Текст книги "Подделка"

Глава 7

Поцелуй Дэви отдавал водкой и катастрофой, и, даже отвечая на поцелуй, Тильда решила, что больше никогда в жизни не сунется в шкаф вместе с этим человеком. Он сунул руку под ее футболку, и она сказала:

– Знаете…

Но тут его ладонь легла на ее грудь, и ей ничего не оставалось, как добавить: «Я не из таких девушек», хотя, разумеется, это было неправдой.

Тильда ощутила, как его большой палец скользнул под ее лифчик, подумала, что Луизе понравился бы этот тип, и тут ее осенило, что если изобразить Луизу, она наконец получит дикий, вопящий, безумный, чувственный, криминальный секс, какой до сих пор всегда доставался Луизе.

«Зови меня Скарлет».

Дэви опустил голову, и его губы обожгли ей шею.

Нет, не так.

«Зови меня Луизой».

Его руки притянули ее ближе. Он приподнял ее футболку, и она устроилась поудобнее в его объятиях, наслаждаясь теплом, потому что кто-то прижимал ее к себе.

И если она притворится Луизой, может, хоть тогда не потеряет рассудка и не завопит, исходя в оргазме: «Это я нарисовала Скарлетов!»

Он нежно куснул ее за шею, и Тильда ответила коротким прерывистым вздохом.

Потому что если она хоть что-то скажет… Дэви из тех, кто все замечает и помнит.

Он прижал ее к подлокотнику дивана.

Луиза никогда не призналась бы в том, что она Ив, так что это, возможно, и сработает.

Стив спрыгнул с дивана на ковер и уставился на них. Похоже, он их презирал.

«Да. Я тоже возмущена», – едва не высказалась Тильда, но тут Дэви поцеловал ее крепким горячим поцелуем, и она прильнула к нему, не чувствуя, однако, прежнего исступления, ей не хватало шкафа – вот если бы они делали это в шкафу…

Он снова прижал ее к дивану, и, когда стал целовать ее живот, Тильда немного подвинулась, стараясь уместить ягодицы в пространство между подушками. Но тепло вдруг ушло, и она подумала, что все это ничем не кончится, особенно если он только и хочет, что пообжиматься. Может, он…

Его рука нырнула между ее бедер, и Тильда поняла, что он хочет не только обжиматься.

Может, ей стоит согласиться уже ради того, чтобы он продолжал ее обнимать, и убедить его сделать это в одежде…

Дэви расстегнул ее лифчик, ловко, одной рукой – ничего не скажешь, опыта ему не занимать, – и принялся вылизывать дорожку снизу до грудной клетки, явно направляясь на север, к ее грудям.

Но тут Тильда снова убедила себя, что это не сработает, и резко опустила футболку, заодно огрев его кулаком по макушке. Дэви вопросительно охнул.

– Я вдруг подумала… – начала она.

– Заткнись, – велел он и снова поцеловал ее, и она вспомнила, как вообще оказалась на диване в лежачем положении. У этого человека идеальный рот.

«Да сделай же это, Луиза, – приказала она себе. – Не вредно иногда и развлечься».

Дэви снова забрался к ней в лифчик, и она задалась вопросом, не стоит ли застонать, что было бы лучше тяжелого дыхания, потому что если вздохнуть чуть глубже, дело может кончиться астматическим приступом, и это будет полным кошмаром: умирающая полуголая кретинка.

Тильда незаметно подтолкнула очки к переносице. Определенно стоит застонать.

Но тут его губы, нежные и горячие, накрыли ее грудь, и она вцепилась в него и охнула без всякого притворства и гораздо громче, чем намеревалась.

Он поднял голову и встретился с ее взглядом.

– Прости, – пробормотала она, краснея.

Дэви улыбнулся улыбкой мужчины, готового заняться любовью.

– Без проблем. – Протянув руку над ее головой, он наугад нажал какие-то кнопки на музыкальном автомате и при первых звуках снова вернулся к ней. – Послушай, что это?

– Что именно? – в панике переспросила Тильда, боясь, что Дэви заподозрил что-то неладное.

– Песня, – пояснил он под накатывающие волны музыки.

Тильда прислушалась.

– «Чудесное лето», – узнала она, едва Робин Уорд пропела первую фразу. – Одна из моих любимых.

