Текст книги "Притяжение"

17

Слова ребенка эхом отдавались в каждом уголке нескольких мозгов Эй’Брая. «Они разумны?»

И ответ его Ква’Дукс – такой быстрый и простой. «Да».

Он почти отсоединился от разума Ква’Дукс, оставив только самую слабую связь.

Он не знал, что с собой поделать. Сектилия была его домом. Там жили его родные, пусть и не кровные. Его пожирало недоверие. Щупальца казались тяжелыми и мертвыми. Сектилии забыли о нем и его соплеменниках. Их не волновало, что с ним случилось.

От этого ему было больно.

Он давно не чувствовал ничего настолько мучительного. С тех пор как минули бесконечные годы его изгнания. И душевная боль отдавалась во всем теле. Ему было нехорошо. Мышцы скручивало мучительным, почти невозможным напряжением. Оплакивала бы команда его смерть, если бы все произошло по-другому и чума убила бы не их, а Кубодера? Или они просто разозлились бы от невозможности совершать гиперпространственные прыжки, используя его разум?

Не был ли он просто инструментом? Вьючным животным вроде суесупусов, везущих Джейн по проклятой планете?

Все эти вопросы вызывали у него неприятные чувства. Он полагал, что знает Сектилиев. Думал, что понимает их.

Они разумны?

Щупальца хлестали по стенам пустой стерильной клетки. Она могла бы стать его могилой, если бы не терранская женщина по имени Джейн Августа Холлоуэй.

Он втянул в себя воду, как можно сильнее развернув мантию, и рванулся на другой конец корабля. Это его не только не успокоило, но только сильнее разозлило. Он метался по всему кораблю, ослепший от горя, пока не врезался в стену клетки.

Он едва ли обратил внимание на физическую боль, слишком велика была экзистенциальная мука. Он остался там, распластавшись по стене, мечтая почувствовать что-то, кроме злости и слабости.

Он им не нужен.

Больше он никогда не окажется в их власти, и он этому рад. Это стало бы кошмаром – их забыли, а потом вспомнили, лишь для того, чтобы уничтожить, когда все корабли вроде «Спероанкоры» будут пущены на примитивные постройки.

Если Хатор заберут корабль, он взбунтуется. Он не станет больше служить Сектилиям. Только не после такого оскорбления. Лучше умереть.

На расстоянии он чувствовал Джейн. Он видел то же, что и она: воду, падающую с небес. Он никогда не видел эти небеса своими глазами, только в разуме Джейн да в воспоминаниях Рагет.

Он чувствовал, что она грустит. Она беспокоится о нем. Слова ребенка ее тоже расстроили.

Он поплыл по своей клетке, повесив ослабевшие щупальца. Он наконец-то понял, что находится в тюрьме. Но несмотря на это, он все же вычислял поправки к курсу, чтобы корабль ни с чем не столкнулся. Джейн отдала корабельному компьютеру приказ подчиняться – в отличие от Сектилиев, которые, умерев, оставили его бессильным на многие десятилетия.

Он злобно фыркнул. А он-то думал, что его наградят за возвращение домой. Он надеялся получить новое имя, оставить унизительную приставку Эй’ в прошлом и стать Кай’Браем, достигнув максимума, возможного для Кубодера.

Они разумны?

Ему не нужны Сектилии и все их атрибуты, чины, ритуалы и ограничения. Он им не цепной пес. Он компаньон Джейн и друг Джейн. Она держится с ним как с равным, с коллегой. Он будет верно служить ей до конца своих дней.

Поездка на Сектилию – идиотская ошибка. Больше он ее не повторит.

18

Алан исподтишка пнул шину, пока ждал Атиеллан. Она была зеленая, как и все произведенное в системе Сектилии, но все же это была шина и она не слишком отличалась от земной. На самом деле у вездехода их было шестнадцать, четыре ряда по четыре. Сектилии явно уже изобрели колесо. Вау.

Вообще-то, это транспортное средство здорово напоминало плавающий вездеход-амфибию времен Второй мировой. Так что содержание определяет форму в любой точке Галактики. Выглядело оно как прямоугольная баржа, поставленная на колеса, довольно низко над землей, а боковые двери поднимались вверх, как у «ДеЛореана». Алан не без сожаления признался сам себе, что это довольно круто. Сзади торчала лебедка. Хорошо бы она выдержала груз.

