Текст книги "Коснуться твоих губ (Похититель невест)"

Она вздохнула – то был вздох мечтательный, непрактичный, женственный, который она редко позволяла себе. Нужно узнать побольше… о нем и о той волнующей, полной опасностей жизни, которую он ведет. Поставив кочергу на дощатый пол, она поднялась, подошла к нему и села рядом.

Саманта устремила взгляд на его маску, и их взгляды встретились сквозь узкие прорези. Ее охватила дрожь, ей захотелось увидеть, какого цвета у него глаза. При слабом свете очага они казались темными и бездонными.

– А вам не бывает страшно? – спросила она.

– Ага, бывает. Каждый раз, когда я надеваю этот костюм. – Он наклонился к ней, и она затаила дыхание. – Я не хочу умирать, тем более от руки палача.

От него замечательно пахло. Кожей и лошадьми… и приключениями.

– Вы берете с собой оружие? – спросила она.

– Ношу нож в сапоге. И больше ничего. Я терпеть не могу держать в руке пистолет.

Ей показалось, что в глазах его мелькнула боль, но она не была уверена.

– А скажите, куда бы вы послали меня? – спросила она. – В Америку или на континент?

– А куда бы вам хотелось поехать, девушка?

– О, – выдохнула она, и от одной возможности выбирать глаза у нее закрылись. Страстное желание понесло ее, точно буйная река, проделав щель в плотине, за которой она прятала свои чувства. – Есть очень много мест, которые мне страшно хотелось бы увидеть.

– И все же, куда бы вы предпочли отправиться?

– В Италию. Нет, в Грецию. Нет, в Австрию. – Открыв глаза, она рассмеялась. – Пожалуй, это к счастью, что мне не требуются ваши услуги, сэр, потому что я не смогла бы решить, куда именно вам отослать меня. – Казалось, его взгляд проник ей в самую душу, и смех ее замер. Тяжесть этого настойчивого взгляда одновременно горячила и леденила кровь.

– В чем дело? – спросила она.

– Вам, мисс Бриггем, нужно бы почаще это делать.

– Что? Быть нерешительной?

– Нет. Смеяться, вот как сейчас. Это… меняет вас.

Она не знала, нужно ли принимать эти слова как комплимент, но, произнесенные голосом горячим, бархатным и хрипловатым, они окутали ее, как теплый мед.

– Скажите, – прошептал он, – если бы вам предоставили выбрать только одно место, куда бы вы поехали?

Почему-то сердце у нее забилось медленно и тяжело.

– В Италию, – тоже шепотом ответила она. – Я всегда мечтала увидеть Рим, Флоренцию, Венецию, Неаполь… и города между ними. Исследовать развалины Помпеи, походить по Колизею, побывать в галерее Уффици, увидеть работы Бернини и Микеланджело, поплавать в теплой воде Адриатики… – Голос ее замер, превратившись в легкий вздох.

– Исследовать? – повторил он. – Походить? Поплавать?!

Щеки ее жарко вспыхнули, ее охватило смятение: сама того не заметив, она сказала этому незнакомцу то, что говорила только Хьюберту.

От стыда у нее мурашки побежали по телу. Уж не смеется ли он над ней? Она прищурилась, глядя на него, пытаясь увидеть его глаза, боясь прочесть в них явную насмешку. Но к ее удивлению, его упорный взгляд вовсе не был насмешлив. В нем была лишь глубокая настойчивость, которая странно смущала ее и от которой по телу пробегала дрожь.

Поспешив нарушить неловкое молчание, она заметила:

– Наверное, никто не знает, кто вы такой на самом деле.

Поколебавшись, он ответил:

– В противном случае это стоило бы мне жизни.

– Да, вероятно, так оно и было бы. – Она почувствовала прилив симпатии к этому человеку. – Вы выбрали одинокую жизнь, сэр, чтобы заниматься вашим благородным делом?

Он медленно кивнул, словно обдумывая ее слова:

– Совершенно верно. Но это не высокая цена.

– Вы не правы. Я… я хорошо знаю, что такое одиночество и сопутствующее ей чувство пустоты.

– У вас, конечно, есть друзья.

