Текст книги "Приглашение к искушению"

– Рад был снова увидеть вас, Софи Демпси! – и направился к машине, возле которой его дожидался Уэс.

– Мне тоже было приятно встретиться с вами. – Ее сердце часто и гулко застучало. – Еще раз хочу поблагодарить вас за помощь, если мы с вами больше не увидимся.

– Мы с вами обязательно увидимся, и в самое ближайшее время!

– О Господи! – прошептала Софи и, взглянув на подбежавшую веселую Эми, поинтересовалась: – Дорогая, объясни: для чего нам нужен этот фильм?

– Кому «нам»? Тебе, мне и собаке?

И пес, почувствовав, что говорят о нем, радостно завилял хвостом и с немым обожанием посмотрел на Софи.

– Мэры приходят и уходят, а собаки остаются, – вырвалось у Софи.

– Но иногда мэры возвращаются…

– Лучше бы не надо!

Вечером, принимая душ, Софи мысленно поблагодарила любезного начальника полиции Уэса за отремонтированный душ. Собака сидела на коврике и внимательно наблюдала за ней. Софи тоже изредка бросала взгляды на ее грязную шерсть и наконец решилась.

– Ладно, залезай сюда! – скомандовала она псу, и тот, радостно завиляв хвостом, прыгнул в ванну.

Софи тщательно вымыла его шампунем с эвкалиптом и лавандой, а потом, когда он, чистый и благоухающий, выпрыгнул из ванны на пол, тщательно растерла его полотенцем. Теперь собака обрела приличный вид, и с ней уже не стыдно было показаться на людях. Софи пошла на кухню, достала из холодильника мороженое «Дав» и села за ноутбук. А собака, расположившись около ее ног, время от времени бросала многозначительные взгляды на хозяйку, намекая, что было бы неплохо поделиться мороженым.

Мысли путались, в голову все время настойчиво лезли воспоминания о Фине Такере, сосредоточиться на работе было трудно, поэтому когда на кухне появилась сестра в пижаме, Софи сразу выключила ноутбук.

Из раскрытого окна веяло свежестью и вечерней прохладой, Эми села в кресло, подтянула колени к подбородку, и Софи, взглянув на нее, улыбнулась. В этой детской пижаме сестра напоминала ей маленькую девочку, какой была примерно лет в десять.

– Нам надо сочинить любовную сцену! – объявила Эми. – Работодательница настаивает на этом.

– Любовную сцену? – переспросила Софи. – А впрочем, ничего удивительно. Это очень похоже на Клиа! – Софи с отвращением взглянула на обои и поморщилась. – Невозможно писать любовную сцену в таких условиях: когда я вижу эти странные вишни, у меня пропадает вдохновение!

– А ты не смотри на стены, – посоветовала Эми. – Вдохновение же у тебя пропадает потому, что ты думаешь о посторонних вещах.

– Знаешь, Клиа просит снять в любовной сцене Роба! Говорит, что сын Фрэнка – это самый лучший вариант, о котором можно только мечтать.

– Я это поняла сразу, увидев, как она его откровенно соблазняет, – нахмурилась Софи. – И как же Клиа представляет себе эту сцену: она возвращается домой, в свой родной город, для того, чтобы встретиться со своим первым любовником, а вместо этого влюбляется в его сына? По-моему, несчастного Фрэнка хватит удар!

– Пусть хватает, – равнодушно махнула рукой Эми. – Если мы все грамотно снимем, Фрэнк останется жив, потому что ничего не узнает. Ты сочинишь красивую изысканную сцену соблазнения, мы снимем ее и…

– Прости, я не поняла, кто кого должен соблазнять? – уточнила Софи, глядя на мерцающий экран ноутбука.

– Какие наивные вопросы ты задаешь! Разумеется, Роб будет соблазнять нашу актрису! Она – девушка старомодного воспитания и строгих правил, поэтому не станет кидаться ему на шею!

– Да, ее безупречное воспитание бросается в глаза. И вообще, я не понимаю, что вы с Клиа задумали. Для того чтобы написать сценарий, мне надо знать ваши требования, а вы и сами толком не представляете, что конкретно вам нужно.

