Текст книги "Бал Сатаны"

Джеки Коллинз
Бал Сатаны

ГЛАВА 1

Вторник, 10 июля 2001 года, Лос-Анджелес

Рейс «Американ Эрлайнз» из Нью-Йорка прибывал в Лос-Анджелес с трехчасовым опозданием, и Мэдисон Кастелли была сердита. Она рассчитывала сразу из аэропорта ехать домой к своей лучшей подруге Натали Дебарж. Однако Натали предупредила, что в восемь часов встречается со своим братом Колом в ресторане. И теперь из-за опоздания самолета Мэдисон решила направиться прямиком в «Марио» – небольшой итальянский ресторанчик на бульваре Беверли.

– Увидимся в ресторане, – сказала она подруге, позвонив ей из аэропорта по мобильному телефону.

Ей не терпелось вновь увидеться с друзьями. Точнее говоря поделиться своими терзаниями, поведать о том, как в одночасье ее жизнь дала трещину. За какие-то несколько дней рухнуло все. Отца Майкла обвинили в двойном убийстве. Давно живущая отдельно его жена Стелла (мачеха Мэдисон) была застрелена вместе с любовником. Теперь выдан ордер на арест Майкла, а сам Майкл таинственным образом исчез.

Вдобавок ко всем бедам пропал без вести ее приятель Джейк. Пылкий и нежный Джейк, большая умница, первоклассный фотограф. В последнее время с двумя коллегами-журналистами он расследовал деяния одного колумбийского наркокартеля. От группы вот уже десять дней не было ни слуху ни духу, и это не давало Мэдисон покоя. В Колумбии похищение людей – дело обычное. Как и убийство.

Тревожные мысли не выходили у Мэдисон из головы, пока она получала багаж, ловила такси и ехала в ресторан. Она и в Калифорнию-то поехала, чтобы сбежать от навалившихся неприятностей. С этой целью Мэдисон намеревалась потусоваться несколько дней с друзьями и побездельничать, никакой работы. И никаких проблем. Чтобы потом вернуться в Нью-Йорк отдохнувшей и готовой к новым свершениям.

К тому моменту, как она добралась до ресторана, Кол уже был там. Необычайно симпатичный высокий негр двадцати с небольшим лет, в превосходной форме и с неотразимой улыбкой, Кол работал частным инструктором по фитнесу. Помимо всего прочего, он был гомосексуалистом и гордился этим.

Они обнялись и расцеловались.

– Выглядишь потрясающе, подруга, – объявил Кол, обводя ее взглядом.

– Скажешь тоже! – горестно вздохнула Мэдисон и прибавила: – Кончай свои лос—анджелесские штучки.

– Что ты удивляешься? Я тут живу как-никак, – усмехнулся он и повел ее к столику в углу зала.

– Ага! Значит, так у вас в Лос—Анджелесе разговаривают с женщинами?

– Нет, – хмыкнул он, – это я так разговариваю с парнями – помогает им с эрекцией. Могла бы и догадаться.

– А ты меня просвети, – усмехнулась Мэдисон и села.

В свои тридцать Мэдисон и в самом деле выглядела сногсшибательно: высокая, стройная, с пышной грудью, тонкой талией и неимоверно длинными ногами. Трудно было поверить, что на свой счет она весьма скромного мнения, – зеленые глаза миндалевидной формы, четко очерченные скулы, выпуклые соблазнительные губы и пышная черная шевелюра делали ее настоящей красавицей. К тому же она была большой умницей – у Мэдисон была репутация респектабельной журналистки, набившей руку на проникновенных материалах о богатых, знаменитых и власть имущих. Она работала в журнале под названием «Манхэттен стайл», а недавно выпустила книгу о связях высших кругов с мафией и теперь занималась журналистским расследованием в отношении одного преступного клана в Нью-Йорке. Последний год ознаменовался для нее одним личным откровением: Мэдисон узнала, что прошлое ее отца было не совсем таким, как казалось. Она даже засомневалась, что вообще хорошо знает своего отца. И решила, что до правды придется докапываться.

– А где Натали? – спросила она, бросив взгляд на часы.

– Как всегда, опаздывает, – ответил Кол. – Ты же ее знаешь.

– Она мне нужна, – с сожалением произнесла Мэдисон.

– Ты ей тоже. Просто позор, что вы живете в разных городах. Вас это до добра не доведет.

– Как у нее дела на радио?

