Текст книги "Принц наёмников"

IV

Низкое тяготение Лунной базы гораздо лучше бесконечного кошмара полета. Марк лежал на койке в таком узком пространстве, что провисающая при ускорении верхняя койка зажимала его. Корабль пропитался зловонием рвоты и перегара.

Теперь Марк стоял под ярким светом в пустой бетонной комнате. Бетон серо-зеленый – цвета лунного камня. Им не позволили посмотреть на поверхность, и только низкое тяготение свидетельствовало, что этот подвал не на Земле. Вместе с Фуллером под безжалостным светом флуоресцентных ламп стояли тысячи других осужденных. У большинства на лицах читались отупение или ужас. Немногие смотрели вызывающе, но держали свое мнение при себе.

Помещение охраняли полицейские с соническими станнерами в форме колоколов. Однако бесполезно пытаться отобрать у них оружие: у входа отряд морских пехотинцев СВ в сине-алых мундирах. Пехотинцы небрежно держат оружие, далеко не безвредное.

– Разделяй, – сказал сосед Марка. – Разделяй и властвуй.

Марк кивнул. Билл Халперн – единственный человек, которого Марк знает. Халперн – тот самый технократ, который выступал на собрании в кампусе.

– Разделяй и властвуй, – повторил Халперн. Заключенных разделяли по полу, расе и языку, так что вокруг Марка были только мужчины-североамериканцы или из какой-то другой англоязычной страны. – Чего мы ждем? – гадал Халперн. Ответа не было, и они стояли – казалось, много часов.

Наконец раскрылась дверь и вошла небольшая группа. Три нарядных флотских офицера СоВладения и гардемарин. Гарди не старше семнадцати, он моложе Марка. Через громкоговоритель он обратился к ожидавшим.

– Есть добровольцы во Флот?

Послышалось несколько выкриков, и кое-кто из заключенных выступил вперед.

– Предатели, – сказал Халперн.

Марк согласно кивнул. Отец Марка всегда говорил то же самое совсем по другому поводу. «Предатели! – громогласно говорил он. – Марионетки проклятых Советов. Однажды Флот захватит нашу страну и передаст ее Кремлю».

Учителя Марка в школе придерживались другого мнения: «Флот вообще не нужен. Так же, как и СВ. Люди больше не воюют, по крайней мере на Земле. Колониальные распри жителей Земли не интересуют. Военная служба, – говорили учителя Марку, – напрасная трата сил».

Новые друзья в колледже утверждали, что первоначальная цель СоВладения – дать Соединенным Штатам и Советам возможность угнетать все остальные страны. Потом Флот и морскую пехоту СВ стали использовать для поддержки марионеточных правительств. И СВ всего лишь часть механизма угнетения.

И все же – на триви Флот СВ выглядел великолепно. Он сражался с пиратами (только Марк знал, что на самом деле космических пиратов не существует) и восстанавливал порядок в колониях (но друзья в колледже говорили, что это не восстановление порядка, а угнетение свободных людей). Космонавты носят форму и исследуют новые планеты.

Гардемарин СВ прошел вдоль строя заключенных. Два старших офицера следовали за ним. Шли они гордо – даже презрительно. Заключенные для них вовсе не люди, а представители какой-то другой расы.

Заключенный недалеко от Марка вышел из строя.

– Пожалуйста, сэр.

Гардемарин остановился.

– Да?

– Вы меня не помните, мистер Блейн? Эйбл Спейсер Джонсон, сэр. Из подразделения мистера Лири на «Магоге».

Гардемарин кивнул со всей серьезностью семнадцатилетнего мальчишки, который получил важное поручение и осознает это.

– Я припоминаю вас, Джонсон.

– Позвольте мне вернуться, сэр. Я прослужил шесть лет без нарушений.

Гардемарин пробежался по клавишам переносной консоли.

– Пьянство и нарушение порядка, нападение на налогоплательщика, вооруженный грабеж. Принудительное переселение. Не удивляюсь, что вы предпочитаете Флот, Джонсон.

– Мне это совсем не нравится, сэр. Не следовало забирать плату за службу. Не надо было уходить из Флота, сэр. Не смог найти себе места среди гражданских, сэр. Видит Бог, я слишком много пил, но никогда не забывал об обязанностях, только гляньте в мои документы…

– Поцелуй гарди в задницу, ты, ноющий осел, – сказал Халперн.

