Текст книги "Расшифрованный Стоунхендж. Обсерватория каменного века"

Во-первых, вблизи от центра монумента был возведен ряд в форме подковы из пяти трилитов. Слово «трилит» имеет греческое происхождение и употребляется только применительно к Стоунхенджу для описания свободно стоящей конструкции из двух вертикальных камней, столбов, перекрытых сверху третьим (перемычкой). Во-вторых, вокруг этих трилитов построили одинарное кольцо из 30 вертикальных камней, верхушки которых соединяли перемычки по всей длине.

Рис. 5. План Стоунхенджа III в соответствии с современными археологическими данными с подковой из голубого камня, пятью трилитами, кольцом из глыб голубого камня, кольцом сарсенов и приблизительным расположением колец лунок Y и Z

«Подкова» трилитов открывалась на северо-востоке и была ориентирована так, что ее ось соответствовала уже знакомой нам линии восхода Солнца в день летнего солнцестояния в Стоунхендже II.

Исполинское сооружение, состоящее из «подковы» трилитов, кольца с перемычками и старого Пяточного камня, стало крупным каменным монументом, развалины которого и по сей день внушают нам благоговейный страх. Стоунхендж III A был почти окончательным вариантом Стоунхенджа. Высота трилитов разнилась от 20 до 21,5 и 24 футов (включая перемычку), увеличиваясь в размере от северной оконечности к центру подковы. Центральный трилит был самым большим объектом во всем комплексе. Его восточный камень (55) – до того как упал и разбился – достигал 25 футов в высоту, а западный (56) – 29 футов 8 дюймов. Разницу в высоте сравняли, вкопав западный камень глубже в грунт. Восточный камень уходил в землю только на 4 фута. Впоследствии строители поняли, что это слишком мало, и присыпали его снизу, чтобы он не упал. Камень 56, который весит около 50 тонн, является крупнейшим в Стоунхендже и самым большим обработанным камнем доисторической эпохи в Британии.

Перемычки, то есть перекрытия, которые лежали сверху на столбах, закреплялись тем способом, который столяры называют системой «шип-гнездо». На верхушке каждого столба оставляли маленький язычок, или шип, торчащий вверх. В дне каждой перемычки ближе к концам делалась выемка, или гнездо, такого размера, чтобы свободно надеваться на шип. Следует заметить, что система «шип-гнездо» чаще применяется в столярных, чем в каменных работах. Это указывает на то, что те первые строители бронзового века, получившие комплекс в наследство от каменного века, были знакомы с плотницким делом. Шипы центрального трилита были около 9 дюймов в высоту и чуть шире, чем у остальных. Помимо соединения «шип-гнездо», верхушки столбов были слегка выдолблены, то есть имели вогнутую форму, а нижняя сторона перемычек соответственно имела борозды, что предотвращало соскальзывание. (Все камни, установленные в Стоунхендже III A, были обработаны вручную, способами, которые будут описаны в главе 4.)

Столбы трилитов устанавливались так близко друг к другу, что между ними оставалось минимальное расстояние, меньше фута.

Строители тщательно обрабатывали столбы, придавая им сужающуюся кверху коническую слегка выпуклую форму, называемую архитекторами «энтазисом», что является очень сложной строительной техникой. Перемычкам также придавали особую форму для создания визуальной иллюзии вертикальной прямизны. Их края расширяли наружу примерно на 6 дюймов, поверхность слегка изгибалась внутрь и по краю была более вогнута, чем в середине.

30 сарсенов, кольцом окружавших «подкову», уступали по размерам камням из «подковы». Столбы в кольце весили около 25 тонн, в то время как столбы трилитов 45–50 тонн, перемычки в кольце – около 7 тонн. Столбы достигали 18 футов в высоту, 7 в ширину, примерно 3,5 в толщину. Они уходили в землю в среднем на 4 фута. Поскольку каждый столб должен был держать концы двух перемычек, с двух сторон каждого столба выдалбливался шип, который входил в гнездо соответствующей перемычки. И, как в случае с трилитами, эти столбы из кольца делались вогнутыми сверху, а перекладины имели бороздки. В качестве еще одной меры предосторожности от соскальзывания в местах соединения перемычек на камнях делались бороздки и выступы.