– Не много. – Она невесело усмехнулась. – Честно говоря, совсем не много. Но у меня есть семья. Мой младший брат и я – мы с ним особенно близки. И все же порой было бы славно…

– Да?

Саманта пожала плечами, внезапно смутившись.

– Иметь кого-то, кроме мальчишки, кто понимал бы тебя. – Некоторое время она рассматривала свое смятое платье, потом подняла на него глаза. – Надеюсь, сэр, в один прекрасный день вы найдете кого-то, кто избавит вас от чувства вины и одиночества.

Несколько мгновений он смотрел на нее, потом медленно протянул руку и ласково провел по ее щеке пальцем в перчатке.

– Надеюсь, и вы тоже, девушка.

От этого короткого прикосновения, похожего на легкий ветерок, у Самми перехватило дыхание. Она молча смотрела на него, не в силах пошевелиться, смущенная небывалым теплом, охватившим ее. Но прежде чем она успела тщательно разобраться в своих чувствах, он поднялся и протянул ей руку:

– Пойдемте. Дождик кончился. Пора отвезти вас домой.

Домой? Самми уставилась на протянутую руку и мысленно стряхнула с себя мечтательное оцепенение. Да, конечно. Домой. Где ей и место. Где ее семья…

Господи, ее семья! Они, вероятно, обезумели от беспокойства. Сирил, конечно, уже сообщил об ее исчезновении. Все внутри у нее сжалось от чувства вины. Она так увлеклась своим похитителем в маске, что забыла, как беспокоятся родители и Хьюберт.

– Да, – сказала она, вложив свою руку в его и позволив ему помочь ей встать с пола. – Я должна вернуться домой. – Она ведь хочет вернуться домой. Но почему тогда ее охватило такое сосущее чувство пустоты?

Они молча вышли из хижины. Он подсадил ее, потом сам взлетел в седло, обхватив ее своими жесткими ногами и одной рукой прижав к груди. Она ощущала тепло его тела, но по спине почему-то побежали мурашки.

– Не волнуйтесь, девушка. Я не дам вам упасть.

Прежде чем Самми успела заверить его, что не боится, они помчались что есть мочи по лесу. На этот раз вместо страха в ней бурлила радость. Закрыв глаза, она наслаждалась ветром, дующим в лицо, запахом влажной земли, шорохом листьев. Ей представлялось, что она – прекрасная принцесса, которую обнимает красивый принц, пока они мчатся по всему королевству, направляясь в какое-то необыкновенное место. Глупые, несуразные мечты. Но она знала, что эти мгновения в обществе героя в маске бесценны, что ей никогда больше не доведется пережить их.

Ей казалось, что прошло очень мало времени, когда он натянул поводья и остановил лошадь. Самми раскрыла глаза и прищурилась. Вдали она различила россыпь мелких огней, напомнивших ей светлячков, которых она недавно ловила.

– Бриггем-Мэнор сразу же за этими деревьями, – прошептал он. – Боюсь, из-за вашего исчезновения поднялась тревога.

– Откуда вы знаете?

– Послушайте.

Она напрягла слух и услышала тихое бормотание многих голосов.

– Кто это?

– Судя по количеству фонарей над землей и толпе, собравшейся на лужайке, я бы сказал, что там половина деревни.

– О Боже! Оставьте меня здесь, и я пойду домой. Я не хочу, чтобы вы рисковали – вас могут поймать.

Он помолчал, осматривая местность.

– Не похоже, чтобы кто-то из них размахивал оружием, – сказал он ей на ухо. – Поэтому я доставлю вас вашей семье. Не хочу, чтобы вы упали в яму или споткнулись в темноте. Но попрощаемся мы здесь, потому что я сразу уеду.

– Благодарю вас, сэр.

– Не стоит благодарности. Отвезти вас домой – мой долг.

– Я не за это вам благодарна, хотя и за это тоже. – Она смотрела на него, горло перехватило от наплыва чувств. – Я благодарю вас за прекрасный вечер, который никогда не забуду. Это было великолепное приключение. – Она опустила глаза. – Мне всегда хотелось приключений.

Пальцем в перчатке он приподнял ее лицо за подбородок.

– Я рад, мисс Бриггем, что смог устроить вам великолепное приключение.

– Да поможет вам Бог, сэр. Вы делаете дело героическое и благородное.

