Текст книги "Непрошеные советы Веры Вонг"

10
Сана

Сана сыта по горло напористыми азиатскими женщинами, с нее хватит. Каждое утро она твердит себе, что именно сегодня даст маме отпор. У нее даже написана целая речь, затем переписана, перечеркнута, снова переписана и так далее. Несколько раз Сана репетировала перед зеркалом, отрабатывая тот идеальный тон на грани самоуверенности и почтения. Ночами, лежа в постели, она представляет, на что это будет похоже, когда ей наконец-то хватит смелости произнести свою речь. Но всякий раз на следующий день ей звонит мама, и слова застревают у Саны в горле, как пастилка от кашля.

И вот, откуда ни возьмись, возникает Вера, совершенно посторонняя, лет на десять старше матери, и воплощает собой образ напористой азиатской тетушки, каких Сане приходилось терпеть всю свою жизнь. Что ж, Сана попрактикуется на Вере. Да, это хороший план. Если получится дать отпор Вере, значит, получится отстоять себя и перед мамой. Всю дорогу до чайного магазина Сана проговаривает все, что собирается сказать.

«Вера, как вы можете звонить мне в семь утра и говорить, чтобы я «привела себя в божеский вид»? Это недопустимо. Вы не моя мать, и, даже если бы ею были, я бы попросила обращаться со мной как со взрослой. Потому что я и есть взрослая».

Нет, слишком пространно.

«Вера, я заблокирую ваш номер, потому что вы переходите все границы».

Да, отлично. Вера спросит, что за границы такие, и Сана терпеливо ей все объяснит.

Но, когда Сана переступает порог «Всемирно известного чайного магазина Веры Ванг», первое, что она видит, – это чересчур привлекательный парень, с которым она столкнулась накануне. Затем, прежде чем Сана успевает опомниться, на нее уже наседает Вера.

– Ах, Сана! Входи, входи! Сядь вот сюда, рядом с Рики.

Вот она уже цепкой хваткой держит Сану за запястье и ведет к стулу по соседству с Рики.

Рики, в свою очередь, всем своим видом напоминает похищенного ребенка. Глаза широко раскрыты, рот чуть приоткрыт, как будто он хочет о чем-то спросить, но до ужаса боится услышать ответ. Когда их взгляды пересекаются, Сана приподнимает брови с немым вопросом: «Ты понимаешь, какого черта здесь происходит?» Рики едва заметно качает головой. Этот немой диалог немного ее успокаивает. По крайней мере, Рики в не меньшем замешательстве.

– Рики, это Сана, – объявляет Вера, опускаясь на свой стул. – Сана, это Рики, еще один мой подозреваемый.

Сана вдруг чувствует, что ей тесно в собственной коже. Подозреваемый? Она сжимает и разжимает кулаки, гадая, как долго образцы ДНК сохраняются под ногтями.

На мгновение воцаряется молчание, а затем Рики прокашливается.

– Эм… вы уже несколько раз повторили это слово «подозреваемый». Не могли бы вы это прояснить?

– О, конечно, – бодро отвечает Вера, наливая Сане чашку чая. – Вы два из моих подозреваемых. Подозреваемых в убийстве Маршалла, – добавляет она на всякий случай.

– Ка… – вопрос застревает у Саны в горле, и пока она пытается вновь обрести дар речи, Вера протягивает ей чашку. Годы муштры в общении со старшими напоминают о себе, и Сана машинально выдает: – Благодарю, тетушка.

В следующий миг ей, конечно, хочется пнуть себя, потому что, во‑первых, Вера ей не тетушка, а во‑вторых, даже будь оно так, эта тетушка подозревает ее в убийстве.

– Ой, какая ты любезная! – Вера улыбается, но затем смотрит на ее руки, и улыбка меркнет. – Ах, у тебя все руки заляпаны краской. Надо мыть лучше, краска вредная для кожи. Вот почему они у тебя такие сухие.

Сана убирает руки со стола, щеки горят от стыда.

– Да, это… я просто, эм, красила комнату.

