Электронная библиотека » Джеральд Старк » » онлайн чтение - страница 4

Текст книги "Нефритовый кубок"


  • Текст добавлен: 12 марта 2014, 02:34


Автор книги: Джеральд Старк


Жанр: Боевое фэнтези, Фэнтези


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Шрифт:
- 100% +

– Какая встреча! Акцель-Подковка собственной персоной! Волоките его ко мне, нас ждет душевнейшая беседа о красотах Коринфии и достоинствах тамошних несравненных скакунов… Конан, ты мне тоже понадобишься. Эй, что здесь делает девица?

Взгляды присутствующих устремились на оробевшую Диери, немедленно скрывшуюся в стойле Феникса.

– Ее зовут Деянира Эйтола и она моя знакомая, – поспешил на выручку Конан. – Она знает толк в лошадях и будет присматривать за Фениксом, пока не вернется его хозяин.

– Да? – с сомнением переспросил Рекифес. – Ты уверен, что твоя… э-э… знакомая поладит с этим кусачим чудовищем?

– Поладит, – заверил высокое начальство киммериец.

У Рекифеса Конан проторчал почти до полудня и при первой возможности сбежал обратно на конюшню. Диери яростно отскребала жесткой щеткой рыжую шерсть Феникса, Шетаси, которому уже пора было вернуться, она не видела и никакие посланцы от достопочтенного Наставника не приходили.

Киммериец велел себе набраться терпения. У уль-Айяза могла иметься тысяча причин задержаться. Может, он вышел на след преступников?

Солнце неспешно ползло по небу, склоняясь к горизонту. Сыскная Управа жила своей жизнью, Диери с помощью Конана вывела Феникса прогуляться по двору – жеребец прихрамывал, но уже не так сильно, как после скачек – приближался вечер, а Шетаси уль-Айяз по-прежнему не появлялся.

Смутное беспокойство Конана начинало перерастать в настоящую тревогу.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Согласно духу Закона

Благотворительный приют для малоимущих, что скромно приткнулся в углу двора митрианской обители, весь пропах каким-то резким и кислым запахом, от которого неудержимо тянуло как следует чихнуть. Приют вроде не бедствовал, однако даже недолгое пребывание в нем наводило на мысли о том, что душевспомогательная затея монахов с самого начала обречена на провал. Слишком мало лекарей и слишком много увечных и калечных, коих за отсутствием места размещали прямо в коридорах, на пожертвованных прихожанами Обители драных циновках.

Шетаси уль-Айязу, впрочем, удалось избежать общей участи. Старшему письмоводителю Сыскной Управы отвели отдельную комнатку с видом на чахлый садик, но, похоже, это его совсем не радовало. Он паршиво себя чувствовал, смотрел на мир с отвращением и брюзжал больше обычного.

Конан примчался в Приют ближе к закату, сразу после того, как в Управе объявился мальчишка, заявлявший, будто у него имеется весточка для служащего здесь парня-варвара, чье языколомное прозвище он позабыл. Юнец выклянчил горсть медных суффи, после чего с видом крайнего одолжения изрек порученное ему известие: мол, некий уль-Айяз находится в Приюте Страждущих на улице Ликар и желает как можно скорее узреть своего подчиненного. Так что ноги в руки и бегом!

Последнее малолетний вестник наверняка добавил от себя, увернулся от затрещины и смылся, довольно ухмыляясь.

– Вот и нашелся твой Наставник, – с облечением сказала Диери. – Только каким образом он умудрился загреметь в Приют? Туда обычно привозят тех, кого подбирают в бессознательном состоянии на улицах, болезных нищебродов и прочих страдальцев с пустыми карманами.

– Вернусь и все расскажу, – пообещал киммериец.

– …Дурацкая история вышла, – скрипуче говорил почтеннейший уль-Айяз, уныло созерцая каменную стенку напротив, украшенную выцветшим ковриком. Речь старого сыскаря звучала слегка невнятно, причиной чему служила пара утраченных зубов и легкая затуманенность разума, вызванная уймой успокоительных снадобий. – Давненько уже со мной ничего подобного не случалось. Все из-за тебя, между прочим!