Кольцо сарсенов было тщательно выверено. Диаметр его окружности составлял 97 футов 4 дюйма. 30 столбов располагались равномерно, с погрешностью в среднем меньше 4 дюймов. На северо-востоке, точно на линии восхода Солнца в день летнего солнцестояния, располагался вход в кольцо, обозначенный двумя камнями (1 и 30), стоящими на 12 дюймов дальше, чем остальные. Центр кольца сарсенов не совпадал в точности с центром кольца Стоунхенджа I, а располагался тремя дюймами севернее центра кольца лунок Обри. Без этого перемещения через арку 30—1 не было бы видно восхода Солнца в день летнего солнцестояния над Пяточным камнем. Случайно ли центр был перенесен? Полагаю, что нет.

Уэссекцы, возможно, установили печально известный Эшафот в старой лунке Е или рядом. Камень с таким злосчастным названием достигает 21 фута в длину и в настоящее время так глубоко ушел в землю, что видна только его верхняя грань. Может быть, его закопали специально? Или он все еще стоял, когда в XVII в. Иниго Джонс и Джон Обри зарисовали его? К сожалению, точного ответа мы не знаем. Эти фотоархеологи, по всей видимости, изобразили Стоунхендж в восстановленном виде или так, как он, по их мнению, должен был выглядеть на момент постройки. Лично я ничуть не удивился бы, если бы кто-то из современных археологов установил, что этот камень был опрокинут из своей лунки давным-давно, в первые века после его возведения, возможно, из-за того, что он закрывал Пяточный камень.

В любом случае название «Эшафот» столь же немоти-вировано для этого камня, сколь и название «Пяточный» для другого. Поскольку изначально он стоял вертикально, его не могли задумывать как место исполнения наказаний, к тому же нет никаких доказательств тому, что он когда-либо использовался в таком качестве. Это название, данное ему современными романтиками, не означает ничего, кроме того, что Стоунхендж стал настолько мистическим местом, что все с ним связанное вызывает мысли дикие и мрачные. А на самом деле не так давно Эшафот зарекомендовал себя с самой лучшей, благодатной стороны. Самоотверженный археолог полковник Хуоли, ведший раскопки вокруг него, наткнулся в земле на бутылку выдержанного портвейна! Портвейн был урожая 1801 г. В этом году исследователь Уильям Каннингтон предусмотрительно закопал бутылку в качестве награды своим последователям. К сожалению, пробка к тому моменту сгнила.

Эшафот – камень, заставляющий задуматься. Он вкопан в землю, его видимая поверхность покрыта неглубокими бороздками в виде гребешка и рядом странных маленьких лунок с одной стороны. Однако эти бороздки не предназначались для стока крови. Они есть также и на многих других сарсенах. А маленькие лунки были сделаны недавно каким-то предприимчивым человеком, пожелавшим отколоть кусочек огромного камня. Некоторые предрассудки, включая веру в друидов и их кровожадные обычаи, сопровождали Стоунхендж многие века неведения, кажется, дольше, чем он сам существует и служит людям.

Первая датировка Стоунхенджа III A была сделана косвенно через определение периодов использования различных предметов, найденных в соседних курганах (см. главу 5). Но не так давно появилось яркое прямое подтверждение времени его строительства[15]15
  Книга вышла в свет в 1965 г. Все ссылки на недавнее время следует рассматривать с этой точки зрения. (Примеч. ред.)