Пледор разрешил ему, Рону и Аджайе прокатиться на этой штуке вместе с мусорщиками и поискать двигатели, сброшенные с шаттла. Алан мечтал снова ими заняться, но ничуть не меньше ему хотелось поковыряться в этом вездеходе.

Аджайе, наверное, хотелось посмотреть, чем внутренние органы человека отличаются от сектилианских, а вот он покопался бы в потрохах машины. С утра пораньше он заявился в гараж на нижнем уровне, куда их поначалу и притащили, и привел с собой Рона и Аджайю. В основном как переводчиков, потому что он знал менсентенийский хуже всех. Теперь они ждали кого-нибудь, кто проверит тачку перед выездом.

Не дождались.

Появилась парочка людей Стена, но они сразу залезли внутрь и завели мотор – он оказался очень тихим, черт бы его побрал. Интересно, там один двигатель или по одному на каждую ось?

С ничего не выражающих, каких-то птичьих, лиц на него смотрели выжидающие глаза. Он вздохнул и тоже залез внутрь, выругавшись шепотом.

Аджайя посмотрела на него и приподняла бровь:

– Что ты сказал?

– Ничего. Хотел посмотреть на потоковый накопитель.

Аджайя скептически хмыкнула, Рон усмехнулся. Они тронулись с места.

День был мрачный, как и большинство дней до этого. С неба капало, но где-то на горизонте виднелся свет. Может быть, прояснится. Атиеллане держали следящее устройство наготове, так что Алан просто сел у окна и стал смотреть. Он не был уверен, чего именно ждал от Сектилии, но точно не этого.

Предполагалось, что встреча с инопланетянами – это безумно интересно, но эти все были какие-то унылые. И совершенно не заинтересовались землянами.

Ну, не считая женщин, которые пытались залезть ему в штаны. Но они были слишком странными и не возбуждали. Кроме того, они и к этому отнеслись как-то равнодушно. Ни тебе флирта, ни заигрываний, просто внезапные и откровенные атаки. Например, однажды он шел по коридору в столовую, и откуда-то высунулась рука и схватила его. Не слишком-то приятно. Он отталкивал этих женщин и в ужасе оглядывался – не увидел ли кто этот ужас. Конечно, никто не замечал, а Рон говорил, что с ним происходит то же самое.

Поначалу Алану казалось, что это довольно забавно, но подобное случалось так часто, что теперь он постоянно был начеку, держался подальше от людей и ходил более длинным путем, лишь бы никто не вторгся в его личное пространство.

Теперь ему было очень стыдно за каждую лямку лифчика, которой он щелкнул по девичьему плечу в двенадцать лет. За все взгляды на красивые задницы проходящих мимо женщин. Значит, вот так чувствуют себя женщины? Примерно как фрукт, который сжимают, чтобы посмотреть, созрел ли. Господи. Кошмар какой. А в их культуре это нормально.

Джейн и Аджайя не жаловались, так что он предположил, что с ними ничего подобного не происходит. Он очень на это надеялся. Аджайя держалась как можно ближе к Рону. Наверняка она отражала порядочное количество женских атак. Алану тоже нужна была воительница, которая встала бы на его защиту.

Он громко вздохнул.

Аджайя втиснулась между ним и Роном, похлопала его по колену и спросила:

– Что, правда так хреново?

Он вздрогнул и закатил глаза:

– Да. Не то слово. – Тут он поймал взгляд Рона. Судя по его кривому лицу, Рон прекрасно представлял, о чем Алан думает, и тоже не находил в этом ничего смешного.

Алан перевел взгляд с Рона на грязное окно с другой стороны вездехода. Заметил красную вспышку и сел прямо. На траверзе бежали шесть или семь очень крупных непатроксов. Обернувшись, он увидел еще одну стаю, спускавшуюся с холмов и явно готовую напасть.

– Твою мать! – проревел он.

Один из Атиеллан обернулся и насмешливо посмотрел на него, дернув ушами. Потом снова отвернулся. Аджайя заговорила с ними по-менсентенийски. Смысл разговора Алан понял. Такое случалось постоянно и не представляло опасности. Они уверены, что вездеход отлично сбалансирован и не перевернется. Он построен с расчетом на непатроксов.

Один из хищников бросился на колесо. Вездеход вздрогнул, но спокойно продолжил движение вперед. Непатрокса смяло и засосало под колеса. Вездеход переехал его с тошнотворным хрустом, так что Алан брезгливо поежился.

