Текст книги "Темная ложь"

Горячий металл обжег кожу, но Гидеон терпел. Второй амулет отправился в карман.

«Какую бы придумать уловку, чтобы убедить Скарлет надеть его?» – мысленно задался он вопросом.

– А мои враги? – спросил он, имея в виду своих друзей.

– Я навещу крепость.

«Правда, – понял Гидеон, а потом задал себе вопрос: – С чего бы суровому богу проявлять такую услужливость? Видимо, я о чем-то не знаю… А, ладно. Я получил что хотел, и это главное».

Гидеон кивнул.

– Огромное тебе проклятие! – поблагодарил он.

– Если это все…

– Да, нет еще кое-чего, – поспешно проговорил воин. – Скарлет не утверждает, что мы были женаты, и я не понимаю…

– Скарлет? – Глаза царя богов вновь из золотистых сделались обсидиановыми. – Дочь Реи?

Гидеон растерянно заморгал. Скарлет – дочь Реи?

– Ты не ее отец? – прохрипел он.

Это объяснило бы то, что у них обоих глаза похожего цвета.

– Нет! – рявкнул Кронос, и в этом возгласе было столько презрения, что, будь оно водой, Гидеона бы попросту смыло с небес. – Еще раз позволишь себе подобное святотатство – и я обещаю: тебя постигнут такие страдания, что свет станет не мил!

«Что так рассердило Верховного бога? – удивился Гидеон. – Почему он оскорбился? Даже если он ей не отец, ему должно было бы польстить подобное предположение. Скарлет – красивая, умная, отважная женщина, называться родителем которой – несомненная честь». Воин невольно стиснул кулаки, хотя и пытался убедить себя, что не злится. По крайней мере, Кронос ему (если, конечно, Скарлет говорит правду и они были женаты) не тесть, что его очень обрадовало. Сабин был женат на дочери Галена, и Гидеон не понаслышке знал, чем может быть чревато подобное родство. «Нет уж, увольте!» – решил он.

– Шлюха-мать родила ее от какого-то смертного, – гневно продолжал Кронос. – Так вот кто был с тобой в машине! Похоже, в последнее время я плохо за тобой присматривал, Ложь. Я знал, что девчонка у вас, но и понятия не имел, что ты увез ее из замка, причем без моего разрешения! Мне бы следовало наказать тебя.

«И снова правда, – понял Гидеон. – Надо как-то осторожно утихомирить его».

«Не мое!» – неожиданно заорал демон. В его словах и тоне, которым они были сказаны, таилась явная угроза небесному владыке. Слава богам, что тот не мог подслушать, что творится в голове у его собеседника.

«Тихо ты!» – мысленно рявкнул он на Ложь.

– Не прощай меня, великий! – «Почему это Кронос тут же не наслал на меня адские муки, как только я назвал его великим?» – удивился Гидеон. Ведь Верховный бог прекрасно знал, что воин употребил это слово как оскорбление. – Как я не сказал, Скарлет не утверждает, что мы были женаты. А я это помню. Я не решил сделать вид, что у меня проснулись к ней чувства, и под этим предлогом выведать чуть больше. А потом я не верну ее назад в подземелье.

– Женаты? Ты и Скарлет? – нахмурился Кронос. – Все знали, что она запала на тебя с первого взгляда, но ни о романе, ни тем более о женитьбе я ничего не слышал.

«Запала на меня? – опять удивился Гидеон. – С первого взгляда?» Мужчину вдруг охватило непреодолимое желание выпятить грудь и колотить по ней кулаками, подобно горилле. «Так, значит, я нравлюсь ей и всегда нравился, а ее мнимая любовь к блондинам – просто показуха», – подумал он. – Слава богам!» Теперь он был уверен: ему не составит труда смягчить гнев Скарлет и завлечь ее в свои сети.

– Ты, случайно, знаешь, кто не мог стереть из моей памяти воспоминания о ней? – спросил он.

Кронос ответил не сразу. Над белой кучерявой поверхностью облака повисла гнетущая тишина. Наконец царь богов облизнул губы и не очень уверенно протянул:

– Нет.

Демон в голове Гидеона заурчал. Кронос только что соврал. Он знает того, кто мог бы провернуть такой трюк. «Но кто же это?» – спросил себя воин.