Она почувствовала, что под маской он улыбнулся.

– Спасибо, девушка. Надеюсь, что когда-нибудь вам удастся осмотреть все те места, о которых вы мечтаете. Желаю, чтобы все ваши мечты осуществились.

С этими словами он пустил жеребца в галоп. Они выехали из-за деревьев и помчались по траве. Самми щурилась от ветра, сердце у нее билось все сильнее, по мере того как они приближались к толпе.

Он натянул поводья, и лошадь остановилась в десяти футах от толпы. Хор громких ахов, за которым последовал гул шепота, донесся до Самми. Он опустил ее на землю, потом обратился к группе людей, с изумлением уставившихся на них.

– Я возвращаю мисс Бриггем с извинениями. – Он рванул поводья, и великолепный жеребец поднялся на дыбы. Самми вместе с остальными смотрела, раскрыв рот, на всадника в маске, освещенного дюжиной фонарей.

В следующее мгновение конь галопом умчался прочь, и длинный черный плащ похитителя взметнулся за ним. Через несколько секунд тьма поглотила его.

– Саманта! – Голос отца, хриплый от беспокойства, нарушил молчание.

– Папа! – Она подбежала к отцу, и он обнял ее так крепко, что она едва не задохнулась.

– Самми, дорогая моя, милая девочка. – Он судорожно сглотнул, и из груди его вырвался вздох. – Слава Богу. – Отпустив дочь, он отстранил ее на расстояние вытянутой руки и окинул тревожным взглядом. – Ты в порядке?

– Да.

Понизив голос, отец спросил:

– Он не причинил тебе вреда?

– Нет. Честно говоря, он был очень добр.

Отец испытующе посмотрел на нее и удовлетворенно кивнул. Бросив взгляд в сторону леса, он заметил:

– Полагаю, преследовать его ни к чему. Тем более в такой темноте. Главное, что ты дома. И в безопасности. – Он сунул руку в карман жилета. – Вот твои очки, дорогая. Сирил нашел их в лесу.

Самми нацепила очки на нос. Толпа подошла к ним, выражая радость по поводу ее благополучного возвращения и одновременно бросая испуганные взгляды на лес. Сирил вытер слезы огромным носовым платком и стиснул девушку так, что, казалось, переломает ей ребра.

– Надеюсь, мисс Самми, – сказал он, громко высморкавшись, – что вы никогда больше не будете меня пугать. Я прямо постарел на десять лет. А сердце у меня уже не такое, как было.

Хьюберт заключил сестру в объятия, и металлическая оправа его очков врезалась ей в щеку.

– Ну и напугала же ты нас, Самми.

Она чмокнула брата в щеку, взъерошила его непокорные волосы.

– Мне очень жаль, милый. Я…

Передняя дверь Бриггем-Мэнор отворилась.

– Мое дитя! Где мое дитя?

Корделия Бриггем бросилась вниз по ступенькам, растолкав толпу, подбежала к Самми и набросилась на нее с такой силой, что обе они рухнули бы на землю, не поддержи их отец.

Сжав Самми в объятиях и обдав ее цветочным ароматом, мать простонала:

– О, мое бедное, бедное дитя. – И отстранив дочь, заглянула ей в лицо: – Ты невредима?

– Да, мамочка, все в порядке.

– Слава Богу. – Она поднесла руку ко лбу.

Ее муж прошептал яростным полушепотом:

– Только не пытайтесь упасть в обморок, миссис Бриггем, потому что, клянусь, я и пальцем не шевельну, чтобы поднять вас. Хватит с меня ваших истерик.

Если бы Чарльз Бриггем провозгласил себя самим королем Георгом, его жена не была бы так потрясена. Воспользовавшись тем, что на какой-то момент она лишилась дара речи, Бриггем обратился к собравшимся:

– Как видите, с Самантой все в порядке. Спасибо, что пришли, а теперь извините нас – мы должны уложить дочь в постель.

С добрыми пожеланиями соседи разошлись по домам, а слуги – по своим комнатам. Когда они поднялись по каменным ступеням, ведущим к передней двери, к дому подъехал какой-то человек верхом на лошади.

– Мистер Бриггем?

Отец остановился.

– Да?