Один из нарядных офицеров поднял голову.

– Разговоры в строю.

Он положил руку на дубинку и посмотрел на Халперна.

Гардемарин на минуту задумался.

– Хорошо, Джонсон. Начнете как новобранец. Вам еще придется заслужить нашивки.

– Да, сэр, конечно, сэр. – Джонсон прошел туда, где стояли новобранцы. С каждым шагом его походка и поведение менялись. Начал он угодливо согнувшись, а когда дошел до конца помещения, распрямился и шел гордо.

Гардемарин двинулся дальше вдоль строя. Вызвались добровольцами двадцать человек, но он отобрал только троих.

Час спустя в поисках новобранцев появился сержант морской пехоты СоВладения.

– Никаких мятежников и дегенератов! – сказал он. Отобрал шестерых молодых людей, осужденных за уличные разборки, поджоги, нанесение увечий, сопротивление при аресте, нападение на полицейских и различные другие правонарушения.

– Уличные банды, – сказал Халперн. – Вполне подходят для морской пехоты.

Наконец их отвели обратно в загон для осужденных и предоставили самим себе.

– Ты на самом деле ненавидишь СВ? – спросил Марк.

– Мне ненавистно то, что он делает.

Марк кивнул, но Халперн только усмехнулся.

– Ты ничего не знаешь, – сказал он. – Угнетение? Расстрелы мятежников? Конечно, все это СВ делает, но это не самое худшее. Это симптомы, а не причина. Все дело в их проклятой так называемой разведывательной службе. Подавление научных исследований. Цензура научных журналов. Они даже не делают вида, что продолжают фундаментальные исследования. Когда в последний раз у дипломированного физика возникла стоящая идея?

Марк пожал плечами. Он ничего не знает о физике.

Халперн улыбнулся. В его улыбке не было тепла. В голосе звучала горечь.

– Они говорят, что сохраняют мир. Что всего лишь не допускают возникновения нового оружия, новых военных технологий. Вздор! Они все остановили из страха, что кто-нибудь где-нибудь когда-нибудь…

– Заткнись! – Говорил рослый волосатый человек, большой живот которого нависал над поясом комбинезона. – Услышу еще раз это сучье нытье, разнесу твою хреновую голову.

– Эй, полегче, – ответил Халперн. – Мы здесь все заодно. Мы должны объединиться против классового врага…

Рука рослого взметнулась без всякого предупреждения. Он ударил Халперна по зубам. Халперн согнулся и упал. Головой он ударился о бетонный пол.

– Я тебе велел заткнуться. – Человек повернулся к Марку. – Хочешь что-то сказать?

Марк был в ужасе. «Я должен что-то сделать, – думал он. – Сказать что-нибудь. Все, что угодно». Он попытался заговорить, но не смог.

Рослый человек улыбнулся и пнул Халперна в бок.

– Я так и думал. Эй, да ты неплохо выглядишь, парень. Нам куковать в проклятом корабле без баб полгода. Хочешь ко мне в койку? Я о тебе позабочусь. Прослежу, чтобы тебя никто не обижал. Тебе понравится.

– Оставь парня в покое. – Марк не слышал, кто это сказал. – Я сказал, отвяжись от него.

– Кто там пасть разевает? – Волосатый мужик оттолкнул Марка к стене и повернулся к говорящему.

– Я.

«Новичок выглядит не очень внушительно», – подумал Марк. Лет сорока, стройный. Однако не худой. Мужчина стоял, сунув руки в карманы комбинезона.

– Оставь его в покое, Карпер.

Карпер улыбнулся, шагнул к новичку и попытался нанести удар. Но тот увернулся и ударил Карпера ногой в голову. Карпер отшатнулся, и в этот миг на него обрушились два новых удара; он ударился головой о стену. Тогда новичок приблизился и уверенно ударил Карпера по почкам. Рослый мужчина упал и покатился по полу.

– Пошли, парень, тут воняет. – Новичок улыбнулся Марку.