– Мы будем снимать документальный фильм. Или почти документальный фильм о том, как Клиа возвращается в родной город. Кое-что уже получилось великолепно, Софи! Знаешь, я так увлечена этими съемками, – с воодушевлением продолжала Эми. – Мне давно наскучило снимать свадебные видеофильмы. Целых семь лет! Я ведь почему так ухватилась за предложение Клиа? Потому что надеюсь, этот фильм принесет удачу. Меня заметят, пригласят в какую-нибудь серьезную фирму, где работают не любители, как мы с тобой, а настоящие профессионалы.

Софи внимательно смотрела на вдохновенное лицо младшей сестры, слушала ее и печально думала о том, что все это она предвидела. Когда-нибудь Эми надоест, и она оставит их маленький бизнес. И что тогда ей, Софи, делать? Проблема заключалась в том, что, много думая об этом, она так до сих пор не решила, чем ей тогда заняться. А главное, Софи не представляла себе, как сможет жить одна, без младшей сестры.

– Эми, не тешь себя напрасными иллюзиями. Лос-Анджелес – огромный город, и все места в видеоиндустрии давно заняты.

– Да, я знаю, но Дэви обещал помочь. Теперь его очередь помогать мне! – И она улыбнулась. – Слушай, если я выйду из нашего бизнеса, чем займешься ты?

– Понятия не имею, – пожала плечами Софи. – Надо будет подумать, что еще я умею делать, к чему могу приложить свои силы.

«По крайней мере я перестану постоянно заботиться и беспокоиться о тебе, – мысленно добавила она. – Мне тридцать два года, а я до сих пор не представляю, чего хочу от жизни. И не знаю, кто обо мне позаботится».

Она вдруг вспомнила вопрос, заданный ей Фином Такером. Он тоже настойчиво, как показалось Софи, интересовался тем, кто о ней заботится…

– Если я выйду из бизнеса, ты продашь свою долю? – спросила Эми.

– Наверное… я пока об этом не думала.

– Тогда я ее куплю, ведь тебе деньги нужны больше, чем мне. Потому что я твердо намерена сделать карьеру, а ты все колеблешься, сомневаешься. Значит, тебе будет сложнее найти свое место в жизни.

– Ладно, потом обсудим этот животрепещущий вопрос, – улыбнулась Софи. – А теперь пора спать. Время позднее.

Внезапно Эми порывисто вскочила с кресла, подошла к сестре, обняла ее за плечи и поцеловала.

– Я тебя очень люблю, – прошептала она.

– Я тоже тебя люблю, сестренка, – растроганно сказала Софи и подумала: «Вот почему я должна позволить тебе уйти и начать жить самостоятельно».

Нет, в сущности, вопрос о работе ее не волновал: Софи относила себя к разряду неглупых, организованных, трудолюбивых людей и была уверена, что с такими качествами всегда найдет себе работу по душе. Но вот чем ей хотелось бы заниматься, она и предположить не могла. Зато твердо знала другое: чем она не хотела заниматься. Софи уже очень давно не хотела быть Демпси – то есть принадлежать к семье, в которой родилась, выросла и которой, несмотря ни на что, была очень предана. Снимать на видеокамеру свадебные фильмы, как Эми, – да, это ей тоже наскучило. Пойти по проторенной братом дорожке? Об этом не может быть и речи, потому что Дэви занимался тем, что Софи всегда было не по душе: он обманным путем выманивал или отнимал деньги у богатых людей, которые, по его мнению, получили их незаконным путем. И надо заметить, преуспевал на этом поприще.

Неожиданно ей снова вспомнился мэр Темптэйшена. Как он с улыбкой смотрел на нее, что говорил… Мысль о Фине Такере мгновенно привела Софи в состояние сильного душевного волнения, и она очень удивилась этому. «Не надо думать о мэре! – пыталась внушить себе Софи. – Эти опасные мысли ни к чему хорошему не приведут!»

Она поднялась в спальню, и собака, виляя коротким хвостом, побежала за ней. Но избавиться от настойчивых воспоминаний о Фине было сложно, и Софи, даже засыпая, не переставала думать о нем и улыбаться.

«И зачем мне нужен этот мэр?» – погружаясь в сладкую дремоту, спросила себя она, но ответить не успела, потому что крепко уснула.

В пятницу утром мэр спустился к завтраку, и сразу Лиз, ожидавшая его за широким столом, накрытым льняной скатертью, начала высказывать свое недовольство.