– Меня зовут Адам Стратон. Я – судья. Мне стало известно, что вашу дочь увез Похититель Невест.

– Это так, сэр. Но я счастлив сообщить вам, что она вернулась живой и невредимой. – Он кивком указал на Самми.

Судья с интересом посмотрел на девушку.

– Приятная новость, сэр. Впервые слышу, чтобы этот разбойник возвратил свою жертву. Вам повезло.

Самми хотела возразить, но судья сказал:

– Мне хотелось бы с вами поговорить, мисс Бриггем… если вы не слишком устали.

– Разумеется, мистер Стратон.

Самми предвкушала, как рассеет его заблуждения. Разбойник! Вот уж право!

– Чарльз, проводите мистера Стратона в гостиную, – предложила миссис Бриггем голосом, исключающим всякие возражения. – Мы с Самантой присоединимся к вам сию минуту. Мне бы хотелось переговорить с ней наедине.

– Прекрасно, – согласился отец. – Пожалуйте сюда, мистер Стратон. – Они вошли в дом.

Едва они остались одни, мать повернулась к Самми:

– Теперь, милочка, говори правду. Причинил ли этот человек тебе вред? В… каком-нибудь смысле?

– Нет, мамочка. Это истинный джентльмен, к тому же очень добрый. И извинился за то, что увез меня.

– Так и должно было быть, во всем виноват майор Уилшир. Это ужасный человек, милочка, и я не позволю тебе выйти за него замуж.

Самми хотела что-то сказать, но это было не так-то просто.

– Даже не пытайся разубедить меня, Саманта. Мы с отцом решили не выдавать тебя за этого невежу. Поняла?

Саманта была в полном недоумении, но не возражала, поскольку не собиралась замуж за майора.

– Да, мамочка. Поняла, – сказала она.

– Отлично. Еще я хотела у тебя спросить. – Мать наклонилась к ней и понизила голос: – Я прочла об этом Похитителе Невест в «Таймс». Пишут, что он с головы до ног одет в черное, как разбойник с большой дороги, и носит маску. Это правда?

– Правда.

– И еще говорят, что он сильный и безжалостный.

– Сильный. Но не безжалостный. – Саманта невольно вздохнула. – Он обходителен, добр и благороден.

– Но он вор.

Самми покачала головой:

– Он не крадет деньги, мамочка. У него своих хватает. Он помогает девушкам, которых насильно заставляют выйти замуж, начать новую жизнь. Когда-то его любимую выдали за ненавистного ей человека.

Миссис Бриггем испустила долгий вздох.

– Как бы благородно это ни звучало, милочка, факт остается фактом – ты провела несколько часов в обществе мужчины без присмотра. Нужно смотреть в глаза реальности. Общество может отвернуться от тебя.

Самми не знала, что сказать, об этом аспекте своего приключения она еще не думала. Ей было все равно, что говорят о ней другие, но она не имела ни малейшего желания навлечь неприятности на своих родных.

Она посмотрела на мать, и ей стало не по себе. Самми слишком хорошо знала это выражение мрачной задумчивости в ее глазах, означавшее: «должно-быть-средство-повернуть-эту-катастрофу-мне-на-пользу», которое неизменно предшествовало самым невероятным планам матери. Саманта буквально слышала, как лихорадочно работает мысль в ее хорошенькой головке.

– Тебе следует пойти к отцу и мистеру Стратону, Самми. Я сейчас приду.

– Принести вам нюхательную соль?

– Нет, я прекрасно себя чувствую. – Она провела теплой ладонью по щеке дочери. – Мне просто необходимо глотнуть свежего воздуха и собраться с мыслями. Ступай.

Самми поцеловала мать и пошла в дом, надеясь, что, какой бы план ни созрел в ее голове, он будет не столь ужасным, как помолвка с Уилширом.

Оставшись одна, Корделия стала расхаживать взад-вперед. Как же сделать так, чтобы неудавшееся похищение не превратилось в скандал и не опозорило семью? Как сможет она представить случившееся в положительном свете? Ее дочь похищает самый известный – скандально известный – человек в Англии, и она проводит в его обществе несколько часов? Бог мой, голова раскалывается, стоит об этом подумать. Не говоря уже о реакции Лидии. Что же делать матери в подобной ситуации?