Еще один кинулся на окно рядом с Аланом – и отлетел, оставив грязную полосу. То же самое происходило со всех сторон. Его это напрягало, но Атиеллане сохраняли безмятежность. Наверное, уже привыкли.

Аджайя спросила их об этом и перевела ответ Алану. Атиелланский водитель сказал что-то вроде: «Мы – наиболее разумная форма жизни на этой планете, но при этом не доминируем на ней».

Ну и трусы эти Атиеллане. Непатроксы везде, пожирают все, что движется, а Атиеллане живут, как крысы в клетках. Сектилии оказались недостаточно агрессивны и энергичны, чтобы справиться с этой проблемой. Удивительно, что они выжили как вид.

Но ведь именно поэтому они полетели на Землю. Сектилии искали союзников для межгалактической войны – тех, у кого хватит смелости драться с гигантскими насекомыми. Они надеялись найти в землянах то, чего недоставало им самим.

В одном Алан был уверен: люди никогда не станут иметь дела с этим дерьмом. Если бы это была его планета, он бы посвятил жизнь уничтожению этих мерзких созданий.

19

Джейн шла за Гис’Дукс Джаросс Хатор по изогнутому пандусу, вырезанному прямо в скале. К счастью для Джейн, Джаросс не торопилась. У Джейн все еще болели суставы, так что идти медленно было проще.

Тинор разволновался и с трудом сдерживал себя. Джейн пока не решила, как к этому относиться. В поселении Стен детям обычно потакали, если не считать учебы, поэтому, наверное, не стоит ium одергивать, если только Джаросс не обидится. А иметь при себе ребенка полезно, поскольку к его любопытству относятся очень снисходительно. В этой культуре детям позволено куда больше, чем взрослым. Обучение молодежи стало главной культурной целью, объединившей Сектилиев. Что ж, Джейн это только на руку.

Тинор осторожно потрогал пальцем позеленевший камень стены.

– Это очень древнее место, – почтительно сказал ребенок и тут же убежал куда-то вперед.

Джейн не сумела разглядеть поселение снаружи, потому что окна в повозке были совсем маленькие, но она видела его в воспоминаниях Рагет. Оно очень отличалось от поселения Стен. Древнее здание встроили в скалу задолго до технической революции у Атиеллан. Его неоднократно модернизировали, но все же множество старинных элементов сохранилось.

Рагет любила это место. Здесь, в колыбели цивилизации, она чувствовала себя как дома. То же чувство сейчас накрыло и Джейн, и это было очень странно – это был не ее дом, но все же она прекрасно его знала.

Воспоминания Джейн слились с воспоминаниями Рагет, сбивая с толку. Воспоминания эти были не полными и всплывали совершенно бессистемно, только если что-то вызывало их к жизни. После этого Джейн переполняли чужие чувства, которые она при этом узнавала. Чем-то это походило на дежавю. Ей захотелось остановиться и проанализировать мимолетные ощущения.

Джаросс тихо шла рядом. Но когда Тинор исчез из виду, она спросила:

– Карантин снят? Я об этом не слышала. Новости здесь путешествуют медленно. Уверена, вы это уже поняли.

Джейн скривилась:

– К сожалению, я ничего не знаю о карантине. Только видела буи опасности при подходе к планете.

Джаросс вдруг прижала уши, хотя выражение лица и не изменилось:

– Вы разве не посол Объединенных разумных рас?

– Нет… – Пандус вышел в огромный атриум. Джейн встала и огляделась. На стене напротив красовался один из объемных глиняных барельефов авторства Рагет, размером двадцать на двадцать футов, не меньше.

Он изображал Эй’Брая в естественной среде обитания. Напряженное выражение его морды Джейн не разобрала, а щупальца грациозно обвивались вокруг тела – Джейн знала, что так он расслабляется. Стена за ним была ярко раскрашена в сине-зеленые цвета и украшена длинными бурыми водорослями и яркими морскими тварями. Вдруг Джейн вспомнила, как делался этот барельеф, ощутила леса под ногами, страховочный леер на поясе. Рагет заставляла себя закончить барельеф во время короткого отпуска между двумя заданиями по поставке товаров. Она рисовала, пока руки не начинали дрожать и болеть, а потом падала в постель и засыпала как убитая, чтобы проснуться через несколько часов и продолжить.

