Текст книги "Возвращение ковчегов"

Глава 18. Спасение (Джона Джексон)

В Тени зажглись автоматические огни.

– Майра! – закричал Джона и тут же проснулся. Он задыхался и весь покрылся потом. Хотел утереть лоб, но не смог – цепи не дали. Ну вот, опять кошмар. Джона хотел припомнить детали, но все быстро погасло. Осталось лишь ощущение ужаса.

Моргая, он уставился на резкий свет, что прервал его сон. По всей Тени впервые за очень долгое время зажглись огни и яростно осветили коридоры. Узники – демос и изгои, известные как Пропавшие, – метались в камерах и взирали на пылающие лампы со смесью удивления и смятения. Кто-то в суеверном страхе крутил перед грудью ладонью. Некоторые, кто посмелее, шептались:

– Святое Море, что это? Свет здесь никогда не включают. В Тени сотни лет царил мрак.

– Спорим, это новая пытка патрульных.

– И Красных Плащей с их проклятым Оракулом.

Те же вопросы роились в голове у Джоны. Удивился он не меньше остальных. В Тени всегда царила полная темнота, и свет видели, лишь когда заходили патрульные с фонариками, чтобы раздать водянистую кашицу, или побои, или и то и другое.

Неожиданно что-то загудело и открылась дверь сектора. В тюрьму ворвалась группа мятежников.

«Подъемыши», – вспомнил Джона. Так называл их отец Тероний. Около двадцати человек. Их лица скрывали маски из мешковины, а тела – темно-синие комбинезоны с нашивками на плече: золотая ладонь сжата в кулак, один палец вытянут вверх. Они были вооружены инструментами из Инженерной: ключами, молотками, монтировками, отвертками и паяльными лампами.

До предела натянув цепи, Джона подвинулся к краю клетки, чтобы получше рассмотреть, что происходит. Один из мятежников – скорее всего, лидер – нес в руке связку ключей. Он двинулся вдоль рядов клеток, отпирая их и выпуская узников. И в этом хаосе Джона вдруг вспомнил послание от Моди: «Когда зажгутся огни…»

Вот же оно… Началось.

– Топи Синод и Красных Плащей! – завыл один из узников, покинув клетку. – Будь проклят Оракул!

Он был очень худ, глаза сверкали диким, безумным огнем, а длинная всклокоченная борода выросла почти до колен. Ему дали в руки молот, и он взмахнул оружием так, словно и не утратил сил в заключении. Мятежники тем временем продолжали раздавать освобожденным оружие, чтобы и они могли отбиваться.

– Выбросить отца Флавия в Море! – прокричал другой узник, совсем мальчишка, чуть старше сына Джоны. Он тоже хотел сражаться и потянулся за ключом величиной с себя самого, но лидер повстанцев отказал:

– Юный брат, подрасти – и будешь биться с нами наравне, – с теплотой воскликнул он. – А сейчас торопись в Четвертый сектор. Там будешь в безопасности. Инженерная ломится от еды, лекарств и теплых одеял.

Мальчишку дважды просить не пришлось. Он вылетел в дверь и умчался прочь по коридору. Следом за ним освободили какую-то старушку: лидер восставших отпер и распахнул со страшным скрипом дверь ее клетки.

– За Поверхность! – сказала старушка и заковыляла наружу. Вскинула кулак и, ткнув пальцем в потолок, добавила: – За Майру Джексон!

Мятежники и узники подхватили последние слова:

– За Майру Джексон! За Майру Джексон! За Майру Джексон!

Похоже, ее имя стало их боевым кличем. Джона ушам своим не верил. Его дочь – герой восстания? Не успел он ничего толком сообразить, как в Тень черным потоком хлынули патрульные с дубинками наголо. Они с дикой яростью обрушились на мятежников.

– За Оракула! – орал Бэрон, вырываясь вперед. – Не щади грешников!

Вот он проломил одному голову и, довольный, осклабился, когда на форму брызнула кровь. Сдернул маску с поверженного противника. Это оказалась Синтия, изгой с Базара, где она продавала пряные роллы. Джона частенько останавливался у ее лотка по пути на работу, очарованный кокетливой улыбкой и грубоватым смехом торговки.

– Отлично, брат! – похвалил Бэрона другой молодой патрульный по имени Хорас. Оба победно стукнулись дубинками.

