Текст книги "Испытания Морриган Кроу"

Глава восьмая
Интерес и польза

Ночью её разбудил какой-то звук. Шорох или шелест – то ли крылья, то ли книжные страницы. Морриган лежала прислушиваясь, но он не повторился. Наверное, птицы или книги просто ей снились.

Она вновь закрыла глаза, желая забыться без всяких снов, но ничего не получалось. Чёрное небо за окном постепенно наливалось предрассветной синевой, звёзды гасли одна за другой. В памяти всплыла разбитая люстра на шахматном мраморе пола, навеки потерявшая свой розовый свет.

«Любимая вещь Юпитера», сказала Марта. Когда Морриган ложилась спать, он ещё не вернулся из Транспортного управления. Интересно, что он скажет, когда увидит зияющую дыру в потолке на месте своей любимицы?

С точки зрения логики никто тут не виноват. В тот момент Морриган даже не было в холле. Откуда же это тяжёлое чувство совершённого преступления?

Она перевернулась на другой бок, сердито взбив подушку, чтобы сделать помягче. Сколько можно себя обвинять! «Девкалиону», наверное, уже за сотню лет… Старые вещи имеют свойство ломаться! Мало ли, трос перетёрся или ещё что…

Морриган решительно поднялась и отбросила одеяло. Надо ещё раз взглянуть и убедиться наверняка, что её вины тут нет. И дело с концом! Потом можно будет спокойно уснуть.

Без света люстры страшновато. За стойкой никого. Тишина, только собственные шаги отдаются эхом в пустом пространстве холла. За окнами ночь, одной даже как-то не по себе.

«Что за глупость!» – подумала Морриган. Всё давно уже убрали, а лунный свет из окна такой тусклый, что даже дыру наверху не разглядеть, видно только тёмное пятно. Непонятно даже, висят оттуда провода или их убрали тоже.

Она уже готова была вернуться к себе, как вдруг услышала звук.

Песенка? Будто кто-то мурлычет себе под нос. Точно, вон там, в тёмном углу!

Странная мелодия… Что-то знакомое – то ли колыбельная, то ли популярная песенка, которую сто раз передавали по радио. Сердце тревожно забилось.

– Эй! – позвала она робко. Хотела тихонько, но голос прозвучал неожиданно громко, раскатившись эхом. Мурлыканье тут же смолкло. – Кто там?

– Не бойтесь.

Она повернулась и увидела мужчину. Полускрытый сумраком, он сидел в кресле около стены, скрестив ноги и пристроив на коленях свёрнутое пальто. Морриган шагнула вперёд, пытаясь разглядеть лицо, но оно оставалось в темноте.

– Я просто жду, когда выйдет портье, – сказал он. – Мой поезд опоздал, я приехал уже ночью и не успел получить номер. Извините, если напугал.

Этот голос Морриган тоже где-то слышала. Негромкие чёткие фразы, каждый звук слышится ясно.

– Мы знакомы? – спросила она.

– Не думаю, я нездешний. – Подавшись вперёд, он прищурился, и тут лунный свет из окна упал на его лицо.

– Мистер Джонс? – Каштановые волосы с проседью и серый костюм запомнить было бы трудновато, но тёмные живые глаза и тонкий шрам поперёк левой брови сразу воскресили его в памяти. – Помощник Эзры Шквала?

– Да… откуда вы… мисс Кроу? – Мужчина вскочил и шагнул к ней, раскрыв рот от удивления. – Неужели? Говорили… говорили, что вы… Как, во имя всех Вышних, вы оказались в Свободном штате?

– Ну-у… – смущённо протянула она. – Я… я просто… – Морриган готова была рвать на себе волосы. Как теперь объясняться – а вдруг он всё расскажет отцу? Она мялась в поисках слов, но вдруг сама опешила. – Постойте… а вы откуда знаете про Свободный штат?

Джонс явно растерялся, но быстро пришёл в себя.

– Тут вы меня ловко поддели, мисс Кроу… Что ж, я сохраню ваш секрет, если вы сохраните мой. Идёт?

– Идёт. – Она с облегчением перевела дух.

– Мисс Кроу, я понятия не имею, что вы здесь делаете и почему до сих пор живы, хотя все газеты в Республике вчера сообщили о вашей кончине… – Морриган хмуро потупилась, и он заговорил мягче: – Тем не менее каковы бы ни были… м-м… обстоятельства, могу вас заверить, что предложение моего нанимателя остаётся в силе. Мистер Шквал был крайне разочарован потерей ставки… в высшей степени разочарован.

