Текст книги "Любовницы-убийцы"

ГЛАВА 9

Фрэнк Бассалино был старшим сыном Энцио и отец полагался на него больше, чем на остальных, потому что, когда он решил вроде бы отойти от дел, Фрэнк взял на себя некоторые из его наиболее важных предприятий.

– Когда-нибудь, – с гордостью говорил Энцио. – Фрэнк станет Хозяином. И этот день не уж далек.

Фрэнк нашел общий язык с более старшими по сравнению с ним деловыми партнерами Энцио. Это были трудные люди, скорые на критику, но он сумел установить с ними отношения.

В некоторых отношениях Фрэнк был даже крепче Энцио. Родившийся и выросший в одном из самых бандитских районов Нью-Йорка, он вынужден был всегда драться, чтобы получить то, что хотел, несмотря на положение его отца.

Фрэнк был не тот человек, которому стоило становиться поперек дороги. Ему исполнилось уже тридцать шесть, он работал на Энцио с шестнадцати и знал все тонкости его бизнеса. Он участвовал в делах, связанных с рэкетом, проституцией, торговлей наркотиками, в различных махинациях и воровских операциях. Одно время он входил в группу боевиков, но Энцио не одобрил этого. Дело было слишком рискованным и опасным.

В свое время Фрэнк прославился как большой бабник в лучших традициях семьи Бассалино, перетрахав бесчисленное количество женщин – он трахал и вышвыривал, как использованную туалетную бумагу. Так шло до тех пор, пока, когда ему было уже двадцать девять, он не увидел фотографию Анны Марии, своей кузины, живущей в Сицилии, и немедленно послал за ней. Ей тогда исполнилось четырнадцать лет и она не говорила по-английски. Энцио дал ее родителям деньги на приданое и все устроил. Когда она приехала в Америку, Фрэнк женился на ней.

Что отец, что сын, оба выбирали себе спутниц жизни на старой родине. В отличие от Розы Анна Мария была застенчивая и тихая. Теперь ей исполнилось уже двадцать один, а она все еще почти не говорила по-английски.

Фрэнк и Анна Мария жили в старом кирпичном доме в районе Куинс со своими четырьмя детьми, она ожидала еще одного ребенка.

Теперь Фрэнк не очень блудил. Единственная его слабость была когда он трахал какую-нибудь случайно подвернувшуюся шлюху.

Когда настало время приводить в исполнение план мести, Рио заявила, что хочет заняться Фрэнком Бассалино. Ее кандидатура была отвергнута. Подробное досье, которое они на него собрали, говорило, что она совершенно не в его вкусе. Нет, решили они сообща, шанс на то, чтобы добиться успеха у Фрэнка Бассалино, может быть только у девушки свежей и невинной. Девушки, которая будет напоминать ему о его жене, когда она только приехала в Америку. Очевидным кандидатом оказалась Бетт.

Случилось так, что подвернулась благоприятная возможность. Фрэнк искал няню, которая учила бы его детей английскому языку. Он обратился в три агентства по найму, но никто из тех, кого ему присылали, его не устраивал, потому что большинство из них были негритянками или мексиканками. Было решено, что Бетт попробует поступить на это место.

Она сменила свой наряд хиппи на скромную блузку и юбку. Забрав свои светлые волосы в тугой узел на затылке и вооружившись фальшивыми рекомендациями, она отправилась в дом Фрэнка Бассалино для беседы.

Горничная провела ее в старомодно обставленную гостиную. Здесь была старая мебель, на стенах много картин на религиозные темы. Бетт огляделась, ее сердце от отвращения забилось сильнее.

Она ждала более получаса, после чего в комнату широкими шагами вошел Фрэнк, за ним тихо ступала Анна Мария.

Она увидела перед собой могучего мужчину с черными волосами, темными глазами, спрятанными под насупленными бровями, угрюмым ртом и переломанным носом. Он был красив грубой красотой.

Бетт с первого взгляда почувствовала к нему отвращение. Она знала таких мужчин – больших, яростных, не терпящих несогласия. Мужчин, главным оружием которых была физическая сила.