Вглядываясь в темноту, где лунный свет ласкал деревья на опушке леса, она размышляла о человеке, который похитил Самми.

Судя по словам Самми, это джентльмен, добрый и благородный. К тому же богатый.

Может быть, он и похититель, но вполне приличный человек. Неизвестно только, женат он или холост.

Глава 4

Из лондонской газеты «Таймс»:

«Широко известный Похититель Невест снова появился, он похитил молодую девушку из деревни Танбридж-Уэллз в графстве Кент. Однако на этот раз Похититель вернул молодую особу домой, поняв, что увез ее по ошибке. Особа эта, которая, к счастью, не пострадала во время похищения, проявила недюжинную силу духа, когда власти расспрашивали ее. Она не смогла дать описание Похитителя, поскольку он был в маске, только сообщила, что голос у него низкий и хриплый и что он превосходно держится в седле.

В связи с этими новостями отцы ранее похищенных Жертв образовали общество охотников за Похитителем Невест. Они повысили награду за его поимку до немыслимой суммы в пять тысяч фунтов! Каждый мужчина в Англии будет искать его за такую сумму, они перевернут всю страну, чтобы Похититель Невест предстал перед судом».

– Вот где вы, лорд Уэсли!

Голос Лидии Нордфилд царапал барабанные перепонки Эрика, и лорд с трудом сдерживался, чтобы не морщиться. Проклиная ночные тени, которые не смогли скрыть его так хорошо, как он надеялся, он вышел из темного угла террасы и пошел к хозяйке по каменным плитам. Он не мог не подивиться необычайной зоркости миссис Нордфилд, хотя и подозревал, что даже самые устрашающие обстоятельства вроде полной темноты не могли бы помешать ей заметить человека, принадлежащего к знати.

Он остановился перед ней и чопорно поклонился:

– Вы искали меня, миссис Нордфилд?

– Да, милорд. Нам почти не удалось поговорить, когда вы приехали.

– Ах, сударыня, вам не следует бояться, что я обижусь. Я понимаю требования, которые лежат на хозяйке во время такого элегантного приема, как ваш. – Он обвел рукой ее помещичий дом и превосходно ухоженные сады. – Вы превзошли самое себя.

Она приосанилась совсем как павлин – это сходство усиливали разноцветные перья, развевающиеся на ее тюрбане.

– После нашего разговора на прошлой неделе мне просто пришлось устроить прием в честь мисс Бриггем. – Она наклонилась к нему, ее перья касались его рукава. – Как вы и предполагали, неудавшееся похищение мисс Бриггем стало самым возбуждающим on dit[2]2
  Здесь: темой для разговора (фр.).


[Закрыть] за последние годы, в особенности, после той статьи в «Таймс».

– Вот как, сударыня. Устроив прием в ее честь, вы стали любимицей Танбридж-Уэллз.

Даже слабый свет не мог скрыть жадности, мелькнувшей в ее глазах.

– Да, все случилось именно так, как вы и предсказывали. И хотя в честь мисс Бриггем было устроено много вечеров, никто не сумел заманить к себе в дом вас. Конечно, ни у какой другой хозяйки поместья нет такой красивой дочери, как моя Дафна. – Она сунула руку в перчатке под его локоть, пальцы ее обхватили его руку, как стальные когти. – И естественно, самое меньшее, что я могу сделать для Саманты, это представить ее похищение в самом положительном свете. В конце концов, мы с ее матерью много лет были самыми близкими подругами. – Театрально вздохнув, она продолжила: – Я искренне надеюсь, что этой девушке доставляет удовольствие ее известность, поскольку известность эта очень скоро пройдет.

Эрик выгнул бровь.

– Пройдет? Почему вы так говорите?

– Когда интерес к приключению Саманты угаснет, ей придется снова стать такой, какой она всегда была, бедняжка.

– А какой она была?

Миссис Нордфилд заговорщическим тоном произнесла:

– Ни для кого не секрет, милорд, что девушка она необычная. Ведь она собирает жаб и насекомых в лесу! Это шокировало всех, еще когда она была ребенком, а теперь и подавно. Вместо того чтобы научиться играть на фортепьяно или танцевать, она проводит время со своим странным братцем в его странном сарае, где они ставят научные опыты, которые можно описать только как…

– Странные? – Он не сумел скрыть резкости, прозвучавшей в его голосе.