– Но мой приятель…

– Забудь о нем. – Он махнул рукой. В загон вошли пятеро охранников. Они подняли Халперна и Карпера и унесли их. Проходя мимо Марка и его нового знакомого, один из охранников подмигнул. – Видел? Может, еще увидишь своего друга, а может, нет. Они не любят тех, кто создает проблемы.

– Билл не создавал проблем! Это другой все начал! Это несправедливо!

– Парень, насчет справедливости тебе лучше забыть. Иначе конца твоим проблемам не будет. Есть покурить? – Он взял у Марка сигарету, взглянув на пачку. – Спасибо. Как тебя зовут?

– Марк Фуллер.

– А я Дуган. Зови меня Бифф.

– Спасибо, Бифф. Думаю, мне была нужна помощь.

– Еще бы. Черт, это было забавно. Да и Карпер все равно начинал действовать мне на нервы. Сколько тебе лет, парень?

– Двадцать.

А этому что нужно? Боже, неужели он тоже ищет товарища по койке?

– Ты не выглядишь на двадцать. Налогоплательщик, верно?

– Да… но откуда ты узнал?

– По тебе видно. И что делает здесь парень-налогоплательщик?

Марк рассказал.

– Это было несправедливо, – закончил он.

– Опять это слово. Ты учился в колледже? Читать умеешь?

– Ну, все умеют читать.

Дуган рассмеялся.

– Я не умею. Не очень хорошо. И готов биться об заклад, ты единственный во всем загоне, кто прочел целиком хоть одну книгу. Где научился?

– Ну… в школе. Может, немного дома.

Дуган старательно выпустил кольцо дыма. Оно повисло в воздухе между ними.

– Я ни разу не видел видиск, пока меня не загнали в школу, а там никого не заботило, смотрим мы на экран или нет. Мог бы кое-чему научиться, но… слушай, может, ты знаешь то, чего не знаю я. Хочешь держаться меня?

Марк подозрительно посмотрел на него. Дуган рассмеялся.

– Эй, я не содомитствую с мальчишками. Во всяком случае, для этого меня нужно долго держать взаперти. Но человеку нужен приятель, а ты своего потерял.

– Да. Хорошо. Хочешь еще сигарету?

– Лучше прибережем их. Они нам еще понадобятся.

Нарядный офицер открыл дверь загона.

– Классификация, – крикнул он. – Выходите через эту дверь.

– Надо идти побыстрее, – сказал Дуган. – Пошли.

Вслед за другими они прошли длинным коридором и опять оказались в большой комнате. В конце комнаты стояли столы, и за каждым сидел надзиратель. Постепенно Марк и Дуган дошли до одного из них.

Надзиратель едва взглянул на них. Они назвали свои имена, и он набрал их на клавиатуре, встроенной в стол. Принтер загудел, и из него выпали две бумажные полоски.

– Есть предпочтения? – спросил надзиратель.

– А каков выбор, приятель? – спросил в ответ Дуган.

– Я тебе не приятель, – усмехнулся надзиратель. – Танит, Спарта и планета Фулсона.

Дуган содрогнулся.

– Ну, мы, конечно, не хотим на планету Фулсона. – Он сунул руку в карман Марка, достал пачку сигарет и положил на стол. Сигареты исчезли в комбинезоне надзирателя.

– Значит, не Фулсон, – сказал надзиратель. – Да, я слышал, что на Спарте осужденных освобождают. – Он больше ничего не сказал, но выжидающе посмотрел на них.

Марк припомнил, что Спарта была основана группой интеллектуалов. Они проводили нечто вроде социального эксперимента. В отличие от Танита, где есть губернатор СоВладения, Спарта независима. Там гораздо больше шансов.

– Мы берем Спарту, – сказал Марк.

– Спарта очень популярна, – заметил надзиратель. Он еще немного подождал. – Жаль. – Написал на листках: «Танит» и протянул их. – Проходите дальше. – Нарядный офицер знаком велел им пройти в дверь за столом.

– Но мы хотим на Спарту, – возразил Марк.

– Убирайтесь отсюда, – сказал офицер. – Живее. – После чего стало поздно объясняться: они прошли в дверь.

– Жаль, что у нас не было нескольких кредитов, – сказал Дуган. – Однако мы откупились от Фулсона. Это уже кое-что.