«Ха, – раздается тонкий голосок в голове. – Ты хочешь, чтобы так оно было». В действительности Сана лишь замешала краски, и только затем, чтобы простоять битый час перед чистым полотном, пока краска не начала стекать по кисточке ей на руку, по предплечью и до самого локтя, после чего Сана отшвырнула кисточку и выбежала из комнаты. Старая песня.

– Сколько тебе уже лет, Сана? В каком году ты родиться?

Сана отвечает, и Вера задумчиво хмурит лоб. Через пару секунд она цокает и качает головой.

– А, ты Дракон. Не подойдешь моему сыну. Я думать, если ты не убийца, конечно, что надо познакомить тебя с моим сыном, только он Бык, так что не подойдет. Дракон съест Быка. – Она поворачивается к Рики: – А ты? Какой твой знак?

– Эм, Крыса, – сконфуженно отвечает Рики.

– О! – Вера хлопает в ладоши, и лицо ее расплывается в улыбке. – Чудесно! Идеальное сочетание, вы два! Так я и знала. Из вас получится хорошая пара, я знаю. Если никто из вас не убивать Маршалла, это подарок с небес. Какая удача!

Сана и Рики смотрят друг на друга, и единственное, что не дает Сане сгореть от смущения, – это такой же смущенный вид Рики. По крайней мере, она такая не одна. И вообще, какое это имеет значение? Уж если что-то и должно ее смутить, так это подозрение в убийстве. Но происходит столько всего и сразу и… ой, Вера сует ей прямо под нос булочку и велит есть. Сана машинально подчиняется и не успевает осознать, как рот уже набит слоеным тестом с таро, а Вера объясняет, почему это китайские булочки, а не французские, как могла бы подумать Сана. Самонадеянно со стороны Веры полагать, будто Сана думает о французских булочках, в то время как ее мозг издает бесконечное «Что-о-о?»

– Так вот, у Саны, – сообщает Вера, – пот-каста… знаю, ты можешь думать, что у нее очень плохая кожа, но на самом деле это как радио, только по Интернету. Очень хорошо, правда? Это как твоя работа, Рики, только на радио! Ну, не на радио, а по Интернету. – Она кивает, довольная своим пояснением, и переводит взгляд на Сану. – А Рики – репортер из «Баззфид»!

– Вау, – произносит Сана полным псевдофранцузской булочки ртом. – И правда впечатляет.

Рики трет щеку и смотрит в свою чашку. Ой, он такой же застенчивый, думает Сана с умилением. У нее сжимаются внутренности при мысли, что Рики и Вера узнают о ней правду: что у нее нет ни подкаста, ни пот-касты и в действительности она ничем толком не занимается, если не считать провальных попыток посвятить себя единственному делу, в которое влюблена с того дня, когда в возрасте одного года окунула руку в банку с краской.

– Эм, – Рики прокашливается. – Вы сказали, мы оба подозреваемые? Можно спросить почему?

– Конечно, – Вера ставит чашку. – Не надо принимать близко к сердцу, окей? Ох уж вы, молодые, так близко все принимаете. Если я считаю тебя убийцей, что с того? Это не значит, что я считаю тебя плохим человеком.

– Хм. – Сана облизывает губы. – Разве нет?

Вера цокает языком.

– Что за чушь. Конечно нет.

– Но почему вы вообще нас подозреваете? – спрашивает Рики, теребя воротник.

– Много причин. – Вера оттопыривает большой палец. – Первое: все знают, что убийцы возвращаются на место преступления. Так? Им хочется полюбоваться на свою работу. Так что я знаю, мне остается только ждать и смотреть, кто появится. Вы двое появляться вчера, поэтому попадаете в мой список. Видите? Ничего личного.

– Вы сказали, много причин? – напоминает Сана, хоть и не уверена, что хочет знать остальные.

– Да, конечно. Окей, дамы вперед. Сана, где ты была в ночь, когда был убит Маршалл?

У Саны взрывается мозг, и сознание заполняет ослепительно-белая вспышка с пронзительным воплем. «Скажи что-нибудь, – вопит внутренний голос. – Что угодно!» Но ничего не приходит на ум.

– Это глупо, – произносит Рики.