– Почему…

– Довольно вопросов! – раздраженно отрезал Кронос. – Просто… Держи с ней ухо востро. Она очень опасна. Иначе я бы уже давно с ней разобрался.

«Ты и пальцем ее не посмеешь тронуть!» – едва не заорал Гидеон, несмотря на то что его демон снова заурчал.

Царь богов снова солгал. «Интересно, в чем именно? – спрашивал себя воин. – Про опасность? Или про «разобрался бы»? А может, и про то, и про другое?»

Гидеону не было дела до того, опасна Скарлет или нет. В конце концов, они не чужие друг другу. Может быть. «Но в постель я ее в любом случае уложу, – решил он. – Если это не вернет мне память, то уже ничто не вернет. А вдруг после близости она решит помочь мне и остальным в войне с Галеном и его приспешниками? Это было бы просто прекрасно! Тогда мне не придется возвращать ее в подземелье вопреки данному Кроносу слову. Но ведь для Верховного бога главное – победа, разве нет? Скарлет перебьет врагов, пока они спят, избавив нас от необходимости бросать бомбы, орудовать клинками и палить из пистолетов, и все будут счастливы».

Сценарий, развернувшийся в сознании воина, казался безупречным. «Ну хорошо, одно уязвимое место у него все-таки есть, – вынужден был признаться он, – но столь незначительное, что о нем и упоминать не стоит».

«А говорил, что никогда не врешь себе…» – подумал Гидеон и с силой прикусил язык.

Рот заполнил металлический привкус. «Ну хорошо, хорошо… – продолжил размышлять он. – Это не просто уязвимое место, а настоящая ахиллесова пята, которая делает весь план лишь жалкой грезой». Гидеон знал, что никогда не сможет довериться Скарлет, потому что ее сознание было для него закрытой книгой. И после того, что он ей сделал, она никогда не станет помогать ему. А это означает, что, как бы она ни тянулась к нему, ей предстоит вернуться в подземелье.

– Где ты опять витаешь, Ложь? – вздохнул Кронос. – Я от тебя устал.

Гидеон встрепенулся. Он тоже от себя устал. Мыслей в голове много, а толку от них ноль.

– Мне не надо спросить у тебя еще кое-что, – спохватился он. – Скарлет… в тюрьме ее кто-нибудь… не обижал?

Последнее слово он выдавил с явным усилием.

Глаза царя богов полыхнули мрачным светом, после чего его лицо приняло непроницаемое выражение.

– Разговор окончен. У тебя полно дел. У меня тоже. Так что…

Было понятно, что Кронос не желал говорить о Скарлет. «Черт бы его побрал!» – выругался про себя воин. Хотя душа Гидеона, как и Ложь, отчаянно протестовала, ему пришлось сменить тему. Он должен был узнать еще кое-что, прежде чем его отправят восвояси.

– У меня нет к тебе еще одной просьбы, – быстро проговорил он. – Оливия сказала, что Сиенна не у тебя.

Сиенна, возлюбленная Париса, умерла прямо у него на руках. Вероятно, он до сих пор не оправился от потери… Гидеон всегда узнавал о подобных вещах последним. Ему почему-то никто ничего не рассказывал. Парис ничего не говорил ему о Сиенне. Зато Оливия, которая обожала делиться подробностями своей жизни не меньше, чем обсуждать дела других, в очередном порыве откровенности поведала ему, что Кронос забрал Сиенну на небеса и какое-то время держал ее при себе, а потом, когда демон Ярости вырвался из тела Аэрона, вселил его в девушку. «Как же она, должно быть, сейчас страдает… – думал Гидеон. – До тех пор, пока Сиенна не научится контролировать демона, а это произойдет не скоро, он будет безраздельно распоряжаться ее сознанием и телом, толкая на поступки, которые станут терзать ее память до скончания веков».

– Да, она у меня, – неохотно подтвердил Кронос.

Ложь зашипел, услышав правду.

– Могу я не увидеть ее? – спросил Гидеон.

Парис будет рад получить вести о возлюбленной.

– Нет, не можешь, – отрезал Кронос. – И на сей раз разговор действительно окончен. Ты уже и так слишком злоупотребил моим терпением и гостеприимством.

