Текст книги "Черная Мария"

С трудом поднявшись на ноги, Флако стал внимательно вглядываться в картину в центре алтаря. Он не верил своим глазам! Картине было по крайней мере лет двадцать, и всю ее поверхность покрывал тончайший слой пыли. Обтерев тряпочкой изображение Христа, Флако принялся еще внимательнее разглядывать его. Несомненно, что-то изменилось. В нижней трети картины появилось несколько обесцвеченное пятно, незаметное для постороннего, но только не для Флако, ревностно заботившегося о своем домашнем алтаре. Едва заметное изменение показалось ему чуть ли не катастрофой.

Старик снова упал на колени. Ему вдруг захотелось заплакать, свернувшись в комочек, или убежать, навсегда исчезнуть в лесу... Однако он отлично понимал, что не в силах бежать от этого дурного предзнаменования. У него не было ни малейший сомнений в том, что едва заметное изменение и было знаком, ниспосланным именно ему, Флако, и никому другому...

Старик снова начал молиться. Однако вскоре его отвлек звук шагов рядом с автобусом.

– Кто там?

– Tio![5]5
  Дядя! (исп.)


[Закрыть] – раздался голос у входа в автобус. – Tio Флако, ты здесь?

Это был голос Анхела.

Флако поспешил к дверям, открыл их и увидел стоявшего на пороге Анхела. От его одежды нестерпимо воняло бензином, а уродливое лицо светилось от возбуждения. Позади него отъезжал в сторону шоссе полицейский джип.

– Анхел! Господи! – недоуменно воскликнул Флако, глядя на удалявшийся полицейский джип. – У тебя неприятности с полицией?

– Не совсем, – ответил Анхел, проходя в автобус.

Флако поспешил вслед за племянником.

– С тобой все в порядке?

– Да, я в полном порядке, – отозвался Анхел, поудобнее устраиваясь на дядиной койке. Он глубоко дышал и пытался взять себя в руки. – У тебя есть цай со льдом?

Старик принес ему немного чая и присел на скамью напротив.

– От тебя несет бензином, – сказал он, указывая на рубашку Анхела. – Что с тобой стряслось?

Отхлебнув большой глоток ледяного напитка, Анхел вытер рот и сказал, все еще слегка дрожа:

– Сегодня был свидетелем самого узасного события в моей зизни...

Повисла неловкая пауза. Флако посмотрел на алтарь, в центре которого все так же мягко светился образ Христа, едва заметно поблекший в нижней части.

Неожиданно старику пришла мысль, что Анхел тоже заметит это изменение, и он испугался еще больше. Мальчик ведь может подумать, что это дурное предзнаменование касается именно его.

Резко поднявшись на ноги, Флако закрыл алтарь от глаз Анхела своей сухенькой спиной.

– Цто с тобой, дядюска? – недоуменно спросил Анхел, пытаясь заглянуть через плечо старика. – Цто слупилось с алтарем?

– Ничего с ним не случилось, – проворчал старик, но руки у него почему-то тряслись. Перед его мысленным взором вновь возник образ поблекшей картины.

Словно чувствуя волнение и нешуточное беспокойство старика, Анхел снова спросил:

– Цто слуцилось?

– Ничего.

– Скази мне, дядя, – настаивал Анхел, безуспешно пытаясь разглядеть алтарь.

– Все нормально, – пробормотал Флако, пятясь к алтарю. – Ничего с ним не случилось.

Проворно обернувшись, Флако схватил попавшееся под руку покрывало и накинул его на алтарь. Теперь-то Анхел наверняка ничего не заметит! Набрасывая покрывало, Флако внезапно увидел еще одно пугающее изменение – левая рука Христа сделалась угольно-черной.

9. На крючке

Около полудня в кабине грузовика раздался странный пронзительный звук. Поначалу он показался Лукасу каким-то металлическим, неестественным, и он автоматически нажал на педаль тормоза. Кабина слегка завибрировала, пронзительный звук тут же повторился. На этот раз Лукас узнал голос Софи.

