Текст книги "Наследие Хоторнов"

Глава 7

После предположительной гибели сына Тобиас Хоторн в какой-то момент замуровал крыло Тоби в поместье. Я своими глазами видела плотную кирпичную стену, которой закрыли дверь, ведущую туда.

– Извини, мне пора, – сказала я Грэйсону. Я прекрасно понимала, почему он хочет, чтобы я не вмешивалась в историю с Тоби. И, пожалуй, в его словах был здравый смысл. Но все же…

Когда я вышла, за мной не последовал ни Орен, ни его подчиненные. Список был связан с внешней угрозой. Иными словами, до крыла Тоби я вполне могла добраться в одиночку. Там я и впрямь встретила Ксандра – с кувалдой на плече. Он заметил меня боковым зрением.

– Не обращай внимания на кувалду!

– Я знаю, что ты задумал, – сказала я.

– То есть тебе известно, для чего Всемогущий Господь даровал человечеству этот прекрасный инструмент? – съязвил он.

– Я все знаю, – снова сказала я, пропустив остроту мимо ушей, и стала ждать, пока до него дойдет смысл моих слов.

Ксандр опустил орудие на пол и обвел меня внимательным взглядом карих глаз.

– Что именно тебе известно?

Ответила я не сразу.

– А то, что ты проигнорировал мои расспросы о Тоби. Что вы с Ребеккой и Теей что-то замышляете и собирались обсудить это сегодня за обедом, – отчеканила я, подбираясь к своему козырю. – А еще знаю, что твой дядя жив.

Ксандр нахмурился. Должно быть, в эти секунды его дивный мозг работал с неимоверной скоростью.

– Неужели старик о чем-то подобном упомянул в письме?

– В моем – нет, – ответила я. Тобиас Хоторн оставил нам всем по посланию – мы получили их, разгадав последнюю из загадок. – А в твоем?

Не успел Ксандр ответить, как к нам вразвалочку подошел Джеймсон.

– Какая приятная компания, – заметил он и потянулся к кувалде. – Ну что, начнем?

Ксандр успел перехватить инструмент.

– Мое.

– Это ты про кувалду или про то, что за стеной? – надменно поинтересовался Джеймсон.

– Про все разом, – процедил Ксандр. Я впервые слышала в его голосе такие резкие нотки. Ксандр ведь был младшим из братьев. Соревноваться особо не любил. Именно его старик посвятил в свою последнюю игру.

– Да что ты? – сощурившись, проговорил Джеймсон. – Может, силой это докажешь?

Вопрос прозвучал отнюдь не как риторический.

– Ксандр, мы с твоим дядей знакомы! – поспешила вставить я, пока и впрямь не случилась драка. – Я встретилась с ним вскоре после маминой смерти. – На то, чтобы изложить остальную часть истории, у меня ушла минута – не больше, а когда я закончила, Ксандр уставился на меня чуть ли не с благоговением.

– Надо было раньше понять…

– Понять что? – уточнила я.

– Ты не просто участница их игры, – ответил Ксандр. – Ну конечно! Старик мыслил куда витиеватей! Он выбрал тебя не только из-за них.

Под ними он имел в виду Грэйсона с Джеймсоном. Их игру мы уже разгадали.

– Он решил сыграть и с тобой, – медленно проговорила я. Только такая догадка и имела смысл. Недаром Нэш как-то предупредил меня о том, что я, скорее всего, вовсе не игрок, если вспомнить, каким человеком был их дед.

Я стеклянная балерина или нож. Деталь пазла. Инструмент. Я нахмурилась и посмотрела на Ксандра.

– Либо рассказывай, что знаешь, либо давай кувалду сюда.

Не важно, что там задумал старик, – я не позволю себя использовать.

– Мне нечего рассказывать, – беззаботно объявил Ксандр. – Старик оставил мне письмо, в котором хвалил меня за то, что я довел своих глуповатых и сильно уступающих мне в красоте братцев до финиша. Подписался он как Тобиас Хоторн – без среднего имени, – но, когда я опустил письмо в воду, на бумаге проступила надпись: «Найди Тобиаса Хоторна II».

Найди Тоби. Вот какое задание оставил старик младшему внуку. И велика вероятность, что единственной подсказкой, оставленной ему, была… я. Двенадцать зайцев одним выстрелом.

– Пожалуй, теперь ответ на вопрос, знал ли старик о том, что Тоби жив, становится очевиден, – негромко произнес Джеймсон.