С этими словами Кронос взмахнул рукой, и в следующее мгновение Гидеон очутился за рулем «кадиллака». За ветровым стеклом простиралась ночная улица, запястье оттягивали наручники. От неожиданности воин дернул руль, и машина, визжа покрышками, вылетела на встречную полосу, по которой, сверкая фарами, несся другой автомобиль. Еще немного, и машины впечатались бы друг в друга. В последнее мгновение Гидеон рванул руль в противоположную сторону, и здоровенный джип, сигналя, благополучно промчался мимо.

– Какого хрена ты творишь? – взвизгнула Скарлет, когда обрела дар речи. – Если ты думаешь, что, вылетев через ветровое стекло, я стану покладистее, то сильно ошибаешься!

Демон в голове Гидеона удовлетворенно выдохнул: «Не мое!»

Гидеон не стал рассказывать Скарлет о том, что с ним произошло. Судя по всему, она очень сильно ненавидела Кроноса, и воин не знал, как она отреагирует на его рассказ. «Интересно, откуда взялась эта ненависть? – спросил себя Гидеон. – Впрочем, сейчас есть более важные вопросы. Как заставить Скарлет надеть амулет?» И тут Гидеона осенило: все женщины обожают получать подарки.

«Хорошая идея. Главное – не пропалиться», – пронеслось у него в голове.

– Скар… – начал он. – Не залезай, пожалуйста, ко мне в карман.

Повисло тяжелое молчание.

– Вот еще, – наконец сухо отрезала она.

– Я не припас для тебя подарок.

В ее темных глазах засветилось любопытство, но она мешкала.

– Если подарком окажется стоячий член, – с подозрением протянула она, – так и знай: когда я засуну его назад (а я обязательно сделаю это), он будет намного короче, чем сейчас.

Уголки губ Гидеона дрогнули – он силился сдержать улыбку. У него между ног действительно все затвердело. Одного присутствия этой женщины хватало, чтобы пробудить в нем желание. А еще ему очень нравился ее пошловатый юмор.

– Этого ты тоже там не найдешь, – заявил он. – Но подарок – не другое.

На сей раз дрогнули уголки губ Скарлет.

Такое уже случалось, но он никогда не видел ее улыбающейся. По-настоящему улыбающейся. И ему очень хотелось этого. И вдруг он будто наяву увидел прекрасное лицо своей спутницы, озаренное светом улыбки. Румянец залил нежные щеки, белоснежные ровные зубы поблескивали из-за красивых пухлых губ. Веки слегка прикрыты, в глазах лукавое сияние. Гидеон с усилием втянул в себя воздух и стал размышлять над тем, что это было – воспоминание из их былой совместной жизни или нечто другое.

– Ну ладно, – проворчала она и осторожно запустила руку в его карман.

Ее пальцы слегка подрагивали и продвигались довольно медленно, она явно опасалась задеть то, о чем они говорили. Наконец Скарлет добралась до дна кармана, и ее кожу опалил жар амулета. От неожиданности она ойкнула и дернула рукой. Гидеону пришлось плотно стиснуть губы, чтобы удержать рвущийся наружу стон наслаждения. Ее прикосновение… Согни она немного запястье, буквально на пару градусов, и его восставшая плоть почувствовала бы тепло ее кожи. Гидеону хотелось этого не меньше, а может, даже чуть больше, чем увидеть ее улыбку. Однако Скарлет поспешно и не сгибая запястья извлекла руку из кармана и принялась рассматривать амулет.

– Что это? – спросила она, и в ее тоне послышались нотки разочарования.

– Серьги. Не такие же, как мои, – отозвался он и быстрым движением выудил из-под ворота футболки кулон.

Скарлет внимательно проследила взглядом за его рукой.

– О! – только и смогла воскликнуть она. От разочарования, если оно и было, не осталось и следа. – Но… почему ты захотел, чтобы у нас были одинаковые кулоны?

Теперь в ее голосе одновременно звучали радость, печаль и сомнение. Создавалось впечатление, будто подарок ее обрадовал, потому что стал свидетельством того, что Гидеон заботится о ней, но в то же время расстроил из-за того, что даритель ее не помнит, и, наконец, вселил в ее сердце смуту и сомнение, ибо словно бы намекал на совместное будущее.

