Текст книги "Мир полон женатых мужчин"

5

В восемь утра Дэвид покинул турецкие бани бодрым и свежим. Он подумал, не позвонить ли Клаудии, но все же решил выждать день и посмотреть, не позвонит ли она сама.

Запарковав автомобиль, Дэвид купил утреннюю газету и отправился по Парк-лейн к отелю «Гроверон-хаус», где собирался позавтракать перед возвращением домой.

Заказав ветчину, яйца, тост и кофе, он откинулся на спинку кресла с намерением пролистать газеты. Его взгляд тотчас упал на фотографию, занимавшую половину первой полосы «Дейли миррор», которая вышла под шапкой «Снова беспорядки на Трафальгарской площади». На снимке была изображена рассерженная толпа, окружившая двух полицейских, которые тащили с проезжей части женщину. Ее юбка задралась до трусиков. Волосы закрывали лицо, и одна туфля должна была вот-вот соскочить с ноги. Впечатляющая картина!

Полная простоватая официантка принесла завтрак и заглянула через плечо Дэвида в газету.

– Ну и видок у дамочки, – пробормотала она. – Пора положить конец этим безобразиям. Бездельники, вот кто они такие. Этим болтунам место в тюрьме.

Ворча, она отошла. Потрясенный Дэвид уставился на фото. Без сомнения, это была Линда. Его Линда! Не веря своим глазам, он покачал головой. Что она там делала? О чем думала?

Он залпом проглотил кофе, обжег язык, чертыхнулся, поняв, что не в состоянии что-либо съесть, и попросил счет.

Официантка медленно подошла к нему.

– В чем дело, дорогой? Все в порядке?

Дэвид сунул ей деньги.

– Все прекрасно, – бросил он уже на ходу.

Возле его машины стоял полицейский, следящий за парковкой. Дэвид нетерпеливо прошел мимо него.

– Боюсь, вам придется подождать, пока я выпишу квитанцию, сэр, – сказал полицейский. – Полагаю, вам известно, что здесь стоянка запрещена?

– Давайте квитанцию и покончим с этим, – резко произнес Дэвид.

Полицейский бросил на него сердитый взгляд и неторопливо продолжил свое дело.

Наконец мрачный Дэвид смог отъехать. Он обдумывал, что скажет Линде. Невероятно! Его жена на митинге протеста! Просто чепуха какая-то. Она ничего не смыслит в политике и ядерном оружии. Кухня, дети, светская жизнь – чаепития с подругами, обеды в ресторанах пару раз в неделю – вот ее сфера. Но ядерные испытания? Кем она себя считает, чтобы судить об этом?

Он забыл о Клаудии. На полном газу Дэвид помчался домой.

Анна открыла ему дверь.

– Миссис Купер еще спит, – сообщила домработница. – Хотите чаю?

– Нет, – буркнул он, одолев полпролета лестницы, ведущей в спальню.

Линда спала, свернувшись клубочком под одеялом. Дэвид раздвинул шторы, и свет хлынул в комнату. Линда не пошевелилась.

Он принялся громко расхаживать по комнате, кашлять, но Линда не подавала признаков пробуждения. Тогда Дэвид подошел к жене и грубовато тряхнул ее за плечо, подсунув «Дейли миррор» к ее неохотно открывшимся глазам.

– Что это значит? – сердито спросил Дэвид.

О Боже, он узнал о ней и Поле. Каким образом? Так быстро! Она тотчас села в кровати.

С возмущением на лице он продолжил:

– Что это значит? Тебе захотелось выставить себя на посмешище?

Он снова сунул газету ей под нос, и Линда взяла ее.

Она испытала облегчение, поняв причину его гнева.

– Какая ужасная фотография! – воскликнула женщина. – Я не знала, что там снимали.

– Это все, что ты можешь сказать? «Я не знала, что там снимали», – передразнил жену Дэвид.

Вырвав газету из ее рук, он громко, возмущенно произнес:

– Что ты там делала? О чем думала?

– Мне нечем было занять себя. Я оказалась там случайно. Я сожалею, что огорчила тебя.

– Я не огорчен! – закричал он. – Мне нравится видеть во всех газетах фото моей жены с юбкой, задранной до талии, в окружении бездельников.

Она встала с кровати.

– Я не намерена сидеть тут и слушать, как ты кричишь на меня. Возможно, если, бы ты для разнообразия провел уик-энд дома, всего этого бы не случилось.

