Текст книги "Приглашение к искушению"

– Вы никогда не изменяете своим принципам: всегда голосуете так же, как ваш муж, – язвительно бросила Хилди миссис Гарви.

– Моя жена голосует так, как ей подсказывают сердце и совесть! – торжественно объявил Стивен.

– Поскольку голоса разделились поровну, давайте спросим у мистера Такера, что он думает по этому поводу, – предложила Рейчел.

– Персиковый цвет не подойдет, так что не обижайтесь, Хилди, – произнес мэр города. – Это все-таки башня, а не…

Хилди Мэллоу закрыла тетрадь, в которой она на протяжении всего заседания делала какие-то пометки, поджала губы и сухо промолвила:

– Как хотите. Мне все равно, какую покупать краску.

– А вы возложите эту миссию на Стивена, – усмехнувшись, предложил Фин. – Все равно покупать краску придется в его магазине «Корис», вот пусть он этим и займется.

– Любопытно получается, – обведя загадочным взглядом членов городского совета, произнесла Хилди. – Мистер Гарви, так ратующий за очередное обновление нашей водонапорной башни, купит краску в магазине, принадлежащем его семье. Я на его месте воздержалась бы голосовать хотя бы из скромности. Вы со мной не согласны?

– Убедительный аргумент! – воскликнул Фрэнк.

Мэр знал его много лет и помнил, что все приведенные кем-либо и по любому поводу аргументы тот всегда расценивал как убедительные.

– Но если ты, Стивен, был категорически против перекраски башни, зачем же ты в прошлый раз продал Хилди Мэллоу ту самую так называемую белую краску? – поинтересовался Фрэнк.

– Это я продала, – пояснила Рейчел, видя, как лицо ее отца побагровело. – Так что это моя вина.

Несколько членов городского совета принялись наперебой убеждать юную Рейчел, что ее вины в этом нет, а Эд Ярнелл лишь молчаливо улыбался и оценивающе поглядывал на нее.

Конечно, большие наивные голубые глаза, пышные светлые волосы и стройная фигурка – лучший аргумент в споре. Но вслух об этом Фин не сказал. А обращаясь к присутствующим, произнес:

– Ну, если вопросов больше нет, то…

– Есть вопросы! – перебил его Стивен. – Мы должны обсудить ситуацию со съемками фильма.

– Стивен, я с самого начала хотела это обсудить, а ты перебил меня, – обиженно сказала Вирджиния.

– Но ты преподнесла известие как сплетню, а дело слишком серьезное, – невозмутимо выговорил ей муж. – Съемки видеофильма – это удар по нашему городу, это, если хотите, вызов нашей нравственности! – И Стивен пристально посмотрел на мэра. – Если кто-то из присутствующих здесь забыл, то я напомню: мы всегда стояли и стоим на страже семейных ценностей. Это во-первых. А во-вторых, все вы помните Клиа Уиппл… – Оратор сделал многозначительную паузу.

Фин Такер, разумеется, прекрасно помнил Клиа, хотя видел ее «живьем» в последний раз, когда ему было двенадцать лет, он ехал на велосипеде, а навстречу ему шла очаровательная Клиа. Актриса произвела на юного Фина такое сильное впечатление, что он резко затормозил, загляделся на ее нарядную летнюю блузку, несколько верхних пуговиц которой были расстегнуты, и грохнулся. Результатом падения с велосипеда стало девять ссадин и несколько синяков. Да, что и говорить, Клиа всегда производила на мужчин неизгладимое впечатление!

– Лично я в съемках фильма не вижу никакой опасности, – заявил Фрэнк и встал. – Мне пора уходить, иначе я опоздаю.

– Фрэнк, сядь на место! – приказал Стивен. – Нельзя же думать только о театральных постановках! – И, взглянув на мэра, добавил: – И об игре на бильярде.

– О водонапорной башне думать, конечно, приятнее, если имеешь с ее перекраски двойную выгоду, – заметил Фрэнк.

– Ты прав, – вздохнула Хилди.

