Текст книги "Краткая история Испании"

Заселению способствовали и новые монашеские ордена. Так, в 1144 году в районе Сории, между Сарагосой и Мадридом, по приглашению Альфонсо VII поселились цистерцианцы. Монастырь Санта-Мария-де-Уэрта, над строительством которого они трудились с 1160-х годов, особенно его внушительная трапезная – выдающийся памятник готической архитектуры. К другим крупным монастырям цисторианцев относятся Поблет и Сантес-Креус, до которых можно добраться из Барселоны, а также Канья в Риохе и Веруэла около Туделы. Как и в других христианских странах Западной Европы, поселенцев обычно поощряли жалованием вольностей, хотя определенную роль в этом процессе играл еще милитаризм – как в случае с кастильскими кабальерос вильянос (caballeros villanos; рыцарями-простолюдинами).

Пока шло расселение, возникали новые церкви, в том числе переделанные из мечетей. К таким как раз относится собор Святой Марии в Валенсии. В Кордове Фердинанд III основал четырнадцать церквей, из которых больше всех известна Иглесиа-де-Сан-Мигель. Расположенный по соседству дворцовый город Мадина Аз-Захра был частично разобран в XV веке, чтобы обеспечить строительным материалом монастырь Сан-Херонимо. Огромный собор в Севилье, где был похоронен Фердинанд III, воздвигли над мечетью. Церкви, ранее ставшие мечетями, были снова превращены в церкви, как, например, церковь Христа Света в Толедо.

В память о Реконкисте по всей Испании проходит множество праздничных мероприятий. Так, в провинции Аликанте в городе Алькой, основанном в 1258 году королем Арагона Хайме I (он построил в этом месте замок, чтобы контролировать переправу через реку Серпис), проводится ежегодный фестиваль «Мавры и христиане» (Moros y Cristianos). Во время фестиваля разыгрывают сценки из событий Реконкисты, на стороне христиан выступает святой Георгий.

Изменения в правительстве

Раннее развитие парламентских институтов происходило не только в Англии. Оно также наблюдалось в некоторых испанских королевствах, где приняло форму периодических собраний, имевших организованную структуру, на которых монархи получали советы от своих вассалов. Эти собрания – кортесы (cortes) – устанавливали налоги и могли высказывать претензии и выносить на обсуждение различные вопросы. Первые кортесы, о которых нам известно, были проведены в 1188 году в Леоне. Начинание вышло на новый уровень, когда в Арагоне и Каталонии были созданы постоянные комитеты, занимавшиеся рассмотрением важных вопросов между собраниями.

В ответ на возрождение римского права и связанную с этим профессионализацию правительства произошла юридическая кодификация кортесов. Однако в то же время ширилась королевская власть, множились ее претензии, и это встретило сопротивление со стороны дворянства – с 1260-х по 1340-е годы продолжались восстания в Арагоне и Валенсии, в 1270-х годах – в Кастилии.

Процесс расселения зависел от природных условий, экономических возможностей и размера территории. На юге было больше мусульман, и существовали обширные безлюдные районы. Там возникли крупные поместья, в основном принадлежавшие церкви и знати, а главным связующим звеном служили рыцарские ордена. Большинство земледельцев-христиан оставалось на севере.

В масштабе нескольких столетий (с X по XIV век) процветание сельского хозяйства зависело от двух факторов: от роста населения, источника рабочей силы и готового рынка сбыта, и от развития технологий. Богатым было легче увеличивать свое благосостояние, чем независимым крестьянам-собственникам, среди которых многие сталкивались с непреодолимыми трудностями и переходили в зависимое положение.

Одним из признаков роста благосостояния было масштабное строительство. Так, монастырская церковь IX века в Риполи сменилась в XI веке более крупным сооружением. Созданный в XII веке портал сохранился до наших дней. Он украшен живописными сценами из библейской истории, Исхода, Книги Царств, Апокалипсиса и др. Тема борьбы, которая объединяет все эти сюжеты, представляется вполне уместной во времена Реконкисты. В Исходе Моисей изображен на фоне битвы, его воздетые руки будто призывают победу.