– О-о… спасибо… Но у меня уже есть спонсор. На самом деле… честно говоря, я решила, что вы меня разыгрывали тогда – в День ставок. Так внезапно исчезли…

– Разыгрывал? – На лице Джонса отразилось удивление и даже обида. – Ни в коем случае! Мистер Шквал не из тех, кто занимается розыгрышами. Если он делает предложение, то только всерьёз!

Морриган снова смутилась.

– Но… я тогда сразу вернулась, а вас уже нет.

– Да, правда… Так уж вышло, примите мои извинения… – вздохнул он. – Пришлось, знаете ли… в интересах моего нанимателя. Если бы прошёл слух, что он делает ставки, последовало бы целое нашествие родителей, жаждущих пристроить своих детей. Вот почему, кстати, он поставил на вас анонимно… Я собирался возобновить нашу беседу позже, но неожиданный приход Тьмы застал всех врасплох.

– Меня тоже.

– Боюсь, я тогда не смог справиться с ситуацией. Понимаю, теперь у вас другие планы, однако убеждён, что мистер Шквал будет крайне рад, если вы их пересмотрите.

– Ну-у… – замялась Морриган. – Это очень… мило с его стороны.

Джонс с улыбкой поднял руки:

– Только не подумайте, что я на вас как-то давлю. Если вы довольны нынешним положением дел, мистер Шквал проявит понимание. Просто помните: дверь всегда открыта. – Он поправил пальто, висящее на руке, и снова уселся в кресло. – Простите, но могу я теперь спросить что, во имя Вышнего, вы делаете в холле отеля «Девкалион» в столь ранний час?

В нём было что-то солидное и располагающее, и, вместо того чтобы сочинить удобную историю, Морриган выложила жалкую правду:

– Я спустилась посмотреть на люстру… – Она показала на потолок. – Точнее, на то, что от неё осталось.

– Вышние силы! – воскликнул Джонс, с изумлением вглядываясь в тёмное пятно. – То-то мне казалось, что-то не так. Когда это случилось?

– Вчера. Она упала.

– Упала? – Он поцокал языком. – Люстры просто так не падают, и уж точно не в этом отеле.

– Тем не менее упала. – Морриган затаила дыхание, искоса наблюдая за лицом мужчины. Затем робко продолжила, не позволяя себе пока слишком надеяться: – Разве что… то есть вы допускаете, что это мог кто-то сделать намеренно? Ну, например… перерезать…

– Нет-нет, ни в коем случае! Думаю, она просто переросла и выпала.

Морриган удивлённо заморгала:

– Как это – переросла?

– Ну, как молочный зуб… Смотрите! – Джонс показал в темноту, и Морриган прищурилась, вглядываясь. – Вон там – чуть-чуть блестит, видите? Снова растёт – новая на замену.

Теперь она увидела. Крошечное, едва заметное пятнышко света пробивалось сквозь мрак, словно отблеск тоненькой хрустальной нити. Сердце радостно подпрыгнуло.

– Значит, вырастет точно такая же?

– Ну вряд ли… – Он задумчиво покачал головой. – Я не очень разбираюсь во внутреннем устройстве «Девкалиона», но бываю здесь уже много лет и не помню, чтобы он когда-нибудь повторялся.

Минуту-другую они молча вглядывались в потолок, следя за медленным ростом новорождённой люстры, прорезавшейся в уютной толще потолка, словно зуб в десне. Судя по скорости роста, размеров прежнего огромного парусника ей предстояло достичь не раньше чем через месяц, но счастливая Морриган готова была ждать сколько угодно. Интересно, какая будет новая люстра? Может, даже и лучше прежней! Розовый арахнопод?

Джонс снова заговорил – мягко и нерешительно, словно боялся её обидеть:

– А ваш новый спонсор… Полагаю, он рекомендовал вас в Вундерколлегию?

– Откуда вы знаете?

– Догадываюсь… по опыту. Не так уж много иных причин, чтобы доставить кандидата из Республики в Невермур… Разрешите нескромный вопрос, мисс Кроу?

Морриган напряглась. Она понимала, о чём он спросит.

– Какая у меня искра? Понятия не имею, – буркнула она. – Даже не уверена, что она вообще имеется.

Джонс озадаченно нахмурился:

– Но ведь… чтобы вступить в Вундерколлегию…

– Я знаю, – кивнула Морриган.

– А ваш спонсор не обсуждал…

– Нет.

Он скептически поджал губы:

– Вам не кажется это странным?

Морриган снова взглянула на потолок, наблюдая за еле заметным ростом хрустального лучика.

– Кажется.

Рука Юпитера зависла в воздухе, не успев постучать. Морриган распахнула дверь.

– Какая у меня искра?! – выпалила она.

– И тебе доброго утра.

– Доброе утро… – Она отступила, пропуская его.

Шторы были откинуты, и солнечный свет струился в окно, выросшее из скромного квадратика в арочный проём от пола до потолка – удивительно… но это всё потом. Казалось, уже целую вечность Морриган мерила шагами комнату, снова и снова прокручивая в голове разговор с Джонсом.

– Что у меня за искра?

– Можно, я ухвачу пирожное? Умираю с голоду.

Марта заходила с тележкой минут десять назад и оставила поднос с завтраком, который так и стоял нетронутый.

– Да, конечно… Так что у меня всё-таки за искра?

Юпитер набил рот и молча жевал, а Морриган, не получив ответа, стояла и причитала:

– Ну конечно, её нет совсем! Потому что вы избрали не того человека! Вы думали, я другая, с каким-нибудь большим талантом, – так ведь, да? Ваша Коллегия принимает только тех, у кого настоящий дар, как у Чанды Кали, к примеру. Без искры нельзя! Вы решили, что она есть, а у меня её и нет никакой! Я права, да?

Юпитер проглотил пирожное.

– Пока не забыл… Сегодня с утра обещала прийти моя портниха снять с тебя мерки. Какой твой любимый цвет?

– Чёрный… Так я права или нет?

– Чёрный не цвет.

– Юпи-итер! – простонала она.

– Ну ладно, ладно… – Он прислонился к стене, съехал по ней на пол и раскинул ноги на ковре. – Если тебе так не терпится поговорить о скучных вещах, давай о скучных.

Рыжая шевелюра Юпитера, позолоченная солнцем, ерошилась сильнее, чем когда бы то ни было. Он был босиком, в мятой белой рубашке навыпуск и синих брюках с подтяжками, неряшливо свисавших ниже пояса. Всё та же вчерашняя одежда. Интересно, он так и спал одетый или не спал вообще? Он блаженно щурился на свет из окна, как будто готов был сидеть тут весь день, пропитываясь теплом до самых костей.

– Значит, слушай… Устроено оно так… Слушаешь?

Наконец-то! Чувствуя облегчение и страх одновременно, Морриган примостилась на краешке деревянного стула, настраиваясь слушать, даже если всё это ей не понравится.

– Я слушаю.

– Отлично, только не перебивай. – Он с неохотой сел прямее и, кашлянул, прочищая горло. – Каждый год Вундерколлегия отбирает группу детей для себя. Поступать может любой житель Свободного штата, которому исполнилось одиннадцать лет перед первым днём года – ты успела в последний момент, поздравляю! – ну и которого рекомендовал спонсор, конечно. Штука в том, что спонсором может стать не кто угодно, как при обучении в школах и различных компаниях, где лишь бы деньги были, даже если нет мозгов. Спонсор должен сам состоять в Вундерколлегии, старейшины за этим строго следят.

– Почему?

– Потому что они надутые снобы – не перебивай! Но признаюсь тебе честно, Мог…

– Морриган!

– Хоть я тебя и выбрал, это всего лишь начало. Впереди приёмные экзамены, которые мы называем испытаниями. Всего четыре, в течение года, и кандидаты выбывают по мере их прохождения – так мы выбираем самых лучших из… не самых лучших. Чтобы попасть в элиту, соревноваться приходится всерьёз. Такова традиция, ничего не поделаешь.

– А что за испытания? – нетерпеливо спросила Морриган, кусая ногти.

– Не перебивай! Сейчас расскажу. – Юпитер встал и принялся ходить из угла в угол. – Первые три меняются каждый год, их много разных, и старейшины их тасуют, чтобы не стало скучно. Что выберут в очередной раз, заранее никто не знает. Бывают совсем простые, как Речь, например. То есть выступить перед аудиторией, всего-навсего…

У Морриган комок подкатил к горлу. Хуже для неё не придумаешь, лучше уж снова встретить Дикую охоту!

– Или взять хотя бы Поиск сокровищ. Вообще одно удовольствие… Но некоторые – просто жуть, врать не стану. Скажи спасибо, что две эпохи назад отменили Страх. – Он передёрнулся. – Там было такое! Название «Нервный срыв» лучше подошло бы – кое-кто из кандидатов так и не оправился… Короче, насколько я понимаю, тебя больше всего волнует четвёртое испытание. Называется оно громко – Презентация, – но, по сути, ничего сложного там нет. Одно и то же из года в год: кандидат, прошедший все три испытания, должен предстать перед Советом старейшин и что-нибудь им показать.

– Что-нибудь? – нахмурилась Морриган.

– Да, что-то интересное… и полезное – не ерунду, в общем.

– То есть проявить свой дар? – Она опустила глаза. – Особый талант, да?

Юпитер пожал плечами:

– Ну да – талант, умение, ноу-хау, называй как хочешь. У нас привыкли говорить «искра» – местный жаргон такой. Короче, чудесный уникальный дар, который старейшины сочтут достаточно важным, чтобы предоставить кандидату пожизненное место в рядах самой элитной и престижной организации Свободного штата, – вот и всё. – Он ухмыльнулся в рыжую бороду, явно считая свою улыбку очаровательной.

– Всего-то навсего?! – Морриган ехидно хихикнула. – Но у меня нет ничего, так что…

– Ничего, о чём ты знаешь.

– А вы о чём знаете? – поинтересовалась она с ноткой раздражения. Что же он скрывает?

– О многом. Я очень умный, – продолжал Юпитер её бесить. Вот же мастер ходить кругами! – На самом деле, Мог…

– Морриган!

– Тебе не стоит так волноваться. Главное, пройди первую тройку испытаний, а в остальном положись на меня. Я справлюсь.

Невозможный человек! Морриган тяжело перевела дух и невольно сгорбилась на стуле. Кое-чего она добилась, но обещать что угодно можно.

Она искоса взглянула на Юпитера:

– А может, я больше не хочу в коллегию! Что, если я передумала?

К её удивлению, он не рассердился. Спокойно кивнул, словно знал заранее, что она скажет. Помолчав, тихо произнёс:

– Я понимаю, Мог, как тебе страшно. Коллегия очень много требует. Испытания будут трудные, но это только начало.

«Просто замечательно! – подумала она. – Чем дальше, тем хуже».

– А что потом?

Юпитер глубоко вздохнул.

– Понимаешь, это ведь не школа, здесь ни с кем не нянчатся. Только посторонние считают, что члены Коллегии как сыр в масле катаются, – получил золотой значок, и весь мир у твоих ног, бери не хочу. Ну в чём-то, может, они и правы: перед тобой открыты все двери. Уважение, слава, приключения… резервные места на Вундерграунде – привилегии, короче. Но зато… – Он покачал головой. – Им неизвестно, каким тяжким трудом приходится зарабатывать эти самые привилегии. Дело даже не в приёмных испытаниях – стараться приходится всю жизнь, каждый день доказывать, что ты достоин, что ты особенный!

Он помолчал, сурово глядя на Морриган.

– Вот в чём отличие Вундерколлегии от обычной школы. Даже когда занятия окончатся, ты останешься частью сообщества, а оно – частью тебя самой. Навсегда, девочка! Старейшины могут располагать тобой до конца твоей жизни.

На лице Морриган, должно быть, отразилось, как это всё ей не нравится, потому что Юпитер тут же поспешил подсластить пилюлю:

– Впрочем, я начал с самого плохого – надо же тебе видеть полную картину… Вундерколлегия не школа, она как семья. Заботится о тебе и всем обеспечивает – тоже до конца жизни. Блестящим образованием, возможностями и связями, о которых обычный человек и мечтать не может… Но даже не это самое главное – у тебя появится своя группа! Те, кто победил с тобой вместе на приёмных испытаниях, станут твоими братьями и сёстрами. Что бы ни случилось, они всегда прикроют тебе спину и никогда не отвернутся от тебя. Даже пожертвуют ради тебя жизнью, так же как и ты – ради них.

Юпитер вдруг часто заморгал и отвернулся, вытирая глаза ладонью. Морриган смотрела на него с изумлением. Ей ни разу не приходилось видеть, чтобы к друзьям относились вот так. Возможно, потому, что у неё никогда и не было друзей, разве что кроме Эммета, игрушечного кролика.

Нежданно-негаданно – и вдруг появляется семья. Братья и сёстры на всю жизнь!

Теперь многое становилось понятно. Юпитер мог вести себя как король, словно был окружён невидимым панцирем, который защитит от любых неприятностей в жизни. Он знал, что в мире есть люди, которые любят его и будут любить всегда, несмотря ни на что.

Теперь он предлагает это и ей. Словно миску горячего супа голодному нищему, даёт в руки то, в чём она больше всего нуждается. Только сейчас Морриган вдруг почувствовала, насколько велик её голод. Да, она хочет в Вундерколлегию, хочет иметь братьев и сестёр – больше всего на свете!

– Как мне выиграть?

– Для начала просто поверь мне. Веришь? – Лицо его было честным и открытым, и Морриган кивнула без колебаний. – А потом предоставь мне побеспокоиться о последнем испытании. Когда волноваться пора будет тебе, я скажу. Обещаю.

Странно доверять человеку, которого знаешь всего два дня, но Юпитеру трудно было не верить. В конце концов, он спас ей жизнь.

Она глубоко вдохнула и задала самый страшный вопрос:

– Юпитер, мой талант… искра имеет отношение к… ну, вы знаете.

– К чему? – Он нахмурился.

– К проклятию… У меня что, дар доставлять… неприятности?

Он раскрыл рот, чтобы заговорить, но вдруг задумался. Тишина длилась долго, и всё это время он как будто спорил сам с собой.

– Прежде чем ответить, – произнёс он наконец, – не морщись – обязательно отвечу, – я хочу рассказать тебе, какая искра у меня. Я умею видеть.

– Что видеть?

– Истину. – Он пожал плечами. – То, что было, и то, что есть сейчас, – чувства, опасности… то, что живёт в Паутине.

– Что такое Паутина?

– А? Сейчас объясню… – Явно не сразу вспомнив, как мало гостья знает о его мире, Юпитер быстро заговорил: – Паутина – это такая невидимая и неосязаемая сеть, которая… ну, представь себе настоящую паутину, огромную и тонкую, накинутую на всю Сферу… Нет, знаешь, давай потом, пока тебе достаточно знать: я замечаю невидимое всем остальным.

– Тайны?

– Иногда, – улыбнулся он.

– Будущее?

– Нет, я не предсказатель, а Свидетель, так это называется. Я не вижу то, что будет, а только то, что уже есть.

– Разве не у всех так? – скептически хмыкнула Морриган.

– Ты бы очень удивилась… – Несколькими огромными шагами он пересёк комнату и взял с подноса ещё тёплый чайник. – Вот, опиши мне его!

– Это чайник…

– Нет, расскажи всё, что можешь узнать о нём – по одному виду.

Морриган нахмурилась.

– Ну, он зелёный… – И продолжала, получив ободряющий кивок: – Светло-зелёный с белым узором из мелких листьев… с большой ручкой и изогнутым носиком… – Она задумалась. Юпитер поднял бровь. – К нему есть чашечки и блюдца того же цвета…

– Хорошо. – Он разлил молоко и чай в две чашки и протянул одну ей. – Очень хорошо. Думаю, ты увидела всё, что могла… то есть почти ничего. Я продолжу? – Морриган кивнула, размешивая сахар. Юпитер поставил чайник на поднос. – Этот чайник выпущен фабрикой на Пыльном перекрёстке – ну, это просто, оттуда идёт почти вся керамика в Свободном штате, так что не считается, – но я всё равно вижу: фабрика прямо-таки смотрит из него… Впервые он был куплен семьдесят шесть… нет, семьдесят пять лет назад в чайной лавке на Невермурском рынке. Первые его годы немного выцвели, но чайник ещё помнит и фабрику, и покупательницу.

– Как может чайник что-то помнить? – поморщилась Морриган.

– Это не та память, что у тебя и у меня, она больше похожа на… как бы тебе объяснить? Понимаешь, случаются события, моменты в прошлом, которые как бы пристают к людям и вещам, им просто некуда больше деваться. Потом они выцветают, выдыхаются… или отваливаются, а в конце концов умирают, но не все. Особенно хорошие или плохие воспоминания могут сохраняться навсегда. К примеру, у этого чайника хороших полно: его первая хозяйка всегда пила чай с сестрой, когда та приходила в гости. Старушки очень друг друга любили, а настоящая любовь никогда не выдыхается полностью.

Морриган подозрительно прищурилась.

– Такого не узнаешь, просто взглянув на чайник! Наверное, вы знали ту старушку.

– Неужели я выгляжу таким старым? – вскинулся Юпитер в притворном возмущении. – Погоди, я ещё не закончил… Сегодня утром чайником занимались четверо: один заваривал чай, другой ставил на поднос, третий нёс к тебе в комнату, а четвёртый… ах да, это же я. Первый был чем-то недоволен… зато тот, кто нёс, что-то пел, и красивым голосом, я вижу следы звуков.

Морриган пожала плечами, прихлёбывая горячий чай. Марта и в самом деле напевала «Рассветный час», когда вошла, но ведь её можно было заметить и со стороны.

– А вдруг вы всё выдумали? Я же не проверю.

– Разумно… В таком случае вернёмся к первому вопросу. – Юпитер опустился на колени рядом с сидящей Морриган. – Попробую рассказать о тебе, юная Кроу.

Он принялся тщательно обшаривать глазами её лицо, как будто заблудился в диких джунглях, а оно было картой, по которой можно увидеть дорогу домой.

– Что вы такое разглядываете? – Морриган настороженно отшатнулась.

– Стрижку! – ухмыльнулся он. – Которую мачеха заставила тебя сделать в прошлом году.

– Откуда вы знаете?

– Тебе совсем не понравилось – слишком коротко и вызывающе, – и ты едва дождалась, когда волосы отрастут… но переживала так сильно, что память осталась, и я её вижу.

Она машинально потрогала волосы. Нет, он никак не мог разглядеть в нынешней причёске ту косую чёлку с неровными прядями, что навязала ей тогда Айви, считая прямые волосы, падающие на плечи, старомодными и скучными. Да, отвратительная была стрижка, но ведь потом всё отросло, как прежде!

– А знаешь, что я ещё вижу? – продолжал Юпитер, с улыбкой взяв её за руку. – Уколы от иголки на пальцах – ты изрезала любимое платье мачехи, сшила куски и повесила в гостиной вместо шторы. – Он зажмурил глаза и расхохотался. – Великолепная идея!

Морриган невольно улыбнулась. Она и впрямь гордилась той своей выходкой.

– Ну ладно, – со вздохом призналась она, – теперь верю: вы видите.

– Да, я вижу тебя, Морриган Кроу. – Юпитер подался вперёд: – И могу сказать вот что: твоя мачеха ошибалась.

– Насчёт чего? – нахмурилась она, но ответ уже знала. Сердце тревожно сжалось.

– Она сказала, что на тебе проклятие. – Он покачал головой. – Со зла сказала – она так не думала.

– Ещё как думала!

Юпитер помолчал.

– Ну может быть. Так или иначе, это не так. Она была не права, даже если думала.

Чувствуя, как горят щёки, Морриган отвела взгляд, потянувшись к подносу с завтраком. Отломила кусочек булочки, но есть не стала.

– Ладно, ну её, – буркнула она, – забудьте.

– И ты забудь, – серьёзно сказал Юпитер, – отныне и навсегда, поняла? Никакая ты не про́клятая!

– Угу… – Морриган хотела отвернуться, но он удержал её лицо ладонями.

– Нет, послушай меня! – Взгляд его пронзительно-синих глаз обжигал, праведный гнев колыхался в них, словно жар от раскалённой солнцем мостовой. – Ты спрашивала, имеет ли твоя искра отношение к проклятию и есть ли у тебя дар доставлять неприятности. Так вот, слушай меня и запомни: нет никакого проклятия, нет и не было! Хотя, мне кажется, ты и сама всегда это знала.

Глаза защипало от слёз, готовых пролиться. Морриган постаралась взять себя в руки, чтобы задать последний вопрос:

– Что, если я не поступлю в коллегию?

– Поступишь.

– А вдруг нет, что тогда? Возвращаться в Республику? А там они… ждут.

Она знала, что он понял. Ждёт не семья Кроу, а Дикая охота – Дым во Тьме. Морриган до сих пор видела их, как наяву, стоило лишь зажмуриться, – клубящиеся тени и огненные взгляды во мраке.

– Ты поступишь в Вундерколлегию, – шёпотом повторил Юпитер. – Я позабочусь об этом, даю слово! И чтобы я больше никогда не слышал ни о каких проклятиях. Обещай мне.

Она обещала. И поверила ему. Зная, что Юпитер на её стороне и так уверен в успехе, она и сама почувствовала себя смелее.

Но когда, уже после разговора, попробовала сосчитать, на сколько вопросов он пока так и не ответил, пальцев на руках не хватило.