– Так почему? – нетерпеливо переспросила она.

Гидеон пожал плечами. Ответить он не мог – ложь тут же откроется, а правда больно ранит его спутницу и навредит его замыслам. Пусть лучше думает, что он специально пошел в магазин и выбрал одинаковые украшения, чтобы они служили символом того, что между ними когда-то было и, возможно, еще возродится в будущем.

– Когда ты купил их? – продолжала расспрашивать женщина.

Воин снова пожал плечами.

Скарлет скривила губы и резким движением надела кулон на шею. Как только бабочка мирно упокоилась на ее груди, Гидеон едва не закричал от облегчения. «Ура! – пронеслось в его голове. – Она его надела! Надела!» Теперь они оба были защищены от нескромных взглядов. Вздумай Скарлет упорствовать, им предстояло бы непростое объяснение. Ночь внезапно показалась мужчине намного более светлой и приветливой.

– Ты, кстати, с этим кулоном выглядишь очень по-дурацки, – не удержалась от шпильки Скарлет. – Как девчонка.

С одной стороны, слова спутницы подтвердили его опасение, с другой – в глубине души он знал: она нападает на него только потому, что не может раскусить. «Как же это на нее похоже!» – подумал он, но затем снова осекся: – Ты размышляешь так, будто за это время успел досконально изучить ее».

– Так куда мы едем? – буркнула Скарлет.

Вместо ответа, ее ждало еще одно пожатие плечами. Гидеон и сам пока не знал, куда они направятся. У него впереди три с половиной дня, вернее, ночи, чтобы начать ухаживать за Скарлет и завоевать ее. Три с половиной ночи на то, чтобы узнать об их совместном прошлом. Так что нужно ехать куда-то, где можно будет настроиться на романтический лад. «Но куда?» – спрашивал себя он, а затем невесело подумал: – Вдоль и поперек? Как же! Она для меня – тайна за семью печатями».

Он понятия не имел, какие у Скарлет представления о романтике, что ей больше придется по душе – уединенный домик в лесу или уютный отель.

Воин вздохнул.

– Не говори, есть ли такое место, где ты всегда мечтала побывать, но не доводилось? – спросил он.

– Ты хочешь поболтать? – с издевкой протянула Скарлет. – А я – нет.

С этими словами женщина подалась вперед и, включив радио, поймала волну, на которой крутили рок. Выставив звук на максимум, она откинулась на сиденье и отвернулась к окну.

«Все с ней понятно… – решил Гидеон. – Дальнейшие расспросы явно бессмысленны».

Глава 5

Несколько часов прошло в молчании. Из динамика магнитолы продолжали разливаться по салону тяжелые ломаные ритмы, столь милые сердцу Скарлет.

«О, боги, как жаль, что мой айпод остался в камере!» – мысленно вздохнула она.

Будь у нее в ушах по наушнику, она закрыла бы глаза и представила бы, что находится дома. Настоящего дома у Скарлет, конечно, никогда не было… Но ей очень хотелось оказаться подальше от этого автомобиля, где она заперта с человеком, которого многие столетия любила и одновременно ненавидела, человеком, которого до сих пор желала с такой силой и страстью, что дольше обманывать себя и делать вид, будто это не так, было просто невозможно. И все же она продолжит эту игру, будет и дальше сопротивляться своим чувствам, потому что в противном случае он снова разобьет ей сердце, попользуется, а потом забудет.

Горячий металл обжигал женщине грудь.

Гидеон сделал ей подарок – кулон в виде бабочки, красивее которого она в жизни не видела, к тому же точную копию его собственного. Когда она достала из кармана украшение, ее охватило нестерпимое желание вскочить к воину на колени и покрыть поцелуями его прекрасное лицо. Ей захотелось нежно закусить зубами серебристое колечко у него в губе, почувствовать, как сталкиваются их языки. А он бы крепко обнял ее и принялся нашептывать ей на ушко: «Скар! О, Скар!»