Междоусобные войны тем временем все не прекращались: правители постоянно вмешивались в дела соседей в Кастилии, Португалии, Наварре и Арагоне. Властно-иерархические отношения в этих конфликтах чем-то напоминали игру в шахматы. Так, король Арагона Педро IV (пр. 1336–1387) стремился убедить короля Португалии отказаться от союза с королем Кастилии, утверждая, что тот замышляет захватить весь полуостров. Этот эпизод относится к Войне двух Педро (1356–1366), где боролись Педро IV, король Арагона, и Педро I, король Кастилии. В борьбе за кастильский трон Арагон поддержал незаконнорожденного брата Педро I, Генриха Трастамара (Энрике II Кастильского). Генрих победил и убил Педро в 1369 году, став королем Кастилии (пр. 1369–1379).

Внутренние конфликты усугубляла иностранная интервенция в период Столетней войны между Англией и Францией. Значительную роль в сражении при Алжубарроте (1385) сыграли английские лучники, благодаря которым португальцы успешно отразили попытку кастильцев завоевать их. Джон Гонт, третий сын Эдуарда III Английского, был важной фигурой в политике Кастилии. В 1372 году он женился вторым браком на Констанции Кастильской, дочери Педро I, и вместе с ее рукой получил право на титул короля Кастилии и Леона. В 1386 году он вторгся в Галисию и сумел подчинить большую ее часть. Однако, продолжив военные действия в 1387 году при поддержке Португалии, он так и не смог навязать сражение Хуану Трастамара (Хуану I Кастильскому, пр. 1379–1390). Его военный поход превратился в отчаянные поиски провизии и бесконечную борьбу с болезнями. Джон и его жена отказались от притязаний на Кастилию и Леон в обмен на деньги и династический брак, выдав свою дочь Екатерину за сына и наследника Хуана Трастамары Энрике, позднее Энрике III (пр. 1390–1406).

В Марокко Маринидский султанат в 1269 году вытеснил Альмохадов, в 1275 году он начал наступать на христианскую Испанию и добился в этом некоторых успехов. Однако в 1340 году Альфонсо XI Кастильский (пр. 1312(1313)–1350) разгромил Маринидов в битве при Саладо, а затем построил большой монастырь в Гваделупе в благодарность Деве Марии Гваделупской, к которой обращался с молитвой перед сражением. В 1344 году был взят Альхесирас на берегу Гибралтарского пролива, и вторжения марокканцев прекратились.

Сердце Роберта Брюса

Лежа при смерти в 1329 году, шотландский король Роберт Брюс поручил сэру Джеймсу Дугласу отвезти его сердце в Святую землю и нести его в битву против врагов Христа. По дороге Дуглас принял участие в осаде мавританского замка Теба, организованной Альфонсо XI. Описания этих событий сильно разнятся, но одно из наиболее достоверных утверждает, что Дуглас, дабы вдохновить своих людей, забросил серебряную шкатулку с сердцем в гущу битвы и бросился вслед, навстречу собственной гибели. Сердце было доставлено в Шотландию и захоронено в аббатстве Мелроуз. В центре деревни Теба в память об этом эпизоде установлен монумент из шотландского гранита.

Тем временем в Атлантике кастильцы с 1402 года начали колонизировать Канарские острова, захватывая в рабство гуанчей, местных жителей, которых считали людьми второго сорта. Энергичное сопротивление этого народа было окончательно подавлено в 1496 году.

