Текст книги "Сестры ночи"

Роуз

Роуз опять снилось, как на нее напал темный бесформенный зверь и давит всем своим весом, пока Роуз не уменьшится до размеров куклы, а потом и вовсе не станет крошечной, как слеза. Она боролась изо всех сил, но ничего не могла сделать.

«Проснись, – сказала Роуз самой себе. – Просыпайся».

Она открыла глаза. Бабочка с оторванным крылом неслышно билась о стекло старой банки на тумбочке Сильви. С бешено стучащим сердцем Роуз наблюдала за ее усилиями в тусклых лучах рассвета и не могла вздохнуть.

Хотя Роуз была уверена, что не спит, тело не слушалось. В комнате стояла вонь, как от дикого зверя.

Рядом слышалось чье-то дыхание – резкое, гортанное, – но видно ничего не было.

Краем глаза Роуз заметила какое-то движение в темноте. Здесь точно что-то есть – что-то злобное, желающее причинить ей вред.

Роуз осмотрелась, однако ничего такого не заметила. Правда, стало как-то темнее, словно привычную комнату вывернули наизнанку.

Заливавший спальню лунный свет почему-то был зеленоватым. Как бы Роуз ни хотела закричать и позвать на помощь, она не вымолвила ни звука.

«Я что, умерла?»

Собравшись с силами, Роуз попробовала встать или хотя бы пошевелить мизинцем… Увы, двигаться могли только глаза.

Роуз хотела усилием мысли заставить сестру встать и помочь ей, но кровать Сильви была пуста. Одеяло сброшено, подушка примята.

Неужели явился оборотень и забрал Сильви?

Вот опять – свистящее дыхание, запах гнилого мяса и мокрой шерсти, который ощущался даже во рту. Какой-то низкий звук вроде рыка вибрацией прошел сквозь тело. Однако Роуз по-прежнему ничего не видела – чудище пряталось в темноте, может, под ее кроватью. Кто бы это ни был, у него наверняка полно острых зубов, и если Роуз заглянет ему в пасть, то увидит обрывки белой ночнушки сестры.

«Пожалуйста, – мысленно взмолилась Роуз. – Пожалуйста, уходи. Не трогай меня. Пожалуйста». Она вдруг вспомнила молитву, которую мама научила их произносить перед сном: «Ангелы, храните меня ночью и будите поутру».

И Роуз пошевелилась. В легкие вошел воздух. Противный животный запах рассеялся. Боясь заглянуть под кровать, Роуз выскочила из комнаты и помчалась по коридору к спальне родителей.

– Что такое? – спросила мама, щурясь от лунного света, проскользнувшего в комнату из коридора.

– Что-то приходило ко мне в комнату, – тяжело дыша, сказала Роуз. Окна были закрыты, шторы задернуты. В родительской спальне стоял затхлый запах, а еще здесь пахло папиными сигаретами и мамиными духами. Рабочая рубашка папы висела на стуле рукавами вниз, отчего в темноте стул казался живым – сейчас затопает по полу на своих четырех ножках.

– Опять летучая мышь? – Мама привстала, ее светлая ночная рубашка засветилась. Папа тоже заворчал. В начале весны к ним в комнату залетела летучая мышь, и папе пришлось выгонять ее метлой. Он посмотрел на часы – почти пять утра.

– Нет, не летучая мышь. Я… я не знаю, что это было.

«Чудовище. Чудовище из моих снов. Оборотень из рассказов Омы».

– Я его слышала, чувствовала запах, но не видела. Я не могла пошевелиться. По-моему… – Хватит ли ей смелости сказать это? – По-моему, оно схватило Сильви.

Папа усмехнулся.

– Тише, – успокаивала Роуз мама. – Теперь все хорошо.

– Марш в кровать, – сонным хриплым голосом сказал папа. – Еще слишком рано для твоих сказок.

Папа всегда говорил, что у Роуз богатое воображение, имея в виду, что она любит преувеличивать и выдумывать – а потом смотрит, сойдет ли это ей с рук.

– Не могу, – ответила Роуз. – Я же сказала, в моей комнате что-то было. И Сильви исчезла!

– Ничего там нет. – Папа перевернулся. – Тебе приснилось.

Роуз покачала головой. Она не была трусишкой вроде Сильви.

