Текст книги "Гнутая монетка"

Глава 11

Иви поморщилась от боли и поднялась на ноги. Она не успела придержать дверь и испуганно зажмурилась, когда та с грохотом захлопнулась. Потом стало тихо, и через несколько секунд Иви открыла глаза.

В магазине было пусто. Точнее, безлюдно. Маленькое помещение было плотно заставлено и завешено бесконечными рядами колоколов. Каких тут только не было: блестящие бронзовые, деревянные в форме желудя, каменные с какими-то странными надписями… Иви никогда еще не видела такой потрясающей коллекции всевозможных колоколов и колокольчиков.

Она поискала монетку взглядом. В глубине комнаты возвышался прилавок, а за ним виднелась еще одна дверь. Иви заметила, как на полу что-то поблескивает. Вот она! Может, ей удастся потихоньку нырнуть под прилавок, подобрать монетку и уйти не замеченной?

Иви на цыпочках пробиралась вперед, дивясь разнообразию коллекции. Рядом с каждым колоколом стояла деревянная табличка. Тут были маленькие серебряные бубенцы и здоровенные медные рынды, крошечные колокольчики с собачьих ошейников и музыкальные инструменты. Новые и очень старые. На одной табличке Иви прочла: «Пожарный колокол, 1901 г.» На других были менее понятные подписи: «Колокол-доброжелатель, 1642 г.» и «Колокол правды, 405 г. до Р.Х.»

Когда Иви проходила мимо, колокольчики покачивались на крючках и перешептывались:

– Кто это?

– Почему она так странно одета?

Иви подняла глаза на связку золотых колокольчиков, и они вздрогнули. На табличке было написано: «Поющие колокольчики».

– Чего изволите? – спросили они хором.

Иви смущенно пожала плечами и прошмыгнула дальше. Наконец она добралась до прилавка. На нем тоже стоял колокол – больше всех остальных, он был начищен до блеска, и Иви увидела в нем свое отражение. Выглядела она ужасно: волосы всклокочены, лицо в грязи, на щеке царапины. Иви остановилась и прочитала написанную от руки табличку.

Дом колоколов Этель Дред

Звоните только по делу, или уходите.

Иви удивилась: похоже, хозяйка не слишком любезна. Может, поэтому в магазине нет покупателей? Она потихоньку нырнула под прилавок и потянулась за монеткой.

Колокол у нее над головой дрогнул и громко загудел:

– Этель! Этель, выходи!

И прежде чем Иви успела кинуться к выходу, дверь за прилавком распахнулась, раздался скрип стула, а потом ворчанье и чьи-то шаги.

– Уже иду! Иду! Вломились посреди обеда… Надеюсь, вы беспокоите меня по серьезном делу… – На пороге показалась женщина. Глаза у нее были темные, нос крючком, вьющиеся черные волосы выбивались из-под яркого платка. Руки в кожаных байкерских перчатках, на ногах – пыльные армейские ботинки, на плечах – просторная моряцкая роба. На лице – крайняя степень недовольства.

Иви сразу ее узнала.

Нет, этого не может быть…

Она медленно поднялась с пола. Этель подошла поближе.

– Ну, и кто это к нам пожаловал?

Иви не верила своим глазам: это была женщина с фотографии из бабушкиной сумочки. Правда, теперь она выглядела намного старше, но это точно была она – тот же подбородок, те же острые скулы и пронзительный взгляд. Иви видела ее сотни раз.

Иви промолчала, и Этель прищурилась.

– Что ты тут делаешь? – Она протянула руку и сдернула капюшон с головы Иви. Непослушные кудряшки рассыпались по плечам.

Иви метнула взгляд на лежащую на полу монетку. Она так и не успела ее подобрать.

– Я… мне…

– Ты там что-то забыла, да? – с расстановкой спросила Этель. – Может, тебе помочь?

Наклонившись, Этель схватила монетку тонкими пальцами. Она выпрямилась и раскрыла ладонь, чтобы ее рассмотреть… И вдруг прижала руку к груди и отшатнулась от Иви, а колокола встревоженно зашептались.

– Где ты это взяла? – прошипела женщина. – Да ты хоть знаешь, что это такое? Понимаешь, что со мной будет, если ее вдруг увидят у меня в магазине?