Смерть Альфонсо XI в 1350 году от чумы во время неудачной осады Гибралтара на время отвлекла его подданных от Реконкисты: пришлось заняться внутренними проблемами. Черная смерть за 1348–1350 годы унесла около трети населения. Земли были заброшены, деревни покинуты, производство значительно сократилось. Заметно возросла социальная напряженность, так как землевладельцы стремились увеличить свои доходы, несмотря на сокращение рабочей силы, а земледельцы старались защитить себя, объединяясь в профессиональные братства. Овцеводство, требовавшее меньше рабочих рук, развивалось и приносило выгоду тем, кто им занимался, – крупным землевладельцам.

Места

Королевский Совет Места, созданный в Кастилии в XIII веке, занимался урегулированием проблем, вызванных массовым распространением животноводства. Овцы служили основным источником шерсти, мяса и сыра. Количество овец в Кастилии выросло с полумиллиона в 1300 году до, возможно, пяти миллионов в 1500 году. Овец надо было перегонять на большие расстояния, а это в свою очередь провоцировало конфликты с землевладельцами. Овцеводство было перспективным способом низкоэффективной эксплуатации крупных участков земли.

Многие начинания этого периода имели большое значение в долгосрочной перспективе: университеты, основанные в Саламанке (1218), Лериде (1300), Вальядолиде (1346) и Уэске (1354), стали источником образованных управляющих и многих ученых-гуманистов.

Черная смерть и связанная с эпидемией социальная напряженность обострили религиозную неприязнь: больше всего досталось мудехарам (мусульманам под властью христиан) и евреям. Жестокие погромы в Толедо в 1355 году и в Севилье в 1391 году привели к гибели множества людей. Евреи были насильно крещены и стали конверсос (conversos), что было своего рода переходным вариантом между большинством, «старыми христианами», и ортодоксальным еврейским населением. Действия инквизиции, изгнание евреев в 1492 году и давняя испанская озабоченность «чистотой» крови дают представление об отношении общества к конверсос и общей враждебности к евреям в целом. Это отношение проникало в политику. Например, Педро I Кастильского (пр. 1350–1369) обвиняли в числе прочего в том, что он якобы благоволит евреям. На территории аль-Андалус евреям тоже приходилось нелегко, о чем свидетельствует резня в Гранаде в 1066 году и преследование при Альморавидах и Альмохадах.

Под властью рода Трастамара, правившего с 1369 по 1516 год, Кастилия переживала большие потрясения. В 1418–1469 годах раздор царил и в королевской семье, и в среде дворян, и между ними. Многие величественные замки того времени, например Аларкон, стали свидетелями конфликтов. Легенда гласит, что в замке Аларкон до сих пор можно увидеть пятна крови одного ревнивого влюбленного, чье тело потом утопили в строительной извести. Притязания на Кастилию Изабеллы, сводной сестры Энрике IV (пр. 1454–1474), оспаривала ее сводная племянница Хуана Бельтранеха (1462–1530), возможно, незаконнорожденная дочь Энрике. Этот король в свое время не смог ограничить власть аристократии. Против Энрике на стороне аристократии и Дворянской лиги, образованной в 1460 году, выступал Арагон. В войне за кастильское наследство (1474–1478) их протеже была Изабелла, ставшая правительницей в 1474 году: ее поддержали Арагон (поскольку она уже была замужем за своим двоюродным братом Фердинандом, прямым наследником Арагона) и большая часть аристократии и духовенства, а Хуану – Португалия (поскольку она была замужем за Альфонсо V) и ряд крупных аристократов. Битва при Торо (1476) закончилась поражением сторонников Хуаны, и она отказалась от своих притязаний. В Севилье в благодарность за победу при Торо был построен монастырь Сан-Хуан-де-лос-Рейес.

Арагон между тем имел интересы и на востоке, в Средиземном море. Созданная им империя включала в себя Балеарские острова, Сицилию (1282), Сардинию (1322) и Неаполь (1435) – последнее означало власть в Южной Италии. Все это стало возможно благодаря каталонским мореходным традициям, способным конкурировать с мореходами Генуи и Венеции. В 1380 году Педро IV Арагонский (пр. 1336–1387) сказал своему наследнику: «Если будет потеряна Сардиния, то Майорка, лишившись продовольствия из Сицилии и Сардинии, обезлюдеет и также будет потеряна, а вместе с ней обезлюдеет и Барселона, поскольку Барселона не может существовать без Сицилии и Сардинии, а ее купцы не могут торговать, если острова будут потеряны»[5]5
  Автор цитирует документ 1249 f 269r 1380 из Королевских архивов Арагона.