Тобиас Хоторн знал. От этой мысли у меня по спине пробежал холодок.

– Раз мы выяснили, где в последний раз видели Тоби, то кувалда особо и не нужна, – заключил Ксандр. – Я хотел осмотреть его комнату – вдруг там найдутся какие-нибудь улики, но…

Я покачала головой:

– Я понятия не имею, где его искать. Я просила Алису отправить ему деньги вскоре после получения наследства, когда еще не знала, кто он такой. Но уже тогда он исчез в неизвестном направлении.

Джеймсон склонил голову набок.

– Интересненько.

– Крыло Тоби и есть та самая зацепка, о которой ты раньше говорил? – спросила я.

– Возможно, – с ухмылкой ответил Джеймсон. – А может, и нет.

– Не хочется влезать в вашу сладкую беседу, – вмешался Ксандр, – только это моя зацепка. И кувалда тоже моя. – Он взвалил ее на плечо.

Я посмотрела на кирпичную стену, гадая, что скрывается за ней.

– Ты уверен? – спросила я Ксандра.

Он глубоко вздохнул.

– А то. И не спорь со мной: у меня кувалда.

Глава 8

Стена обвалилась так быстро, что мне даже показалось, будто ее специально возвели такой хлипкой. Интересно, сколько Тобиас Хоторн ждал, пока кто-нибудь пробьет этот барьер, возведенный им? Начнет задаваться вопросами?

Отыщет его сына.

Переступая через кирпичные обломки, я все пыталась представить, о чем думал старик. Почему сам не стал искать Тоби? Почему не привез его домой?

Я всмотрелась в длинный коридор. Пол был сделан из белого мрамора. Стены увешаны зеркалами. Я как будто в комнату смеха попала. Не теряя бдительности, я медленно зашагала вперед, оценивая обстановку. По пути мне попалась библиотека, гостиная, кабинет – а в конце коридора располагалась спальня размером не меньше моей. Шкаф по-прежнему ломился от вещей.

Рядом с просторным душем на вешалке висело полотенце.

– А как давно замуровали это крыло? – спросила я, но парни были в другой комнате. Впрочем, я и без них знала ответ. Двадцать лет назад. Вещи висят в шкафу с того самого лета, как Тоби «погиб».

Когда я вышла из ванной, ноги Ксандра торчали из-под огромной кровати. Джеймсон водил руками по верху шкафа. И, видимо, отыскал какой-то рычажок или задвижку, потому что секундой спустя преспокойно поднял часть шкафа, точно крышку.

– Дядя Тоби, видать, контрабанду любил, – заметил Джеймсон. Я влезла на буфет, чтобы увидеть, о чем он толкует. Моему взгляду открылся узкий, вытянутый тайник, полностью заставленный маленькими бутылочками со спиртным.

– А я тут нашел расшатанную половицу, – сообщил Ксандр из-под кровати. Наружу он выбрался с добычей – маленьким пакетиком с таблетками и мешочком с каким-то порошком.

* * *

Крыло Тоби оказалось полно тайников: пустых книг, фальшивых ящиков, дополнительных стенок. Через тайный ход в кабинете можно было попасть к двери, ведущей в крыло, а зеркала оказались двусторонними. Джеймсон, улегшись на мраморный пол в коридоре, проверял одну плиту за другой.

Я наблюдала за ним – пожалуй, непозволительно долго, – а потом вернулась в библиотеку. Мы с Ксандром просмотрели сотни книг в поисках тайников. Вкусы девятнадцатилетнего Тоби оказались противоречивыми: в его библиотеке можно было встретить и комиксы, и труды по греческой философии, и ужастики, и пособия по юриспруденции. Во встроенном шкафу книг не было лишь на одной полке – зато на ней стояли часы высотой в восемь дюймов, прикрепленные к заднику. Я осмотрела часы внимательнее. Минутная стрелка не шевелилась. Я вытянула руку, чтобы проверить, насколько крепко часы привинчены к заднику полки.

Они не сдвинулись с места.

Я хотела было уже оставить их в покое, но что-то подсказало мне не делать этого. Я попыталась повернуть часы – и они поддались. Циферблат отделился от стены. Внутри ни часового механизма, ни проводков. Зато обнаружился плоский круглый кусочек картона. При ближайшем рассмотрении стало понятно, что это два картонных кружочка – побольше и поменьше – со штифтом посередине. На каждом были начертаны буквы.