– Это не сон. Я не выдумываю. Все было наяву.

– Я уверена, что твоя сестра в постели.

– Ее там нет. Сильви схватил оборотень.

Мама с раздражением включила ночник.

– Оборотень? Сколько раз повторять: истории Омы – это просто сказки. – Она встала с кровати, накинула халат и пошла в комнату девочек. Уже через минуту мама вернулась и сказала: – Сильви спит себе в кровати. – Она сняла халат и залезла обратно в постель. – И нам всем тоже неплохо бы поспать. Иди к себе.

– Клянусь, ее там не было!

– Да что ж такое, – проворчал папа. – Пойду поставлю кофейник.

Он потопал в коридор – в полосатой пижаме, со взъерошенными волосами. «Осторожно, – хотела сказать Роуз ему вслед. – Оно все еще где-то там».

Роуз залезла в постель на папино нагретое место, прижалась к маме и положила голову ей на плечо.

– Бедная моя девочка, – вздохнула мама. – Ты и правда напугана. Зачем только бабушка забила вам голову этой ерундой?

На кухне потекла вода, папа включил старый деревянный радиоприемник и, подпевая, открыл новый холодильник.

Мама гладила ее по волосам, а Роуз вспоминала разговор с Омой.

– А мама знает про оборотней? Она в них верит?

– Верит, – улыбнулась Ома, – только ни за что не сознается. Некоторым, Роуз, проще сделать вид, что всяких ужасов не существует.

* * *

– Она умерла. – Сильви с грохотом поставила банку с бабочкой на столик перед Роуз.

Роуз сидела на диване, прижав подушку к груди. Тельце бабочки-монарха неподвижно лежало на листьях, постеленных на дно. Сквозь стекло, которое увеличивало крылья, можно было хорошо разглядеть черные прожилки на ярко-оранжевом фоне. Прямо как витражи в церкви. Роуз представила церковь из бабочек, где поклоняются превращению. Гусеницы, кокон, куколка, бабочка.

– Это ты убила ее. Ну, довольна? – Сильви сердито смотрела на Роуз, уперев руки в бока.

Роуз прикусила губу и еще сильнее прижала к себе подушку. Почему бабочка не выбрала ее, почему не села к ней на палец? Ома поняла бы, что расстроило Роуз.

– Я не хотела.

Сильви по-прежнему сверлила сестру взглядом.

– Как знать. Может, хотела, а сама того не осознавала.

– В этом нет никакого смысла. – Роуз подняла банку и заглянула внутрь. Вот бы бабочка зашевелилась и запорхала крыльями.

– Как и в убийстве бабочки.

Сильви села в папино кресло-качалку, не отводя глаз от Роуз.

– Где ты, кстати, была? – обвинительным тоном спросила Роуз, глядя на сестру сквозь стеклянную банку.

– Когда? – резко ответила Сильви. Из-за стекла и ярко-оранжевой бабочки ее лицо исказилось. Впервые в жизни Сильви выглядела не красавицей, а странным отвратительным существом, оранжевым чудищем.

– Сегодня утром, около пяти. – Роуз поставила банку обратно на столик. К Сильви вернулся ее прежний нормальный облик с аккуратно уложенными волосами. – Я проснулась, а тебя нет.

– Я никуда не уходила, Роуз. – На мгновение Сильви показалась встревоженной и даже перепуганной, но выражение ее лица быстро переменилось. Она смотрела на Роуз, как на сумасшедшую младшую сестренку. – Куда я могла подеваться?

– Тебя не было. А подушка…

Сильви подняла палец и стала водить им из стороны в сторону, как учили в книжке по гипнозу, а потом заговорила медленным и успокаивающим голосом:

– Следи за моим пальцем. Вот так, хорошо. Твои веки тяжелеют, ты хочешь закрыть глаза…

Роуз подыгрывала и следила за пальцем сестры.

– Давай, Роуз, закрывай глаза. Вот так. Засыпай крепче. Еще крепче. Ты слышишь только звук моего голоса. Ты поймешь все, что я буду говорить. Кивни, если тебе все ясно.

Роуз кивнула.

– Я лежала в кровати, – сказала Сильви. – Я никуда не уходила.

Роуз опустила плечи, словно расслабившись под действием сил сестры.

– А теперь скажи, что ты видела утром, – мягким голосом приказала Сильви.