[Закрыть]. Так он убеждал наследника продолжить до сих пор не слишком успешные попытки завоевать Сардинию и попробовать подыскать себе невесту среди сицилийской родни.

На юге Испании, где происходили основные события Реконкисты, сопоставимых мореходных традиций в эпоху позднего Средневековья не существовало. Кастилия также уделяла не слишком много внимания морским походам в северо-западных областях Испании, хотя там существовал развитый рыболовный промысел. Поэтому именно Португалия первой перевела на новый уровень атлантический потенциал Пиренейского полуострова.

В 1458 году арагонское наследство разделили, и Неаполь перешел к Ферранте, внебрачному сыну короля Арагона Альфонсо V Великодушного. Альфонсо был известен активной силовой политикой в Италии. Несмотря на состоявшийся раздел, королевство по-прежнему отстаивало там свои интересы, соперничая с Францией.

В отличие от турок-османов, которые успешно действовали на Балканах весь XV век, Кастилия возобновила наступление против мусульман только в конце XV века. Это продвижение было тесно связано с возникшим в 1479 году династическим союзом правящих домов Арагона и Кастилии в лице Фердинанда и Изабеллы. Королевство Гранада, их цель, было ослаблено начавшейся в 1482 году внутренней войной и осталось беззащитным, не имея союзников среди других исламских государств. Традиции многоженства и конкубината вкупе с отсутствием права первородства способствовали появлению множества претендентов на трон. Решать подобные затруднения было принято с помощью насилия. Крепости королевства одна за другой переходили в руки христиан, начиная с 1485 года, когда пала Ронда, и заканчивая кульминационным захватом самой Гранады в начале 1492 года. Немалую роль в успехе испанцев сыграла немецкая артиллерия. Испанская завоевательная армия отличалась значительными размерами и использовала приемы экономической войны (уничтожение урожая). Поэтому, даже если мусульманским городам удавалось выдержать артиллерийский обстрел, их вынуждал сдаться голод, как это произошло с Малагой в 1487 году, да и с самой Гранадой. Но даже с учетом всех этих ухищрений завоевание растянулось почти на десять лет.

В январе 1492 года Фердинанд и Изабелла вступили в свой новый город. Мусульманам гарантировали сохранение прав, обычаев и религиозных свобод. В 1494 году Фердинанд и Изабелла за эту победу получили от папы Александра VI титул «их католические величества». Папа Александр VI благоволил испанцам: он родился в Валенсии в 1431 году (под именем Родриго де Борха), а также некоторое время был архиепископом Валенсии.

Новые славные победы нашли отражение в области зодчества: пламенеющая, или перпендикулярная, готика превратилась в еще более пышный декоративный стиль, получивший название по имени королевы – исабелино. Чаще всего элементы этого стиля встречаются в церковных сооружениях, например в соборах Асторги, Бургоса и Севильи (и особенно в сводах последнего). Великолепный памятник стиля исабелино расположен на входе в Национальный музей полихромной скульптуры в Вальядолиде в Колехио-де-Сан-Грегорио.