Конан согласно поддакивал, с тоской понимая, что в ближайшие седмицы уль-Айяз из Приюта не выйдет, а ежели и выйдет, то прямиком отправится домой, не в Управу. Варвар специально расспросил лекаря, пользующего Наставника. Бритоголовый монах пожал плечами, въедливо перечислил количество сломанных костей достопочтенного Шетаси и многозначительно добавил, что молодому человеку стоило бы отблагодарить Подателя Жизни за то, что его старший друг вообще остался в живых.

Намек Конан отлично понял. Пересчитал оставшееся в кошеле серебро и решительно высыпал половину в стоявший у входа в Приют огромный железный ящик для пожертвований.

– Я всего-то собирался пройти по тавернам рядом с Конным Полем, да разузнать, кто что подумывает о падении Тархалла, – Шетаси помолчал, собираясь с мыслями. – Зашел в «Змею и скорпиона», оттуда наведался в «Красного быка». Там как раз околачивался Ушастый Осарк, один из старшин Гильдии посредников. Ну, думаю, свезло: Осарк о лошадях знает все. Ежели поставить ему кувшинчик белого шемского, может, он поведает чего интересного…

– Что он сказал? – нетерпеливо осведомился Конан.

– Можешь гордиться – Осарк тоже вбил себе в голову, что Феникс не мог ни с того, ни с сего шлепнуться на ровном месте, – раздраженно бросил Шетаси. – И не перебивай старших! Я, значит, потихоньку перевожу разговор на иную тему. Большинство зрителей наверняка ставило на Огонька, так? Должно быть, те, кто вложил свои денежки во второразрядных лошадей, по воле случайности оказавшихся первыми, теперь ходят и довольно потирают ручки, хваля свою предусмотрительность. Месьор Осарк кривит рожу изголодавшегося демона и начинает сыпать проклятьями налево и направо. Мол, он на этой треклятой скачке едва не разорился. Почему? Да потому, что ленточку победителя срывает Летящая Стрела, шедший из расчета один к пяти, а следом за ним, вывалив язык, прибегает даремский Упрямец, за которого вообще с огромной натяжкой давали один к восьми! И Ушастый вынужден покрывать выигрышные ставки, отчего у него происходит разлитие зеленой желчи!

– Он, случайно, не говорил, какие именно люди выиграли на Стреле и Упрямце? – у киммерийца возникла какая-то смутная идея. К сожалению, она промелькнула слишком быстро, чтобы толком ее осознать, оставив на память о себе расплывчатый след.

– Не только говорил, но даже записывал, как водится у посредников, – Шетаси, похоже, несколько удивился внезапной проницательности подопечного. – На всякий случай я выпросил копию этого списка, выглядевшего довольно странно, и откланялся. Думаю, посижу где-нибудь в тишине, соображу, чего к чему. На углу Боенского Проезда и Кривоколенной натыкаюсь на каких-то молодчиков, выясняющих отношения. Мне бы пройти мимо, но стражников поблизости не оказалось, а эти головорезы разошлись не на шутку и уже схватились за ножи. Сам не знаю, что меня дернуло полезть их разнимать… Очухиваюсь здесь и спасибо добрым людям, что не бросили подыхать на улице.

Уль-Айяз закашлялся и желчно закончил:

– Список, само собой, пропал, кошелек тоже. К работе до конца осени я не пригоден, и разыскания наши зашли в тупик. Когда приедет ит'Каранг, верни ему коня. Да не забудь попросить его милость Рекифеса подыскать тебе нового Наставника, ибо старому одна дорога – на кладбище.

– Новый мне ни к чему, – спокойно, будто говоря о само собой разумеющемся, заявил Конан. – Лучше скажи, ты не запомнил, какие имена перечислялись в том списке?

В ответ послышалось недоверчивое хмыканье, сменившееся задумчивым поцокиванием языком.