– Давайте говорить по существу вопроса! – прервал реплики в свой адрес Стивен. – Речь идет о кино…

– И о налогоплательщиках, чьи деньги мы тратим, в очередной раз покупая краску в твоем, кстати, магазине! – не унимался Фрэнк.

– О Господи, какая мелочность! – закатив глаза, простонал Стивен. – Да дам я вам эту злосчастную краску! Дам бесплатно! – И покосился на представителей общественности, молча сидящих в первом ряду.

– Стивен, ты – воплощение великодушия! – одобрил Фин. – А теперь, если вопросов больше нет, то мы…

– Как это – нет? – возразил Стивен. – А кино? Мы должны немедленно обсудить сложившуюся ситуацию. Мы не можем допустить, чтобы Клиа Уиппл снимала порнографический фильм в нашем городе!

– Да, я помню ее в главной роли в фильме «Всегда завтра», – подала голос Вирджиния. – Там она предстала перед зрителями в обнаженном виде, хотя справедливости ради надо заметить, что это было оправдано сюжетом. И к тому же в конце фильма ее героиня расплачивается за свое бесстыдство: она умирает! Она наказана!

«Как, наверное, тоскливо состоять в законном браке с женщиной, искренне полагающей, что нагота должна быть наказана смертью!» – отметил про себя Фин, но сочувствия к Стивену почему-то не испытал.

– Сейчас речь не об этом, – сказал Стивен. – Клиа снялась и еще в одном порнографическом фильме!

– О Господи! – взмолился Фрэнк. – Сколько можно… – И плюхнулся на стул.

Дамы по-разному отреагировали на последнюю фразу Стивена. На лице его жены отразилось удивление, его дочь, казалось, была заинтригована, а Лиз и Хилди принялись с интересом рассматривать потолок. Фин Такер догадывался, о каком именно фильме ведет речь мистер Гарви, но виду не подал. Мэр смотрел его однажды у доктора Ярнелла, имеющего обширную коллекцию подобной продукции, но фильм не произвел сильного впечатления. А вот где его мог видеть Стивен…

– Знаешь, Стивен, я сомневаюсь в том, что Клиа намерена снимать порнофильм, да еще в нашем городе, – сказал Фин.

– Клиа Уиппл будет делать порнуху? Классно! – не сдержавшись, воскликнула Рейчел Гарви.

– Вот видите? О чем я вас и предупреждал! – возмущенно произнес ее отец. – Мы должны защищать семейные ценности и бороться за них! А если допустим, чтобы Клиа в Темптэйшене снимала порнографию, то наши дети будут думать, будто это нормально, потому что мы поощряем разврат! И еще. Те две девицы с видеокамерой произвели на меня удручающее впечатление: распущенные, аморальные!

«Это уже кое-что! – усмехнулся про себя Фин. – Отличная новость!» Видимо, эта мысль так явно отразилась на его лице, что Лиз Такер, в этот момент взглянувшая на сына, укоризненно покачала головой.

– Мы должны принять постановление, запрещающее снимать без разрешения городского совета какое бы то ни было кино! – настаивал Стивен. – А уж порнографию…

– Можно подумать, в наш город рвутся толпы киношников, желающих снимать здесь фильмы, – заметил мэр.

– Пока нет, но в будущем… – вмешался Фрэнк. – И если без откровенных сцен – то я не вижу в этом ничего плохого. Ты, Стивен, слишком уж категоричен. Пусть снимают, если сценарий приличный!