Вот уже несколько часов она дремала в спальном отсеке. Наверное, приснился кошмарный сон. Крики перешли в приглушенные ругательства, и тогда Лукас, включив радио, закричал, не оборачиваясь назад:

– Эй, Коэн? Что там с тобой?

Софи долго не отвечала. Потом наконец до ушей Лукаса донеслось:

– Боже всемогущий, какой ужас...

– Тебе приснился кошмар?

– Да, – едва слышно отозвалась Софи. – И еще и цветной...

Лукас потер висок. Последние два часа он не переставал размышлять о странном чувстве, которое охватило его в кабинете шерифа, – невероятно сильном желании поскорее сесть за руль грузовика и снова ехать по шоссе. Несмотря на то что он пока себя прекрасно чувствовал, воспоминания о пережитых событиях не давали ему покоя.

– Кажется, эта штука распространяется, словно зараза, – заметил Лукас.

– Ну да... Наверное, ты меня и заразил! – проворчала Софи.

– Не надо шить мне дело, крошка! – огрызнулся Лукас.

– Кого же мне еще в этом обвинять? – спросила Софи, и в ее хриплом голосе отчетливо прозвучали напряжение и озабоченность. – Кроме того, ты всегда хоть в чем-нибудь, да виноват...

Лукас невесело улыбнулся:

– Вылезай из гроба, и мы вместе проанализируем твой кошмарный сон.

Послышалось шуршание ткани, плеск воды в умывальнике и мягкие шорохи, производимые зубной щеткой. Спустя несколько минут Софи выбралась из спального отсека и села на пассажирское сиденье. Волосы были заплетены в тугую косичку, на Софи была надета свежая футболка. Глаза выражали одновременно тревогу и усталость.

– Ты не видел мои сигареты? – спросила она.

– Нет.

– Вот черт...

– Ты слишком много куришь, – сказал Лукас, не отрывая взгляда от дороги. Они уже отъехали на добрую сотню миль от округа Пеннингтон, где произошли самые трагические события в их жизни. Теперь грузовик мчался где-то посреди штата Кентукки. Холмистый ландшафт начинал заметно сглаживаться и светлеть.

Порывшись в карманах, Софи обнаружила старую забытую пачку сигарет. Заглянув в нее, она в сердцах воскликнула:

– Черт побери! Осталась всего одна!

Осторожно зажав сигарету между зубами, она щелкнула зажигалкой. Руки ее слегка дрожали.

– Ну, рассказывай свой сон, – сказал Лукас.

Софи медленно выдохнула сигаретный дым и задумчиво поглядела в боковое окно.

– Да тут и рассказывать-то, в общем, нечего. Просто бессмысленный тревожный кошмар...

– Давай рассказывай, не стесняйся, – хмыкнул Лукас.

За годы совместной работы Лукас и Софи приобрели стойкую привычку пересказывать друг другу сны, что служило не только превосходным средством против дорожного однообразия и скуки, но и позволяло им обоим лучше узнавать друг друга, не задавая при этом бестактных вопросов. Содержание сна достаточно ярко характеризовало видевшего его с точки зрения скрытых страхов, желаний, надежд, уязвимых мест... В этом смысле каждое сновидение было уникальным, словно отпечаток пальцев.

– Ну хорошо, сам напросился, – пожала плечами Софи и начала свой рассказ: – Это была какая-то смесь реальных утренних событий и невероятной чепухи, которую я даже никак не могу осмыслить. Мне снилось, что меня заперли на каком-то складе в Бейкерсфилде, и все помещение было почему-то заполнено водой чуть ли не до самого потолка; между поверхностью воды и потолком осталось всего два фута. Вода была очень грязная, покрытая масляными пятнами. И я плавала в этой воде...

– И уровень поднимался все выше и выше, – перебил ее Лукас. У него было такое ощущение, словно ему самому снился такой же сон, причем совсем недавно.