И все же, несмотря на этот шквал переживаний, от женщины не укрылось, что ее спутнику было не по себе. В его тоне и движениях сквозило что-то очень похожее на неловкость или даже стыд. «Но почему? – спрашивала себя она. – Он боится, что я усмотрю в его жесте больше, чем в нем есть на самом деле? Опасается, что вскочу к нему на колени и примусь покрывать поцелуями его красивое лицо?»

Это было единственное объяснение, пришедшее ей на ум. И оно казалось все более правдоподобным, ведь ублюдок даже не попытался выключить музыку и снова с ней заговорить. «Что он почувствовал, когда по моей милости лишился возможности вести беседу? – спрашивала себя Скарлет. – А вдруг облегчение? – Сердце женщины болезненно сжалось. – Да нет, быть такого не может! – стала успокаивать себя она. – Ведь он вытащил меня из тюрьмы именно для беседы по душам. Что ж, тогда ему следует проявить бо́льшую настойчивость…» Впрочем, как бы воин ни старался, Скарлет ему все равно ничего не собиралась говорить, потому что знала: как только его любопытство будет удовлетворено, он попытается вернуть ее в замок, в камеру, а значит, она должна сбежать от него.

Собственно, она задумала, не дожидаясь развязки, сделать это завтра.

Его друзья, наверное, придут в ярость, когда узнают, что он потерял пленницу, но это не ее забота. Кроме того, ему предстоит в одиночестве возвращаться в город, кишащий охотниками. Впрочем, это опять же не ее головная боль. У нее своих бед хоть отбавляй. «Вот, кстати, и одна из них», – печально подумала женщина.

За окнами автомобиля занималась заря. Скарлет напряглась, с тоской ожидая неизбежного. Внезапно по ее телу разлилась нечеловеческая слабость. Голова безвольно повисла, руки налились свинцом. Веки опустились, и поднять их она уже не смогла. Сознание заволокло темной дымкой, подобной паутине.

«Паутина… пауки… Гидеон боится пауков… – мелькнуло в ее угасающем сознании. – Забавно, что я сейчас об этом вдруг вспомнила».

Дымка делалась все гуще, пока наконец не превратилась в непроницаемый мрак, тут же взорвавшийся тысячами разноголосых воплей, которые сливались, перекрывали друг друга, громоздились один поверх другого. Отныне и до захода солнца демон Ночных Кошмаров будет охотиться, а Скарлет, хочет она того или нет, – его сопровождать. Радостно хохоча, демон сорвался с места и принялся увлекать ее в недра темного, туманного царства с бессчетным числом дверей, каждая из которых была вратами в чье-то сознание. Открытая дверь означала, что человек спит, и демон может свободно в нее войти. Не имело ни малейшего значения, где именно находился спящий, на каком континенте или в каком часовом поясе. Дети и взрослые, мужчины и женщины, смертные и небожители – в глазах голодного демона все они были лакомой и легкой добычей.

Один взгляд на дверь – и тварь, а с ней и Скарлет, уже знала, кому именно она принадлежит, что это за человек и чего он больше всего боится.

«Как в случае с Гидеоном и его глупым страхом перед пауками», – снова улыбнулась про себя Скарлет.

В этой широкой, мощной груди билось сердце истинного воина, которое, сколько бы врагов ни кидалось на его владельца с мечами и пистолетами, ни на такт не ускоряло своей поступи. И кто бы мог подумать, что такой человек едва не обмочится при виде крошечного насекомого. Впрочем, его можно понять. Скарлет тоже всей душой ненавидела насекомых. Камера в Тартаре буквально кишела ими. Они ползли из каждого темного угла, каждой трещинки в стене. Из-за них девушка каждый вечер просыпалась искусанная. И в синяках.

Впрочем, к последним насекомые отношения не имели. Так развлекались сокамерники Скарлет. Пользуясь тем, что девушка впадает в глубокий сон, они дни напролет жестоко избивали ее. И так продолжалось до тех пор, пока у Скарлет не лопнуло терпение. Она стала мстить за себя. Вторгалась в сны обидчиков и истязала их. Созданные ею кошмары становились явью, и люди просыпались в лужах собственной крови, без рук и ног. Кто-то не просыпался вообще.

«Кого мы хотим?» – спросил демон.

Этот вопрос они задавали друг другу чаще всего.