– Ты лежала в кровати, – монотонным голосом повторила Роуз. – Ты никуда не уходила.

– Вот и хорошо. Ты запомнишь, что все так и было. Поняла?

– Да.

– Молодец. На счет «три» ты откроешь глаза. Раз, два, три.

Сильви с улыбкой сидела на стуле напротив, сжимая руку в кулак. Бабочка по-прежнему оставалась в банке на столе – как что-то мертвое может быть таким ярким?

– Интересно, мама сегодня добавит в блинчики чернику? – жизнерадостно спросила Сильви, поглядывая в сторону кухни, как будто ничего не произошло.

У Роуз бешено забилось сердце. Теперь она точно знает, что ночью сестра выходила из комнаты, но почему-то хотела скрыть это от Роуз. Раньше Сильви ничего от нее не утаивала, и Роуз это не понравилось. Совсем не понравилось.

2013

Пайпер

Пайпер катила свой небольшой чемодан на колесиках по терминалу мимо рядов пластиковых сидений, ресторана с блинчиками и лавки с неоправданно дорогими подушками для шеи и масками для глаз. Через двойные двери она вышла в главный коридор и сразу принялась искать в толпе Марго. Сестра на последнем месяце: ее трудно не заметить. Пайпер вдруг вспомнился вчерашний сон, в котором Марго, стоя на краю ямы, теряла равновесие.

Лучше выбросить это из головы. Вот парочка обнимается, мама встречает сына-студента, мужчина в костюме держит табличку с надписью «ГРУППА УОКЕРА», полицейский изучает толпу. Марго нет. Пайпер полезла в сумку за телефоном, когда кто-то коснулся ее руки.

– Пайпер?

Это был полицейский.

– Джейсон! – Пайпер наконец узнала в нем своего зятя. Дело было не только в безликой форме: последний раз они виделись на Рождество два года назад, с тех пор Джейсон похудел и теперь выглядел намного старше.

Неужели это тот самый неуклюжий лохматый мальчишка с полными карманами жуков, который повсюду ходил за ними тем летом? Тот самый мальчишка, который писал Эми зашифрованные любовные письма? Порой Пайпер замечала, как Джейсон весело ухмыляется или пожимает плечами, и снова видела в нем того двенадцатилетнего парня.

– Рада тебя видеть, – сказала Пайпер, и он крепко ее обнял. От Джейсона пахло пряным гелем после бритья и сигаретами. – А где Марго?

– Не смогла приехать, – напряженно ответил Джейсон и отвел взгляд. Под покрасневшими глазами залегли темные круги, как будто он не спал целую неделю. – Поехали домой. Поговорим в машине.

Джейсон забрал у нее чемоданчик и таким быстрым шагом пошел к парковке, что Пайпер едва за ним поспевала.

Они забрались в старый пикап «форд-рэнджер». Кондиционера не было, ехали с открытыми окнами. Солнце пригревало через лобовое стекло, в кабине стало очень душно, но Джейсон этого не замечал, даже не вспотел. Несмотря на жару и явное отсутствие амортизаторов и приличной подвески, Пайпер была рада, что он приехал на своей, а не на полицейской машине. Если в их крошечном Лондоне вообще есть полицейские машины.

Пайпер редко сюда приезжала. Обычно сестра сама навещала ее в Лос-Анджелесе – Марго была только рада на пару недель вырваться из родного городка и посмотреть разные достопримечательности: битумные озера, Китайский театр, пирс Санта-Моники. Она увлеченно разглядывала архитектуру, и Пайпер поражал интерес сестры ко всякому ар-деко, так непохожему на все эти старые мельницы, фермы и гранитные амбары Вермонта, сохранению которых Марго посвятила свою жизнь.

Джейсон почти никогда не ездил в Калифорнию вместе с женой, говорил, трудно вырваться со службы. Пайпер не расстраивалась – не то чтобы она не любила зятя, просто в его присутствии ей было неловко. Она вела себя наилучшим образом, как и подобает мудрой старшей сестре, ведь в детстве Джейсон знал совсем другую, безрассудную Пайпер, по чьей вине Марго постоянно попадала в неприятности – то из-за первой пивной вечеринки, то из-за травки.