– Нет, – отрывисто бросила Софи. – Вовсе нет. Просто это была грязная, стоячая вода, на поверхности которой местами то и дело вспыхивали маленькие язычки пламени, словно горели пятна разлитой нефти. От их неровного света по потолку и грязной воде плясали причудливые тени. Не знаю почему, но я была совершенно уверена в том, что попала в ловушку, в какой-то чудовищный лабиринт без начала и конца. И мне оставалось лишь одно – барахтаться в грязной воде.

Софи замолчала и жадно затянулась табачным дымом, поеживаясь от неприятных воспоминаний.

– А потом я заметила и всех остальных.

– Остальных? – удивленно спросил Лукас.

– Остальных людей, – уточнила Софи. – Они все были подо мной, бродили в грязной воде. Там были работники склада – секретари, кладовщики, грузчики. Освещенные неясным голубоватым, непонятно откуда взявшимся светом, они бродили, сидели за столами, заполняли какие-то бумаги, куда-то названивали по телефону. Но все они были страшно бледными, какими-то обесцвеченными, как будто провели под водой не один год. Раздутые, словно утопленники, они продолжали прилежно работать. И тут я почему-то испугалась, что они заметят меня и сочтут, что я отлыниваю от работы, потому что плаваю над ними и не выполняю своих обязанностей...

Софи нервно засмеялась и на какое-то время замолчала.

– И тогда я поплыла к какому-то торчащему из воды предмету, – продолжила она спустя несколько минут – Я решила, что с его помощью мне удастся уплыть оттуда, вырваться на свободу...

– Предмету? Какому предмету? – спросил Лукас.

– Ну да, эта штука плавала в двадцати футах от меня. Она была какой-то очень темной, блестящей и несколько вытянутой... Сначала я подумала, что это бревно или что-то в этом роде...

Она жадно сделала еще одну затяжку.

– И что это было? – спросил Лукас.

– Человеческая рука.

– Рука?

Софи обернулась к нему и сказала:

– Огромная черная мертвая человеческая рука. Обрубок кисти сочился кровью, а на пальцах были видны длинные грязные ногти. И я схватилась за эту руку...

Софи с трудом перевела дыхание и произнесла сдавленным голосом:

– И вдруг мертвые пальцы обвились вокруг моей руки, словно ядовитые змеи...

Софи замолчала.

– И тогда ты проснулась, – подсказал Лукас.

– Да, – едва слышно произнесла Софи.

– Вот так сон! – покачал головой Лукас.

Вынув изо рта окурок, Софи снова поежилась:

– Ты сам просил меня рассказать...

Некоторое время оба молчали. Лукасом овладело непонятное беспокойство. В голове у него почему-то засели ее слова о черной мертвой руке... Что-то мучило его, словно больной зуб.

– Погоди-ка... Ты говорила о руке...

Он запустил пальцы в карман выцветших джинсов, где рядом с армейским складным ножом, пачкой жевательной резинки и несколькими десятицентовыми монетками нащупал холодные морщинистые пальцы руки – чудной талисман, который висел в машине Мелвила. Лукас извлек талисман на свет. От одного только прикосновения к этому ювелирному изделию у Лукаса закололо в кончиках пальцев, словно эта штука была заряжена электричеством.

– Что это за чертовщина? – спросила Софи, с изумлением уставившись на талисман.

Не отрывая взгляда от дороги, Лукас протянул ей на раскрытой ладони инкрустированную драгоценными камнями вещицу, загадочно поблескивающую на солнечном свете.

– Хочешь услышать странную историю? – спросил Лукас.

– Прекрати дурить меня, Лукас!

– Я получил эту вещицу от Мелвила.

– Ты украл ее?

– Да ты что! Конечно, нет! Во всяком случае, я взял ее не нарочно. Подобрал с пола и держал в руках, когда загорелся пролитый бензин.

Лукас замолчал, вспоминая подробности утренней трагедии. Он действительно не собирался стащить эту штуковину, хотя красть для него было не в новинку. В детстве он иногда воровал в магазинах самообслуживания, но делал это всегда бескорыстно, из чувства противоречия, или желая доказать сверстникам свою храбрость и ловкость. Повзрослев, он полностью пересмотрел свое отношение к воровству. Он понял, что это – несомненный порок, съедающий души бедняков. Во время недавних волнений в Лос-Анджелесе Лукас не мог смотреть телерепортажи о безумцах, грабивших друг друга. Его просто физически тошнило от этого зрелища.