– Жебел, ювелир с улицы Книжников, этого точно помню… Выиграл две тысячи талеров. Башмачник Лунда из квартала Сахиль, тысяча пятьсот империалов. Некий Раселим, также обогатившийся на тысячу триста золотых туранской чеканки. Где живет и кто таков – не помню или у Осарка не говорилось. Еще Косью, лавочник на Каменном рынке… Скажи на милость, сынок, что ты решил затеять? Тебе мало безумного жеребца? Это дело – спящая злая собака, которую лучше не пинать…

Говоря, Шетаси прекрасно понимал, что его убеждения напоминают воду, проливающуюся на песок. Ученичок не собирался отступать. Кто знает, вдруг в тугодумной варварской голове хватит упрямой настойчивости, чтобы докопаться до истины? Будь уль-Айяз лет на двадцать помоложе… Если бы старые поломанные кости так не болели… Его время пришло и прошло, пусть теперь другие бегают за злоумышленниками и разгадывают чужие коварные планы. Ему бы посидеть на солнышке, вспоминая минувшие веселые деньки…

– Как только что-нибудь узнаю, сразу же приду, – мыслями подопечный был уже не здесь, в Приюте, и достопочтенный письмоводитель, вздохнув, справедливо обозвал себя «старой развалиной».


* * *

На полдороге к казармам Сыскной Управы Конана начали одолевать сомнения. Шетаси верно спросил – какой прок от нескольких имен совершенно неизвестных людей? Он ведь не собирается вваливаться к мирным обывателям и обвинять их… В чем, собственно? В изрядном выигрыше на бегах? Это не преступление. Прихоть случая. Такая же прихоть, из-за которой споткнулся Феникс и погиб Тархалл. Или все-таки не случайность? Как узнать? Конан в очередной раз пожалел, что не к кому обратиться за советом – большая часть смекалистых приятелей киммерийца недавно решила приискать более спокойное место для жилья, чем развеселая Замора.

Правда, остался Ши. Он, конечно, парень легкомысленный и взбалмошный, но помочь наверняка согласится. Особенно если пообещать ему простить долг в сорок полуимпериалов.

Решено. Зайти в Управу, поведать Рекифесу о тяжкой судьбе старшего письмоводителя уль-Айяза. Заодно попытаться выхлопотать для месьора Наставника денежную поддержку на время, пока тот выздоравливает. Узнать, как дела у Диери и ее четвероногого любимчика. А затем – долгие поиски Ши Шелама, ибо воришка может оказаться в любой из доброго десятка таверн, в гостях у подружки и вообще где угодно. Жаль, что Шетаси так не повезло. Не стоило ему нарушать собственное мудрое правило, гласящее: «Неурядицами на улицах должна заниматься городская стража».

Под вечер подворье Сыскной Когорты изрядно оживилось. У дверей комнаты старшего помощника Верховного Дознавателя толклась голосистая толпа просителей, с озабоченным видом пробегали стражники, мимо протащили в подвал кого-то надрывно причитающего, откуда-то долетал визгливо оправдывающийся голос, и все происходящее красноречиво подтверждало намерения Рекифеса придать Столице Воров облик приличного города.

Дознавателя киммерийцу повидать не удалось. Караульный при дверях шепотом насплетничал, будто Его милость отбыл проводить очередную проверку злачных мест. В конюшне (теперь пребывающей под бдительной охраной десятка стражников) меланхолично пережевывал отруби Феникс, проявивший легкое оживление при виде знакомого человека. Конан только вздохнул при мысли о том, что прожорливый саглави кормится прямиком из его кармана.

– Осталось недолго, – обнадежила приунывшего приятеля Диери. – Не сегодня-завтра вернется Барч…

– Не слишком ты этому рада, – заметил варвар.

– Может, я всегда мечтала иметь такую лошадь, – откликнулась девушка, рассеянно поглаживая подхалимски вытянутую морду жеребца. – Мы так здорово поладили, но скоро приедет настоящий владелец и заберет Феникса. Хоть разок бы прокатиться на нем… Как поживает почтенный уль-Айяз, да продлятся его годы бессчетно? Здорово его побили?

– Выкарабкается, – убежденно заявил Конан, которому очень хотелось верить собственным словам. – Как думаешь, где можно найти Ши? Он мне срочно нужен.

– В «Розовом бутоне» или «Улыбке удачи», игорном доме Чойро, – предположила Деянира. – Это два его любимых места. Хотя искать этого проходимца на ночь глядя – бессмысленное занятие. Он же не сидит на одном месте, если только не ввяжется в затяжную игру до самого утра.

– Я все-таки попробую.

Перед уходом киммериец заглянул в караульное помещение – узнать, нет ли свеженьких новостей.