– Никогда не слышал, – заявил Дэви, и Тильда раздраженно поморщилась. Тут он снова завладел ее губами, и она обняла его за шею, пытаясь вернуть себя к тому состоянию, в котором пребывала в шкафу. Но как она ни пыталась, не могла почувствовать ничего, кроме довольно приятного тепла. Пальцы Дэви взялись за язычок молнии, а это уже было опасно. Ей есть что терять, и позволить кому-то вроде Дэви Демпси взять над ней такую власть попросту неразумно.

Робин Уорд выкрикнула последнюю строчку о самом чудесном лете своей жизни, последняя волна разбилась о песок, и в комнате снова стало тихо, если не считать отдававшегося во всех углах шуршания расстегиваемой молнии.

– Продолжай думать о том же, – посоветовал Дэви, снова терзая музыкальный автомат, а Тильда мысленно сказала: «Ты вовсе не этого хочешь. Ты хочешь, чтобы я думала одинаково с тобой».

Он стукнул ладонью по дюжине кнопок одновременно. «Эссексез» взорвались песней «Легче сказать, чем сделать», и Тильда пробормотала:

– Видишь ли…

– Позже, – перебил Дэви, проникнув в ее джинсы.

– Эй, – слабо запротестовала Тильда и закрыла глаза, решив оттолкнуть его через пару минут. А может, не отталкивать совсем. Если он будет продолжать в таком духе еще с полчаса, может, она даже согласится снять кое-что из одежды.

Дэви снова задрал ее футболку, едва не задев подбородок, но она опустила подол, когда он прижался к ее бедрам своими. Ощущение было довольно приятным, если не открывать глаз и твердить про себя: «Луиза, Луиза, Луиза».

Дэви оторвался от ее губ ровно настолько, чтобы стянуть с Тильды джинсы и улечься между ее ног.

«Может, и ничего, – продолжала она думать, пока он сбрасывал свои джинсы. – Но мы же не предохрани…»

– Подожди, – попросила она, открывая глаза и стараясь не смотреть на него. – У нас ничего…

Он молча показал презерватив и снова стал ее целовать.

«Если я скажу «нет», он остановится, и тогда нам придется говорить, а это будет ужасно…»

Кроме того, ей действительно было хорошо с ним, вот если бы только удалось думать связно…

Тильда попыталась взять себя в руки и прийти в нужное настроение. Сосредоточиться на том, как сильны его руки, как восхитительно чувствовать себя в его объятиях… и наконец сумела вызвать в себе столько пыла, что когда ощутила в себе его твердую плоть, не испытала ни малейшей боли, что говорило в его пользу. Ни малейшей боли.

Она снова застонала, на этот раз признательно, скорее удивленная, чем шокированная тем, что он уже в ней. Вот что получается, когда теряешь контроль над собой. Мужчины тут же готовы воспользоваться твоей слабостью. И не то чтобы она не была готова, просто это было больше, чем когда-либо довелось ощутить Луизе. Представить только, как ахала и охала бы Луиза.

Правда, Луиза не была астматичкой.

Тильда стала двигаться вместе с ним, стараясь попасть в ритм, но это было трудно, поскольку она все время соскальзывала с проклятого дивана.

«О черт, – про себя возмутилась она и дернула рукой, чтобы опереться о спинку, но случайно попала Дэви в нос. – Только бы не расквасить. Только бы не расквасить, – мысленно повторяла она, но Дэви лишь охнул и продолжал двигаться. – Целеустремленный, ничего не скажешь. О’кей, никакой Луизы нет. Луиза – то же самое, что Пасхальный Кролик,[7]7
  Пасхальный Кролик – воображаемый персонаж, который якобы приходит к детям на Пасху и оставляет под подушкой пластиковые пасхальные яйца, наполненные сладостями и шоколадками.


[Закрыть] так что дыши тяжелее, и покончим с этим, и больше ты даже близко не подойдешь к этому мужчине».

Тильда глубоко дышала, вовсе не стараясь попасть в такт его дыханию: они ни в чем не синхронны, и если только оставить глупые попытки подделаться под него и снова начать дышать нормально, она сразу почувствует себя лучше.

Дэви увеличил темп, и Тильда, усердно представляя себе, как сжимаются ее мускулы, чертовски хорошо изображала стоны, хотя пульс ее все учащался. Но тут Дэви чуть повернулся, задел что-то очень чувствительное в ней, и она затаила дыхание и попросила про себя: «Подожди немного, это могло бы чем-то…» Но она не успела даже закончить фразу, как он содрогнулся, и это было все.