Паломничество в Сантьяго-де-Компостела

В начале IX века на месте нынешнего Сантьяго-де-Компостела была обнаружена предполагаемая гробница апостола Иакова. Считалось, что Иаков некогда проповедовал в Испании, затем был убит в Иудее, а тело его ученики, скрываясь от преследования, перевезли обратно в Испанию. Могила стала священным местом и прославилась чудесами, и короли Астурии, а затем и Леона активно поощряли сложившийся культ. Ходили легенды о том, что святой Иаков вмешивается в сражения, чтобы помочь христианам победить мавров (этим объясняли успех, например, в битве при Клавихо близ Логроньо в 844 году). Многочисленные паломники со всего мира начали прибывать к гробнице в XI веке, причем основные маршруты вели из Франции, где в целом паломничество было более активно. Движение продолжалось до XVI века и возобновилось в конце XIX века. В настоящее время существует множество паломнических маршрутов, в том числе один ведущий на север из Португалии. В 2016 году путешествие в Сантьяго-де-Компостела совершили более 277 000 верующих. Центральная точка этого пути – Сантьягский собор, романское сооружение, дополненное готическими пристройками и великолепным барочным фасадом. Расположенный неподалеку монастырь Сан-Мартин-Пинарио также заслуживает особого внимания. Впрочем, вся историческая часть Сантьяго образует единое целое. Главные остановки паломнического маршрута: Эунате с прекрасной романской часовней, Пуэнта-ла-Рейна со старым мостом и Y-образным крестом в церкви Распятия, Лос-Аркос с выдающимся барочным интерьером церкви, Бургос.

Новые земли

С 1453 года Кастилия торговала с Западной Африкой, но прекратила торговлю в 1479 году, уступив Португалии свои права на торговлю с Гвинеей и Золотым Берегом в соответствии с Алькасовасским договором. Очевидно, Испания давно была готова покупать рабов у других.

В то же время для Испании открывался новый мир. По приказу Фердинанда и Изабеллы генуэзец Христофор Колумб (1451–1506) в 1492 году доплыл до Вест-Индии. По возвращении в 1493 году он был с почестями встречен королевской четой в Барселоне. В 1494 году по условиям Тордесильясского договора Атлантика была поделена между Португалией и Испанией. Африка досталась Португалии, а те земли, которые тогда были известны в Америке, – Испании. Бразилия, которой предстояло попасть в португальскую зону, еще не была «открыта».

Споры о прошлом

В противовес франкистам, которые рассматривали одну только христианскую составляющую в прошлом Испании, в постфранкистскую эпоху возник позитивный интерес к аль-Андалус. Сторонники этого течения считают испанскую культуру не строго христианской, но сплавом культур, который возник на основе толерантного сосуществования христиан, евреев и мусульман в средневековой Испании. Впрочем, глубина и значение, приписываемые этому сотрудничеству и его наследию, вызывают сомнения, а степень толерантности представляется несколько преувеличенной. Тем не менее появление аль-Андалус в постфранкистской историографии способствует значительному расширению представлений о средневековой Испании и вполне сообразуется с современным политическим курсом, попытками создать интеграционное гражданское поле – в традициях испанского прошлого.

Наследие Средних веков остается спорным и пластичным. Довольно часто, хотя и с разными целями, предпринимаются попытки придать прошлому более благообразный вид. Король Хуан Карлос, обращаясь к обеим палатам парламента в Вестминстере 23 апреля 1986 года, высказал мнение, которое наверняка не разделили бы прежние монархи. Он в положительном ключе отозвался о старинных кортесах Лериды. Они, по его словам, «стали первым в Европе образцом парламента, в котором монарху приходилось добиваться согласия представителей своих подданных, чтобы увеличить налоги и получить те средства, которых требовали постоянные войны и Реконкиста». В 2004 году в Арагоне правительство с социалистами во главе заявило, что готово отказаться от традиционного герба Арагона, на котором изображены четыре отрубленные мусульманские головы – это было сочтено неуважением. Однако оппозиционная консервативная Народная партия раскритиковала предложенный шаг.