– Самодельный шифровальный диск, – пояснил Ксандр, подойдя поближе. – Видишь, сейчас буквы «А» на большом и маленьком кругу находятся на одной линии. Если покрутить один из кружочков, то образуются новые сочетания букв – это простейший способ кодировки.

Судя по всему, Тоби Хоторна воспитывали так же, как и его племянников: он с детства играл в стариковы игры. Неужели ты и со мной играешь, Гарри?

– Погоди секунду, – Ксандр резко напрягся. – Слышишь?

Я навострила уши. Тишина.

– Что?

Он ткнул в меня указательным пальцем.

– Вот именно. – С этими словами он ушел. Я спрятала шифровальный диск в пояс своей плиссированной юбки и пошла следом. В коридоре Джеймсон аккуратно клал на место мраморную плиту.

Он явно что-то нашел и не горел желанием делиться открытием ни со мной, ни с братом.

– Ага! – самодовольно воскликнул Ксандр. – То-то ты притих! – Он подошел к брату, опустился на корточки и нажал на плиту, которую Джеймсон только что опустил. Послышался щелчок, а потом она приподнялась, точно на пружинке.

Я уставилась на Джеймсона – он подмигнул в ответ, – и опустилась рядом с Ксандром. Под плитой обнаружился металлический тайник. Он пустовал, но на дне была выгравирована какая-то надпись.

Стихотворение.

– В ярость друг меня привел, – прочла я вслух. – Гнев излил я, гнев прошел[1]1
  Стихотворение цитируется в переводе С. Я. Маршака. – Прим. перев.


[Закрыть]. – Я подняла взгляд. Джеймсон уже встал с пола и уходил, а вот Ксандр напряженно смотрел на надпись. Я продолжила: — Враг обиду мне нанес – Я молчал, но гнев мой рос.

Сорвавшись с моих губ, слова эти еще на несколько секунд повисли в воздухе.

Ксандр достал телефон из кармана.

– Уильям Блейк, – объявил он спустя пару мгновений.

– Кто-кто? – переспросила я. Джеймсон резко развернулся и снова направился к нам, о чем-то раздумывая на ходу.

– Уильям Блейк, – повторил он, и в его тоне, как и в ритме шагов, чувствовалась почти необузданная энергия. – Поэт восемнадцатого века. Тетя Зара его обожает.

– И Тоби, видимо, тоже, – предположил Ксандр.

Я уставилась на надпись. Слово «гнев» сильнее всего цепляло взгляд. Мне вспомнились наркотики и алкоголь, найденные в комнате Тоби. Вспомнился пожар на острове Хоторнов и похвалы в адрес Тоби, расточаемые прессой.

– Он на что-то злился, – предположила я, едва поспевая за бегом собственных мыслей. – Но не мог открыто в этом признаться.

– Может быть, – задумчиво отозвался Джеймсон. – А может, и нет.

Ксандр протянул мне свой телефон.

– Вот полный текст стихотворения.

– «Древо яда», Уильям Блейк, – прочла я.

– Если вкратце, то затаенный гнев автора прорастает деревом, дерево приносит плод, тот оказывается ядовитым. И недруг, – который, кстати сказать, и не знает, что автор с ним враждует, – этот самый плод съедает. И в финале нас ждет труп. Эффектно, в общем, – подытожил Ксандр.

Труп. Мои мысли ненароком вернулись к трем телам, найденным в сгоревшем доме на острове Хоторнов. Интересно, каких пределов достиг гнев Тоби в то лето?

Не спеши с выводами, – осадила я саму себя. На самом деле я понятия не имела, что означает это стихотворение и почему девятнадцатилетний парень вырезал его на дне тайника. У меня даже не было уверенности, что это сделал именно он, – может, старик приложил руку к гравировке? Если учесть все, что мы знаем, получается, что Тобиас Хоторн оставил эту надпись после исчезновения сына, но перед тем, как замуровать крыло.

– Дети, а вы тут что забыли? – хрипло и напряженно спросил кто-то. Я обернулась к двери. У порога, среди обломков кирпича, стоял мистер Лафлин. Вид у него был усталый, изнуренный. Казалось, ему больно на все это смотреть.

– Раскладываем находки по местам! – беззаботно ответил Ксандр. – Мы тут как раз…

Управляющий не дал ему закончить. Он переступил порог и указал нам на дверь:

– Вон.

