Текст книги "Наше будущее"

20://Джош

Убедившись, что все пришли, миссис Таттл сопровождает наш класс в большую аудиторию в конце коридора, где мы будем заниматься «проблемами молодого поколения» вместе с другими учениками. Это единственное помещение в школе, куда может поместиться столько народа.

В аудиторию ведут двойные двери. Класс мистера Фритца уже здесь. Я вспоминаю совет Дэвида не упускать подходящий шанс и ускоряю шаг, чтобы догнать Сидни Миллз. Когда я подхожу поближе, аромат кокосового масла снова окутывает меня, напоминая о лосьоне от загара, пляже и бикини. И Вайкики! То есть Акапулько.

Я не хочу показаться навязчивым, но мне нужно хоть разок поговорить с ней, чтобы избавиться от страха. Иначе я так и буду мучиться от неуверенности, захочет ли она вообще разговаривать со мной. Еще вчера мне даже в голову не могло прийти, что мы сможем влюбиться друг в друга, но, после того как я увидел тот снимок Эммы у озера и мои фотографии с Сидни и детишками, я признаю, что все это просто не может быть розыгрышем.

Я пристраиваюсь к Сидни и иду по коридору рядом с ней. Мне нужно сказать что-нибудь интересное и умное, чтобы она всегда помнила первые слова, которые я ей сказал. Мы будем писать их друг другу на «валентинках» и когда-нибудь расскажем о них нашим внукам.

Сидни поворачивается и улыбается мне. Вот он, мой шанс!

– Я… мне нравится эта аудитория, где мы занимаемся.

Серьезно? Это и есть те самые слова, которые определят нашу судьбу?

Ее лицо скучнеет.

– Это хорошо, – говорит она, – поскольку мы как раз туда и направляемся.

Класс сбивается в кучку, чтобы побыстрее протиснуться сквозь двери. Я пропускаю Сидни вперед, чувствуя, как мои щеки горят от стыда. «Мне нравится аудитория, где мы занимаемся» – да уж, это на «валентинке» не напишешь.

Второй класс уже стоит возле подиума. Их классный, мистер Фритц, очень толстый, но при этом любит носить обтягивающие полиэстровые рубашки. Говорят, всякий раз, как он рассказывает классу о сексе, у него на груди появляются два мокрых пятна в форме полумесяцев.

– Подойдите поближе, – говорит миссис Таттл, становясь рядом с мистером Фритцем. Мы выстраиваемся полукругом перед ними. Сидни оказывается на одном конце полукруга, а я – ближе к центру.

– Сегодня у нас групповое упражнение, – объясняет мистер Фритц. – Надеюсь, оно поможет вам посмотреть на свою жизнь как бы со стороны.

Один ученик из другого класса, стоящий рядом со мной, шепчет:

– Спорю на доллар, эти двое не теряют времени в учительской.

Миссис Таттл делает шаг вперед.

– Мы подумали, что вам будет полезно узнать, насколько различные отношения связывают людей даже среди ваших двух классов. – Она кладет руку на плечо мистера Фритца.

– Что я тебе говорил? – Стоящий рядом парень подмигивает мне.

– Это одна из тем, о которых мы вели речь весь семестр, – говорит мистер Фритц. – Вся ваша жизнь зависит от ваших отношений с другими людьми.

Я бросаю взгляд на Сидни, которая внимательно слушает учителя. Она перекидывает волосы за спину, и я наслаждаюсь видом ее гладкой кожи и длинных волос. В ней все прекрасно.

Мистер Фритц показывает на четыре угла подиума:

– Каждый угол будет обозначать одну из философий подхода к взаимоотношениям. Мы предложим вам различные сценарии с четырьмя вариантами ответа и вам нужно будет перейти в угол, обозначающий наиболее близкую вам точку зрения.

Он передает папку с материалами миссис Таттл, которая объясняет, что нам нужно будет сделать.

– Начнем с несложного теста, – говорит она. – Представьте себе, что вы хотите пригласить кого-нибудь из нашей школы на свидание. Что вы выберете: подойти и пригласить? Подождать, пока ваш избранник или избранница сами не пригласят вас? Попросить друзей разузнать, что этот человек думает о вас? Или вы вообще слишком заняты и у вас нет времени ходить на свидания?