Что еще хуже, в старших классах Пайпер считала, что более дурацкой затеи, чем встречаться с Джейсоном, и быть не может, и даже сказала Марго: «Для него ты всегда будешь вторым номером. Этаким утешительным призом. Он давно влюблен в Эми, ничего не попишешь».

Зря она была так жестока с собственной сестрой (хотя, видит бог, говорила правду). Неизвестно, знал ли Джейсон о ее непрошеном совете; хватало того, что Пайпер сама об этом помнила.

Джейсон оплатил стоянку и выехал с парковки аэропорта. Он крепко сжимал руль, золотое обручальное кольцо поблескивало на солнце.

Джейсон молчал, и Пайпер начала волноваться.

– Джейсон, с Марго все в порядке?

– Утром она упала в обморок, – ответил он, не сводя глаз с дороги. – Я отвез ее в больницу, и врачи сказали, что у Марго повышенное давление, а это может быть опасно и для нее, и для ребенка. Называется преэклампсия или как-то так. Ей прописали постельный режим и в зависимости от состояния могут назначить роды до срока. – Он сообщил все это своим полицейским тоном – никаких эмоций, мэм, только сухие факты.

– Но с ней все хорошо? – обеспокоенно спросила Пайпер. Ее голос дрожал.

– Будет хорошо, если станет отдыхать и слушаться доктора. До срока всего две недели, уже недолго.

Марго терпеть не могла сидеть на месте и всегда занималась пятью делами сразу. Постельный режим для нее все равно что тюремное заключение.

– Бедняга.

Джейсон кивнул, по-прежнему глядя вперед. На перекрестке с заправкой и рестораном «Френдлис» он повернул направо и перестроился в левый ряд, к выезду на трассу. За окном мелькали гипермаркеты и сетевые кафешки. В детстве ничего этого не было, только фермерские земли и дома.

– Пайпер, – сказал он мрачным тоном. – Я понимаю, что… произошедшее с Эми – тяжелый удар. Весь город в ужасе. Марго тоже пала духом. Я ведь помню, как вы втроем дружили в детстве.

«Еще бы ты не помнил, – машинально подумала Пайпер. – Ты же был там, следил за нами, шпионил, жаждал внимания Эми. Только ничего не вышло, так ведь?»

Видимо, Джейсон замолчал в ожидании ее ответа, и Пайпер выбросила из головы жестокие мысли. Непонятно, каких слов он ждал, так что она просто кивнула.

– Я не хочу, чтобы ты расстраивала Марго разговорами про Эми. Никаких газет или новостей по телевизору.

– Хорошо, – согласилась Пайпер. – Пока мы не приехали, расскажешь что-нибудь о произошедшем?

– Нет, расследование еще продолжается.

– Есть хоть малая вероятность того, что Эми невиновна?

Джейсон вздохнул.

– Я тоже не желаю в это верить, но все улики указывают на нее.

– Мне трудно представить, что Эми способна на нечто подобное.

Он покачал головой.

– Никогда не знаешь, кто на что способен.

– А малышка? – спросила Пайпер. – Дочка Эми? С ней все в порядке?

– Насколько все может быть в порядке с ребенком, чью семью убили в доме, на крыше которого она пряталась.

– Господи, какой ужас!

– Она стояла там как статуя – в одной пижаме, ноги в крови. Боже, в тот момент она была так похожа на Эми в детстве!.. – Голос Джейсона дрогнул, и в его словах наконец появились эмоции. – В общем, она не могла сдвинуться с места. Пришлось нести ее обратно в дом на руках. Девочку трясло, она ни слова не говорила. Шоковое состояние, сказали врачи.

– Бедняжка.

Как же ее зовут? Пайпер никогда не виделась с девочкой, но узнавала от Марго новости о детях Эми и смотрела их фотографии в Фейсбуке. Спросить у Джейсона Пайпер стеснялась – тогда станет ясно, что она совершенно выпала из жизни некогда лучшей подруги.

Остаток пути они проделали в тишине: попытки завязать беседу вскоре иссякли. Оба сдались и просто смотрели в окно. Перед съездом на Лондон Пайпер вспомнила рассказ Эми о том, как трасса погубила мотель:

– Раньше на десятом шоссе кипело движение. По словам бабушки Шарлотты, постояльцы приезжали каждый вечер, а по выходным вообще все номера были заняты. Куча зрителей собиралась на эти безумные представления куриного цирка, которые устраивали моя мама и ее сестра Сильви. Все хотели посмотреть на корову Люси. Однако, как только построили объездное шоссе, поток людей иссяк. Им больше незачем было заезжать в Лондон.

