалах, плохо владеем волшебством, но у меня есть сила проклятия, и потому я провозглашаю: да не исполнится твоё заветное желание, каким бы оно ни было; ты лишишься его ещё до конца дня.

– Ещё одно проклятие? – Кьюджел недовольно покачал головой. – Два проклятия я сегодня уже уничтожил. И теперь ещё одно?

– Это проклятие ты не уничтожишь, – прошептало существо. – Это последнее действие в моей жизни.

– Злоба – свойство, достойное сожаления, – раздражённо заметил Кьюджел. – Сомневаюсь в эффективности твоего проклятия. Но все же если ты откажешься от ненависти, я буду лучше о тебе думать.

Но морское существо молчало. Вскоре оно превратилось в слизь, поглощённую песком.

Кьюджел сидел на песке, размышляя, как бы получше отвратить последствия этого проклятия.

– В борьбе с проклятиями нужно пользоваться головой, – вторично за короткое время сказал Кьюджел. – Разве зря меня прозвали Кьюджел Умник? – Но никакая уловка в голову не приходила, и он пошёл дальше по берегу, всесторонне обдумывая проблему.

Мыс на востоке приближался. Кьюджел увидел, что он зарос тёмными высокими деревьями, через которые просвечивают белые здания. Снова показался Слейя, он бегал взад и вперёд по берегу, как будто лишился разума. Потом подошёл к Кьюджелу и упал на колени.

– Амулет, прошу тебя! Он принадлежит дому Слейя; он предоставляет нам правление Силом! Отдай его мне, и я выполню твоё заветное желание!

Кьюджел застыл на месте. Какой парадокс! Если он отдаст амулет, Слейя, несомненно, обманет его или во всяком случае не сможет выполнить обещанное – учитывая силу проклятия. С другой стороны, если Кьюджел не отдаст амулет, он лишится своего заветного желания – опять-таки учитывая силу проклятия, – но зато амулет останется у него.

Слейя истолковал его колебания как знак слабости.

– Я сделаю тебя грандом королевства! – пылко воскликнул он. – Я подарю тебе корабль из слоновой кости, и двести прекраснейших девушек будут исполнять твои желания; твоих врагов я помещу во вращающийся котёл – только отдай мне амулет!

– Амулет обладает такой властью? – удивился Кьюджел. – Он может все это сделать?

– Да! Да! – вскричал Слейя. – Если умеешь читать его руны!

– Хорошо, – сказал Кьюджел, – как же их прочесть?

Слейя со скорбной обидой смотрел на него.

– Этого я не могу сказать; мне нужен амулет.

Кьюджел презрительно махнул рукой.

– Ты отказываешься удовлетворить моё любопытство. В свою очередь я отвергаю твои высокомерные домогательства!

Слейя повернулся в сторону мыса, где сквозь деревья виднелись белые дома.

– Я все понял. Ты сам хочешь править Силом!

Есть и менее желательные перспективы, подумал Кьюджел, и Фиркс, разделяя его мнение, сделал несколько предупредительных движений. Кьюджел с сожалением отказался от своих планов; тем не менее у него появилась возможность уничтожить проклятие морского существа.

– Если я должен быть лишён заветного желания, – подумал Кьюджел, – было бы мудро направить своё желание, хотя бы на день, на новую цель. Поэтому я буду стремиться править Силом. Отныне это моё заветное желание. – И, чтобы не вызывать недовольства Фиркса, вслух добавил: – Я намерен использовать амулет для осуществления очень важных целей. Но среди них вполне может быть и власть над Силом, которую мне даёт мой амулет.

Слейя хрипло сардонически рассмеялся.

– Вначале убеди Дерву Корему в твоей власти. Она из рода Домбер, с характером мрачным и неровным; скорее не девушка, а лесной гру. Берегись Дервы Коремы: она прикажет выбросить тебя вместе с моим амулетом в морские глубины!

– Если ты опасаешься такого исхода, – грубо сказал Кьюджел, – расскажи, как действует амулет, и я предотвращу это несчастье.

Но Слейя упрямо покачал головой.

– Недостатки Дервы Коремы хорошо известны; к чему менять их на какого-то неизвестного разбойника?

За свою откровенность Слейя получил удар, от которого упал. Кьюджел пошёл дальше по берегу. Солнце низко висело над морем; он пошёл быстрее: нужно до темноты найти убежище.

Наконец он добрался до конца пляжа. Перед ним возвышался мыс, а на нем тёмные высокие деревья. Сквозь листву виднелась балюстрада, окружающая сад; чуть южнее на юг, прямо на океан, выходила ротонда с колоннами. «Действительно красиво!» – подумал Кьюджел и с новым интересом осмотрел амулет. Его временное заветное желание – власть над Силом – переставало быть условным. Кьюджел подумал, не избрать ли ему новое: прекрасное знание скотоводства, например, или способность превзойти любого акробата… Но он неохотно отказался от этого плана. К тому же сила проклятия морского существа ещё неизвестна.