Мысленно чертыхнувшись, Тильда завершила представление долгим протяжным стоном типа «о-как-это-было-здо-рово».

Вот тебе и Луиза. Стоило ли вообще ее вызывать?

Почти обезумевший Дэви продолжал придавливать ее к дивану, поэтому Тильда мужественно обняла его и гладила по спине, пока он успокаивался и пока Пиппи Шаннон пела «Я притворяюсь».

«Ничего не скажешь, наша песня».

Стив мирно дремал на ковре рядом с диваном, безразличный к ним обоим. Правильная мысль. Ей тоже следовало бы поспать вместо всей этой гимнастики.

Но тут Дэви приподнялся на руке и заглянул ей в глаза, нос к носу.

– И что это было? – осведомился он, так и не отдышавшись. – Фальшивка или подделка?

– Эй! – возмутилась она и хотела сесть, но Дэви покачал головой.

– Актриса из тебя никакая, – сообщил он и снова рухнул на нее.

– Сначала было неплохо, – уничтожающе заметила она. – А вот сейчас – паршиво.

– Прости, – бросил он, явно ни о чем не сожалея. Тильда, глядя в потолок, принялась натягивать джинсы. Дэви тем временем избавился от презерватива и стал одеваться.

– Уж не знаю, как и благодарить тебя, – объявила она, театрально раскрывая глаза. – Какая прелесть!

Дэви спокойно повернулся к ней спиной:

– Спокойной ночи, Тильда. Увидимся утром.

Она не успела ничего ответить, как он снова повернулся к ней и добавил:

– И больше не фальшивь. Ничего хорошего в этом нет. Ни для кого.

– Да ну? А мне показалось, ты прекрасно провел время, – уязвленно парировала она.

Дэви хотел что-то сказать, но вместо этого только мотнул головой и направился к двери.

После его ухода Стив быстренько прыгнул на диван. Тильда погладила его и постаралась свалить всю вину на Дэви, но чувство справедливости оказалось слишком сильным. Ладно, пусть все было не так уж и хорошо, но разве не сама она тому причиной? Хотела быть Луизой и не смогла. Фальшивка, настоящая фальшивка, не сумевшая даже изобразить пыл. Скованная неуклюжая фальшивка, черт бы ее побрал!

Но будь он стоящим любовником, сразу сообразил бы, что с ней не все ладно.

Тильда нажала кнопку музыкального автомата и решила забыть о Дэви, сосредоточившись на утешительном течении музыки. Легла на диван, Стив примостился у нее на животе и вытянулся, подсунув нос под ее подбородок.

– Многие парни занимаются тем же этой ночью, – сказала она ему и, когда он обожающе уставился на нее, растрогалась и погладила узкую головку. – Ты хороший мужчина, Стив. Приставучий, но хороший.

Не то, что Дэви. Нужно отдать ему должное, он полностью самодостаточен, ни в ком не нуждается и не подумает к ней приставать. Он никогда не потребует выбрать между ним и ее семьей. И, разумеется, в жизни не сделает предложения. Вот она, вечная дилемма. Независимость редко сочетается с потребностью в других людях. Впрочем, ей это и не нужно. У нее достаточно родных, требующих ее заботы.

Может, поэтому она и не скучает по Скотту.

Поняв, что мысли завели ее чересчур далеко, Тильда выкинула Скотта, Дэви и неудачный секс из головы и позволила музыке владеть пустотой, пока не услышала шаги Эндрю и Луизы на лестнице черного хода. Если они пришли, значит, уже начало первого.

Тильда поднялась под звуки мелодии «Тот парень, которого нельзя забыть» и взяла со стола картину.

– Давай-ка посмотрим, – обратилась она к ней. – Вся эта история началась только из-за тебя.

Она сорвала бумагу и замерла, глядя на цветы-чашечки под шахматным небом, пока из музыкального автомата неслось «Я еще не пережила этого».

Цветы. Не дома – цветы. Дэви опять стащил не ту проклятую картину.

Ее и без того напряженные нервы с треском лопнули, и она ринулась к лестнице, топая по каждой ступеньке, как по макушке Дэви. Взлетев тремя этажами выше, Тильда, не обращая внимания на пыхтевшего Стива, принялась оглушительно колотить в дверь.

– Немедленно открой! Немедленно! – вопила она.

