Текст книги "Темная ложь"

– Раз тебе нужны от меня ответы, к чему вся эта романтика? – ехидно поинтересовалась она. – Кулаки сослужили бы тебе куда лучшую службу.

«Отлично», – мысленно похвалила себя Скарлет, заметив, что ее голос прозвучал резко и зло. Со стороны невозможно было догадаться, что у нее перехватило дыхание и каждое слово давалось ей с огромным трудом.

– Я еще не думал об этом, – признался Гидеон.

«Он собирался избить меня? – удивилась Скарлет. – Да как… как…»

– Но понял, что смогу поднять на тебя руку.

«Просто душка! – подумала женщина. – О боги! Я полная идиотка! Таю, как масло, от признания в том, что он хотел меня избить, да рука не поднялась… Что дальше? Услышу пение ангелов, когда муженек заявит, что подумывал заколоть меня вилкой, но потом отказался от этой мысли?»

– Ничто не развяжет мне язык – ни романтика, ни кулаки, – заявила она вслух. – Так и знай.

Женщина блефовала. И молилась только об одном: лишь бы Гидеон об этом не догадался.

– Но почему? Ведь все, чего я не хочу, – чтобы мы лучше узнали друг друга. Ты разве этого хочешь? – спросил воин.

«Да! – проносилось в голове Скарлет. – Нет! Черт!..»

«Довольно! Не смягчаться!» – прогремел мысленный приказ.

– Я предпочла бы забыть!

Гидеон скрипнул зубами. Затем выпрямил ноги таким образом, что колени Скарлет оказались зажаты между его голеней. Она с ужасом осознала, что ее ступни уперлись ему в пах и член тут же стал с чудовищной скоростью набухать и твердеть. Если бы не брюки… какое счастье, что он в брюках!

– Кто ты сегодня? – спросил он, предусмотрительно меняя тему беседы.

Внутренний голос бил тревогу: «Ударь его! Пусть прекратит соблазнять тебя! Если не остановишь его, тебе конец!»

– Скарлет… Рейнольдс. – Она слегка вздрогнула, как будто от удовольствия. – Да. Сегодня я в настроении отведать милашку Райана.

Гидеон на мгновение оскалился.

– Мы же вроде не женаты! – прорычал он.

– Ну да, – согласилась она. – Но я мысленно наставляю тебе рога с Райаном.

Воин провел кончиком языка по зубам.

– Ты такая шутница!

– А кто сказал, что я шучу?

Скарлет глазом моргнуть не успела, как он оказался поверх нее, навалившись всей своей массой и вдавив ее в мягкий мох, почти полностью лишив возможности двигаться.

– Ты даже не представляешь, насколько сильно меня радуешь, – заявил он.

По позвоночнику Скарлет покатилась дрожь. Соски затвердели и отчетливо проступили под платьем, будто устремляясь к Гидеону. Одно движение – и она бы скинула его с себя. У нее бы достало и сил, и сноровки. Но вместо этого она схватила его за горловину футболки и сильнее притянула к себе. Внутри разгоралось пламя желания…

– Радую? А вот ты меня бесишь!

Грудь Гидеона тяжело вздымалась и опускалась, ноздри раздувались.

– Еще одно слово, и…

– И что?

От него чертовски приятно пахло – терпко и пряно. Тепло его тела обволакивало, кружило голову.

– И…

Его взгляд переместился на ее губы. Гнев исчез, уступив место совсем иным чувствам. Грудь продолжала тяжело ходить вверх-вниз. И между двумя шумными вдохами он хрипло сказал:

– Ты такая непередаваемо… страшная. – Последнее слово он произнес неуверенно, с запинкой, будто страшась быть неправильно понятым. – Я смотрю на тебя и не испытываю муку. Меня не сжигает страсть. А сердце не разрывают желания до того непристойные, что нельзя и передать.

Скарлет была в полном смятении.

«Поцелуй его!» – нашептывало сердце.

«Нет, не смей!» – горячился разум.