– Но… у меня есть немного денег. Я не знал…

Дуган с любопытством взглянул на него.

– Парень, в этой твоей школе тебя немногому научили. Что ж, пошли, как-нибудь вывернемся. Но лучше я позабочусь о твоих деньгах.

Космический корабль СВ «Владивосток» устремился к орбите Юпитера. Тысячи людей набили в боевой корабль, переоборудованный для перевозки заключенных, и теперь они размещались в камерах, которые когда-то были каютами военных. Людей было больше, чем коек; приходилось спать по очереди.

Дуган занял место в углу. Спать в углу хотели многие, и два человека попытались оспорить этот выбор. После того как их унесли, больше желающих не нашлось. При помощи денег Марка Бифф организовал азартную игру недалеко от их коек и за несколько дней утроил капитал.

– Жаль, – сказал он. – Будь бы у нас эти деньги на Лунной базе, мы бы теперь летели на Спарту. Впрочем, мы купили себе доступ на этот корабль, а это уже кое-что. – Он улыбнулся, не услышав ответа Марка. – Эй, парень, могло быть гораздо хуже. Мы могли бы попасть в Бюро Переселения. Думаешь, флотский корабль – это плохо? Побывал бы на адских кораблях Бюро.

Марк не мог себе представить, что на кораблях Бюро может быть хуже, но проверять не хотелось. В новостях на Земле иногда передавали документальные фильмы о Бюро Переселения. В них всегда говорилось, что условия на кораблях трудные, но вполне выносимые. Говорилось и о славе тех, кто заселяет новые миры, вращающиеся меж звезд. Никакой славы Марк сейчас не ощущал.

Дома Зоуэр подал бы на апелляцию. Или по крайней мере взял бы с отца за нее деньги. «И что? – думал Марк. – Ничего бы из этого не вышло». Но что-то могло выйти! У Джейсона Фуллера было несколько влиятельных знакомых. Он мог бы потянуть кое за какие ниточки. И через год Марк мог бы оказаться дома…

Он знал, что все это неправда, но другой надежды у него не было. Он был глубоко несчастен, его мучило низкое тяготение, плохая еда, постоянная вонь других заключенных; все это плохо, но хуже всего вода. Он знал, что она очищена, рециклирована. Воду на Земле тоже очищают, но там по крайней мере ты не знаешь, что ее уже использовали для мытья или промывания болячек соседа.

Иногда кто-нибудь из заключенных начинал носиться по камере, переворачивая койки, разбрасывая других заключенных, как спички; его уводила дюжина охранников. Никто из таких людей не возвращался.

Корабль достиг орбиты Юпитера и взял топливо у поджидавших его танкеров-заправщиков. Потом переместился в ничем не примечательную точку пространства, которая обозначала «прыжковую» точку Олдерсона. Взревели сигналы тревоги; все вокруг начало расплываться. Заключенные в смятении сидели на койках, не в силах двигаться или даже думать. Такое состояние сохранялось долго после мгновенного Прыжка. Корабль за одно мгновение покрыл световые годы; теперь предстояло пересечь еще один звездный гравитационный колодец, чтобы добраться до следующего пункта Прыжка.

Спустя две недели в камеру вошел нарядный офицер.

– Нужны два человека для уборки в помещениях экипажа. Накормят флотским обедом. Добровольцы?

– Конечно, – сказал Дуган. – Мы с приятелем. Кто-нибудь возражает?

Никто не возразил. Нарядный офицер улыбнулся.

– Похоже, все «за». – Он провел их по коридорам и пассажирским переходам в носовую часть корабля, где требовалось мыть переборки. Скучающий морской пехотинец наблюдал за работой.

– Мне казалось, ты говорил: никогда не вызывайся добровольцем, – сказал Марк Дугану.

– Хорошее общее правило. Но что еще нам было делать? Тут еда получше. Всегда пользуйся возможностью, если она не приведет тебя к худшему.

Обед оказался хорошим, а работа не тяжелой. Даже запах дезинфектантов казался облегчением, а после мытья полов и стен руки у них впервые после прибытия на корабль стали чистыми. В середине дня мимо прошел один из членов экипажа. Он остановился и несколько мгновений смотрел на них.

– Дуган! Бифф Дуган, клянусь Господом!