Иви хотела ответить, но не могла произнести ни звука. Она чувствовала, как что-то холодное и колючее стиснуло ей горло.

– Я не знаю, – наконец пискнула она. – Извините, пожалуйста. Я не хотела доставить вам неприятности… Но теперь просто не могу уйти! Дело в том, что я видела вас раньше, с моей бабушкой. – Иви порылась в бабушкиной сумке и достала фотографию из кармашка.

– Вот… – И она дрожащей рукой протянула снимок Этель.

Щеки Этель вспыхнули. Иви вспомнила, как она разглядывала фотографию утром: молодая бабушка Сильвия стоит, обхватив рукой подругу, обе они в маскарадных костюмах…

Иви моргнула, поднесла снимок к глазам и пристально посмотрела на изображение.

– Постойте… А почему это бабушка Сильвия тоже одета как необычная?

Этель посмотрела на Иви и нахмурилась. Подумав, она решительно махнула рукой в сторону окон и распорядилась:

– Опустить жалюзи! Закрываемся! – Колокольчики над окном качнулись, и венецианские жалюзи, подняв облачко пыли, упали вниз. Этель ткнула пальцем в большой серебряный колокол на прилавке.

– А ты изволь мне сообщить, – рявкнула она, – если кому-нибудь взбредет в голову сюда вломиться!

Глядя с тревогой на Иви, она протянула ей монетку.

– Забери-ка ты ее себе, – сказала она. – И пойдем поговорим.

Дверь в задней стене вела в темное складское помещение. Этель зажгла свет, и Иви увидела по одну сторону стеллажи, уставленные колоколами, завернутыми в поролон или вату, по другую – полки, забитые всяким хламом. Здесь были тромбон, старая скакалка, кегли, побитый молью плюшевый мишка… Иви показалось, что тут пахнет как в крольчатнике, под ногами шуршало, и, опустив глаза, она поняла, в чем дело: пол был устлан слоем золотистой соломы.

Этель прикрыла за собой дверь.

– Садись, – сказала она и придвинула к Иви вращающийся рояльный табурет с сиденьем, обитым бархатом.

Иви с радостью села: ноги гудели от усталости. Этель взяла деревянный стул и уселась рядом.

– Дай-ка мне еще взглянуть, – сказала она, кивая на фотографию.

Иви протянула ей снимок. Она сама внимательно разглядывала Этель: морщинок вокруг глаз у нее было, пожалуй, больше, чем у бабушки Сильвии, но, видимо, они с бабушкой были одного возраста. Теперь Этель слегка сутулилась, на губах застыла жесткая усмешка, на пальцах появились мозоли, но глаза были те же, что и на фотографии.

– Откуда вы знаете мою бабушку? – решилась спросить Иви. Она просто не могла поверить, что перед ней загадочное прошлое бабушки Сильвии. Эта женщина знала бабушку в молодости! Интересно, что бы на это сказали мама и папа?

– Она жива?

Вопрос прозвучал как удар под дых. Иви молча кивнула.

Глаза Этель засияли. Она вздохнула и улыбнулась.

– Рада слышать. Раньше мы с ней дружили. – Она протянула руку и взяла с полки чашку с каким-то напитком. Над чашкой клубился пар. – Можно сказать, были не разлей вода.

Она шумно отхлебнула из чашки. Иви оглянулась, разглядывая странные предметы в пыльном полумраке.

– Скажите… А она знала про Лундинор?

– Ну и вопрос! Сильвия, как и я, выросла в Лундиноре. Ее фамилия Ренч! Она происходит из старинной семьи необычных.

Иви возразила:

– Но у бабушки Сильвии нет никакой семьи, кроме нас! Она никогда не говорила ни про каких Ренчей… Она даже не знает, кто это такие – необычные.

Этель поставила чашку.

– Послушай, твоя бабушка – необычная, да и ты тоже. Она что, ничего не рассказывала?

Иви замерла.

– Я… – Она не смогла договорить. Необычная? Значит, Вэлиан говорил правду? Тогда все встает на свои места. Право быть необычным передается по наследству… Но она же не… Не может быть!..

Иви пыталась переварить новую информацию, но слишком уж много всего на нее сегодня свалилось. Она снова посмотрела на фото. Этель сказала, что они с бабушкой дружили, только это было давно.