– Фин, оказывается, ты уже дважды побывал на ферме Уиппл, – вместо приветствия сказала мать. – Ассоциации с этими киношниками могут сослужить тебе плохую службу, и я удивляюсь, как ты сам этого не понимаешь! Стивен уже несколько раз попрекнул меня твоими связями с этими девицами! Не давай ему козыри в руки, ведь скоро выборы! Не компрометируй себя!

– Какими связями, о чем ты говоришь? – поморщился Фин.

– А что такое ассоциации? – спросила Дилли, доедая булочку с маслом.

– Это когда ты, подумав о чем-то, сразу же вспоминаешь другое, – объяснил отец, откусывая свежую булочку.

– Дилли, сколько раз я тебе говорила: нельзя разговаривать с набитым ртом! Это невоспитанно и грубо! – И, снова переключив свое внимание на сына, Лиз продолжила: – Я прошу тебя не ездить больше на ферму Уиппл.

Фин ждал, что Лиз добавит: «Это невоспитанно и грубо», – но она, к его удивлению, промолчала. Наверное, была уверена, что сыну все и так совершенно ясно.

– Не понимаю, почему мои поездки на ферму Уиппл должны вызывать у людей нездоровые ассоциации? – пожав плечами, произнес Фин. – Да, я был там по просьбе Уэса. Сначала мы поехали на ферму в среду разобраться в причинах дорожного инцидента, а во второй раз мы отправились туда, потому что Уэс обещал посмотреть, в порядке ли у них электричество. Что в этом плохого?

– А что хорошего? – поджав губы, промолвила Лиз. – Фин, ты не должен…

– Мама, хочу тебе напомнить, что мне уже давно исполнился двадцать один год, я – совершеннолетний! И сам знаю, куда мне ходить и с кем общаться. Ты лучше обрати внимание на свою внучку, которая общается с Джейми Баркли. – И, подмигнув Дилли, передал ей еще одну булочку. – Мне эта юная мисс не внушает доверия!

– Джейми Баркли – замечательная девочка, – заявила Дилли. – И я хочу ассоциироваться с ней!

– Между прочим, отчим Джейми – вице-президент Третьего национального банка, – сообщила Лиз. – А ее мать недавно вступила в наш дамский клуб. Очень милая женщина! Общаться с Джейми Баркли можно, а вот что касается этих киношных девиц…

– Спасибо за завтрак, я тороплюсь в магазин.

Фин поднялся из-за стола, но улизнуть от властной матери было не так-то просто. Она пошла следом за сыном в холл, продолжая его отчитывать:

– Фин, я не хотела обсуждать этот вопрос в присутствии Дилли. Но я слишком хорошо изучила тебя и твои отношения с женским полом. Когда ты заводишь интрижки с женщинами, живущими в нашем городе, это, конечно, плохо, но мы хотя бы знаем их. А чужие девицы, приехавшие неизвестно откуда и зачем… Не ходи туда больше!

– Интрижки? – вспылил Фин. – О каких интрижках ты говоришь? Если я поехал на ферму починить чертово электричество, то это совсем не означает, что я…

– Не выражайся так грубо! И перестань возмущаться. Я желаю тебе только добра. А кроме того, у тебя есть дочь, которой нужна мать, и я уверена, что ты, если захочешь, найдешь приличную скромную женщину, и она с радостью согласится стать матерью Дилли! Тебе почти сорок лет, Фин…

– Не сорок, а тридцать шесть! Я не собираюсь жениться, по крайней мере в ближайшем будущем! И не намекай мне на Рейчел Гарви, особенно в присутствии Дилли!

– Я никогда не говорила о Рейчел при внучке! – возразила Лиз.

– Но у нее хороший слух, не забывай об этом, она не маленькая дурочка и все понимает, – поглядывая на дверь, тихо произнес Фин.

– Ты должен жениться до выборов, – объявила Лиз. – Свадьбы очень популярны среди горожан, и если ты женишься накануне выборов, это добавит тебе значительное количество голосов.

– По-моему, у тебя с утра что-то не в порядке с головой, – мрачно предположил мэр Такер.

– Как ты разговариваешь с матерью? – На щеках Лиз выступили красные пятна.

– А как ты разговариваешь с сыном? Хочешь женить меня на женщине, которую я не люблю, лишь для того, чтобы выиграть следующие выборы?