Он открыл дверь, сонный, злой, в одних черных трусах.

– Послушай, если это насчет дивана, я ничего не желаю, слышать…

Тильда сунула ему холст.

– Я сказала «город»! – До чего же хорошо орать на него… нет, еще лучше было бы разорвать на части. – А это цветы!

Дэви яростно ткнул пальцем в дома на заднем плане.

– А эти маленькие красные штучки? Разве не город?!

– Именно маленькие, – прошипела Тильда. – В отдалении. Все люди понимают, что под «городом» подразумеваются нормальные дома, в этом и есть главная идея картины.

– Верно, – подтвердила Доркас со своего порога, присматриваясь к картине. – Это изображение цветов.

– Спасибо, Доркас, – кивнула Тильда. – Только, пожалуйста, уйди.

– Это так на тебя похоже! – вспылил Дэви, игнорируя Доркас. – Весь вопрос в том, что знаешь ты и чего не знаю я. Я, например, не знаю, кто такой Джин Питни, так что можешь отнести это к числу моих недостатков.

– «Безжалостный город», – объявила Гвен, стоя пролетом ниже. – Что здесь происходит?

Дэви отвернулся от Тильды.

– Что вы здесь делаете? – вопросил он, глядя на Гвен сверху вниз.

– Я здесь живу, – информировала его Гвен. – А вот почему вы разоряетесь насчет Джина Питни?

– «Настоящая любовь никогда не бывает безоблачной!» – крикнула Луиза, поднимаясь на площадку. Черный парик фарфоровой куклы немного сбился, открывая сценический грим. Встав на цыпочки, она старалась разглядеть картину.

– «Только любовь способна разбить сердце», – добавил Эндрю из-за спины Луизы.

– «Один прекрасный день», – вставила Доркас из-за спины Тильды.

– Это «Шиффонз»! – откомментировала Тильда, по горло сытая происходящим. – И не могли бы вы все вернуться в свои кровати? Пожалуйста!

– Это не я орала в коридоре, – оскорбилась Доркас, закрывая дверь.

– Она права, – согласилась Гвен. – Что тут творится?

– Дэви сказал что-то плохое о Джине Питни? – спросила Надин с нижнего этажа. – Думаю, у него имеются на то основания.

– Дело не в Джине Питни, – пояснил Дэви, пригвоздив Тильду к полу холодным взглядом, – а в людях, не дающих другим людям нужной информации, без которой невозможно сделать дело как следует.

– Какое именно дело? – допытывалась Луиза, недоуменно моргая темными из-за контактных линз глазами. – Это та картина? – Тильда молча повернула картину к Луизе. – О нет, совсем не та.

– Вы опять украли не ту картину? – ахнула Гвен.

– Привет, – обратился Дэви к Луизе, стараясь разглядеть ее в темном коридоре. Он уже не казался ни сонным, ни раздраженным, и Тильде захотелось дать ему хорошего пинка.

– Привет.

Луиза, передала картину Гвен, оглядела Дэви с головы до ног, улыбнулась и растаяла во мраке, цокая своими десятисантиметровыми каблучками, возможно, пытаясь убраться поскорее, пока он не углядел в ней Ив.

Дэви вытянул шею, чтобы проводить ее глазами. Тильда отняла картину у Гвен и выпрямилась.

– Если вы все перестали кидаться на меня, – сказал Дэви, когда Луиза стала историей, – я хотел бы лечь спать. И по возможности один.

– Без проблем! – рявкнула Тильда, хлопнув дверью перед его носом.

– Значит, вечер прошел лучше некуда, так? – спросила Гвен.

– Паршивее некуда, – поправила Тильда. – Но не волнуйся, я найду способ выудить у Клеа нужную картину.

Она спустилась вниз в сопровождении Стива, закрылась в офисе, бросила картину на стол и плюхнулась на диван, полная решимости не плакать. Какая жуткая, жуткая ночь!

Тильда почувствована, как ее лицо искажается плаксивой гримасой. До чего же…

В офис впорхнула Луиза, длинноногая и прекрасная.

– Ты в порядке?

– Нет, – всхлипнула Тильда, готовая разразиться слезами.

– О Боже! – Луиза села рядом и обняла ее. Длинные красные ногти цветочными лепестками легли на футболку Тильды. – Это плохо. Что он натворил?