[Закрыть]. Аткинсон обнаружил на некоторых сарсенах более тридцати вырезанных рисунков, изображающих головки бронзовых топоров и один рисунок, по-видимому, изображающий кинжал с рукояткой, похожий на те, что производились в Микенах приблизительно в 1600–1500 гг. до н. э. Эти рисунки найдены на стоящих камнях на такой высоте, где человеку удобно было бы их вырезать в положении стоя. Значит, скорее всего, они появились уже после установки камней. Другое доказательство, связанное в основном с последовательностью строительства, помогает сузить предполагаемый период и определить 1650 г. до н. э. плюс-минус несколько лет, но не веков.

Вскоре после того, как уэссекцы возвели Стоунхендж III A, начался новый этап строительства, Стоунхендж III B, который, возможно, продолжил проект Стоунхенджа III A. В этот период двадцать или более голубых камней, которые перенесли, чтобы освободить место для сарсенов, были возвращены и установлены снова, вероятно, в овальное кольцо внутри подковы сарсенов. Возможно, в то же время воздвигли и Алтарный камень. Кроме того, были выкопаны лунки Y и Z. Позднее овальное кольцо из голубого камня опять разобрали.

Восстановление этого небольшого овального кольца – если оно действительно имело такую форму – представляет особую трудность для археологов, так как от лунок и камней почти ничего не осталось. На текущий момент можно предположить только то, что задумывалась некая овальная структура, были вырыты несколько лунок и установлены несколько камней. Возможно, некоторые пары камней соединяли перемычки (до наших дней сохранились два камня, которые похожи на перемычки), поэтому можно допустить, что это кольцо повторяло форму и устройство подковы сарсенов, окружавшей его. Может быть, этот предполагаемый овал из голубых камней вскоре после начала возведения разочаровал своих строителей, и они разобрали его, так и не закончив. Еще одна неудачная попытка, как и двойное кольцо голубых камней в Стоунхендже II?

Какова же была первоначальная форма овала голубых камней? Или его назначение? Как и в случае с двойным кольцом, строители Стоунхенджа загадочно возвели его и почти тут же уничтожили. Снова ошибка? Археология на сей счет молчит.

Алтарный камень, получивший свое название столь же безосновательно, сколь Пяточный и Эшафот, также представляет серьезную проблему с точки зрения восстановления его истории. В настоящее время он вкопан на 15 футов в землю внутри центрального трилита из сарсенов. Но он не лежит ни перпендикулярно, ни параллельно основной оси, поэтому логично предположить, что сейчас он занимает не то место, куда был установлен изначально. Тем не менее лунку, в которую его могли поместить, найти не удалось. Вероятно, его лунка находится под ним – столб трилита 55 упал на свою лунку, – но лунка для Алтарного камня не быгла обнаружена. Каннингтон, ведший раскопки в 1801 г., записал, что обследовал участок земли, уйдя на 6 футов в глубину, «рядом с алтарем», но и в дальнейшем археологи не нашли засыпанных лунок. Алтарным камень впервые назвал Иниго Джонс. С тем же успехом он мог назвать его Постаментом, или Пальцем, или как угодно еще.

Какой бы цели ни служил этот камень, сделан он из уникального для Стоунхенджа материала. Все прочие камни либо голубые, либо сарсены. А Алтарный камень – это мелкозернистый светло-зеленый песчаник, содержащий такое количество пластов слюды, что его поверхность, если ее отчистить, отличается типичным слюдяным блеском. Если сарсены, скорее всего, прибыли с Марлборо-Даунс, что к северу от Стоунхенджа, а голубые камни – с гор Преселли, что в Уэльсе, этот камень, видимо, привезли из Коушстон-Бедс, в Милфорд-Хейвен, на побережье Уэльса, в 30 милях к юго-западу от карьеров Преселли. Алтарный – самый крупный камень из всех, не считая сарсенов. Его размеры: 16 х 3¹/₂ х 1³/₄ фута.

Лунки Y и Z, выкопанные строителями Стоунхенджа III B, получили такое наименование, поскольку изначально предполагалось, что они входят в последовательность вместе с лунками, ныне известными как лунки Обри, а ранее называвшимися лунки X, или «неизвестные».

