Текст книги "Жаркий поцелуй"

– Ты говоришь избитыми фразами. – Я сморщила нос от усилившегося мерзкого запаха.

– Большинство из них верны. – Рот покрутил дверную ручку. – Заперто.

– Черт. – Я вытащила цепочку и нервно повертела в пальцах висящее на ней кольцо. – Придется нам… – Я умолкла, услышав лязганье замка, и пораженно взглянула на руку Рота, поворачивающую ручку двери. – Ух ты!

– Говорил же, что у меня много талантов, – заметил Рот, бросив взгляд на мое кольцо. – Интересное у тебя украшение.

Я поспешно спрятала цепочку и провела ладонями по джинсам.

– Какое есть.

Он снова повернулся к двери и медленно ее распахнул.

– О да! Он совершенно точно здесь.

Нас встретил мигающий свет и адское зловоние. Смесь запаха разложения и серы вызвали у меня рвотный рефлекс, и я зажала рот и нос руками. Я бы предпочла принять душ в заплесневелой школьной душевой кабинке, чем войти в эту дверь.

Рот зашел в бойлерную первым и придержал ногой дверь.

– Не трусь.

В этот раз я дала двери шумно захлопнуться: мне была противна даже мысль о том, чтобы до чего-нибудь тут дотронуться.

– Как, по-твоему, он пробрался внутрь?

– Не знаю.

– Что, по-твоему, он тут делает?

– Не знаю.

– Ты очень помог, – пробормотала я.

Широкие металлические шкафы, заваленные бог знает чем, теснились в коридоре, по которому мы шли, от жары на лбу выступили капли пота. Лампы над головой покачивались в неподвижном воздухе, отбрасывая тени на пустые верстаки и рассыпанные на полу инструменты. Мы протиснулись мимо груды выцветших школьных досок, больше белых, чем зеленых.

– Думаю, идея спуститься сюда была неудачной, – прошептала я, борясь с желанием повиснуть от страха на Роте.

– И что ты предлагаешь? – Рот толкнул еще одну дверь, ведущую в темную комнату с гудящим оборудованием. Она ударилась о кучу картонных коробок.

Из темноты, взмахнув костлявыми конечностями во влажном, затхлом воздухе, вывалился скелет. Его глазницы были пусты, челюсть отвисла в беззвучном крике. Взвизгнув, я отпрыгнула назад.

– Он ненастоящий. – Рот поднял и осмотрел скелет. – Вы такие изучаете на биологии. – Он помахал мне белой костяной рукой. – Подделка…

Мое сердце не соглашалось с ним, но я видела металлические болты, соединяющие кости рук.

– Господи ты боже мой…

Рот с усмешкой швырнул скелет в сторону. Я вздрогнула, когда тот отскочил от чего-то, гремя костями.

И тут раздалось рычание.

Я в ужасе застыла.

Рот включил верхний свет.

– Упс, – пробормотал он.

Мертвяк стоял перед бойлером, держа в кулаке фальшивую кость руки скелета, который упал к его ногам. Рваная кожа на его лице от дуновения ветерка шевелилась, словно в ней копошились черви. Кое-где не было плоти. Часть одной щеки колыхалась над бордовыми губами, а то, что осталось на костях, сильно сморщилось и походило на вяленую говядину. На зомби был костюм, видавший лучшие дни – дни, когда носивший его не сочился кровью и гноем.

Единственное окно в комнате, позади бойлера, было разбито. Это объясняло, как зомби пробрался в школу. Но что он здесь делает?

Рот тихо присвистнул.

Глаза зомби остановились на Роте и двинулись дальше. По крайней мере, один из них. Он выпал из глазницы, пролетел по воздуху и плюхнулся в мусор на полу.

– О нет! Я на это не подписывалась! – Я прижала руки ко рту, останавливая рвотные позывы. – Я и близко не подойду к этой хрени.

Рот как зачарованный шагнул вперед, рассматривая выпавший глаз.

– Довольно отвратное зрелище.