– Не он, а я. – Тильда попыталась разгладить лицо, но оно все больше морщилось. – Господи, я безнадежна.

– Не может такого быть! Только благодаря тебе мы еще держимся. Расскажи, что стряслось?

Тильда прерывисто вздохнула.

– Вшивый секс.

– Неужели? – задумчиво произнесла Луиза. – А я-то думала, он в постели ураган. Знаешь, у него что-то такое в глазах… и классное тело.

– Вероятно, с тобой он был бы просто классным, – униженно выдавила Тильда. – А я была не в настроении.

– Почему же не отказала ему?

– Потому что, когда мы начали, я была в настроении. Правда была. Но ведь это Дэви, он видит все, так что ты не можешь ни на секунду забыться, плюс фактор смущения. Глупо звучит, верно?

– Нет, – покачала головой Луиза. – Именно поэтому Ив никогда не занимается сексом. Начинает твердить себе, что совсем не знает этого парня, и что подумает Надин, и конечно, что Эндрю его возненавидит… И в результате понимает, что все это не стоит трудов.

– Ив занимается сексом, – брякнула Тильда. – Но только когда становится тобой.

– Я занимаюсь сексом, когда хочу, – поправила ее Луиза. – А Ив – вообще никогда. Вряд ли она даже знает, что делать… столько времени прошло. Знаешь, тебе тоже стоит подумать насчет своей Луизы.

– Я пыталась, – раздраженно буркнула Тильда. – Именно поэтому и попала в такой переплет. У меня ничего не получилось. Я все время думала: «Что, если, кончая, вдруг заору во все горло: "Я подделала всех Скарлетов!"» И тогда нам всем придет конец.

– В таком случае перестань думать. – Луиза растянулась на диване, положила ступни в туфельках с блестками на колени Тильды и с удовольствием принялась обозревать красные лакированные ремешки. – Значит, сначала все было здорово, так? И где же он прокололся?

– Все дело в отсрочке времени, – с горечью пояснила Тильда. – Я целовала его в шкафу. А он сказал: «Подожди минуту» и отослал меня домой, а сам украл картину, потом вернулся, пил водку, разговаривал с Клеа Льюис и…

– Парень просто болван, – заключила Луиза. – Почему он не набросился на тебя прямо в шкафу, когда вам обоим не терпелось?

– Потому что в этом случае мы оказались бы в тюрьме, – объяснила Тильда, со стыдом вспоминая типа, которого сшибла с ног. – Как раз это я понимаю.

– Ладно, ты остыла, а он вернулся домой. Почему же ты не сказала: «Только не сегодня, Демпси»?

– Так приятно, когда тебя обнимают, – призналась Тильда, чувствуя себя донельзя жалкой. – И еще я хотела стать Луизой. Он флиртовал с Клеа на улице. С Клеа, а не со мной, а потом пришел и выглядел так здорово… ну, ты знаешь.

– Знаю! – с энтузиазмом подхватила Луиза.

– Он поцеловал меня, и я подумала: «Какого черта?» – и нот тогда все действительно превратилось в ад. – Она пошевелила пальцами ноги. – А теперь я готова на стенку лезть от злости.

– Успокойся и займись делом, – посоветовала Луиза. – Кстати, где твой вибратор?

– При чем тут вибратор? Я зла на Дэви из-за картины, а новее не потому, что не кончила.

– А мне так не кажется. Ты почувствуешь себя куда лучше, если сама закончишь начатое. Или иди, стучись к Дэви, пусть завершит то, что начал.

– Он уже завершил, – усмехнулась Тильда. – Между нами действительно все кончено. Можешь его забирать. – И, громко скрипнув зубами, добавила: – Он весь твой.

– Ни за что. – Луиза опустила ноги и поднялась. – Он твой. Я в чужие владения не вторгаюсь.

Кто-то постучал в уличную дверь, и обе припали к окошку.

– Не открывай. Слишком поздно, – посоветовала Тильда, но Луиза уже направилась к двери, так что Тильде оставалось только последовать за сестрой.

– Хел-ло, – промурлыкала Луиза, открывая, и Тильда, заглянув через ее плечо, сразу поняла, что это не просто так.

Он оказался высоким брюнетом с одним из тех классически прекрасных лиц, какими наделяют своих героев сочинительницы дамских романов. Высокие скулы, огромные глаза и безупречный костюм. У Тильды неожиданно возникло ощущение, что даже пощечина от этого парня предпочтительнее секса с Дэви.