– А что случилось потом? – спросила она.

Этель помешала что-то в своей чашке, но, кажется, пить ей расхотелось.

– Никто не знает. – Голос Этель зазвучал ровно. – В Двенадцатую ночь 1969 года она исчезла вместе с остальными Ренчами. Исчезла вся семья – Сильвия, три ее брата и мать. Подземная стража много лет искала их, но не нашла ни следа. Это стало одной из величайших тайн в истории необычного человечества.

– В Двенадцатую ночь 1969 года? – повторила Иви. Она помнила эту дату – …ночь, когда бабушка попала в аварию.

– В ту ночь была снежная буря, – медленно сказала она. – Бабушка попала в автокатастрофу и потеряла память. Она ничего не помнит о своей жизни до аварии.

Иви обвела рукой кладовую.

– И обо всем этом ничего не знает.

Этель округлила глаза, ложка у нее в руке задрожала.

– Как это, не знает?! – прошептала она. – Но…

Она посмотрела на руку Иви, сжимающую монетку.

– Но что ты тогда делаешь здесь с этой штукой?

Иви убрала фотографию в сумочку и посмотрела на монетку. Та ровно лежала в ее ладони, распространяя тепло до самых кончиков пальцев. Иви вдруг подумала: может быть она чувствует это, потому что она необычная? Может быть, все они испытывают то же самое?

В полутемной комнате она с трудом различала лицо в маске, изображенное на монетке.

– Мы нашли ее, – объяснила она. – Мы с братом. Утром мы были в бабушкином доме и увидели, как черное перо пишет на стене.

При воспоминании об этом ее горло сжалось.

– Оно написало «Теперь мы вас видим».

Глаза Этель блеснули.

– Что это значит? – спросила Иви.

Этель вздохнула.

– Только одна организация использует черные перья… «Панихида».

– «Панихида»? – У Иви мурашки побежали по коже, когда она вспомнила жуткое кукольное представление. А изображение на монете внезапно изменилось: теперь на ней снова был изображен кто-то в капюшоне и маске, только на этот раз с клыками. – Я прочла это слово на монете. Что оно значит?

Этель отвернулась и молча смотрела в сторону.

– Это долгая история, теперь уже почти забытая. – Она поставила чашку на полку и вздохнула. – Видишь ли, необычные состоят в разных гильдиях. У каждой из них свои обязанности и герб. Вот я, к примеру, член Почетной гильдии торговцев колоколами. Поначалу «Панихида», одна из самых древних лундинорских гильдий, объединяла ученых, изучавших свойства необычных предметы. У них на гербе монета, гнутый старинный шестипенсовик.

Иви посмотрела на монетку у себя на ладони. Еще когда она нашла ее на кухне у бабушки, то сразу заметила, что та согнута посередине.

– Поначалу исследования «Панихиды» помогали строить Лундинор и другие подземные города во всем мире, – продолжала Этель. – Ученые узнали, как использовать необычные дуршлаги для очистки воздуха, как переносить тяжелые грузы на необычных ковриках, и многое другое. Но потом они слишком увлеклись изучением темных сторон и подчинением себе самой сути необычных предметов. Иными словами, им захотелось власти над человеческими душами.

Иви стало не по себе.

– Когда стало ясно, чем занимается «Панихида», приняли новый закон, который запрещал вторгаться в необычную суть предмета. «Панихиду» было решено распустить, и со временем эта гильдия стала еще одной страницей в истории необычного человечества. Но шестьдесят лет назад, когда мы с твоей бабушкой были еще детьми, «Панихида» вновь заявила о себе.

Иви ахнула.

– Что произошло?

– Началось все с того, – рассказывала Этель, – что однажды ночью, прямо из детской над одной из лавок в районе Перчатки был похищен мальчик – не старше, чем ты сейчас. Родители нашли на его подушке гнутый шестипенсовик. А черное перо, парившее над его кроватью, сообщило, что мальчика забрали для… каких-то исследований. Монету изучили со всех сторон, и она показала шесть отвратительных лиц – это были новые члены Гильдии.

Этель сделала паузу. Иви заметила, что морщинки вокруг глаз у нее стали еще глубже.