– Передача идет на ура. Натали обожает сидеть у микрофона – ее ведь хлебом не корми, дай покрасоваться.

Вскоре появилась Натали. Она вошла стремительной походкой, как всегда, хорошенькая и сияющая – маленького роста, энергичная, с соблазнительной фигуркой и сочным ртом.

– Извиняюсь, извиняюсь, извиняюсь! – воскликнула она, бросаясь подруге на шею. – Никак не получалось вырваться. Это что-то! – Она опустилась в кресло. – Мне необходимо выпить.

– Мне тоже.

Мэдисон подозвала официанта, и к ним подошел изящный итальянец с пышной черной шевелюрой и приятным акцентом.

– Вина, пожалуйста, – произнесла Натали. – Сил нет.

– Красного или белого, синьора?

– Красного. Вашего лучшего. Всем.

– Хорошая мысль, – одобрила Мэдисон. Официант отправился выполнять заказ.

– Хм—мм… – протянула Натали, глядя ему вслед. – Симпатяга какой.

– Да, я уж заметил, – усмехнулся брат. – Интересно, он за какую команду играет?

– За мою! – отрезала Натали. – Это сразу видно.

– Я бы не стал говорить так уверенно, – усмехнулся Кол.

– Эй, вы! – возмутилась Мэдисон. – С вами рядом находиться опасно!

– Неправда, – возразила Натали. – Старикам и малолеткам до пятнадцати бояться нечего.

– Кошмар! – ахнула Мэдисон.

– Мы всего лишь называем вещи своими именами, – заявила Натали.

Внезапно их внимание привлекло странное оживление у стойки.

– Что там творится? – Натали вытянула шею.

– Понятия не имею, – сказал Кол.

И тут произошло нечто невообразимое. На середину зала вывалились трое вооруженных людей в масках.

– Не двигаться! Всем сидеть на местах, уроды, не то вышибу мозги!

От этих страшных указаний, да еще из уст вооруженного человека с маской на голове, в ресторане мгновенно наступила тишина. Мэдисон недоуменно смотрела на налетчиков. Мало того что прошедшая неделя вымотала ей все нервы, так еще и это. Нет, этого просто не может быть!

Но это было: ресторан «Марио» подвергся нападению, и они оказались в его эпицентре. Трое вооруженных бандитов, все в черном, с трикотажными масками, закрывающими лицо и голову, захватили зал, отрезав выход на улицу и вход в кухню.

– Господи! – сквозь зубы процедил Кол, а Натали окаменела, похолодев от ужаса.

Мэдисон знала причину ее оцепенения. Десять лет назад, когда они были соседками по студенческому общежитию, Натали подверглась групповому изнасилованию. Она сумела это пережить и добилась многого в профессии репортера, интервьюирующего знаменитостей, но сейчас случайное бандитское нападение повергло ее в шок.

–Сидите спокойно, обе! – тихо предостерег Кол. Он был готов ко всему, хотя понимал, что спорить с пулей, по меньшей мере, глупо.

Мэдисон машинально подалась вперед и прошептала подруге:

– Поверить не могу!

– А ты лучше поверь, – негромко ответил Кол. – Ты в Лос-Анджелесе. Здесь и не такое случается.

– Заткнись! – проревел главарь, с «узи» наперевес.

Он был подвижный, как ртуть, ни секунды не стоял на месте и развинченными движениями напоминал бегуна в конце изнурительной дистанции. Мэдисон заметила, что сквозь прорези в маске он смотрит прямо на них. Злобно смотрит, с неприкрытой ненавистью. Ей показалось: он совсем юный. Нервный агрессивный подросток, злой на весь мир. Только этого им не хватало!

– Вытряхивайте кошельки, снимайте драгоценности, да поживей! – заорал он.

Второй налетчик, с пистолетом в одной руке и черным пластиковым мешком для мусора – в другой, стал перемещаться от одного стола к другому и собирать в мешок деньги, бумажники, часы, кольца, мобильные телефоны и прочие ценные вещи. А третий тем временем под дулом пистолета вывел в зал персонал кухни.

Мэдисон пыталась сохранять спокойствие, но сердце ее безудержно колотилось. Она не желала превращаться в жертву. Надо было что-то предпринять – что угодно, только не сидеть сложа руки, трусливо трясясь над своим добром!

За соседним столиком пожилая дама пыталась снять с себя жемчужное ожерелье, но руки у нее дрожали, и расстегнуть бусы никак не удавалось. К ней наклонилась ее молодая спутница, чтобы помочь.