Глава 9

Ночью я лежала в постели, думала о стихотворении и крутила в руках шифровальный диск. Я то и дело поворачивала круг поменьше, получая все новые варианты кода. Интересно, для чего именно Тоби использовал эту штуку? Ответ на этот вопрос на ум мне так и не пришел, зато пришел сон. И утром я проснулась со строками «Древа яда», звучащими в голове:

 
В ярость друг меня привел —
Гнев излил я, гнев прошел.
Враг обиду мне нанес —
Я молчал, но гнев мой рос.
 

От размышлений меня отвлек стук в дверь. На пороге стояла Либби. По-прежнему в пижаме – принт с черепушками и бантиками.

– Все в порядке? – спросила я.

– Просто хотела проверить, что ты встаешь и собираешься в школу.

Я вскинула бровь. За всю историю нашего опекунства Либби ни разу не поднимала меня в школу.

– Серьезно?

Она немного помолчала, ковыряя ногтем правой руки черный лак на левой, а потом ее точно прорвало:

– Ты же понимаешь, что папа не хотел давать то интервью? Эйв, он ведь понятия не имел, что разговаривает с репортером!

Когда новости о свалившихся на меня богатствах просочились в прессу, Рики, какое совпадение, снова начал общаться с Либби. Если она хочет дать ему еще шанс, это ее дело, но ему не удалось использовать ее в качестве посредника.

– Он денег хочет, – спокойно произнесла я. – Но ничего от меня не получит.

– Я не дурочка, Эйвери. И не думаю его защищать.

«Ты его защищаешь, и это мягко сказано», – подумала я. Но мне не хватило духу сказать это.

– Буду собираться в школу.

* * *

Теперь, когда у меня была целая команда стилистов, медиаконсультант и «имидж», утренние сборы стали занимать в пять раз больше времени, чем прежде. И, понятное дело, после наведения марафета – восемь разных средств на лицо, вполовину меньше – на волосы – времени на завтрак уже не оставалось. Я со всех ног кинулась в кухню – не путать с кухней повара, – чтобы перехватить хотя бы банан. На пороге меня встретил стук захлопнутой духовки.

Миссис Лафлин распрямилась, вытерла руки о фартук и остановила на мне взгляд своих светло-карих глаз.

– Чем могу вам помочь?

– Бананом, – ляпнула я. Отчего-то выражение лица миссис Лафлин помешало мне сформулировать полное предложение. Я все никак не могла привыкнуть к прислуге. – Я хотела сказать, можно мне банан, пожалуйста?

– А до завтрака, стало быть, вы не снизойдете? – сухо поинтересовалась она.

– Понимаете, я опаздываю, – начала я оправдываться.

– Да что уж там, – миссис Лафлин проверила содержимое другой духовки. Как мне рассказывали, чета Лафлинов заправляла всеми делами в поместье не одно десятилетие. Новость о том, что я стала наследницей, они встретили без особого восторга, но все в поместье, как и прежде, обслуживалось по высшему разряду. – Берите что хотите, – миссис Лафлин кивнула на миску с фруктами. – У таких, как вы, это девиз по жизни.

Таких, как я? Я едва справилась с собой, чтобы не съязвить в ответ. Очевидно, я перед ней в чем-то провинилась. Но, что тоже вполне понятно, мне совсем не хотелось быть в черном списке миссис Лафлин.

– Если проблема в том, что вчера произошло с мистером Лафлином… – начала я, вспоминая, как ее супруг выгнал нас из крыла Тоби.

– Вот уж кого я вам трогать не советую, – миссис Лафлин снова вытерла руки о фартук, только ожесточеннее. – Хватило и того, что по вашей милости сделалось с несчастной прабабушкой.

Прабабушкой? Ответ сорвался с моих губ вместе с выдохом. Именно прабабушка братьев показала мне фотографию Тоби. Она была рядом, когда я узнала его.

– Она вам рассказала, – медленно произнесла я. – О Тоби. – Мне вспомнилось предостережение Грэйсона: важно, чтобы эта тайна осталась тайной.

Ксандр в курсе – и миссис Лафлин тоже. А значит, вероятнее всего, и ее супруг.

– Вам должно быть стыдно, – отчитала меня она. – Играть с чувствами пожилой женщины! Втягивать мальчишек во что бы то ни было, из-за чего вы потащили их в крыло Тоби! Сердца у вас нет!