– Хорриган, ты, неряха! Когда записался?

– Ну, знаешь, как это бывает, Бифф, заниматься нашим делом стало невозможно, а что мне оставалось? Я вижу, тебя взяли…

– Вчистую. Сара меня выдала.

– Я тебе говорил, от этой бабы добра не жди. А кто твой приятель?

– Его зовут Марк. Студент. Эй, Губер, что ты можешь для меня сделать?

– Забавно, что ты спросил. Может, кое-что и смогу. Хочешь записаться?

– Дьявольщина, да меня не возьмут. Я уже сунулся на Луне. Слишком стар.

Хорриган кивнул.

– Верно, но группе Персера нужны люди. Один парень вчера спятил и убил двадцать человек. Новобранцев. Этот шут гороховый открыл шлюз, и его никто не остановил. Поэтому вы здесь моете. Слушай, Бифф, после того как вас высадят на Таните, мы отбудем на долгую патрульную службу. Может, я смогу тебя пристроить.

– Попытка не пытка. Марк, ты что-нибудь потерял на Таните?

– Нет. – Но я не хочу записываться во Флот СВ. А почему бы и нет? Он попытался повторить спокойный и равнодушный ответ товарища. – Хуже, чем здесь, быть не может.

– Верно, – сказал Хорриган. – Пойдем повидаемся с гарди Персера. Согласен, приятель? – спросил он у морского пехотинца.

Тот пожал плечами.

– Мне все равно.

Хорриган прошел вперед. Марку стало плохо от возбуждения. Неожиданно возможность выбраться из тюремной камеры стала самым важным делом в жизни.

Гардемарин Грещин не удивился, узнав, что двое заключенных готовы вступить во Флот. Несколько минут он их расспрашивал. Потом изучил данные Дугана на экране для чтения.

– Ты был в космосе и раньше. Но в твоих записях ничего нет…

– А я и не говорил, что не был.

– Ты дезертир?

– Нет, – сказал Дуган.

Грещин пожал плечами.

– Если ты дезертир, мы это узнаем. А если нет, все остальное неважно. Нам не хватает людей, и я не вижу причин, почему бы не взять тебя. Позову лейтенанта Бреслова.

Бреслов оказался на пятнадцать лет старше гардемарина. Он просмотрел документы Дугана. Потом поглядел на Марка.

– Дугана могу взять, – сказал он. – Тебя нет, Фуллер.

– О. – Марк повернулся, собираясь уходить.

– Минутку, парень. – Дуган посмотрел на офицера. – Спасибо, лейтенант, но мне, пожалуй, лучше остаться с приятелем…

– Не надо, – сказал Марк в приливе благодарности к старшему заключенному. Предложение Дугана казалось ему лучшим, что тот когда-либо для него сделал.

– Кто за тобой присмотрит? Тебе горло перережут.

– Может, и нет. Я многому научился.

Бреслов встал.

– Ваши дружеские чувства достойны восхищения, но вы тратите мое время. Записываешься?

– Да, он записывается, – сказал Марк. – Спасибо, лейтенант. – И вслед за морским пехотинцем-караульным вышел в коридор и продолжил свирепо тереть переборки, стараясь забыть свое горе и отчаяние. Все это так несправедливо!

V

Танит – жаркие парящие джунгли под вечным оранжево-серым облачным покровом. Тяготение слишком высоко, а влажность почти непереносима. У Марка не было возможности увидеть планету. Корабль приземлился ночью, и заключенных провели между высокими заборами в бетонное здание без окон. Здесь почти ничего не было – оно явно предназначалось лишь для временного пребывания.

В центре массивного здания находился квадратный внутренний двор. Какое облегчение пройтись после тесного корабля! Но вскоре после того как заключенным разрешили выйти во двор, яростный тропический дождь загнал их в здание тюрьмы. Даже в дождь атмосфера была насыщена испарениями. Тяготение Танита словно готово было раздавить прибывших.

На следующий день Марка прогнали через медицинские процедуры, прививки, идентификацию, бессмысленное классификационное интервью и психологические тесты. Заключенные переходили от одного задания к другому, потом стояли в длинных очередях или просто ждали. На четвертый день Марка из камеры провели в пустую комнату с деревянной мебелью. Охранники вышли. Ощущение одиночества было восхитительно.