Хрясь! Бандит, собиравший добычу, ударил молодую женщину рукояткой пистолета по лицу. Она отшатнулась, из раны на висок побежала кровь.

– О, господи! – ахнула пожилая. – Что вы сделали с моей дочерью?!

Мэдисон не могла такого стерпеть, это был ничем не спровоцированный акт насилия.

– Трус! – крикнула она подонку. – Бросается с пистолетом на беззащитных женщин!

– Не лезь! – зашипел на нее Кол. – Сиди где сидишь. Не выступай.

Но было уже поздно. Бандит повернулся к Мэдисон и стал тыкать ей дулом в лицо.

– Не лезь не в свое дело и гони сюда часы! – Он повел дулом в сторону Натали. – И ты!

Натали все еще была в ступоре, в ее карих глазах стоял ужас. Мэдисон поняла, что должна соблюдать осторожность хотя бы ради подруги.

– Нэт, дай мне свои часы, – попросила она, стараясь говорить спокойно и уверенно.

Та не шевельнулась.

– Ну давай же, милая, сними их, – уговаривала Мэдисон. Натали не двинулась с места. Тогда грабитель, ни слова не говоря, схватил Натали за руку и сорвал золотые часы от Картье. Натали завизжала – так громко и пронзительно, что почти заглушила отдаленные звуки полицейских сирен.

– Твою мать! – разозлился налетчик и злобно повернулся к Колу. – Кто это вызвал легавых?

В этот момент дюжий мужик за соседним столиком одним коротким движением выхватил из-под мышки пистолет и направил на главаря.

– Бросай оружие! – скомандовал он. – Шевелись, пока не натворил еще больших бед!

На какой-то миг Мэдисон показалось, что главарь готов покориться и сейчас велит сделать то же самое своим сообщникам. Но нет. Даже сейчас, когда за окнами уже виднелись полицейские мигалки, он не желал сдаваться.

– А ну, сам брось пистолет! – оскалился он. – А не то угадай, что я сейчас сделаю?

Мужчина тоже не собирался уступать. Судя по всему, это был отставной полицейский, готовый умереть героем, и никакому подонку его было не остановить.

– Послушай, сынок, не глупи… – начал он покровительственным тоном с легким ирландским акцентом.

Последнее слово сыграло роковую роль. Налетчик мгновенно принялся палить. Люди закричали, а пожилой мужчина повалился на пол с удивленным выражением лица.

– Это кто тут еще глупит? – заорал главарь, угрожающе поводя своим «узи». – Я, что ли?

Он крикнул сообщникам, чтобы заперли двери и согнали всех на середину.

– Черт! – пробормотал Кол. – Теперь нам хана. У Мэдисон было скверное ощущение, что он прав.

Вторник, 10 июля 2001 года, Лас-Вегас

Винсент Касл из-под полуприкрытых век наблюдал за своей очаровательной женой Дженной. Она была не просто хорошенькая, а настоящая ягодка – натуральная блондинка с янтарными волосами до плеч, с гладкой и мягкой кожей, широко расставленными голубыми глазами, натуральным бюстом и потрясающе длинными ногами.

Винсент и сам был недурен: рост сто девяносто, темные вьющиеся волосы, пронзительные черные глаза, прямой нос, подбородок с ямочкой и хорошо тренированное тело. Женщины по нему с ума сходили. Тридцатишестилетний Винсент Касл являлся партнером в весьма преуспевающем отельно—игорном бизнесе, так что, ко всему прочему, был еще и богат. Но, к несчастью для дам, вечно круживших роем вокруг такого завидного кавалера, он был женат на восхитительной Дженне.

А самое главное – он хранил супружескую верность.

Конечно, женаты они были всего только год, так что в этом плане все у него еще было впереди.

– Сегодня у Дженны настроение как никогда, – игриво пропела женщина, сидящая рядом с Винсентом в кабинке ресторана, отделанной красной кожей, и непринужденно положила ухоженную руку ему на ляжку.

Соседку звали Джоли Санчес, она была женой делового партнера и друга детства Винсента – Нандо. Джоли тоже была необычайно хороша – кошачьи желтые глаза, капризные чувственные губки и длинные волосы цвета воронова крыла.

Винсент знал: стоит ему захотеть, и Джоли будет вся к его услугам.