– Если ты сам найдешь приличную, достойную женщину, то я буду только рада, – процедила Лиз. – Но пока ты никого не нашел, а Рейчел – самый подходящий вариант: чудесная девушка, неглупая, воспитанная, ты ей нравишься, и она прекрасно относится к Дилли…

– Дилли так не считает! – возразил Фин. – А мисс Гарви, если хочешь знать, и не помышляет о том, чтобы выйти за меня замуж.

– Но ее мать много раз говорила мне, что Рейчел была бы рада выйти за тебя замуж. Она сказала, что дочь просто очень стеснительная девушка и не хочет демонстрировать свои чувства.

– Рейчел стеснительная? – громко рассмеялся Фин. – Да она наглая акула, каких мало! И она не собирается выходить за меня замуж. Насколько мне известно, ее основная задача – смыться из дома, подальше от Стивена и Вирджинии.

– Кто тебе сказал эту глупость? – возмутилась Лиз. – Да если хочешь знать, Рейчел духовно очень близка со своими родителями!

– Так близка, что начинает тяготиться ими.

– Фин, когда ты наконец остепенишься?

– Все, пока, мне некогда, – пробормотал сын и, выбежав из дому, зашагал вниз по холму к своему магазину.

– Я желаю тебе только добра! – крикнула мать, выбегая на крыльцо.

– О Господи, как же сыновья ненавидят эти слова! – вздохнул Фин Такер и не обернулся.

Он шел и думал о том, что, несмотря ни на что, любит мать, однако ежедневное общение с ней дается с годами все труднее. Вечно она пилит его, учит жизни, мучает советами относительно его настоящей и будущей политической деятельности. А кроме того, Лиз очень богата и привыкла, чтобы все беспрекословно подчинялись ей. Девичья фамилия матери – Ярнелл, и это ее семья, а не отца Фина, всегда проживала в роскошном особняке на холме. Видимо, поэтому Лиз может позволить себе учить других…

Но надо быть снисходительнее к ней, потому что ее любимый муж, отец Фина, умер несколько лет назад, Лиз осталась одна, и ей очень тоскливо. А какой замечательной парой они были! Всегда смотрели друг на друга влюбленными глазами, сидели обнявшись, порой даже забывая о сыне. А теперь мать осталась одна…

Фин посмотрел, ушла ли Лиз домой: на крыльце никого не было. Он облегченно вздохнул, его радостный взгляд заскользил по верхушкам могучих деревьев на холме и вдруг наткнулся на водонапорную башню. Фин вздрогнул и так резко остановился, что чуть не упал. Стремящаяся ввысь, в нежно-голубое небо, водонапорная башня была выкрашена в игривый ярко-алый цвет.

Фин на мгновение зажмурился, надеясь на то, что нелепое алое сооружение – плод воспаленного воображения, и если открыть глаза, то оно исчезнет, но…

– О Господи, – пробормотал он и заспешил вниз. – Нет, с этим безобразием надо что-то делать…

Глава 4

– Может быть, переименовать водонапорную башню в вавилонскую блудницу? – предложил мэр своему другу Уэсу, когда после закрытия магазина они удобно расположились в креслах на крыльце.

– А ты посоветуйся со Стивеном! Кстати, он уже наведывался ко мне в управление и жаловался, что Хилди Мэллоу и люди из фирмы «Корис» подготовили против него заговор. Возмущался, что якобы унизили его достоинство…

– Представляю, как Хилди в сопровождении парочки учеников младших классов поджидает в темной аллее Стивена, нападает на беднягу, и он умирает от разрыва сердца, – рассмеялся мэр.

– Фин, прошу тебя, никаких смертей! – взмолился Уэс. – Только этого нам в городе не хватало!

– Ладно, пусть Стивен живет, – великодушно согласился Фин. – Вот только как бы нам избавиться от его назойливого участия в городском совете? И от его тупоголовой Вирджинии. Представляешь, теперь он выдвинул новое требование: заблокировать решение об установке уличных фонарей! Видите ли, это дорого!

– Ты сможешь избавиться от участия Стивена в работе городского совета лишь в том случае, если он обставит тебя на будущих выборах и станет мэром, – мрачно заметил Уэс. – Я представляю, как он будет разгуливать по городу и вещать: «Надо перекрасить башню в белый цвет и купить уличные фонари подешевле».