Однако караулка, или иначе «Зверинец», где во всякий день толпилась едва не треть городских стражников вперемешку с сыскарями, приходя кто по делу, кто с задержанным, а кто просто так – посидеть в холодке, спасаясь от жары, да пропустить с приятелями по стаканчику красного под партию в кости – на сей раз оказалась на удивление безлюдна. Только за высокой стойкой, которую тысячи прикосновений локтей и животов отполировали до масляного блеска, маялся бездельем пожилой седоусый стражник, приветствовавший Конана еле заметным кивком. Да еще в дальней от входа клетке (целый ряд таких железных клеток, где обыкновенно держали злоумышленников перед отправкой в Алронг, тянулся вдоль одной из стен, за что караулку и прозвали «Зверинцем») сидел в одиночестве некто, показавшийся варвару смутно знакомым, и, свесив между колен кудрявую голову, уныло тянул вполголоса:

 
…Бывает, возникает
В тумане странный призрак,
Но ты, его зави-идев, не бойся, не беги:
Проедет стороною угрюмый сонный рыцарь,
И конь,
И конь,
Хромой на три ноги…[1]1
  Перевод А. Свиридова.


[Закрыть]

 

– Что-то тихо сегодня, – начал киммериец, останавливаясь перед стойкой со скучающим ветераном. Тот оторвал сонный взгляд от толстенного фолианта, в коем велся учет поступивших нарушителей, и выжидательно посмотрел на Конана. – Куда все подевались-то?

– Вино пьешь? – вопросом на вопрос ответил стражник, вытягивая откуда-то из-под стойки объемистый бурдюк и добавляя к нему пару глиняных кружек.

В бурдюке оказалось красное шемское, причем на удивление неплохое и крепкое как раз в меру.

– Тетка прислала, – пояснил ветеран, вытирая усы и сноровисто разливая по новой. – Ты, никак, из Сыскной Когорты? Новичок? Вроде я тебя раньше не встречал?

– Да имеется кой-какой опыт… – неопределенно буркнул варвар. – Меня зовут Конан.

Сонные глазки стражника подозрительно заблестели.

– Постой-постой, не ты ли Акцеля Подкову вчера повязал? – воскликнул он и, получив от приосанившегося Конана утвердительный ответ, оживился еще более. Настолько, что даже прихлопнул тяжелой ладонью по стойке, заставив кружки подпрыгнуть: – Точно! Парень, что коня арестовал!

Киммериец просверлил ветерана яростным взглядом, не сулившим ничего хорошего, на что, впрочем, тот не обратил ни малейшего внимания.

– Тарбад, десятник, – представился стражник. – Конан, значит… Ты рассказывай, рассказывай, как дело-то было. Да не стой столбом. Бери табурет, садись… Эх, жаль, никого из ребят нету! Ну, со знакомством…

– А где все? – спросил Конан, радуясь представившейся возможности уйти от щекотливой конской темы и воспользовавшись тем, что новый знакомый надолго присосался к своей объемистой кружке. – Отчего так пусто? Тут же всегда не протолкнуться.

– Да известное дело, – десятник сцепил руки на внушительных размеров животе и хитро поглядел на молодого человекоохранителя. – Странно, что тебе ничего не известно. Уж вам-то, сыскарям, первым должно… Да ты же сейчас, небось, неотлучно при конюшне?

Конан скрипнул зубами.

– Его милость месьор Рекифес проведал стороной, что перекупщики лотоса нынче встречают караван из Турана с товаром, – продолжал словоохотливый стражник, напрочь не замечая страданий киммерийца. – Бел его разберет, как прознал. Кто-нибудь из задержанных разболтал, небось, в надежде пораньше выбраться из-за решетки. И понеслось, как водится – облавы, засады… Всех разогнали, один я сижу тут, да еще вон та ошибка Создателя дожидается, покуда его в Алронг не сведут… Кончай завывать, непотребство ходячее! Слышал, что говорю?!

Последние слова относились к обитателю железной клетки, жалобно выводившему куплет за куплетом:

 
Заржавленные латы
Готовы развали-иться,
Изъедены до дырок стальные сапоги.
Дорог не выбира-ая,
Блуждает сонный рыцарь,
И конь,
И конь,
Хромой на три ноги…
 

Услышав окрик десятника, певец поднял голову и в самых образных выражениях пояснил, куда вышеупомянутый Тарбад может отправляться.