– Не хотите ли купить прекрасный морской пейзаж? – осведомилась Луиза, подражая Мей Уэст, и отступила, чтобы дать ему пройти. Стив принялся увлеченно обнюхивать его туфли. Незнакомец тем временем рассматривал ближайшую Финстерс.

– Нет, благодарю.

– Мудрое решение, – одобрила Тильда.

Он улыбнулся неотразимой улыбкой киноидола и произнес:

– Собственно говоря, я здесь, чтобы вызволить из затруднительного положения моего друга, Дэви Демпси. Он ведь остановился здесь?

– Вы друг Дэви, – констатировала Тильда.

– И он задолжал вам это, – кивнул красавец, вручая ей конверт.

Внутри оказалось пятнадцать новеньких стодолларовых банкнот.

– О да, я и забыла, – промямлила она, лихорадочно размышляя: «Нужно же было мне переспать не с тем парнем! Не могла дождаться, пока появится настоящий?»

– Он здесь? – спросил друг Дэви. – Кстати, меня зовут Саймон.

– Дэви не упоминал о вас, – ворковала Луиза, подвигаясь ближе.

– Как всегда, любовь моя, – кивнул Саймон, глядя ей в глаза и улыбаясь. Тильда вздохнула, и он тут же перенес огонь своего взгляда на нее. – Две брюнетки. Которую из вас Дэви встретил первой?

– Тильду, – немедленно ответила Луиза и взяла сестру под руку. – А я Луиза. Хотите, провожу вас к нему?

– Вы очень любезны, – многозначительно усмехнулся он. Тильда хотела было вмешаться, но решила, что смысла все равно нет. Она здесь, Дэви наверху, так что если только Луиза не изнасилует Саймона на лестнице, он пока что в полной безопасности. И они только что получили полторы тысячи долларов!

Когда Луиза увела Саймона, Тильда положила деньги в ящик кассы. Взгляд ее скользнул по картине с цветами.

Везет же ей!

Рано или поздно Мейсон обнаружит утечку картин и едва ли поверит ее объяснениям, что Дэви попросту глуп как пробка.

Мысль о Дэви сейчас была уж совсем ни к чему. Тильда стиснула зубы. В конце концов, не его это вина.

Просто в самом-самом конце все стало почти возможным.

Тильду вдруг обдало жаром. Она принялась барабанить носком туфли по полу. Черт! Черт! Черт!

Пришлось отнести цветы в подвал и сунуть под покрывало рядом с коровами, после чего снова подняться наверх, захватив с собой Стива, и помедлить у двери Дэви. Может, Луиза права, и если сказать: «Знаешь, я была почти там», он согласится на вторую попытку? Может…

За дверью хихикнула Луиза, и Тильда оцепенела. Когда Луиза хихикает таким манером…

Дэви, должно быть, вышел. Даже Луиза не отважится на секс втроем. Возможно. О дьявол!

Тильда пошла к себе, открыла ящик комода и вынула рождественский подарок Ив десятилетней давности.

«Слава Богу, что Луиза выбрала именно это…»

Она включила вилку в розетку.

«По крайней мере, хоть кто-то в этом доме знает, что делает».

Разгром очередного лоха за бильярдным столом несколько улучшил настроение Дэви, так что, войдя к себе и узрев Луизу и Саймона в постели, он не нашел ничего умнее, как пробормотать: «Желаю сладкой парочке провести хорошую ночку», – после чего очутился в коридоре, бездомный и бесприютный. Кто-то должен был заплатить за эту гнусную ночку. Поколебавшись, Дэви поднялся на чердак Тильды, постучал и вошел.

– Иисусе, – ахнул он, переступив порог.

Огромная комната, занимавшая весь верх здания, была белой, как снег: стены, потолок, в самом центре тяжелая старинная кровать, посередине которой в неярком свечении, проникавшем сверху, восседала Тильда, усталая, но спокойная. На ней красовалось нечто вроде белой майки, и единственным темным пятном были волосы. Самая холодная комната из всех, виденных Дэви. И это кое о чем говорило.

– Похоже на морозильную камеру, – определил он.

– Заходи, – хмуро проворчала Тильда. – Не трудись стучать. Это всего лишь моя комната.