Когда дверь открылась, Марк настороженно посмотрел на нее.

– Бифф!

– Привет, парень. Я тебе кое-что принес. – Дуган был одет в синий рабочий костюм Флота СВ. Он виновато огляделся. – Ты оставил это у меня, а я немного наварил. – Он протянул пачку денег СоВладения. – Бери. Я могу заработать больше, а ты не можешь. Похоже, мы очень скоро улетим, и…

– Все в порядке, – ответил Марк. Но все было далеко не в порядке. Он не понимал, как много значит для него эта дружба, пока не расстался с Дуганом; теперь же, видя синюю форму, зная, что Дуган покидает это ужасное место, Марк возненавидел своего прежнего приятеля. – Я справлюсь.

– Конечно, справишься! Брось плакаться на несправедливость и жди своего шанса. Послушай, ты совсем молод, и тебе все кажется вечностью, но… – Дуган замолчал и печально покачал головой. – Конечно, тебе нужен мой отцовский совет. Даже если ничего хорошего он не дает. Но все проходит, Марк. День проходит. Недели и месяцы тоже.

– Да. Конечно. – Они обменялись еще несколькими бессмысленными фразами, и Дуган ушел. «Теперь я совсем один», – подумал Марк. Мысль подействовала ошеломляюще. Его преследовали слова, услышанные во время короткого пребывания в колледже. Die Gedanken, Sie sind frei.

Да. Конечно. Мысли человека всегда свободны, и никто не может поработить свободного человека, а самые прочные цепи и самые глубокие темницы не в силах удержать дух. Вздор. Я раб. Если я не стану делать то, что мне велят, меня будут мучить, пока я не послушаюсь. И я слишком их боюсь.

Но вспомнилось кое-что еще, более обнадеживающее. «У рабов нет прав, но нет и обязательств».

Вот это, клянусь Господом, подходит. Я никому ничего не должен. Никому здесь и никому из ублюдков на Земле. Я буду делать, что мне велят, находить самых сильных, а остальных насиловать.

* * *

Тюрьмы не было; вернее, вся планета представляла собой тюрьму. Как он и подозревал, главное тюремное здание СВ предназначалось только для классификации и распределения; здесь содержали заключенных, пока их не раскупали богатые плантаторы. Ходило множество слухов о том, куда можно попасть: фермы больших компаний управляются как фабрики, и говорят, некоторые заключенные здесь даже доживают до конца своего срока; промышленные предприятия – вблизи городов, которые считаются лучшим местом: как только получаешь статус расконвоированного, можешь бывать в городе; работа в городе лучшая из всех; а самый худший случай – одинокие плантации в джунглях, владельцы которых могут сделать с тобой что угодно и обычно делают.

Загон начал пустеть, заключенных отправляли по назначениям. Настала очередь Марка. Его провели в комнату для интервью и предложили сесть. Вторично за долгие месяцы он оказался в одиночестве и наслаждался этим ощущением. В соседней комнате послышались голоса.

– А почему вы не взяли его себе, hein?

– Слишком молод. У него нет причин быть верным СВ.

– Или мне.

– Или вам. И он слишком умен, чтобы стать тупым копом. Из него может получиться хороший управляющий. Губернатор заинтересовался им, Людвиг. Он следит за всеми, у кого высокий IQ.[2]2
  Коэффициент интеллекта. – Примеч. пер.


[Закрыть] Слушайте, если возьмете его, я у вас в долгу. Прослежу, чтобы вы получали хороших работников.

– О’кей, ja. Только вспомните обо мне, когда попадется кто-нибудь с мускулами и совсем без мозгов, hein? О’кей, посмотрим на вашего гения.

«О ком они говорят, – подумал Марк. – Обо мне? По сравнению с остальными на корабле меня, наверно, можно назвать гением, но…»

Дверь открылась. Марк быстро встал. Охранникам такое поведение нравится.

– Фуллер, – сказал капитан. – Это герр Эфигвер. Ты будешь на него работать. Его ферма – настоящий сельский клуб.

Плантатор плотного телосложения, с тяжелыми челюстями. Он давно не брился, а его шорты и рубашка хаки в пятнах пота.