– Вообще-то, никто уже давно не говорит «ходить на свидания», – замечает Эбби Лоу.

Несколько человек хихикают.

– Тогда скажите, как говорят, – отвечает миссис Таттл.

– Закадрить! – выкрикивает парень рядом со мной, и оба класса разражаются хохотом.

Миссис Таттл указывает на сцену:

– Если вы готовы пригласить кого-то на свидание, встаньте в дальнем левом углу сцены. Но если вы…

Снова встревает Эбби Лоу:

– Вообще-то, вы показываете на ближний угол.

После того как все наконец разобрались, где какой угол, я перехожу в тот, где собираются те, кто попросил бы друзей помочь. Прошлой осенью мне надо было сначала спросить Тайсона, что Эмма думала о наших отношениях. Это избавило бы меня от унижения.

– Слишком занятых, чтобы ходить на свидания, у нас вообще нет? – Миссис Таттл показывает на пустой угол.

Шана Рой поднимает руку. Да любой из парней в этой комнате отдал бы левое яйцо за то, чтобы она его куда-нибудь пригласила.

– Я почти решила, что это мой вариант, – говорит Шана, – но потом подумала, что, если меня пригласит тот, кто мне нравится, я найду время.

– Но вопрос-то был сформулирован по-другому, – напоминает одна из девушек. – Что бы ты сделала, если бы ты сама хотела с кем-то встречаться?

– Точно, – говорит Шана. – Я бы пригласила его сама.

Она пересекает сцену, и я завороженно слежу за загорелой полоской ее гладкого живота над поясом джинсов.

За ланчем Келлан что-то говорила о новом школьном запрете носить обнажающие живот вещи и как это нарушает права учениц. Мы с Тайсоном посмеялись, и он сказал, что все парни горячо протестуют против этого нововведения, но вовсе не из-за девчоночьих прав. Келлан разозлилась и кинула в него пригоршню картошки фри.

– Следующее задание будет сложнее, – говорит миссис Таттл, заглядывая в папку с материалами. – Если сексуальные отношения развиваются слишком быстро и девушка явно встревожена, должен ли юноша остановиться, даже если она еще не сказала «нет»?

Соответствующие углы обозначают: «да», «нет», «он должен спросить ее, все ли в порядке» и «недостаточно информации». Мы топчемся вокруг сцены и наконец более-менее равномерно распределяемся между «да» и «недостаточно информации». К моему удивлению, три девушки считают, что парень может не останавливаться.

Руби Дженкинс объясняет, почему она так решила:

– Я знаю девушек, которые были в подобной ситуации. Вы меня простите, но вы сами должны сказать парню, что вас не устраивает.

– Понятно, – говорит миссис Таттл. – Руби, а если бы с тобой в этом углу оказался хоть один парень?

Руби ухмыляется:

– Получил бы хороший пинок кое-куда.

Остальные девчонки, стоящие с ней в ее углу, смеются и поднимают руки в «дай пять».

– Что за идиотизм? – говорит один из парней, тот самый, который думает, что учителя в учительской не теряют времени даром. – Это женский сексизм. Девчонка сама должна сказать.

Этот «не теряй времени даром» тип – один из старших учеников, к тому же играет в футбольной команде местного колледжа. Каждый раз, как я сталкиваюсь с ним в школе, мне так и хочется отжаться от пола раз пятьдесят.

– Рик, вопрос был поставлен по-другому, – говорит Сидни. – Если парень излишне настойчив и девушке очевидно становится некомфортно, он должен отступить.

Две девчонки позади меня смеются, и одна шепчет:

– Надо же, я не думала, что Сидни Миллз вообще знает, что такое «излишне настойчив».

Я не отрываю глаз от Сидни. Не думаю, что она слышала их шепот с другого конца подиума, но на секунду она чуть прикусывает губу.

– Я просто хочу сказать, – продолжает она еще тише, – что девушке необязательно объяснять все дословно.