Стив высунулся из-под белоснежного покрывала и с глубочайшим подозрением уставился на гостя. Дэви укоризненно покачал головой:

– Белая футболка. Скажи, в чем ты спишь, и я скажу тебе, кто ты. – Он закрыл дверь и снова оглядел Стива. – И с кем спишь.

– Спасибо. Лично мне кажется, что Стив несравненно лучше того типа, с которым я спала в последний раз. Почему ты здесь?

– Потому что Луиза показывает Саймону немного больше, чем просто мою комнату. Я подумывал переночевать в коридоре, но она чересчур шумит. Это заставило меня вспомнить о тебе.

– Знаю, – вздохнула Тильда, – Мне не следовало оставлять их вдвоем. Но я не думала, что она атакует совершенно незнакомого человека.

– Что заставляет тебя думать, будто атакующей стороной была Луиза? – поинтересовался Дэви, расстегивая и стаскивая джинсы. – Саймон вовсе не промах. Кстати, какую сторону кровати ты предпочитаешь?

– Мы займем левую, – объявила Тильда, подвигаясь и забирая с собой Стива. – И Луиза тоже способна на многое.

Дэви забрался под одеяло. Тильда успела нагреть своим телом простыни. Или это Стив? Трудно сказать.

– Если Луиза так горяча, почему не взялась за меня?

– Ты спал со мной. У нее свои принципы.

– Интересно, откуда она знает, что мы занимались сексом?

– Я сказала.

– Весьма предусмотрительно.

– Мы очень близки. – Тильда легла и уставилась в потолок. – Это я должна была показать Саймону твою комнату. Он куда больше в моем вкусе.

– Ничего бы не вышло, – возразил Дэви, подкладывая руки под голову. – Поверь, и у Саймона есть принципы.

Тильда резко повернулась к нему:

– А откуда он мог знать, что я спала с тобой? Он только что появился.

– Должно быть, догадался о моем намерении.

– О твоем намерении… – Она снова уставилась в потолок. – Очень мило.

Невзирая на дурное настроение, Дэви невольно ухмыльнулся:

– Здорово мы подставили друг друга, верно?

– Это уже не играет никакой роли. Мы с тобой обречены стать лучшими друзьями.

– Это почему?

– Так было всегда. Луиза – Мег Райан, а я – Кэрри Фишер. Она – Мелани Гриффит, а я – Джоан Кьюсак. Она – красавица героиня, которая получает красавца героя, а я – головастая подруга, предназначение которой – давать умные советы.

– Рут Хасси в «Филадельфийской истории», – уточнил Дэви, поворачивая к ней голову. Волосы Тильды раскинулись по подушке крохотными вопросительными знаками, одеяло бугрилось уютными складками, и ему почему-то расхотелось злиться на нее. Кроме того, он почти наверняка знал, что под дурацкой футболкой на ней ничего нет. – Лучшие друзья – это куда веселее. Никогда не мог понять, что нашел Кэри в Кэтрин Хепберн, особенно когда рядом с камерой стояла головастая Рут. Что называется, в характере ей не откажешь.

Тильда нахмурилась:

– А мне казалось, что это Селеста Холм.

– Ошибаешься. Селеста была в «Высшем обществе». Но тоже девушка с характером.

– Вряд ли Кэри искал характер. По-моему, его вполне устраивали красота и сексапильность.

– Рут и Селеста обе были сексапильны, – возразил Дэви. – Селеста была из тех женщин, на которых всегда можно рассчитывать. Ради возлюбленного Селеста не задумываясь огрела бы кого угодно этой самой камерой.

– Ладно. Согласна. А ты – Ральф Беллами в «Его девушка Пятница». Хороший, надежный человек. – Ее тон ясно говорил: «Посмотрим, как ты это проглотишь».

– Нет, я не Ральф Беллами, – буркнул Дэви, – я Кэри Грант. Поосторожнее на поворотах, женщина.

– Если ты Кэри Грант, что же тогда делаешь в постели с Селестой Холм?

– Набираюсь мудрости, – объявил Дэви. – Кэтрин Хепберн, вероятно, при ближайшем рассмотрении оказалась бы просто скучной занудой.

– Но секс был классным. Одно это уже больше, чем можно сказать про нас, – вздохнула Тильда.

– Лично мне было совсем неплохо, – мягко заметил Дэви. – И поскольку я все равно здесь, то готов попробовать еще раз. Как ты на это смотришь?