За долгие годы Скарлет и ее демон не только научились действовать сообща, но и даже сдружились. Они привыкли доверять и полагаться друг на друга. На самом деле демон был для Скарлет единственным близким существом.

«Пожалуй, какой-нибудь охотник будет в самый раз», – отозвалась Скарлет.

Женщина жаждала реванша за загубленный ужин.

«Идет!» – одобрил демон.

В голове Скарлет раздавался хохот демона, а со всех сторон мимо нее вихрем проносились двери. Наконец они остановились у одной из них. Чудовищных размеров дверь была приветливо отворена. Скарлет прислушалась. Изнутри доносились стоны наслаждения, перемежающиеся выкриками «еще!» и «пожалуйста!», и шлепки. Один голос принадлежал мужчине, другой – женщине. Все ясно: эротический сон.

«Кто это?» – спросила Скарлет.

«Гален. Предводитель охотников. Одержимый демоном Надежды», – прозвучало в ответ.

Скарлет нахмурилась. Этот человек сколотил армию и обрушил ее против Владык из-за того, что они одержимы, и вот теперь выясняется: в нем самом обитает демон. «Интересно, его не смущает противоречие?» Впрочем, Скарлет была почти не удивлена.

Ей всегда казалось, что в Галене больше от змеи, чем от человека. В бытность узницей Тартара она несколько раз его видела: они с Гидеоном вместе приводили новых пленников. Разговаривая с ее мужем, будущий главарь охотников был слаще меда, но стоило собеседнику отвернуться, как ему в спину впивался взгляд, полный злобы. Когда Гидеон сказал ей, будто благодаря своему другу Галену придумал, как выслужиться перед богами, чтобы, снискав их расположение, попросить для нее свободу, она умоляла его, что бы он ни задумал, не делать этого. Но муж, конечно, ее не послушал. Он не сомневался в успехе. А в итоге стал всеми отверженным изгнанником. Скарлет давно мечтала отомстить Галену за своего мужа, но сдерживалась. Это было бы на руку Гидеону и его друзьям, а она слишком злилась на него. Однако теперь, когда на ее груди пылал кулон в виде бабочки, все внутренние барьеры как будто пали.

«Ты готова?» – спросил демон.

На губах Скарлет расплылась улыбка.

«Поехали!» – скомандовала она.

Они шагнули в темный дверной проем и оказались в просторной ванной комнате. Перед Скарлет предстали уже знакомые ей по голосам участники любовной игры. Гален, высокий, накачанный блондин с голубыми глазами, вжимал спиной в раковину симпатичную белокурую женщину. Белоснежный мягкий кокон его крыльев частично скрыл ее фигурку, и все же Скарлет удалось разглядеть задранную до подбородка футболку и большие упругие груди. Пожирая взглядом аппетитные формы партнерши, охотник интенсивно работал тазом. Штаны девушки мотались у щиколоток, тогда как его собственные джинсы были лишь слегка расстегнуты.

«Ничего не видно… – отметила Скарлет. – А жаль».

Размер хозяйства и упругость зада его врага стали бы прекрасной темой для обсуждения с Гидеоном. «То-то бы он взбесился!» – усмехнулась она про себя.

«О! Целая бездна страхов!» – с благоговением воскликнул демон Ночных Кошмаров.

– Каких? – спросила Скарлет вслух, зная, что спящий Гален не услышит ее до тех пор, пока она сама этого не захочет.

«Одиночество! Поражение! Беспомощность! Тюрьма! Забвение! Смерть!» – перечислил демон.

«Ну надо же! – удивилась женщина. – Носителю демона Надежды следовало бы иметь чуть более оптимистичные взгляды на жизнь… А впрочем, ему же хуже!»

Скарлет прошлась по ванной комнате, чтобы демон мог осмотреться. Гален ее не видел.

– Сделай так, чтобы он пожалел, что боги его создали! – велела женщина.

«С превеликим удовольствием!» – курлыкнул демон.

Внезапно извивающаяся, стонущая девушка превратилась в мужчину.

Гален замер, а затем, осознав подмену, вскрикнул и отшатнулся.

Скарлет покатилась со смеху. «О, это обещает быть забавным, как никогда!» – решила она и потребовала:

– Еще.