Внезапно зазвонил телефон. Линду бросило в жар, кровь прилила к ее лицу. Вдруг это Пол? Как поступить – самой снять трубку или дать это сделать Дэвиду?

Дэвид отнял у нее возможность выбора. Схватив трубку, он рявкнул:

– Да?

У Линды перехватило дыхание. Потом она успокоилась – по-видимому, звонили с его работы. Воспользовавшись тем, что Дэвид отвлекся, она оделась.

После разговора Дэвид, похоже, отчасти успокоился.

– Позавтракаешь? – спросила Линда.

– Нет. Надо сделать несколько телефонных звонков. Сегодня вечером состоится прием по случаю начала рекламной кампании «Прекрасная нимфа». Ты заедешь за мной в офис к семи, и мы отправимся туда. Надеюсь, твое фото никому не попадется на глаза.

Она мысленно простонала, подумав об очередной вечеринке, и принялась планировать свой день – ей следовало встретить детей и сходить к парикмахеру.

Тем временем Дэвид думал о своем. Клаудия, несомненно, будет на приеме, это – часть ее работы. Удастся ли ему помириться там с ней так, чтобы никто из гостей не заметил их объяснения? Он не хотел пробуждать в Линде подозрения; ее и так, похоже, раздражали его частые отлучки. Возможно, она уже заподозрила что-то, хотя на протяжении многих лет ему удавалось скрывать от нее свои связи с женщинами. В любом случае он сможет увидеть Клаудию. Дэвид приступил к деловым звонкам.

Дети ворвались в дом ровно в четыре часа. Отец Линды всегда был пунктуален. Она только что вернулась от парикмахера; Стивен с разбегу прижался к ней своим худеньким телом, едва не свалив мать с ног.

– Мы классно провели время, мамуля! – воскликнул он. – Я умираю от голода. Что у нас к чаю? Бабушка делает потрясающие пирожные!

Его сестра, шестилетняя Джейн, поцеловала Линду в щеку. Она была немного застенчива.

– Я рада, что мы снова дома, мамочка. Твои волосы выглядят чудесно. Вы с папой куда-то идете?

Линда поздоровалась со своим отцом; они беседовали, пока Анна подавала чай, а дети носились по дому, соскучившись по своим игрушкам. Линда рассеянно слушала рассказ отца о том, как Стивен и Джейн провели уик-энд.

Она думала о Поле. Какое мнение сложилось у него о ней? Почему он не звонит? Что она скажет, если Пол позвонит, когда Дэвид будет рядом?

Наконец ее отец уехал, Анна принялась кормить детей обедом, а Линда – готовиться к вечеру.

Телефон зазвонил, когда она уже собиралась уходить. Она решила, что это Пол; мгновенно покрывшаяся легкой испариной, Линда дрожащей рукой сняла трубку.

– Алло?

– Привет, дорогая, это Моника. Ну, ты даешь! Настоящая темная лошадка! Ушла вчера от нас, ни словом не обмолвившись о том, куда направляешься. Что обо всем этом думает Дэвид?

– О, – отозвалась Линда, – он не очень-то обрадовался.

Моника рассмеялась.

– Не переживай. Мы с Джеком восхищены тобой. Слушай, милая, у нас сегодня после обеда соберется небольшая компания; мы бы очень хотели, чтобы вы с Дэвидом пришли.

– Наверное, мы не сможем, Моника. Отправляемся на прием по случаю начала новой рекламной кампании. Не знаю, когда мы вырвемся оттуда.

– Ничего. Приходите, когда освободитесь. Вы нас знаете, мы сами всегда опаздываем.

Она не дала Линде шанса возразить.

– До встречи. Пока.

Линда положила трубку. Она не очень любила Монику и Джека и не хотела идти к ним после приема. Однако ей придется сообщить о приглашении Дэвиду, а он, вероятно, пожелает пойти к своим старым друзьям.

Она покинула дом в плохом настроении, с головной болью, одновременно сердясь и испытывая облегчение из-за того, что Пол не позвонил. Она хотела, чтобы он сделал это, иначе как все выглядит? Kaк случайная связь на одну ночь? Встреча двух людей, которых объединяют лишь несколько часов, проведенных в постели? А что если он и правда позвонит? Ей придется сказать ему, что она не сможет с ним больше встречаться, что происшедшее было ошибкой.