– Ну, я ему сейчас, – вскипел стражник, поднимаясь с табурета и вытаскивая из-за пояса тяжелую деревянную дубинку.

– Погоди-ка, – остановил грядущее справедливое возмездие Конан. – За что он тут?

– Этот? С поличным его взяли, при всех отягчающих. Сунулся у заезжего купца из Зингары кошель резать, купчина его за руку и схватил. А он, курицын сын, нет бы миром сдаться или блажного изобразить, чтоб не слишком били – зингарца кастетом в ухо, да бежать. Прямо на патруль и наскочил. Пока ребята его вязали, крыл их распоследними словами… Словом, сам себе яму вырыл.

– Вот негодяй, – сочувственно произнес варвар. – И что теперь с ним будет?

Тарбад наморщил лоб в мучительной попытке припомнить «Уложение о Наказаниях».

– Хм… Схвачен на карманной покраже – это раз. Три луны в Садке, и к гадалке не ходи. Зингарцу башку проломил. Опять же, оскорблял при исполнении, пытался скрыться… Это два и три. Так что, Конан, выйдет по совокупности не менее года взаперти с предварительным прилюдным бичеванием. Ежели вдобавок купчина заявит, что от удара приключился значительный ущерб его драгоценному здоровью, то согласно параграфа шестого «О членовредительстве», – десятник внушительно уставил в потолок толстый указательный палец, – виновному в упомянутом повреждении здоровья палач производит публичное усекновение правой руки на ладонь ниже локтя с прижиганием. Во как, братец, порядок-то надо наводить!

– Сурово, – уважительно признал Конан. Незадачливый воришка, подвинувшийся ближе к решетке и напряженно слушавший, побледнел как полотно – даже в полутьме было заметно.

– Это если следовать букве закона, – продолжал стражник, похлопывая по левой ладони увесистой палкой. – А ежели духу, то сейчас я его, верблюда шелудивого, вразумлю по-отечески за поношения его богомерзкие, чтоб доблестную городскую стражу впредь безмерно уважал и рот свой паршивый держал на замке… Пяти горячих в самый раз будет, как думаешь, Конан?

– Такому-то мерзавцу? – хмыкнул Конан. – Самое малое семь. Управишься сам, почтенный, или помочь?

– Да уж как-нибудь, – ухмыльнулся десятник. Тот, о ком шла речь, отодвинулся в самый дальний угол клетки и оттуда обрушил на будущих экзекуторов поток отборной брани. Впрочем, как ни удивительно, большая часть его цветистых эпитетов предназначалась не седоусому ветерану, а именно киммерийцу. Тарбад только изумленно покрутил головой.

– Эй, ты себе этак на вечную каторгу наговоришь, – прикрикнул он, когда поток ругательств иссяк. – Ну и кроет! Слушай, Конан, у вас с ним, случаем, личных счетов не имеется?

– Есть немного, – сумрачно признался варвар, разглядывая злосчастного воришку, злобно посверкивающего глазами на человекоохранителей.

– Так, может, ты его и поучишь уму-разуму? Парень ты здоровенный… – Тарбад протянул Конану дубинку, которую варвар взял без лишних вопросов, а сам уютно устроился в отдалении с кружечкой шемского, дабы со всеми возможными удобствами созерцать поучительное зрелище.

Конан отпер решетку и вошел в клетку, с задумчивым видом поигрывая палкой.

Ши смотрел на него с ненавистью. В точности загнанная в тупик и щелкающая мелкими зубами крыса.

Начинать вразумление юный блюститель, к некоторому разочарованию Тарбада, не спешил. Он присел на прикованные к стене нары напротив задержанного, грустно посмотрел на Ши, вздохнул и произнес:

– Говорил я тебе: сходи в храм Бела, помолись на удачу. Признавайся, не ходил?

– А катись ты… – злобно прошипел бывший приятель.

– Ши, – внезапно поинтересовался Конан, – ты Шадизар хорошо знаешь?

– Как свои пять пальцев, – несколько озадаченно ответствовал карманник и, спохватившись, снова разозлился: – Ты мне зубы не заговаривай! Кто бы мог подумать, что с такой скотиной я под одной крышей…

– Да, – вздохнул киммериец. – Опять же, ты мне сорок монет должен…

– …и если ты собрался отомстить за старые проделки…

– …да и Шетаси у лекарей застрял надолго…

– …то имей в виду, что поступаешь, как настоящая варварская свинья, и я Диери непременно про твои…

– Решено, – твердо сказал Конан, поднимаясь. – Ну-ка, вставай, сын греха. И руки на скамейку.