Сана сморит на него, и сердце скачет, как затравленный кролик.

– Мы не знаем Маршалла, Вера. И уж точно мы не должны рассказывать вам, где были в ночь, когда он умер.

Он говорит это с таким уверенным видом. Это и есть умение дать отпор напористой азиатской тетушке? Сана под впечатлением и в ужасе одновременно.

– Для начала давайте разберемся, почему вы думаете, что Маршалл был убит.

Вера пожимает плечами, но смотрит так же пристально и настороженно.

– Ладно, не нужно говорить мне сейчас. Я выясню позже. Давайте смотреть, почему я считаю, что Маршалл убит. Что ж, очень похоже, что этот Маршалл очень плохой человек, такой, которого могли убить.

Сана готова поклясться, что ее внутренности превратились в змей и извиваются в животе. Тошнота подступает к горлу. Потому что Вера абсолютно права. Маршалл был очень плохим человеком, из тех, кто напрашивается на убийство. Так или иначе, нельзя показывать, что они с Маршаллом были знакомы лично, поэтому Сана усилием воли берет себя в руки и смотрит, как ей кажется, с выражением чистого любопытства.

– Да ну? Что вы такого выяснили о Маршалле? – И запоздало добавляет: – Я спрашиваю для своего подкаста, конечно же.

Вера подается вперед и произносит заговорщическим тоном:

– Я думаю, у этого Маршалла есть что-то, что хотят получить другие люди. Он что-то прячет, очень надежно.

Когда Сане было шесть, родители повезли их с сестрой на озеро Тахо, и она впервые увидела снег. Они с сестрой прыгали в сугробы, бросались снежками, визжали и веселились. Сана помнит, как сестра оттянула ей воротник и сунула пригоршню снега за шиворот, и то состояние, когда холод обжег спину. Сейчас у нее в точности такое же ощущение, будто кто-то сунул за шиворот пригоршню снега. Маршалл что-то прятал? Откуда Вера это знает?

Но, прежде чем Сана успевает что-то сказать, Вера внезапно хлопает в ладоши и встает.

– Окей, все выпили чай? Поднимитесь наверх и помогите мне кое-что спустить. Вы, молодые, посильнее меня. Идем! – рявкает она, потому что Сана и Рики сидят в недоумении.

Они оба синхронно встают и еще раз беспомощно переглядываются, после чего следуют за Верой по расшатанной лестнице. Стены увешаны картинами в старомодных, облупленных рамах, некоторые обкрошились по краям. На втором этаже, очевидно, располагаются жилые комнаты Веры. Тесное, сумрачное пространство под завязку завалено всевозможным хламом. Сана замечает стопки старых газет и журналов, заросшую паутиной швейную машинку, старую пишущую машинку без половины клавиш и коробки, вероятно, забитые таким же бесполезным мусором. Знакомая картина. В доме ее родителей девственно чисто, поскольку мама требует безукоризненного порядка для многочисленных интервью и видео, которые она снимает для своих фанатов. Но в детстве, к кому бы из своих друзей Сана ни приходила домой, особенно к тем, чьи семьи не так давно иммигрировали, ей часто доводилось видеть многочисленные потрепанные коробки, полные хлама. Памятные вещи с родины, слишком старые, чтобы пользоваться, слишком ценные, чтобы выбросить, и слишком тягостные, чтобы смотреть. Поэтому они бережно оставлены доживать свой век и напоминать о тех, кого нет рядом.

– Идем, – зовет Вера с маленькой кухни.

Сана отрывает взгляд от памятных нагромождений в гостиной и направляется на кухню.

Вера один за другим достает из холодильника контейнеры и складывает их на стол.

– Клади их в те сумки, – она указывает на пару хозяйственных сумок.

Сана и Рики берут каждый по сумке.

– Что в них? – Сана берет один из контейнеров и заглядывает сквозь пластик.

Внутри что-то коричневое плавает в чем-то густо-сером.

– Еда. Говядина с перцем, очень нежная. Я мариную кусок говядины в рисовом вине, делаю мясо мягким, как будто кусаешь маршмеллоу.