Линда вздохнула. Во всяком случае, тогда она хоть отчасти вернет утраченное самоуважение, отказав себе в том, чего она действительно хочет.

Господи, все произошло так неожиданно. Она никогда не считала себя женщиной, способной на супружескую неверность. Пол был значительно моложе ее и резко отличался от тех людей, с которыми она общалась. Как она это допустила?

Покопавшись в своей душе, Линда пришла к заключению, что она совершила ошибку. Она должна вычеркнуть этот эпизод из памяти и постараться улучшить их с Дэвидом отношения.

Приняв такое решение, она почувствовала себя лучше.

Клаудия появилась на приеме в девять. Дэвид высматривал ее весь вечер. Внезапно девушка оказалась возле него. Она выглядела великолепно.

– Добрый вечер, мистер Купер, – проворковала Клаудия.

Он растерялся. Дэвид разговаривал с гостями, среди которых находились представители прессы и Линда. Его охватило волнение.

Клаудия, заметив это, слегка улыбнулась. Собеседники Дэвида выжидательно посмотрели на него, полагая, что он познакомит их с девушкой. Наконец он произнес:

– О, это Клаудия Паркер, наша Прекрасная нимфа.

Клаудия улыбнулась всем сразу. Она тоже волновалась, ее глаза блестели. Дэвид понял, что она выпила. На ней было оранжевое платье с очень глубоким вырезом; женщины расправили плечи и выставили вперед свои бюсты, словно отвечая на внезапно брошенный им вызов. Клаудия явно произвела сильное впечатление на мужчин.

– Мисс Паркер? – К ней приблизился Нэд Райс, низкорослый репортер с глазами-бусинками. – Что вы на самом деле думаете о мыле «Прекрасная нимфа»?

Он запустил свой взгляд в ложбинку меж ее грудей.

Клаудия помахала своими длинными ресницами и кокетливо посмотрела на газетчика.

– На самом деле, – произнесла она наконец, – я – актриса, поэтому я не способна дать вам серьезную оценку мыла. Я только что встречалась с Конрадом Ли, он предлагает мне сниматься в своем новом фильме.

Она бросила на Дэвида торжествующий взгляд.

Нэд Райс заинтересовался услышанным:

– Это замечательно. Возможно, мы опубликуем статью о вас в нашем кинематографическом разделе.

– Я согласна, – улыбнулась Клаудия. – Я оставлю вам мой телефон.

У Дэвида лопнуло терпение. Сжав руку Клаудии, он натянуто улыбнулся и сказал:

– Надеюсь, вы извините нас, мисс Паркер пришла сюда по делу. Она будет демонстрировать нашу продукцию; по-моему, выступление должно начаться уже скоро, так что мне пора отвести ее к Филиппу Эбботтсону.

– Хорошо, мисс Паркер, – сказал Нэд Райс, – договоримся обо всем позже.

– Отлично.

Она одарила всю группу лучезарной улыбкой и последовала за Дэвидом.

Как только они отошли от группы на расстояние слышимости, Дэвид взорвался.

– Ты пьяна, – упрекнул он девушку. – Где ты находилась? Ты должна была прибыть сюда к восьми часам.

Она смерила его ледяным взглядом.

– Дэвид, детка, ты для меня – пустое место. Почему тебе не оставить меня в покое?

– Подлая тварь, – тихо произнес он, еще сильнее сдавив ее предплечье.

– Если ты меня не отпустишь, я устрою сцену, – негромко заявила она. – Я устала от твоих советов, как мне вести себя и что делать. Я – не чья-то жена, вынужденная отвечать на вопросы и отчитываться за каждую секунду жизни.

В этот момент к ним подбежал Филипп Эбботтсон.

– Что происходит? – спросил он, – Клаудия, ты опоздала на час. Мы ждали тебя, чтобы торжественно открыть декорации. Переоденься, ради Бога. По-твоему, мы хотим провести тут всю ночь?

Он пристально поглядел на Дэвида и торопливо увел Клаудию.

Нэд Райс незаметно подкрался к Дэвиду. Его пухлая, сдобная жена разговаривала с Линдой в дальнем углу комнаты.

– Хорошая штучка эта ваша мисс Паркер, – с ухмылкой сказал Нэд. – Ручаюсь, в постели она настоящая тигрица.

Дэвид заставил себя сдержаться.

– Я этого не знаю.