Стоя в дверях, я чувствовала себя беззащитной. Я медленно пошла к Роту, не спуская глаз с зомби. Первый раз вижу мертвяка в таком плохом состоянии. Бог знает, сколько людей он уже сожрал к этому моменту. Но почему тогда об этом не уведомили Стражей? Он не мог остаться незамеченным.

Мое движение привлекло внимание зомби, и он уставился на меня оставшимся глазом.

– Ты, – пробулькал он.

Я замерла. Они могут говорить? Кажется, Джордж Ромеро упустил это из виду.

– Я?

– Эй, не смотри на нее. Смотри на меня, – приказал Рот властным голосом.

– Тебе… надо… – пытался что-то сказать зомби.

– Э… чего он пялится на меня?

Я так вцепилась в лямку рюкзака, что заболели костяшки пальцев.

– Может, считает тебя привлекательной, – съязвил Рот. Перед ним пробежала крыса, и он сделал шаг назад.

Я наградила его полным ненависти взглядом. Зомби наклонился, выставив вперед левую ногу. Я отступила и наткнулась на какие-то коробки.

– Рот?..

Медленным, целенаправленным движением зомби метнул руку скелета в голову Роту. Послышался треск костей мертвяка. Из дыр на его пиджаке вытек гной.

Рот поймал руку в воздухе, на его лице было написано изумление.

– Ты только что бросил это мне в голову? Мне в голову? Ты спятил?

Зомби, гремя костями, заковылял ко мне. Из его горла вырывались бессвязные звуки-слова.

– Рот! – завизжала я, уклоняясь от вонючей руки. – Это была ужасная идея!

– Сколько можно это повторять?

Я протянула руку за спину, схватила коробку и швырнула ее в зомби. Та ударила его сбоку по голове. Его ухо, отвалившись, упало на плечо.

– Да! Сделай же что-нибудь!

Рот крался к нему сзади, размахивая конечностью скелета, как бейсбольной битой.

– Я пытаюсь.

– Что ты делаешь? – Я метнулась в сторону, когда зомби протянул ко мне руку. – У тебя что, нет никаких сверхъестественных темных сил?

– Ни одной, которую бы я мог использовать здесь и не обрушить на нас всю школу.

Бред какой-то.

– Придумай же что-нибудь!

– Что, например? – фыркнул Рот.

– Ну не знаю. Скорми его Бэмби.

– Что? – Рот ошарашенно опустил руку. – Бэмби заработает несварение желудка, если съест такую тухлятину.

– Рот! Богом клянусь, я… – Я поскользнулась на чем-то гадком и склизком и с громким криком упала, ударившись о грязный, мокрый бетон. Распластавшись на полу, я подняла липкие руки.

– Меня сейчас вырвет. Правда.

– Прочь с дороги! – выкрикнул Рот.

Вскинув голову, я увидела, как он взмахнул импровизированным оружием. Отпрянув, я пригнулась. Рука скелета ударила зомби по голове, а потом прошла сквозь нее. Сгустки крови и частицы плоти, пролетев по воздуху, шмякнулись на пол… и на мои джинсы.

Кожа, мышцы, кости мертвяка стекли на пол, превратившись в мерзкое месиво.

– Достал меня. – Рот отбросил руку скелета с каменным от злости лицом. Затем развернулся ко мне, и в его янтарных глазах зажглись веселые огоньки. – О, ну и видок у тебя.

Я уставилась на склизкую субстанцию, покрывавшую мои джинсы и руки, затем перевела злой взгляд на Рота.

– Я тебя ненавижу.

– Ненависть – сильное слово. – Он нагнулся ко мне. – Позволь тебе помочь.

Я пнула его по голени.

– Не прикасайся ко мне.

Он заковылял обратно, ругаясь и отряхивая штанину.

– Из-за тебя теперь на моих новых джинсах мозги. Спасибо.

Тихо чертыхаясь себе под нос, я поднялась на ноги и подхватила рюкзак. К счастью, на нем не было никакой гадости. На себя я даже смотреть не хотела.

– Вот уж повеселились.

– Эй! Не расстраивайся. Мы же решили проблему с зомби.