5. Империя в Новом Свете. 1492–1598

Новый Свет

Первый контакт между Европой и Америкой в раннее Новое время произошел с прибытием Христофора Колумба в Вест-Индию в 1492 году. Его путешествия были частью более широкого процесса иберийской экспансии. Важную роль в ней играли неиберийские мореплаватели и экономические интересы других стран (особенно Италии), удачно обративших в свою пользу экспансионистские устремления правителей Португалии и Кастилии. Эти правители, в свою очередь, стремились пополнить собственные ресурсы, привлекая на службу иностранных специалистов. Их экспансионизм носил не только экономический, но и религиозный характер. По-прежнему играя издавна закрепившуюся за ними идеологическую роль крестоносцев, изгнавших ислам из Иберии (цель, очевидно достигнутая с падением в 1492 году последнего мусульманского королевства – Гранады), короли Португалии и Кастилии продолжали наступление и уже вступили в борьбу с исламом на территории Северной Африки. Кроме того, они захватили ряд архипелагов восточной Атлантики (Канарские, Азорские, Мадейру и Кабо-Верде), служивших важными перевалочными пунктами на пути в Вест-Индию и Южную Америку. Остров Гран-Канария был окончательно покорен кастильцами в 1483 году, Тенерифе – в 1496 году.

Пока Португалия делала успехи в Индийском океане, Кастилия вслед за Колумбом поспешила в Америку, так что американские владения Португалии оказались ограничены Бразилией, «открытой» в процессе поисков благоприятных ветров и течений на пути к Индийскому океану. В целом Португалия не стремилась утвердить свое территориальное присутствие в Северной Америке, хотя португальские интересы все же будут иметь значение чуть позже, особенно в связи с рыбным промыслом. По условиям папской буллы, изданной в 1493 году, о разделении Нового Света и последовавшего за ней Тордесильясского договора 1494 года Кастилии (или Испании, как ее уже можно называть после недавнего объединения) передавались Северная, Центральная и большая часть Южной Америки. Португалия, опасавшаяся нападения со стороны соседней Испании, была не в том положении, чтобы оспаривать это решение. Особенно после успешного вторжения испанцев: с 1580 по 1640 год короли Испании считались также королями Португалии на условиях личной унии, подобно Англии и Шотландии в 1603–1707 годах.

Споры о Колумбе

Христофор Колумб с самого начала был противоречивой фигурой, и нынешние споры вокруг его репутации – ничто по сравнению с тем, что выпало на его долю при жизни. Превратности морских путешествий, в том числе крушение у берегов Португалии в 1476 году и мятеж матросов во время плавания на Багамы в 1492 году, меркнут на фоне жестокой политики Испании в Новом Свете. Колумба, впрочем, не убили и не казнили, но в 1500 году он был лишен полномочий и возвращен в Испанию в цепях.

Не было ему покоя и после смерти. Он умер в Вальядолиде в 1506 году, его останки были перевезены в Севилью, затем в Санто-Доминго, затем в Гавану, а затем обратно в Севилью – репатриированы после того, как Испания утратила контроль над Кубой, проиграв ее американским захватчикам в войне 1898 года. Его последним пристанищем считается величественная гробница в Севильском соборе, но некоторые полагают, что останки, отправленные из Санто-Доминго в Гавану в 1795 году, не принадлежали Колумбу, и на самом деле он до сих пор покоится в Доминиканской Республике.

Конец XIX века стал периодом повышенного интереса к памяти Колумба. Помимо гробницы в Севильском соборе, изначально предназначенной для более мрачного собора в Гаване, в 1888 году во время Всемирной выставки был открыт знаменитый Mirador de Colón, памятник, установленный в начале улицы Рамбла в центре Барселоны – в честь посещения Колумба и приема, оказанного ему здесь Фердинандом и Изабеллой в 1493 году. Копии этого памятника можно увидеть в других местах.