Ванная исчезла. Мужчина тоже. В обе стороны, насколько хватало глаз, простирался длинный темный тоннель. Гален стал дико озираться в тщетных попытках понять, где находится. В его глазах плескалась паника, кончики крыльев скребли по голым камням.

– Что происходит? – выдохнул он. – Где я?

Единственным ответом стало эхо его собственного голоса. Затем на него вновь навалилась гробовая тишина. Гален сорвался с места и кинулся по тоннелю. Но, сколько бы он ни бежал, конца не было видно. С каждым шагом его ужас возрастал в геометрической прогрессии. По вискам и спине струился холодный пот, в легких не хватало воздуха.

Демон пировал.

«До чего же вкусно! Ням-ням!» – восклицал он.

– Давай еще! – не унималась Скарлет.

«Хочешь поучаствовать?» – спросил он.

– С удовольствием!

«Выведи его из тоннеля, и я покажу ему будущее, – пообещал демон. – Будущее, которого он боится больше всего на свете».

Скарлет материализовалась в темноте тоннеля. Однако не в своем обличье, а в образе маленькой девочки, с которой она некогда познакомилась в Тартаре.

Ребенок провел в камере ровно один день. Его звали Судьба. Вокруг девочки все трепетали от страха, ибо каждое ее слово становилось былью. Бедняжка была слишком опасна, и олимпийцы ее быстро казнили. Но на этот единственный день Скарлет обрела в ее лице друга.

– Если ты поверишь своим глазам – лишишься мужа, – сказала ей тогда Судьба.

А потом Гидеон исчез и больше не вернулся… Как тут не поверить своим глазам?

С тех пор утек целый океан воды. «Интересно, узнает ли Гален девочку? – спрашивала себя Скарлет. – Впрочем, без разницы – для реализации моей задумки это не важно».

– Итак, начали, – скомандовала она, обращаясь к самой себе и демону.

Скарлет-Судьба появилась перед Галеном. Ее туника была заляпана грязью. Огромные голубые глаза лучились невинностью. Уголки губ печально опущены. Грива струящихся до пят волос огненного цвета давно не знала расчески.

– Подойди, – мягко сказала она и протянула маленькую, покрытую слоем грязи ручку. – Ты должен увидеть то, что тебя ожидает.

Гален споткнулся о собственную ногу и едва устоял. Пот катился с него ручьем. Грудь теснило удушье. Остановившись перед девочкой, он пролепетал:

– Ты кто?

«Значит, не узнал, – поняла Скарлет. – И почему у всех них такая короткая память?»

– Подойди, – повторила она. – Ты должен увидеть.

– Я… Да. Хорошо, – согласился Гален и вложил трясущуюся руку в детскую ладонь.

Скарлет повела спутника по коридору. Демон едва не выпрыгивал у нее из головы от радости и возбуждения. Наконец впереди показался свет. Осознавая всю значимость того, что ждет его, когда он выйдет из тоннеля, Гален затаил дыхание. Ноги от страха деревенели и отказывались повиноваться. Он попытался было вырвать руку, но не смог. Хрупкие с виду пальчики держали его стальной хваткой.

– Ты должен увидеть, – прошептала девочка. – Должен знать.

Они вышли из тоннеля и оказались на краю обрыва. Внизу расстилалось поле, сплошь усеянное мертвыми телами. Всюду была разлита кровь, и казалось, что даже воздух здесь неподвижен. На запястьях всех трупов был вытатуирован символ бесконечности. И в центре этого океана смерти стоял одинокий ратник – Гален, израненный, обессиленный, со сломанными крыльями. Казалось, еще немного – и он упадет.

При виде этого зрелища спящий Гален затрясся, будто в лихорадке. Ноги подломились, и он рухнул на колени, подняв вокруг себя облако земляной пыли.

– Нет! Нет! – не помня себя, ревел он.

По полю боя, решительно переступая через тела, к Галену приближался Гидеон. Копна синих волос развевалась на ветру, многочисленный пирсинг поблескивал в лучах солнца. Нижняя губа распухла, вместо серебристого колечка на ней зияла кровавая рана, а по подбородку стекала струйка крови. В одной руке он сжимал длинный острый меч, а в другой держал пистолет. Раздался смех. Ствол взмыл вверх, грянул выстрел. Гален рухнул на спину и, превозмогая боль, с усилием приподнялся на локте. На большее его сил не хватило. А Гидеон тем временем продолжал подходить все ближе и ближе.

– Нет! Нет! – надрывался спящий Гален. – Вставай! Дерись с ним!

Но поверженный охотник так и не поднялся. Гидеон занес меч и обрушил его на врага. Голова мертвого Галена отлетела в сторону.

– Нет! Нет!!! – Небесно-голубые глаза дико уставились на Скарлет. Казалось, от отчаяния Гален вот-вот лишится разума. Его лицо стало бледным, как у покойника, на лбу и висках вздулись синие вены. – Скажи, что я могу изменить это! Скажи, что это не моя судьба!

– Ты хочешь, чтобы я тебе соврала? – прошептал в ответ тонкий детский голосок.

Гален стиснул кулаки.

– Зачем ты мне это показала? Зачем?

– Чтобы…

Скарлет вынырнула из сна и рывком села на ложе, силясь отдышаться. «Вот черт! Я еще не закончила с Галеном!» – мысленно возмутилась она. Однако их с демоном время в царстве Морфея истекло, и путь назад откроется лишь через двенадцать часов. Зато демон остался доволен. Чувства бессмертных по своей природе глубже и интенсивнее тех, что испытывают обычные люди. Гален же не просто испугался – он был на краю настоящего помешательства. Поэтому демон, сытый и радостный, мирно ретировался на задворки сознания хозяйки.

– Плохо, – раздался голос Гидеона. – Наконец ты заснула.

От звука этого густого, низкого голоса женщина вспыхнула изнутри, точно свечка, причем одновременно от гнева и желания.

«Прощай, веселый мир Морфея! Здравствуй, суровая реальность!» – вздохнула она про себя и стала озираться.

– Где мы? – спросила она.

– В одном очень неприятном месте.

Вокруг простирался лес, озаренный лучами заходящего солнца. Чуть в стороне из-под земли бил горячий источник, распространяя клубы пара. Периной женщине служил густой мох. На ней по-прежнему были синее платье и ботинки. Наручники Гидеон снял.

Перед тем как она врубила музыку в машине, воин пытался узнать, куда бы ей хотелось. Ответа не последовало, поэтому ее спутнику оставалось лишь ткнуть пальцем в небо. И невероятно, но факт: ублюдок попал в десятку. Скарлет глядела вокруг как зачарованная. Ворковали ночные птицы, в воздухе витали ароматы диких цветов и трав. Закат разукрасил все вокруг в удивительные сине-сиреневые тона.

Гидеон расположился подле нее на моховом ложе, привалившись к стволу дерева. Ему на глаза вновь упала прядь волос, и Скарлет, как и в прошлый раз, едва устояла перед искушением убрать ее на место. Взгляд пронзительно-синих глаз был прикован к ней.

«Какой странный взгляд… – подумала Скарлет. – Пытается вспомнить?»

Руки воина, сжатые в кулаки, лежали на коленях. «Интересно, он хочет дотронуться до меня, но сдерживает себя? – спрашивала себя она. – Боги, помогите мне!»

Она слишком хорошо знала, на какие вершины блаженства способен был вознести ее этот человек, орудуя руками и языком. Извиваться и умолять она начинала уже через считаные секунды.

«Соберись! Не поддавайся его чарам!» – в который раз приказала себе Скарлет.

– Может, все-таки отпустишь меня? – спросила она и тут же мысленно добавила, обращаясь к самой себе: «А сама-то как? Может, все-таки уже смотаешься от него?» – Мое общество не принесет тебе ничего, кроме огорчения.

– Уверен, ты не ошибаешься, – отозвался Гидеон искренне, но в то же время чуть насмешливо.

«Святые небеса! Он в самом деле задумал переспать со мной, – удивилась Скарлет. – И, судя по всему, совсем не сомневается в успехе. Ну почему это кажется мне таким чертовски возбуждающим?»

Опасаясь того, что в ее глазах Гидеон прочтет желание, женщина хищно прищурилась.