– Посмотри на меня, – показала я на свою одежду. Сейчас мне было не до того, чтобы приставать к нему с расспросами, почему он меня преследует. – Благодаря тебе я вся в ошметках зомби. А мне еще идти на уроки.

На его губах заиграла легкая улыбка.

– Я могу отвезти тебя к себе. У меня есть душ, которым ты можешь воспользоваться, а потом мы можем выпить и осмотреть мой «Порше».

Руки прямо чесались надавать ему по физиономии.

– Ты отвратительный тип.

Рот, смеясь, повернулся к мертвецу.

– Какого черта ты тут делал? – спросил он, обращаясь больше к самому себе. – И что?.. – Он оглянулся и, скользнув по мне взглядом, уставился на мою грудь. – Здорово, – пробормотал он.

– Ну ты и мерзавец! – разозлилась я.

Рот выгнул бровь.

– Меня и похуже обзывали. Иди приведи себя в порядок. Я позабочусь о нем.

Сделав глубокий вдох, я развернулась и поспешила к двери, чтобы он не успел меня остановить. Он пробурчал себе под нос что-то, похожее на «невинная овечка». Покачав головой, я оставила его в бойлерной, пропахшей гниющим зомби.

* * *

Остаток дня в школе пришлось провести в спортивной одежде, да еще и с мокрыми волосами.

Ненавижу Рота.

Морис удивился, когда я села в машину и попросила отвезти меня домой. Обычно после занятий я ставила метки, но сегодня настроение было неподходящим.

В отличие от вчерашнего дня в доме меня встретила тишина. Я бросила рюкзак на пол и прошла через холл, собирая влажные волосы в небрежный пучок. Мне нужно было рассказать Эбботу о зомби в школе, опустив при этом часть, связанную с Ротом. Зомби в школе – это не шутки. Но Эббот, скорее всего, все еще спал.

В последний раз, когда я его будила, мне было восемь и моей единственной компанией был мистер Снотти. Я хотела, чтобы кто-нибудь со мной поиграл, так что постучала в каменную оболочку Эббота во время его сна. И очень пожалела об этом.

Сейчас повод разбудить его был серьезным. Он должен это понять. Ну и можно снизить градус его раздражения чашечкой кофе. Пару минут я отыскивала чертов кофе и фильтры, а потом целых пять минут не могла разобраться, как же эта кофе-машина работает. Чтобы понять, как эта штука действует, требуется инженерное образование! Нахмурившись, я потянула за рычаг из нержавеющей стали. Что, черт возьми, он должен делать?

– На самом деле это совсем не сложно.

Каждый мускул в моем теле напрягся. Я выронила из пальцев металлическую мерную ложку, и та звякнула о выложенный плиткой пол. Пытаясь унять нервозность, я наклонилась и подобрала ложку. Когда я выпрямилась, ноги еле держали меня.

В дверном проеме, скрестив массивные руки на широкой груди, стоял Петр.

– Вижу, ты осталась такой же неуклюжей.

Скажи это кто другой, замечание могло бы меня задеть. Я положила ложку на кухонную стойку – какой черт дернул меня сварить кофе? – и пошла к двери.

– Пропусти, – остановилась я в метре от Петра.

Он не шелохнулся.

– И все так же груба и вечно всем недовольна.

Подняв голову, я посмотрела на него. Я была младше его всего на год или два, но Петр казался гораздо старше из-за темной щетины, покрывающей его подбородок и скулы.

– Пожалуйста, дай мне пройти.

Петр шагнул в сторону, оставляя между собой и дверным косяком совсем немного свободного пространства.

– Довольна?

Меня ничуть не радовала мысль, что придется пройти в такой близости от него. Я протиснулась мимо, поморщившись оттого, что задела своим бедром его ногу.

– Ты же вроде хотела сделать кофе? – Он направился следом за мной. – Я мог бы тебе помочь.

Игнорируя его, я ускорила шаг. Я больше не попадусь на его лживо приветливый тон. Ни в этой жизни, ни в следующей.

Петр обогнал меня и преградил путь наверх – в безопасность. Он вздохнул.