Стивен Гарви с пафосом обратился к мэру:

– Ответственный руководитель, человек, болеющий душой за свой город, не может оставаться безучастным. Наш – и твой, между прочим, Фин, – гражданский долг…

«Проблема не в том, что мистер Гарви – тупоголовый осел, а его жена – отъявленная сплетница, – в который раз подумал Фин Такер. – Дело в ином: Стивен не только тупоголовый осел, но и воинствующий моралист. Если никак не отреагировать на известие о съемке фильма, то можно представить, как Вирджиния с высунутым языком станет носиться по городу и, хихикая, сообщать: «Наш мэр Фин Такер… конечно, хороший человек, и я уважаю его, но он поощряет порнографию! Вы представляете?» А в ноябре – новые выборы, и подобная позиция действующего мэра, преподнесенная миссис Гарви, может значительно снизить шансы на будущую победу. Но вместе с тем…»

– Знаешь, Стивен, я всегда был противником любой цензуры! – решительно заявил Фин Такер. – Вот я, например, владелец книжного магазина и не могу допустить, чтобы из него изымали какие-нибудь книги, называя их запрещенными. Книги не должны запрещаться!

– А порнография? – подала голос Вирджиния. – Все знают, что порнография – это плохо, даже отвратительно. Прежде всего мы должны думать о подрастающем поколении! – И она ласково улыбнулась, глядя на свою дочь Рейчел.

Потом Вирджиния одарила и Фина самой что ни на есть очаровательной улыбкой, смысл которой он знал давно: миссис Гарви мечтала поженить его и Рейчел и стать тещей мэра.

«Какой бы прелестной парой вы были! – недвусмысленно говорил ее ласковый взгляд. – И какие очаровательные внуки были бы у меня. И жили бы вы с Рейчел в соседнем доме…»

Фин тоже наградил Вирджинию самой лучезарной улыбкой, означавшей «не дождешься», а Рейчел притворилась, что ни о чем не догадывается, а уж такие слова, как «секс» и «порнография», слышит впервые.

– Прежде чем запрещать порнографию, надо четко знать, что это такое, – строго сказал Фин. – То есть если ты, Стивен, так настаиваешь, то мы должны дать определение этому…

– Все знают, что такое порнография! – возразил Стивен.

– Это не ответ. Мы не можем определять понятие с помощью таких общих фраз, как «все знают».

– Мне кажется, Стивен прав! – вмешалась в разговор Лиз Такер.

«Ох, мамуля, лучше бы ты помалкивала!» – подумал Фин.

– У нас есть обязательства перед жителями города, и мы должны их выполнять, – продолжала Лиз, ласково поглядывая на молчаливых представителей общественности в надежде на то, что они с пониманием воспримут эти слова и на выборах мэра в ноябре отдадут свои голоса за ее сына. – Наша святая обязанность – принять постановление, запрещающее порнографию, и письменно зафиксировать, почему именно мы так поступаем.

– Это будет неконституционно! – возразил Фин. – Тем самым мы нарушим права людей, желающих смотреть подобную продукцию или читать книги фривольного содержания. Я, например, не позволю, чтобы из моего книжного магазина изымали книги, например, «Леди Чаттерлей»!

– Предлагаю проголосовать за то, чтобы принять постановление, запрещающее снимать в нашем городе порнофильмы, – предложила Вирджиния, выделив голосом слово «порнофильмы».

– Я поддерживаю! – сказал Стивен.

Фин Такер окинул тоскливым взглядом членов городского совета и подумал: «Господи, ну почему я должен заниматься всей этой ерундой?»

Конечно, обсуждать запрещающее постановление было глупо, неконституционно и означало пустую трату времени, но если отказываться и вставать в позу, то это еще хуже, а главное, себе дороже. Хуже – потому что на пустую болтовню и пререкания уйдет еще много времени, а себе дороже – потому что во второй половине дня Фин Такер всегда встречается с начальником местной полиции и они играют в бильярд. Следовательно, если заседание затянется, игра в бильярд окажется под угрозой срыва, а этого Фин Такер не мог допустить ни при каких условиях.

– Итак, голосуем! – объявил мэр. – Рейчел, считай голоса и веди протокол.