Джаросс встала рядом и заговорила на удивление тепло, раньше Джейн такого от Атиеллан не слышала. При звуке голоса Джейн вернулась в реальность.

– Я вижу, вам понравилась работа одной из моих предков. Ее звали…

– Квазадор Дукс Рагет Элия Хатор, – прошептала Джейн, не подумав. Ее настолько захватили воспоминания и красота барельефа, что она совсем забыла об осторожности. Джаросс отступила на шаг, обозначая удивление, но не изменилась в лице:

– Вы были с ней знакомы? До чумы?

Джейн уклонилась от вопроса. Ей показалось, что Гис’Дукс не поймет ее ответ без долгих объяснений.

– Именно из-за нее я здесь.

Сбить Джаросс с толку не удалось. Она оказалась очень проницательна.

– Она погибла от чумы. Вы командуете ее кораблем.

Джейн вдруг поняла, что задержала дыхание, и выдохнула:

– Да.

Джаросс снова подошла ближе.

– Вы, должно быть, прошли огромное расстояние. Вам известно о Кубодера? До’Брай? – Джаросс показала на барельеф и внимательно посмотрела на Джейн.

– Я с ним знакома. Он жив. Теперь он носит другое имя. Его зовут Эй’Брай. – Джейн казалось, что она сидит на пороховой бочке, но она не совсем понимала почему. Джаросс отвернулась от нее и снова посмотрела на стену.

– Он пережил чуму. Его клетка осталась цела? Его собственные сквиллы не заразились?

Значит, у Эй’Брая тоже были сквиллы? Она не знала. Он никогда об этом не упоминал. Какой цели они служили? Джейн усилила свою связь с ним, чтобы отправить ему эти мысли и вопросы, но он не ответил. Кажется, он был занят чем-то очень важным или общался с тремя другими людьми. В любом случае это показалось ей необычным и обеспокоило ее.

Джейн поняла, что Джаросс ожидает ее ответа.

– Д… да. Аквариум запечатан и полностью автономен. Две среды никак не контактируют. Он изолирован внутри корабля.

Джаросс подняла голову:

– Получается, могут быть и другие?

– Да. Полагаю, они живы, – кивнула Джейн.

– Нелегкая судьба.

Джейн не стала отвечать. Ей многое еще нужно узнать о жизни на Атиелле и о Джаросс. Она рискнула предположить, что Джаросс отнесется к ней с большим сочувствием, чем Пледор, но не могла еще решить, как это отразится на ее миссии.

Сзади послышался какой-то шум. Джаросс обернулась и отступила на шаг. Джейн повторила ее движение, следя, чтобы между ней и Джаросс оставалось достаточное расстояние. Она надеялась, что Тинор не успел еще влипнуть в неприятности. Джейн не представляла, как с этим справиться. Кроме того, она не знала, чего ожидает Стен от ребенка. Это Джейн присматривает за Тинором или Тинор за ней?

Сзади раздался глубокий взволнованный голос, но пещера исказила слова, так что Джейн ничего не поняла. По пандусу загрохотали шаги. Послышались крики – кому-то велели остановиться.

Джаросс дернула ушами и отступила еще на шаг. Джейн последовала за ней. Она начинала беспокоиться. Что бы ни происходило, даже Джаросс оно казалось странным. Джейн посмотрела в атриум. Те, кто сидел там, встали, побросали все свои дела и смотрели на них.

Джейн оглянулась на рампу и увидела бегущего по ней гиганта. Он дико оглядывался, и свалявшиеся седые кудри мотались по щекам. Он бросился к Джаросс, протягивая огромную руку почти умоляющим жестом, а потом увидел Джейн и остановился.

Осмотрел Джейн с ног до головы. Губы его шевелились, но из них не вылетало ни звука. Он сделал шаг назад, и на него тут же налетели двое из Хатор, бежавшие за ним по пандусу. Они схватили его, но он не стал сопротивляться, а просто смотрел на Джейн.

– Что такое? – резко спросила Джаросс. – Кто вы и почему вы нас тревожите?

Он не отводил взгляда от Джейн.

– Ты. Я почувствовал тебя. Ты не с Сектилии.

Джейн посмотрела на Джаросс. Та приподняла бровь.

Гигант продолжил, не обращая внимания на то, что его держат за руки:

– Не отсюда. Но ты командуешь Кубодера. Это ведь ты? Это должна быть ты. Я почувствовал тебя.