– Уэс, прошу тебя, не напоминай мне об избирательной кампании, об этом мне сто раз в день твердит мать! Лучше расскажи, что новенького?

– Я видел несколько кадров будущего фильма, который снимает Эми. Знаешь, неплохо, мне понравилось. Есть кое-что любопытное…

– Нет, Уэс, никаких сенсаций! – воскликнул Фин. – Пусть наша жизнь течет тихо, размеренно и скучно.

– Фин, ты не понял, я говорю о другом: о том дорожном инциденте. Оказывается, Эми снимала его на видео, и там отлично видно, что семейка Гарви тоже проехала на запрещающий знак! Если бы Стивен вовремя остановился, столкновения бы не произошло.

– Значит, Софи была права. Оба водителя виновны в нарушении, и ты должен с них строго спросить, Уэс.

– Как ты кровожаден, приятель, – улыбнулся начальник полиции. – Но ты еще не знаешь главного: камера отчетливо зафиксировала, что за рулем «кадиллака» сидела Вирджиния, а не ее муж!

– Для чего же они врали?

– Вот в этом-то я и хочу разобраться. По-моему, это весьма любопытно, ты не находишь?

– Уэс, я хочу, чтобы жизнь в нашем городе текла тихо и размеренно. – Фин покосился на алую водонапорную башню, тяжело вздохнул и произнес: – Никак не пойму, почему это чудовище выкрасили в ярко-алый цвет? – Он откинулся в кресле, положил ноги на перила, еще раз оценивающим взглядом окинул водонапорную башню и вдруг заявил: – А в общем, она ничего, как ты думаешь, Уэс? Конечно, ярковата, но зато немного оживляет наш унылый пейзаж. И раздражает Стивена! – злорадно добавил он.

– По-моему, Эми и Софи тоже внесли заметное оживление в нашу серую жизнь. Ты не находишь?

– Моя мать высказалась примерно в том же духе, только в иных выражениях, – произнес Фин, уклонившись от прямого ответа. – Ты уже разговаривал с Эми? Выяснил что-нибудь?

– Кое-что. Они намереваются снять фильм в жанре любовной истории, и Фрэнк, разумеется, уверен, что главную роль дадут ему. Но судя по тому, что довелось увидеть мне, главную роль в любовной истории предстоит сыграть его сыну Робу.

– Да, боюсь, Фрэнка ждет сильный удар, – усмехнулся Фин.

– Еще какой! Налицо конфликт отцов и детей в современной интерпретации: твой сын вступает в любовную связь с женщиной, о которой ты мечтал всю жизнь, и играет в кино главную роль, предназначавшуюся тебе! Настоящая драма. Бедный отвергнутый Фрэнк!

– Значит, они все-таки собираются снимать порнофильм!

– Я не знаю, но если даже и порно, то, надеюсь, они мне покажут его, – ответил Уэс. – И тебе тоже.

– Когда Стивен сгонит меня с кресла мэра, просмотр порнофильма станет для меня единственным утешением. И я во всеуслышание заявлю, что наслаждался им вместе с начальником полиции.

– Фин, не переживай ты из-за этих съемок! – махнул рукой Уэс. – Во-первых, вы еще не приняли запрещающее постановление, а во-вторых, ты сам говорил, что Софи не похожа на человека, снимающего порнографию.

– А теперь я убежден в обратном! Знаешь, как она настороженно все время смотрит на меня? И думаешь почему? Софи Демпси способна на все, кроме починки перегоревших пробок!

– А Эми мне сказала, что сестра всегда выглядит встревоженной потому, что у нее такой беспокойный характер, – сообщил Уэс. – Насколько я понял, у обеих было не очень счастливое детство. Ты бы пригляделся к ней получше, Фин! По-моему, Софи очень даже ничего.

– Спасибо за совет, я уже пригляделся. Она смотрит на меня с нескрываемым подозрением!

– Может быть, ей просто не нравятся мужчины твоего типа? – высказал предположение Уэс.

– Спасибо за откровенность.

– Ладно, не обижайся, приятель. Пойдем лучше сыграем партию в бильярд. Я выиграю, и тебе сразу полегчает.

– Даже и не рассчитывай на выигрыш! – Фин встал и спросил: – Так ты будешь разбираться с дорожным инцидентом и со Стивеном?