– В таком случае я, пожалуй, могу предпринять попытку.

Он шутливо толкнул локтем Дэвида.

– Знаете, все эти звездочки одинаковы. Стоит сказать им, что ты можешь написать о них, как они тотчас раздвигают ноги, даже просить не приходится.

Дэвид был избавлен от необходимости что-то ответить Нэду благодаря подошедшим к мужчинам миссис Райс и Линде.

Нэд ласково похлопал жену по полному плечу.

– Хорошо проводишь время, дорогая? – спросил он и обвиняюще помахал пальцем перед Линдой. – И как это вас угораздило попасть на первую полосу? Что вы хотели этим доказать?

Дэвид почувствовал, что его неприязнь к Нэду Райсу усиливается.

Вдруг почти весь свет в комнате погас; луч прожектора выхватил из полутьмы бутафорскую сцену, сооруженную в углу, Филипп Эбботтсон замер у микрофона. Когда разговоры стихли, он разразился длинной речью, посвященной мылу «Прекрасная нимфа». Он был хорошим специалистом по рекламе и умел преподнести публике кусок простого мыла так, словно это слиток золота. После его выступления раздались жидкие вежливые аплодисменты; Филипп сделал шаг в сторону и объявил:

– А теперь я хочу представить вам саму мисс Прекрасная нимфа!

Занавес раздвинулся; Клаудия сидела среди пены в мраморной ванне. Декорации были точной копией тех, что использовались в телерекламе. Купальный костюм Клаудии благодаря своему телесному цвету оставался невидимым, и все полагали, что на Клаудии под пузырьками пены ничего нет.

Дэвида охватило волнение.

Клаудия улыбнулась собравшимся и начала произносить монолог Прекрасной нимфы.

Нэд Райс прошептал Дэвиду на ухо какую-то пошлость.

Миссис Райс сказала Линде:

– Правда, она милашка?

Линда рассеянно смотрела куда-то вдаль, думая о вчерашней ночи.

Когда Клаудия замолчала, раздались восторженные аплодисменты мужчин и редкие завистливые хлопки женщин. Занавес сдвинулся, Филипп вышел к микрофону и заговорил снова.

Дэвид, извинившись, направился за сцену. Мраморная ванна опустела; он заметил маленькую дверь за сценой. Поколебавшись, прошел в нее.

Клаудия вытиралась полотенцем. Она стояла в маленькой комнате, ее одежда валялась, как всегда, где попало. Купальный костюм телесного цвета обтягивал тело девушки, точно вторая кожа.

Она устало посмотрела на Дэвида.

– Что еще?

Подойдя к Клаудии, он положил руки ей на плечи.

– Извини, – сказал Дэвид. – Больше не будет никаких вопросов.

Она посмотрела на него широко раскрытыми глазами.

– Обещаешь?

– Обещаю.

Она улыбнулась и обвила руками его шею.

– Хорошо, ты прощен.

Наклонившись, он поцеловал ее в теплые, мягкие губы. Дэвид взялся за верх купальника и начал медленно стягивать его вниз с влажного тела девушки.

– Не здесь, сумасшедший, – прошептала она. – Сюда могут зайти. Твое отсутствие заметят.

Отпустив Клаудию, он повернул ключ в замке.

Она тихонько захихикала.

– О, Дэвид, похоже, тебе нравится рисковать.

Он обхватил руками ее груди и наклонился, чтобы поцеловать их.

– Делай, что хочешь, негодяй, – простонала она. – Мне на все плевать!

6

Когда Куперы появились у Моники и Джека, вечеринка была в полном разгаре. Компания представляла из себя «сборную солянку»: Моника любила смешение групп, как она это называла. Сама она была полноватой женщиной, стремительно приближавшейся к сорока годам и отчаянно пытавшейся не замечать неумолимый бег времени. Она красила свои завитые волосы в ярко-рыжий цвет; ее лицо с толстым слоем косметики от Элизабет Арденн было немного грубоватым, кричаще ярким. Она пользовалась духами с запахом мускуса который обрушивался на людей подобно всей ее личности; она говорила пронзительным голосом, ее речь была насыщена словами «дорогуша», «милочка» и «о Боже!».