– Вот именно! И хотя я не сплетница, но недавно слышала, что Саманта плавает в озере в их поместье! – Она содрогнулась. – Конечно, я никогда ни слова не скажу ей в осуждение, но представить себе не могу, каково приходится бедной Корделии.

Перед глазами у него мелькнул образ мисс Бриггем. Вот она плещется в озере, в платье, облепившем ее женственные формы. Вот снимает платье и остается в одной сорочке… или вообще в чем мать родила. Его бросило в жар.

– Не исключено, что ее мать находит склонности мисс Бриггем привлекательными. Даже интересными.

– Чепуха. Впрочем, Корделия действительно пытается всех убедить в этом. – Откинувшись назад, она озарила его улыбкой, показав острые зубы. – Слава Богу, моя Дафна – настоящая леди. Восхитительная молодая особа! Одаренная музыкально, с поистине ангельским голосом. А рисует как! Вы непременно должны посмотреть нашу галерею.

– С величайшим удовольствием.

Она сжала его руку.

– Вы не забудете своего обещания танцевать с Дафной?

– Я человек слова, – сказал Эрик, прекрасно понимая, что этот званый вечер устроен ради того, чтобы он танцевал с дочерью миссис Нордфилд, как и обещал.

– Превосходно. – Она бросила взгляд на французское окно и склонила голову набок. – Кажется, оркестр уже играет кадриль. Я помогу вам отыскать Дафну…

– Не ждите меня. – Эрик одарил ее самой очаровательной из всех своих улыбок. – Мне хочется насладиться сигарой, прежде чем я вернусь на празднество, и я не смею задерживать вас – гости ждут хозяйку.

Явно разрываясь между обязанностями хозяйки и нежеланием выпустить его, она нехотя высвободила руку из-под его локтя.

– Да, пожалуй, мне следует вернуться. – Она посмотрела на него, сузив глаза. – Я велю Дафне ждать вашего приглашения на танец, милорд.

– Надеюсь, она согласится оказать мне такую честь, сударыня.

Пробормотав нечто, подозрительно напоминающее «да, она проползет сквозь огонь ради такой возможности», миссис Нордфилд сделала реверанс и вернулась в дом.

Едва она исчезла за французскими дверьми, как Эрик снова отошел в тень, разглаживая складки на рукаве, намятые цепкими пальцами миссис Нордфилд. Хотя он привык иметь дело с мамашами дочерей на выданье, такими, как миссис Нордфилд, ее манера казалась ему особенно невыносимой. Ее снисходительные замечания по поводу мисс Бриггем действовали ему на нервы.

Но раздражение его окупилось. Когда он заехал к миссис Нордфилд на прошлой неделе, то намеренно расценил похищение мисс Бриггем в самом положительном свете, чему способствовало появление в то утро статьи в «Таймс». И теперь миссис Нордфилд всем уши прожужжала об этой статье. Издав несколько восклицаний по поводу храбрости мисс Бриггем, он сообщил тогда миссис Нордфилд, что получил множество приглашений на вечера, устраиваемые в честь новоявленной героини, которые он, увы, не смог принять из-за полученных ранее. Затем он выразил крайнее удивление тем, что она, самая выдающаяся хозяйка во всей округе, еще не пригласила его к себе. Он, разумеется, предпочтет побывать на вечере у нее и надеется, что будет иметь честь танцевать с ее последней незамужней дочерью.

Через два дня пришло послание от миссис Нордфилд. Неизменно бдительный Артур Тимстоун уже сообщил, что мисс Саманта не только не сделалась притчей во языцех из-за этой скандальной истории, а, напротив, превратилась в любимицу всей округи. Но Эрик понимал, что знак одобрения, поставленный на ней миссис Нордфилд, был необходим, чтобы мисс Бриггем не пострадала в глазах общества от своей встречи с Похитителем Невест – встречи, которую он так и не смог забыть.

Когда Эрик понял, что мисс Бриггем сообщила властям очень немного нового касательно Похитителя Невест, он решил, что забудет об этой девушке.

Но все вышло по-другому.