– Разумеется, страховая компания тоже хочет все выяснить. – И вдруг предложил: – Давай вечером сходим в бар?

– В пятницу в бар? Да там будет не протолкнуться! Я люблю, когда в баре тихо и спокойно.

– Фин, ну, пожалуйста! Ты заедешь за мной около девяти часов вечера, а я пока смотаюсь на ферму Уиппл и приглашу Эми.

– Правильно! – прищурившись, воскликнул мэр. – Ты будешь развлекаться в баре с Эми, а я стану сидеть там как дурак и пялиться на вас!

– Я хочу познакомиться с Эми поближе, – признался Уэс.

– Да она в воскресенье, кажется, уезжает!

– Да, в Цинциннати, но потом, возможно, вернется. Я думаю, если Эми согласится пойти в бар, то возьмет с собой и сестру. Фин, не упускай свой шанс! Итак, я жду тебя в девять часов!

– Ладно, так и быть, заеду за тобой вечером, – небрежно произнес Фин и добавил: – На свете много баров и таких женщин, как Софи!

Когда Рейчел Гарви вернулась домой, Вирджиния сидела на кухне за красным пластиковым столом и чистила фасоль. Увидев любимую дочь, она радостно сказала:

– А я тебя жду, деточка. У меня сегодня был разговор с Джорджией Латс!

«Так, начинается!..» – еле сдерживая раздражение, подумала Рейчел.

– Так вот, Джорджия сообщила, что ты ходила на ферму Уиппл. Знаешь, мне кажется, это неподходящее место для тебя! – Она выразительно посмотрела на дочь, которая попыталась запротестовать, но Вирджиния, к ее удивлению, вдруг заметила: – Однако твой папа полагает, что ты поступаешь правильно, помогая приезжим по дому.

«Нет, этого не может быть, здесь кроется какой-то подвох!» – с подозрением подумала Рейчел, не веря своим ушам.

– И потом я узнала, что эта милая женщина Софи скоро уедет, так что твои посещения фермы сами собой прекратятся, – с улыбкой добавила Вирджиния.

Рейчел недоверчиво покосилась на мать и решила рискнуть.

– Я хочу попросить Софи, чтобы она поговорила с Эми и та взяла бы меня к себе в видеобизнес. – Вирджиния принялась с удвоенной силой за фасоль, с ожесточением швыряя ее в миску, а Рейчел продолжала: – Представляешь, как это было бы здорово? Я получила бы приличную работу недалеко от дома!

Она, разумеется, не собиралась, получив работу, возвращаться в Темптэйшен, но предусмотрительно решила не посвящать мать в детали своего плана.

– Я так не думаю, дорогая, – пристально глядя на дочь, промолвила Вирджиния. – И твой отец тоже будет против.

Рейчел хотела закричать, что ей уже двадцать лет и что она может делать что хочет. Но вслух она этого не произнесла, поскольку знала, что подобные заявления для матери – пустой звук.

– А кроме того, твоя помощь нам нужна в магазине, – все с той же милой улыбкой продолжала Вирджиния. – И вообще, я не могу тебя никуда отпустить, что же я буду делать без своей любимой девочки? Ты, надеюсь, не хочешь, чтобы твоя мамочка умерла от тоски?

– О Господи, как ты не понимаешь, я не могу больше жить в этом дурацком скучном городишке! – выпалила Рейчел. – Неужели ты хочешь, чтобы я всю жизнь прозябала здесь?

– Ну, детка, успокойся, прошу тебя. Ты еще очень молода, а мы с папой знаем, как сделать тебя счастливой. Вспомни, мы ведь всегда давали тебе верные советы! Помнишь, как в детстве, на ярмарке, ты захотела съесть две порции сладкой сахарной ваты, а мы отговорили тебя, сказав, что после двух порций тебе станет плохо?

– Но моя жизнь – не две порции сладкой сахарной ваты!

– Рейчел, в нашем городе тоже очень неплохо жить! – Вирджиния бросила в миску последнюю порцию фасоли и встала. – И приличную работу можно найти.

– А я все-таки надеюсь, что Софи останется здесь, хотя бы на некоторое время…

– Почему ты так решила? – подозрительно глядя на дочь, спросила Вирджиния.

– Потому что я видела, как на нее смотрел Фин Такер! – торжествующе сообщила Рейчел. – Она явно ему понравилась, и если он захочет, чтобы Софи осталась, так тому и быть!