Пайпер прекрасно их понимала. Когда после развода родителей они переехали в Лондон, Пайпер попала в богом забытый опустевший городок: магазины и рестораны заколочены досками, крыши провалились, окна разбиты. Даже сейчас она не представляла, что может привести людей в этот город. Что заставило ее сестру остаться здесь? Марго работала в некоммерческой организации, которая выдавала гранты на восстановление и поддержание исторических зданий. Она всегда говорила, что Лондон для нее самое подходящее место: молодые семьи ремонтируют потрясающие старинные дома, застройщики приобрели несколько зданий в центре и планируют открыть студию йоги, кофейню и паб. Правда, эти планы так и не воплощались в жизнь, и Пайпер считала, что оптимизм ее сестры граничил с бредом.

Большинство витрин на Мэйн-стрит были закрыты. Работали только антикварная лавка, парикмахерская и магазин «Все по одному доллару». «Вулвортс» стоял на месте, с забитыми окнами, сквозь щели в которых виднелась буфетная стойка. Осталось две заправки (на одной из них реклама знаменитых жареных цыплят миссис Клак), крошечная библиотека в каменном строении, конгрегационалистская церковь и мемориал ветеранов американских зарубежных войн. Недалеко от центра расположилось гранитное здание с пожарной частью и отделением полиции. Джейсон посмотрел в его сторону и помахал мужчине в форме пожарного.

Дороге явно требовался ремонт. Впереди ехал автобус, из заднего стекла на них смотрела девочка. Подружка прошептала что-то ей на ухо, и та с хохотом отвернулась. Когда-то и Пайпер с Эми ездили вместе на заднем сиденье, выходили у мотеля и бежали по размытой гравийной дорожке на кухню, где их ждала бабушка Шарлотта с зажатой в зубах сигаретой. В гостиной на всю мощь работал телевизор, чтобы бабушка ничего не упустила в мыльной опере, пока ходила из одной комнаты в другую. Она встречала их тарелкой печенья, которое на английский лад называла бисквитом.

«Все мои бабушки и дедушки из Лондона, – как-то раз с улыбкой сказала ей Эми. – Из Лондона в Англии и из Лондона в Вермонте».

Но сейчас школьный автобус проехал мимо покосившегося указателя мотеля. Пайпер прочитала знакомые слова: «Мотель «Тауэр», 28 номеров, мест нет». Когда-то буквы были красными, а теперь выцвели и стали едва различимы. Подъездная дорожка вела к покосившейся башне. У мотеля по-прежнему было полно полицейских машин и репортерских фургонов, и все дети в желтом школьном автобусе прилипли к окнам. У Пайпер перехватило дыхание.

– Господи, – выдохнула она, глядя на башню. Строение и тогда было в ужасном состоянии, но сейчас башня пугающе наклонилась вправо, словно ее тянуло к дому. Каменные зубцы с крыши обвалились. Вход был забит двумя досками, поверх которых добавили знак «ВХОД ВОСПРЕЩЕН», а краской на стене кто-то написал: «ОПАСНО».

У Пайпер по телу пробежал холодок. Джейсон притормозил.

– Прости, – сказал он. – Надо было поехать другой дорогой.

– Все нормально.

– Не знаю, говорила ли Марго, – добавил Джейсон, еще крепче сжимая руль. – Эми оставила записку… ну, не совсем записку, просто написала кое-что на старом снимке. «29 номеров». Тебе это о чем-нибудь говорит?

Впервые с момента встречи в аэропорту Джейсон посмотрел прямо на нее своими карими глазами, ожидая ответа. Будто Пайпер опять двенадцать лет и ее опять достает надоедливый поклонник Эми. Они все над ним смеялись.

Пайпер сделала вид, что пытается припомнить, и покачала головой.

– Нет, – сказала она, не отрывая взгляда и не выдавая эмоций. Лучше бы они не нашли этот чертов снимок, лучше бы она вообще никогда не слышала об этом двадцать девятом номере и не видела бы его собственными глазами. – Ни о чем.