Но он не хотел. Жены друзей были не его стихией, а тем более – жена делового партнера. К тому же у Нандо, наполовину колумбийца, наполовину француза, характер был взрывной. Как-то раз он отрезал ухо одному парню, который, как ему показалось, надул его в деле. Бедняга чуть не умер от потери крови, так что с тех пор Нандо стал думать, прежде чем давать волю своему темпераменту.

– Она обожает кинозвезд, – ответил Винсент и будто невзначай подвинул ногу так, чтобы Джоли пришлось убрать руку.

– А… Но среди них нет ни одного такого красавца, как ее муж, – пробормотала та, как всегда, прибегая к лести.

Винсент криво усмехнулся, не давая волю поднимающейся в груди злости. Повиснув на Энди Дейле, парне с жидкими темно-русыми волосами и мальчишечьей улыбкой, некогда прославившемся в одной-единственной картине, Дженна явно дискредитировала мужа. Энди Дейл прибыл в Вегас с подружкой – неприветливой темнокожей супермоделью Анаис. Но она успела так нанюхаться, что ей было ровным счетом плевать, с кем и как обнимается ее приятель. На ужин их привел Нандо, а сам быстро улизнул, сославшись на неотложную деловую встречу.

В последнее время Винсент все чаще задавал себе вопрос: не совершил ли он ошибки, женившись на Дженне? Она еще слишком молода, всего двадцать два года, и на удивление неопытна. Он-то все годы был весьма и весьма искушен – отец в свое время постарался. Когда Винсенту было семнадцать, его отец Майкл снял для него номер люкс в роскошном отеле и на двадцать четыре часа оставил наедине с двадцатилетней девицей по вызову, взяв на себя все расходы. Вот это был денек! Вот это был папаша!

Девица обучила его всему, что требовалось знать мужчине, чтобы доставить удовольствие женщине. И хотя в то время ему еще не очень нравилось работать языком, он очень скоро постиг, насколько это нравится девчонкам.

– Внешность – еще далеко не все, чтобы добиться своего места в жизни, – наставлял отец. – Надо быть самым умным и расторопным в бизнесе. И уметь доставить женщине радость в постели. Сумеешь – считай, весь мир у твоих ног. Поверь мне, сынок, только так можно стать настоящим мужиком.

У самого Майкла Кастелли мир действительно лежал у ног. Винсент мечтал стать похожим на него и готов бьш простить отцу, что тот так и не женился на его матери, Дэни.

Винсент еще ничего не знал об ордере на арест и об исчезновении отца. Со своей сводной сестрой Мэдисон он практически не общался – собственно, виделись они всего однажды, с полгода назад, да и то при весьма странных обстоятельствах. Ему позвонил отец и попросил об одолжении. Естественно, Винсент не счел возможным отказаться.

«Одолжение!» Мэдисон сидела взаперти в номере отеля в Вегасе со своей подружкой Джеми и трупом сынка какого-то миллиардера. Джеми, судя по всему, заласкала его до смерти. В задачу Винсента входило потихоньку избавиться от тела. Что он и сделал. Не задавая вопросов.

Его тогда разозлило, что Мэдисон понятия не имела о существовании у отца другой семьи. Как это вышло, что ему сказали правду, а ее уберегли от неприятных подробностей и позволили вести безмятежную жизнь единственной дочечки?

Так вот, никакая она не единственная! Есть еще он и его сестренка София. И если эта Мэдисон думает, что она лучше их, то она глубоко заблуждается.

– Перестань, противный! – капризно протянула Дженна и шутливо отпихнула от себя Энди Дейла. Щеки ее вспыхнули румянцем.

– Что происходит? – спросил Винсент, стараясь держать себя в руках.

– Энди проверяет, не боюсь ли я щекотки, – хохотнула Дженна.

– Спорим, боишься? – засмеялся Энди, снова подаваясь вперед и нахально проводя руками по ее упругой груди.

Винсент поднялся.

– Энди, – любезно произнес он, – давай я тебе кое-что покажу.

– Что? – спросил тот. Молодой, знаменитый и самовлюбленный. Ну как же, кинозвезда, как—никак! Может иметь все, что захочет. Или кого захочет.

– Тебе понравится. – Винсент широко улыбнулся.

– Не надо! – прошептала Джоли едва слышно.

Энди встал. В нем было сто семьдесят два сантиметра, да и то благодаря сшитым на заказ туфлям на каблуках – без них он и до ста шестидесяти семи не дотягивал.

– Куда пойдем? – спросил он, следуя за Винсентом в битком набитый игорный зал.