– Значит, ты новый осужденный, которого я беру на свою прекрасную ферму. – Он холодно разглядывал Марка. – Он подойдет, подойдет. О’кей, пошли, ja.

– Сразу? – спросил Марк.

– Сразу, ja, ты думаешь, я могу потратить целый день? Я должен торчать в Вискитауне, пока мой управляющий разрешает работникам обжираться и бездельничать? Давайте документы, капитан.

Капитан достал из папки стопку бумаг. Что-то написал внизу листа и протянул ручку Марку.

– Подпишись здесь.

Марк начал читать документ. Капитан рассмеялся:

– Подписывай, черт побери. Мы не будем ждать весь день.

Марк пожал плечами и подписался. Капитан протянул Эфигверу два экземпляра и показал на дверь. Они по коридорам прошли в караульное помещение. Плантатор отдал часовому один экземпляр документа, и дверь открылась.

Жара снаружи обрушилась на Марка, как физический удар. Внутри тоже было жарко, но толстые земляные стены защищали от худшего; теперь зной стал почти непереносимым. Солнца не было, но облака были такие яркие, что болели глаза. Эфигвер надел темные очки. Потом они заглянули в магазин напротив тюрьмы, и плантатор купил Марку пару темных очков и шапку с защитным козырьком.

– Надевай, – приказал он. – Не то ослепнешь. Теперь пошли.

Они шли по шумным улицам под низким тускло-оранжевым небом – цвета вечного заката. На лбу Марка выступил пот, струйками потек под комбинезон. Он пожалел, что не в шортах. Почти все в городе ходят в шортах.

Они шагали мимо грязных магазинов и лотков уличных торговцев. На тротуарах выставлены товары, почти все грубого местного производства, или флотские припасы, украденные со складов СВ. Необычные животные тащили по улицам телеги, а машин не было вообще.

Пара лошадей забрызгала грязью Эфигвера. Толстый плантатор погрозил кулаком вознице. Тот не обратил на него внимания.

– У тебя были лошади? – спросил Эфигвер.

– Нет, – ответил Марк. – Не думал их здесь увидеть.

– Лошади производят лошадей. А тракторы нет, – сказал плантатор. – К тому же от лошадей и ослов рождаются мулы. А это лучше тракторов. Лучше проклятых стормандов. Сторманды не любят людей. – Он показал на одно из таких неприятных животных, этакий гибрид мула и лося, с широкими расплющенными лапами и печальной мордой, которая мгновенно становилась свирепой, стоило кому-нибудь приблизиться. Сторманд был привязан к стойке у одного из магазинов.

Людей оказалось больше, чем ожидал Марк. Они как будто делились на три класса. Одни работали в магазинах и за лотками и зазывно улыбались проходящему плантатору. Большинство таких было в белых парусиновых рубашках. Были и другие – в таких же рубашках и без них; эти целенаправленно шли по грязным улицам; наконец, были и такие, кто бродил бесцельно или сидел на углах улиц, тупо глядя в пространство.

– Чего они ждут? – спросил себя Марк. Он не собирался произносить это вслух, но Эфигвер услышал.

– Они ждут смерти, – сказал плантатор. – Ja, они надеются, что что-нибудь произойдет и они спасутся. Может, найдут что украсть и проживут еще неделю, месяц, может, год. Но они ждут смерти. И это белые! – С точки зрения Эфигвера, это как будто самое страшное преступление.

– Этого можно было бы ждать от черных, – продолжал плантатор. – Но нет, черные работают или уходят в джунгли и живут там – может, не как цивилизованные люди, но живут. Но не эти. Эти ждут смерти. День, когда кончился их срок, самый горький в их жизни.

– Еще бы, – сказал Марк, но на этот раз постарался, чтобы плантатор его не услышал. У небольшой открытой площади на скамьях сидела еще одна группа. Эти люди выглядели так, словно с самого утра, а может, и с предыдущего дня не пошевелились; когда оранжевое небо потемнеет, они по-прежнему будут здесь. Марк рукавом вытер лоб. Жара придавила Вискитаун, так что даже пошевелиться было трудно, но плантатор продолжал тащить Марка по улицам, его короткие ноги неутомимо двигались по протоптанным в грязи тропинкам.

– А что будет, если я убегу? – спросил Марк.