Лунок Y – 30, лунок Z – 29. Лунки Y образуют кольцо примерно в 35 футах от кольца сарсенов, лунки Z образуют кольцо поменьше в 5—15 футах от кольца сарсенов.

И кольцо Y, и кольцо Z имеют неправильную форму. В основном лунки прямоугольные, с длинной осью, идущей вдоль окружности кольца. Глубина лунок Y – 3 фута, лунок Z – 3 фута 5 дюймов. На дне исследованных лунок – приблизительно половина лунок в каждом кольце была раскопана – не обнаружено следов давления, из чего сделан вывод: в них никогда не стояли камни. Напротив, по всей видимости, их засыпало естественным путем.

Заполнившая их масса богата интересным для археологов материалом. На дне и склонах большинства лунок исследователи обнаружили тонкий слой битого мела, что является предположительно результатом выветривания на протяжении нескольких лет, предшествовавшего намеренному засыпанию. В раннем слое каждой лунки также был найден кусок голубого камня разновидности, называемой «риолитом». (Описание видов камней Стоунхенджа см. в главе 4.) В остальном эти лунки были засыпаны однородной массой плодородного бурого грунта. Ближе ко дну в грунте лежало много природных осколков кремния, а по всей его толще – смесь различных предметов, естественных и рукотворных: обломки голубого камня и сарсенов, черепки керамики железного века (500—1 гг. до н. э.), различные предметы от древности до наших дней, например куски консервных банок и осколки стекла.

Лунки Y и Z ставят перед нами множество сложнейших загадок, даже на фоне полного головоломок Стоунхенджа. Почему их именно 59, откуда такое необычное количество? Почему они расположены так неравномерно? Почему в них никогда не устанавливали камни? Почему они заполнены плодородной землей, тогда как лунки Обри – крупными камнями? Почему на дне почти каждой лунки лежал один-единственный кусок голубого камня?

Археологам кажется, что они могут дать ответ на второй из этих вопросов, по крайней мере частично. Лунку Z-7 выкопали уже после установки камней кольца сарсенов, поскольку она прорублена через засыпанный ров лунки камня-сарсена 7. Следовательно, мы можем допустить, что и кольцо Y, и кольцо Z были сооружены позднее кольца сарсенов. А значит, строителям было бы сложно (но на мой взгляд, не невозможно) точно рассчитать окружность из точек за пределами существующего кольца стоящих камней.

На третий вопрос до настоящего момента не найдено ответа. Не выдвигалось даже гипотетических версий.

Зато на четвертый вопрос, поставленный лунками Y и Z, предложены два ответа. Одни археологи полагают, что качественную структуру заполняющей лунки почвы можно приписать причуде строителей, которые брали грунт с другого места. Вторые утверждают, что эти лунки не заполнялись ни человеком, который их выкопал, ни каким-либо иным человеком. Высокое качество почвы, по их мнению, указывает на то, что засыпание лунок произошло под воздействием природных сил, особенно под действием ветра, дувшего на протяжении столетий через заброшенный Стоунхендж.

Пятый вопрос пока так и остается без ответа. Клались ли осколки голубого камня в недавно выкопанные лунки в качестве подношений? Если так – то кому и с какой целью? Или они являлись символами? Или не несли в себе ритуального или символического значения, а были каким-то ежедневным знаком строительной бригады? Что они представляли собой? Никому не ведомо.

Ответов на эти вопросы мы, возможно, никогда не узнаем.

Однако я считаю, что нашел ответ на первый из них, и думаю, что он – есть разгадка головоломки лунок Y и Z. Зачем их вообще выкопали? Я представлю мою теорию в следующих главах.

Возведение Стоунхенджа III C началось почти сразу же после разрушения овала из голубых камней и создания лунок Y и Z.