Постановление, запрещающее снимать в городе Темптэйшен порнографическое кино, не было принято единогласно: четыре – «за», два – «против». Против голосовал Фрэнк: хоть он и очень торопился, однако объяснил свое решение тем, что как актер-любитель и человек, всей душой преданный искусству, не может равнодушно взирать на то, как варварски душат на корню развитие киноиндустрии в родном городе. Второй голос «против» отдал доктор Ярнелл, который предпочел никак не комментировать свое решение и ограничился лишь неопределенной улыбкой. Преподавательница английского языка в средней школе Хилди Мэллоу отдала свой голос «за», хотя была против какой бы то ни было цензуры. И при этом одарила Фина многозначительным взглядом, означавшим, что за ним должок.

– Ну вот и хорошо, – одобрительно произнес Стивен. – Значит, я сам берусь сочинить это постановление и обещаю, что сделаю его сегодня же вечером. А завтра или послезавтра на внеочередном заседании подробно обсудим его.

– Ни в коем случае! – испуганно воскликнул Фрэнк.

– Нет, Стивен, правда, нет необходимости так торопиться с обсуждением, – заметил Фин. – Мы соберемся на обсуждение в следующую среду, в наш законный день заседаний. А теперь, уважаемые члены совета, если у вас больше нет вопросов, то я объявляю заседание закрытым.

– Кстати, Стивен, пока вы с Вирджинией отсутствовали, мы голосовали за установку новых уличных фонарей, – ехидно пробормотал Фрэнк, пробираясь к выходу. – Можешь на досуге подумать и о них.

– Что? – насупился Стивен. – Подождите…

– Фрэнк, беги быстрее, а то опоздаешь! – посоветовал Фин.

– Про фонари? – не унимался Стивен.

– Всего хорошего! Заседание закрыто, всем спасибо! – прощался мэр, делая вид, что не замечает возмущения мистера Гарви.

Фин направился к двери, но, увидев, что там его ожидает Лиз, остановился. Он знал, о чем станет говорить мать: о том же, о чем и всегда после очередного заседания совета. О Рейчел, о том, что сын упускает великолепный шанс взять в жены такую милую девушку… Фин много раз убедительно просил матушку прекратить эти пустые разговоры, но Лиз по праву считала себя первой леди города и не привыкла к тому, чтобы к ее мнению кто-то не прислушивался…

– Фин, мне надо с тобой поговорить, – решительно сказала она и на сей раз.

– Не могу, тороплюсь, поговорим за обедом, – пробормотал он, выбегая из зала заседаний.

Однако в просторном холле, стены которого были облицованы мрамором, к разочарованию Фина, его поджидал еще один член городского совета.

– Такер, наши заседания раз от раза становятся все интереснее, – неодобрительно поглядывая на мэра, сухо произнес Эд. – Ты с отсутствующим видом сидишь, уставившись в пространство, в то время как Стивен зарабатывает себе очки и настаивает на введении в нашем городе цензуры. Фин, это не дело…

– Эд, спасибо вам за совет, но я тороплюсь…

– Ты должен брать пример со своего покойного отца, – продолжал Эд. – Тот всегда давал по рукам семейству Гарви… и правильно делал. Смотри, Фин, если ты и дальше будешь попустительствовать всем глупостям Стивена, то рискуешь проиграть в ноябре очередные выборы. А вот он свой шанс не упустит. Можешь быть уверен.

– Ладно, Эд, я приму к сведению ваши слова. Всего хорошего!

Фин Такер сбежал по лестнице и направился к входной двери в виде широкой арки, почему-то вспомнив, как приезжающие в город туристы всегда восторгаются архитектурой здания городского совета.

«Да, мы тоже гордимся ею и нашим городом», – с неизменной вежливой улыбкой отвечал им мэр Такер. И говорил он это искренне, потому что родился и вырос в этом городе, которым руководили несколько поколений его предков. Лишь однажды случилось досадное недоразумение, когда отец Стивена Гарви выиграл выборы у отца Фина и на два года стал мэром города Темптэйшен. Но Такер относил этот успех лишь на счет постройки нового моста через реку незадолго до начала выборов.