С невольной дрожью она вспомнила, как однажды в коммуну в середине ночи заявились люди типа Фрэнка Бассалино. Их было человек восемь или девять, и они были пьяны.

Эта банда деревенских хулиганов с ревом подъехала на двух машинах, гогоча и глотая спиртное из горла бутылок. Ферма расположена в стороне от дороги, соседей там нет, к которым можно было бы бежать за помощью.

Дверь дома была незаперта и эти пьяные ввалились внутрь, забили насмерть старого пса по кличке Шеп, потом стали вытаскивать женщин из постелей и насиловать их одну за другой, а мужчин с хохотом методично избивали. Над ними глумились, всячески обзывали, требовали, чтобы они постриглись и нашли себе работу, а не шлялись без дела.

Честной дракой здесь не пахло. Мужики были крупные, сильные, убежденные, что действуют во благо.

– Если бы ты была моей дочерью, – шептал на ухо Бетт один из них, вытаскивая свою кишку из ее влагалища, – я бы драл тебя так, чтобы ты неделю не могла ходить.

Перед тем, как уехать, они кухонными ножницами обрезали мужчинам волосы. Максу после этого пришлось наложить на черепе семнадцать швов.

Это случилось два года назад, а Бетт до сих пор спала тревожно и испытывала отвращение, сталкиваясь с мужчинами типа Фрэнка Бассалино.

– Хм, – промычал он, оглядывая ее с головы до ног, – вы что – то очень молоды.

– Мне двадцать лет, – ответила она. – Я работаю с детьми последние два года. Вы читали мои рекомендации?

Он удивился, увидев перед собой такую молодую и хорошенькую девушку. Она была слишком хороша после той требухи, что присылали до сих пор агентства по найму. Детям понравится такая няня, она выглядела такой чистенькой и миленькой.

Не было нужды морочить ей голову.

– Вы ищете работу, считайте, что вы ее получили. У вас будет отдельная комната, приличная еда, два свободных вечера в неделю. О'кей?

Она кивнула. Неужели и дальше все пойдет также легко, как сейчас?

– Могу я увидеть детей? – спросила она.

– Конечно. Эй, Анна Мария, – он вытолкнул вперед жену, застенчивую смуглую женщину с пухлым лицом и огромным животом. – Отведи… я забыл, как ваше имя?

– Бетт.

– Да, да, Бетт. Знакомьтесь с миссис Бассалино, моей женой. Она плоховато говорит по-английски, может вы подучите и ее заодно. Она отведет вас к детям, покажет все, что надо. Если возникнут какие-нибудь проблемы, обращайтесь ко мне. Только запомните, я человек занятый, так что постарайтесь, чтобы проблем было не слишком много. Поняли? Когда вы можете приступить?

– Завтра.

– Умница. Анна Мария может разродиться в любой день. Так что кое – какая помощь нам понадобится.

Он подтолкнул Анну Марию к Бетт, еще раз внимательно оглядел девушку и вышел.

ГЛАВА 10

Анжело Бессалино отослали в Лондон после большой неприятности. Мера это была временная, предосторожность, продиктованная необходимостью того, чтобы он не мелькал здесь, пока семья Кампари не успокоится. Джина Капмари должна в скором времени выйти замуж и после свадьбы – возможно, через несколько месяцев – происшествие забудется и Анжело сможет без опаски вернуться домой.

Энцио в какой-то мере порадовала вся эта история Анжело оказался его истинным сыном, парнем, которого с его стоящим бассалиновским членом ничто не может остановить.

Однако, ситуация сложилась весьма опасная. Если бы Анжело не был сыном Энцио, он мог бы успокоиться закатанным в бочке с цементом на дне Ист-Ривер. Одно дело трахнуть девушку, но не на вечеринке по случаю ее обручения с другим мужчиной и не так, чтобы тебя обнаружил ее брат и жених. И если эта девушка не дочь могущественного конкурента – хотя и дружественного.

В результате Анжело отправили в Лондон. У семьи Бассалино там были интересы в игорном бизнесе и он мог понаблюдать за тем, как идут дела. Энцио без большого труда организовал поездку сына.