Так что же заставило его взять безделушку из машины Мелвила? Почему он нарушил собственные принципы?

– Наверное, я просто сунул эту штуковину в карман... – задумчиво пробормотал он, не отвлекаясь от управления грузовиком.

Софи не сводила глаз с талисмана.

– Ничего себе шуточки! Ты украл у парня его вещь, пока он жарился на медленном огне?!

– Я же сказал, это вышло случайно!

– Черт возьми, Лукас! – Софи была не на шутку напугана. – Ты хоть понимаешь, что могло случиться, если бы полицейские увидели у тебя вещь, украденную из его машины?!

– Да откуда им пронюхать об этом?

– Ради Бога, Лукас! Ты же знаешь, нас чуть было не обвинили в непредумышленном убийстве!

– Послушай, – примирительно произнес Лукас. – То, что случилось сегодня утром, произвело на меня ужасное впечатление, и мне уже никогда не удастся забыть страшную гибель Мелвила. Пойми, никто не станет искать какую-то безделушку, висевшую в его машине...

Лукас замолчал и снова взглянул на талисман. В ярком свете дня рука казалась еще чернее – высохшая и сморщенная, словно чернослив или клок старой, съежившейся кожи. Длина не превышала четырех дюймов. Обрубок у запястья был покрыт чем-то вроде шеллака. Неизвестный мастер ловко вставил вместо косточек пальцев маленькие драгоценные каменья. Приглядевшись, Лукас заметил не только тонкие ногти, но и нежную кожицу у их основания. На подушечках пальцев был виден сложный кожный узор. Да, вещица была выполнена с большим мастерством и выглядела крайне реалистичной. Возможно, даже слишком...

– Не могу поверить своим глазам! Неужели ты действительно взял это в машине несчастного Мелвила?

Софи искоса глядела на талисман, словно считала происшедшее кощунством.

Лукас протянул ей безделушка:

– Да ты только посмотри, какая тонкая работа!

– Убери эту штуку, – покачала головой Софи.

– Что?

– Мне противно даже прикасаться к ней.

– Да это же просто кусок камня! – воскликнул Лукас. – Она не кусается!

Софи провела языком по пересохшим губам и взглянула на талисман. Потом наморщила лоб и, взяв вещицу в руки, стала внимательно разглядывать ее со всех сторон. Ее глаза расширились от ужаса, и она резким движением отбросила от себя талисман, словно он обжег ей пальцы.

– Боже всемогущий! – воскликнула она в истерике.

Талисман упал на приборную панель, как раз перед рулевым колесом, и наполовину провалился в узкую щель вентиляционной системы. Не выпуская руля, Лукас наклонился вперед и выудил талисман из щели.

– Что это с тобой такое? – недоуменно спросил он Софи, которая уставилась на талисман, словно увидела привидение. На ее лице была написана страшная догадка, глаза расширились от неподдельного ужаса.

– Боже милосердный, – тихо пробормотала она.

– Да что с тобой, Софи?

Сначала она ничего не могла сказать. В кабине слышно было лишь ровное гудение мощного двигателя да шорох шин. Наконец Софи выдавила:

– Эта штука сделана вовсе не из камня.

* * *

Около полудня шериф Баум решил выпить чашку кофе. Его кабинет был расположен по соседству с кабинетом окружного налогового инспектора, отделом регистрации, финансовым отделом и кабинетом окружного секретаря. К немалому огорчению Баума, на все эти кабинеты полагалась одна электрическая кофеварка из нержавеющей стали, сделанная много-много лет назад. Этот монстр бытовой техники был намертво установлен в углу коридора. С каждым годом кофе становился все отвратительнее, и Баум с трудом заставлял себя пользоваться ужасной кофеваркой.

Налив чашку, Баум сделал глоток и поморщился от отвращения. Коричневая жидкость по вкусу напоминала дизельное топливо.

За его спиной раздался знакомый голос:

– Никаких результатов!

Баум обернулся так резко, что чуть не пролил кофе. Перед ним стоял Делберт Моррисон, с огорченным видом размахивающий компьютерной распечаткой. Баум закатил глаза и рявкнул:

– Делберт, что ты там плетешь?

– Я имею в виду тот старый лимузин, что вы видели. Проверил по нашей базе данных и получил в ответ пшик! – разочарованно сказал Моррисон, и по его виду Баум понял, что его помощник явно рассчитывал на какой-нибудь неожиданный и интересный оборот событий. Но надежды оказались тщетными.

– Ты сверялся со списком угнанных машин?

– Так точно, сэр.

Баум снова отхлебнул кофе и снова поморщился.

– А как насчет того несчастного, что погиб?

– Его родители уже умерли. Подружки нет дома, а ее родители сейчас за границей.

– А как насчет той старой дамы? Ну, той чертовой двоюродной тетки... как там ее...

– Дега, – подсказал Моррисон, глядя на компьютерную распечатку. – Совсем немного информации. Ничего странного или необычного. Ее дом является памятником исторического значения, внесен в Историческую книгу города Мобила. Пытался как-то связаться с ней, но ничего не вышло.

– И это все?

– Так точно, сэр. Похоже, на большее, чем смерть в результате несчастного случая, утреннее происшествие не потянет. Впрочем, мы пока не видели результатов вскрытия.

Повисла неловкая пауза. Баум молча глядел на Моррисона, расстроенного совсем по-детски, и удивлялся его неутомимому рвению к расследованию. С тех пор как этот парень поступил на службу в полицию, он говорил только о своей любимой телепередаче под названием «Американский детектив», о своих любимых журналах и книгах типа «Журнал настоящих преступлений» или «Детективные истории, основанные на реальных событиях». Бауму это казалось весьма трогательным, особенно если принять во внимание, что Моррисон при необходимости не сразу мог найти свой собственный пистолет. Что-то в этом пареньке все же привлекало Баума. Ему нравилась его забавная бойскаутская серьезность и добросовестность. Может, потому, что у них с Глорией никогда не было детей, а может, потому, что Делберт напоминал ему собственную молодость и начало службы в дорожной полиции Мемфиса...

– Погоди-ка, Делберт, – пробормотал Баум, едва заметно улыбаясь пришедшей ему мысли. Хоть гибель Мелвила Бенуа действительно казалась ему результатом несчастного случая, шерифу все же хотелось подсластить эту горькую для Делберта пилюлю. – А ты пробовал добыть какую-нибудь информацию в базе данных Бюро охраны правопорядка?

Моррисон мрачно кивнул:

– Да, запрашивал файлы приводов в полицию, наложения штрафных санкций, административных взыскании и прочее в том же духе. А что?

– Пойдем-ка со мной.

Шериф повел своего помощника в компьютерную комнату. Это было небольшое помещение, освещенное люминесцентными лампами, все стены сплошь увешаны картами, информационными сводками, факсами и еще какими-то бумагами. Баум усадил Делберта за главный компьютер и сказал:

– Еще раз введи в программу фамилию погибшего.

Усевшись поудобнее за большой клавиатурой, Делберт набрал: БЕНУА. Через несколько мгновений на экране появилось пустое окно.

– Ну вот, – сказал Делберт, – чисто, информация отсутствует.

– Ладно, тогда введи имя старой дамы.

Делберт набрал: ДЕГА. И снова в ответ появилось чистое окошко.

– И тут ничего, – пробормотал Делберт.

– Погоди-ка... – Баум задумчиво закусил губу. Он вспомнил, что в Алабаме полиция работает с другой программой – «Национальный информационный центр криминальных происшествий». – Попробуй-ка выйти на «Национальный центр».

Делберт переключился на «Национальный Центр» и набрал обе фамилии. И снова никакого результата.

Баум задумчиво глядел на зеленоватый экран.

– Давай попробуем поискать под рубрикой «Письменные жалобы», – сказал он наконец.

– Жалобы?