– С тех пор в Лундиноре стали пропадать дети. Подземная стража не могла найти связи между похищенными и не знала, где и когда «Панихида» нанесет следующий удар. А потом по Лундинору прокатилась волна насилия – поджоги, кражи, разбой и, наконец, убийства. На месте каждого преступления находили гнутую монетку. Она стала визитной карточкой «Панихиды».

Иви вспомнила черное перо в доме бабушки Сильвии, и руки у нее задрожали. Внезапно ей стало страшно. Она разжала ладонь и безучастно смотрела, как монетка катится по полу.

– Никто не знал, кто такие эти шесть членов Гильдии. Чтобы их не вычислили, они взяли себе вымышленные имена: Живокость, Крестовник, Волкобой, Вороний глаз, Песий-грозд и Болиголов – по названиям ядовитых растений.

Иви невольно вздрогнула: некоторые из этих слов она прочла на гнутой монетке.

– Подземной страже никак не удавалось их поймать: говорили, что они собираются в тайной Шестиугольной комнате, куда можно попасть только необычным способом. Страх распространялся по городу как чума. Дошло до того, что люди боялись даже произнести само слово «Панихида», и стали называть ее «Гильдией Падших».

– Как же удалось их остановить? – спросила Иви. Ведь что-то должно было положить конец этому ужасу.

Этель опустила глаза.

– Все закончилось Великой битвой в Двенадцатую ночь – в ту самую ночь, когда пропала Сильвия. «Панихида» собрала вокруг себя некоторых… людей. Своего рода армию. Они были близки к победе, но в последнюю минуту все изменилось. Пятерым из шести членов Гильдии удалось скрыться, но одного поймали и сорвали с него маску. Об остальных с тех пор ни слуху, ни духу.

Иви помолчала. Этель наклонилась, подняла с пола гнутую монетку и положила Иви на колени.

– Если Сильвии послали эту монету, этому есть лишь одно объяснение.

– Они вернулись, – со вздохом закончила за нее Иви. – Вы это собирались сказать, да?

Этель не успела ответить, как раздался истошный визг:

– Этель!

Иви вздрогнула.

– Этель! Тебя хочет видеть сержант подземной стражи! Этель? Ты меня слышишь?

Иви узнала голос: это вопил колокол на прилавке. Этель взвилась со стула, словно черт из табакерки.

– Убери ее, – шепнула она, кивнув на монетку. – И сама спрячься как следует.

Она положила руку на плечо Иви.

– Я сделаю все, чтобы тебе помочь. – Она повернулась в сторону магазинчика. – Да слышу я, будь ты неладен! – крикнула она. – И вся округа заодно!

Этель выключила свет, вышла в магазин и с грохотом захлопнула за собой дверь. А Иви второй раз за это утро осталась в кромешной темноте.

Глава 12

Иви легла на пол и осторожно поползла вперед. В голове у нее крутился рассказ Этель про «Панихиду», но она не забыла сделать то, что та велела.

Спрятаться!

Она проползла мимо ряда колоколов и направилась в дальний угол, шурша соломой и поднимая пыль. Пришлось зажать нос пальцами, чтобы не чихнуть.

Из-за двери доносились приглушенные голоса, Иви слышала отдельные слова и обрывки фраз.

– Миз Дред…

Шум и скрип стула.

– …нарушители. Необычные граждане… нарушают обряд принятия перчатки. Приказ задержать… Девочка и мальчик… Вот их приметы…

Послышалось недовольное ворчанье Этель, и снова голос незнакомца:

– Таков приказ! Мы должны осмотреть помещение. На всякий случай. Кто знает, вдруг у вас здесь кто-то прячется.

Иви вздрогнула. Осмотреть помещение? Но… но ведь ее тогда найдут. А тут так темно. Ну и где же ей спрятаться? И как потом отсюда выбираться?! Она поползла еще быстрее. Сердце тревожно билось в груди.

Казалось, что склад никогда не кончится. Наконец голоса за дверью смолкли. Иви подумала: а вдруг тут есть задняя дверь или люк в стене?

И тут она заметила впереди лучик света, пробивающийся из щели в полу, и кружащие в нем пылинки. Она тихонько подползла к нему, пошарила руками под соломой и вскоре нащупала доску, в которой было небольшое отверстие. Если там внизу светло, значит, там может быть выход. Иви потянула доску, та скрипела, но не поддавалась.