– Так для кого ты делала кофе?

Вокруг сердца клубком свернулся страх.

– Дай мне пройти. Мне нужно наверх.

– Не можешь поговорить со мной и пяти минут?

Я по привычке нащупала кольцо на цепочке под футболкой и крепко сжала его в руке через ткань. Попыталась пройти мимо Петра, но он двигался параллельно со мной.

– Петр, пожалуйста, дай мне пройти.

Слабый солнечный свет из ближайшего окна поблескивал в небольшом гвоздике в его ястребином носу.

– Я помню то время, когда тебе нравилось со мной разговаривать. Когда ты с нетерпением ждала приезда моего клана.

Мои щеки залил румянец, и я еще крепче вцепилась в футболку. Кольцо больно впилось в ладонь. Раньше я была влюблена в этого идиота.

– Это было до того, как я поняла, какое ты дерьмо.

Петр сжал зубы.

– Я не сделал ничего плохого.

– Ты не сделал ничего плохого? Я просила тебя остановиться, а ты не…

– Ты дразнилась. – Он понизил голос. – И с каких это пор демоны имеют право голоса?

Я возмущенно втянула носом воздух.

– Я – Страж.

Рассмеявшись, он возвел глаза к потолку.

– Ах, извини. Ты только полудемон. Как будто есть какая-то разница. Знаешь, что мы обычно делаем с отродьями демонов и людей?

– Нежите и лелеете? – Я попробовала проскользнуть мимо, но он уперся ладонью в стену, перекрыв мне путь рукой.

– Мы их убиваем, Лейла. Что и должен был сделать с тобой Эббот, но ты же у нас такая чертовски особенная.

Я прикусила губу. Он стоял слишком близко. Если бы я сделала глубокий вдох, то могла бы попробовать на вкус его душу.

– Мне нужно увидеться с Зейном.

– Зейн все еще отдыхает. – Петр секунду помолчал. – Заболтался с Даникой перед сном.

Меня захлестнула иррациональная ревность, что было очень глупо, учитывая ситуацию, в которой я находилась.

– Тогда мне нужно увидеться с…

– Жасмин и близнецами? – спросил он. – Они дремлют. Наверху никого нет, Лейла. Тут только мы с тобой.

Я сглотнула.

– Здесь Морис. Наверху Джефф.

Петр рассмеялся.

– Ты такая глупая.

Под кожей начало распространяться слабое жжение. Я задержала дыхание. Если в этом мире и существовал кто-то, у кого бы мне хотелось высосать душу, то это был Петр. Он заслуживал этого больше всех.

Положив тяжелую руку мне на плечо, Петр улыбнулся.

– У тебя большие неприятности, маленькая полудемоническая сучка.

Меня захлестнула злость, и я дернула плечом, пытаясь стряхнуть его руку. Выпустив из пальцев кольцо, я приготовилась нарушить правило: не сражаться со Стражами.

– Ты мне угрожаешь?

– Нет. Совсем нет. – Он переместил руку мне на горло, обхватив его пальцами гораздо крепче, чем Рот. Какая ирония – руки демона казались мне более нежными, чем руки Стража. – Ты хочешь со мной бороться? Борись. Так будет легче нам обоим.

У меня все внутри перевернулось. Я действительно вляпалась в большие неприятности. В светлых глазах Петра отчетливо читалась жестокость. И хуже всего то, что он не видел ничего плохого в том, что делал. Его действия никогда не запятнают его душу: что бы он ни совершил, она останется девственно чистой. Зачем же ему сдерживать себя? Петр наклонился, обдав мою щеку теплым дыханием.

– Ты пожалеешь, что Эббот не забрал твою жалкую жизнь, когда ты была ребенком.

Плевать на правила.

Подняв колено, я ударила его между ног – туда, где больнее всего. Застонав, Петр схватился за причинное место. Я развернулась и, не оглядываясь, взлетела по лестнице вверх. В коридоре столкнулась лицом к лицу с отцом Петра и не смогла не задержать взгляда на рваном шраме, прорезавшем его губы. Однажды Эббот сказал мне, что этот шрам Илье оставил на память демон Повелитель.