– Софи и Фин? – презрительно поморщилась Вирджиния, прижимая к груди миску с фасолью. – Какая нелепость! Ты и Фин созданы друг для друга! При чем здесь эта Софи?

«Сейчас или никогда!» – приказала себе Рейчел, глубоко вздохнула и быстро заговорила:

– Мама, мы с Фином Такером не любим друг друга и никогда не полюбим. Мэру определенно приглянулась Софи, я видела, как он буквально пожирал ее взглядом. На меня он никогда так не смотрел!

– Подумаешь, Фин на кого-то посмотрел! – презрительно фыркнула Вирджиния. – Он однажды вляпался в историю со своей Дианой и получил урок на всю жизнь. Теперь Фин будет осмотрительно вести себя с женщинами, да и Лиз Такер не позволит ему наделать глупостей. Я сегодня же позвоню ей и обо всем расскажу. Уверяю тебя, его мать быстро прекратит эти переглядки, можешь не сомневаться! И не какая-то киношница создана для Фина Такера, а ты, Рейчел! Вы с Фином станете прекрасной любящей парой, и весь город будет вам завидовать! – Вирджиния сделала паузу, дабы убедиться, что ее страстная речь произвела на дочь должное впечатление, и уже будничным тоном добавила: – Надо почистить картофель и прополоть сорняки в саду.

– Хорошо, мама, – поджав губы, ответила Рейчел, а про себя воскликнула: «Немедленно прочь из этого городишки!»

В девять часов вечера в баре было не протолкнуться. Казалось, все жители Темптэйшена не нашли для себя ничего лучшего, как убить пятничный вечер в духоте, шуме и под грохот музыки, которой заправлял диск-жокей Билли Рэй Сайрус.

– Я предвидел это, – мрачно изрек Фин Такер, когда они с Уэсом взяли по кружке пива и сели за столик за перегородкой, подальше от эстрады. Некоторое время приятели сидели молча и пили пиво, а потом мэр, нетерпеливо поглядывая на часы, проворчал: – Ну что? Где эти киношные девицы, которых ты обещал пригласить? Почти половина десятого! Только зря убили время, лучше бы играли на бильярде.

Уэс виновато улыбнулся, развел руками, но в этот момент Фин заметил пробирающуюся к их столику Эми в голубом платье, а позади нее сестру и от удивления раскрыл рот. На Софи было надето ярко-розовое короткое, с глубоким вырезом платье, плотно облегавшее ее стройную фигуру, пышные вьющиеся волосы были распущены по плечам, на щеках играл румянец.

Черт возьми! Как же он раньше не заметил, что Софи очень хороша собой и у нее прекрасная стройная фигура? Странно, он все время видел лишь ее пухлые губы.

– Вот мы и пришли! – громко объявила Софи, подходя к Фину, и, заметив, как он откровенно разглядывает ее, спросила: – Нравится?

– Какое на вас экстравагантное платье! – сказал Фин, жестом приглашая Софи сесть рядом с собой.

Уэс подвинулся, и Эми села около него.

– Меня никто никогда не называл экстравагантной, и я не стремлюсь ею быть, – заметила Софи. – Но если это комплимент, то благодарю. Кстати, платье не мое. Клиа одолжила. По-моему, оно сохранилось со времен выпускного вечера в школе.

– Если вы не стремитесь выглядеть экстравагантной, тогда вам не следует носить короткие платья розового цвета.

– Разве это платье розовое? – удивилась Софи. – По-моему, цвет ближе к малиновому.

– Нет, именно розовое! – со знанием дела заверил ее мэр, пристально разглядывая глубокий вырез на груди.

– Похоже, падение с велосипеда и девять шрамов вас ничему не научили, – усмехнувшись, промолвила Софи и сделала несколько глотков.

– Что вы пьете? – подозрительно спросил Фин, наклонившись к стакану Софи и предчувствуя самое худшее.

– Ром с диетической кока-колой.

– Боже, какой ужас! Как вы можете мешать благородный напиток с этой гадостью?

– А мне нравится! – невозмутимо заявила Софи. – У меня с детства дурной вкус.