Джек, наоборот, отличался сдержанностью. Он был немного старше Дэвида; мужчин уже много лет связывала крепкая дружба. Джек курил трубку и носил подкрученные серые усы. Из одежды он предпочитал замшевую куртку или нечто подобное в спортивном стиле. Его легко было представить в роли хозяина огромного загородного дома, прогуливающегося в сопровождении пса по своему обширному поместью. Он владел сетью гаражей и в молодости собирался стать автогонщиком. Даже теперь Джек часто делал круг-другой по испытательному треку, чтобы не терять навыков.

Моника завладела прибывшей Линдой; обняв ее, она гордо ввела подругу в гостиную и торжественно объявила:

– А это наш знаменитый борец за разоружение!

Линда ужасно смутилась. Моника представила ее точно самолет нового типа! Линда знала большинство гостей, и все они каким-то образом поприветствовали ее. Одну пару она прежде не видела: это были смуглый плотный мужчина и пепельная блондинка, от которой веяло душевным холодом. После своего театрального объявления Моника представила Линде новых гостей.

– Позволь познакомить тебя с Джеем и Лори Гроссман, моими друзьями из Америки. Джей прилетел сюда снимать новый фильм Конрада Ли.

– Надо же, – сказала Линда, – как интересно. Сегодня вечером, чуть раньше, я встретила девушку, которая должна сыграть в нем.

Джей удивленно поднял брови.

– Это действительно любопытно.

Он говорил с резким отрывистым нью-йоркским акцентом.

– Мы еще не набирали актеров, за исключением исполнителя главной роли.

Линда улыбнулась.

– Очевидно, у нее разыгралась фантазия.

– Как ее зовут?

Линда нахмурилась.

– Не могу вспомнить. Мой муж ее знает, она только что снималась в рекламном клипе для его фирмы.

Затем Моника привела в комнату Дэвида и познакомила его с четой Гроссманов. После первого приема Дэвид находился в отличном настроении. Обняв Линду, он принялся непринужденно беседовать с Гроссманами.

– Дорогой, – перебила его жена, – как зовут девушку, рекламировавшую мыло «Прекрасная нимфа»?

– Что? – Дэвида мгновенно охватило чувство вины. – Почему ты спрашиваешь?

Линда как-то странно посмотрела на него. Или ему это показалось?

– Я должна иметь для этого особые причины?

Он ощутил напряжение, заполнившее паузу, и ответил:

– Нет, конечно. Это Клаудия Паркер. Почему она тебя интересует?

Джей покачал головой.

– Никогда о ней не слышал.

– В чем дело? – спросил Дэвид.

– Помнишь, – произнесла Линда, – она сказала, что собирается сниматься в новой картине Конрада Ли. Джей – режиссер этого фильма, и я подумала, что он ее знает. Оказывается, она не участвует и не будет участвовать в съемках.

– Она не говорила, что снимается в фильме, – сухо заметил Дэвид. – Она сказала, что недавно встречалась с Конрадом Ли и понравилась ему.

– О, это объясняет недоразумение, – рассмеялся Джей. – Конрад постоянно знакомится с этими бедняжками, он коллекционирует их. Честно говоря, на самом деле мы уже выбрали актрису. Это никому не известная шестнадцатилетняя итальянка. Но кампания по поиску актрисы привлекает внимание публики к будущему фильму, а Конрад обожает интервьюировать претенденток; таким образом, все счастливы.

Дэвид хмуро посмотрел на него.

– Кроме девушек, которых ждет разочарование.

Джей пожал плечами.

– Таков шоу-бизнес. Большинство девушек знают правила игры, а те, кто не знает, быстро их усваивают.

Он повернулся к жене, до сего момента не раскрывшей рта.

– Я прав, дорогая?

Лори Гроссман кивнула. Ее лицо ничего не выражало. Она напоминала красивую раскрашенную куклу.

– Именно так мы и познакомились с Лори, – продолжил Джей. – Она была актрисой, пришла за ролью, а получила меня. Лори – моя третья жена. Две другие тоже актрисы. Наверное, я познакомился с ними таким же образом. Точно не помню.

Наконец Лори заговорила с сильным южным акцентом:

– Я бы еще выпила, дорогой.

– Конечно, детка. – Джей встал. – А вы, миссис Купер?

– Пожалуйста, зовите меня Линдой. Я бы не отказалась от джина с тоником.

Джей ушел за напитками; вернувшаяся Моника утащила Линду, чтобы похвастаться еще перед кем-то женщиной, чья фотография попала на первую полосу.

Лори закинула одну длинную красивую ногу на другую.