Илья с отвращением взглянул на меня, но ничего не сказал. Я промчалась мимо него в свою спальню и заперла за собой дверь. Хотя, конечно же, никого из них это не остановит, пожелай они через нее пройти.

Глава 7

Эббот сидел за письменным столом, положив ногу на ногу.

– Ты почти не поела за обедом. Все еще плохо себя чувствуешь?

Я рухнула в кресло. Ужин был таким напряженным, что я смогла впихнуть в себя только пару кусочков. На меня все время пялился Петр.

– Я хочу, чтобы их здесь не было.

Эббот поскреб бородатый подбородок. Его песочного цвета волосы были как всегда стянуты сзади в хвост.

– Лейла, я понимаю, что тебе не по себе, но Илья заверил меня, что Петр не доставит тебе проблем.

– Правда? Забавно, потому что чуть раньше он уже пытался зажать меня в угол.

Пальцы Эббота замерли, взгляд светлых глаз стал жестким.

– Он что-нибудь тебе сделал?

– Не то, что… в прошлый раз. – Я неловко поерзала, чувствуя, как вспыхнуло лицо.

Эббот глубоко вздохнул.

– Ты можешь просто держаться подальше от него ближайшие недели?

– Я и держусь от него подальше! – потрясенно воскликнула я. – Это он не будет держаться подальше от меня! Если он еще раз приблизится ко мне, богом клянусь, я заберу его…

Эббот ударил ладонью по столу, и я испуганно подпрыгнула в кресле.

– Ничего подобного ты не сделаешь, Лейла!

У меня екнуло сердце.

– Я это несерьезно сказала. Мне жаль.

– Это не шутки, Лейла. – Он покачал головой и продолжил говорить со мной как с дурно воспитанным ребенком: – Я очень расстроен, что тебе вообще пришло в голову сказать подобную вещь. Если бы тебя услышал кто-то из наших гостей, включая отца Петра, это привело бы к ужасным последствиям.

На душе было неприятно и мерзко. Я всегда очень переживала, если случалось расстраивать Эббота. Слишком многим я была обязана ему: домом, безопасностью, жизнью. Я опустила глаза, крутя в пальцах кольцо.

– Мне жаль, правда жаль.

Эббот вздохнул, и я услышала, как он откинулся на спинку стула. Я украдкой взглянула на него, не желая увеличивать список своих прегрешений еще больше. Прикрыв глаза, он провел пальцами по лбу.

– О чем ты хотела поговорить со мной, Лейла?

Все связанное с зомби неожиданно перестало мне казаться таким уж важным. Как и появление в моей жизни Рота. Мне просто хотелось спрятаться в своей спальне.

– Лейла? – позвал Эббот, доставая из деревянной коробки на столе толстую сигару. Он никогда их не курил, но любил вертеть в пальцах.

– Ни о чем, – наконец сказала я. – Просто кое-что произошло сегодня в школе.

Его светлые брови приподнялись.

– Ты хотела поговорить со мной о школе? Я знаю, что Зейн занят Даникой и тренировками, но у меня сейчас дел невпроворот. Возможно, с тобой с большим удовольствием поговорит об этом Жасмин?

Лицо так горело, что на нем, наверное, можно было жарить яичницу.

– Я собиралась говорить не о парнях и оценках.

Эббот покрутил сигару между пальцев.

– Как твоя успеваемость? Учительница разрешила тебе написать контрольную?

Я выпустила из пальцев кольцо, с досады сжав подлокотники кресла.

– С оценками у меня все хорошо. Но я должна…

– Что вы оба здесь делаете?

Я развернулась. В дверном проеме стоял растрепанный Зейн.

– Я пытаюсь рассказать Эбботу о том, что произошло сегодня в школе.

Безмятежность в его глазах сменилась удивлением. Он взглянул на своего отца, и на его лице медленно расплылась улыбка.

– И как успехи?

Эббот тяжело вздохнул, возвращая сигару в коробку.

– Лейла, мне скоро нужно уходить на встречу с комиссаром полиции и мэром города.