– Ага.

Делберт ввел команду найти случаи подачи неким Мелвилом Бенуа письменных жалоб на протяжении последних двенадцати лет Спустя несколько секунд он-получил отрицательный ответ. Тогда Баум предложил ввести фамилию старой дамы. Делберт набрал ДЕГА, и компьютер неожиданно выдал результат.

Достав из нагрудного кармана очки, Баум стал читать информацию, высветившуюся на экране монитора. Судя по всему, семья Дега подавала письменную жалобу на Мемориальное кладбище Хокинса в штате Алабама, и это случилось десять лет назад. В жалобе шла речь о пренебрежении кладбищенскими смотрителями своими служебными обязанностями. Хотя подробности были неясны, суть жалобы состояла в том, что кто-то совершил акт вандализма в фамильном склепе Дега. Странное дело, на документе стоял гриф секретности. Очевидно, факты совершения актов вандализма на кладбище Хокинса с точки зрения служебной безопасности не подлежали публичной огласке.

– Спокойнее, Шерлок, – укоризненно сказал Баум, глядя на загоревшиеся азартом глаза Моррисона, почуявшего след. – Там, на шоссе, прежде чем изжариться живьем, этот Бенуа болтал про какую-то ерунду, взятую из чьей-то могилы. Возможно, тут была определенная доля правды вперемешку с параноидальным бредом. Кроме того, возможно, из того склепа были похищены ценные вещи, которые следовало вернуть законным владельцам.

– Знаете, шериф, наверное, парни из полиции Алабамы вряд ли захотят подробно говорить об этом случае по телефону, – сказал Делберт, с надеждой глядя на Баума.

– Ты хочешь сказать, что с удовольствием отправился бы в этот городишко, чтобы провести серьезное расследование?

У Делберта был вид щенка, просящего, чтобы его почесали за ухом.

– Сэр, у меня сегодня вторая половина дня свободна.

– И что?

– Я мог бы сгонять туда и вернуться уже к полуночи!

В ответ Баум лишь покачал головой, пытаясь подавить усмешку.

* * *

– Я только хочу сказать, что нам следует избавиться от этой штуковины, и как можно скорее!

Софи сидела на пассажирском сиденье, прикусив нижнюю губу – признак того, что она нервничала.

Черный грузовик мчался по западной окраине штата Кентукки. В небе высоко стояло жаркое полуденное солнце. По сторонам шоссе тянулись невысокие холмы, поросшие соснами, но Софи даже не замечала красоты ландшафта. Она была слишком поглощена размышлениями.

– И хватит об этом! – сердито проговорил Лукас. – Эта штука – обыкновенный талисман, подобранный где-то беднягой Мелвилом!

– Я очень сомневаюсь, что этот талисман приносит счастье.

– И какая муха тебя укусила? – недоуменно вздохнул Лукас.

Софи смотрела в окно и ничего не видела. Может, Лукас прав? И она действительно ведет себя глупо? Однако где-то в подсознании все еще сохранялся обжигающий страх...

Она стала вспоминать те немногие случаи, когда ей приходилось сталкиваться с необъяснимыми явлениями. Нечто подобное случалось во время эзотерических лекций в университете, а также на практических занятиях с эксцентричными преподавателями и даже с настоящими шаманами и колдунами. Тогда она даже сдружилась с одним раввином из Окленда, его звали Мило Клейн. Он не только готовил отличные вегетарианские блюда, но и был ходячей энциклопедией, знатоком всех эзотерических тонкостей. Кроме того, он превосходно разбирался в еврейском фольклоре и древнееврейских текстах. Именно Мило познакомил Софи с таинственным миром верований ее далеких предков.