– Сердца? – переспросила я, и тут до меня дошло: она думает, я лгу.

– Тоби мертв! – дрогнувшим голосом сказала миссис Лафлин. – Когда его не стало, горевал весь Дом! Я любила этого мальчика как родного! – она прикрыла глаза. – А вы теперь изводите прабабушку, рассказываете бедной женщине, что он жив… в вещах его копаетесь… – Миссис Лафлин вновь открыла глаза. – Мало, по-вашему, пострадала эта семья? Давайте еще что-нибудь повыдумываем?

– Я не лгу, – ответила я. К горлу подкатила тошнота. – Я не способна на такое.

Миссис Лафлин поджала губы. Я видела: она с трудом сдерживается от колкости.

– Вам пора в школу, – процедила она, протянув мне банан.

Глава 10

Как и сказал Орен, в школе Эли ни на шаг от меня не отходил. Вот только «смешаться с толпой», вопреки заверениям его босса, он не сумел. Вообще, незаметно ходить с телохранителем, когда тебе семнадцать, вряд ли возможно.

Американистика. Философия осознанности. Математический анализ. Смыслообразование. Пока я сидела на занятиях, одноклассники не пялились на меня. Они подчеркнуто меня не замечали – а это было еще хуже. Когда очередь дошла до урока естествознания, я уже готова была встретиться со злобными комментаторами и вандалами один на один.

– Может, в коридоре меня подождете? – спросила я у Эли.

– Если захочу потерять работу – непременно, – парировал он.

Я начала уже задумываться, действительно ли Орен так всполошился из-за шкафчика – или дело в том, что Рики понаделал в городе шума.

Всячески сопротивляясь таким мыслям, я опустилась на свое место. В обычный день тот факт, что лаборатория при кабинете естествознания больше похожа на филиал NASA, пробудил бы во мне трепет, но сегодня мои мысли были совсем о другом.

Перед самым началом урока Тея села за мой столик. Она покосилась на Эли и посмотрела на меня.

– Неплохо, – одобрила она вполголоса.

Мало того, что моя жизнь стала достоянием таблоидов, так еще и самой Тее Каллигарис понравился мой новый телохранитель. Что ж, неплохо.

– Чего ты хочешь? – вполголоса спросила я.

– Всего запретного, недостижимого, – задумчиво протянула она. – Всего того, что мне не дозволено!

– А от меня чего хочешь? – уточнила я как можно тише, чтобы никто, кроме Эли, не услышал.

Тея не успела почтить меня ответом: началось занятие. Заговорила она только тогда, когда нам дали лабораторное задание.

– Когда сэр Гиканутый опускал в воду это свое письмо, мы с Ребеккой были там, – тихо произнесла она. – И знаем о новой игре. – Выражение ее лица изменилось, и на краткий миг Тея Каллигарис показалась мне почти хрупкой. – Больше ничего на свете не смогло бы растормошить Бекс.

– Растормошить? – переспросила я. Я знала, что Ребекку и Тею связывают давние отношения. Знала, что после смерти Эмили они расстались, что Ребекка отдалилась от всего и вся.

Но не могла взять в толк, с какой стати их отношения должны меня волновать.

– Ты ее не знаешь, – понизив голос, продолжала Тея. – И даже представить себе не можешь, как ее подкосила гибель Эмили. И если уж она захотела помочь Ксандру с этой историей, я помогу ей. Вообще, я думала, тебе интересно, что мы узнали о-сама-знаешь-ком. – О Тоби. – Мы тоже в деле. И никому ни о чем не скажем.

– Это что, угроза? – сощурившись, переспросила я.

– Совсем наоборот, – Тея кокетливо пожала плечами, будто ей все равно, верю я ей или нет.

– Ну ладно, – сухо ответила я. Зара вышла замуж за дядю Теи и, таким образом, стала ее тетей. Я ни за что не доверила бы ей новость о том, что Тоби жив – но Ксандр решил раскрыть эту тайну, что само по себе изумляло, потому что Ксандру Тея никогда не нравилась.

Я решила не продолжать этот бессмысленный разговор и погрузилась сперва в лабораторную работу, а потом в размышления о наших вчерашних находках. Шифровальный диск. Стихотворение. Может, в комнате осталось еще что-нибудь, что надо отыскать и расшифровать?

Тея положила свой планшет на столик. Я покосилась на него и вдруг обнаружила, что она вбила в поисковик те же слова, что и Ксандр накануне: «Древо яда». Должно быть, это означало, что он рассказал ей – и, вероятно, Ребекке – о том, что мы нашли.