Ши поперхнулся очередной гневной тирадой.

– Малыш, ты чего? – растерянно пробормотал карманник. – Мы же друзья. Забыл?

– Давай, парень, проучи его как следует, – подал голос почтенный Тарбад. – Чтоб еще седмицу сесть не мог.

– Я помню, – мрачно сказал варвар. – Становись, говорю. Да вопи погромче, понятно?

…Дубинка с гудением рассекла воздух. Раздался звонкий удар, десятник одобрительно крякнул, а Ши в полном недоумении уставился снизу вверх на киммерийца, не в силах понять, отчего ему не вполовину так больно, как должно бы быть. Конан, умело придержавший страшный удар, чтобы не нанести серьезных повреждений, скорчил жуткую рожу и одновременно незаметно пнул приятеля в щиколотку.

– Кричи, болван!

Сообразив, Ши заорал так, что с потолка посыпалась пыль и дохлые пауки, а со двора в караулку заглянул обеспокоенный страж.

– Все в порядке, – успокоил его Тарбад, поглядывающий на молодого варвара с уважением. – Злоумышленника вразумляем.

Тщательно примериваясь, Конан отсчитал еще пять горячих. Ши вопил и корчился, словно пожираемый демоном. Тарбад даже начал испытывать к бедолаге нечто, похожее на сострадание.

– Эй, не увлекайся! – крикнул он Конану. – Помрет еще, упаси Митра!

– Ничего, он живучий, – проворчал киммериец и последний удар придерживать не стал. Ши изумленно взвыл и рухнул на земляной пол, как лягушка под сапогом.

– Чтоб впредь не думал о друзьях плохо, – буркнул Конан. – Теперь лежи и стони, будто помирать собрался.

Он вышел из клетки, заперев за собой сложный замок.

– Почтенный Тарбад, – обратился к пожилому стражнику варвар под сопровождение душераздирающих звуков, доносящихся из запертой клетки, – ты «Кровь дракона» любишь?

– Смеешься? – хмыкнул десятник. – У нас жалование – стаканчик «Крови» пропустишь, потом седмицу голодаешь. Вино первостатейное, кто бы спорил…

– Твоя тетушка не хуже присылает, – проникновенно заверил Конан, и польщенный ветеран расцвел. – Давай-ка еще по одной – за крепкое мужское братство.

Неторопливо осушив с почтенным Тарбадом очередную кружку (доносящиеся из-за решетки стоны тем временем изрядно утратили трагизма и звучали теперь скорее нетерпеливо, на что, впрочем, не разбирающийся в тонких материях и увлеченный беседой десятник внимания не обратил), Конан полез в кошель и достал пригоршню империалов, оставшихся от последней прогулки с Шетаси. Стражник сопроводил золото заинтересованным взглядом.

– Я сейчас к его светлости, – заговорщицким тоном молвил киммериец в заросшее седым волосом ухо стражника. – Этого, – он кивнул на клетку, где Ши стенал все реже и реже, – возьму с собой. Сразу в Алронг и сдам. Чего зря время терять?

– Н-ну, э… – замялся десятник, красноречиво переводя взгляд с горки монет на засаленный фолиант, где, как уже было известно Конану, полагалось расписываться за выводимых из «Зверинца» нарушителей.

Конан небрежно отмахнулся и испытал мгновенное сожаление, когда золото исчезло со стойки, словно по волшебству. Почтенный Тарбад, чья широкая физиономия раскраснелась пуще прежнего, подмигнул и демонстративно отвернулся, фальшиво насвистывая веселенькую мелодию.

– Приятно было вместе работать, досточтимый, – хмуро сказал варвар. – Выпей «драконовки» за мое здоровье. И за крепкое мужское братство, понятно.

– Слышь, приятель, – окликнул киммерийца десятник, когда тот уже выволакивал вяло сопротивляющегося Ши из его временного заточения. – Не знаю, чем тебе досадил этот бедолага, и знать не хочу. Но, как хорошему человеку, по секрету скажу: когда его прикончишь, труп брось где-нибудь в Нищебродном квартале. Нипочем не сыщут.