Вопреки его ожиданиям Анжело оказался не расположенным к бизнесу. В этом мальчике не ощущался ни напор семьи Бассалино, ни их честолюбия. В нем не было жестокости, необходимой, когда имеешь дело с другими людьми.

Энцио понимал, что Анжело всего двадцать четыре года, он совсем еще мальчик, у него еще будет время поумнеть. Но Энцио помнил себя в двадцать четыре года, он уже был ветераном шести успешных сражений с конкурирующими бандами и правой рукой Бешеного Марко, он считался парнем с большим будущим.

В Нью-Йорке Анжело работал у Фрэнка.

– Он просто маленький ленивый шпаненок, – постоянно жаловался Фрэнк. – Ты его посылаешь принять участие в изъятии денег у людей, которые не хотят платить, и приходится посылать еще другого парня гоняться за ним, потому что, оказывается, он бездельничает с какой-нибудь шлюхой. Женская дырочка – это все, что его интересует.

Энцио пытался отправить Анжело на Западное побережье, чтобы он поработал там у Ника, но это обернулось еще худшей историей – Анжело влюбился в сексуальную молодую актрисулю и все кончилось тем, что его избил ее «продюсер».

– Будет лучше, если в Лондоне ты будешь вести себя более сдержанно, – предостерег его Энцио. – Бассалино должны внушать уважение. Трахай женщин сколько тебе заблагорассудиться, но помни: серьезная вещь это работа. И деньги. У меня есть серьезные намерения укрепиться там, в Лондоне, и я хотел бы, чтобы настал день, когда ты будешь контролировать нашу долю участия в этом бизнесе. Начнешь с того, что будешь работать с группой Стевесто, они введут тебя в курс всех дел.

Анжело внутренне содрогнулся. Его не интересовало добывание денег – пока их хватало в большом количестве в семье, зачем ему выламываться, стараясь заработать еще больше? В этом не было никакого смысла. Пусть Фрэнк и Ник поддерживают репутацию семьи Бассалино, им это нравится, а ему нет.

Но с отцом он не спорил. Никто не спорил с Энцио. Было время, когда Анжело выразил желание не включаться в семейный «бизнес». Он хотел стать актером или музыкантом. Таковы были его амбиции в шестнадцать лет. Когда об этом узнал Энцио он выпорол его кожаным ремнем и на неделю запер в его комнате. Анжело никогда больше не упоминал о своих мечтах.

Вскоре Анжело обнаружил, что Лондон прекрасный город. Масса прелестных девушек и очень дружелюбные люди вокруг. Можно гулять по улицам, не опасаясь, что тебя изобьют и ограбят.

Квартиру ему сняли и он начал работать на группу Стевесто. Работа была немудреная – он должен был присматривать за парой казино и следить, как там идут дела.

Анжело был счастлив. Если ему хотелось, он мог каждую неделю иметь новую девушку, а ему именно этого и хотелось. Он должен был трахать каждый день какую-нибудь девицу. Это стало привычкой – как кофе по утрам или выжимание на руках – эту привычку он ценил более всего.

Анжело не был таким высоким и мускулистым, как братья. Он был тоньше, худощавее. Лицо его выглядело костлявым, с высокими скулами. Он любил отпускать длинные волосы – такая небольшая причуда и иногда моделировал себе бородку и усы под Че Гевару.

– Ты выглядишь как еб…й коммунист, – обычно кричал ему Энцио. – Святой Боже! Почему ты не подстрижешь себе волосы и не купишь себе приличную одежду, хотя бы костюм. Выглядишь, как дерьмо какое-то. Почему ты не берешь пример с братьев?

Имел он своих братьев! Анжело выглядел именно так, как хотел выглядеть. Для него это была единственная возможность плюнуть в глаза отцу, не вызывая слишком опасных последствий.

Вся английская пресса собралась в аэропорту Хитроу встречать Рио Джаву. Слава всегда опережала ее.

Она вышла из самолета в причудливой розовой куртке, через руку у нее было перекинуто длинное пальто из леопардовых шкур.