Дэвид скользнул по ним взглядом.

– Вы из какого штата? – приветливо спросил он.

– Из Джорджии, милый.

Она томно моргнула, глядя на него.

– Но последние пять лет я живу в Голливуде.

Дэвид изучал ее глазами. Она старше Клаудии, ей лет двадцать семь, решил он. Она похожа на фотомодель из «Вог», в ней все совершенно. Он почувствовал влечение к Лори. Ее безукоризненная внешность пробуждала любопытство – какова она в постели?

– Вы сюда надолго? – спросил он.

– Думаю, на несколько месяцев, – протянула она.

Лори явно была способна лишь отвечать на вопросы.

После паузы Дэвид сказал:

– Вы с вашим мужем обязательно должны как-нибудь прийти к нам на обед.

– С удовольствием.

Она улыбнулась, продемонстрировав два ряда ровных белых зубов, явно искусственных.

Джей вернулся с напитками.

– А где ваша очаровательная жена? – спросил он.

– Милый, в бокалах нет льда, – капризным тоном заметила Лори.

– Черт с ним, со льдом, – сказал Джей. – Не забывай, детка, мы в Англии. – Он повернулся к Дэвиду.

– Мы должны встретиться с друзьями в клубе «Кэнди». Вы с Линдой не составите нам компанию?

– Это наша вторая вечеринка сегодня. Возможно, Линда устала, но мне эта идея нравится, – сказал Дэвид. – Я спрошу жену.

– Вы должны пойти с нами, – настаивал Джей. – Лори потрясающе танцует. Уверен, вы никогда не видели ничего подобного. Я сам приглашу Линду.

Он ушел.

– Эй, милый, как вы обходитесь без льда? – сказала Лори. Дэвид засмеялся.

– Обычно мы пьем спиртное со льдом, как цивилизованные люди. Очевидно, он просто кончился.

Она поморщила носик.

– Я люблю, чтобы в спиртном был лед, – заявила она и уставилась куда-то в пространство.

Дэвид поглядел на часы. Уже перевалило за полночь. Клаудия, верно, находится в постели. Она обещала ему отправиться домой.

– Благодаря тебе ни на что другое у меня не осталось сил! – пошутила она.

Не позвонить ли ей сейчас, подумал он, но решил, что уже поздно. Он не хотел будить ее, и ему неоткуда было поговорить без свидетелей. Предложение пойти в клуб «Кэнди» показалось ему хорошей идеей, а посмотреть, как танцует Лори, – еще лучшей.

Джей вернулся с Линдой, широко улыбаясь.

– Я не знаю, что такое отказ, – подмигнул он Дэвиду. – Компания в сборе. Ну что, тронулись?

Моника остолбенела, узнав, что Дэвид и Линда уходят с Гроссманами.

– Право же, дорогие мои, – застонала она, – вы пробыли здесь пару секунд!

Они со смехом втиснулись в «Ягуар» Дэвида.

На Лори была длинная черная норковая шуба, и Дэвид вспомнил о подарке, обещанном Клаудии. Он купит его завтра же, она была сегодня такой нежной. Или это неподходящее слово?

Линда и Джей легко нашли общий язык. Они обсуждали различия между Америкой и Англией, говорили о школах, о том, где лучше учиться детям. У Джея было трое детей – все от предыдущих браков. Наконец он обратился к Дэвиду:

– Ваша жена не только красива, но и умна. Это редкое сочетание.

Линда почувствовала себя значительно лучше, ее головная боль прошла, спиртное помогло ей избавиться от усталости. Она уже не думала о Поле и с удовольствием беседовала с Джеем.

По прибытии в клуб Джей попросил отвести их к столу Конрада Ли.

Великий Конрад Ли – высокий, крупный мужчина, готовившийся разменять седьмой десяток – был наполовину французом, наполовину русским, потомком белоэмигрантов. Совершенно лысый, загорелый, он, казалось, пронизывал взглядом собеседника даже в полутьме ночного клуба.

Он сидел за столом с шестью другими людьми. Встав, Конрад обнял Лори. Когда ему представили Линду, он поцеловал ей руку. От него сильно пахло чесноком.

Официанты принялись втискивать дополнительные кресла; Джей пытался знакомить Линду и Дэвида с людьми под оглушительный грохот музыки, не позволявшей человеку слышать даже самого себя.