– У меня есть кое-что в кабинете, что может тебя заинтересовать, – ровным голосом объявил Винсент.

– Если это можно нюхать или трахать – буду только рад, – фыркнул тот.

«Кретин, – подумал Винсент. – Еще один-два фильма – и тебе конец».

Вторник, 10 июля 2001 года, Марбелъя, Испания

София Кастелли была особой своенравной. Высокая, загорелая, поджарая, умеющая за себя постоять, она понятия не имела, как распорядиться своей жизнью. В пятнадцать лет ее выгнали из школы, после чего она три года колесила по свету j в компании двух подружек и одного голубого парня. Ни у одного из них не обошлось без неприятной истории. Сначала одну девушку арестовали в Таиланде за контрабанду наркотиков. Через год на Газайях вторая сбежала с женатым серфингистом, которого знала всего пять дней. А Джейс, ее приятель—гомосексуалист, умудрялся нарваться на кулаки, где бы они ни появлялись.

– Послушай, чем ты их так достаешь? – спрашивала она.

– Ничем, – чеканил он в ответ. – Просто стараюсь быть самим собой.

В представлении большинства людей Джейс был слишком уж голубой.

В конце концов София осталась без компании, если не считать череды кратковременных увлечений.

Вынужденная сама заботиться о своем пропитании, София тем не менее не рвалась домой в Лас—Вегас, где ею вечно помыкал братец Винсент, да и мамаша неустанно воспитывала. Казино давно потеряли для нее всякую притягательность в качестве источника существования, и вместо того, чтобы ехать домой, София отправилась в Марбелью и заделалась вольным фотографом. В основном она работала в ночных клубах в туристский сезон.

В восемнадцать лет София окончательно сформировалась как вольная пташка, и никто уже был не в силах ее остановить. Ни мать, которая, видит бог, прилагала к этому все усилия, ни брат, с которым ее связывали отношения любви и ненависти. И уж тем более не отец, Майкл, которого она на дух не выносила – ведь его никогда не было рядом, когда она в нем нуждалась.

София принадлежала исключительно самой себе. Только вот сегодня обычная уверенность ей изменила. Сегодня она очутилась в пентхаусе в обществе двух обдолбанных испанских плейбоев – старых (не меньше сорока) и жутко похотливых.

Вечером в клубе она затесалась в одну компанию, и поначалу ей было даже весело. Она была не из тех, кто отказывается от шампанского и травки на халяву, вот почему и направилась вместе со всеми в этот пентхаус, откуда все как-то разом испарились, оставив ее наедине с двумя старыми котярами.

– Простите меня, ребята, но мне пора, – безразличным тоном объявила она.

– Куда? – возмутился испанец номер один. Звали его Пако, у него были прищуренные глаза и прилизанные блестящие волосы.

– Ты останешься с нами, – заявил испанец номер два. Он был худой, в легком светлом костюме и лакированных комбинированных туфлях.

Хоть и обкуренная, но София четко знала, что пора сматываться. Она незаметно тронула ручку входной двери. Так и есть, заперта. Черт возьми, надо же было так глупо вляпаться!

– Мой отец полицейский, – сердито произнесла она. – Мы же не хотим неприятностей, а? Так что лучше вы меня выпустите. И поживей!

– Нет-нет, кара, иди сюда, – пропел Пако. Он приблизился к девушке и положил свою потную лапищу ей на плечо. – Мы тебе покажем настоящий секс.

– Нет уж, спасибо. – София резко отстранилась. – Открой-ка лучше дверь, пока я ее не вышибла!

Мужчины обменялись заговорщическими взглядами, и Пако грубо схватил ее за руку.

В первый раз в жизни Софии стало по—настоящему страшно. Она поняла, что попала в беду.

Вторник, 10 июля 2001 года, Лас-Вегас

«Моя девочка в беде». Эта мысль не выходила у Дэни Касл из головы. Утром она проснулась от кошмара, который явно был как-то связан с Софией, и с тех пор никак не могла отделаться от дурного предчувствия. Сейчас был уже вечер, она ужинала с человеком, за которого ей давно следовало бы выйти замуж, и все равно не могла сосредоточиться. Мысли ее были далеко.

Дин Кинг, интересный мужчина шестидесяти с небольшим лет, высокий и широкоплечий, ни разу ее не подвел, ни разу не поступил с ней низко. Однако, несмотря на длительные с ним отношения, Дэни продолжала надеяться, что в один прекрасный день на ней женится Майкл и легализует их давний союз.