Фин покосился на друга, который с зачарованным видом слушал непрекращающуюся болтовню Эми о видеокамерах, правильной установке света и прочих жизненно важных для начальника полиции вещах. Уэс, поймав его взгляд, незаметно показал глазами на дверь: мол, ты свое дело сделал, помог мне, а теперь, если надоело здесь сидеть, отваливай.

А Софи пока с нескрываемым любопытством оглядывала публику, собравшуюся в баре, и качала головой.

– А я вам кое-что принес! – обращаясь к Эми, с загадочным видом произнес Уэс, достал из кармана пластмассовый футляр, раскрыл его и вручил ей.

– Это же мои солнцезащитные очки! – очаровательно улыбаясь, воскликнула Эми таким голосом, каким обычно восклицают героини фильмов, когда им преподносят бриллиантовые украшения. – Как мило!

– Я обнаружил их на приборном щитке вашей машины, – объяснил Уэс, очень довольный реакцией девушки. – Они были сломаны и смяты, поэтому пришлось…

– Вы очень любезны! – перебила его Эми.

– Я сомневался, надо ли вставлять розового цвета стекла, но в магазине меня убедили, что розовый цвет – это самое лучшее, что может быть.

Фин, улучив момент, когда сестры принялись с жаром обсуждать несомненные достоинства новых очков, сделал незаметный жест приятелю, чтобы тот наклонился, и тихо сказал ему на ухо:

– А ты не теряешь времени даром. Когда успел починить очки?

– Я отправил Дана в Цинциннати, и там ему все сделали за пять минут.

– Ну ты даешь! – покачал головой Фин. – Посылать за очками своего заместителя в Цинциннати?

– Но я же не могу оставить службу ни на минуту, – улыбнулся Уэс. – Горю на работе день и ночь.

– Это заметно.

Фин вздохнул и решил, что ему пора уходить из бара. Просьбу Уэса он выполнил, его миссия окончена. Но неожиданно мэр передумал. А почему ему надо уходить? Почему бы немного не поболтать с Софи? И он спросил:

– Вы уже придумали название для вашего будущего фильма?

– Да, «Возвращение в Темптэйшен».

– Простенько и незатейливо. Может, надо потребовать, чтобы вы обратились ко мне как к мэру за разрешением упоминать в названии фильма наш город?

– Потребуйте! – Софи тряхнула головой, и Фин невольно залюбовался ее пышными волосами. – Скажите, а кто эти люди?

– Горожане, а что?

– Просто их очень много. Складывается впечатление, что весь город собрался здесь в пятницу вечером.

– Нет, не весь. Две тысячи жителей в баре не поместятся.

– И вы как мэр знакомы со всеми?

– С большинством, по которому я могу составить верное впечатление об остальных горожанах, которых не знаю.

– И какие же они, жители Темптэйшена?

– Упрямые и строптивые, как мулы.

– Лестная характеристика, – улыбнулась Софи. – Скажите, а кто тот молодой мужчина в ветровке, который разговаривает с Джорджией?

Фин слегка наклонился к Софи, чтобы увидеть, о ком она говорит, и с наслаждением вдохнул аромат лаванды, которой пахли ее волосы.

– Это Пит Элкот. В местном любительском театре он двигает декорации по сцене.

– Да, у него внушительный вид, – одобрительно заметила Софи. – Он очень хорошо сложен!

– А в бильярд Пит играет неважно. Не видит ситуацию, плохо просчитывает ходы. – Фин взглянул на Софи, которая недоуменно смотрела на него, и произнес: – Вам этого не понять, вы же не играете в бильярд. – И с увлечением продолжил: – Вот, например, как играет любитель? Видит только лежащий перед ним шар и думает, как бы забить его в лузу. А профессионал? Он заранее составляет план действий, просчитывает ходы и уж только потом выбирает, с какого шара начать. Вам не интересно?

– Нет, почему же, очень познавательно. Значит, Пит не профессионал?

– Куда ему!

– А как вы оцениваете способности Фрэнка? – спросила Софи об актере-любителе, который сидел спиной к своей жене, лицом к Клиа и о чем-то увлеченно с ней беседовал.

– Ну… Фрэнка, конечно, не сравнить с Питом. У него и удар точнее, и комбинации он может выбрать правильные. Но недостаток этого великого актера в том, что он воспринимает бильярд как способ показать себя и покрасоваться перед публикой. А излишнее самолюбование вредит серьезному делу.