Изумленный и взбешенный Дэвид увидел Клаудию. Она сидела возле Конрада, ее волосы были взъерошены, одна бретелька платья свалилась с плеча, еще больше открывая ложбинку меж грудей. Клаудия была очень пьяна, Конрад, сев рядом, погладил ее по плечу, сбросив с него и вторую бретельку. С другой стороны от Конрада сидела пухленькая брюнетка. Конрад обнял и ее, зажав между пальцев складку девичьей кожи.

– Я нашел двух прелестных крошек, – подмигнул Конрад Джею. – Может быть, мы сможем использовать их в картине.

Джей поднял бровь, глядя на Линду.

– Помните, я вам говорил, – с улыбкой сказал он.

– Именно об этой девушке и шла речь, – прошептала Линда.

– Конечно, – сказал Джей, – у нее не больше шансов попасть в фильм, чем у мухи.

Наконец Клаудия заметила Дэвида. Она была слишком пьяна, чтобы удивиться. Девушка игриво помахала рукой и произнесла:

– Эй, тесен мир.

Дэвид помнил, что при первой их встрече она произнесла эти же слова. Он рассерженно посмотрел на нее.

Конрад повел Лори танцевать, а Джей пригласил Линду, и они тоже ушли.

Дэвид сел в опустевшее кресло рядом с Клаудией.

– Мерзавка! – тихо произнес он. – Так-то ты отправилась спать домой. Думаю, ты сегодня туда не попадешь.

Она, похоже, удивилась.

– Детка, в чем дело? Я действительно вернулась домой, но позвонил Конрад и сказал, что хочет снова увидеть меня, чтобы принять окончательное решение насчет роли. Я должна думать о моей карьере, верно?

– Ты пьяна, – с отвращением произнес он. – Ты ведешь себя как дешевая шлюха. Неужто ты веришь тем обещаниям насчет роли в его дерьмовом фильме, которыми кормит тебя Конрад?

Она холодно посмотрела на Дэвида.

– Почему бы тебе не прикусить язык? Меня от тебя уже тошнит. Ты просто ревнуешь, вот и все. Ты вежлив только тогда, когда у тебя стоит!

Ему захотелось ударить по лицу Клаудию, с неприязнью глядевшую на него. На какое-то просветленное мгновение он ясно увидел перед собой не свою прекрасную Клаудию, а жесткое, расчетливое лицо, возвышающееся над хорошо сложенным полуобнаженным телом.

– Твои груди вывалились наружу, – сказал он.

– Ну и что? – отозвалась она. – По-твоему, лишь ты один имеешь право их видеть?

Пухлая брюнетка, сидевшая по другую сторону от Дэвида, дернула его за рукав. – Ты тоже кинопродюсер? – спросила она.

Ее глаза были круглыми, большими, налитыми кровью.

– Нет, – сухо произнес он.

Конрад и Лори вернулись к столу. Дэвид встал. Лори была очень высокой. Они казалась холодной, отсутствующей. Дэвид заметил, что Клаудия бросила на нее ревнивый взгляд. Он быстро взял Лори за руку.

– Как насчет еще одного танца? – спросил он. – Я хочу увидеть ваше потрясающее искусство.

Клаудия с отвращением посмотрела на него и снова направила свое обаяние на Конрада.

– Конечно, милый, – протянула Лори и они отправились на площадку для танцев. Девушка танцевала превосходно. – Я выступала в кордебалете в Лас-Вегасе, – призналась она.

Вечер продолжался. Клаудия напивалась, сближаясь с Конрадом. Пухлая брюнетка оказалась забытой. Линда и Джей непрерывно болтали. Лори сидела молча, раскрывая рот лишь тогда, когда кто-то

обращался к ней. Дэвид мрачнел, наблюдая за Конрадом и Клаудией; он время от времени пытался флиртовать с Лори – на тот случай, если Клаудия посматривает на него.

В два часа ночи Линда зевнула.

– Кажется, нам пора. Я совершенно обессилела.

Никто из гостей не собирался уходить; Куперы попрощались со всеми. Клаудия с хмельной улыбкой на лице сделала ручкой и снова повернулась к Конраду, который к этому часу был не менее пьян, чем девушка.

Джей пожелал проводить их до машины; возле нее они обменялись телефонами и обещали друг другу вскоре встретиться снова.

Наконец Дэвид и Линда остались одни. Линда откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза.