– Сегодня в школе был зомби, – выпалила я.

– Что? – Остановившись за моим креслом, Зейн легонько дернул меня за ухо, и я отбросила его руку. – О чем ты говоришь?

Эббот весь подобрался, настороженно глядя на меня.

– Он был в бойлерной и…

– Откуда ты узнала, что он там? – перебил меня Эббот, наклонившись вперед.

О Роте они не должны знать. Ни в коем случае.

– Я… я почувствовала его запах.

Зейн опустился в кресло рядом со мной.

– Его кто-нибудь видел?

Меня передернуло.

– Если бы увидел, то об этом бы уже растрезвонили в вечерних новостях. Видок у него был тот еще.

– Он сейчас в школьной бойлерной? – Эббот встал и опустил закатанные рукава рубашки.

– А… да, но он не доставит никаких проблем. От него осталась лишь куча тряпья да мерзкая жижа.

– Подожди-ка, – нахмурился Зейн, глядя на меня. – Ты почувствовала запах зомби и, зная, какими опасными они могут быть, решила спуститься в бойлерную и разобраться с ним?

Я непонимающе глядела на него. Куда он клонит?

– Ну да.

– И разобралась с ним? То есть убила?

Ну…

– Да.

Зейн бросил на отца многозначительный взгляд.

– Отец…

– Что? – переводила я взгляд с одного на другого.

Эббот обошел стол.

– Каковы правила, Лейла?

У меня тревожно засосало под ложечкой.

– Я не лезу ни во что опасное, но…

– Зейн рассказал мне, что ты недавно пошла за Притворщиком в переулок, – прервал меня Эббот привычным отцовским тоном. Разочарованным отцовским тоном. – И тот оказался Ищейкой.

– Я… – Закрыв рот, я красноречиво посмотрела на Зейна. Избегая моего взгляда, он смотрел на отца. – Это ерунда.

– Идти за каким бы то ни было демоном в переулок – не ерунда, Лейла. – Сложив руки на груди, Эббот смерил меня недовольным взглядом. – Ты прекрасно знаешь: никто, кроме нас, не видит твоих меток. Не было никакой необходимости идти за демоном туда, где поблизости никого не было. И вместо того чтобы преследовать сегодня зомби, ты должна была позвонить Морису. Он бы нас разбудил, и мы бы сами разобрались с проблемой.

Боже. Я вжалась в кресло.

– Но…

– Никаких «но», Лейла. Что могло бы случиться, если бы зомби кто-нибудь увидел? На нас возложена большая ответственность: охранять людей, скрывая от них правду. Человечество должно верить в существование Ада и Рая, но без доказательства в виде демонов.

– Может, ей следует на время прекратить проставление меток? – предложил Зейн. – Нам не нужно, чтобы она это делала. Если честно, мы порядком обленились: вместо того, чтобы выискивать демонов самим, полагаемся лишь на ее метки.

Прямо у меня на глазах моя свобода утекала сквозь пальцы благодаря его самым лучшим намерениям.

– О зомби сегодня никто не узнал!

– Не в этом дело! – рявкнул Эббот. – Ты прекрасно знаешь, к каким серьезным последствиям могло привести твое молчание, не говоря уже о том, что ты рисковала собственной жизнью.

В его голосе отчетливо слышалось разочарование. Я смущенно заерзала в кресле, чувствуя себя лилипутом.

– Этой ночью нужно проверить школу, – сказал Зейн. – Пусть уполномоченный свяжется с директором, скажет, что это обычная проверка, чтобы не возникло никаких подозрений.

– Верное решение. – Эббот одарил сына улыбкой, полной гордости.

Я разозлилась.

– Мне больше нельзя ставить метки?

– Мне нужно подумать об этом, – ответил Эббот.

Мне не понравилось, как это прозвучало. Мне была невыносима мысль о том, что я не смогу ставить метки. Только эта способность искупала присутствие в моей крови демонической крови, ну или по крайней мере помогала чувствовать себя более уверенно. Отобрать у меня это было все равно, что дать мне пощечину. Кроме того, когда я ставила метки, то могла находиться вне дома, что было особенно важно сейчас, когда здесь находится Петр. Я еще раз извинилась и вышла из кабинета. Я готова была разреветься, или закричать, или кого-нибудь ударить.