Иви принялась вслепую шарить на полках. Ей нужен был хоть какой-нибудь инструмент, чтобы поддеть доску. Она скользила пальцами по необычным предметам странной формы, чувствуя кожей их тепло. И наконец наткнулась на что-то прохладное. Что-то обычное.

Что-то длинное и тяжелое, завернутое в грубую ткань. Иви подтащила это поближе к свету, чтобы рассмотреть. Оказалось, что это кусок парусины, старый, весь в пятнах, перевязанный бечевкой, а внутри – маленькая малярная кисть и ржавый молоток. Иви ощупала находку: бечевка необычная, а кисть и молоток, кажется, самые заурядные.

Она принялась за работу: вставила заостренный конец молотка в щель и изо всех сил уперлась в него ногой, пытаясь расшатать половицу. Раздался громкий треск, и доска оказалась у нее в руках. Иви, не медля, принялась за соседнюю.

Расширив отверстие и спустив ноги вниз, Иви заглянула в полумрак.

Она не была уверена, что там будет безопаснее, но испытывать судьбу не хотелось. Иви бросила в дыру бабушкину сумку и куртку Вэлиана, а потом взяла парусину, бечевку, молоток и кисть.

Верну потом, – решила она и сбросила их вниз, чтобы не оставлять следов побега. А потом спрыгнула сама.

Она приземлилась на что-то твердое, подошвы резиновых сапог смягчили удар. Иви оказалась внутри фундамента Дома колоколов – в помещении Г-образной формы с бетонным полом и голыми кирпичными стенами. В углу виднелась приоткрытая дверца, в которую проникал уличный свет.

Вот он, путь к свободе! Иви старательно уложила на место выломанные доски. Под полом было тесновато, но ведь и сама Иви была небольшой. Закинув на плечо бабушкину сумочку, она завернула инструменты в парусину, потом в куртку Вэлиана и сунула сверток под мышку, встала на четвереньки и поползла к выходу. Не успела она добраться до цели, как услышала чей-то голосок:

– Пожалуйста, помогать! – жалобно шептал кто-то. – О бог! Помогать, пожалуйста!

Голос был высокий и приглушенный, а его обладателю явно не помешала бы встреча с логопедом. Похоже, какой-то малыш попал в беду.

Иви остановилась и огляделась.

– Помогать мне найти тебя! – взывал голос уже громче и еще жалобнее. – Грязь мешать! Мешать грязь!

Понять его было не так-то просто. Иви присмотрелась, пытаясь найти грязь, о которой идет речь, и заметила, что между цементным полом и кирпичной кладкой есть зазор в несколько дюймов. Она подползла к нему.

– Да, тут я! – заверещал голосок совсем громко.

Иви внимательно осмотрела полоску голой земли и ничего не увидела. И потом, она же понятия не имела, что ищет. Тогда она коснулась земли руками и ощутила тепло.

Что-то необычное? Наверное, его закопали, – решила Иви и наугад ткнула в землю пальцем.

– Хи-хи-хи! Щекотать мне! – раздался голосок.

Как только он заговорил, Иви ощутила, что земля слегка подрагивает под ладонью, и стала копать. Вскоре она осторожно извлекла из-под земли металлический предмет размером с пончик.

Иви смахнула с него грязь рукавом. Предмет состоял из двух половинок, посередине была щель, из которой торчал рычажок. Стоило нажать на него, как предмет завибрировал.

– Пока, привет! – сказал он.

Иви нахмурилась и снова надавила на рычажок. Раздалось хихиканье. Это что, тоже колокольчик? Иви еще разок его ощупала. Знакомая форма. На что же это похоже? Так ведь это…

– Ты велосипедный звонок! – догадалась она.

Тот рассмеялся.

– Да, да, найтись тебя! Тебя звать Скрип. А меня как звать?

Иви совсем запуталась.

– Вообще-то меня зовут Иви. Наверное, ты хочешь сказать, что тебя зовут Скрип, так?

– Я не сказать хотеть, что хотеть сказать, – радостно заверещал он. – Скрип иметь задне-передняя проблема. Иви, рад встретиться тебя.

Задне-передняя проблема? Иви нащупала вмятину на крышке звонка. Наверное, после какой-нибудь аварии бедняга не дружит с грамматикой.