В сущности, старина Эд прав, укоряя его за равнодушие и потворство Стивену. Очередное перекрашивание водонапорной башни, установка новых уличных фонарей – все это тщательно продуманные предвыборные ходы Стивена. А уж запрещение съемок видеофильма под видом борьбы с порнографией – и вовсе эффектный ход, рассчитанный на обывателя. И ведь как все обставлено: развязные девицы «не нашего круга», приехавшие с намерением снять порнофильм, таранят «кадиллак» добродетельного супруга и заботливого отца! Ну просто борьба добра и зла.

Скоро Фин оказался перед светло-зеленым викторианского стиля домом, в котором находился принадлежащий ему книжный магазин. Думать о предстоящих выборах не хотелось, но Фин все-таки заставил себя сделать это. В сущности, он мог бы смириться с поражением, но лишь в том случае, если бы выиграл любой другой, но только не Стивен. Нет, допустить, чтобы Гарви, этот воинствующий тупоголовый моралист, насаждал горожанам свои представления о так называемых семейных ценностях, мэр Такер не мог. Следовательно, надо серьезно отнестись к будущим выборам и не позволить Стивену делать популистские предвыборные ходы!

Фин молча сидел в кресле и размышлял над такими важными проблемами, как перекрашивание водонапорной башни, установка новых уличных фонарей и обсуждение будущего постановления о запрещении порнографии. Но, к радости мэра, через полчаса подъехала патрульная машина, из нее вышел начальник местной полиции, его друг Уэс Мейзер, и поднялся на крыльцо.

– Сегодня Стивен приходил ко мне в управление, – сообщил Уэс. – Хочешь знать, по какому поводу?

– Попробую догадаться с трех раз! – засмеялся Фин. – Он требовал моего ареста за поведение, несовместимое с высоким званием мэра города?

– Почти, – отозвался Уэс, но поскольку на нем были надеты темные солнцезащитные очки, догадаться, о чем думает шериф, было трудно.

– Уэс, так чего добивался добродетельный Гарви?

– Он хотел, чтобы я немедленно отправился на ферму Уиппл и выяснил все о молодых женщинах, чья машина, по утверждению Гарви, врезалась в его «кадиллак».

– А… на собрании Стивен тоже говорил об этих девицах, – протянул Фин. – Назвал их распущенными и утверждал, что они явились в Темптэйшен снимать порнографический видеофильм.

– Как интересно! – воскликнул Уэс, садясь в кресло. – Ферма Уиппл… Клиа Уиппл… Как же, припоминаю. Кажется, она играла в фильме «Очищение»? Значит, Клиа вернулась домой снимать видеофильм? Но почему именно сюда?

– Хороший вопрос! Думаю, ответ надо спросить у Стивена, он же у нас знает обо всем на свете.

– Знаешь, Фин, сначала я думал поручить разбирательство дорожного инцидента страховым агентам, но теперь решил сам наведаться на ферму Уиппл и посмотреть, что там и как.

– Убедиться, выглядит ли Клиа так же великолепно, как и раньше? – уточнил Фин.

– Знать обо всем, что происходит в городе, – мой служебный и гражданский долг! – с пафосом воскликнул начальник полиции.

– И заодно на распущенных девиц поглазеть?

– Ну и на них, разумеется, тоже. – Уэс взглянул на часы и предложил: – Однако уже пять часов вечера. Хочешь составить мне компанию? Тогда закрывай свой магазин и поехали!

– Тем более что мой гражданский долг тоже велит мне знать обо всем, что происходит в городе, – заметил Фин. – А сыграть партию в бильярд мы можем и позднее.

Софи распаковала свои вещи и теперь занималась наведением порядка на пыльной, давно не убиравшейся кухне, а Клиа ходила за ней по пятам и болтала без умолку.

– Фрэнк прибудет сюда с минуты на минуту! – тараторила взволнованная Клиа, и в ее голосе звучало неподдельное восхищение.

Софи яростно терла грязную раковину и думала о том, что такой восторг по поводу скорого прибытия какого-то Фрэнка для актрисы вообще-то не характерен. Она была знакома с Клиа Уиппл пять лет, и, сколько ее помнила, та всегда изображала скучающую красавицу, равнодушную даже к привлекательным мужчинам.