Майкл Кастелли. Мужчина ее жизни, отец двоих ее детей, Винсента и Софии. Она любила его. И знала, что всегда будет любить.

В свои пятьдесят три года Дэни все еще была красива. Высокая натуральная блондинка, с гладкой кожей, глазами цвета морской волны и фигурой эстрадной танцовщицы. Когда-то она была известной в Вегасе артисткой, а сейчас организовывала пиар – акции в отеле, принадлежащем сыну. Винсентом она очень гордилась, он многого добился – и это при совсем незначительной помощи со стороны отца.

Да, Винсент уж точно в состоянии за себя постоять. Кто ее действительно беспокоил, так это София.

И сын, и дочь были очень похожи на отца. От Майкла они унаследовали смуглую кожу и черные волосы. А к Софии еще, несомненно, перешёл и его необузданный нрав. Однажды после серьезной ссоры с отцом она бросила школу и уехала из дома, оставив короткую записку. А ведь ей было всего пятнадцать лет.

С тех пор Дэни довольствовалась редкими телефонными звонками и открытками. А что она могла поделать? Сила воли у Софии была железная – в точности как у Майкла, которого ее уход из дома как будто нимало не тревожил.

– Девочка сама о себе прекрасно позаботится, – успокаивал он. – Перестань за нее беспокоиться.

Ему легко было говорить.

Временами Дэни казалось, что из всех его детей Майкл по—настоящему любит только Мэдисон – дочь от той, другой женщины.

– О чем ты думаешь? – спросил Дин, подавшись вперед и протягивая к ней руку.

Дэни нахмурилась. Преданность Дина не имела границ. Может, действительно отказ цементирует любовь? В его случае это правило работало без сомнения.

Дин жил в Хьюстоне, владел нефтяной компанией и был сказочно богат. «Что же ты не выходишь за него, Дэни?» – иногда спрашивала она себя. И сама же отвечала: «Потому что я никогда его не любила».

– Я думаю о Софии. – Дени вздохнула и сделала глоток вина. – Я о ней ужасно беспокоюсь. Мне хочется ее увидеть.

Дин пристально вгляделся в ее лицо.

– Когда от нее в последний раз были известия?

– Больше месяца назад. Она где-то в Испании, но отказывается называть точное место.

– Сколько я раз тебе говорил: если хочешь, я найму людей, ее отыщут и привезут домой.

– Нет. – Дэни покачала головой. – София вернется тогда, когда будет к этому готова.

– Тогда перестань волноваться.

«Черт! Он говорит точь-в-точь как Майкл».

– У меня назначена встреча, – объявила Дэни, положила салфетку на стол и встала.

– Иными словами, ужин окончен?

– Ты ведь не станешь возражать?

– А разве это имеет какое-то значение? – грустно усмехнулся Дин. Он подумал, что эта женщина сводит его с ума. Причем давно. Проблема заключалась в том, что ему никак не удавалось ее разлюбить. Два брака с другими женщинами ничего не изменили, в нем продолжала гореть прежняя страсть.

– Конечно, – солгала Дэни, не понимая, зачем продолжает держать его на привязи.

– Тогда я бы мог отложить отъезд и еще на денек задержаться, – с сомнением произнес Дин.

«Это ничего не изменит», – хотела сказать Дэни, но промолчала. Доставлять ей удовольствия – в этом для Дина заключался весь смысл жизни, а для нее он был в том, чтобы угодить Майклу, от которого вот уже несколько месяцев не было ни слуху ни духу. Интересно, где он сейчас и чем занимается?

Сама ему Дэни не звонила – у нее была гордость.

Тридцать шесть лет назад, семнадцатилетней девчонкой, она произвела на свет его единственного сына, а потом, спустя восемнадцать лет, дочь, но он так на ней и не женился. А Дэни не смогла его разлюбить.

«Да, это так и есть, – с горечью подумала она. – Отказ лишь укрепляет любовь».

Вторник, 10 июля 2001 года, Нью-Йорк

«Я в бегах, – подумал Майкл Кастелли. – Бегу, как крыса по канализационным трубам, и ненавижу себя за это. Но у меня нет другого выхода.

Ни малейшего».

Прошлое наконец настигло его. Одно из двух – либо бежать дальше, чтобы узнать правду, либо гнить в вонючей камере.

Майкл знал, что нового заключения ему не вынести. Не выжить.

Выживание – в его мире именно в этом и заключался смысл жизни.