Джейн нахмурилась. Она не понимала, что происходит. Джаросс заговорила:

– Это Квазадор Дукс Джейн Августа Холлоуэй. Я только что познакомилась с ней. Мы можем узнать ваше имя? Или просто выкинуть вас наружу вместе с остальными животными?

Он запыхтел и стряхнул с себя стражей, которые отошли в сторону, продолжая наблюдать за ним. Затем выпрямился в полный рост – в нем оказалось не менее семи футов. При этом он был не стройным, как Джаросс, а плотным и мускулистым и сложением напоминал быка.

– Я Рилик.

– Скалуути, Рилик… – В воздухе повис вопрос. Когда Рилик не стал объявлять свое полное имя, Джаросс поджала губы. Он не обратил на это внимания и заговорил с Джейн:

– Каким кораблем ты командуешь?

Джейн нерешительно посмотрела на Джаросс, но та никак не отреагировала.

– «Спероанкора».

– А. До’Брай, правильно? Он жив? Я никогда его не видел.

– Теперь его зовут Эй’Брай.

Рилик широко улыбнулся, продемонстрировав крупные ровные зубы.

– Еще лучше. Мое почтение вам, Квазадор Дукс Джейн Августа Холлоуэй, и вашему губернавити Эй’Браю. Я смиренно прошу у вас убежища. Найдете ли вы мне место в своей команде?

– Это предательство, – сказала Джаросс, – твое место здесь, Рилик. Кто ты? Откуда?

Его улыбка увяла:

– Мои люди мертвы. Я всегда служил Кубодера, а не Сектилиям. Я мастер-мыслитель. Твои правила не для меня, Гис’Дукс Джаросс Рагет Хатор.

Глаза Джаросс блеснули. Она отвернулась от Рилика и строго посмотрела на Джейн:

– Вы принимаете клятву верности мастера-мыслителя?

Джейн сглотнула. Она очень боялась ошибки, которая отзовется в будущем. Она пришла сюда не за врагами. Нужно быть осторожнее. Джаросс уже злится.

Джейн задрала подбородок и сказала, обращаясь только к Джаросс:

– Я его не знаю. Я поговорю с ним и спрошу вашего совета, прежде чем принять решение. Это приемлемо?

Взгляд Джаросс стал мягче:

– Разумеется. Помнится, мы собирались выпить.

Джейн согласно кивнула.

– Присоединяйтесь к нам, мастер Рилик, – бросила Джаросс через плечо.

– Непременно, – согласился он.

20

Алан смотрел, как за ними гонится непатрокс. Он остался всего один. Алан мысленно приготовился к масштабной битве с монстрами, когда те сумели зацепиться за первый двигатель, но прошло уже полчаса, и непатроксы один за другим отступали и исчезали в холмах.

Ему хотелось думать, что непатроксы просто устали или поняли, что преследовать их по такой поверхности бессмысленно. Может быть, они посчитали, что где-то есть дичь полегче. Но Алан знал, насколько жестоки и целеустремленны эти твари. Скорее всего, они так просто не сдадутся, и это ему не нравилось.

Вездеход остановился. Перед ними лежала широкая заболоченная равнина, постепенно переходящая в озеро. Ненадолго выглянуло солнце. Казалось даже, что никакого дождя не было.

Алан сел. Единственный оставшийся непаткрос скрежетал зубами и мотал брылями. Алан постарался не смотреть на него. Хорошо бы еще не слышать и не чувствовать запаха. Оглядевшись, он не заметил никаких двигателей.

Атиеллане, кажется, спорили. Алан посмотрел на Аджайю. Та предостерегающе подняла палец, внимательно слушая. Наконец она прервала Атиеллан, спросив что-то по-менсентенийски.

Атиеллане ей что-то объяснили, и она нахмурилась. Говорили они так быстро, что Алан понимал едва ли слово или два из целого предложения, и смысла разговора не улавливал. Аджайя откинулась на спинку сиденья, недоверчиво смотря на Атиеллан.

– Ну, что там? – спросил Алан.

– Кажется, они хотят сказать, что один из двигателей переместился с тех пор, как мы уехали из поселения утром.

Рон встревоженно заозирался. Алан выпучил глаза:

– Переместился? Да они знают, сколько он весит? Что за… как?

– Они не знают, – Аджайя пожала плечами.