– Не знала, что мясо должно иметь консистенцию маршмеллоу, – говорит Сана, опуская контейнер в сумку.

Вера хмурит брови.

– Конечно, это метафора. Увидишь, это лучшая контисенция. Ох, а это тушеный тофу с грибами. Детям это нравится. Тилли очень любит.

В скором времени сумки доверху набиты контейнерами.

– Окей, несите вниз, – бодро командует Вера. – Аккуратно! Я готовила все утро.

– Сейчас десять утра, – замечает Рики. – Нельзя приготовить все это за утро.

Вера одаривает его свирепым взглядом.

– Можно, если встать пораньше.

Она обходит их и первой спускается по лестнице.

– Но… – Сана с натужным «ох» поднимает сумку. – Постойте, для чего вся эта еда?

Вера не останавливается ни на миг.

– Для четвертого подозреваемого, конечно. – В этот момент звякает колокольчик над дверью. – А, вот и мой третий подозреваемый. Пошли, время не резиновое!

Сана обязательно научится отстаивать себя перед напористыми азиатскими тетушками. Но, очевидно, не сегодня.

11
Вера

Расследование продвигается так хорошо, что Вера недоумевает, почему столько людей заняты скучной рутиной в офисе, когда можно удариться в детективную работу. Она уже представляет, как снимает гигантскую вывеску «ВСЕМИРНО ИЗВЕСТНЫЙ ЧАЙНЫЙ МАГАЗИН ВЕРЫ ВАНГ» и меняет ее на «ВЕРА ВАНГ. ЧАСТНЫЙ ДЕТЕКТИВ». Может, так и стоит поступить, хотя бы ради того, чтобы посмотреть на лицо Винифред. Впрочем, возможно, ее расследование продвигается так хорошо, поскольку никто не ожидает, что чайный эксперт может оказаться также экспертом в распутывании убийств. Проще говоря, Вера как агент под прикрытием. Да, лучше скрывать свою ипостась ищейки, как и ипостась чайного доктора, как она любит порой называть себя. Тилли, конечно, сказал бы: «Что за чайный доктор? Ты даешь чай от несварения? Или от переломов?» Но это Тилли. Он сильно рассердится, когда выяснит, что его мать просто взяла и раскрыла убийство.

Этим утром Вера получила от Тилли сообщение. Сообщение! От Тилли! Без каких-то внушений с ее стороны!

Ма, перезвони, как прочитаешь. Нам надо поговорить насчет флешки. У тебя могут быть серьезные неприятности. Нужно обсудить, как это уладить. Поверить не могу, что ты выкинула такое.

«Какой ворчливый», – думает Вера. Она написала в ответ:

Не брала я никаких флешек, я что, такая глупая? Я просто спрашиваю гипотехнически.

Тилли прислал сообщение со знаком вопроса, на что Вера благоразумно забыла ответить.

Мысль о том, как она расскажет Тилли и Винифред о своих новообретенных способностях, придает легкости походке, и Вера практически сбегает по ступенькам. Как и следовало ожидать, Оливер стоит в нерешительности, плечи ссутулены. Если бы он пришел в шляпе, то нервно мял бы ее в руках. Но шляпы канули в прошлое, так что Оливер просто стоит, сунув одну руку в карман, а в другой стискивает телефон. При виде Веры на его лице отражаются облегчение и паника, если такое возможно. Вера практически слышит его мысли: «Как хорошо, что она здесь» и «О, нет, она здесь».

– Оливер! Ты как раз вовремя, хороший мальчик. Сана, Рики, это Оливер.

У нее за спиной Сана издает громкий, исполненный ужаса возглас. Рики замирает посреди лестницы. Оба смотрят на Оливера, как на… ну да, как на покойника.

– Я его брат-близнец, – спешит объяснить Оливер, пока обоих не хватил удар.

Оба заметно расслабляются. Сана приходит в себя первой и издает, на вкус Веры, самый фальшивый смешок в мире.

– Ох, вы и впрямь как две капли.

– Вы знали моего брата?

Следует неловкая пауза, а затем Сана вновь смеется.

– Я не знала его лично. Я веду подкаст о преступлениях и хочу записать сюжет о вашем брате. Соболезную вашей утрате.

Вера мысленно качает головой. Молодым людям в самом деле надо поучиться врать. Оставь их в комнате одних с ярким прожектором, чтобы светить им прямо в лица, и расследование завершится за пять минут, но какой в этом интерес?

– Спасибо, – отвечает Оливер и добавляет, словно извиняясь: – Мы не были близки.

Все трое одновременно кивают, после чего неловко переминаются с ноги на ногу. В конце концов Оливер вскидывает глаза на Веру.

– Эм, вы просили меня приехать на машине, для чего?

– О, да. Значит, все познакомились? Хорошо, хорошо! Идем. Нечего бездельичать! Как я всегда говорю Тилли, молодые должны двигаться быстро. Хватай жизнь сам знаешь за что!

Словно Матушка Гусыня, Вера выводит своих подозреваемых из магазина. Она запирает дверь и успевает заметить, как мелькнуло в дверях псевдопекарни лицо Винифред. Вера усмехается и машет ей. Ха, она готова поспорить, что Винифред сгорает от любопытства. Перед магазином припаркован новый, сверкающий «Мерседес». Неплохо. Вера не отнесла бы Оливера к типу людей, которые водят «Мерседесы». Вот почему не стоит судить о книжке по обложке. Она подходит к машине и распахивает дверцу. Вернее, пытается это сделать. Потому что дверца заперта.

– Эм, это не моя машина, – бормочет Оливер. – Моя там.

Он указывает на унылый, неуклюжего вида «Вольво» позади «Мерседеса».

Вера запрещает себе оглядываться. Ей живо представляется, как Винифред хихикает в дверях. Ух! Она переходит к «Вольво» и дергает переднюю пассажирскую дверь.

– Куда мы поедем? – спрашивает Сана, стоя на тротуаре и прижимая к себе сумку с едой. В широко раскрытых глазах плещется тревога.

Вера вздыхает.

– Ты хочешь расследовать для своей пот-касты или нет? Садись. Я уже сказала, мы едем к четвертому подозреваемому.

Сана и Рики вновь переглядываются – должно быть, они думают, что делают это незаметно, однако Вера насчитала уже семь раз. Это лишь укрепляет ее в убеждении, что эти двое созданы друг для друга. Оба залезают на заднее сиденье. Вера тоже лезет внутрь и с тихим вздохом устраивается впереди. Она бы ни за что не призналась, но она устала. Четыре часа непрерывной готовки не проходят даром. И все же оно того стоит, если удастся наконец собрать всех подозреваемых в одном месте и в духе Шерлока Холмса вычислить убийцу. Не то чтобы Вера знала, что к чему, вот прямо сейчас, но пусть все окажутся в одной комнате, и она обязательно все поймет.

Устроившись, Вера обнаруживает под ногами толстую пачку бумаги.

– А это что?

Оливер заметно напрягается.

– О, просто… это моя старая рукопись. Я и забыл, что она здесь. Можете оставить там, где она лежит?

Вера так и делает, отметив про себя прихватить пачку, когда будет выходить из машины. По ее опыту, лучше кивать и соглашаться с тем, что говорят люди, прежде чем делать так, как собирался сделать изначально.

– Куда едем? – спрашивает Оливер.

Вера роется в сумке и достает клочок бумаги, где пару дней назад нацарапала адрес.

– Туда.

Оливер смотрит на бумажку и вскидывает голову.

– Какого черта?

Сана и Рики подаются вперед.

– Что-то не так?

– Это… – Оливер с неприкрытой злостью втягивает воздух. – Это адрес Маршалла. Как вы вообще…

– Посмотрела в гугл, конечно, – жеманно отвечает Вера.

– Нельзя просто взять и посмотреть адрес человека в интернете, – заявляет Оливер.

– Еще как можно.

В действительности Вера выудила бумажник Маршалла из кармана его брюк, нашла водительское удостоверение и переписала адрес, после чего вернула бумажник на место. Все это, конечно же, в желтых резиновых перчатках, потому что Вера не настолько беспечна, чтобы искажать потенциальные улики. Так или иначе, она сомневается, что эти молодые люди в машине одобрят ее действия, и даже перчатки не сгладят ситуацию.

– Как? – спрашивает Сана с заднего сиденья.

– Это легко, – говорит Вера. – А теперь поехали.

– Что? Нет! Я не собираюсь объявляться без предупреждения в доме Маршалла. Господи, Вера, его жена и ребенок, вероятно, дома, они скорбят и…

– Потому им не помешает компания. И, возможно, еда. Для того я и готовить целое утро. Теперь будь хорошим мальчиком, и поехали, не позволяй пропасть домашней еде.

– Нет уж.

Вера вздыхает.

– Как с тобой сложно. Ладно, вызову «Убер». По городу это будет так дорого. Грабеж посреди бела дня. Но выбора нет.

– Вы серьезно пойдете на это? – восклицает Оливер. – Это как-то… не знаю… как-то неприлично!

– Его несчастная жена гадает, что случилось с Маршаллом.

– Чт… но… подождите…

Вера одаривает его испепеляющим взглядом.

– Оливер, не трать мое время. Оно бесценно. Думаете, вы молодые и можете тратить время только потому, что его у вас много? Ясно, что у него есть жена. Она приходить вчера к моему магазину с ребенком, но убегать, когда я видеть ее. Кто еще это может быть, как не его жена и дочь? И теперь надо проведать их, узнать, что у них все хорошо. Бедная его жена. Ее муж вдруг оказался мертвый, вы не думаете, что ей нужна компания? Если только она сама не убивать его. В любом случае, я должна к ней наведаться, – Вера достает телефон и демонстративно открывает приложение такси. – Ох, двадцать пять долларов в одну сторону. С ума сойти! Но куда деваться, – и бросает взгляд на Оливера.

– Да боже правый, – стонет Оливер. – Ладно! Господи, – он потирает переносицу. – Но ради бога, мы не можем заявиться вот так, среди бела дня. Дайте я хоть позвоню ей.

Вера счастливо кивает.

– Отличная идея, да. Включи громкую связь.

Оливер косится на нее.

– Я не буду включать громкую связь.

Современная молодежь. Вера цокает, но на этот раз позволяет ему сделать по-своему. За долгие годы жизни она научилась не распыляться по пустякам. И потому терпеливо ждет, пока Оливер звонит жене Маршалла, и напрягает слух, как только на том конце берут трубку. В тишине машины едва уловимо слышится женский голос. У жены Маршалла приятный тон, думает Вера. Не такой, как у возможного убийцы (или возможной убийцы?). Впрочем, разве тут угадаешь?

– Джулия, привет. Это я. Как твои дела? – Оливер морщится.

Вера с интересом отмечает, как меняется голос Оливера, сколько в нем нежности и доброты. Ну-ну. Она мысленно помечает это очевидное проявление симпатии. Может ли это стать мотивом к убийству Маршалла?

– Да, эм, слушай, это прозвучит странно, но, эм, ничего, если я загляну? Ненадолго. Тут со мной еще кое-кто, тоже хотят повидаться с тобой. Знаю, сейчас не самый подходящий момент…

– Скажи ей, что у нас много еды, – шипит Вера и пихает Оливера локтем.

Оливер вздрагивает и пытается увернуться, но в машине не так много пространства, и Вера успевает еще разок ткнуть его, прежде чем он отпихивает ее руку.

– У нас тут с собой еда. Много.

– Свинина по-китайски. Когда Тилли быть маленький, ох, он легко один все съесть. И ее ребенку понравится.

Оливер замолкает, пока Джулия что-то говорит, затем вздыхает и закрывает глаза.

– Это долгая история, – и в следующий миг распахивает глаза и резко выпрямляется. – Серьезно? Ладно, скоро будем.

Он с недоумением опускает телефон.

Вера даже не пытается скрыть самодовольную улыбку.

– Видишь? Что я говорить? Никто не может устоять перед свининой по-китайски.

Да, расследование и впрямь продвигается очень хорошо. Пожалуй, у нее врожденный талант.