– Так что, он должен мысли читать, так получается? – спрашивает Рик.

– Я просто…. – Сидни замолкает и встряхивает головой.

Мистер Фритц пытается что-то сказать, но тут я неожиданно выпаливаю:

– Она права. Это простая порядочность.

Я что, на самом деле сейчас это сказал? Вслух? Да еще и «порядочность»? Не мог придумать ничего поумнее!

– Хорошо сказано, – мистер Фритц постукивает карандашом по блокноту. – Итак, наш следующий вопрос касается секса до брака, и я уверен, что тут тоже предстоит серьезный спор.

– Простая порядочность? – шепчет мне на ухо Эбби Лоу. – Да так мой отец выражается.

Я смотрю прямо перед собой, притворяясь, что не слышу ее, и вдруг замечаю нечто странное. С другой стороны сцены на меня пристально смотрит Сидни Миллз.

21://Эмма

Когда уроки заканчиваются, я засовываю саксофон в шкафчик и несусь на парковку для учеников. Хотя визит в публичную библиотеку – занятие вполне невинное, я понимаю, что нарушаю правила. К тому же мне придется пропустить занятия по бегу, так что школьную территорию лучше покинуть как можно быстрее.

– Эмма, подожди!

Джош бежит ко мне через парковку. Последний раз мы виделись во время ланча, когда я разрешила ему положить скейт на заднее сиденье моей машины.

– Мне нужен мой скейт, – говорит Джош. – Мы с Тайсоном собираемся съездить к Крису Маккеллару в хафпайп[14]14
  Half-pipe – спортивное сооружение для скейт-трюков.


[Закрыть].

– Звучит отлично. –   Я стараюсь не нервничать.

– Ты в порядке? – спрашивает он.

– Да, все хорошо. – Я сажусь в машину, стараясь не смотреть на Джоша. Ненавижу обманывать его, но просто не могу признаться в том, что собираюсь сделать. Моего будущего мужа не было дома три дня. Три дня! А сейчас он тянет у меня деньги на покупку какого-то гаджета. И я даже не могу позволить себе сходить к психоаналитику, чтобы выговориться по поводу этого самого мужа!

От этого типа надо как-то избавиться!

– Куда ты собралась? – спрашивает Джош. Он открывает дверь с пассажирской стороны и лезет на заднее сиденье за своим скейтом.

– Никуда. – Я слышу свой виноватый голос, поэтому быстро добавляю: – Нужно съездить в городскую библиотеку, кое-что проверить.

Джош осторожно оглядывается и шепчет:

– После обеда нам надо снова зайти на тот сайт.

– Хорошо, – отвечаю я.

– И еще я подумал, что нужно придумать какое-то кодовое слово, чтобы люди не могли понять, о чем мы говорим.

– А чем тебе «Фейсбук» не подходит? – Я завожу двигатель. – Никто о нем даже не слышал.

Прямо у входа в библиотеку я налетаю на Дилана Портмана, с которым мы встречались пару лет назад. Мы познакомились, когда занимались с детьми в летнем лагере юношеской христианской организации, и к началу школьного года виделись постоянно. Но, кроме этого лагеря, нас особо ничто не связывало, так что, когда он бросил меня, я особо не переживала. Мы по-прежнему неплохо относимся друг к другу.

– Как дела? – спрашивает Дилан. В руках у него огромная стопа книг в твердых переплетах, так что я открываю для него дверь. Он одаривает меня своей сексапильной улыбочкой, демонстрируя ямочку на левой щеке. Дилан сам знает, что хорош собой, и умеет этим пользоваться.

– Ты что, прямо из школы в библиотеку? – Он идет рядом со мной по коридору.

– Кто бы говорил, сам вон целую гору книг тащишь.

– Это сестренка брала, а я за нее возвращаю, – усмехается Дилан. – Уж такой я отзывчивый человек.

Я бы не возражала постоять и пококетничать с Диланом, но сейчас передо мной стоит серьезная задача, и я не могу позволить, чтобы всякие симпатяги с ямочками и взъерошенными каштановыми волосами отвлекали меня от моей миссии.