– Только об этом и мечтаю. Пока мы тут беседовали, я с трудом удерживалась от того, чтобы воззвать: «Возьми меня, Ральф!»

– Я только предложил, – немного обиделся Дэви.

– Спасибо, нет. Это расстроит Стива. Спокойной ночи, Ральф.

– Спокойной ночи, Селеста. Ты много теряешь.

Тильда повернулась к нему спиной, предоставив Стиву устраиваться между ними. Они немного полежали в неярком свете, струившемся сверху, потом Дэви услышал очередной вздох.

– Послушай, если я тебе мешаю, могу спуститься вниз, – предложил он, чувствуя себя виноватым. – Думаю, они вот-вот закончат.

– Ты не знаешь Луизу, – бросила Тильда, не оборачиваясь. – Все в порядке. Можешь оставаться.

Дэви ужасно захотелось удушить Саймона, но тут Тильда неожиданно повернулась. Лицо казалось еще бледнее в лунном свете, безумные глаза отражали мягкий свет.

– Это я виновата, – выпалила она.

– В чем? Ты о Саймоне? Ты же не могла знать, что у него мораль уличного кота.

– Нет. В том, что секс был таким. – Она приподнялась на локте, чтобы заглянуть ему в глаза. Под футболкой все всколыхнулось, и дурное настроение Дэви мгновенно улетучилось. – Знаешь, это только кажется, что у меня все под контролем, – грустно призналась она, – но все это фальшивка. Я вообще сплошная фальшивка. Просто родилась фальшивкой.

– Матильда, – наставительно заявил Дэви, – никем таким ты не родилась. Ты делаешь то, что делаешь, потому что так получается. Вернее, тебя вынуждают обстоятельства, и мне это вполне понятно. Когда будешь готова заняться классным сексом, только свистни. А пока ложись и перестань шевелиться под этой чертовой рубашкой.

– Прости, – пробормотала Тильда и снова скользнула под одеяло, потревожив Стива.

«Да, Стив, она и меня тревожит, – мысленно посочувствовал ему Дэви. – Теперь уж мне наверняка не уснуть. Может, стоит посчитать овец? Или картины, раз уж здесь их неимоверное количество?»

– Тильда!

Она тут же повернулась.

– Насчет картин Скарлет Ходж. Сколько их вообще?

– Шесть, – поколебавшись, нехотя ответила Тильда.

– Значит, теоретически я могу напортачить еще трижды, прежде чем добуду нужную.

Тильда так и подскочила:

– Ты хочешь попробовать еще раз?

Он взглянул на ее бугрившуюся спереди футболку.

– О да.

– Видишь ли, у меня есть записи о продаже каждой, – оживилась она. – Мы всегда можем узнать, где остальные.

Дэви от неожиданности забыл про футболку.

– И тебе нужны все?

– Именно. Раньше я этого не понимала, но сейчас меня осенило. – Ее голос становился все тише, и Дэви понял, что сейчас начнется вранье. – Все они неудачны. Дефекты, видишь ли… я понимаю, что слишком много хочу, но все же… – Она подалась к нему, он уловил слабые запахи корицы и ванили, жар и сразу упустил нить разговора. – …прости, что была такой кошмарной, – закончила Тильда. – Я, конечно, понимаю, что ужасно вела себя с тобой.

Дэви едва удержался, чтобы не потянуться к ней.

– Можешь загладить свою вину позднее, – великодушно разрешил он, повернулся на другой бок и почувствовал, как она устраивается поудобнее. Совсем близко. Иисусе сладчайший, ему просто позарез нужно убираться отсюда!

– Обещаю, – прошептала она над его плечом. – Я помогу тебе вернуть деньги. Клянусь.

– Вот и прекрасно. Кстати, почему ты пахнешь десертом?

– Что? А, это. Мыло. Оно так и называется «Булочки с корицей».

– Хороший выбор. А теперь спи.

– Спасибо, – сонно пробормотала она. – Я так тебе благодарна!

«Интересно насколько?»

Дэви принялся поспешно считать ее недостатки: привычка кусаться и толкаться, бревно в постели, брюнетка…

– Я правда благодарна, – едва слышно пропищала Тильда. Он определенно попытается еще раз. В более подходящее время.

Проснувшись, Тильда обнаружила, что лежит между Стивом, чья спина упирается ей в живот, и Дэви, чья спина упирается в ее спину. Подумать только, что всего сорок восемь часов назад она не знала ни того, ни другого!