Дэвид, желая сорвать свое раздражение на ком-то, заявил:

– Ты здорово сдружилась с этим пустозвоном-режиссером. Она открыла глаза.

– Не сильнее, чем ты с этой шлюховатой мыльной фотомоделью.

Он бросил на жену взгляд, полный злобы.

– Я даже не разговаривал с ней. Не знаю, что ты имеешь в виду.

– Правда, Дэвид? – Она вздохнула. – Ты ни с кем не разговаривал, ты негодовал, потому что она была с Конрадом Ли. Это мог увидеть любой дурак.

Помолчав, она с любопытством в голосе спросила:

– Ты водил ее куда-нибудь?

Дэвид в бешенстве уставился на дорогу.

– Что за нелепый вопрос.

– Мне просто любопытно. Ты проявлял к ней большой интерес. Уже на первой вечеринке ты не отводил от нее глаз.

– Она работает на нас, Линда. Я старался сделать так, чтобы презентация рекламы прошла гладко, только и всего.

Они погрузились в молчание. Дэвид включил радио.

– Дорогой, – осторожно произнесла Линда, – что случилось?

– Что ты имеешь в виду?

– Что с нами происходит? Почему мы вдруг стали чужими?

Он выключил радио.

– Я не знал, что мы стали чужими.

Она посмотрела в окно – они ехали через парк, мимо темных зловещих деревьев.

– Это началось, Дэвид, уже много лет тому назад, однако никто из нас не замечал этого, не пытался что-то сделать. Теперь мы почти чужие друг другу, нас связывают только дети.

– Мне кажется, ты слишком устала и говоришь много ерунды.

– Много ерунды, – повторила она. – Ты действительно так считаешь? – По ее щекам покатились слезы.

– Когда ты в последний раз любил меня? Когда хотел этого?

– А, вот оно в чем дело.

Она старалась сдержать слезы.

– Нет, дело не в этом, но это – часть того, о чем я говорю.

Он остановил автомобиль у обочины. Повернулся лицом к жене. Что он мог ей сказать? Что она больше не волновала его? Что Клаудия значительно лучше ее в постели? Да, она права, они бесконечно далеки друг от друга.

– Ты помнишь наш медовый месяц? – спросила она.

Да, он помнил их медовый месяц. Испания, жаркая и влажная, длинные счастливые ночи с Линдой, невинной молодой Линдой, пробуждавшей в нем все мыслимые желания и фантазии.

– Да, я помню наш медовый месяц, – тихо произнес он.

– Почему все не может быть, как прежде?

Она обвиняюще посмотрела на него.

– Линда, мы стали старше на десять лет. Понимаешь, жизнь не стоит на месте.

– Да, понимаю.

«С Полом я молодею на десять лет, – подумала Линда. – Он заставляет меня почувствовать себя привлекательной и желанной».

– Поедем-ка лучше домой, – произнес Дэвид. – Утром мне надо рано быть в офисе.

– Да, хорошо.

«Почему ты не обнимешь меня? – подумала она. – Почему не уложишь на заднее сиденье и не займешься со мной любовью прямо здесь? Почему тебе нет дела до моих потребностей»?

Они поехали домой в напряженном молчании, понимая, что многое осталось невысказанным.

Дом казался холодным, темным. Линда отправилась взглянуть на детей. Джейн спала, свернувшись калачиком и засунув большой палец в рот. Стивен сбросил одеяло и едва не свалился с кровати. Она укрыла его и поцеловала в лоб. Ее дорогие невинные дети. Такие юные и чистые.

Дэвид принимал душ. Раздевшись, Линда легла в постель. «Захочет ли он заняться любовью после сказанного мною?» – подумала женщина.

Он не захотел. Вернувшись из ванной, Дэвид забрался в постель, выключил свет и пробормотал:

– Спокойной ночи.

Кажется, он тут же заснул.

Она лежала рассерженная и разочарованная. «Я совершила попытку, – подумала Линда, – я хотела поговорить с ним. Но ему, похоже, нет дела до происходящего с нами, его это не волнует. Ему просто на все наплевать».

Утро выдалось пасмурным, дождливым.

Дэвид проснулся в семь. Он побрился и принял душ, не разбудив Линду. В восемь ушел из дому.

Вскоре Линда проснулась. У ее кровати стояла Джейн.

– Мама, можно мне полежать с тобой? – спросила девочка.