Джейсон молчал. Интересно, он ей поверил?

– Как мы выяснили, – наконец сказал он, – на самой фотографии мама Эми, Роуз, со своей сестрой Сильви – им там примерно восемь и двенадцать лет. Сильви пропала вскоре после окончания школы. Эми ничего о ней не рассказывала?

– Пару раз упоминала, – пожала Пайпер плечами. – Сильви вроде сбежала в Голливуд.

И всего на мгновение Пайпер почувствовала, что ее щеку обожгло горячим дыханием Эми, которая прошептала ей на ухо:

– Врушка, врушка.

Пайпер

Спальня Марго и Джейсона походила на картину в раме цвета слоновой кости и морской пены. Как и в остальных комнатах, здесь было полно старинных фотографий давно ушедшего Лондона – старый супермаркет «Эй-энд-Пи» в центре города, молочная ферма на Мэйн-стрит.

Марго лежала на кровати, откинувшись на взбитые подушки, а на расстоянии вытянутой руки находилось все необходимое: книги в мягких обложках, журналы о воспитании детей, бутылка воды, пульт от телевизора, мобильный телефон, несколько протеиновых батончиков и яблоки. Рядом была и коллекция старых пожелтевших газет, сложенных в прозрачные файлы, одну из которых она читала. «Лондонский глашатай».

Марго отбросила газету в сторону и завопила: «Пайпер! Ты приехала!», как будто вовсе не ожидала ее увидеть.

Пайпер плюхнулась на кровать и обняла сестру. Она спиной ощущала, что Джейсон сверлит ее взглядом.

– Зачем тебе древние газеты? Только не говори, что для работы!

– Не совсем, – с хитрой улыбкой ответила Марго. – Это дополнительный проект для исторического сообщества. Выбираю номера «Глашатая» для выставки. В пятидесятых-шестидесятых ее помогали издавать жительницы Лондона. Потрясающе! По этим строкам можно проследить невероятную историю города.

У Марго всегда горели глаза, стоило ей завести разговор об истории Лондона. Пайпер успокоилась и только теперь поняла, как сильно переживала за сестру по дороге из аэропорта. Да, Марго лежит в кровати с огромным животом, она еще больше располнела, но в остальном это все та же Марго, которая радуется стопке старых пыльных газет.

Пайпер посмотрела на первую полосу одной из газет. Выпуск от двенадцатого марта 1952 года. Главный материал рассказывает про шоу талантов для старшеклассников, а еще напечатан рецепт знаменитой запеканки миссис Минетти из трех видов фасоли.

На стене слева от кровати висела фотография фермы. Рассмотрев ее повнимательнее, Пайпер поняла, что это старая ферма Слейтеров, на месте которой дед Эми впоследствии построил мотель. Пайпер узнала дом и очертания холма за ним. Было непривычно видеть этот пейзаж без обваливающейся башни и номеров мотеля – только поле и коровы.

Странно и даже тревожно, что Марго решила повесить в спальне этот снимок, особенно сейчас. Пайпер отвела взгляд – лучше не привлекать внимание к фотографии.

– Милая, принести тебе что-нибудь? – спросил Джейсон, взяв Марго за руку.

– Нет, – ответила она. – Пайпер теперь со мной, так что можешь возвращаться в участок. Там наверняка нужна твоя помощь.

Джейсон нерешительно замер в дверях, шаркая ногами, будто маленький мальчик.

– Хорошо. Если что-то понадобится – что угодно, сразу звони. И кстати, Пайпер, – добавил Джейсон, глядя ей в глаза, – не забывай, что Марго и ребенку нужен отдых. Отдых и покой.

– Поняла. Не переживай, Джейсон, я за ней присмотрю. – Пайпер подтвердила свои слова улыбкой, однако встретила холодный взгляд Джейсона.

Он подошел и нежно поцеловал Марго в щеку.

– Если заболит голова, будет тошнить или двоиться в глазах, звони врачу.

– Конечно, – сказала Марго. – Иди уже. От твоего беспокойства у меня еще больше давление скачет!