Старательно притворяющийся полумертвым Ши только слабо икнул.


* * *
 
– …Когда-то в целом мире о нем гремела слава,
Он в честном поединке любого был сильней.
Был меч его защитой для бедных и для слабых,
А конь,
А конь
Был лучшим из коней!
 

– Опять конь, – пробормотал Конан. – Вот ведь напасть.

– А? – не расслышал Ши, прерывая свое пение. Сразу за воротами Сыскной Управы его мнимая немощь исчезла без следа. Воришка заметно повеселел и, как заметил бдительный варвар, пару раз подмигнул встречным девицам. – Какой такой конь? Разве не у тебя нынче самые душевные отношения с этими милыми животными? Слушай, Конан, ты никогда не обращал внимания на загадочную вещь: в различных узилищах на редкость сходный отвратительный воздух? Всего полдня просидел, а впечатление – как будто год за решеткой проторчал! До чего ненавижу попадаться, кто бы знал! И кого мне благодарить за редчайшую удачу – твое появление? С вразумлением ты со своим приятелем-стражником, конечно, перегнул, но я не в обиде. Трудности, знаешь ли, закаляют характер… Засим – считай меня своим вечным должником и позволь пожелать всего наилучшего. Привет коню.

– Стой, ты куда? – варвар едва успел поймать непрерывно трещащего воришку за рукав.

– Как – куда? – весьма правдоподобно удивился Ши. – Подальше от этого жуткого местечка. Ночь только начинается, у меня куча дел и, между прочим, неотданный должок лучшему приятелю.

– Никуда ты не пойдешь, – твердо заявил Конан.

– Эт-то почему, позволь узнать?

– Потому что у тебя сейчас одна дорожка – в Алронг, – растолковал киммериец, и с удовольствием отметил, как разочарованно вытянулась физиономия Ши. – Тебе, если ты плохо расслышал, дали год отсидки с бичеванием. За кражу, оскорбление городской стражи и возмутительное поведение.

Вид Ши сменился с разочарованного на безмерно удивленный. Он аккуратно высвободил свой рукав, обошел вокруг варвара, внимательно его разглядывая, будто в первый раз увидел, и тяжко вздохнул:

– Подменили. Точно, подменили. Это не Конан. Это какой-то тупой и целеустремленный служака из Сыскной Когорты, не помнящий своих друзей и соображающий только в пределах «Уложения о Наказаниях». Значит, мне с ним не по пути.

На этот раз Конан не успел: воришка сорвался с места столь внезапно и стремительно, что, казалось, воздух в изумлении расступился перед ним. Пробежав два десятка шагов, карманник оглянулся и довольно хихикнул, удостоверившись – погоня в лице варвара неотступно грядет следом. Для пущего увеселения мимохожих зевак, с интересом глазеющих на бесплатное представление, Ши состроил рожу, высунул язык и вызывающе прокричал:

– Не догонишь, не догонишь! Пес сыскной, вот ты кто! Больше я тебя знать не знаю! Служить! Лежать! Бежать! Хочешь косточку?

И воришка с легкой душой пустился вниз по улице, радуясь внезапно обретенной свободе и мысленно сочувствуя угодившему в жернова Закона приятелю. Ничего, убеждал он себя, Конану это только полезно. Пускай привыкает к городской жизни. Ему сколько раз повторяли, что здесь не благочинная Киммерия. Благодарствуем, что вытащил из камеры в «Зверинце», но большего не ждите. Еще чего не хватало – добровольно топать в Мышеловку! Малыш совсем спятил: хотел собственными руками отправить лучшего друга на верную гибель!

Размышления о приятных вещах прервались самым грубым и невежливым образом. У поворота на Большую Овечью Ши с размаху врезался в нечто, сравнимое по твердости с каменной глыбой, и оказался попросту расплющен по стене ближайшего дома.

– Хорошо бегаешь, – без малейшего ехидства похвалил Конан. – Только одними и теми же путями. Я просто пришел сюда, стоял и ждал, когда ты появишься. Не делай так больше, ладно? Иначе скоро мы начнем смахивать на кукол, которые показывают лицедеи в своем балагане. Помнишь ту историю, где бестолковый стражник постоянно гоняется за грабителем?