На последнем этапе строительства, который с наибольшей вероятностью определяется временем до 1600 г. до н. э., зодчие снова установили голубые камни из разобранного овала. Они воздвигли «подкову» из голубых камней, остатки которой сохранились до наших дней. Они создали также кольцо из голубых камней между «подковой» сарсенов и кольцом сарсенов. Возможно, Алтарный камень стоял в этом кольце как одиночная колонна на одной линии с центральном трилитом.

На этом строительство комплекса было завершено.

Подкова из голубых камней находится внутри подковы сарсенов, на расстоянии нескольких футов от нее, и повторяет ее форму. Но в меньшей подкове нет трилитов: голубые камни – монолиты. Если подкова сарсенов состоит из 10 столбов, то ее двойник из голубых камней насчитывает 19. Расстояние между ними от центра до центра 5,5 фута. Вероятно, голубые камни увеличивались по высоте к месту разрыва, подобно большим трилитам.

В кольце из голубых камней, расположенных между трилитами и кольцом сарсенов, находится вполне предсказуемый проход с северо-востока, но, в отличие от кольца сарсенов, оно имеет неровную форму. Несоответствие в расстояниях между камнями в четыре раза больше, чем погрешности в более крупных кольцах, воздвигнутых ранее. Сейчас это кольцо почти наполовину разрушено. Только 6 из его камней стоят вертикально, еще 5 накренились, 8 повалены или разбиты, а от 10 остались лишь обломки. Трудно определить, сколько камней стояли в нем изначально. В 1956 г. Аткинсон предположил, что их было 56, 57 или 58, но спустя четыре года он исправил эти числа на 59, 60 или 61.

Полагаю, по причине, объяснение которой будет дано ниже, число 59 является верным. Не стоит забывать, что данное кольцо строилось из голубых камней, которые до того планировалось установить, как считают археологи, в лунки Y и Z, количество которых именно 59.

Если камни меньшей подковы имеют следы более искусной обработки, чем сарсены (за исключением лишь двух бывших перемычек), то голубые камни в кольце вовсе не обтесаны.

Итак, с возведением этих двух фигур из голубых камней строительство Стоунхенджа, начатое за триста лет до этого, подошло к концу. Было это приблизительно в 1600 году до н. э., плюс-минус 50 лет.

Теперь попытаемся представить, как выглядел комплекс на момент завершения строительства. От внешних земляных валов до центра он состоял из Аллеи, поворачивающей от реки; Пяточного камня на Аллее, окруженного рвом; больших замкнутых колец, внешней насыпи, рва и внутренней насыпи; белых лунок Обри, расположенных прямо за внутренним валом; четырех опорных камней на окружности лунок Обри (два или, вероятно, более из которых окружали насыпи); лунок Y и Z, может быть, пустых, может быть, засыпанных; кольца сарсенов; кольца голубых камней; подковы сарсенов; подковы голубых камней.

Строительство Стоунхенджа от начала до конца заняло столько же времени, сколько возведение готических соборов, которые спустя более 2,5 тыс. лет вместили в себя мастерство, труд и любовь нескольких поколений средневековых народов. Эти соборы были храмами для поклонения Богу, школами, местом общения, памятниками веры, надежды и гордости.

Стоунхендж мог стать всем из вышеперечисленного. И даже чем-то большим.

Глава 4
Метод

Светает.

Большая толпа собралась в долине по особому поводу. Сегодня день принятия решения.

Только что люди смеялись и перетаптывались с ноги на ногу, чтобы согреться. В Англии ночи бывают холодными, даже в середине лета. Но теперь все умолкли. Люди устремили взгляды на горизонт, где стоят два одиноких дерева. Над этими деревьями, как будто выходя из них, светлеющее небо раскрывается словно веер.

Жрец обращается к собравшимся:

– Люди, смотрите зорче. Ежели Бог пожалует в священное место, быть добру. Предсказание сбудется. Все приметы говорят о том. Мы возведем здесь храм, и Бог будет доволен. Он защитит вас в жизни и охранит ваш дух после смерти.

Следом вступает вождь, рослый и сильный, с высоким лбом, типичным для его народа:

– Сие есть честь великая, что наша земля была избрана самим Богом для его священного храма. И так справедливо.