– Привет, мальчики, – приветствовала она армию фоторепортеров. – Что вы хотите, чтобы я сделала?

Они были рады всему, что бы она не сделала. Рио Джава всегда великолепно выглядела на обложках журналов.

В течение ряда лет о ней кричали газетные заголовки. В восемнадцать лет она уже была наркоманкой, страстной потребительницей героина. В реабилитационном центре ее нашел знаменитый авангардистский кинорежиссер Билли Экспресс, снимавший фильм о наркоманах под названием «Включить! Выключить!» Его навязчивая камера запечатлевала каждое ее движение, когда она подвергалась лечению. Он не пропустил ни одной малейшей детали и в результате она тут же стала кинозвездой. Это произошло незадолго до того, как она прочно вошла в его жизнь, родила ему ребенка /событие, которое он любовно, но со всеми потрясающими подробностями отснял/, и стала играть главные роли во всех его будующих фильмах. Билли Экспресс был необычайно удачлив и очень, очень богат. Многие порнографические фильмы, снятые им, принесли ему большое состояние.

Рио жила с Билли и его окружением в элегантном доме в аристократическом районе Нью-Йорка. Там же жила и его мать. Это было не лучшее соседство, но его мать – из бывших девушек Зигфельда[3]3
  Зигфельд Ф. (1869–1932) – театральный режиссер, постановщик мюзиклов с участием самых красивых девушек Америки


[Закрыть] – явилась туда однажды со всем своим багажом. Избавившись от пристрастия к героину, Рио оказалась совсем не против того, чтобы присоединиться к Билли, его друзьям и его матери в их непрерывных сеансах с ЛСД. В одну такую памятную ночь она обнаружила, что делит постель Билли с его любовником китайцем Ли. Билли от души потешался, наблюдая за ними и снимал камерой, как они занимались любовью. В результате Рио опять забеременела, к радости Билли. Он любил детей и не теряя времени переделал верхний этаж своего дома под детскую, как раз к тому моменту, когда Рио родила двойню – двух маленьких китайских мальчиков.

Они все были счастливы. Билли, его эксцентричная Мать, Ли, дети, все их окружение. Они снимали фильмы, устраивали неистовые вечеринки и вообще пребывали в некоем изысканном, отгороженном от мира вакууме.

Так продолжалось до тех пор, пока однажды она не встретила Ларри Болдинга. Он был очень добродетельным женатым сенатором лет сорока пяти. Он появился на одной из вечеринок Билли и Рио потребовался всего один взгляд на это загорелое лицо, костюм, нечестные глаза, чтобы она обалдела от него. Что-то было такое в Ларри Болдинге, что заставило ее воспылать к нему страстью.

– Я должна поиметь его, – шепнула она Билли.

– Нет проблем, – охотно откликнулся он. Ревность была чувством, совершенно чуждым Билли. Он выудил из кармана пилюлю. – Кинь ему в выпивку и он весь твой.

В редкий момент просветления Рио решила, что не будет ничего подмешивать сенатору в выпивку. Она хотела заполучить его, не прибегая к наркотикам. Она хотела, чтобы он пожелал ее.

Ларри Болдинг обладал улыбкой политика и умением смотреть людям прямо в глаза. Рио принялась за дело. Когда речь шла о том, чтобы соблазнить мужчину, она не была ленивой.

Потребовалось некоторое время, чтобы затащить его в спальню. Еще больше, чтобы раздеть. Он был такой сладкий. Он носил семейные трусики и нижнюю рубашку.

Рио пустила в ход все свои специальные познания. Он же был заинтересован только в том, чтобы трахнуть ее, немудрствуя лукаво.

Так начался их роман, растянувшийся на полгода. Роман, который следовало держать в величайшем секрете, так как Ларри Болдинг был женат.

Рио все это понимала. Он выложил ей старую, как мир, историю о том, что они с женой остаются вместе только ради видимости, и Рио, несмотря на всю свою опытность, поверила ему.

Через несколько недель она объявила Билли, что более не может спать с ним. И поскольку Ларри не одобрял их домашнюю мизансцену, она ушла от Билли и сняла себе квартиру в Виллидж. Это было удобнее для Ларри, обеспечивало ему большую секретность.