Эфигвер рассмеялся.

– Давай. Думаешь, тебя не поймают? Куда ты пойдешь? У тебя нет документов. Допустим, ты купишь себе документы, если у тебя есть деньги. Но когда тебя поймают, то отправят не на хорошую ферму, а в какую-нибудь страшную дыру. Беги, я за тобой гнаться не стану. Я слишком стар для этого и слишком толст.

Марк пожал плечами и пошел дальше. Он заметил, что, несмотря на свою беззаботность, толстяк ни разу не позволил ему оказаться сзади.

Они свернули за угол и оказались на большой пустой площадке. У ближайшего ее края стоял вертолет. Дальше виднелись и другие. Под зонтиком сидел человек в белой холщовой рубахе с ружьем в руках и смотрел на них. Эфигвер бросил ему несколько монет и забрался в ближайший вертолет.

Пристегнулся и подождал, пока Марк сделает то же самое. Потом заговорил в радиопередатчик.

– Метеослужба, Эфигвер 351. – Послушал, довольно кивнул и включил двигатель. Вертолет высоко поднялся над городом.

Вискитаун уродливо раскинулся на плато. Широкие улицы столицы Танита лежали за другим низким холмом. Оба холма поднимались непосредственно из джунглей. Вертолет набрал высоту, и Марк увидел, что плато представляет собой часть хребта на полуострове; море вокруг желтое с зелеными полосками. Здания по другую сторону холма выглядели чище и наряднее домов Вискитауна. В отдалении виднелась большая площадь, окруженная зданиями выше остальных.

– Дворец губернатора, – Эфигвер перекрикивал рев двигателя. – Там губернатор мечтает о новых путях, где честному плантатору ничего не заработать.

За городом из отвратительной зелени джунглей поднимались коричневые холмы. Долгие часы не было никаких изменений – джунгли справа и желто-зеленое море слева. Марк не видел никаких дорог, попалось всего несколько домов; все они стояли тесными группами – низкие приземистые здания на невысоких коричневых холмах.

– Вся планета покрыта джунглями? – спросил он.

– Ja, джунгли, болота, плохая земля. Люди могут жить на холмах. Ниже – зеленый ад. Звери Вима, черепахи-убийцы, крокодилы невероятного размера, и все бегают быстрее тебя. Никто здесь долго не живет.

«Превосходная тюрьма», – подумал Марк. Он смотрел на море. Там виднелись лодки. Эфигвер проследил за его взглядом и рассмеялся.

– Какие-то придурки пытаются заработать несколько кредитов рыбалкой. Может, не так уж и глупо: их убивают быстро, и налоговики ничего у них не отбирают. Слышал о чудовище Лох-Несса? По сравнению с теми, что у нас на Таните, земная несси кажется земляным червяком.

Они пролетели над новым скоплением домов. Эфигвер по радио поговорил с людьми внизу. Разговаривали они на языке, которого Марк не знал. Не похоже на немецкий, но кто его знает? Потом пролетели над очередной казавшейся бесконечной полоской джунглей. И наконец впереди опять показалась группа домов.

Плантация не отличалась от других, какие они видели. Несколько коричневых строений вокруг одного деревянного дома побольше на вершине холма. Вокруг на холмах пониже обработанные поля. По краям поля переходят в джунгли. На полях работают люди.

«Убежать отсюда будет легко, – подумал Марк. – Слишком легко. Должно быть, пытаться это сделать глупо, иначе были бы изгороди. Подожди, – подумал он. – Жди и учись. Я ничего не должен. Никому. Жди возможности…»

«…возможности для чего?» Он отогнал эту мысль.

* * *

Управляющий был высок и красив какой-то жестокой красотой. На нем грязные белые шорты и пробковый шлем, а на поясе пистолет.

– Присматривай за этим, ja, – сказал Эфигвер. – Один из любимчиков губернатора. Говорят, у него мозгов хватит, чтобы стать надсмотрщиком. Посмотрим. Марк Фуллер, три года.

– Да, сэр. Пошли, Марк Фуллер, три года.

Управляющий повернулся и пошел. Марк двинулся следом. Они миновали земляные здания и зашагали по морю грязи. Здания, покрытые каким-то пластиком, тускло светились.