– Нужно кое над чем поработать, – заявляю я и добавляю, чтобы Дилан не решил задержаться вместе со мной: – А позже встречусь с Грэмом.

– Это который Грэм Уайлд? Потрясно он себе голову побрил. – Дилан кивает в сторону стойки для возврата книг и на прощание бросает: – Смотри, не сиди слишком долго.

Я ежусь от прохлады: кондиционер в библиотеке работает на полную мощность. Хотя, возможно, дрожь еще и оттого, что сейчас я узнаю номер телефона моего будущего мужа. Я направляюсь к справочной стойке. Мужчина, сидящий за ней, грызет кончик карандаша, уставившись на экран компьютера.

– Извините, – обращаюсь я к нему, – библиотекарь в моей школе сказала, что у вас есть телефонные книги других штатов.

Он пару раз ударяет по клавиатуре и встает из-за стола, на ходу закладывая карандаш за ухо. Мы поворачиваем за угол, спускаемся вниз по лестнице и наконец останавливаемся у длинной полки, плотно заставленной телефонными справочниками.

Библиотекарь скрещивает руки на груди:

– Вас интересует какой-то конкретный город?

– Чико, где-то в Калифорнии.

– По-моему, это округ Батт. – Он достает карандаш из-за уха, смотрит на покусанный кончик и наконец вытаскивает с полки справочник средних размеров. – Если понадобится что-то еще, дайте мне знать.

Когда он исчезает на лестнице, я усаживаюсь на пол и принимаюсь искать страницу на «Д». В Чико живут сотни всяких Джонсов. Я внимательно вглядываюсь в крошечный шрифт. Джонс Адам, Джонс Энтони, Джонс Энтони К., Джонс Артур. Да их тут уйма! Но раз моего мужа зовут Джордан Джонс Младший, это означает, что его отца зовут так же. Я переворачиваю страницу и с чувством острого разочарования убеждаюсь, что в справочнике нет ни одного Джордана Джонса.

Раз Джорданов нет, возможно, его отец значится под другими инициалами. Я заглядываю в самое начало списка Джонсов, но там чересчур много всяких «Д». Прижимая справочник к груди, бегу вверх, искать копировальную машину.

Библиотекарь разменивает доллар на десять десятицентовых монеток, и я раскладываю справочник на гладком стекле копира. Потом опускаю крышку, скармливаю машине монетку и, услышав тихий металлический звон внутри, запускаю копирование.

22://Джош

Я сижу свесив ноги на верху хафпайпа на заднем дворе Криса Маккеллара. Тайсон катается туда-сюда, вверх-вниз. Крис закончил школу еще в прошлом году, но его родители позволяют нам пользоваться рампой. Как обычно, все остальные скейтбордисты на хафпайпе старше нас, но они не возражают против нашего присутствия: мы всегда приносим пиццу.

Сидящий рядом со мной парень не катается, и у него куча вопросов.

– Слушай, почему вы называете эту штуку «хафпайп», то есть «полутруба»?

– Ты что, правда не знаешь? – спрашиваю я.

– По-моему, это похоже на подковообразный пандус.

Он сонно кивает в такт своим словам, и я задаюсь вопросом, сколько же травки он сегодня уже выкурил. Но почему-то мне хочется объяснить ему, в чем дело:

– Если ты возьмешь еще один такой хафпайп, перевернешь вверх дном и поставишь на этот, то получится труба. Хотя, наверное, это больше похоже на овал.

Он слушает меня и говорит с совершенно серь– езным видом:

– Знаешь, как вам надо было назвать эту штуку в таком случае? Полуовал.

Меня так и подмывает соскользнуть с края трубы, взять рюкзак и добавить этого типа в мой список «Что случится с…», в котором уже тридцать семь имен. Первым идет Тайсон, потом – мои родители и так далее, а последним пока значится парень из моего класса по имени Фрэнк Уилер, который однажды заявил, что если к тридцати годам он не будет миллионером, то просто бросится под автобус.