Билли определил ей щедрое содержание и оставил детей себе, поскольку и он, и Рио, согласились, что детям так будет лучше. Она навещала их почти каждый день.

Потом случилось так, что Билли захотел, чтобы она снималась в новом фильме, сценарий которого он сочинил. В конце концов она была его суперзвездой.

Ларри Болдинг заявил, что он не хочет, чтобы она снималась. Он предпочитал, чтобы она всегда была под рукой, ибо никогда не знал, когда сможет вырваться к ней.

– Этот парень идиот, – предупредил ее Билли. – Он тебя погубит.

Но Рио была влюблена и ничего не слушала. Она отдалась Ларри душой и телом и делала все, что он говорил. Она отказалась от наркотиков, от выпивки, от вечеринок, ни с кем не трахалась (не считая самого Ларри), не употребляла диковинный макияж, не носила причудливых туалетов.

Посещения Ларри становились все реже и реже. Потом они вообще прекратились.

Рио впала в отчаяние. Тщетно пыталась она связаться с ним, но наталкивалась на непреодолимую стену. Невозможно было пробиться сквозь кордоны множества секретарш и помощников. Она не могла даже известить Ларри, что беременна его ребенком.

Когда она в конце концов поняла, что ее просто употребили, это оказалось таким ударом, какой она себе и представить не могла. В один унылый субботний вечер она вскрыла себе вены и, к счастью, соседка ее обнаружила. Этой соседкой оказалась Маргарет Боуренс Броун.

Рио потребовалось немало времени, чтобы оправиться от того шока, который вызвало у нее поведение Ларри Болдинга. У нее появилось глубокое отвращение к тому, как женщины позволяют мужчинам употреблять их. Особенно женатым мужчинам.

Она слушала Маргарет и ее слова убеждали Рио. Зачем тратить время, грустя о прошлом, когда на самом значение имеет только будущее?

Ларри Болдинг и понятия не имел, что она родила ему ребенка – маленькую девочку. Билли Экспресс предложил ей вернуться к нему и к остальным ее детям. Однако, она не захотела вести прежний образ жизни и сказала ему об этом. Она также объявила ему, что хочет, чтобы дети жили с ней. На это Билли ответил нет, они останутся с ним.

Это столкновение двух характеров привело к затяжному судебному процессу, который Рио в конце концов выиграла. Она получила своих детей, несмотря на все оскорбления, которые Билли публично бросал в ее адрес. Он был в ярости.

Все ее так называемые друзья, окружение Билла, его мать выступали свидетелями и утверждали, что она плохая мать.

Маргарет Лоуренс Броун давала показания в ее пользу и в конце концов Рио получила своих детей.

Это был весьма пикантный судебный процесс. Газеты и сплетники с наслаждением смаковали каждую его деталь.

После этого развода Рио засыпали сценариями с предложениями сниматься. У всех были грандиозные замыслы, готовые прославить ее.

Вскоре она вновь начала работать и никогда уже больше не думала о прошлом.

Теперь она оказалась в Лондоне и приехала она туда с одной – единственной целью.

Анжело Бассалино и возмездие.

Она разрушит его жизнь так, как только она знает.

ГЛАВА 11

Хотя они и были старыми друзьями, Боско Сэм хотел получить обратно свои деньги с процентами, а у Даки К. Уилльямса денег не было.

Даки все еще околачивался в Нью-Йорке, живя в той же квартире, которую они делили с Маргарет, вынашивая планы мести за ее убийство.

– Слушай, парень, – ежедневно умолял его менеджер, – ты должен вернуться к активной работе.

– Аннулируй все наши обязательства, – отвечал ему Даки. – Я должен какое-то время посидеть вот так и продумать кое – какие дела.

Убийство Маргарет оставило в его жизни страшную пустоту. Он не мог смириться с ее смертью.

Он отменил все свои деловые встречи, отказался от гастролей по Европе и от записи нового альбома пластинок.

Некоторые антрепренеры грозились взыскать с него через суд за понесенные ими убытки.