Хораса Джона помнил – тот учился в одном классе с Майрой. Джона с отвращением подумал, что этот, по существу, еще ребенок уже состоит в войске Синода.

– Подъемыши, сомкнуть строй! – воззвал предводитель мятежников, и они встали в тесный круг.

Их было вдвое меньше, чем патрульных, и они не учились драться, но бежать и не думали. Напротив, по команде лидера они гурьбой кинулись на врага. Инструменты зазвенели о трубы-дубинки. Сражение охватило и смежные клетки, пока повстанцы и патрульные стремились удержать контроль над Тенью. По сектору разносился металлический звон: те, кто еще сидел в клетках, били кружками о прутья решеток.

И хотя патрульных учили сражаться, повстанцы, как ни странно, тоже кое-что понимали в драке. Действуя плотным строем, они немного оттеснили одетых в черное. Джона изо всех сил натягивал цепи, но поделать ничего не мог, кандалы впивались в запястья. Внезапно он встретился взглядом с Джаспером. Патрульный сощурился и указал дубинкой в его сторону.

– Взять вон того грешника, – прорычал он Бэрону и Хорасу. – Не то отец Флавий всех нас принесет в жертву Святому Морю.

Джоне оставалось только смотреть, как патрульные с боем пробиваются к его клетке в дальнем конце сектора, прорезая кровавую борозду в рядах мятежников. Удары их были точны, а в сочетании с грубой силой еще и смертельны. Мятежники с трудом сдерживали натиск, сплотившись вокруг лидера, но видно было, что долго им не выстоять.

Вот Джаспер рванулся вперед и оглушил одного. Прошел прямо по его распростертому телу. Он уже почти достиг клетки. Казалось, еще немного, и Джона ощутит на себе тяжесть его дубинки. Он уже приготовился к побоям, но тут мятежник с ключами сорвал с себя маску. Ройстон, первый помощник Джоны в Инженерной, но самое главное – его лучший друг. Джона удивился, обрадовался и испугался одновременно. По вискам Ройстона стекала кровь, он раскраснелся, но продолжал бороться.

– Джона! – позвал Ройстон. – Вот, лови!

Он бросил ему ключи, и те со звоном приземлились на пол, по инерции немного проскользили и остановились. Джона потянулся к связке, но лишь кончиком среднего пальца задел кольцо. В отчаянии он вскинул голову.

Ройстон отбивался от Джаспера и Бэрона одновременно. От их дубинок он отмахивался кувалдой, но все же его потеснили. Он уставал.

– Ройстон, сзади! – закричал Джона, когда Хорас уже приготовился садануть его друга по затылку. Ройстон вовремя обернулся и отразил удар.

Чтобы помочь другу, нужно было прежде освободиться самому. Джона снова потянулся за ключами, чувствуя, как плечо едва не выходит из сустава. Одним пальцем Джона подцепил кольцо с ключами и подтащил к себе, затем открыл замки на кандалах и сбросил золотистые цепи, которые сам же некогда и смастерил. Согнул ключ, не вынимая из скважины, чтобы оковами больше никогда не могли воспользоваться, и, хромая, подошел к двери. Ноги были как желе и угрожающе подгибались.

Он принялся перебирать ключи негнущимися пальцами – руки занемели, и возился он дольше, чем хотелось бы. Наконец нужный ключ нашелся, Джона сунул его в замочную скважину и провернул. Распахнул дверь и, хромая, вышел из клетки, однако от выхода из отсека его отделял отряд патрульных.

– Сдохни, грешник поганый! – проревел Бэрон, замахиваясь дубинкой на Ройстона, и попал ему в голову. Ройстон мешком рухнул на пол. Из глубокой раны на затылке хлестала кровь. Довольный, что противник повержен, Бэрон утер кровь с лица и, развернувшись в сторону Джоны, сделал знак другим патрульным:

– Смотрите, кто решил к нам присоединиться, – ухмыляясь, произнес он.

Джаспер с Хорасом тоже обернулись и вскинули дубинки.

– Ни с места, грешник! – скомандовал Джаспер.

Джона затравленно огляделся, но его приперли к стене. Бежать было некуда. В панике он принялся царапать стену, но та была тверда. Он оказался в тупике. Патрульные уже почти схватили его, и тут в памяти мелькнула вторая часть послания от Моди: «Когда зажгутся огни… ищи спасения в небесах».