Зейн вышел за мной в коридор.

– Эй.

Я остановилась возле лестницы, бурля от злости, и подождала, пока он подойдет ко мне.

– Так уж было нужно рассказывать ему об Ищейке? Спасибо, ты мне очень удружил.

Зейн нахмурился.

– Он должен был знать об этом, Лейла. Ты подвергла себя опасности и могла пострадать.

– Тогда почему вместо того, чтобы обсудить это со мной, ты побежал к своему папочке?

– Я ни к кому не побежал. – На его скулах заходили желваки.

Я скрестила руки на груди.

– Да? А по мне именно это ты и сделал.

Зейн одарил меня знакомым взглядом, в котором читалось: ты снова ведешь себя по-детски, и мое терпение уже на исходе.

Я проигнорировала это.

– Зачем ты вообще предложил, чтобы я перестала ставить метки? Ты же знаешь, как это важно для меня.

– Твоя безопасность важнее. Я всегда был против того, чтобы ты в одиночку носилась по Округу, гоняясь за демонами. Это опасно.

– Я ставлю метки с тринадцати лет, Зейн. И у меня никогда не было проблем…

– Пока ты не встретилась с Ищейкой, – перебил он меня, и его лицо порозовело от гнева. Зейн редко терял хладнокровие, когда дело касалось меня, но иногда я его все же доводила. – И дело не только в демонах. Ты юная и хорошенькая. Кто знает, кого и как ты можешь вдруг заинтересовать?

В любое другое время я бы заволновалась, услышав, что он назвал меня хорошенькой, но сейчас мне хотелось швырнуть все вышесказанное обратно ему в лицо.

– Я могу о себе позаботиться.

Зейн внимательно посмотрел на меня:

– То, чему я тебя научил, не поможет при серьезных обстоятельствах.

Вне себя от раздражения и желая доказать, что я вполне способна постоять за себя, не подумав, я брякнула:

– И я знаю, как кого-нибудь прикончить.

Зейн понял, о чем я говорю.

– Это так ты собираешься себя защищать? – Выражение его лица говорило о том, что он не может поверить в то, что услышал. – Забрав чью-то душу? Очаровательно.

Осознав свою ошибку, я сразу постаралась взять обратно свои слова.

– Я это не серьезно, ты же знаешь, Зейн.

Мои слова явно не убедили его.

– Как скажешь. Я должен идти, у меня есть дела.

– Даника, например? – Слова сорвались прежде, чем я успела себя остановить.

Зейн прикрыл глаза, а когда открыл, они были холодными, льдисто-голубыми.

– Очень по-взрослому. Спокойной ночи, Лейла.

Я смотрела, как он уходит, и горячие слезы застилали глаза. Я все порчу, даже особо не стараясь. У меня к этому явный талант. Развернувшись, я увидела стоящего в гостиной Петра. Ухмылка на его лице сказала мне, что он слышал всю нашу перепалку и наслаждался ей.

* * *

Я проснулась. Сердце колотилось, горло горело. Запутавшиеся вокруг ног простыни раздражали кожу. Перевернувшись на живот, я посмотрела на горящий неново-зеленым светом будильник.

2:52 ночи.

Мне нужно что-нибудь сладкое.

Сбросив простыни, я встала. Ночная рубашка прилипла к влажной коже. В коридоре не горело ни единой лампочки, но я и так знала дорогу. Было так много ночей, когда внезапно нахлынувшее острое желание влекло меня по темному коридору на кухню.

Я торопливо спустилась по лестнице и прошла через погруженные в темноту комнаты. Ноги слабели, сердцебиение ускорилось. Так жить невозможно.

Рука подрагивала, когда я потянула дверцу холодильника. Мои ноги и пол залил желтый свет. Я наклонилась, нетерпеливо выглядывая среди воды и молока пакет апельсинового сока. Раздосадованная и уже готовая что-нибудь пнуть, я отыскала сок за яйцами.