Борьба между этими двумя составляющими ее натуры шла не на жизнь, а на смерть. Скарлет понимала: если она поцелует Гидеона, то уже не сможет остановиться. Едва их губы сольются, она сгинет, утонет в их сладости. Его запах, вкус, тело – они влекли ее, точно мед пчелу. «До чего же хочется снова попробовать их! – проносилось в голове женщины. – Пусть всего лишь один раз. Единственный раз…» Она была готова отдать за это все что угодно. «И отдам, – решила Скарлет. – Но потом. А сейчас, пока длится эта благословенная ночь, мы будем принадлежать друг другу, совсем как прежде. Заботы, страх, одиночество – все сгинет в его нежных ласках. Сгинет… забудется…»

«Забудется? – поинтересовался голос разума. – Неверное слово…» В голове прояснилось. Скарлет напряглась и гневно потребовала:

– А ну-ка слезай с меня!

– Я хочу сделать тебе очень больно, – прошептал Гидеон, обжигая ее кожу горячим дыханием. – Ну же, скажи, чтобы я остановился.

Скарлет расшифровала: он хочет доставить ей райское удовольствие, и все, что от нее требуется, – это дать знак, что она согласна. Женщина отчаянно мотнула головой, пытаясь отогнать наваждение, которое могло стоить ей слишком дорого.

– Нет, не скажу! – заявила она.

«Минуточку… – пронеслось в ее голове. – Почему я не могу сказать ему, чтобы он остановился? О боги!»

Губы Гидеона медленно растянулись в лукавой улыбке. Именно такого ответа он и ждал. И ему было совершенно не важно, что на самом деле хотела сказать собеседница.

– Очень плохо, – прошептал он.

И впился своими губами в ее уста.

Глава 6

«Святые небеса!» – пронеслось в помутневшем сознании Гидеона.

Его и Скарлет языки сошлись в яростном противоборстве. Они толкали друг друга, напирали, скользили.

«Что за удивительная женщина! – думал Гидеон. – На вкус она похожа на гроздь спелых ягод, а если прикоснуться к ней, кажется, будто твое тело жжет небесный огонь». Звуки ее прерывистого дыхания будоражили кровь намного сильнее, чем смесь героина с амброзией.

Гидеон лежал поверх своей спутницы, разместив ноги между ее чуть согнутыми коленями. Возбужденная плоть упиралась в самый низ ее живота. «До чего же хочется стиснуть ее груди! О боги всемогущие, нет никаких сил терпеть! – размышлял Гидеон. – Но это будет чересчур. По крайней мере, пока». Поэтому он сделал единственное, что мог себе позволить, не перегибая палки, – поймал ее запястья и отвел назад, за голову. Это было ошибкой. Из-за отведенных рук спина Скарлет чуть выгнулась, и ее бюст оказался вплотную прижат к его грудной клетке. Сквозь футболку Гидеон чувствовал, как ее твердые, напряженные соски вонзились ему в кожу. Это вознесло его на качественно новый уровень восприятия действительности, тот опасный уровень, на котором счастье и удовольствие партнерши оказываются важнее всего, а твои собственные отходят на задний план.

Однако отступать было поздно. Гидеон хотел большего. Ему нужно было сделать еще хотя бы один малюсенький шаг вперед.

«Вот бы защемить эти дивные соски, покатать между пальцами, – продолжал мечтать он. – Или припасть к ним губами, потрогать языком. Но этого нельзя. А вот потереться о них можно». Воин стал осторожно перемещать корпус. Помимо всего прочего, с каждым таким движением его набухшее естество все теснее вжималось в промежность Скарлет, заставляя обоих дрожать и постанывать.

Вообще-то Гидеон прохладно относился к поцелуям, наверное, из-за того, что не мог донести до партнерши своих истинных желаний. Каждый раз ему приходилось врать и просить обратного – нежности, невинности, мягкости. Со Скарлет же все было иначе. Он вообще ничего ей не говорил и ни о чем не просил. Ее язык сам собой стал действовать жестко, решительно. Они буквально вгрызались друг в друга, бились зубами, впихивали языки друг другу чуть ли не в самое горло, но все никак не могли друг другом насытиться.

Поцелуй длился целую вечность. На небо выплыл диск луны, в траве застрекотали сверчки. А поцелуй все никак не кончался.