Тропа покинула пляж и начала извиваться среди душистых кустов и цветов: дафния, гелиотропы, чёрная айва, клумбы пахучих звёздных капель. Пляж превратился в ленту, растворяющуюся в темно-бордовом закате; мыс Бенбадж Сталл больше не был виден. Тропа выровнялась, прошла через густую рощу лавровых деревьев и привела к овальной площадке, заросшей травой, некогда тут была плац для парадов или упражнений.

Слева площадку ограничивала высокая каменная стена с большими церемониальными воротами, над которыми виднелся древний герб. От ворот отходила длинная, в милю, дорожка для прогулок, ведущая к дворцу, – променад. Дворец представлял собой богато украшенное многоэтажное здание с бронзовой крышей. Вдоль всего фасада дворца шла терраса; променад соединялся с ней пролётом широких каменных ступеней. Солнце к этому времени уже зашло; на землю опускались сумерки. Не видя больше никакого убежища, Кьюджел двинулся к дворцу.

Променад некогда представлял собой монументальное сооружение, но теперь он находился в полуразрушенном состоянии, и сумерки наделяли его меланхолической красотой. Справа и слева расстилался когда-то роскошный сад, теперь неухоженный и заросший. По обеим сторонам променада стояли каменные урны, украшенные сердоликом и гагатом; по центру шёл ряд пьедесталов выше человеческого роста. На каждом пьедестале бюст, а под ним руны, похожие на те, что на амулете. Пьедесталы стояли на расстоянии пяти шагов друг от друга и тянулись на целую милю, до самого дворца. Первые бюсты долго подвергались воздействию ветра и воды, лица их были почти неразличимы; но чем ближе к дворцу, тем яснее становились лица. На последнем пьедестале была статуя молодой женщины. Кьюджел замер: это девушка из ходячей лодки, которую он встретил на северных землях: Дерва Корема, из рода Домбера, нынешняя правительница Сила.

Одолеваемый дурными предчувствиями, Кьюджел остановился, рассматривая массивный портал. Он расстался с Дервой Коремой вовсе не дружелюбно; напротив, она могла затаить к нему злобу. С другой стороны, во время их встречи она сама пригласила его к себе во дворец и говорила с большой теплотой; может, злоба рассеялась, а теплота осталась. И Кьюджел, вспомнив её исключительную красоту, нашёл перспективу второй встречи вдохновляющей.

Но что если она по-прежнему гневается на него? На неё должен произвести большое впечатление амулет, если она, конечно, не станет расспрашивать Кьюджела о его использовании. Если бы только он знал, как прочесть руны, все было бы просто. Но так как Слейя не пожелал поделиться с ним этим знанием, придётся поискать в другом месте, в частности в этом дворце.

Кьюджел остановился перед широкой лестницей, ведущей к террасе. Мраморные ступени потрескались, балюстрада вдоль террасы заросла мхом и лишайником – в таком состоянии полумрак придавал всему печальное величие. Дворец казался в лучшем состоянии. С террасы поднималась исключительно высокая аркада, со стройными витыми колоннами и сложным резным антаблементом, рисунок которого в темноте Кьюджел не смог разобрать. За аркадой виднелись высокие арочные окна, тускло освещённые, и большая дверь.

Осаждаемый разнообразными сомнениями, Кьюджел поднимался по ступеням. Что если Дерва Корема просто посмеётся над его претензиями? Что тогда? Стонов и криков может не хватить. Медленно Кьюджел поднялся на террасу, оптимизм его все убывал, и остановился под аркадой: может, все же разумнее поискать убежище где-нибудь в другом месте. Но, оглянувшись через плечо, он подумал, что видит высокую тёмную фигуру среди пьедесталов. Кьюджел отказался от мысли искать другое убежище и быстро подошёл к высокой двери: если он представится достаточно скромно, может, вообще не увидится с Дервой Коремой. На ступенях послышались вкрадчивые шаги. Кьюджел заколотил в дверь. Звук гулко отдавался внутри дворца.

Проходили минуты; Кьюджелу казалось, что шаги сзади приближаются. Он снова постучал, и снова звуки отдались внутри. Открылось окошечко, и кто-то стал внимательно его разглядывать. Глаз исчез, появился рот.

– Кто ты? – спросил рот. – Чего ты хочешь? – Рот снова исчез, появилось ухо.

– Я путник, ищу убежища на ночь; и побыстрее, потому что появилось какое-то страшное создание.

Снова появился глаз, тщательно осмотрел террасу и вернулся к Кьюджелу.

– Есть ли у тебя какое-нибудь удостоверение?

– Нет. – Кьюджел оглянулся через плечо. – Я предпочёл бы обсудить этот вопрос внутри, потому что существо поднимается по лестнице.

Окошко захлопнулось. Кьюджел смотрел на немую дверь. Он снова заколотил, оглядываясь на темноту. Со скрипом дверь отворилась. Маленький коренастый человек в пурпурной ливрее поманил его.