Пакет выскользнул из моих дрожащих пальцев, плюхнулся на пол и обрызгал соком ноги. По моим щекам потекли слезы. Черт подери! Я плакала над пролитым апельсиновым соком. Это, наверное, один из самых дурацких моментов в моей жизни.

Я сидела возле липкой лужи, не обращая внимания на холодный воздух, шедший из холодильника. Бог знает, как долго я так сидела, прежде чем захлопнуть дверцу. Кухня сразу же погрузилась в темноту. И это хорошо. Тут была только до нелепости тупая я и еще темнота. И никаких свидетелей моей истерики.

Затем я услышала тихий трепет крыльев, который становился все громче по мере приближения к кухне. Я напряженно ждала, затаив дыхание. Воздух около меня колыхнулся. Подняв взгляд, я увидела желтые глаза и клыки, окруженные кожей цвета гранита, плоский нос с прорезями ноздрей и каскад темных волос, разделенных двумя загнутыми рогами.

В своей истинной форме Даника была такой же неотразимой, как и в человеческой.

Постукивая когтями по кафельному полу, она обошла кухонный островок, взяла рулон бумажных полотенец и остановилась рядом со мной.

– Нужна помощь?

Довольно странно видеть высоченную горгулью, предлагающую тебе бумажные полотенца.

Даника смотрела на меня сверху вниз, изогнув темно-серые губы в нерешительной улыбке. Я поспешно вытерла слезы и взяла у нее рулон.

– Спасибо.

Присев, Даника сложила крылья и вытерла полотенцами большую часть лужи.

– Тебе нехорошо?

– Я в порядке. – Я подняла пакет из-под сока. Он был пуст. Просто отлично.

Даника скомкала бумажные полотенца длинными и изящными пальцами, когти на которых могли пропороть кожу, мышцы и даже металл.

– Не похоже, что ты в порядке, – осторожно подбирая слова, проговорила она. – Зейн говорил, что иногда тебе… нехорошо.

Меня пронзило такое острое ощущение предательства, что я даже ответить была не в состоянии. На лице Даники отразилось расстройство.

– Он просто беспокоится о тебе, Лейла. Он очень волнуется за тебя.

Схватив мокрые полотенца и пустой пакет, я поднялась на трясущиеся ноги.

– Неужели? – Я хрипло рассмеялась. – Беспокоится? Потому и рассказал тебе о моем недомогании?

Она медленно выпрямилась.

– Он только сказал, что я могла бы помочь, если тебе что-нибудь понадобится. – Увидев выражение моего лица, она попятилась. – Я не осуждаю тебя, Лейла. Наоборот, считаю тебя невероятно сильной.

Горло жгли невыплаканные слезы. Ни для кого не секрет, почему мне всегда нужно есть что-то сладкое, но до сих пор только Зейн знал, как это тяжело – выдерживать постоянные сражения с собой. Я не могла поверить, что он рассказал об этом Данике. И попросил ее приглядывать за мной. Сказать, что я чувствовала себя сейчас униженной, значит, ничего не сказать.

– Лейла, тебе нужно что-нибудь еще? Я могу сходить в магазин за соком.

Застыв от напряжения, я выбросила промокшую бумагу в мусорную корзину.

– Я не собираюсь бросаться на тебя и высасывать душу, если ты беспокоишься об этом.

Даника ахнула.

– Я не это имела в виду… совсем не это. Просто я вижу, что тебе что-то нужно, и хочу помочь.

Я повернулась к ней. Она все еще стояла у холодильника, развернув мощные, метровые крылья.

– Со мной все в порядке. Тебе не нужно за мной приглядывать. – Я отвернулась и направилась из кухни, но остановилась у двери. – Передай от меня Зейну спасибо.

Прежде чем Даника успела ответить, я вышла и вернулась в свою спальню. Заползла в кровать и натянула на голову одеяло.

Время от времени мои мышцы скручивал спазм, заставляя ноги судорожно дергаться. В голове снова и снова проносились слова: так жить невозможно.