Странное дело, но, повзрослев, Софи не разу не испытала того глубокого трепета, как в подростковом возрасте, когда она вместе со своей кузиной с помощью специальной дощечки с нарисованными по кругу буквами алфавита пыталась вызвать дух умершего известного певца. Девочкам было тогда по двенадцать лет. Однажды в субботу Дженнифер, двоюродная сестра Софи, осталась ночевать в их доме. Когда взрослые уснули, девочки решили попробовать новое приобретение Софи – дощечку для вызова духов. Остановив свой выбор на духе недавно умершего певца Бадди Холли, они стали вполголоса напевать его песни, стараясь полностью сконцентрироваться на образе техасского трубадура. Прошел целый час непрерывных песнопений, но ничего особенного не происходило. Девочки уже собирались бросить это бесплодное занятие, когда стрелка на доске дернулась и стала бешено кружить по буквам. Первой не выдержала Дженнифер и в страхе бросила доску на пол. Прошло еще немало времени, прежде чем обе девочки оправились от ужаса и поняли, что показала им стрелка. Это было непрерывное повторение одного и того же слова:

НЕТ-НЕТ-НЕТ-НЕТ-НЕТ-НЕТ-НЕТ!..

На следующий день отец Софи объяснил девочкам этот феномен, так называемое автоматическое письмо, но девочки все же были убеждены в том, что им довелось прикоснуться к потустороннему миру... Сейчас, чуть ли не двадцать лет спустя, Софи чувствовала себя почти так же, как и в ту ночь...

Повернувшись к Лукасу, она наконец сказала:

– Ты хочешь знать, какая муха меня укусила? Та самая! Ведь тот парень горел изнутри!

– Опять двадцать пять! – рассердился Лукас. – Мы с тобой уже сто раз обсуждали, почему сгорел тот бедолага! На его одежду попал бензин, и он мог загореться в любую минуту!

– Побойся Бога, Лукас! Пламя вырывалось у него из ноздрей!

– Зачем ты мне это говоришь? Я ведь тоже при этом был!

– Тогда ты не хуже меня знаешь, о чем я тебе толкую!

Лукас лишь покачал головой. Похоже, он не на шутку разозлился.

– Хватит пороть чепуху! Ты же неглупая баба, в конце концов! Жизнь и так ой какая непростая штука! А ты еще приплетаешь сюда какое-то колдовство и черную магию! Пощади мои уши!

Софи какое-то время молча глядела на своего напарника, размышляя о его поведении и словах. За кажущейся грубой прагматичностью ей послышалось что-то иное, напряженное и хрупкое...

Наконец Софи произнесла:

– Просто мне кажется, что нам следует как можно скорее избавиться от этой штуковины.

Лукас сердито крякнул и открыл свое боковое окно. Порывшись в кармане, он так и не нашел ни одной из своих любимых маленьких сигар. Бормоча проклятия, он повернулся к Софи и недовольным тоном произнес:

– Дай мне сигарету.

– У меня больше нет сигарет.

– Что за черт!

Софи ткнула пальцем в сторону измерительных приборов – стрелка уровня горючего была почти на нуле. Запасные баки тоже почти пусты, а уровень масла приближался к критической отметке.

– Пожалуй, пора остановиться, чтобы дозаправиться, немного перекусить и, может, позвонить в Бейкерсфилд насчет работы.

Лукас даже не повернулся к ней.

– Мне пока не хочется останавливаться...

– Да что с тобой, Лукас? Мы едем безостановочно вот уже три часа! К чему такая спешка? Да и курево у нас кончилось...

– Рано еще делать остановку.

Софи недовольно хмыкнула и решила заняться картой. Она открыла отделение для перчаток и, порывшись в кипе дорожных атласов, вынула карту штата Кентукки. Их грузовик находился в регионе среднезападных крупных городов Канзас-Сити, Сент-Луис, Де-Мойн. Тут обязательно должна была подвернуться хоть какая-нибудь работенка.

Посмотрев в сторону, Софи заметила приближавшийся справа дорожный указатель, гласивший: «ЗАПАДНАЯ ПАДУКА – 2 МИЛИ».

Свернув карту, она засунула ее обратно в отделение для перчаток.

Если они рядом с Падукой, значит, где-то неподалеку протекает река Огайо, а это, в свою очередь, означало прохождение определенной процедуры.

– Все равно скоро придется остановиться на весовой станции! – сердито пробормотала Софи.

– Что? – рассеянно переспросил Лукас.