– Может, его нашел другой клан, – предположил Рон.

Алан кивнул и сжал кулаки, прошептав про себя любимое ругательство. Кто-то должен был наткнуться на двигатель, понять, что это такое, и вернуться за ним с краном. Нельзя просто так его прихватить с собой. Да эта штука способна развивать космическую скорость. Он же гигантский!

Все трое ерзали на краешках сидений, ловя каждое слово Атиеллан.

– Нет, они так не думают, – прошептала Аджайя, – они считают, что это звери.

Алан выглянул в окно, но последнего непатрокса там не обнаружилось. Что же там такое, что этого даже непатрокс боится? Кажется, он не хотел этого знать. Вездеход снова двинулся вперед.

– Что это за животные такие? – спросил Рон.

– Хороший вопрос. Но понять сложно. Молодые Атиеллане любят всякие там сокращения, аббревиатуры и все такое. Так что понять их непросто.

– Что за аббревиатуры? – Рон потер нос. – Вроде «лол»?

– Ну да.

Алан закатил глаза.

Вездеход проехал по мелкому озеру и взбирался на крутой склон с другой стороны. Земля тут была каменистой, а из каждой щели торчали пучки колючей травы. Когда они добрались до плоского плато на вершине, Атиеллане снова остановили вездеход. Тихо переговариваясь, они то и дело тыкали пальцами в обширную равнину перед собой. Алан нетерпеливо взглянул на Аджайю. Та встала и пробралась вперед, чтобы выглянуть в переднее окно.

– О господи, – прошептала она.

Алан полез к ней. Секунды ему хватило, так что он плюхнулся назад на сиденье, потер лицо руками и сообщил всем:

– Твою же мать.

Перед ним лежала большая пыльная равнина с редкими низкими холмами. Кое-где виднелись заболоченные участки с маленькими лужицами стоячей воды. Вокруг бродили десятки огромных тварей.

И посреди этого бродячего цирка блестел на полуденном солнце двигатель. Грязные сдувшиеся баллоны бессильно свисали вниз.

– Суесупусы, – сказал Рон, – но это же домашние животные вроде коров или лошадей?

Аджайя покачала головой:

– Может быть, я ошибаюсь, но эти выглядят намного больше. – Она задала Атиелланам еще несколько вопросов. После долгой беседы она с тяжелым вздохом вернулась к ним: – Это дикие родственники домашних суесупусов. Вроде бы тот же вид, но вообще это примерно как волки по сравнению с собаками. Атиеллане специально выводят особей помельче и поумнее.

– И что они собираются делать? – спросил Рон.

– Возвращаться в поселение.

– А, значит, это и есть наш план по возвращению двигателя? Бросить его тут? После того как мы приехали в такую даль? Им же плевать, сможем ли мы вернуться на корабль или нет. Они не представляют, пустит ли нас Пледор сюда еще раз. И судя по тому, как трудно было его уговорить, я что-то сомневаюсь. – Алан положил ладонь на шею и сжал ее так, что стало больно. Он говорил так громко, что Атиеллане повернулись и с любопытством посмотрели на него.

– А ты что предлагаешь? – удивилась Аджайя.

– Не знаю. Сложно будет их спугнуть или отогнать?

Аджайя передала вопрос. Атиеллане очень огорчились и принялись махать руками. Она перевела их ответ:

– Кажется, они говорят, что суесупусы ведут себя непредсказуемо. Может быть, они нас растопчут.

Алан совершенно не собирался умирать под копытами твари размером со слона.

– Ну хорошо, а приманить их куда-нибудь подальше мы можем?

– Их любимая еда? Брачный крик самки? Плач детеныша? – задумался Рон. – Сложно, но может сработать.

После очередного раунда переговоров Аджайя сказала:

– Для их любимой еды не сезон. Записей всех этих звуков у них с собой нет, но вот в архиве в поселении они быть должны.

Алан обдумал перспективы:

– Нападут ли они на одинокого человека?

– Они не знают, – поговорив с Атиелланами, сказала Аджайя.

– Ну, значит, ставлю сектилианской системе образования двойку по зоологии.

Алан тяжело вздохнул и потянулся к защелке люка. В лицо ему ударила жаркая волна. Воздух был таким влажным, что казался густым. Алан скинул куртку, вылез наружу и пошел вниз по склону. Он еще не знал, что собирается делать.