Даки не обращал на это внимания.

– Пусть они зае…тся, – таким был его единственный ответ.

Он не зарабатывал никаких денег, а гонорары за продажу старых пластинок целиком уплывали в карман его бывшей жены номер один и двух «бывших детей». Он называл их «бывшими детьми» потому, что его жена, эта рыжая шлюха, добилась через суд, чтобы ему запретили видеть детей.

Боско Сэм не собирался отступать.

– Я хочу получить мои деньга обратно, – говорил он и тональность его слов с каждым днем становилась все более угрожающей. – Если бы это был кто-нибудь другой, а не ты, Даки…

Они вместе учились в школе, знали друг друга давно.

– Надо встретиться, – предложил Даки, быстренько соображая. – Может, мы заключим сделку.

– Ладно, давай. – Последовала зловещая пауза. – Пока ты еще жив.

Встретились они в зоопарке. Боско Сэм имел свои соображения насчет уединения. Он предпочитал устраивать ответственные встречи в общественных местах.

– Наверняка меня там обступит целая толпа, – пожаловался Даки.

Но встреча состоялась в холодное октябрьское утро и зоопарк Сентрал Парка оказался почти пустым.

Вряд ли они могли сойти за малоприметную пару – Даки в норковой короткой шубе с поясом, в ботинках и больших солнцезащитных очках, и Боско Сэм в пальто из верблюжки, толстяк весом в триста фунтов, которому трудно было держаться прямо.

– Еб…й парк, – недовольно заметил Боско Сэм. – Единственное место, где теперь можно поговорить о делах.

– Да, есть дело, – сказал Даки, когда они прогуливались перед вольером с обезьянами. – Ходит по улицам Слух, что ты готов танцевать с Кроунами. Ты вместе с ними играешь сладкую музыку, в то время как Фрэнк Бассалино ударяет по струнам. Прекрасно. Никто не беспокоится. А как тебе покажется, если я ударю по струнам? По Фрэнку, по братьям, по Энцио? По всей семье Бассалино.

– Ты? – Боско Сэм расхохотался.

– О, Боже, что это ты затрубил, как слон? Боско Сэм разразился еще более громким хохотом.

– Послушай, ты, – продолжал Даки. – Я не собираюсь забивать тебе уши каким-то дерьмом. Ты меня слушаешь?

Я говорю серьезно. За две тысячи долларов – ты будешь в стороне. Твои руки чисты. Тебе не нужно бояться стука в дверь. Никто не будет знать об этой маленькой сделке, кроме нас двоих. Ты улавливаешь, братец?

– Да, – задумчиво сказал Боско Сэм. – Да…

– Все будет спокойно. Будем держать пар под давлением, пока не взорвется, тебя с твоей напудренной еб…й задницей никто не заподозрит.

Боско Сэм вновь разразился хохотом.

– А ты по-прежнему сечешь. Большая еб…я звезда эстрады, а ты все еще хитер как пуэрториканский жулик!

– Ладно… Я спою одну или две песенки на свадьбе твоей дочери.

– Девочке пока еще только десять лет.

– Так я буду где-нибудь поблизости, когда понадоблюсь. Ну так как? Мы договорились или нет?

– Договорились. Я даю тебе одну попытку. Почему бы нет? Мы с тобой давненько знакомы. Но помни – ты выкладываешь мне результат или сделка не состоялась. Понял?

– Точно.

– Кого ты хочешь использовать?

– У меня есть собственные идеи на этот счет. Боско Сэм сплюнул.

– Если у тебя хватит ума, ты используешь Лероя Джезуса Боулса. Он будет стоить тебе немало, но этот черный х…сос не знает, что такое страх. Потому мы и прозвали его Черные Яйца.

Одна из обезьян испустила пронзительный визг.

– Ах, ты, дерьмо! – воскликнул Боско Сэм. – Эта еб…я обезьяна описала всего меня.

– Это к удаче, – сказал Даки, стараясь сохранить серьезное лицо.

– Лучше бы так, – проворчал Боско Сэм. – А не то твои кости окажутся еб…ми мертвыми костями.