Убить его мало, – гневно подумала я, но тут случайно наткнулась взглядом на один из поисковых результатов – «доктрина «Плод ядовитого дерева».

Глава 11

По пути из школы я провела расследование. Оказалось, что «Плод ядовитого дерева» – это юридическая доктрина, из которой следует, что незаконно полученные доказательства не должны приниматься судом.

– Ты задумалась, я смотрю, – заметил Джеймсон, сидевший рядом. Иногда они с Ксандром ездили вместе со мной в моем бронированном джипе, а иногда нет. Сегодня мы возвращались в поместье без Ксандра.

– Я вообще много думаю, – колко ответила я.

– Это-то мне в тебе и нравится, Наследница. – Водилась за Джеймсоном такая привычка – сказать что-то важное мимоходом, будто это ничего не значит. – Может, поделишься мыслями?

– Все карты тебе раскрыть? Чтобы ты первым добрался до финиша, а меня оставил ни с чем?

Джеймсон улыбнулся той самой неспешной, опасной, пьянящей улыбкой, призванной провоцировать. Но я не поддалась.

Когда мы добрались до Дома Хоторнов, я ушла к себе в крыло, выждала пятнадцать минут, а потом взялась за подсвечник, стоявший на каминной полке, и потянула за него. Щелкнул замок, и задник камина приподнялся – настолько, что я смогла подсунуть под него руку и сдвинуть заслонку вверх. Орен заблокировал этот тайный ход некоторое время назад, когда поместье находилось в опасности, но, когда она миновала, все вернулось на круги своя.

Я шагнула в тайный коридор, где меня уже поджидал Джеймсон.

– Рад встрече, Наследница.

– Ты самый несносный на Земле человек, – процедила я.

Он криво усмехнулся.

– Стараюсь. А ты, наверное, хотела бы еще разок навестить крыло Тоби?

Я могла бы солгать, но он бы сразу меня раскусил – а терять время попусту не хотелось.

– Давай только на этот раз постараемся Лафлинам не попасться, – сказала я.

– Ты что, Наследница, еще не поняла? Меня сцапать невозможно.

* * *

Затаив дыхание, я переступила через груду битого кирпича и сразу же поспешила в кабинет Тоби. Начала проверять полки, водя пальцами по корешкам книг.

Мы проверили все книги – но тайников не нашли.

– Не хочешь сказать, что ищешь? – спросил Джеймсон.

Накануне я обратила внимание на разноплановость книг в библиотеке Тоби Хоторна. Комиксы и ужастики. Греческая философия и пособия по юриспруденции. Не ответив на вопрос Джеймсона, я сняла с полки одно из таких по– собий.

Меньше чем за минуту он обо всем догадался.

– «Плод ядовитого дерева», – тихо произнес он у меня за спиной. – Великолепно.

Сама не знаю, кого он хвалил – меня или Тоби.

По указателю я нашла раздел с материалами об этой доктрине. А когда раскрыла книгу на нужной странице, сердце заколотилось в груди. Вот оно.

Некоторые буквы в некоторых словах были зачеркнуты. Такие пометки были на многих страницах. Время от времени вычеркивались и знаки препинания: запятая, вопросительный знак. У меня не было при себе ни бумаги, ни ручки, так что пришлось печатать все буквы в заметке на телефоне.

В результате получилась последовательность из согласных и гласных, не имевшая смысла. Пока.

– Опять ты задумалась, – заметил Джеймсон, а потом добавил, выдержав паузу: – Тебе что-то известно.

Я хотела было возразить, но не стала – по одной простой причине.

– Вчера я нашла шифровальный диск, – призналась я. – Но он был повернут в нейтральное положение. Шифр мне неизвестен.

– Цифры, – тут же произнес Джеймсон. Ответ его был стремительным, наэлектризованным. – Нам нужны цифры, Наследница. Где ты нашла диск?

У меня перехватило дыхание. Я подошла к часам – тем самым, которые сумела отвинтить накануне. Повернула их и уставилась на циферблат: часовая стрелка застыла на двенадцати, а минутная – на пяти.

– Пятая буква алфавита – «д», – заметил Джеймсон, остановившись у меня за спиной. – А двенадцатая – «к».

Не проронив больше ни слова, я кинулась в свою комнату – за шифровальным диском.