Слышится гул одобрения.

«Да, – думает жрец. – Благодаря этому храму узнаю, когда созывать людей в это место в особый день, чтобы увидеть, как Бог входит в свое святилище. Благодаря ему я узнаю многое, очень многое».

«Да, – думает вождь. – Этот храм ознаменует наш союз с Богом, станет мощной крепостью и памятником нашему могуществу. Мы уже порадовали Бога, и он скажет нашему жрецу, когда настанет время сажать, когда – охотиться. А этим храмом мы обрадуем его еще больше. Мы станем великими».

«Да, – думают люди. – Работа предстоит серьезная. Но это того стоит». Небо светлеет. Жрец простирает руки.

Рядом с ним стоит вождь, вознося молитву.

Вот он, момент невыносимого сияния, миг вечности, волшебное мгновение для рождения – вспышка – и точно между теми деревьями вдалеке золотисто-красный, необозримый – появляется Бог.

А на следующий день уже кипит тяжкая работа во славу Бога.

Вышеприведенная сцена встречи в доисторической деревне в день летнего солнцестояния, разумеется, придумана. Но не просто воображение, а особое археологическое воображение, натренированное рассматривать прошлое, использовать свидетельства, оставленные теми людьми, которые давно исчезли, но оставили после себя следы, заметные и сейчас.

Мы можем мучительно теряться в догадках о том, как они выглядели и какими были по характеру. А можем – сделав выводы на основе орудий труда и оставленных ими отметин, которыми изобилует это место, – восстановить методы их работы.

Первый период строительства был, пожалуй, самым простым, но далеко не самым легким. На этом этапе одновременно выкопали ров и насыпали валы.

Стоунхендж до сих пор завален орудиями труда этой масштабной работы. В нескольких лунках, в которых стояли камни, и на некоторых отрезках рва находили древние кирки и лопаты. Полковник Хоули выкопал восемьдесят кирок в той части рва, где он вел раскопки.

Кирки изготовлены из рогов благородного оленя, лопаты – из лопаток волов. Вероятно, существовали и другие костяные инструменты (некоторые обломки костей напоминают современные грабли), а также инструменты из камня и древесины (сгнившие за долгие века). Кроме того, возможно, были и корзины, сделанные из растительных материалов или кожи, но к настоящему моменты и они исчезли в земле.

Отметины на краях рва и лунок показывают, что кирки врезались туда не силой рук. Мел для этого слишком твердая порода. Кирки стерлись бы едва ли не раньше, чем кончилось бы терпение. Копалки из рогов оленя, скорее всего, затачивались и загонялись в мел резкими ударами, затем их раскачивали из стороны в сторону, чтобы размягчить мел.

Получившуюся рыхлую массу, без сомнения, нагружали лопатой в корзины и доставляли к месту свалки по живой цепи или поручали сделать это специальным грузчикам.

Были сделаны копии тех древних орудий, и рабочие разной физической силы и профессионального опыта попытались применить их, чтобы проверить в деле. Выяснилось, что один человек может выкопать квадратный ярд мела, такого же твердого, как в долине Солсбери, за девять часов. И что удивительно, имея современные кирки и лопаты, он управляется ненамного быстрее. Проверка показала, что с нынешними инструментами можно выкопать квадратный ярд мела за семь часов. Каждый землекоп, по-видимому, нуждался в помощи двух человек, которые уносили мел в корзинах и возвращались за новой партией. Поскольку объем вала составляет 3500 кубических ярдов, такую работу могли проделать 100 человек с 200 помощниками за 35 дней. Если отбросить «выходные» и дни, когда от дождя мел становился слишком скользким для работы, то возведение вала заняло, вероятно, всего лишь одно лето, и трудились там несколько сотен человек.

Размещение камней Стоунхендж I, II и III требовало больше – гораздо больше – усилий и навыков, чем выкапывание и перемещение мела.