Тайсон взлетает по скату прямо рядом со мной, выталкивает передний трак на платформу, зависает на секунду и катится вниз. На другом краю трубы подружка типа, сидящего рядом со мной, подтягивает ремешки на шлеме. Она появилась здесь примерно месяц назад, и сначала никто даже смотреть на нее не хотел. Но потом выяснилось, что она катается так, как многим из нас и не снилось.

– Ты бы попросил свою девчонку научить тебя кататься, – говорю я.

– Ну уж нет, – заявляет он. – Тут нужно отличное чувство равновесия.

Тайсон опять взлетает наверх, цепляет передний трак и протягивает руку, чтобы я помог ему выбраться на платформу.

– Ты готов? – спрашивает он. – А то мне нужно еще на работу и подготовиться к вечеринке.

Интересно, будет ли Тайсон хозяином своей пиццерии через пятнадцать лет? Совсем неплохая работа, как мне кажется, и всю жизнь можно бесплатно есть пиццу. В дни рождения Сидни и я водили бы туда своих детишек.

Я спрыгиваю в трубу и соскальзываю на коленях на дно.

– А во сколько вечеринка? – спрашиваю я у Тайсона, когда мы выходим за ворота.

– В пять тридцать, – отвечает он. – Но я обещал Келлан встретиться с ней за пару минут до начала. Она хочет со мной поговорить.

Я постукиваю хвостом доски по бордюру.

– А о чем она хочет поговорить?

– Понятия не имею, – говорит он. – Наверное, разозлилась на меня за что-то. Что я ни сделаю, ей все не так.

Когда мы останавливаемся на перекрестке, Тайсон с ухмылкой поворачивается ко мне.

– Но ей идет, когда она злится.

Мы переходим улицу, и Тайсон кивком указывает на аллею, ведущую в сторону кладбища:

– Зайдем на минутку?

Прислонив доски к воротам, мы направляемся внутрь по посыпанной гравием извилистой дорожке. Как-то странно думать, что наш с Эммой раздор начался совсем неподалеку отсюда, рядом с могилами Кларенса и Миллисент. Вечер тогда выдался холодный, и она прижалась ко мне. Она и раньше так делала, но в тот раз мне показалось, что она прильнула ко мне как-то иначе. Она спросила что-то о предстоящей вечеринке в школе и собирался ли я туда. Вообще-то, я не собирался, но сказал, что, если ее никто не пригласил, может, мы могли бы пойти вместе. Я еще слегка улыбнулся, чтобы она могла принять мои слова за шутку, если ей так захотелось бы. Она долго молчала, пока мы шли через тени, отбрасываемые надгробиями, а потом тихо сказала:

– Может быть, и так.

Я был рад этому «может быть». Представил ее в сверкающем голубом платье, которое она мне показала после их с мамой поездки в Питтсбург, то, как танцую с ней медленный танец. Я как раз думал об этом, когда сказал ей, что она мне нравится. Сердце у меня колотилось, и я наклонился, чтобы поцеловать ее, – мне так давно хотелось это сделать.

Но Эмма отстранилась:

– Что ты делаешь?

– Я подумал, что, может быть…

Она покачала головой:

– Нет.

– Я думал, мы…

– Нет, – сказала она. – Я не могу. Ты для меня… Джош.

Вот тогда все и изменилось.

С того вечера прошло полгода, и, похоже, все опять меняется. Причем так, как мне бы и в голову не пришло…

Неужели она?..

Когда после школы я забирал свой скейт из ее машины, что-то явно было не так. Она старалась не встречаться со мной взглядом и сказала, что ей нужно было что-то проверить в библиотеке. Обычно Эмма выражается куда точнее. Раз она хотела что-то утаить, это могло быть только одно – ее будущее.

Если Эмма потихоньку решила поменять свое будущее, она случайно может поменять и мое. А мне нравится мое будущее! Но один крошечный всплеск сегодня может превратиться через пятнадцать лет в настоящий тайфун.

Я оглядываюсь на Тайсона, который смотрит на надгробный камень:

Линда Элизабет Овермайер

Возлюбленная жена Уильяма

Возлюбленная мать Тайсона Джеймса

25 ноября 1955 – 15 августа 1982

– Мне надо идти, – говорю я. – Извини, я просто забыл, что мне нужно кое-что проверить. Постараюсь заглянуть в пиццерию попозже.