Так или иначе, космополит Колумб (по-испански Кристобаль Колон), родившийся в Генуе примерно в 1451 году и участвовавший в португальских торговых миссиях, прежде чем поступить на службу к правителям Испании, в настоящее время служит в Америке поводом для споров и полемических «культурных войн». 1992 год ознаменовался бурными дебатами: обсуждалось, стоит ли праздновать годовщину его плавания через Атлантику в 1492 году – ведь это событие повлекло за собой экспроприацию земель, порабощение и геноцид. С тех пор противоречия не утихали, и в 2017 году дошло до того, что полиции Нью-Йорка пришлось организовать круглосуточную охрану вокруг огромного монумента на Коламбус-Серкл на Манхэттене. В округе Лос-Анджелес наблюдательный и городской совет решили праздновать вместо Дня Колумба День коренных народов, возможно, как раз из-за того, что Колумб был угнетателем. В Балтиморе вандалы разрушили установленный в честь Колумба обелиск.

Колумба критикуют за то, что он обращал в рабство коренное население и принес в новые земли болезни, спровоцировавшие своего рода геноцид. Говоря об этом, иногда даже употребляют термин «холокост», и это один из множества случаев, когда стоило бы воздержаться от слишком вольного употребления слова: ведь это ведет к стиранию значения холокоста. Дебаты перешли в политическую плоскость и выявили неоднородность общества, «плавильного котла наций», где одни возмущаются тем, что их наследие смешивают с грязью, в то время как другие считают празднование Дня Колумба, объявленного национальным праздником в 1937 году, оскорбительным. Конечно, единого мнения о прошлом существовать не может. Тем более что чествование Колумба в 1937 году было тоже отчасти политическим решением: демократы стремились отойти от образа Соединенных Штатов как страны, принадлежащей преимущественно белому англосаксонскому протестантскому населению – образа, который сложился при республиканцах в 1920-х годах и подкреплялся в дальнейшем их политикой ограничения иммиграции.

Безусловно, фигура Колумба способна выдержать множество толкований. Многие из идей, которыми он руководствовался, кажутся давно отжившими. Эпоху Великих географических открытий долгое время оценивали исключительно с меркантилистских и глубоко светских позиций, уделяя основное внимание ее экономическим аспектам. Однако в последнее время таких деятелей, как Генрих Мореплаватель, Колумб и Васко да Гама начали рассматривать сквозь призму их собственных убеждений. На первый план выходит их стремление найти деньги и союзников для завоевания Иерусалима, что они расценивали как важный подготовительный шаг ко Второму пришествию Христа. И экспедиции были во многом богословским поиском: ведь точное время и место пришествия этого события никто не знал. В своей «Книге пророчеств», составленной перед четвертым плаванием в Карибское море в 1502 году, Колумб утверждал, что конец света наступит через 155 лет и что его собственные открытия были предсказаны в Библии.

Испанцы завоевали Карибское море не полностью – наиболее подходящими для заселения им показались лишь несколько крупных островов, прежде всего Эспаньола, Куба и Пуэрто-Рико. Поэтому в дальнейшем часть островов досталась другим европейским державам (Франции, Англии, Голландии), а некоторые острова, такие как Сент-Винсент, остались в руках местных жителей. Однако испанцы принесли с собой европейские болезни. Опустошительные вспышки эпидемий оспы быстро изменили демографический баланс в Вест-Индии и деморализовали коренное население. Вымирание аборигенов от болезней послужило дополнительным стимулом для ввоза рабов из Африки.

Захваченные острова, особенно Куба, стали для испанцев важными опорными пунктами. Куба дала Испании плацдарм для вторжения в Мезоамерику (Мексика и Центральная Америка). Чтобы воспользоваться преимуществами крупнейшей природной гавани – Карибского моря – испанцы в 1519 году основали город Гавану. Предпринятая ранее (в 1515 году) попытка обосноваться по соседству в Батабано оказалась безуспешной из-за близости малярийных болот и отсутствия естественных укреплений.