– Входи, и побыстрее.

Кьюджел торопливо проскользнул внутрь, а слуга тут же захлопнул зверь и закрыл её на три железных засова. Не успел он этого сделать, как дверь затрещала от тяжёлого удара.

Слуга ударил по двери кулаком.

– Я опять провёл это существо, – с удовлетворением сказал он. – Не будь я так быстр, оно бы тебя схватило, к моему неудовольствию, да и к твоему тоже. Теперь моё главное развлечение – лишать это существо его забав.

– Да. – Кьюджел перевёл дыхание. – А что это за существо?

Слуга развёл руками.

– Ничего определённого неизвестно. Оно появилось недавно и прячется в темноте между статуями. Ведёт себя как вампир, отличается необыкновенной похотью; несколько моих товарищей могли сами в этом убедиться; они все теперь мертвы из-за его гнусных действий. Ну а я, чтобы отвлечься, дразню это существо. – Слуга отступил, внимательно осмотрел Кьюджела. – Ну, а ты? Твои манеры, наклон головы, то, что ты все время смотришь из стороны в стороны, – все это обозначает безрассудность и непредсказуемость. Надеюсь, ты будешь сдерживать эти свои свойства, если они действительно у тебя есть.

– В данный момент, – ответил Кьюджел, – мои желания просты: комната, кровать, немного еды на ужин. Если мне это дадут, я сама воплощённая благовоспитанность. Я даже готов помочь тебе в твоих удовольствиях; мы вдвоём придумаем немало уловок, чтобы поймать на удочку злого духа.

Слуга поклонился.

– Твои потребности будут удовлетворены. Поскольку ты идёшь издалека, наша правительница захочет поговорить с тобой, и, может, то, что ты получишь, намного превзойдёт твои скромные запросы.

Кьюджел торопливо отрёкся от подобной чести.

– Я простой человек; одежда моя грязна, сам я давно не мылся; говорить могу только о пустых банальностях. Лучше не беспокоить правительницу Сила.

– Ну, эти недостатки мы исправим, – возразил слуга. – Следуй за мной.

Он провёл его по коридорам, освещённым факелами.

– Здесь ты можешь умыться; я почищу твою верхнюю одежду и найду тебе свежее платье.

Кьюджел неохотно расстался со своей одеждой. Он вымылся, подрезал мягкие чёрные волосы, подстриг бороду, смазал тело ароматным маслом. Слуга принёс чистую одежду, и Кьюджел, освежённый, переоделся. Одеваясь, он нажал один из карбункулов на амулете. Из-под пола донёсся болезненный стон.

Слуга в ужасе отскочил и тут увидел амулет. Рот его раскрылся в изумлении, поведение стало подобострастным.

– Мой дорогой сэр, если бы знал вашу истинную сущность, я отвёл бы вас в подобающие вам апартаменты и принёс лучшую одежду.

– Я не жалуюсь, – ответил Кьюджел, – хотя, конечно, одежда старовата. – Он жизнерадостно коснулся карбункула, в ответ на послышавшийся вопль коленки слуги задрожали.

– Молю о прощении, – запинаясь, произнёс он.

– Больше ничего не говори, – сказал Кьюджел. – Вообще-то я хотел посетить дворец инкогнито, так сказать, чтобы без помех познакомиться с состоянием дел.

– Это благоразумно, – согласился слуга. – Вы, несомненно, уволите с должности дворецкого Сармана и повара Бильбаба, когда вам станут известны их прегрешения. Что же касается меня, то если ваша светлость вернёт Силу его древнее великолепие, может, найдётся место и для Йодо, самого верного и добросовестного вашего слуги.

Кьюджел сделал великодушный жест.

– Если это произойдёт – а таково моё заветное желание, – ты не будешь забыт. А пока я хотел бы незаметно оставаться в этих помещениях. Принеси мне соответствующий ужин и достаточное количество вина.

Йодо низко поклонился.

– Как пожелает ваша светлость. – И ушёл.

Кьюджел прилёг на диван и начал рассматривать амулет, вызвавший такую преданность Йодо. Руны, как и раньше, не поддавались расшифровке; карбункулы производили только стоны – это развлечение, но особой практической ценности не имеет. Кьюджел использовал все призывы, побуждения, приказания, какие смог привлечь при своём поверхностном знании волшебства, но все напрасно.

Появился Йодо, но без ужина.

– Ваша светлость, – начал Йодо, – имею честь передать вам приглашение Дервы Коремы, прежней правительницы Сила, посетить её вечерний банкет.

– Но как это стало возможно? – спросил Кьюджел. – Она не знала о моем появлении; насколько я помню, я тебе особо это подчёркивал.

Йодо ещё раз низко поклонился.

– Естественно, я повиновался, ваша светлость. Хитрости Дервы Коремы превосходят моё понимание. Она каким-то образом узнала о вашем присутствии и передала приглашение, которое вы слышали.