Джейсон робко кивнул и вышел из комнаты. Было слышно, как он наливает кофе в термокружку. На комоде Пайпер заметила еще несколько фотографий: снимок со свадьбы, на котором Марго и Джейсон такие молодые и счастливые, фото маленьких Марго и Пайпер под елкой, а вот их мать в день окончания юридического университета. Сначала мама работала государственным защитником, затем открыла свою фирму. Она умерла в сорок шесть лет от аневризмы головного мозга. Врачи сказали, что аневризма, скорее всего, была у нее уже несколько лет, и так вышло, что одним весенним днем – может, из-за повышенного давления – она разорвалась, когда мама шла по парковке у садового центра. Ящики с рассадой петунии и анютиных глазок, которые она несла к машине, упали на асфальт.

Пайпер отвела взгляд, и внутри все сжалось, как обычно при мысли о несправедливости жизни. Как же несправедливо, что их мама, которая никогда не курила, редко употребляла алкоголь, много, но не чересчур усердно работала, правильно питалась, пила витамины и ходила на джазовый фитнес, несмотря на подтрунивания дочерей, не дожила до свадьбы Марго и не увидит свою внучку!

Фотографий отца здесь не было. Он снова женился вскоре после развода, начал новую жизнь в Далласе и завел четверых детей, двое из которых оказались близнецами. Он навещал их два раза в год согласно постановлению суда, однако со временем обе стороны поняли, что настоящей семьей отца теперь стала та, другая. Пайпер с Марго и их мать были пробным вариантом. Теперь сохранились только неловкие звонки на Рождество. Вряд ли Марго вообще сообщила ему, что он скоро станет дедушкой.

Джейсон еще раз крикнул: «Пока», вышел из дома и завел машину.

Как только он уехал, Марго взяла Пайпер за руку.

– Знаешь, это ведь Эми дала мне газеты, – заговорщическим тоном прошептала Марго. – Заходила ко мне в офис на прошлой неделе. Я удивилась – мы сто лет не разговаривали, и вот она. Говорит, газеты нашлись на чердаке. Кажется, ее бабушка – Шарлотта, помнишь? – была редактором «Глашатая».

Бедная бабуля Шарлотта. Она осталась без обеих дочерей и ковыляла по комнатам в своем широком халате, тратя все силы на поддержание дома в порядке и воспитание Эми. Лишь бледная тень женщины, большая часть жизни которой ушла на управление мотелем, что построил ее муж.

– Вот это да, – сказала Пайпер, снова взяв в руки газету. Не стоило поднимать эту тему. Трудно скрыть любопытство, но все же надо постараться. Ради Марго и малышки. – Смотри-ка, секретный ингредиент запеканки миссис Минетти – нарезанные кусочками сосиски. Кто бы подумал!

– А еще, – не унималась Марго, – Эми спрашивала о гранте на восстановление мотеля! Она ходила на занятия по бизнесу в местном колледже и собиралась снова открыть «Тауэр», переделав его в стиле ретро. Она даже составила отличный бизнес-план.

– Ого, – Пайпер отложила газету. – Амбициозный проект.

– Еще какой. И это было на прошлой неделе. Похоже на женщину, которая намеревалась убить всю свою семью, а затем покончить с собой?

Пайпер покачала головой.

– У нее, конечно, были проблемы, – продолжала Марго. – С матерью, например.

– Роуз? А что с ней?

– Эми особо не распространялась; насколько я поняла, у нее деменция. Ужас, правда? Помнишь, в детстве мы особо и не видели Роуз? А несколько лет назад она вдруг появилась в мотеле и вновь стала там жить. Завязала с выпивкой, все шло нормально. Судя по словам Эми, подружилась с Лу. Я часто видела их в городе – то идут на рынок, то за мороженым. Эми с мужем много работали, так что Роуз каждый день забирала Лу и Леви из школы. В общем, ей дали второй шанс – она была плохой матерью Эми, зато стала отличной бабушкой ее детям.

Пайпер кивнула в ответ. Недавно Эми выложила много новых фотографий: на них была пожилая женщина, которая вместе с остальными членами семьи открывала подарки на Рождество и играла в куклы с маленькой девочкой со светлыми волосами – видимо, это как раз Лу. Пайпер не узнала Роуз – она ведь видела ее только на фотографии, где мама Эми стояла рядом со своей сестрой Сильви с цыпленком в руках.

– А потом, – продолжала Марго, – Роуз вдруг стала путаться, ощущать тревогу, не могла отличить реальность от вымысла. Когда в доме дети, рисковать нельзя, так что где-то месяц назад ее отправили в дом престарелых.