– Приближаемся к весовой станции штата Иллинойс, – недовольно повторила Софи. – Дорожная полиция остановит нас, чтобы поставить на грузовые весы.

– Не хочу останавливаться, – упрямо покачал головой Лукас.

– Скажи это дорожной полиции!

– Имел я твою дорожную полицию!

Софи негодующе выпрямилась.

– Ты что, всерьез собрался миновать весовую без остановки?

Лукас открыл окно и молча сплюнул на дорогу.

– Хочу как можно быстрее оказаться на приличном расстоянии от этого проклятого округа Пеннингтон! – сказал он.

Молча взглянув на Лукаса, Софи решила не противоречить ему. Эти весовые станции всегда были досадным препятствием на пути водителей-дальнобойщиков. Находясь одновременно в ведении и полиции штата, и департамента транспорта, такие весовые станции располагались на въезде в штат и на крупных развязках внутри него. Единственной их целью было определить вес грузового автомобиля, который не должен был превышать установленной нормы. Обычно процедуру проводил инспектор, назначенный властями штата, который вполне мог не заметить промчавшийся мимо грузовик. Но время от времени на весовой станции дежурил полицейский, и тогда пренебрежение законом, предписывавшим обязательное взвешивание грузового транспортного средства, оказывалось чреватым крупными неприятностями.

Наконец Софи произнесла:

– Лукас, у нас уже был конфликт с полицией. Неужели ты всерьез полагаешь, что в такой ситуации стоит рисковать и не остановиться у весовой станции?

– А что они нам сделают? – пожал плечами Лукас. – Начнут преследовать нас? Так мы же идем порожняком!

Снова закусив губу, Софи повернулась к боковому окну и увидела знак въезда на территорию Западной Падуки. Шоссейная лента спускалась к реке, через которую был переброшен стальной мост. На его опорах играли солнечные блики, отраженные от поверхности воды. В воздухе запахло хорошо удобренной землей и гнилой рыбой.

Обернувшись к Лукасу, Софи сказала:

– Я бы на твоем месте все же остановилась.

– Извини, очень не хочется...

Лицо его было непроницаемым, мускулистая рука крепко сжимала рычаг переключения скоростей. Зная, что в таком состоянии уговаривать его совершенно бесполезно, Софи не стала дальше пререкаться.

– Ладно, но потом не жалуйся на большой штраф!

Подъезжая к мосту, Лукас снизил скорость и ловко въехал на бетонное покрытие. Выглянув из своего окна, Софи посмотрела вниз, на поверхность воды. Речной поток завихрялся вокруг опор моста, покрытый бурлящей грязной пеной...

Спустя несколько минут они оказались на территории штата Иллинойс. Здесь ландшафт сильно изменился. Деревья были мощнее и солиднее, листва имела более светлый оттенок, а вдоль шоссе виднелись бескрайние поля сои и кукурузы. Справа, меньше чем в миле, показалась весовая станция. Небольшой домик стоял на открытом пространстве, жарясь в горячих солнечных лучах. На крыше виднелся транспарант «Департамент транспорта». Рядом с домиком была припаркована пустая полицейская машина.

Софи еще раз предприняла попытку изменить решение своего напарника.

– Ты теряешь последний шанс проявить законопослушность, – нарочито безразличным тоном произнесла Софи.

Повернувшись к ней, Лукас неожиданно подмигнул одним глазом, но, странное дело, на его лице не было и тени озорства. В глазах светилась лишь твердая решимость.

– Не дергайся, – проговорил он сдавленным голосом. – Им никогда не поймать нас!

Софи снова посмотрела в окно.

Прибавив скорость, грузовик промчался в облаке пыли и выхлопных газов мимо весовой станции. В боковое зеркало была видна ее быстро удалявшаяся остроконечная крыша.

Софи взглянула на Лукаса и увидела то, отчего по спине у нее побежали ледяные мурашки.

Из жилетного кармана Лукаса выглядывал диковинный талисман Мелвила Бенуа. Маленькая сморщенная рука указывала прямо на нее.