Джона задрал голову и посмотрел в потолок. Решетка вентиляционного отверстия была откинута, и из шахты на него взирали два веснушчатых личика. Джона моментально узнал их: Стелла и Джинджер, близняшки Бишоп. Они принялись жестикулировать, указывая на прутья клетки. Одними губами произнесли: «Залезай».

Джона словно очнулся. Задыхаясь, полез на клетку. Руки дрожали от слабости, но адреналин не давал остановиться. Джона залез наверх и потянулся к вентиляционному отверстию. Снизу доносились гневные окрики.

– Скорей! Грешник уходит! – орал Джаспер. – Лезьте за ним!

Близняшки ухватили Джону за руки, попытались втянуть в шахту, но это им оказалось не под силу. Отверстие было узким, Джоне никак не удавалось в него пролезть. Наконец он смог протиснуть плечи. Внизу засуетились, кто-то схватил его за ногу и потянул обратно.

– Именем Оракула, стой! – орал Бэрон.

Близняшки тянули Джону на себя, но сил им не хватало. Джона сдал назад еще на фут: он ни за что не держался, а выпасть обратно ему не давали только девочки. Их ладошки вспотели и скользили. Собрав остатки сил, Джона взбрыкнул, и что-то хрустнуло.

– Поганый грешник! Ты сломал мне нос! – завопил Бэрон.

Однако хватки он не ослабил, напротив, потянул сильней, фактически повис на Джоне. Тот уже почти выскользнул обратно в отверстие, но снизу раздался голос Ройстона:

– Отпусти его, кретин!

Жив! И снова на ногах. Внизу завязалась драка, зазвенел металл, Бэрон вскрикнул от боли и наконец выпустил ногу Джоны.

– Уходи, друг! – прокричал Ройстон. – Быстрее!

С помощью близняшек Бишоп Джона втиснулся в отверстие и пролез в шахту. Зная, что надо бежать, он невольно обернулся и посмотрел вниз. Бэрон превращал Ройстона в кровавое месиво.

Джона сразу понял: на этот раз друг не поднимется. Он хотел вернуться, спасти друга, но девочки закрыли решетку и схватили Джону за руки, увлекая в глубь шахты.

– Скорее, за нами, – прошептала одна из них.

Стелла? Джинджер? Джона ни за что не сумел бы их различить. Ярко-рыжие, как пламя, всклокоченные волосы и быстрые зеленые глаза – выглядели девочки совершенно одинаково.

– Иначе все будет зря, – добавила вторая, встревоженно переглядываясь с сестрой.

Джона удивленно уставился на них.

– О чем вы? Этот штурм… только ради меня?

Первая девочка улыбнулась:

– Освобождение остальных – отвлекающий маневр. Позднее сами все узнаете. В Инженерной ждет Моди. Сейчас говорить не время. Идем с нами, быстро…

Снизу по решетке ударили дубинкой. Прутья вогнулись, но выдержали. Следующий удар погнул их сильнее. Было ясно: еще немного – и решетка слетит.

– Стелла, помоги, – шепнула Джинджер. – Нам пора уходить.

Близняшки снова ухватили Джону за руки и потащили дальше. От главного ствола отходило несколько рукавов поменьше – в каких-то был проложен водопровод, но про остальные уже давно забыли. Джона, конечно, знал о системе труб и шахт, однако не ползал по ним с тех самых пор, как из подмастерьев вырос в инженеры. Близняшки подвели его к узкому лазу, внутри было черным-черно. Джинджер зажгла фонарик и бесстрашно полезла в темную бездну.

– Сюда! – прошептала она, обернувшись. – Быстрее! Они уже идут!

Глава 19. Потерявшаяся во сне (Майра Джексон)

Несколько дней Майру сжигала лихорадка и мучили галлюцинации. Раз за разом она переживала удар молнии, и мир снов раскалывался. Она застряла в бесконечной петле, и это сводило с ума.

– Аэро! – кричала Майра, кружась на месте. Ощущала, как теплые руки гладят ее по лбу, как влажной тряпкой утирают пот с лица. Как кто-то шепчет ей на ухо успокаивающие слова. Но это был не Аэро, он пропал. Майра понимала это даже в кошмарном бреду.

Казалось, прошли недели, – а в действительности восемь дней. Наконец ее лихорадка спала. Майра очнулась. Рядом лежал Калеб, положив руку на ее незабинтованное плечо.

Позже она узнала от Пейдж, что Калеб не оставлял ее, даже когда она называла его другим именем. Из-за этого Майра почувствовала себя виноватой. Она не хотела обидеть своего верного и надежного друга, который всегда был рядом в самые тяжелые минуты жизни. Он заслуживал лучшего, и чем ему ответила Майра?

Она проснулась, но все еще была слаба. Болезнь ее вымотала. Ожог тянулся от запястья до плеча. Конечно, рано или поздно он заживет, но останется заметный шрам. Браслет тоже восстанавливался сам по себе, правда, очень медленно. Он слабо пульсировал в такт разбитому сердцу.

На девятое утро после той самой бури Майра очнулась от сна, в котором не видела ничего, и ощутила прилив сил, хотя в желудке было пусто. Но хуже было то, что и в сердце появилась дыра. Выглянувшее из-за гор солнце заставило ее подняться на ноги. Остальные еще спали, съежившись под куртками на полотне брезента. Прихваченная инеем земля сверкала, будто усыпанная драгоценными камнями. Майра встала и доковыляла до края обрыва, откуда открывался вид на долину внизу. Прислушалась к тишине в разуме и принялась обдумывать затруднительное положение, в котором оказались путники.

Последний раз они ели больше недели назад. Если верить Пейдж, то без еды можно прожить несколько недель. В колонии большинство изгоев существовало на грани голода: их и так лишали половины пайка, а вторая заканчивалась дней за пятнадцать до конца месяца. Другое дело – вода, ее было в избытке. От дождей ручьи у подножия гор переполнились.

Но сколько они протянут без еды? Ребята и так измотаны дорогой и обессилены голодом, особенно Возиус. С тех пор как они вырвались на Поверхность, питаться приходилось скудным пайком, а сил они тратили очень много. Обычно в тяжелые моменты Элианна утешала их и советовала, как быть дальше, но сейчас она молчала. Майра взглянула на слабо пульсирующий светом Маяк. Неужели Элианна пропала навсегда?

«Элианна, ты здесь? – спросила она мысленно. – Слышишь меня?» В ответ – лишь тишина. Маяк все еще был покрыт копотью, скрывающей золотистый блеск. Впрочем, сам браслет никуда не делся, остался на руке, напоминая обо всем, что Майра утратила в ту бурю.

Она зачерпнула воду из ручья и вернулась к лагерю. Чувствовала она себя немного свежее. Присела на брезент и стала думать, ожидая, пока проснутся другие. Солнце поднялось выше и приятно грело кожу. Майра даже немного сомлела. Когда ребята зашевелились, она оглядела их худые и изможденные лица. Зеркальца при себе не было, но она наверняка выглядела не лучше. А то и хуже.

– В общем, я немного подслащу пилюлю, – сказала Майра, когда все уселись в круг, как некогда в потайной комнате. Обожженная рука лежала на перевязи, которую Пейдж соорудила из обрывка брезента.

– Спасибо… наверное, – еле заметно усмехнулся Калеб.

Пейдж тоже слегка улыбнулась, один только Возиус сохранял невозмутимое выражение лица. Он молча водил пальцами по земле, рисуя круг, напоминающий печать Уробороса.

– Рада, что голод не лишил тебя чувства юмора, Сиболд, – парировала Майра и уже серьезно продолжила: – Короче, я много думала, искала выход. И… сидя здесь, мы точно ничего не добьемся. Останемся – помрем тут. Горы станут нашей могилой.

– Причем скоро, – горько добавила Пейдж.

Майра вздрогнула и кивнула.

– Мы голодаем уже больше недели, а с тех пор, как выбрались из-под воды, ничего хоть сколько-нибудь съедобного не видели.

– Ну и что ты предлагаешь? – спросил Калеб. – Ты не хуже меня понимаешь, что без Маяка мы пропали. Эти проклятые горы – настоящий лабиринт.

– Он прав, – согласилась Пейдж. – Мы понятия не имеем, где находимся.

На стоянку опустилась пропитанная отчаянием тишина. Майра обратила взгляд на горизонт: горные пики уже покрылись снежными шапками. Когда это произошло? Наверное, пока она валялась тут без сознания, выпал снег. Элианна что-то рассказывала о зиме, но Майра поспешила прогнать эти воспоминания. Ничего уже не поделаешь. А тревог и без того полно.

– Продолжим идти на запад, в горы, – прервав затянувшееся молчание, произнесла Майра. – Туда вела нас Элианна. Оттуда идет сигнал. Может, там мы найдем других выживших, и они помогут.

– Но как… без Маяка-то? – вскинула руки Пейдж. – Ты взгляни на эти горы – это же громадины. Мы там никого просто так не отыщем.

– А вдруг повезет и они сами нас найдут? – ответила Майра, однако слова ее звучали неубедительно даже для нее самой. И все же она не сдавалась. – Слушай, ты права: возможно, это безнадежная затея, но нельзя просто взять и сдаться! Есть еще шанс, пусть даже маленький. Не знаю, как вы, ребята, а я лучше умру в бою. Кто со мной?

* * *

Решение в то утро они приняли единогласно. Тени ребят протянулись в сторону гор, пока сами они пробирались каменистым предгорьем. Маршрут Майра выбирала, опираясь не на инструкции Элианны, а на собственное чутье. У нее под ногами словно разворачивалась тропинка, змеящаяся вверх по склону, который становился все круче и круче. Хотя, может, Майре так только казалось.

Она сама диву давалась, как они продолжали идти следующие несколько дней, и в то же время убеждалась: человека так просто не сломишь. Они стремительно теряли в весе. Возиус – быстрее остальных. Он уже напоминал ходячий скелет. Животы у ребят, хоть и пустые, раздулись. Они давно привыкли к слабости и галлюцинациям, но идти продолжали. Майра знала: скоро их путешествие завершится, вот только не у порога Первого ковчега, который по-прежнему оставался невероятно далеким.

«Наш путь окончится здесь, – думала Майра, – в горах».

– Давайте подыщем место для стоянки, – устало сказала она на одиннадцатый день. Ноги у нее подкашивались, голова кружилась. Пейдж поддержала ее, хотя и сама держалась не лучше, и Майра взглянула на подругу с благодарностью.

– Хорошая мысль, – тихо отозвался Калеб и поудобнее перехватил руку Возиуса, которую закинул себе на шею.

Братишка едва дышал. Майра погладила его по спине, ощутила, как выпирают лопатки и натужно работают легкие. Внезапно она отчетливо поняла: Возиус умирает. Они все умирают. Калеб все прочел по ее лицу.

Взбираясь в гору по каменистой тропинке, подыскивая ровное место, где бы устроить последний привал, ребята и не заметили, как за ними крадется пятая тень – она перемещалась вдали от света, кроясь среди валунов и их вытянутых теней, ступая осторожно и бесшумно. В меркнущем свете солнца светились крупные, как блюдца, глаза. Тень следовала за ними вот уже несколько дней. Знала, что они ослабли от голода, знала по себе. Ждала, когда придет ночь.

«Терпение, – говорила она, крадясь за путниками. – Скоро, очень скоро свет совсем погаснет. И тогда добыча станет моей».

* * *

Вечером, когда солнце опустилось за горизонт, разбили лагерь.

– Дальше мы идти не сможем, – еле слышно проговорила Майра.

Они расположились на широком плато где-то на полпути к вершине крутой горы. Возиус свернулся калачиком у нее на руках, дыхание с влажным хрипом вырывалось у него из горла. В груди зарождалась болезнь, и ослабший организм не мог с ней бороться. Пейдж по мере сил давала ему лекарства, но не было того, в чем он нуждался по-настоящему, – еды.

– Воз, держи, – сказала Пейдж, кладя ему в рот две белые таблетки. Возиус поморщился от горького вкуса, но послушно проглотил лекарство. Тогда Пейдж поднесла к его губам флягу с водой – запить таблетки и смыть неприятный вкус.

Калеб разложил на камнях карту, а Майра бережно уложила Возиуса. Убедилась, что молния на куртке застегнута до конца, а капюшон плотно облегает голову. Вытерла братишке пот со лба и пригладила соломенные волосы.

– Отдыхай, – сказала она ему на ухо. – Все будет хорошо.

В ответ Возиус громко закашлял.

Калеб задрал голову и посмотрел на небо: оно приобрело лилово-розовый оттенок. Почти каждый вечер солнце, перед тем как спуститься за горные пики, устраивало поразительное представление. Майра проследила за взглядом Калеба и преисполнилась восторга, который быстро сменился грустью. Тогда она взглянула на братишку – его лихорадило. На глаза навернулись слезы.

– Простите… Я всех вас подвела, – сказала, давясь плачем, Майра. – Я подвела нас…

– Подвела нас? – спросил Калеб. – О чем ты?