В 1519 году Эрнан Кортес высадился в Веракрусе на побережье будущей Мексики с 450 солдатами, 14 небольшими пушками и 16 лошадьми. Действуя от имени внука Фердинанда и Изабеллы Карла I (императора Священной Римской империи Карла V, пр. 1519–1556), он достаточно быстро ниспроверг империю ацтеков. Их вождь Монтесума был очарован Кортесом и, опасаясь, что тот может быть посланником могущественного властителя, не желал предпринимать против него решительные действия (хотя утверждение, будто Монтесума считал его богом, вызывает сомнения). Кортес почти беспрепятственно дошел до столицы Теночтитлана. В 1520 году положение испанцев значительно ухудшилось. Массовое убийство знати во дворе Великого Храма послужило толчком к восстанию ацтеков, и Кортесу пришлось бежать из Теночтитлана, перед этим убив Монтесуму. В 1521 году, преодолевая ожесточенное сопротивление, Кортес пробился обратно в город и сокрушил восставших.

Решающую роль в успехе испанцев сыграло вооружение. Ни один народ Америки не имел огнестрельного оружия или лошадей. Местное население могло что-то делать из дерева и камня, но не из железа и стали. Пращи, деревянные дубинки и обсидиановые ножи не шли ни в какое сравнение с пушками, аркебузами и арбалетами, имевшими большую дальность стрельбы и силу поражения. В ближнем бою испанцы также имели преимущество благодаря прочности и гибкости своих одноручных стальных клинков. Металлическое оружие было эффективнее, чем каменное, а металлическая броня защищала лучше, чем стеганые хлопковые панцири. Использовать захваченные ружья ацтеки, скорее всего, не могли: у них не было ни пороха, ни необходимой подготовки.

Однако огнестрельного оружия у испанцев было не очень много, и в те времена оно не отличалось скорострельностью, поэтому оказывало на противников в основном психологическое воздействие. Усеянные кремневыми или обсидиановыми шипами деревянные дубинки, которыми искусно владели ацтекские воины, оказались вполне эффективным оружием против испанских всадников, а майя быстро научились использовать колья, чтобы пугать испанских лошадей. Испанцы сочли целесообразным позаимствовать у местного населения стеганую хлопковую броню, поскольку она лучше подходила для местного климата, хотя продолжали носить свои стальные шлемы, лучше защищавшие от выпущенных из пращи камней.

Хотя испанское завоевание и было в каком-то смысле выдающимся достижением, в большой степени оно было частью происходившего в 1515–1530 годах масштабного процесса. Территориальные изменения имели место и в других странах: османы покорили Мамлюкский султанат в Сирии и Египте, Великие Моголы свергли династию Лоди в Северной Индии, османы захватили венгерское королевство. Каждое из этих событий было поразительным по своим масштабам. Вместе они напоминают нам о возможности перемен и о том, с какой легкостью государства, не имеющие под собой реальной опоры – вроде активных и заинтересованных народных масс, вершивших историю XIX и XX веков, – рушатся сразу после свержения правителей и элит. Если новые правители активно привлекают на свою сторону старую элиту, это облегчает и значительно ускоряет процесс. Многие раджпуты, к примеру, были без промедления завербованы Великими Моголами, а османы быстро поставили себе на службу мамлюкские войска и администрацию.

Испанцы в Центральной и Южной Америке в начале и середине XVI века действовали по той же схеме. Они обратили в свою пользу сложившиеся в Центральной Мексике противоречия и заключили союз с тлашкальтеками. Этот народ, со всех сторон окруженный империей ацтеков, подчиненный ею и испытывавший к ней неприязнь, предоставил испанцам значительное количество воинов для завоевания Теночтитлана в 1521 году. Поддержка местного населения играла важную роль, уравновешивая силы, ведь ацтеки не только имели огромное численное превосходство, но и научились вскоре менять тактику и более успешно противостоять огнестрельному оружию. В Мезоамерике более совершенное вооружение испанцев обещало тем, кто заключил с ними союз, хорошие шансы на победу. В то же время готовность многих мезоамериканцев объединиться в борьбе против ацтеков была прямым следствием имперской политики, одной из особенностей которой было полное отсутствие ассимиляции – как на практике, так и в теории.