Наверху раздался скрип: кто-то в магазине ходил прямо у нее над головой. Иви повернулась к дверце, ведущей на улицу.

– Мне пора, – сказала она Скрипу. – Извини.

– Жди идти! Пожалуйста, Иви взять Скрип! Мне тут не останусь.

– Тише!.. – Не хватало еще, чтобы их услышали! Она посмотрела на Скрипа: ладонь грело и щекотало сильнее, словно ей передавалось его отчаяние.

– Ну ладно, возьму тебя с собой, – решила она и сунула звонок в карман. – Только веди себя потише.

Глава 13

В узком переулке за Домом Колоколов пахло куриным супом и стиральным порошком. У задних дверей магазинчиков стояли мешки с мусором, а на бельевых веревках, растянутых поперек переулка, сушилась пестрая одежда.

Иви осторожно осмотрелась. Никого. Пока что она в безопасности.

Она постояла, решая, что теперь делать. Ее взволновали рассказы Этель – и про «Панихиду» и прошлую жизнь бабушки Сильвии, которая, оказывается, состояла в торговой гильдии. Иви не знала, радоваться или опасаться того, что она тоже необычная. Она чувствовала только усталость и мечтала об одном – чтобы родители оказались рядом.

Прогнав грустные мысли, она попыталась сосредоточиться. Где же теперь искать отделение подземной стражи? Может, Скрип в курсе?

– Скрип, поможешь мне? – шепнула она, вынимая звонок из кармана. – Ты не знаешь, где ближайшее отделение подземной стражи?

– Конечно, Иви спаситель помогать. – Скрип вздрогнул. – Для чего ты хотеть там?

Иви смотрела на него, кое-как разбирая его слова.

– Там мой брат, – объяснила она. – Я должна его вытащить.

– Ох! – Скрип помолчал, а потом снова вздрогнул. – Я знать там дорога, но тебе не знать войти и обратно.

– Ты знаешь, как туда добраться, но не знаешь, как туда войти и как оттуда выйти? – сразу догадалась она.

Скрип радостно звякнул.

Хорошо. Впервые за день Иви улыбнулась, радуясь, что научилась его понимать, и поправила на плече бабушкину сумку. Судя по тому, что сказал стражник в разговоре с Этель, на улицах полным-полно тех, кто ее ищет. По всему городу расклеены объявления, и ее могут узнать.

– Хотелось бы мне раздобыть еще одну свечку-невидимку, – прошептала она.

– Почему одну другую? – подал голос Скрип. – Обратно и свечка работать опять.

Иви опешила.

– Что?! – Она расстегнула молнию на бабушкиной сумке и принялась искать огарок. Оказалась, что свеча неведомым образом подросла. Во всяком случае, у Иви теперь была половинка свечки-невидимки. В душе, расцветая как дивный цветок, затеплилась надежда.

– В какой стороне отделение подземной стражи? – спросила она, задувая свечу.

– Кругом угла, – пискнул Скрип, – после криво правь.

Иви сразу догадалась: Свернуть за угол, потом направо. Она тихонько сжала его и сказала «спасибо».

Дальними закоулками они вышли на главную улицу там, где торговцы посудой демонстрировали достоинства своих ложек и вилок. Иви не стала смотреть, на что способен необычный серебряный половник, и, прижимая свечку-невидимку к груди, ловко выбралась из толпы зевак. Как только она ступила на булыжную мостовую, под ноги ей упала тень. Иви подняла глаза и увидела высокий белый обелиск, гордо возвышающийся посреди дороги. Привстав на цыпочки, Иви прочитала на медной табличке:

Мемориал Большой пещеры

Посвящается торговцам Перчатки, погибшим в Великой битве с Гильдией Падших в Двенадцатую ночь 1969 года

Иви пробежала глазами список погибших – не меньше тридцати человек. Она вздохнула. Нет, вряд ли то, что Великая битва состоялась в ту самую Двенадцатую ночь, когда пропала бабушка Сильвия, было просто совпадением.

Она продолжила свой путь, пытаясь придумать, как ей вызволить Себа, но мысли то и дело возвращались к «Панихиде». Они оставили бабушке Сильвии послание: «Мы видим вас теперь». А значит, все эти годы они ее искали.

В кармане шевельнулся Скрип.

– Иви чуть далеко туда, – шепнул он. – Закруглять угол.

Она повернула за угол и замерла. Улица выходила на большой двор, вымощенный черным мрамором и заставленный… Это что, могильные плиты?

Иви подошла поближе и прочитала на одном из памятников объявление:

У необычных игл есть глаза.

Подключайте кабельное ТВ и будьте в курсе последних событий!

На другом было написано:

Соблюдайте установленные часы торговли: от рассвета до полуночи.

Нарушители закона БНТ будут наказаны.

Иви передернула плечами. Стояла жутковатая тишина. Она оглядела гладкие гранитные стены и темные окна домов. Похоже, у архитектора была одна задача: чем темнее, тем лучше. Она заметила единственный вход – двойную чугунную дверь, над которой на крюке висела вывеска.

– Это здесь? – спросила Иви срывающимся голосом.

Скрип беззвучно дрожал в кармане. И Иви его не винила.

Она быстро пересекла двор, шлепая резиновыми сапожками по мраморному полу. Подойдя к дверям отделения, остановилась и прочитала вывеску:

Штаб Первой когорты подземной стражи

Начальник отделения: Леди Селена Граймз,

Квартирмейстер КМ

Иви покрепче сжала ремешок бабушкиной сумки, собираясь с духом. Ей казалось, она слышит, как мама и папа говорят ей: Давай, боец, ты справишься. Мы в тебя верим. И толкнула тяжелую дверь.

Войдя в отделение подземной стражи, Иви похолодела от ужаса. Кроме большого числа стражей, к чему она была готова, она увидела вазу в форме черепа (в ней стояли голые стебли без цветков) и несколько каменных урн с выбитой на них надписью: «Мир праху твоему». На окнах висели плотные черные шторы, а на стене – доска красного дерева с черно-белыми фотографиями скелетов и костей. Было накурено и пахло виски, мебельным воском и какими-то химикатами.

Иви с трепетом переступила порог. К счастью, все стражники были заняты, и никто не заметил, как входная дверь сама собой открылась и закрылась.

Стол администратора – из темного камня, монументальный и бесстрастный, как могила, – возвышался в глубине помещения. На нем стоял черный мраморный херувим с серебряным колокольчиком в руке. Стражники в длинных черных плащах сновали туда-сюда с перьями и туалетными ершиками.

Иви почувствовала, как в кармане мелко трясется Скрип. Она взглянула на дальнюю стену и насчитала три двери. На темном стекле одной из них была надпись: «Камеры».

Не спуская глаз со стражников, Иви шмыгнула туда. Ей с трудом верилось, что они не замечают ее присутствия.

– Я невидимка, – убеждала она себя. – Я невидимка.

Подойдя к двери, она еще раз оглянулась. Убедившись, что стражники заняты своими делами, она потянулась к ручке.

Ей повезло, что она вовремя услышала скрип и успела отскочить назад: дверь распахнулась. Иви прижалась к стене.

В комнату вошла стройная дама с покатыми плечами и длинной шеей. Ее темные волосы были аккуратно заплетены в косу, длинное серое шелковое платье украшала пурпурная лента, перекинутая через плечо.

– Наверное, это ошибка, – спокойно сказала дама. – Это не она.

– Уверяю вас, – возразил ей другой голос, – никакой ошибки нет.

Иви сразу же узнала этот голос и похолодела, увидев прямо перед собой офицера Смоукхарта. Он кивнул в сторону картины в раме, висевшей над каменным столом.

– Карта не ошибается.

Иви с любопытством стала рассматривать картину. Только… это была никакая не картина, а карта. Иви видела, как на ней появилось мерцающее изображение. Сначала показалась изрезанная береговая линия с белыми скалами, потом лоскутное одеяло полей и холмов и, наконец, перекрестки дорог и бетонные здания. Карта была живая.

Смоукхарт снова повернулся к высокой даме. Раскосые голубые глаза, черные ресницы и высокие скулы делали ее похожей на кинозвезду. На запястье у нее был тонкий кожаный поводок, а в подоле платья путалась маленькая рыжая собачка.