Гидеону не хватало воздуха, он почти задыхался. Женское тело под ним трепетало и яростно извивалось. Внезапно Скарлет обвила его ногами, с силой прижав к себе, и принялась слегка покусывать его губу, давая понять, что хочет большего.

И все же, несмотря на эту немую мольбу и стоны, она казалась отстраненной. Всем своим существом Гидеон ощущал, что она не отдается происходящему полностью. «Ну уж нет! – решил он. – Этого я точно не потерплю». Заходить слишком далеко он не собирался, но поклялся, что к концу поцелуя Скарлет будет думать только о нем, что она станет благословлять судьбу, которая когда-то свела их, мечтать о нем, желать его, как никогда не желала никого другого.

«Интересно, что мы чувствовали много тысяч лет назад, оказавшись вместе? – размышлял мужчина. – Наверное, то же, что сейчас. Страсть? Испепеляющий жар, от которого все тело охватывает нестерпимая мука?»

Воин отпустил одну руку Скарлет, и она тотчас же запустила свои тонкие пальчики в его волосы. Ногти впились в кожу головы, скорее всего, до крови. «Да! Да! Еще! – мысленно ликовал Гидеон. – Возможно, мы могли бы зайти еще чуточку дальше. Но для этого придется пожертвовать поцелуем». Мысли Гидеона путались, разум и тело отчаянно сопротивлялись, и все же он нашел в себе силы отстраниться от сладких губ женщины. Ее веки были опущены, а красные губы слегка опухли и были влажными от поцелуя. Не в силах противостоять соблазну, воин слизал кончиком языка капельки этой подобной нектару влаги. Затем он протянул руку к подолу платья Скарлет и стал медленно его поднимать. Миру предстали ее трусики, живот и, наконец, грудь. Он не купил ей бюстгальтер – слишком большое удовольствие ему доставляла мысль о том, что, когда она выйдет из ванной и сядет возле него, лишь тонюсенький слой хлопка будет отделять ее соски от его нескромного взгляда.

У Скарлет были восхитительные груди, в обхвате чуть меньше ладони. Затвердевшие соски алели, как губы. Гидеон глянул на них, и его рот наполнился слюной. Сама мысль о том, чтобы присосаться к одной из этих дивных ягодок, была подобна мистическому переживанию. Когда же его язык на самом деле ощутил тепло и твердость соска, ему показалось, будто все его тело объяло адское пламя. Кипящая кровь в одночасье обратила внутренности в пепел, жар которого растопил кости, а затем начал прожигать изнутри кожу.

Очевидно, Скарлет ощутила примерно то же самое, ибо она не смогла сдержать крик наслаждения. И сколько в нем было чувства! Такой крик невозможно подделать. Гидеон понял, что теперь она принадлежит ему полностью, до последнего закоулка души. Для него этот крик стал сладчайшей музыкой. Но за ним последовали другие. Тысячи голосов наполнили ночной лес воплями ужаса и боли.

– Гидеон, – выдохнула Скарлет.

Он поднял голову. Ее глаза были зажмурены, в каждой черточке лица сквозило страдание. Из ушей и рта сочились густые черные тени, которые затем извивались струйками вокруг головы, сбивались в клубы.

Гидеон понял, что так проявляет себя демон Скарлет.

Сам он вернул себе власть над своим телом и поступками много столетий назад, поэтому Ложь почти не доставлял ему неприятностей. Он знал: демон здесь, с ним, но его присутствие едва ощущалось. По крайней мере, так было раньше. С появлением в его жизни Скарлет все изменилось. Однако до этого демон редко с ним заговаривал или тем более начинал бушевать. Если же твари становилось что-то очень уж нужно, она просто воздействовала на него физически.

«Что нужно демону Ночных Кошмаров? – недоумевал воин. – Почему и зачем он вдруг устремился наружу?»

– Как я не могу тебе помочь, сволочь? – спросил он.

Гидеон попытался слезть с нее, чтобы хоть чем-то облегчить ей жизнь. Но Скарлет вдруг резко открыла глаза, неожиданно оказавшиеся не черными, а цвета адского пламени, схватила его за ворот и с силой рванула назад.

– Какого это хрена ты творишь? – Голос был едва узнаваем. Слова звучали хрипло, резко и больше напоминали рык дикого зверя, чем человеческую речь. И в каждом из них был отчетливо различим устрашающий призвук – все те же разрозненные вопли. – Слушай нас внимательно. Посмеешь умыть руки – пожалеешь, что появился на свет.

«Нас? – удивился про себя мужчина. – Так вот чего хочет ее демон? До такой степени с ней сроднился, что тоже воспылал ко мне страстью? Ну ладно…» Гидеону было не впервой заниматься любовью втроем. Но что-то ему подсказывало, что этот раз определенно запомнится ему больше остальных.

«Так, сейчас нет времени рефлексировать и удивляться», – мотнул он головой.

Скарлет отняла руку от ворота и ногтем, теперь, впрочем, больше походившим на коготь, вспорола футболку на его груди. Затем накрыла ладонью один из его проколотых сосков и облизнула губы.

– Еще, – простонала она все тем же жутким голосом и выгнулась дугой.

Ее промежность терлась о пах Гидеона, отчего он лишился способности соображать. Его естество разбухло до такой степени, что молния джинсов не выдержала яростного натиска и сама собой расстегнулась. Еще мгновение – и ни клубящиеся тени, ни крики были уже не в силах смутить воина. Он желал эту женщину, и это желание заслонило от него весь остальной мир.

«Никакого секса, – напомнил он себе. – Не сейчас».

Ему по-прежнему казалось, что будет перебор. Не хватало, чтобы Скарлет потом плакала и обвиняла его во всех смертных грехах и отдалилась еще больше.

– Чего ты ждешь? Пошевеливайся! – приказала женщина.

«Какая нетерпеливая!» – восхитился Гидеон. Обычно женщины, наоборот, жаловались, что он переходит к делу слишком быстро.

– Гидеон!

– Да, да. Но для начала не показывай мне, чего именно ты хочешь, – предложил он.

Как зачарованный он наблюдал, как Скарлет стиснула и принялась массировать свои груди, совсем так, как он недавно мечтал, но не осмелился. Пряди шелковистых черных волос, в беспорядке лежавшие на плечах и груди, пришли в движение, обвивались вокруг тонких пальцев, щекотали нежную кожу. Скарлет прикрыла глаза. Ее белоснежные зубы закусили нижнюю губу. Одна ее рука медленно скользнула вниз, пальцы отодвинули тонкую ткань трусиков и проникли под нее. «Господи, до чего же она сексуальна!» – подумал Гидеон. Ее плоский живот венчал самый чувственный из всех пупков, какие Гидеон когда-либо видел, а бедра переходили в длинные аппетитные ножки.

– Ты доволен? Я показала, теперь – твой черед.

Гидеон отмер, ухватил платье, собранное у шеи, стащил его через голову и бросил на землю.

– Сильнее сведи колени, – хрипло велел он.

В первое мгновение, забывшись, женщина поняла его буквально и плотнее прижала колени к его бедрам. Однако, почувствовав, как он толкает ее колено, поняла свою оплошность и, насколько хватило связок, развела ноги в стороны. Гидеон ненадолго замешкался, любуясь ею. Он уже видел ее такой. Открытой, готовой принять его. Ошибки быть не может. Зрелище не казалось ему новым, он будто носил этот образ в себе долгие годы. Наглядевшись, Гидеон запустил руку Скарлет в трусики и заставил ее убрать пальцы. Затем он опустил голову и погрузил язык в теплые влажные складки. И вот странность: этот вкус был новым. Его он совершенно не помнил. Но… о, боги! Какой сладкой она была! Какой пьянящей! Этот вкус наполнил его рот, проник в каждую пору, каждую клеточку тела, приведя в полное неистовство все пять чувств.

– Гидеон! Пожалуйста! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! – настаивала Скарлет уже своим голосом.

– Еще! Ну же! Ну! Немедленно! – вторил ее демон.

«Удивительно, как мало времени мне потребовалось, чтобы научиться их различать», – успел поразиться воин.

Дважды Гидеона просить не пришлось. Он поудобнее лег на живот, так чтобы лицо оказалось точно около средоточия ее чувственности, и принялся претворять в жизнь мечты, что бередили его кровь с тех пор, как Скарлет оказалась у них в подземелье. Он лизал, сосал, покусывал; массировал языком нежные складки; погружался глубже и снова выныривал. Когда же этого ему показалось мало, в ход пошли пальцы – один, второй, третий. Затем Гидеон немного подождал, чтобы она привыкла и чтобы, не дай бог, не сделать ей больно. Когда это произошло, Скарлет принялась энергично, с самозабвением двигать тазом. Она выгибала спину, дергала его за волосы, впивалась когтями в макушку. Гидеон блаженствовал и никак не мог ею насытиться.

«Вот бы этот рай на земле длился вечно!» – в восторге думал он.

Воин чувствовал, что эта женщина способна стать проводником в мир его самых дерзких, самых тайных фантазий. Было много такого, о чем он всегда мечтал, но ни разу не претворял в жизнь. Даже не будь демона, который принуждал его ко лжи, он едва ли дерзнул бы откровенничать с кем-то из своих партнерш. Большинство женщин нашли бы его фантазии возмутительными, и это было вполне объяснимо. Большинство мужчин, пожалуй, подумало бы так же. Но Гидеон топтал небеса, а затем землю настолько долго, что все обычное ему давно приелось и не вызывало никаких эмоций. И вот на его жизненном пути встретилась Скарлет. Гидеон был почти уверен: она пошла бы навстречу его фантазиям, более того, сама получила бы от их претворения в жизнь искреннее удовольствие. Она ведь тоже прожила очень долгую жизнь…

«В любом случае пока не время», – напомнил себе воин.

Он хотел дать ей понять, что не зайдет дальше, прежде чем она будет готова морально и физически. Хотел показать, что ему можно доверять, что ее тело, равно как и ее тайны, с ним в полной безопасности.

Гидеон и сам уже не знал, солгал он сейчас себе или сказал правду.

– Гидеон, Гидеон! Да, вот так! Не останавливайся! То, что ты делаешь… о боги! До чего же мне хорошо!

Все ее тело напряглось. Голос звучал с надрывом. Она явно готова была достигнуть предела.

«Ну нет, только вместе со мной», – подумал Гидеон.

И обвил влажными после Скарлет пальцами свою напряженную, горящую плоть. Затем он снова припал губами к ее чувствительному центру, не переставая интенсивно ласкать свое естество. «О да! – проносилось в его голове. – До чего же хорошо!» Его напряженный язык погрузился в горячие складки на всю длину. Скарлет изогнулась дугой. Напряжение во всех мышцах ее тела нарастало. Ее лоно сжалось, и язык Гидеона оказался будто в тисках. Скарлет свела колени, сжав ими его виски с такой силой, что казалось, будто еще немного, и голова лопнет, как орех. Но ему было плевать. Он сделал это – доставил ей удовольствие. Сделал так, чтобы она смогла полностью раствориться в экстазе.

Гордость и чувство собственничества охватили Гидеона, когда он вкусил сладость ее оргазма. Рука, сжимавшая его достоинство, двигалась все более быстро и порывисто. Тело свела судорога экстаза. Гидеон со стоном взвился вверх и едва не рухнул на Скарлет, но вовремя выбросил вперед вторую руку и уперся в мох за ее плечом. Она лежала все так же, с полузакрытыми глазами, тяжело и шумно дышала. На ее лбу блестели капельки пота, из уголка распухших губ подтекала тоненькая струйка крови. Каждая клеточка тела Скарлет излучала полное удовлетворение.

«Моя», – только и успел подумать Гидеон.

Чувственная волна с головой накрыла его, и он изверг семя ей на живот. Наверное, стоило сделать это в сторону, но в то мгновение ему было уже не до этого. Да и, говоря по правде, мысль о том, что они соединены теперь еще и этим, грела ему душу. Мутная клякса на животе Скарлет представлялась в его глазах чем-то вроде клейма собственника. «В конце концов, это справедливо, – решил Гидеон, – ведь частица ее попала внутрь меня – в рот, в кровь, в каждую клеточку. Пускай что-то мое будет если не в ней, так хотя бы на ней».

Опорная рука подломилась, и Гидеон упал на Скарлет. Силы покинули его, руки и ноги отказались повиноваться. Воздуха не хватало. Все, на что воин в это мгновение был способен, – вновь и вновь переживать случившееся: вздохи, звуки, вкус, ощущения. «Наверное, – думал Гидеон, – Скарлет сейчас испытывает то же. Ее мысль течет лениво, сердце обмякло». Мужчина не сомневался: если он сейчас спросит ее о чем угодно, то получит искренний ответ.

– А ну-ка слезай с меня! Чего развалился? – воскликнула Скарлет и спихнула его.

«Минуточку… – вынырнул Гидеон из счастливых раздумий. – Что?»

Немного озадаченный внезапным отпором, воин перекатился на спину и стал лениво наблюдать за Скарлет. Тени вокруг нее рассеялись, крики смолкли. Она поднялась и решительно направилась к побулькивающему источнику. Взгляд Гидеона упал на татуировки, но из-за темноты их было сложно рассмотреть.

«В следующий раз, – проползла в голове рассеянная мысль, – я покрою поцелуями эти татуировки».

Обнаженные ягодицы, округлые, упругие, будто созданные для того, чтобы их щупать, призывно белели в темноте. Их Гидеон как раз видел прекрасно. И на ум ему приходило лишь одно слово: «совершенство».

«Почему я их не погладил?» – удивился он.

Скарлет молча зашла в воду, погрузилась в нее по плечи и только тогда наконец повернулась к нему, избегая, впрочем, смотреть в глаза.

– Ты… очень медленно пришла в себя, – сказал Гидеон, садясь и запустив руку в и без того всклокоченные волосы.

– А разве было после чего приходить в себя? – едко отозвалась Скарлет.

Гидеон вытаращил глаза, едва не задохнувшись от обиды и возмущения. «Что она такое говорит? – спрашивал он себя. – Ей не понравилось? Демон, как всегда, молчит, но и без него ясно как божий день: она нагло лжет. Скарлет получила огромное удовольствие. Извивалась, кричала. Умоляла, черт возьми, не останавливаться!» Рыча, воин вскочил, но тут же приземлился назад, сделав вид, что потерял равновесие, тогда как на самом деле у него попросту подкосились ноги.

«А вот я еще явно не пришел в себя…» – раздраженно подумал он и резким движением содрал с себя то, что осталось от футболки, стянул брюки к лодыжкам. «Вот блин! – пронеслось в его голове, и гнев исчез. – Ботинки! Я не разулся. Это была наша первая близость, а я забыл снять ботинки. Что я за герой-любовник такой после этого?» В сторону полетел сначала один ботинок, а затем и второй. Гидеон осторожно поднялся, снова едва не упав, и высвободил ноги из джинсов. Отцепил оружие, в изобилии закрепленное на его теле. И только тогда, нагой, пристыженный из-за промаха с ботинками, последовал за Скарлет к источнику и сел возле нее. Над поверхностью воды клубился пар. Теплая вода приятно обняла его уставшее тело.

– Что ты делаешь? Тебя никто не звал, – возмутилась Скарлет и отодвинулась от Гидеона, насколько позволяли размеры крошечного источника.

Он с достоинством выдержал испепеляющий взгляд прекрасных глаз, которые опять стали черными.

– Между прочим, я мог доставить тебе гораздо меньше удовольствия, – проворчал он. – Где мое «проклятье»?

– Вот оно, – ухмыльнулась Скарлет и показала ему средний палец. – И да, я знаю, что ты мог доставить мне гораздо больше удовольствия. – Рука опустилась в воду, голова слегка наклонилась набок, взгляд сделался еще более испытующим. – Так почему же не доставил?

«Вопрос с подвохом, – понял Гидеон. – Примерно из той же серии, что и пресловутое «Я выгляжу толстой в этих брюках?», только гораздо хуже. Правильного ответа на него не существует. Если я скажу, что она не была готова, Скарлет отрежет: «Откуда тебе знать, к чему я готова, а к чему – нет. Ты меня вообще почти не знаешь». Я признаюсь, что очень хотел близости с ней. И тогда она засыплет меня остротами или расспросами о том, вспомнил ли я ее теперь. Самое время сменить тему…»

– Может, отодвинешься дальше? – предложил он и поманил ее пальцем.

Упрямо мотнув головой, Скарлет отозвалась:

– Я бы рада, да берег мешает.

У Гидеона дернулся глаз. «Черт возьми! – в очередной раз выругался он про себя. – Если она не придвинется, я не смогу ее обнять». А ему этого нестерпимо хотелось.

– Ты меня не поняла, Скар.

– Слушай, – с нажимом проговорила она. Камни на кулоне, висевшем у нее на груди, мерцали и переливались в серебристом лунном свете, пробивавшемся через густые кроны деревьев у них над головой. – Что случилось, то случилось. Мы не можем этого изменить. Но давай сделаем все, чтобы это было в первый и последний раз.

Гидеон уставился на нее с открытым ртом, не в силах произнести ни слова. «В первый и последний? – мысленно возмутился он. – Как? Почему?»

– Нам не стоит поддерживать близкие отношения… – продолжала Скарлет, будто читая его мысли. – Первая попытка закончилась неважно, вторая принесет еще больше горя.

– Откуда тебе не знать?

Гидеон приподнялся, чтобы придвинуться к ней. Он хотел встряхнуть ее, сказать, что она не ясновидящая, а говорит с такой поразительной убежденностью. Но Скарлет вытянула ногу и уперла ему в плечо.

– Оставайся, где сидишь.

Ее глаза полыхнули красным, точно рубины на кулоне. Демон снова напомнил о себе. Как понял Гидеон, тот ему симпатизировал, более того – вожделел. «Означает ли это, что Скарлет сейчас сопротивляется желаниям не только собственного тела, но и демона?» – спросил себя воин и покорно опустился обратно на камни. Но когда женщина попыталась убрать ногу, удержал ее за лодыжку.

– Пусти!.. – потребовала она, но затем добавила: – О боги! Не отпускай!

Гидеон приложил свои большие пальцы к своду ее стопы и принялся ее массировать. Скарлет безвольно откинулась на каменистый край источника, блаженно запрокинула голову.

– Я совсем не стараюсь… – проговорил воин. «Святые небеса, да я на самом деле еще ни разу в жизни так не надрывался! – подумал он. – Вспомнить, загладить свою вину перед тобой».

Не переставая постанывать от удовольствия, Скарлет отозвалась:

– Тебе не нужна я. Тебе нужны ответы.

Этого он не мог отрицать. Ответы его действительно интересовали. Но чем больше времени они проводили вместе, тем больший интерес пробуждался в нем к ней самой.

– Расстаться – значит умереть… – задумчиво протянул он.

– Для тебя это просто глупые слова, которые ничего не значат.

«Есть такое, – подумал Гидеон. – Но ее-то память никто не стирал. Как можно быть такой безжалостной, нечуткой?»

Стараясь не выдать своего раздражения, он попросил:

– Не давай мне хоть что-то. Хотя бы одну, самую огромную, зацепку.

Несколько минут прошли в тишине. Гидеон продолжал массировать ей стопу, а она – блаженствовать. Он уже отчаялся было дождаться ответа, когда Скарлет наконец тяжело вздохнула, и в этом звуке слышалась целая гамма чувств.

– Как-то раз ты привел в Тартар нового узника – бессмертного, который пытался убить Зевса, чтобы самому занять небесный престол. Ты вел его к камере и вдруг увидел, что я сцепилась с кем-то из богинь. – Скарлет наморщила лоб. – Не помню, с кем именно, знаю только, что она была высокой и светловолосой.

«Высокая и светловолосая? – стал размышлять Гидеон. – Под это описание подходят тысячи».

– Прошу тебя, не рассказывай дальше, – подбодрил он Скарлет.

– Она… повалила меня и стала заламывать мне руки. – Складки на лбу стали еще глубже. Рассказчица нахмурилась. – Очень странно! Я словно наяву вижу ее и себя на полу камеры, но с этим образом как будто… что-то не то. Не могу понять, что именно. – Скарлет взмахнула рукой, рассыпая вокруг водяные бисерины. – В общем, ты увидел это, выпустил заключенного и кинулся мне на выручку. Оттащил от меня богиню, помог подняться. Воспользовавшись тем, что ты отвлекся, заключенный попытался сбежать. Ты кинулся за ним, не заперев нашу камеру, и сидевшие со мной боги и богини тоже едва не удрали. Я заслонила выход из камеры и отбивалась от них до тех пор, пока ты не вернулся с пленником. Я не хотела, чтобы у тебя были неприятности.

«С ума сойти! – подумал Гидеон. – Она сама могла сбежать, но не сделала этого. Ради меня. Это как же надо любить? Если, конечно, ее рассказ – правда. Какого дьявола Ложь молчит? Сколько можно?»

– А чего не было потом? – спросил он. – Чего не сделали с тобой боги и богини в отместку?

Такое предательство не могло сойти Скарлет с рук. Свобода была в двух шагах, только протяни руку и возьми. А она помешала им. Наверняка они потом устроили ей Варфоломеевскую ночь.

Скарлет пожала плечами:

– Ты просил рассказать что-то одно, я рассказала. Продолжения не будет.

«Проклятье!» – мысленно возмутился Гидеон, ведь эта история только еще сильнее распалила его любопытство.

– Ты не вынесла много боли, чтобы быть со мной, – попытался он продолжить разговор. – Почему?

– Не твоего ума дело!

По крайней мере, Скарлет не стала делать вид, что поняла его слова буквально. Это вызывало уважение и восхищение. И тем не менее она не ответила. И это злило.

– Не отвечай мне – и я не отблагодарю тебя! Не проси все что угодно!

«Она не раздумывая попросит свободу, – понял воин. – И я дам ей ее. Пусть бежит. Я сдержу слово, ибо чувствую, что в противном случае земля разверзнется у меня под ногами. Но потом снова ее поймаю. И верну в подземелье».

«У меня нет выбора, – напомнил себе Гидеон. – Она слишком опасна, чтобы разгуливать на свободе. Это может стоить жизни мне самому и всем, кого я люблю».

Он повторял это про себя, точно молитву, до тех пор, пока каждое слово не стало такой же частью его существа, как сердце или легкие.

Скарлет заинтересовалась и спросила:

– Так, значит, отблагодаришь?

– Нет.

Она высвободила ногу из его пальцев и вместо нее протянула другую. Силясь сдержать улыбку, воин вновь принялся работать большими пальцами. «Она… такая властная, такая восхитительная!» – подумал он.

«Нет выбора! Нет выбора! Нет выбора!» – гремело у него в голове.

– Ну ладно, хорошо, – проговорила она. – Я скажу. – Скарлет облизнула губы, отвела взгляд, стала рассматривать небо и кроны деревьев. – Только… дай мне минутку собраться с мыслями.

Минутка растянулась на добрых десять.

Интрига убивала. Впрочем, Гидеон догадывался, что она скажет. Что-нибудь вроде «Я пошла на все это потому, что любила тебя». Часть его хотела услышать эти слова, пусть даже в глазах всего света и своих собственных он будет выглядеть садистом. Другая же часть не просто хотела, а жаждала, мечтала об этих словах. Пусть даже в глазах всего света и своих собственных он будет выглядеть мазохистом.

«Любила… Теперь уже не любит. Пожалуй, оно и к лучшему», – печально подумал он.

Мысль скользнула и исчезла, а на душе стало пусто и горько.

«Нет выбора! Нет выбора! Нет выбора!» – снова стал он повторять про себя.

– Ты уверен, что хочешь знать? – спросила наконец Скарлет, и ее голос звучал неуверенно и в то же время с надеждой. – Это тот самый случай, когда меньше знаешь – крепче спишь.

«Нет, тогда это точно не признание в любви», – понял Гидеон. В каждой черточке лица Скарлет читались волнение, тревога. Воина охватил страх. Его пальцы сами собой замерли. Он вытянулся, подался вперед, впился взглядом в собеседницу, будто силясь заглянуть в душу.

– Нет, я не уверен! Не говори сейчас же! – потребовал он.

Скарлет сглотнула и произнесла:

– Гидеон. Мы… ты и я… у нас был… ребенок. Сын. У нас был сын. Стил.