– Да нормально, – кивает Тайсон. – Я еще немного побуду здесь.

Я бегу обратно по гравийной дорожке. Добежав до заасфальтированной парковки, кидаю скейт перед собой и впрыгиваю на доску. Доехав до тротуара, чуть сгибаю колени, делаю резкий поворот и несусь по улице, мысленно вспоминая кратчайший путь к библиотеке.

23://Эмма

Запихнув скопированные страницы в рюкзак, я спешу к машине. Теперь нужно купить телефонную карту и постараться попасть домой как можно скорее, чтобы проверить номера в списке.

На парковке меня догоняет Дилан.

– Интересно, о чем это ты так задумалась? – говорит он. – Я тебя звал, звал, а ты даже не слышала.

Я убираю за ухо непослушную прядь волос. Сегодня утром я выпрямила волосы, но от влажной погоды они снова начинают закручиваться в кольца.

В другое время я бы с удовольствием поболтала с Диланом несколько минут, но сейчас тороплюсь. Знаю, что собираюсь сделать нечто опасное, что заставит измениться всю мою жизнь. Так что нужно отыскать этого Джордана Джонса Младшего, прежде чем совесть или Джош остановит меня.

– Куда собралась? – спрашивает Дилан, когда мы подходим к машине.

– Мне нужно кое-что купить в 7-Eleven.

– Не могла бы меня подвезти?

– Хорошо, – отвечаю я. – Но учти, я тороплюсь.

– Я могу выйти у 7-Eleven, оттуда мне недалеко.

Мы садимся в машину, и, пока Дилан застегивает ремень, я замечаю, что у него на коленях несколько книг: «Уитзи Бет» и еще пара штук из той же серии, «Опасные ангелы»[15]15
  Серия подростковых фэнтези-романов Франчески Лии Блок.


[Закрыть].

– Ты что, увлекся книгами Франчески Лии Блок? – спросила я. – Что-то мне кажется, твою младшую сестру они вряд ли заинтересуют.

– Книги для Келли. Она с ума сходит по этой писательнице. А ты их читала?

Я выезжаю с парковки.

– А кто такая Келли?

– Моя подружка. Вообще-то она живет в Питтсбурге, но на выпускной в этом году мы ходили вместе.

– Ах вот оно что, – говорю я.

– Мы с ней встречаемся с самого Рождества. Ты бы видела, как она катается на сноуборде. Мы с ней там и познакомились.

Судя по тому, как он говорит о своей девушке, у них все серьезно. Я чувствую легкое раздражение и ничего не могу с этим поделать. Тем летом, когда мы с Диланом работали наставниками в детском лагере, я запоем читала книги Франчески Лии Блок. И меня почему-то уязвляет, что Дилан этого совершенно не помнит.

Возле магазина Дилан открывает дверь, чтобы помочь мне выйти, и мы с ним прощаемся. На всякий случай я внимательно оглядываю парковку, хочу убедиться, что Джоша нет среди катающихся там скейтеров.

У прилавка я какое-то время размышляю, купить карту за пять или за десять долларов, но в конце концов решаю взять ту, что дешевле, оплачиваю покупку и иду обратно к машине.

Я медленно еду домой, глядя, как возле одного из домов мужчина поднимает маленького сына, чтобы тот мог забросить мяч в баскетбольную корзину. На газонах включаются поливальные установки, и струи воды дугой изгибаются над травой. Все настолько безмятежно, что время кругом кажется застывшим.

А мы с Джошем несемся навстречу своему будущему.

Я на полную мощность включаю радио и слушаю Wonderwall. Группа Oasis – последнее увлечение Кендалл. Сегодня, когда мы уходили из школы, она как раз напевала эту песню.

 
По извилистым тропам бредем мы одни,
И путеводные нас ослепляют огни.
 

Я выключаю радио: мне совершенно не хочется чувствовать себя еще более виноватой, когда приеду домой, запру дверь комнаты и навсегда перекрою один из путей в свое будущее.