Простой турист, остановившийся около этих огромных безмолвных камней, которые, кажется, стоят здесь от начала времен, не может оправиться от смеси восхищения и благоговейного страха при виде загадочной древности, ему и в голову не приходит задать простой и естественный вопрос: «Как попали сюда эти камни?» Он скорее поинтересуется, как выросли леса красного дерева в Калифорнии или как появился Ниагарский водопад. Для него почти достаточно средневековой веры в волшебство Мерлина. Кто же, наконец, задумается, как возник здесь огромный храм из камней?

А вот археологи – эти виртуозные исследователи не только земли, но и умов людей прошлого – задали этот вопрос. И сами на него ответили, разумно подключив воображение там, где тщательные исследования не давали подсказок. Они восстановили, что смогли, выдвинули гипотезы и сложили по кусочкам достаточно рациональную и убедительную теорию относительно того, где камни были найдены (не в Ирландии!), как их обтесывали и шлифовали, как перевозили, как устанавливали.

Вырисовывается потрясающая картина. Традиционно описывались примитивные дикари, вся «культура» которых сводилась к тому, что они мазали себя голубой краской. Теперь же становится ясно, что народы, населявшие Британию каменного и бронзового веков, были высокоорганизованными, технически грамотными, ловкими людьми, обладавшими тонким умом. Поэтому ответ на вопрос «как?» относительно Стоунхенджа не менее интересен, чем ответы на вопросы «когда?» и «что?».

Давайте начнем с голубых камней (вернее, так называемых голубых камней, потому что в данном случае это слово относится к пяти различным породам, которые объединяет лишь голубоватый оттенок, хорошо заметный, когда поверхность намокает, и вулканическое происхождение).

Большинство голубых камней – это долерит, крупнозернистая зеленовато-голубая порода. Самый большой интерес представляют 12 камней (на настоящий момент – это обломки, вкопанные в землю): пять являются вулканической лавой темного серо-голубого цвета, называемой риолитом; четыре – разновидность темного оливковозеленого вулканического туфа; два – серо-голубой песчаник из Коушстона; один – голубоватый известковый туф. У геологов возникает множество поводов для размышления о различных типах и размещении этих камней, а также влиянии на них погоды. А для неспециалиста самое интересное в этих голубых камнях то, что три основных типа – долерит, риолит и вулканический туф – образовались на небольшом пространстве в квадратную милю в горах Преселли в Уэльсе – и только там[16]16
  Честь открытия этого месторождения голубых камней принадлежит Герберту Томасу из Британской геологической службы.


[Закрыть]. «Теперь не остается сомнений в том, – замечает Аткинсон, – что голубые камни были взяты именно в этом небольшом районе и оттуда перемещены в Стоунхендж». Расстояние по прямой составляет 130 миль, но, так как его преодолевали сначала перекатывая камни на бревнах, потом перевозя на плотах и снова перекатывая (см. рис. 6), оно увеличилось до 240 миль. Учитывая, что каждый из этих восьмидесяти или более камней весил до пяти тонн, путь был не близким. Ничего подобного этому подвигу транспортировки не было предпринято каким-либо иным народом доисторической Европы. Единственное, с чем можно его сравнить, – доставка других огромных камней, сарсенов, в Стоунхендж.

Как показано на карте, предположительный маршрут транспортировки начался в месторождении голубых камней в горах Преселли, далее на юго-запад к морю у Милфорд-Хейвена, прошел вдоль берега до Эйвонмута, затем по Бристольскому Эйвону и Фрому, по суше до реки Уайли, по ее руслу до Солсберийского Эйвона и вниз по его течению к Эмсбери и Аллее Стоунхенджа. Итого по земле около 25 миль, по воде – около 215. Такой маршрут кажется наиболее вероятным, ибо так максимально используются подходящие водные пути. Более того, есть и косвенные свидетельства: рядом с Милфорд-Хейвеном обнаружены те две породы, которых нет в горах Преселли, – песчаник из Коушстона и известковый туф. Вероятно, строители Стоунхенджа захватили эти камни по дороге. Также в длинном кургане около того отрезка реки Уайли, по которому предположительно транспортировали камни, был найден кусок долерита.