Ее слова, произнесенные задумчивым голосом, не шли у него из головы. «Это было великолепное приключение… Понимаете, мне всегда хотелось приключений». Он прекрасно понимал, как жаждет приключений молодая особа вроде мисс Бриггем – старая дева и синий чулок, вся жизнь которой прошла в Танбридж-Уэллз.

«Я и сама часто чувствую себя одинокой». Это искреннее признание тронуло его до глубины души. Он ощутил духовное родство с ней и, видит Бог, знал, что такое одиночество. Изоляция, в которой он жил из-за своего тайного занятия, порой казалась удушающей. Даже в обществе он чувствовал себя одиноким.

Устремив взгляд на дом, он заметил, что все французские окна, ведущие в переполненный гостями танцевальный зал, открыты, чтобы туда проникало как можно больше прохладного вечернего воздуха. В саду стрекотал ночной хор кузнечиков, соревнуясь со звуками скрипок, гулом разговоров и звяканьем хрустальных бокалов, доносившимся из дома. От вьющихся роз наплывали сладкие запахи, окружая его пеленой цветочных ароматов.

Вечер был в самом разгаре. Но где же мисс Бриггем? Оставаясь скрытым в тени, он оглядел переполненный зал, и когда, наконец, заметил ее, сердце у него екнуло.

Да, его усилия принесли пользу, судя по всему, с мисс Бриггем все было в порядке, как и докладывал Артур. Сейчас ее окружали несколько леди. К ним подошли два джентльмена, и каждый старался первым подать мисс Бриггем бокал с бледно-желтым пуншем.

Устроившись поудобнее у шероховатой каменной наружной стены, Эрик вынул из жилетного кармана золотой портсигар и достал манильскую сигару. Раскурил ее, втянул душистый аромат и принялся наблюдать за девушкой, которую никак не мог выбросить из головы.

Ее каштановые волосы были убраны в пучок, лежащий на шее. Хотя ее платье из бледно-голубого муслина было скромным, оно не могло скрыть ее женственные формы. Она держалась прямо, высоко подняв голову.

Еще один джентльмен с пуншем присоединился к окружающей ее группе, и Эрику стало интересно, сумеет ли она выпить третий бокал. Его взгляд остановился на ее губах, которые растянулись в благодарной улыбке при виде вновь подошедшего. Даже на расстоянии нельзя было не заметить соблазнительной полноты этих губ. Новый джентльмен поклонился, с нескрываемым интересом смерив девушку взглядом. От раздражения Эрик наморщил лоб, но его собственная реакция раздражала его еще больше.

С четверть часа он наблюдал за ней. Леди и джентльмены роились возле нее, словно пчелы возле улья. Сначала ему показалось, что ей это нравится, но, понаблюдав за ней несколько минут, он понял, что улыбка у нее вымученная. И еще ему показалось, что она стиснула зубы. Вот уж воистину странная реакция.

Но еще более необычными показались ему очевидные приступы грусти, которые, как он заметил, время от времени омрачали ее глаза. Очевидно, она старалась скрыть, что несчастна, и, присмотревшись к ней, он убедился, что не ошибся. Когда она думала, что на нее никто не смотрит, улыбка исчезала, плечи опускались и она с тоской устремляла взгляд на окно, ведущее в сад. Он чувствовал себя перед ней виноватым. Почему она несчастна? Не потому ли, что встретилась с Похитителем Невест?

Бодро кивнув и натянуто улыбнувшись, она выбралась из группы окруживших ее гостей и пошла по периметру зала. Высокий, светловолосый джентльмен, в котором Эрик узнал виконта Карсдейла, остановил ее рядом с окном, позади которого стоял Эрик. И хотя он не услышал из разговора ни слова, зато увидел, что Карсдейл поднес к губам ее руку в перчатке и поцеловал, и поцелуй этот длился гораздо дольше, чем полагалось, и еще этот негодяй позволил себе окинуть плотоядным взором фигуру мисс Бриггем.

Эрика охватила ярость. Неужели Карсдейл обращается с ней так неуважительно из-за ее встречи с Похитителем Невест? И поэтому она так несчастна? Неужели остальные мужчины обращаются с ней так же? Проклятие, неужели ее репутация все-таки пострадала? Он вспомнил, как ее волнующее тело прижималось к нему, и стиснул зубы. Он никому не позволит относиться к ней неуважительно, тем более что явился виновником сложившейся ситуации.