Ши обреченно кивнул и жестами показал, что очень хочет дышать и его совсем не прельщает участь быть обращенным в непритязательный барельеф.

– Между прочим, ты меня не дослушал, – продолжил варвар, наконец-то позволяя приятелю вдохнуть немного воздуха. – Я сказал, что тебя ждет дорога за решетку, но не говорил, что собираюсь тебя туда отправлять. Неужели ты полагаешь, что у меня рука поднимется?..

– Поднимется и опустится, – просипел Ши. – С тебя станется… Честный ты наш.

– Я намеревался попросить у Рекифеса отпустить тебя на поруки, – закончил мысль киммериец. – С условием, что ты будешь помогать в моих разысканиях. Видишь ли, мой наставник внезапно… захворал, и мне позарез нужен кто-то, хорошо знающий местную публику. Проявишь себя с лучшей стороны, глядишь, и срок наказания уменьшится с года до пары лун. Может, даже до седмицы. Понял, наконец?

– Ты хочешь сказать… – карманник странно задергал головой, словно давился воздухом, – хочешь сказать, что я… Я должен буду изображать еще одну цепную собачку при твоей ненаглядной Сыскной Управе? Тогда лучше сразу в Алронг. Года на два, – необычно твердым голосом закончил он. – Веди. Пропади все пропадом – и моя молодая жизнь, и наша дружба – но стукача ты из меня не сделаешь. Веди, говорю!

Оживленный спор двух молодых людей, один из которых мог похвастаться латунной бляхой с изображением дракончика, выдававшей его принадлежность к силам охраны закона, а второй, по виду типичнейший «ночной стригун», настойчиво требовал отвести его в тюрьму, не мог не привлечь внимания окружающих. Заметив, что вокруг них начинает собираться толпа, Ши заголосил с удвоенной силой, а Конан удрученно буркнул:

– Ты бы сегодня днем так надрывался, когда тебя ловили и в Управу тащили… И вовсе нет тут ничего интересного, расходитесь, расходитесь! – злобно рыкнул он на незваных зрителей.

Окрик подействовал, и киммериец повлек задумавшегося над чем-то и примолкшего воришку в сторону часто распахивавшейся двери, над которой призывно раскачивалась вывеска, оповещавшая всех, разумеющих и не разумеющих грамоте, что здесь находится таверна «Оливковая ветвь».

– Олива, между прочим, считается символом мира, – многозначительно заявил Ши, когда его небрежно пихнули за свободный стол, причем с таким расчетом, чтобы отрезать любые пути к бегству. – Ладно, признаю, я погорячился. И за «сыскного пса» тоже извиняюсь. Доволен?

Ответом послужил крайне раздраженный взгляд, в котором не замечалось никакого стремления к перемирию.

– Я еще за него хлопочу и пытаюсь к делу приспособить! – поделился искренним негодованием Конан с принесенным и выставленным на стол кувшином. – Зачем мне сдался этот охламон неблагодарный? Торчал бы он сейчас в уютной камере где-нибудь в подвалах Бездонного Колодца, самое ему там подходящее место…

– Малыш, сумрачное выражение лица тебе не идет, – заметил приободрившийся карманник. – Ты действительно правду говорил? Насчет передачи на поруки и всего остального?

– Ты ведь не можешь быть цепной собачкой, – желчно откликнулся варвар.

– Не могу. Однако в Алронг мне тоже неохота. Потому из двух зол я выбираю меньшее, – Ши отхлебнул из кружки и скривился: – Прояви власть, наори на здешнего хозяина, чтобы впредь не разбавлял вино уксусом… Ну, чем моя скромная персона может помочь доблестному порядкоблюстителю? Отыскать потерявшуюся подкову? Слушай, что за дурацкая история с конем? Я до сих пор толком ничего не знаю, до меня только дошли слухи, будто какой-то парень из Сыскной Когорты взял под стражу Огненного Феникса…

Киммериец постарался взять себя в руки и успокоиться. Придется смириться с тем, что еще по меньшей мере луну его будут неотступно преследовать разнообразные подначки относительно лошадей. Ши просто так создан, что не может упустить случая подшутить над своими знакомыми.

Внимание! Это не конец книги.

Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!

Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации