Текст книги "Сила мечты"

Я обожала читать о Робине Ли Грэхеме и его пятилетнем кругосветном путешествии на судне Dove («Голубь»). И я снова и снова перечитывала «Львиное сердце» и, наконец, набралась смелости и поделилась своими мыслями с сестрой Эмили. Этот разговор был всего лишь одной из многих бесед, в которых мы обсуждали наши надежды на будущее, поэтому мои слова были вроде как в порядке вещей.

А вот сказать маме и папе оказалось действительно трудно. Мне было двенадцать. Мы только что вернулись из сезонного круиза и всей семьей серьезно обсуждали дальнейшие планы. Это был идеальный момент, чтобы высказать свою мечту, но если бы Эмили не сделала несколько намеков и не заставила меня объяснять, я бы струсила и не смогла бы открыть рот. Я знала, что мама и папа не запретят мне плыть, но все-таки безумно нервничала.

Мне нужно было научиться отчетливо представлять, как я буду находиться в море совсем одна, и через некоторое время мне это удалось. Я изучила достаточное количество информации, чтобы понять, что задуманное возможно, что теоретически я могу это сделать. Никогда нельзя знать, что на самом деле случится, океан могуч и абсолютно непредсказуем, но я верила: если я как следует постараюсь, правильно выберу судно, подготовлюсь физически и психологически, усовершенствую свои мореходные навыки и получу знания, необходимые мореплавателю-одиночке, то у меня будет не меньше шансов обогнуть земной шар, чем у других.

Я испытала большое облегчение, выдавив наконец-то из себя слова. Более серьезного способа объяснить, что я намерена сделать, и не придумаешь – были и слезы, и все остальное! Не уверена, что мама и папа сразу мне поверили, а может, просто надеялись, что я оставлю эту затею и переключусь на что-то новое. Мама говорит: когда прошло полгода, а я все еще была сосредоточена только на том, чтобы воплотить свою мечту в реальность, она начала верить, что у меня и правда получится. И она подарила мне свою поддержку. Папа же проникся этой идеей гораздо позже. Сначала мне пришлось постоянно теребить его, разговаривать с ним, заставлять его рассказывать мне все, что он знает о моторах, просить позвонить морякам, от которых я могла бы получить совет. Повсюду валялись мои папки, набитые вырезками из журналов и фотографиями выставленных на продажу яхт. Чем дальше, тем сложнее становилось ему игнорировать мое увлечение и решимость.

В финале «Львиного сердца» Джесси Мартин говорит:

«Мы должны поощрять тех, кто рядом с нами, помогать им, в первую очередь молодым, осуществлять любые их мечты, и тогда мы увидим, как вокруг нас происходят грандиозные события. Я был обычным мальчиком, имеющим мечту, и серьезно относился к тому, о чем мечтал. Но без поддержки семьи я никогда бы этого не добился… Рядом с нами есть люди, мечтающие о великом, и вполне возможно, что ваш сын, дочь, сестра или друг как раз из числа таких людей.

Верьте в них и подбадривайте их, чтобы они не потеряли один из ценнейших даров, которыми обладает человек, – умение мечтать».

Мои родители всегда поощряли мою склонность мечтать, и с их помощью я была намерена сделать все, чтобы мои мечты сбылись. Благодаря таким мореплавателям, как Джесси Мартин, Кей Котти, Дэвид Дикс и Таня Аэби[9]9
  Таня Аэби – знаменитая яхтсменка и писатель. В 18 лет на 26-футовой яхте прошла вокруг света в одиночку.


[Закрыть], я поняла, что обычные люди способны совершать необычные поступки. Мне хотелось стать одной из них.

* * *

Когда заканчивался второй год жизни на яхте Home Abroad, мы снова отправились в гавань в Мулулаба, чтобы провести Рождество на Солнечном берегу. И я, и Эмили взрослели, и постепенно нам становилось все сложнее жить в таком ограниченном пространстве и не иметь возможности убежать друг от друга или других членов семьи. Нам нравилось заходить в гавань: там мы могли расслабиться, предоставить друг другу немного больше жизненного пространства и заняться своими делами. Пристань находилась всего лишь в ста метрах от пляжа, так что мы провели большую часть лета, гуляя по пляжу вместе с семьей Роулингз, с которой познакомились во время круиза вокруг островов Уитсанди (это архипелаг в северо-восточной Австралии). Они тоже собирались встретить Рождество в Мулулаба.

В семье Роулингзов, как и в нашей, было четверо детей. Их старший сын Ник был примерно одного возраста с Эмили, и они сразу же влюбились друг в друга. А нас с Анной, вторым ребенком Роулингзов, объединили жалобы на раздражающее поведение старших! Мы, все четверо, проводили время вместе – плавали по бухте, болтались туда-сюда в надувных лодках, а двое младших Роулингзов, Микайла и Эрик, играли вблизи пристани с Ханной и Томом.

Во время круизов мы привыкли к свободе, поэтому совсем скоро наши прогулки по Мулулаба стали более дальними. Мы уговорили родителей разрешить нам пойти в поход с палатками.

Однажды мы отправились вдоль одной из местных рек на перегруженном динги[10]10
  Динги – надувная лодка с мотором для перемещения с яхты на берег.


[Закрыть]. Мы взгромоздились поверх нашего лагерного снаряжения, включавшего в себя еще и 12-вольтный холодильник и солнечную батарею, чтобы можно было заряжать наши айподы. Байдарочники награждали нас веселыми взглядами, когда мы проезжали мимо, а наш маленький моторчик в две лошадиные силы тарахтел что было мочи!

Часто во время наших путешествий мы оказывались вне зоны доступа мобильной связи и быстро поняли, что выбираться из любых затруднительных ситуаций, в которых мы можем оказаться, – наша собственная забота. Ник был вожаком по праву старшинства; мне отводилась роль переговорщика с родителями, потому что для того, чтобы уговорить их отпустить нас куда-нибудь, часто требовалось приложить немало усилий.

Несмотря на то, что мы не пили, особо не тусовались и не принимали наркотиков, многие родители из яхт-клуба критиковали маму и папу за то, что они дают нам столько свободы. Наши родители всегда знали, куда мы идем, и никогда никуда не отпустили бы нас без набитой всем необходимым аптечки первой помощи и настойчивых требований соблюдать все предосторожности. Да, плохое случается, но случается где угодно, и даже если бы они нас каждый миг опекали, это все равно наверняка не уберегло бы нас.

Мои родители сделали осознанный выбор – предоставили нам возможность исследовать окружающий мир. Они верили, что мы будем все делать правильно. Что бы там ни было, в их представлении это был верный и единственно возможный способ растить детей, и меня возмущает, когда их кто-то осуждает.

Меня часто спрашивают, как я уговорила маму и папу позволить мне отправиться в кругосветное плавание. Дело в том, что я заложила основу для этого и завоевала их доверие во время небольших путешествий. Правильно говорят, что любое большое дело начинается с нескольких маленьких шагов. Ник, Эмили, Анна и я всегда тщательно составляли план путешествия и показывали его родителям, а если это не срабатывало, оставался старый, добрый способ – настойчиво ныть, пока не отпустят. Те же принципы подействовали и при решении вопроса о моем кругосветном путешествии… Конечно, нытья было чуть меньше, а планирования в миллион раз больше, но – вы меня поняли.

Предполагалось, что одно из путешествий с Эмили и Ником будет легкой развлекательной поездкой на уик-энд на 23-футовой яхте, принадлежавшей Нику и еще одному мальчику из гавани. В то время Нику было пятнадцать, Эмили четырнадцать, а мне тринадцать. Мы узнали прогноз погоды, закупили провизию, зарядили радиоприемники и вышли в море, как только начало светать, намереваясь проплыть 35 морских миль до залива Моретон-Бэй. Там мы собирались переночевать, а на следующий день вернуться. Сначала все шло гладко. Мы прекрасно добрались до места и встали на якорь как раз вовремя, чтобы успеть искупаться до темноты.

Неприятности начались вечером, когда Нику, у которого была легкая простуда, сначала стало хуже, а затем совсем плохо. Потом за ночь ветер изменил направление, и многие яхты, включая и нашу, начали перемещаться, таща за собой якоря. Поспать нам почти не удалось – приходилось всю ночь уворачиваться от других судов и стараться не дать ветру унести нашу яхту. На рассвете ситуация стала выглядеть более оптимистичной, и, приготовив еду и позавтракав, мы с нетерпением стали готовиться к возвращению домой.

Как только мы покинули более спокойные воды залива, ветер начал набирать силу, а потом вдруг изменил направление и задул с севера – то есть нам навстречу. К середине дня мы не особенно далеко продвинулись, а вокруг вздымались довольно мощные волны, и бушевал все усиливающийся ветер. Эмили страдала жестоким приступом морской болезни, оставив нас с Ником вдвоем управлять яхтой и отвечать на нервные звонки родителей. На самом деле мы не подвергались настоящей опасности, так как находились недалеко от побережья и, если бы нам понадобилась помощь, достаточно было бы одного звонка; но учитывая, что ветер все усиливался и приближался вечер, обстановка была не слишком привлекательной.

Раньше в подобной ситуации я первой бы впала в истерику (и в итоге оказалась бы под столом в салоне), но тогда, стоя за румпелем, пока Ник направлял яхту, я поняла: чтобы нам благополучно выбраться, я должна сделать свою часть работы. Если у меня был хоть малейший шанс отправиться в кругосветное путешествие, мне пора было начать доказывать, что я на это способна. И вот уже не Ник выкрикивал команды, как обычно, а мы принимали решения вместе и даже следовали моим указаниям.

Какой бы измученной и вымотанной я ни была, все вокруг вдруг изменилось. Сражаться с румпелем стало весело. Осознание того, что я могу, что я способна на большее, чем просто отдаться на волю обстоятельств, – бодрящее, опьяняющее чувство. Оглядываясь назад, могу сказать, что в тот момент одиночное кругосветное плавание превратилось из далекой мечты в нечто большее. В том испытании я обрела уверенность в себе и обнаружила, что действительно могу повлиять на исход затеи.

Взвесив наши шансы и возможности, позвонив родителям, чтобы рассказать о наших планах, мы повернули назад на безопасную якорную стоянку. Следующая ночь тоже не была спокойной, яхта опять не стояла на месте и волочила якорь за собой, и только на следующий день, когда погода изменилась, мы снова вышли в море. Мы отправились в путь, полные более чем недобрых предчувствий, но день оказался идеальным. Триумфальное возвращение было омрачено внезапно отвалившимся в нескольких километрах от дома рулем, но, в конце концов, мы все же вернулись в гавань. Вот так завершилось наше небольшое волнующее приключение.

* * *

Мама с папой не отказались от намерения посмотреть материковую Австралию, и в начале 2006 года мы решили проехать на автобусе вдоль побережья, затем – опять же по суше – отправиться в Аделаиду по шоссе Бердсвилл-Трек, чтобы исследовать малонаселенные районы. Эта поездка сильно отличалась от путешествия на яхте, потому что у нас не было возможности так же часто совершать самостоятельные вылазки. Конечно, интересно увидеть новые уголки Австралии, но все мы скучали по той свободе, которая была у нас, когда мы жили на воде. И если на яхте нам казалось слишком тесно, то в автобусе было еще хуже.

Сначала новых впечатлений хватало. Стоит сказать, что у мамы есть небольшой «пунктик», связанный с маяками, поэтому, проезжая вдоль всего побережья, мы останавливались чуть ли не у каждого из них, и вшестером карабкались по дорожкам, почти всегда крутым, на вершину утеса, где стоял маяк, чтобы посмотреть сверху на дома и окружающий пейзаж. Мне больше всего понравился маяк в Уилсонс Промонтори в самой южной точке Австралии. Построенная каторжниками в середине 1800-х годов, башня сооружена из местного гранита и стоит на утесе, прямо над нередко бушующими водами пролива Басса. К маяку не ходит никакой транспорт, так что нам пришлось идти весь день, но оно того стоило. Когда добираешься туда, открываются потрясающие виды, и этот маяк точно входит в мой список мест, которые нужно посетить еще раз и больше о них узнать.

Места на стоянках для автофургонов стоили дорого, а поскольку в автобусе у нас было все, что нужно, пользовались мы ими редко. Мы часто останавливались на стоянках для грузовиков и в любых других местах, где можно было припарковать автобус, зная, что никто не заставит передвигать его. Наш автобус производил сильное впечатление. Огромный, громоздкий, выкрашенный золотой краской с красной полосой по бокам – он, мягко говоря, выделялся на дороге (со временем мы начали серьезно жалеть о том, что он так вызывающе покрашен!). Он отлично подошел бы для гастролирующей рок-группы.

Однажды мы остановились на стоянке для фургонов, чтобы за пару дождливых дней слегка нагнать школьную программу. Группа любопытных туристов выбрала представителя, который подошел к нашей двери и постучал. Он спросил у мамы, в какое время им можно было бы осмотреть наш автобус изнутри. Вот еще одна причина, по которой мы избегали стоянок для фургонов!

Свой тринадцатый день рождения я встретила на автостоянке на шоссе Грейт Оушен Роуд, глядя на скалы Двенадцать апостолов. (Хотя их было и не двенадцать. Океан и ветер постепенно взимали свою дань с этих известняковых столпов, так что к нашему появлению из двенадцати осталось всего восемь). Я практически могла бы составить карту нашего маршрута, отмечая автопарковки. На одной из них, в самом сердце Снежных гор в Новом Южном Уэльсе, нам пришлось ждать, когда перестанет идти снег и у нас появится возможность съездить на велосипедах на вершину Горы Косцюшко[11]11
  Гора Косцюшко – высочайшая вершина Австралийского континента.


[Закрыть] – отличное свидетельство того, что на самые высокие австралийские горы можно подняться на велосипеде практически до самой вершины!

В другой раз мы провели ночь на вершине песчаной дюны в Южной Австралии с видом на озеро Эйр. Эта площадка для лагеря была устроена очень интересно: она располагалась в конце 100-километрового участка, покрытого вязкой, песчаной грунтовкой, подходящей только для внедорожников. Автобус не предназначен для езды по бездорожью, так что местные жители озадаченно смотрели на нас, когда мы свернули на эти заброшенные колеи. Папа всегда был готов к любым неприятностям, и прежде, чем мы тронулись в путь, он навел справки в близлежащем городке – есть ли там достаточно большой трактор, на случай, если мы увязнем.

Это был не единственный случай, когда мы колесили по бездорожью. Для меня кульминацией всей поездки был момент, когда мы отправились по Бердсвилл-Трек, старому шоссе протяженностью в 250 километров, которое тянется от Марэ в Южной Австралии до Бердсвилла в Квинсленде. Это очень красивый район. Пустыня простирается на многие мили, вокруг – совершенно пустое пространство, которое лишь изредка нарушается песчаными дюнами. Эти земли заслужили репутацию одной из самых суровых областей в Австралии, по которой сложно проехать. Большую часть года здесь очень сухо, а песчаные бури – обычное дело, но когда идет дождь, дорога может стать непроходимой, не исключено и внезапное наводнение. Мы не слишком беспокоились, потому что попали туда в сухой сезон. Мы делали остановки у редких источников и случайных руин старых овечьих загонов, чтобы размять ноги и исследовать окрестности. Красная почва, редко встречающаяся вода, искривленные, сухие растения – все это составляло полный контраст с изобильными влажными джунглями и синими водами побережья, к которым мы привыкли.

Очень скоро мы узнали, откуда у этих мест такая репутация: лопнула одна шина, а потом еще две одновременно. Сменить колесо у автобуса – несколько более трудная задача, чем у обычного семейного седана. Все такое огромное, а с собой взято ограниченное количество запчастей. В первый раз все прошло гладко благодаря помощи людей, проезжавших мимо на внедорожнике.

На второй раз было уже не так легко. Для начала выяснилось, что у нас не хватает запасных шин, поэтому мы остановились посреди дороги на ночь. Папа позвонил по спутниковому телефону и вызвал помощь. Нам пришлось ждать, пока привезут новые шины. Я навсегда запомнила ту ночь. Я отошла от места, освещенного фарами автобуса, вглубь пустыни полюбоваться на звезды. Казалось, им нет числа, они были такими ясными и совершенно завораживающими! Я наблюдала несколько восхитительных звездных ночей в открытом море, но небо в пустыне в чем-то еще более захватывающее.

Нам было очень весело во время автобусной поездки, и я радовалась, что мама с папой дали нам возможность увидеть другие районы Австралии, но, думаю, к концу пути все мы понимали, что дни наших семейных путешествий в автобусе закончились. Мы выросли из этого. Все с нетерпением стремились попасть обратно на лодку. Если я хотела усовершенствовать свои мореплавательские навыки, мне нужно было находиться рядом с океаном.

* * *

К 2007 году стало понятно, что на некоторое время мы обоснуемся в гавани Мулулаба на Золотом берегу, так что мама с папой записали нас в местные школы. Я проучилась в Маручидорской средней школе всего одну четверть, а потом снова вернулась к дистанционному обучению. Считая, что наверняка мы совсем скоро опять тронемся в путь, я не участвовала ни в каких школьных спортивных программах и даже не пыталась с кем-либо подружиться. Я собиралась проплыть вокруг света, и все усилия должна была направить на осуществление своей мечты, поэтому с радостью вернулась к дистанционному обучению: оно давало больше свободы.

Я нашла работу – мыла посуду в «Фиш он Паркин», одном из лучших ресторанов на Золотом берегу. Мне нужно было зарабатывать деньги: если я хотела стать более опытной в мореплавании, я должна была иметь возможность самостоятельно оплачивать авиаперелеты, чтобы добираться до яхты. Было достаточно сложно убедить людей, что я на самом деле способна быть полноценным членом команды, но, кроме того, мне нужно было убедить маму и папу, что на борту со мной ничего не случится, и многочасовая работа ради оплаты авиабилетов стала еще одним способом показать им, насколько серьезно я настроена осуществить свои планы.

Нужно быть по-настоящему преданным своей мечте, чтобы приходить каждый день и до часу ночи мыть посуду… это совсем не веселое занятие.

Тяжелее всего было заставить людей принимать меня всерьез и разработать план. К этому времени мама уже на сто процентов была за меня, потому что поняла, насколько решительно я настроена. Я использовала ее в качестве своеобразного экрана, на котором «отражались» все мои новые идеи о способах привлечения спонсоров или сборе необходимой информации. Я постоянно спрашивала у нее: «Как мы это сделаем? Что дальше?»

Я начала разговаривать с людьми, рассказывать им, что собираюсь осуществить. Мне не хватало денег, чтобы сделать это самостоятельно, поэтому нужно было привлекать других. Я ездила на верфи, в марины и мастерские, говорила с любым, кто соглашался слушать, и задавала миллионы вопросов. Я писала письма всем, кто, по моему мнению, мог хоть в чем-то меня поддержать. Я отправила письмо даже премьер-министру Квинсленда Анне Блай, чтобы выяснить, существуют ли какие-нибудь гранты для молодых путешественников. Один из ее политических советников ответил мне от ее имени, что они не располагают ресурсами для поддержки таких личных инициатив, но высылают мне информацию о премии герцога Эдинбургского[12]12
  Премия герцога Эдинбургского (Duke of Edinburgh Award – DofE) была учреждена в 1956 г. Ее удостаиваются молодые люди за личное развитие вне зависимости от своего происхождения.


[Закрыть] и нескольких веб-сайтах, которые могут быть полезны.

Я связывалась с газетами и отправляла электронные письма журналистам и редакторам в надежде, что кто-нибудь прочтет о моей мечте и станет моим спонсором. К тому моменту, когда мне исполнилось четырнадцать, я уже почти три года изучала все, что могла найти, и разыскивала самое подходящее оснащение. Мне нужно было стать настоящим профи, если я хотела достичь цели.

Одной из важнейших задач было найти лодку. Даже если бы у моих родителей было достаточно денег (а у них не было), они не стали бы покупать мне яхту. Возможно, к этому моменту они и прониклись моей идеей и помогали мне, чем могли, но это было моим делом, моей задачей, и я, если надеялась и дальше иметь их поддержку, должна была сама собрать все необходимое и показать им, что у меня достаточно сил.

Вокруг было много людей, которые поддерживали меня и помогали отправиться в путешествие, но один человек сыграл ключевую роль в том, чтобы подготовить меня к путешествию, – это Брюс Армс. Брюс плавал по морям всю свою жизнь. Он участвовал в трех одиночных Тасманских регатах и двух Тасманских регатах «Три вершины», а в 2007 и 2010 годах победил в Тасманских одиночных соревнованиях яхтсменов, стартовавших в Плимуте, Новая Зеландия, и финишировавших в Мулулаба, Квинсленд. У Брюса гигантский опыт мореплавания, а кроме того он строит суда. Так что он – именно тот, у кого следует учиться.

Брюс и его жена Сюзанна дружили с Пэтом и Джуди Гэннон, парой, с которой мы познакомились, когда плавали на нашем семейном судне на остров Лизард. Мы поддерживали связь с Пэтом и Джуди, и когда они услышали о моем будущем путешествии, то в середине 2008 года организовали мне встречу с Брюсом.

Вначале Брюс счел меня малявкой с большими амбициями, но, когда мы познакомились поближе, решил, что я способна на такое путешествие. Прежде чем ввязаться в эту авантюру, он встретился с моими родителями, чтобы убедиться: я не марионетка в их руках, я все делаю по своей воле. Очень скоро Брюс понял, что мама меня поддерживает, а вот папа определенно не в восторге от моей идеи.

Мы с Брюсом очень разные. Брюс – методичный человек, он все обдумывает и во все тщательно вникает, чтобы быть полностью уверенным. Он стал для меня идеальным наставником, потому что в самом начале я иногда подходила к вещам слишком поверхностно и не удосуживалась отыскать правильный путь. Родители называют эту черту моего характера «быть слегка блондинкой».

Я научилась сдерживать себя, думать спокойнее, принимать более взвешенные решения, и все это во многом благодаря Брюсу. Обсудив ситуацию, Брюс и Сюзанна решили, что сделают все от них зависящее, чтобы мне помочь. Перед ними стояла сложнейшая задача, и некоторые друзья Брюса опасались, что, если в путешествии что-то пойдет не так, в этом могут обвинить его. Брюс знал, что некоторые осуждают меня и моих родителей за то, что я хочу совершить, и любой, кто согласится помогать мне, тоже станет мишенью для критики. Но ему было все равно. Брюс увидел во мне что-то, что было близко ему, он собирался помогать мне всем, что в его силах, и никто не мог бы ему помешать.

Брюсу и Сюзанне принадлежит 46-футовый многокорпусный катамаран Chamberlin, который называется Big Wave Rider («Биг Уэйв Райдер»). Это красивое судно, на котором так замечательно плавать! Однажды Брюс решил доказать мне, что он человек слова, и взял меня в несколько путешествий, чтобы расширить мой опыт и оценить, хватит ли мне сил на кругосветное путешествие. Один раз мы проплыли от Мулулаба до Хобарта, и когда мама спросила, что Брюс думает о моих способностях, он ответил: «У нее талант к мореплаванию, и она быстро учится».

Если спросить Брюса, что, по его мнению, необходимо моряку-одиночке, он ответит, что человек должен быть психологически сильным, знать морское дело во всех тонкостях и уметь все делать самостоятельно – готовить еду, управлять судном, чинить электрические устройства и двигатель, измерять глубину, управлять парусами, следить за погодой… список можно продолжать до бесконечности. Но чего в его списке обязательных качеств нет, так это возраста или пола, и с момента нашей встречи я никогда не чувствовала, что меня осуждают или считают неподходящей кандидатурой только потому, что я подросток и девочка.

Мне очень интересно, был бы скандал, который бушевал вокруг моего кругосветного плавания, таким же яростным, если бы я была мальчиком-подростком. Я знаю, что Джесси Мартин и его родители столкнулись с суровой критикой, когда он отправлялся в путь, так что, наверное, было бы все то же самое.

Миром мореплавания правят мужчины, но для Брюса важны были лишь мои способности, моя верность цели и мое упорство.

Не вызывало сомнения: первое, что мне необходимо сделать (кроме того, чтобы найти подходящую лодку), – это получить серьезный опыт плавания в открытом море. Не самая легкая задача, если ты четырнадцатилетняя девочка. Скажем, далеко не каждый шкипер сразу бы принял меня в команду. Пару раз я уже выходила на местном судне Soraya («Сорайя»), а также время от времени работала ассистентом в местной мореходной школе, обучая детей и взрослых управлять динги. Учить детей мореплаванию было очень здорово, но я обнаружила, что не всем взрослым нравится, когда им говорит, что делать, человек гораздо младше них. Чаще всего это кончалось тем, что все мы оказывались в воде! Такое отношение заставляло меня еще решительнее идти к осуществлению моей мечты.

Когда я устроилась посудомойкой в «Фиш он Паркин», думаю, никто не ожидал, что меня хватит надолго. Работа была тяжелая и подразумевала, что нужно часто задерживаться допоздна, но мне нравилось преодолевать эти сложности. А если вечер выдавался совсем неприятным… что ж, в ресторане готовили отличные густые финиковые пудинги, и должен же был кто-то съедать те, которые не очень удались! Заработанные деньги уходили на перелеты и разные вещи, вроде непромокаемой штормовой одежды.

Не могу найти слов, чтобы описать, как взволнована я была, когда возникло ощущение, что все мои старания начали приносить плоды. У меня появился план моего первого океанского путешествия – от Вануату до Брисбена, в которое я должна была отправиться на 42-футовой яхте Elegant Gypsy («Изящная цыганка»). С владельцами этой яхты, Шэрон и Крисом, и двумя их маленькими сыновьями, Хьюго и Максом, мы познакомились во время нашего северного круиза и с тех пор поддерживали с ними связь. Они только что закончили сезон в Вануату. Шэрон с мальчиками собирались вернуться в Австралию, а Крису нужна была команда, чтобы помочь ему перегнать яхту домой.

Прежде чем мама и папа дали свое согласие, нужно было проверить и перепроверить все детали путешествия, купить оснащение для личной безопасности, а папа настаивал, чтобы я взяла с собой личный EPIRB[13]13
  EPIRB (Emergency Position Indication Radio Beacon) – автоматическое радиопередающее устройство, подающее через спутник сигнал бедствия и местоположение.


[Закрыть]. Родители очень нервничали, когда отвозили меня в аэропорт и провожали на посадку, все еще явно волнуясь, правильно ли они сделали, что согласились меня отпустить. Их уверенность отнюдь не окрепла, когда у стойки регистрации я услышала: «Простите, билет на имя Уотсон забронирован не был». К счастью, проблема решилась: оказывается, я умудрилась заказать билет на имя «Мисс Мулулаба». Я до сих пор никак не прощу себе такую глупость!

В самолете на пути в Вануату я познакомилась еще с одним членом команды, Мартином. Чуть не подпрыгивая от волнения, я, тем не менее, отчаянно пыталась вести себя совершенно как взрослая. Последний отрезок пути мы прошли полностью прямым курсом, даже ни разу не меняли галсы и не сделали ни одного поворота фордевинд (не меняли направления) на протяжении 1107 морских миль – это наверняка был какой-то рекорд. Конечно, это не богатое событиями испытание, на которое я рассчитывала, но и оно позволило мне почувствовать вкус плавания в открытом море. Сильнее, чем когда-либо, я ощутила, насколько люблю эту повседневную жизнь дальнего плавания.

Возможно, мама с папой надеялись, что, совершив это первое путешествие, я угомонюсь и выкину из головы всю эту затею с одиночным плаванием. Но нет. Я была готова к большему.

Вернувшись из плавания, я прошла начальный курс управления яхтой для шкиперов в местной мореходной школе. Теоретическая часть предполагала недельный курс: навигация, планирование маршрута и изучение метеорологических карт. Практическая часть состояла из плавания вдоль побережья Южного Уэльса, из Коффс-Харбор обратно в Мулулаба, на школьной 37-футовой яхте. Условия путешествия складывались очень по-разному, и мне многому удалось научиться.

* * *

Несколько лет подряд я писала многим людям и советовалась с ними, и однажды Брюс предложил мне связаться с Доном Макинтайром. Дон – один из величайших путешественников в мире и один из самых опытных мореплавателей Австралии. Он участвовал в кругосветной парусной гонке яхтсменов-одиночек BOC Challenge и множестве мореходных экспедиций в Антарктиду. Он даже прожил целый год в Антарктиде вместе со своей женой Марджи. Дон снял документальный фильм «Knockdown» («Кораблекрушение») о своем одиночном кругосветном плавании 1990 года, и мне не терпелось посмотреть его. Мне говорили, что Дон поддерживает молодых путешественников, поэтому я не постеснялась отправить ему электронное письмо. Он прислал мне копию своего фильма, и с того момента мы часто общались.

Дон был исключительно щедр на советы и ценные контакты, так что я наконец почувствовала, что все, хоть и медленно, начинает складываться. Но решающий момент настал, когда я получила от Дона электронное письмо: «У тебя ничего не получится без лодки… а ее-то у тебя нет!» Возможно, вы думаете, что отчасти безумие, отчасти подростковая глупость заставляли меня слепо верить, будто мне удастся собрать всю необходимую для выполнения моих планов помощь и заручиться содействием. Но письмо Дона ударило точно по больному месту: именно мыслью о лодке я уже давно растравляла себя.

К тому моменту у меня уже было несколько местных спонсоров, например, Ullman Sails и Fleming Windvanes, а еще много других фирм заверяли в готовности помочь, но не решались дать твердое обещание, прежде чем мои планы не обретут твердую основу – яхту. Так что я оказалась в хитрой ловушке: я нуждалась в небольшой спонсорской помощи, чтобы доказать, что действительно смогу приобрести судно, однако без наличия этого самого судна лишь совсем немногие люди были готовы предоставить мне финансовую поддержку.

Тогда я этого не знала, но Дон и Марджи долго говорили обо мне и решили сами купить судно для моего кругосветного плавания. Такая готовность помогать молодым людям связана с глубокой убежденностью Дона в том, что путешествие способно вдохновлять. Вот что он сам говорит:

«Слово «приключение» для многих не лучше ругательства. Как только вы произносите «приключение», они слышат: «Ни за что! Опасно!». А многие люди ставят под сомнение важность приключений. Но если мы и дальше будем так опекать наше общество и наших молодых людей, а именно этим мы и занимаемся, мы изменим культуру Австралии. Австралии необходимы герои, Австралии необходимы путешественники. Тот, кто решается отправиться в путь туда, куда зовут мечты, стремится дойти до самой грани, в результате оказывается в максимальном выигрыше».

Я доказала Дону, что намерена совершить свое путешествие по своей воле. Познакомившись с моими родителями, он убедился, что идея принадлежит именно мне. Нет, мной не управляли жадные до славы родители. Даже когда я пишу эти слова, мне смешно, ведь мои мама и папа совершенно не такие. Кроме того, Дон знал, что вокруг меня есть люди – и один из них Брюс, – готовые работать изо всех сил, чтобы подготовить любое судно, какое у меня будет, к путешествию.