– Я проверил записи, – стоял на своем Смоукхарт. – Сильвия Ренч приняла перчатку, когда ей было одиннадцать лет. С тех пор она была видна на всех необычных картах до Двенадцатой ночи 1969 года, когда она исчезла с лица Земли. В течение сорока лет наша карта не могла ее найти, а теперь она ее видит. Она появилась сегодня утром.

Высокая дама опустила голову и задумалась.

– Если позволите, – продолжал Смоукхарт, – я продолжу расследование. Все знают, что случилось с Октавием, отцом Сильвии Ренч, однако перемещения остальных членов семьи остаются загадкой. Если удастся разобраться в том, что произошло той ночью, мы узнаем, где находятся ее мать и трое братьев, и предадим их суду. У нас впервые появилась возможность…

Высокая женщина подняла руку и прервала его.

– У нас впервые появилась возможность поворошить прошлое. В ту Двенадцатую ночь многие необычные потеряли друзей и близких в боях с Гильдией Падших. Вновь начав это дело, мы лишь растревожим старые раны. Это плохая идея.

– Послушайте, Селена, мы можем заставить историю…

– Офицер! – повысила голос женщина. – Мы коллеги, но я прошу не забываться: вы не смеете называть меня иначе, нежели Леди Граймз. Я – квартирмейстер!

Бледное лицо Смоукхарта вспыхнуло, его шея покрылась красными пятнышками. Иви вспомнила, что уже видела их, когда он гнался за ней по мокрому от дождя полю. Он склонил голову.

– Прошу прощения, Леди Граймз, но если бы вы могли…

Селена Граймз снова подняла руку.

– Вы сказали, миз Ренч находится в обычной больнице, так?

Смоукхарт заскрипел зубами.

– Да. Она появилась на карте, когда ее везли на скорой. Я узнал адрес, мы с констеблем обыскали ее дом, а потом отправились в больницу, чтобы допросить ее. К сожалению, она ничего не знает. Намеренно или случайно, но ей стерли память.

Ноздри Иви раздулись от негодования. Как же страшно, наверное, было бабушке Сильвии!

– В таком случае она вряд ли куда-то денется, – подытожила Селена Граймз. – Установите за ней круглосуточное наблюдение и через несколько дней снова допросите. Кто знает, может, память к ней вернется. Ни к чему будоражить Лундинор, пока у вас нет улик и достоверной информации.

Смоукхарт скривился.

– Эта женщина скрывалась годами! Разве этого мало, чтобы считать ее подозреваемой? Я уже задержал ее внука. Возможно, он обладает ценной информацией. Я планирую допросить его в самое ближайшее время.

У Иви сердце сжалось. Себ…

Губы Селены нервно дрогнули.

– Офицер, я безусловно ценю ваше рвение и жажду справедливости, однако закон не разрешает выдвигать обвинения без доказательств. Внук миз Ренч также является необычным гражданином, то есть одним из нас. Вы должны отпустить его и позволить беспрепятственно перемещаться по Лундинору.

Она повернулась, шлейф платья зашуршал.

– Это мое последнее слово. И вот еще что… Мне бы не хотелось, чтобы вмешалась пресса. Нам не нужна шумиха.

Она посмотрела на собачку и умильно улыбнулась.

– Идем, моя крошка!

Смоукхарт смотрел, как Селена Граймз величаво продвигается к выходу. Когда дверь за ней с грохотом закрылась, плечи у него напряглись.

Иви с облегчением вздохнула. Она еще не поняла, как относиться к тому, что услышала, но точно знала одно: Смоукхарт повернулся к ней спиной. Значит, есть шанс проникнуть к камерам, и она этим воспользуется!

За дверью начинался мрачный, выложенный плиткой коридор. По левую сторону тянулся ряд стеклянных дверей, на каждой – табличка со званием и фамилией. Похоже, у офицера Смоукхарта был самый большой кабинет, а дальше находился кабинет сержанта Крабшорта, сержанта Пайка и констебля Штормфранта. На противоположной стороне были двери с маленькими окошками наверху; перед каждой на уровне глаз парило коричневое перо.

Иви тихо подошла к первой двери.

– Теперь не быть неосторожной, – шепнул Скрип. Иви чувствовала, как он дрожит в кармане, и ласково сжала его в ладони, чтобы ободрить. Когда она подошла к первому перу, оно встрепенулось и начало писать: