Текст книги "Идеальный дуэт. Кода"

Глава 5

Один год спустя

Челси

Я стерла капельку пота со лба тыльной стороной ладони, оставляя на волосах лимонно-желтое пятно. Я была в настроении. Это было настроение такого рода, когда ты запоем смотришь передачи про ремонт по HGTV[3]3
  Home and Garden Television – телеканал о доме, ремонте и дизайне интерьера.


[Закрыть], одновременно листая Pinterest и добавляя мелкие украшения для дома в свою корзину для покупок на Amazon.

Два месяца назад я решила выкупить ту квартиру в кондоминиуме, которую снимала. Мне захотелось пустить корни на юге Флориды.

Как только статус недвижимости сменился на аренду с правом выкупа, я ухватилась за эту возможность. Я никогда прежде не имела склонности совершать меняющие всю жизнь покупки, не проконсультировавшись со всеми, с кем когда-либо пересекалась, и не гугля все «за» и «против» до ломоты в пальцах.

Однако я просто поняла, что это – правильное решение. Я любила свою квартиру на две спальни. Я любила все ее тысячу сто квадратных футов[4]4
  Примерно 102 кв. метра.


[Закрыть], от солнечной кухоньки с обеденным столом до очаровательного балкончика с яркими ящиками для цветов и сказочными видами на океан. Это был мой собственный кусочек рая. Это было физическое доказательство того, что я вернула себе контроль над своей жизнью. В то время как моя старая квартирка в Нью-Йорке символизировала тот факт, что я пережила Иэна Мастерсона, мое новое жилье в кондоминиуме обозначало то, что я пережила саму себя.

Раздалось мурчание Мисти, и старая кошка обернулась вокруг моих лодыжек. Я в ужасе посмотрела вниз, заметив, что это животное наступило в желтую краску и оставило миниатюрные отпечатки лап по всему полу гостиной. Я застонала, сдувая с глаз небрежную прядку волос, и наклонилась, чтобы взять на руки заляпанную краской кошку.

– Ох, Мисти. Давай тебя почистим. – Я отнесла Мисти на кухню и вытерла ей лапы над раковиной влажным бумажным полотенцем.

Когда я опустила кошку обратно на пол, мой взгляд прошелся по стопке почты, лежащей на кухонной стойке.

В ответ на меня уставился последний номер журнала People, и от его обложки мой желудок сделал сальто.

«Ноа Хейз: от сенсации «Стоп-кадра» до подозреваемого в убийстве».

Я перебрала стопку почты, вытаскивая из нее разные желтые журналы, все с одинаковыми титульными историями.

«Убил ли Ноа Хейз свою жену?»

«Ноа Хейз: любящий отец или жестокий убийца?»

«Неужели любимая рок-звезда Америки – хладнокровный убийца?»

В моих венах закипел гнев, и я швырнула журналы в мусорку. Меня затошнило.

Я пристально следила за жизнью Ноа через соцсети и новостные заголовки в течение всего прошедшего года. Полиция так и не нашла подозреваемого в убийстве Бет, поэтому они обратили свое внимание на самого Ноа Хейза. По всей видимости, в алиби Ноа оставалось временно́е окно, за которое никто не мог поручиться.

Они полагали, что он ушел с бейсбольного матча своего сына, чтобы хладнокровно заколоть свою жену, пока двое его детей ждали в машине. А потом он средь бела дня съездил домой, чтобы сменить свою покрытую кровью одежду, и всему этому не было никаких свидетелей.

Это была полная чушь.

Но из нее получались великолепные заголовки.

У них ничего не было на Ноа. Ни орудия убийства, ни подозрительных запросов в интернет-поисковиках, ни записей телефонных разговоров, ни сообщений свидетелей. А пока узколобые копы в Управления полиции Джерико превышали служебные полномочия, решив во что бы то ни стало извалять имя Ноа в грязи, настоящий убийца все еще разгуливал на свободе.

Прислонившись к стойке, я стиснула ладонями гранитную столешницу с такой яростью, что костяшки побелели.

Ноа позвонил мне один раз за этот прошедший год. Всего один. Это было примерно через месяц после того, как я совершила свое унизительное путешествие в Нью-Йорк и очутилась у него на пороге.

– Ты услышишь кое-что обо мне в новостях. Это все неправда. Мне просто важно, чтобы ты это знала, – сказал он мне. Он звучал по-другому – изнуренно и измученно. Изнуренный и измученный незнакомец. – Они думают, что я убил ее, Комбс.

Меня тогда затошнило от ужаса.

Я находилась на винном фестивале с Томасом, Эльзой и ее парнем на месяц, засунув палец в ухо, чтобы заглушить музыку джаз-банда и пьяное хихиканье подруги.

– Ноа… я надеюсь, ты знаешь, что я никогда не поверю во что-то подобное.

Мой голос прозвучал визгливо на фоне шума фестиваля, и Ноа замолчал.

– Ты в порядке? – мягко спросила я. Я выпустила руку Томаса и спряталась в кабинке биотуалета, чтобы хоть мгновение побыть в тишине и отчетливо его слышать. – Я волнуюсь о тебе.

Последовала долгая пауза, прежде чем Ноа ответил:

– Просто пообещай мне, что не поверишь ничему, что услышишь.

– Ну конечно, я обещаю. Ничто в целом свете не заставит меня поверить, что ты вообще смог бы сделать нечто подобное.

Я услышала, как он вздохнул на другом конце линии, возможно, от облегчения. Возможно, просто потому, что устал.

– Челси… Кажется, я знаю, кто это сделал.

По моей коже пробежал холодок, который затем глубоко впитался в кости.

– Кто?

– С Девоном кое-что случилось прямо перед его смертью, и я…

С Девоном?

Голос Ноа затих, не окончив фразу. Я помнила, что взглянула на телефон, чтобы проверить, не оборвался ли звонок.

– Ноа?

– Неважно, – сдал назад он. – Спокойной ночи, Челси.

– Ноа, погоди. Что там с Девоном?

Линия оборвалась. Я смотрела на свой мобильник почти целую минуту, пытаясь переварить то, что сказал мне Ноа. Когда гул фестиваля понемногу снова просочился в мое сознание, я моргнула, грудь моя тяжело вздымалась и опадала из-за панических вдохов. Я отправила ему в сообщении знак вопроса, но он так и не ответил.

До сих пор.

Эльза заколотила в дверь уборной, ее мелодичный голос был сдобрен подтруниванием и чрезмерным количеством красного вина.

– Челси Кооооомбс! Выходи, выходи, где бы ты ни пряталась!

Я вернулась к своим друзьям, спрятав тревогу за фальшивой улыбкой.

– Простите. Друг звонил.

Томас приподнял бровь, как будто бы догадавшись, что я что-то скрываю.

– Все в порядке, красавица?

Нет. Я разрываюсь между тем, чтобы снова вернуться в жизнь моей прежней страсти, и тем, чтобы позволить ему страдать в одиночестве за двенадцать сотен миль отсюда.

Я выбрала последнее, все еще отчаянно стыдясь своей последней неуклюжей попытки его утешить. Каждый день я спрашивала себя, правильный ли сделала выбор.

Прошло совсем немного времени, и журналисты начали стучать уже в мои двери, надеясь, что у меня есть какая-нибудь инсайдерская информация об этом убийстве, – рассчитывая нацепить на меня ярлык некой подлой любовницы. К счастью, в моем углу ринга имелось несколько совершенно потрясающих людей, которые прекрасно понимали, что не стоит верить интернет-таблоидам.

А еще был Томас.

Большую часть этого года мы «встречались на минималках», как любила это называть Лиза. Было несколько свиданий, немного держания за руки, а сверх того еще и капелька сексуального напряжения. Однажды вечером, несколько месяцев назад, все дошло до жаркого сеанса обжиманий на диване в моей гостиной.

Я запаниковала на полпути ко второй базе.

Это не потому, что меня не привлекал Томас. Причина была лишь в том, что я нашла абсолютно невозможным позволить себе оказаться настолько уязвимой перед другим мужчиной. Поцелуи вели к сексу, а секс вел к отношениям, а отношения вели к разбитому сердцу.

Эльза дразнила меня как-то днем, когда мы сидели в патио местного кафе.

– Со сколькими мужчинами ты была? Ну, типа, с пятью? – смеялась она.

Я спрятала глаза за своей гигантской чашкой кофе.

– С тремя, – тихо пробормотала я.

Эльза чуть не выплюнула свой капучино на столик бистро.

– Ох, маленькая моя. Нам непременно нужно тебя ошлюшить! Ты еще молода. Ты горяча. Наслаждайся жизнью, милая.

– Ну знаешь, двое из них были знаменитостями. Мне за это полагаются бонусные баллы? – пошутила я.

– Полагаю, их можно начислить, – ответила Эльза с хитрой ухмылкой. – А как насчет Томаса? У этого мужчины терпение святого. Ты же знаешь, что ему до смерти хочется… как там говорится? Трахнуть тебя?

Я вжалась в спинку своего стула. Покидая Нью-Йорк, я не намеревалась когда-либо встречаться с другим мужчиной, не говоря уже о том, чтобы прыгать к нему в постель. Меня вполне устраивало быть одной. В конце концов, именно это я и принесла в жертву. Я отказалась от своего единственного шанса на любовь Ноа Хейза, чтобы оградить его от моего пути разрушения. Следовательно, мне было уготовано прожить одинокую жизнь в воздержании, в то время как Ноа преследовал меня, будто Призрак Прошлого Рождества[5]5
  Отсылка на «Рождественскую песнь» Чарльза Диккенса.


[Закрыть].

Вот только… теперь всегда было Рождество.

Мои размышления прервал стук в дверь, и я спрыгнула со стойки. Я чуть не споткнулась о Мисти, когда старая кошка поспешила забиться под диван. Открыв парадную дверь, я улыбнулась Лорел, управляющей моего жилого комплекса…

А потом чуть не упала в обморок при виде того, кто стоял с ней рядом.

– Мисс Комбс, я хотела проводить этого молодого человека к вам наверх. Он сказал, что он ваш друг и что ему отчаянно нужно с вами поговорить, – опасливо объяснила Лорел.

Во рту у меня пересохло.

– Эм… да. Да, конечно. Он может войти.

Лорел кивнула.

– Очень хорошо. Доброго дня, мисс Комбс.

Лорел исчезла в конце коридора, а я начала собирать мысли в кучку. Я шагнула в сторону, чтобы мой гость мог войти, и не отрывала от него изумленного взгляда.

– Сэм.

Сэм вошел в мою квартиру с написанной на лице робостью. Он выглядел усталым и грязным.

– Ты сказала, что твоя дверь всегда открыта, – заявил он.

– Я… – Я выглянула в коридор, пребывая в состоянии шока и высматривая Ноа. – Сэм, а где твой отец?

– Я… Я приехал один.

– Что? – недоверчиво спросила я.

– Мой папа не знает, что я здесь. Пожалуйста, не злись, – взмолился Сэм.

Медленно моргая, я прижала указательные пальцы к вискам, чтобы комната перестала вращаться. Одиннадцатилетний Сэмюэль Хейз стоял у меня в гостиной, проехав множество штатов, в то время как его отец – обвиняемый в убийстве – сидел дома, вероятнее всего, сходя с ума от волнения за пропавшего сына.

Я ничего не забыла?

– Сэм, – сказала я, стараясь, чтобы мой голос прозвучал твердо, но вместе с тем нежно. – Я очень рада, что ты почувствовал, что тебе будет вполне комфортно у меня в гостях, но мы должны позвонить твоему отцу. Он, наверное, уже ищет тебя с поисковыми отрядами. – Я вынула телефон из кармана и принялась искать номер Ноа.

– Ты не понимаешь! – перебил меня Сэм. – Ты нужна папе. Ты должна вернуться в Нью-Йорк.

Я вскинула голову.

– Что?

– Только ты можешь ему помочь, – настаивал Сэм. – Прошу тебя.

Сделав глубокий вдох, я подвела Сэма к своему дивану.

– Сэмми, почему ты просто не позвонил мне? Как ты вообще сюда попал?

Маленький мальчик теребил в руках край своей голубой рубашки поло. Он перекинул ноги через подлокотник дивана и впился взглядом в пол.

– Мне нужно было уехать. Я больше не мог находиться в том доме. Мне в нем так грустно, – признался он, поднимая на меня глаза, которые с каждой нашей встречей все больше и больше напоминали глаза Ноа. – Я сел на поезд.

Во мне бурлило столько вопросов. Я потянулась к руке Сэма и повернулась к нему.

– Расскажи мне, что происходит, – тихонько подсказала я, проводя большим пальцем по костяшкам его руки.

Сэм снова опустил глаза и сглотнул.

– Мой папа одержим тем человеком, который убил Бет. Он говорит, что знает, кто это сделал, и что это все его вина. Он вечно пьет этот гадкий виски. Он постоянно оставляет нас с няней, чтобы пытаться отыскать этого злодея. Кажется, он вообще не спит. Со мной он почти не разговаривает. – Сэм вздохнул, качая головой. – Вокруг дома все время какие-то странные люди, и камеры, и полицейские. Ребята задирают меня в школе, потому что думают, что папа поднял руку на Бет. Ты же знаешь, что он этого не делал, правда, Челси?

На моих глазах выступили горячие слезы, сердце болело все больше с каждым тоскливым ударом.

– Конечно.

На лице Сэма промелькнуло облегчение.

– Ты нужна ему, Челси. Он этого не говорит, но я знаю, что нужна.

– Не думаю, что это так, Сэмми.

– Ты и правда ему нужна! – упорствовал Сэм, шлепнув своими ладошками по ногам. – Ты нам всем нужна.

Я закусила свою нижнюю губу, чтобы та не дрожала.

Сэм звал на помощь. Он сбежал из дома и проехал двенадцать сотен миль, чтобы эту помощь получить. Он мог серьезно пострадать; он мог погибнуть. Я не понимала, с чего Сэм решил, что из всех людей именно я была той, в ком нуждался Ноа, но на самом деле это было неважно.

Важно было лишь то, что Сэм верил, что это правда.

Я кивнула, испуская тяжелый вздох.

– Ладно. Я отвезу тебя обратно в Нью-Йорк и посмотрю, что можно сделать, – сказала я ему. Глаза Сэма обнадеженно распахнулись. – Но, Сэм… существует вероятность того, что твой папа не захочет, чтобы я там была. Он может не захотеть, чтобы я осталась.

– Он хочет, чтобы ты там была, – возразил Сэм, убедительно кивая. – Вот увидишь.

Я сжала ладошку Сэма и начала мысленно готовиться к тому, чтобы отпроситься с работы. Сумеет ли Эльза держать оборону? Не станут ли мои коллеги меня презирать за то, что я скину на них дополнительную работу? Не решит ли Томас наконец махнуть на меня рукой?

А хотела ли я, чтобы Томас наконец махнул на меня рукой?

Мне придется сделать очень много звонков, когда мы доберемся до аэропорта.

– Сиди здесь, – сказала я, вставая с дивана. – Я пойду быстренько соберу сумку, а потом нам нужно ехать.

Мисти неодобрительно замурлыкала, и я сделала себе еще одну мысленную пометку – спросить Лорел, не сможет ли она кормить Мисти и прибирать за ней. Я носилась по своей спальне, швыряя в наплечную сумку ворох разномастной одежды и туалетных принадлежностей. Когда я застегивала молнию, руки у меня дрожали. На секунду я замерла, собираясь с мыслями, а когда повернулась к зеркалу над туалетным столиком, в глаза мне бросилась открытка.

Открытка от Розы.

Я засунула ее за уголок рамы зеркала. Я часто гадала: а как поживает Роза, все так же ли беззаветно она влюблена в своего Пако? Мне нравилось думать, что это так.

Мой взгляд задержался на тексте открытки еще на несколько секунд, прежде чем я потянулась за сумкой и вышла к Сэму в гостиную.

Любовь есть любовь. Она всегда будет ждать.

* * *

Ноа

Я мерил шагами гостиную с прижатым к уху телефоном и запахом виски изо рта.

– Нет, мама, он не у Харрисона. Ты думаешь, Нивенсы захотели бы видеть моего сына после того, как так меня подставили? – Я измотанно провел рукой по лицу. – Мы уже позвонили всем знакомым. Там его нет. Его нигде нет. Моего сына ищут с гребаными собаками, а я ни черта не могу сделать, чтобы помочь.

Прошло уже почти тридцать шесть часов с того момента, как Эсмеральда, наша няня, позвонила мне, чтобы сообщить, что не может найти Сэма.

– Сэр, его просто нет. Я весь дом обыскала. Я искала во дворе. Я не могу его найти, – сказала она паникующим голосом.

Я помчался домой и вызвал полицию, и с тех самых пор я жил в кошмаре.

Очередном гребаном кошмаре.

Я перебил маму, когда по другой линии начал пробиваться звонок.

– Мам, мне пора. Кто-то… звонит… – Мой голос затих, пока я оторопело глядел на имя звонящего.

Челси.

Сглотнув, я принял вызов.

– Алло?

– Ноа, слава богу, – выпалила она. – Я сейчас еду в аэропорт. Сэм со мной.

Я перестал метаться по комнате. Мои ноги примерзли к полу.

– Что?

– Сэм со мной, – повторила она. – Он сел на поезд до Флориды и заявился ко мне. Он в порядке, Ноа.

Воздух в прямом смысле слова покинул мои легкие.

Мой одиннадцатилетний сын сбежал из дома, запрыгнул на поезд и оказался на пороге Челси Комбс?

Я был парализован разом от полнейшего недоумения и невероятного облегчения от осознания того, что Сэм в безопасности. Резко начав действовать, я натянул обувь.

– Я уже еду. Вылечу первым же самолетом.

– Нет, оставайся с мальчиками, – сказала мне Челси. – Мои билеты уже забронированы. Мы приземлимся через несколько часов.

Я остановился в дверях.

– Можно мне с ним поговорить?

– Конечно.

На том конце линии что-то зашуршало, а потом из динамика раздался раздосадованный голос Сэма.

– Привет, пап.

– Господи Иисусе, Сэмми… – Запустив пальцы в волосы, я разрывался между тем, чтобы высказать, как сильно я люблю этого парня, и тем, чтобы посадить его под домашний арест до восемнадцати лет. – Ты в порядке? О чем ты только думал?

– Я в порядке, пап. Я приехал за Челси. Она тебе нужна.

Какого?

Почесывая загривок, я заскрипел зубами.

– Сэм, ты больше никогда не должен делать нечего подобного. Ты мог погибнуть.

– Мне нужно было уехать, – сказал он, голос его был полон эмоций. – Ты вечно злишься. Ты даже не помнишь, что мы существуем. Ты вообще заметил, что у меня на прошлой неделе был день рождения?

Слова сына ударили меня, как грузовая фура, несущаяся на скорости девяносто миль в час, мигом заставив меня протрезветь.

– Сэм… мы поговорим об этом, когда ты доберешься до дома. Верни телефон Челси.

Мягкий голос Челси снова донесся до моего уха:

– Я только что дошла до машины. Позвоню тебе, когда приземлимся. Постарайся не слишком сильно его ругать…

Я барабанил пальцами по ноге, не зная, что сказать.

– Слушай… Мне правда жаль, что все так вышло. – Я вновь принялся метаться по комнате, когда Кейден и Джереми с топотом спустились с лестницы, препираясь из-за какой-то шарнирной игрушки. – Я переведу тебе деньги за перелет.

– Да не нужны мне деньги, Ноа. Я за Сэма волнуюсь. – Она помолчала. Я слышал, как она поворачивает ключи в замке зажигания. – И за тебя тоже волнуюсь.

Все волновались.

Мои родители, мои мальчики, Шон, соседи – ну, те, которые не считали меня психопатом-убийцей, – и, очевидно, моя бывшая возлюбленная.

– Я в норме. Вышли мне номер вашего рейса, я встречу вас в аэропорту.

Я отключил трубку и бросил телефон на стоящую в гостиной кушетку. Мне нужно было позвонить в полицию и сообщить им, что Сэм нашелся. Нужно было позвонить моим родителям и в школу Сэма, а еще сказать всем неравнодушным соседям, которые отправились на поиски.

Но если честно, мне не хотелось ничего этого делать. Мне хотелось спрятаться в своей спальне с бутылкой виски и скрыться от всего мира.

Я отправил Шону короткое СМС, чтобы он взял на себя заботы о связи с общественностью, а затем повалился на диван, стискивая свою переносицу, пока Кейден и Джереми продолжали пререкаться из-за игрушечного супергероя.

Нужно было и им сказать.

Слова Сэма вертелись у меня в голове, как вода в воронке забитого слива. Мой сын пересек всю страну, чтобы найти Челси, потому что считал, что она мне нужна.

Почему? Что натолкнуло его на такую мысль? На такой поступок?

Да, в последнее время я был дерьмовым отцом, ведь я как одержимый пытался раскрыть дело Бет, потому что безмозглые копы Джерико нас подвели. Они подвели Бет. Я слишком много пил и слишком мало спал. Я шел по пути саморазрушения, или, черт, может, я уже прошел его до конца.

Шон пытался убедить меня снова начать писать, но сердце у меня к этому не лежало. Муза покинула меня в тот же миг, как я увидел Бет, лежащую там на полу.

– Кончай тянуться к бутылке, тянись к гитаре, – сказал мне Шон одним залитым солнцем весенним утром – резкий контраст с моим хмурым настроением. – Возьми это горе и создай нечто прекрасное.

В ответ я фыркнул.

– Нет ничего прекрасного.

– Однажды ты это уже сделал, друг мой. Я думаю, это поможет тебе исцелиться.

А, точно… Челси Комбс. Мой бьющий все рекорды альбом «Дуэт» подпитывался исключительно горем.

Но теперь все было по-другому.

– Челси сидела у бассейна во Флориде, потягивая «Маргариту», пока я писал тот альбом. А Бет мертва.

Больше эту тему Шон не поднимал.

С тех пор, как я потерял жену, прошел год, а я даже не проронил ни одной слезинки. Мои горе и шок со временем переплавились в неустанную злость. Я злился, что мои дети будут расти без матери. Я злился на себя, потому что не защитил ее. Я злился на того гребаного ублюдка, который украл ее последний вздох. Я злился на полицию и СМИ за то, что заклеймили меня чудовищем, хотя единственным чудовищем во мне была скорбь. Я злился на Нивенсов за то, что они продали свою историю TMZ, заявив, что в моем алиби имелись дыры.

Я злился на весь чертов свет.

– Может, тебе стоит снова начать ходить на свидания, – сказала мне моя мать пару недель назад. – Может, славная девушка поможет тебе двигаться дальше.

Моей матери нравилось совать свой нос туда, где ему не место.

Я, разумеется, отбросил ее предложение. Сама мысль о том, чтобы снова угодить в декорации свидания, заставляла мои внутренности скручиваться от напряжения и ужаса. Как мне к этому даже подступиться? Через сайт онлайн-свиданий? В местной пивоварне? А может, имелся какой-нибудь секретный клуб для овдовевших знаменитостей?

Нет, мне лучше было оставаться одному.

– Я и сам отлично живу, – сказал я ей.

– Ох, родной, уже год прошел. Я не говорю тебе забыть милую Бет, но она бы хотела, чтобы ты был счастлив. Эти мальчики нуждаются в материнском влиянии.

Счастлив?

Я уже забыл, каково это.

– Я в порядке, мама.

В порядке.

В порядке, в порядке, в порядке.

Какое лукавое слово, и как же легко оно слетает с губ. Какая же наглая ложь.

Я не был, мать его, в порядке. Ничто и никогда не будет в порядке.