За полчаса вынужденного общения с ней Софи выяснила для себя множество крайне необходимых ей подробностей о жизни неотразимого Фрэнка: какой он великолепный футболист, как прекрасно играл главные роли в школьных театральных постановках, как много замечательного сделал для города, являясь застройщиком, какой он необыкновенно умный, талантливый…

– Миленькие обои, – сказала Софи, пытаясь увести разговор от уже ненавистного ей актера-любителя. – И такие необычные.

Клиа окинула взглядом стену и пояснила:

– Эти обои покупала еще моя мать. Она успела оклеить ими только одну стену, когда вмешался отец и запретил клеить остальные. Мой папаша всегда был грубым деспотом!

Но обсуждение несомненных достоинств обоев и Фрэнка, который вот-вот должен был появиться, актрисе наскучило, и она покинула кухню, а Софи, домыв раковину, направилась в отведенную ей комнату. Спальня производила не столь удручающее впечатление, как кухня. Положив вещи на постель, Софи вошла в ванную. Ну, конечно, сетка душа засорена, а занавеска покрыта толстым слоем грязи и плесени! Не найдя подходящих инструментов для чистки сетки, Софи, хлопнув дверью, снова вернулась на кухню. Сделала себе сандвич с ветчиной и сыром, включила плеер и стала слушать, как Дасти Спрингфилд поет «Лишь немного любви».

– Похоже, значительную часть времени мы проведем за починкой душа, раковины и прочего, – сообщила она вошедшей сестре. – Да я еще не проверяла, работает ли электричество.

– У нас же есть мини-холодильник, – успокоила ее неунывающая Эми. – И мы пробудем здесь всего пять дней, так что не огорчайся. Кстати, ты уже видела этого неотразимого Фрэнка? Прибыл полчаса назад.

– И как он тебе?

– Похож на основателя анонимного общества тупоголовых. Я успела столько о нем выслушать, что мне уже хочется его прибить. – Эми села на стул и с изумлением принялась рассматривать обои. – Представляешь, этот Фрэнк одет в зеленый костюм и постоянно заглядывает в декольте летнего платья Клиа!

– Приехали начальник полиции и мэр города! – взволнованно сообщила Клиа. – Фрэнк говорит, что сам уладит с ними все вопросы.

– О Господи, лучше не надо! – простонала Софи.

Она вышла на крыльцо, но, увидев мужчину в зеленом костюме, разговаривающего с полицейским, остановилась. Похоже, их беседа носила вполне миролюбивый характер, и не имело смысла вмешиваться в нее.

На переднем сиденье полицейской машины сидел молодой мужчина. Софи, неожиданно почувствовав волнение, окинула его пристальным взглядом и решила, что выглядит он чертовски привлекательно. Широкие плечи, строгое лицо, верхнюю часть которого закрывают солнцезащитные очки.

Молодой человек, заметив, что на него смотрят, вышел из машины и не спеша направился к стоящей на веранде Софи. Поднявшись на крыльцо, снял очки, и она невольно залюбовалась правильными чертами его лица и большими выразительными серыми глазами. Ее сердце застучало так сильно, что заглушило голос Дасти Спрингфилд, звучавший в наушниках. На незнакомце были надеты защитного цвета брюки, плотно облегавшие длинные ноги, а рукава сшитой явно на заказ дорогой рубашки были закатаны выше локтей, обнажая крепкие мышцы.

Да, мужчина выглядел неотразимо, и Софи с сожалением подумала о том, что такие вот красавцы никогда не обращали на нее внимания. «От таких только и жди беды!» – вспомнила Софи предупреждение своей матери.

– Меня зовут Софи Демпси, – внезапно охрипшим голосом сказала она и постаралась изобразить на лице одну из своих, как ей казалось, самых очаровательных, улыбок.

– Очень приятно, – улыбаясь, произнес мужчина, и она, посмотрев в его яркие серые глаза, вздрогнула. – Добро пожаловать в Темптэйшен, Софи Демпси!