Швырнув на землю недокуренную сигару, он потушил каблуком тлеющий окурок, вознамерившись избавить мисс Бриггем от этого мерзавца Карсдейла. Но едва вошел в зал, как к нему прилипла Лидия Нордфилд.

– Я вижу, вы докурили сигару, милорд, – проворковала она, крепко схватив его за руку.

Он вежливо поклонился, размышляя, как бы избавиться от нее. Однако мисс Бриггем удалось отделаться от Карсдейла без его помощи, так что он еще какое-то время провел рядом с хозяйкой дома. Взяв бокал шампанского, он отвечал что-то на ее пошлую болтовню, не спуская при этом глаз с маленькой девушки с каштановыми волосами, которая шла по залу. Два джентльмена, в которых он узнал Бабкока и Уитмора, сыновей здешних богачей, перехватили ее. Эрик крепче сжал бокал. Бабкок поцеловал ей руку.

Он уже изготовился пересечь зал, как вдруг мисс Бриггем указала на французское окно, выходящее на террасу. Как только Бабкок и Уитмор повернулись к окну, она, пробежав зал, укрылась за разлапистой пальмой. Эрик спрятал улыбку и рассеянно кивнул, что-то отвечая миссис Нордфилд. Хм-м… эти пальмы весьма походили на те, что росли у него в оранжерее, и это совпадение послужило решительным основанием для дальнейших исследований.

Самми передвинула очки на переносицу и осторожно выглянула из-за густой зеленой изгороди, создаваемой росшими в кадках пальмами и папоротниками миссис Нордфилд.

О Боже, вон они – Альфред Бабкок и Генри Уитмор. Они так и стояли у французского окна, в полном недоумении, смущенные, не понимая, куда она делась.

Самми тяжело вздохнула. Никогда в жизни она не сталкивалась с более скучными особами. И что гораздо хуже, было почти невозможно сохранять в их обществе серьезный вид, потому что обильная колючая растительность на лице мистера Бабкока придавала ему злосчастное сходство с дикобразом, а при виде черных волос мистера Уитмора, его близко посаженных глаз и носа, напоминающего клюв, Самми неизбежно вспоминала ворону. Она слушала их разглагольствования о том, как лучше всего завязывать галстук, пока не ощутила желания удушить обоих их собственными шейными косынками. В полном отчаянии она указала на темный сад и воскликнула:

– Смотрите! Стадо оленей!

Едва они повернулись к окну, как она бросилась за спасительные пальмы, словно ее преследовала стая бешеных собак. Пока что она спасена, но как долго сумеет она там прятаться?

– Ах, Самми, что ты здесь делаешь? Тебе нехорошо?

Самми сдержала готовый вырваться стон. Спрятаться удалось ненадолго. Она повернулась к Гермионе. Ее красавица сестра, в чьих глазах читалась нежная забота, раскрыла изящный кружевной веер и стала рядом с ней за пальмовыми листьями.

– Я хорошо себя чувствую, но прошу тебя, говори потише, – умоляюще проговорила Самми, глядя сквозь листву.

– Прости, – прошептала Гермиона. – От кого ты прячешься? От мамочки?

– В данный момент нет, но это не исключено. А сейчас я пытаюсь ускользнуть от двух денди, что стоят у окна.

Гермиона вытянула шею.

– Мистер Бабкок и мистер Уитмор? По-моему, весьма славные джентльмены.

– Может, и славные, только вместо головы у них кочаны капусты.

– О Господи! Они вели себя с тобой нелюбезно?

Гермиона приняла весьма воинственный вид, готовая защитить сестру, и на Самми нахлынула волна благодарности. Заставив себя улыбнуться, она сказала:

– Нет. Гораздо хуже. Они оба пожелали танцевать со мной.

Негодующее выражение исчезло с лица Гермионы.

– И поэтому ты спряталась за пальмами?

– Вот именно.

– Что вы здесь делаете? – Громкий шепот у нее над ухом заставил Самми вздрогнуть. Обернувшись, она увидела, что к Гермионе подошла вторая ее сестра, Эмили.