– Кошмар. Ей сообщили, что случилось с Эми и ее семьей?

– Джейсон говорит, утром к Роуз ездили полицейские, но она никак не отреагировала на их слова. Вела себя так, будто их вообще там нет.

– Печально.

– Может, так оно лучше. Не осознавать, что произошло.

Пайпер снова глянула на фотографию старой фермы Слейтеров и заметила на ней человека – в нижнем левом углу, у амбара. Непонятно, мужчина это или женщина, просто размытые очертания.

Марго посмотрела на Пайпер, и та увидела, что глаза сестры полны слез.

– Если бы мы только не сдавались. Не бросали ее, не теряли связь. Может, придя в офис, Эми хотела попросить у меня помощи… У нас обеих.

– В смысле?

– Она спрашивала, чем ты сейчас занимаешься. Она… не знаю… словно хотела вернуть прошлое. Соскучилась.

Пайпер покачала головой. Хватит делать вид, что ее это не трогает.

– Соскучилась? Марго, в конце того лета она сказала, что не хочет иметь с нами ничего общего. Она ясно дала это понять и сама оборвала все связи.

Когда в школе Пайпер проходила мимо Эми, та нарочно отводила взгляд. Каждый день Эми протискивалась мимо нее к своим новым друзьям в конец школьного автобуса и даже не замечала, что Пайпер заняла ей место.

– Но мы были нужны ей, – Марго вытерла слезы. – А мы с тобой сдались. Может, этого… этого кошмара не случилось бы, будь мы рядом.

– Глупость какая. С чего ты взяла?

Марго расплакалась сильнее.

– Ты так легко ее забыла…

Это было уже слишком. Пайпер промолчала, хотя хотела крикнуть: «Это она забыла меня!»

– Я смотрю, ты даже не расстроена, – всхлипывала Марго. – Тебя как будто вообще это не касается.

Да, когда Эми перестала отвечать на звонки, Пайпер была слишком обижена и зла, чтобы предпринимать жалкие попытки поболтать с ней или занять место в автобусе. Если Эми не нуждается в Пайпер, то пусть идет к черту. Эми захлопнула дверь, а Пайпер навесила на нее пару замков.

Сделав глубокий вдох, Пайпер взяла сестру за руку.

– Конечно же, я расстроена, Марго. – «Слишком расстроена», – мысленно добавила она. В этом-то и была проблема, верно? Пайпер с улыбкой добавила: – Кому-то из нас надо сохранять спокойствие.

Марго слегка усмехнулась:

– Я ведь помчалась в аэропорт, как только узнала про Эми, но, честно говоря, сейчас меня больше тревожит ваше состояние – твое и ребенка.

– Спасибо, – сказала Марго. – Я очень тебе благодарна, правда. Просто все это никак не выходит у меня из головы, а с Джейсоном на эту тему не поговоришь. И эта надпись… На старом снимке Роуз и Сильви, том самом, что мы нашли в чемодане.

– Понимаю, – ответила Пайпер.

– Мне все кажется, что там кто-то – или что-то – есть. Что нам с тобой грозит ужасная опасность. – Марго провела рукой по животу. – И ребенку тоже.

Пайпер погладила сестру по голове:

– Все хорошо, мы вместе. Мы в безопасности, и нам ничего не угрожает. То, что произошло с Эми… это страшно, но к нам это никак не относится.

– Она оставила эту надпись для нас, Пайпер. Эми была уверена, что мы поймем. Случившееся точно связано с нашей находкой!

У Пайпер по шее поползли мурашки.

– Марго, хватит. Серьезно. Полицейские наверняка правы – Эми страдала от депрессии или была психически нездорова, и что-то внутри нее треснуло. Такое бывает.

Марго покачала головой и приподнялась:

– Господи, Пайпер! Ты сама в это веришь? Ты веришь, что Эми способна убить собственного мужа и сына?

– Не считая стандартных открыток на Рождество и фотографий на Фейсбуке, я много лет не общалась с Эми. Я совсем ее не знаю.

К горлу подступил комок.

Марго нервно поправила одеяло.

– Неправда. – Ее голос теперь звучал спокойно и серьезно. – Ты знала ее лучше всех.