Рис. 6. Предположительный маршрут перемещения голубых камней с гор Преселли в Уэльсе в Стоунхендж

Вероятно, строители наметили карту маршрута по воде, насколько это было возможно, потому что по воде камни транспортировать гораздо проще. Перемещение по суше, несомненно, производилось не самым сложным способом: они, разумеется, использовали все свои немалые умения и облегчали себе задачу, положив глыбы на салазки, которые катились на скрепленных ремнем бревнах. Салазки тянули за веревки, сделанные из скрученных шкур.

Весьма трудоемкий метод. Тем не менее он, по-видимому, был эффективным. Строители Стоунхенджа, скорее всего, не знали колеса, но даже если бы оно у них было, они вряд ли воспользовались бы им. Колесо использовали египтяне за несколько веков до того, как началось возведение Стоунхенджа, но тем не менее они применяли метод катящихся салазок для транспортировки камней при строительстве пирамид еще в 500 г. до н. э.

В 1954 г. Британская вещательная корпорация (Би-би-си) показала телепрограмму, в которой восстанавливался и проигрывался весь процесс транспортировки камней для Стоунхенджа, как его представляли археологи. Группы мужчин и подростков проделали весь путь.

Они взяли копию голубого камня, сделанную из бетона, и привязали к простым деревянным салазкам, потом стали тянуть. Выяснилось, что 32 крепких молодых человека могут втащить груз в 3,5 тыс. фунтов на склон с углом 4°. Когда решили воспользоваться способом, при котором салазки ставят на бревна и по мере того, как они выкатываются сзади, их перекладывают вперед, получилось, что количество человек, необходимых для перевозки груза, сократилось до 24. Тогда экспериментаторы пришли к выводу, что достаточно 16 человек, чтобы передвинуть камни таким образом на милю или чуть меньше за один день.

Чтобы восстановить возможный метод транспортировки по воде, были изготовлены три деревянных «челна», перекрытые четырьмя перекладинами, и на такой понтонный плот поставили копию голубого камня. Плот погрузился в воду на 9 дюймов. Команда из четырех человек без труда управляла им с помощью шестов. Более того, по спокойной воде его мог бы вести один подросток.

Велика вероятность того, что некоторые голубые камни – не долериты – были привезены в Стоунхендж за сотни лет до начала строительства и установлены в некотором порядке в миле к северо-западу от него. Более крупные сарсены, очевидно, попали в Стоунхендж из месторождения, расположенного ближе, чем Уэльс. Почти наверняка эти 80 огромных глыб привезли из Марлборо-Даунс, что всего в 20 милях к северу. В те времена такие глыбы лежали прямо на поверхности земли, их не нужно было добывать. Как написал в 1747 г. Джон Вуд, «Марлборо-Даунс, а точнее, Данс или Дьюнс, покрыты большим количеством камней того же самого типа, что и светлые столбы Стоунхенджа. Они разбросаны по поверхности и в просторечии называются Серыми Баранами».

Маршрут перевозки сарсенов начинался в Эйвбери или около него. Возможно, они были освещены особым важным ритуалом, когда их тащили через кольца монумента к конечной, священной точке Стоунхенджа. Некоторые из камней, по-видимому, использовали в комплексе Эйвбери до того, как их перевезли на юг.

Средний вес сарсена 30 тонн, вместе со столбами трилита он увеличивается на 20 тонн. Если исходить из расчета 16 человек на тонну, потребовались бы 800 человек, чтобы тащить эти камни, и еще примерно 200, чтобы переставлять бревна, прорубать дорогу через кустарник, следить за салазками и так далее. Для выполнения задачи по транспортировке сарсенов из Эйвбери в Стоунхендж потребовалось бы занять 1000 человек на семь полных лет.