Майра с досады пнула землю.

– Зря я повела вас в горы. Надо было слушать Пейдж. В горах мы и останемся.

– Хватит казнить себя, – ответил Калеб, пронзив ее яростным взглядом. Его глаза в сумерках сверкали, как два изумруда. – Все совсем не так. Наша колония умирает. Останься мы под водой, все равно погибли бы. А так ты открыла нам истинный мир. Хотя бы подарила надежду, когда у нас и ее-то не было. – У него на глазах тоже выступили слезы, но то были слезы не скорби, а благодарности. – В конце мы хотя бы окажемся вместе, – тихо добавил Калеб.

Он нагнулся и поцеловал ее мягкими губами в холодный лоб. Поцелуями он осушил ее слезы, обнял Майру и крепко прижал к себе. Майра устроилась у него на груди и услышала настойчивое биение сердца. Пейдж тем временем проверила состояние Возиуса, спрятала аптечку и присела рядом с ними.

– Как странно… я думала, что сильнее испугаюсь смерти, – отстраненно произнесла она. – В Больницу иногда поступали неизлечимо больные, и они всегда так пугались, узнав, сколько им осталось жить и что мы уже не в силах помочь. Пока я училась, несколько раз вместе с матерью наблюдала за тем, как умирают пациенты. Но сейчас я не боюсь. Наоборот, мне спокойно.

Когда на небе взошла полная луна, они достали два оставшихся фонарика и допоздна разговаривали, делясь воспоминаниями. О том, как познакомились в Академии, как Рикард хулиганил в классе, как Майру отстраняли от занятий всякий раз, стоило ей подраться с Бэроном и его дружками-задирами. О том, как они беспечно носились по Базару, как бегали в школу и удирали от разъяренных изгоев, а потом уминали сладости Моди. Историй было много, одни заканчивались, и ребята вспоминали другие…

Они хохотали и плакали от боли в ребрах, их голоса освещали эту ночь куда ярче, чем слабеющие лучи фонарей. Смысла беречь заряд аккумуляторов не было, и на какой-то блаженный миг Майра совсем забыла о голоде и усталости, о том, что братик болен и все они умирают.

– Помните, как Рикард изобразил жуткий портрет миссис Притчард? – обливаясь слезами, рассмеялась она. – Нашей училки в третьем классе?

– С Оракулом в заду? – припомнил Калеб, а Пейдж согнулась пополам от хохота.

– Я и не знала, что люди могут так багроветь… Или что мистер Ричардсон так быстро бегает.

– Рикарда на два месяца отстранили от занятий, – сказал Калеб. – Потом ему пришлось сжечь рисунок у Церкви и выдержать пять ударов плетью. Повезло, что его папаша – главный патрульный, не то отец Флавий так и выбросил бы его в море.

– О, оно того стоило, – икая от смеха, заметила Майра. – Хотя его зад со мной вряд ли бы согласился. Рикард несколько недель не мог сидеть. Помните, как он с подушечкой ходил?

Внезапно краем глаза она заметила какое-то движение в тени. Посветив в ту сторону, едва успела зацепить лучом неясный силуэт, который в тот же миг юркнул за острые камни.

– Стоп, тише! – зашептала она. – Там что-то есть.

Ребята замерли, смех моментально смолк.

– Еще жуки? – дрожащим голосом спросила Пейдж.

– Вряд ли, – шепнула в ответ Майра. – Оно было размером с Возиуса.

– Гигантские жуки? – в ужасе уставилась на нее подруга.

– Есть лишь один способ выяснить.

Майра приблизилась к камням. Луч синеватого света скользнул по ним, рождая зазубренные тени, однако Майра никого не увидела.

– Есть тут кто? – позвала она. – Мы вас не обидим.

– А если оно само нас обидит? – спросила Пейдж.

Не обращая на нее внимания, Майра сделала еще шаг вперед. За ней шел Калеб, тоже с фонариком.

– Эй, я знаю, вы там, – позвала Майра. – Вы следили за нами. Либо выходите, либо мы идем к вам.

– Мы? Идем? – удивилась Пейдж.

– Тихо, я блефую, – сказала в ответ Майра.

Она вгляделась в чернильную тьму, пытаясь рассмотреть хоть что-то за пределами кругов света от фонариков, и – ничего. Она уже решила было, что ей привиделось, ведь от голода случаются галлюцинации. Но тут очень медленно из-за камней выползло странное существо.