Текст книги "Соседская вечеринка"

Глава 7. Летти

С тех пор как Джей предложил помощь в разработке плана мести Райли, от него не было никаких вестей. Мне интересно, что такого он готовит? И если честно, я нервничаю из-за этого. Не хочу предпринимать ничего слишком радикального – просто намереваюсь слегка отплатить, чтобы чувствовать себя лучше в моем нынешнем положении.

Находиться под домашним арестом целых шесть недель, как раз в начале лета! Это похоже на пожизненное заключение. Я никогда особо не задумывалась о практике изоляции людей, пока это не затронуло меня лично. И это довольно иронично, учитывая тот факт, что в комитете по климатическому кризису мы обсуждали проблему такого ограниченного мышления. Пока вокруг вашего дома не разбушуется пожар, не поднимутся паводковые воды или не высохнет колодец, изменение климата не кажется такой уж большой проблемой. А потом вдруг – БАЦ! – ты попал.

И прямо сейчас попала я – одинокая, лишенная общения, жалеющая себя, сходящая с ума от скуки, впервые в жизни задумавшаяся о бедственном положении заключенных. В каком-то смысле мне кажется, что я наткнулась на метафорическую кирпичную стену. В одну минуту я мчусь на полной скорости, заканчивая выпускной класс на высокой ноте, делаю один абсолютно безобидный выбор детали гардероба и внезапно оказываюсь запертой, как Квазимодо.

Конечно, я сплю на плюшевом матрасе, а не на полу в колокольне, но ощущение изолированности и одиночества от этого не меньше. По крайней мере, мне так кажется. Я провожу свои дни в окружении одних и тех же голосов, одних и тех же звуков и запахов, не говоря уже об очевидной напряженности в отношениях между моими родителями. Я уловила фрагменты их споров. Не уверена, что до конца понимаю их смысл, но то, что мама покупает вино в пластике, не может быть хорошим знаком.

По крайней мере, мои друзья поддерживают меня, точнее – поддерживали. Они отмечали меня на «СВОБОДУ ЛЕТТИ» мемах, которые распространялись в социальных сетях, присылали мне забавные сообщения и короткие видеоролики с парковки Target, где большинство собираются в пятницу вечером. (В Мидоубруке нечем увлечься и особо нечем заняться).

«Мы любим тебя, Летти! – кричали они хором в камеру. – Нам тебя не хватает! Возвращайся скорее!»

Спустя какое-то время это им наскучило, и послания прекратились. В последнее время я почти ничего о них не слышу. В одну минуту ты герой школы, любимый мститель, олицетворение свободы слова, а в следующую – вчерашний модный хэштег.

Все это возвращает меня в мою спальню, где я смотрю в окно, ожидая в любой момент увидеть Джея Кумара, проезжающего по улице. Неужели я одержима им? Разве что слегка. Но я не прям одержима-одержима. В смысле, я бы не шпионила, если бы не моя изоляция.

Я так часто наблюдала за ним, что заметила в его действиях определенную закономерность. Каждое утро, около половины одиннадцатого, он уезжает и возвращается через двадцать минут с кофе и выпечкой из «Старбакса».

Вот почему я выглядываю из своего окна в 10:45 утра и жду, когда он появится. И действительно, слышно, как по Олтон-роуд едет машина, и неудивительно, что это его «Субару». Автомобиль останавливается, Джей выходит из него, держа в одной руке стаканчик с кофе, а в другой коричневый пакет. Что он предпочитает – датское печенье или маффины? Это основной вопрос, над которым я размышляю, по сути, шпионя за своим новым соседом.

Я сопротивлялась желанию отправить ему сообщение с тех пор, как мы обменялись номерами. Не хочу казаться отчаявшейся, хотя так оно и есть… ну, совсем немного. Джей, наверное, совсем забыл и обо мне, и о моей жажде мести.

Как только я об этом задумываюсь, он поднимает взгляд к моему окну и слегка машет рукой. Я не могу устоять перед желанием пригнуться, точно прячусь от копов. Ложусь плашмя на своей кровати, тяжело дыша, боясь снова выглянуть в окно.

Тут звонит мой телефон. Поднимаю его, не меняя своего положения. Это Джей. Черт. Я отвечаю.

– Привет, Летти, – говорит он. – Свалилась со своего насеста? – У меня совершенно пересыхает в горле. Как будто я потеряла способность говорить. – Почему бы тебе не выйти? Нам нужно поговорить. – продолжает он.

– Хорошо, спущусь через минуту.

– У меня есть лишний круассан, если хочешь.

Любитель круассанов? Никогда бы не подумала.

Я мчусь вниз по лестнице. Выйдя на улицу, щурюсь от утреннего солнца, шагая по выложенной красным кирпичом дорожке, одновременно сожалея, что не надела солнцезащитные очки и более симпатичный наряд. Однако времени что-то менять уже нет.

– Ты все еще под домашним арестом? – спрашивает Джей.

– Ага, – отвечаю я, оценивая идеальное сочетание его растрепанной шевелюры и чистой смуглой кожи.

Джей достает из кармана джинсов свой вейп, предлагает его мне, но я качаю головой.

– О, я забыл, – картинно спохватывается он. – Ты же не куришь.

Я чувствую прилив возбуждения, наблюдая, как он затягивается.

– А твои родители не возражают? – Я указываю на облако пара. – Типа есть более полезные варианты завтрака.

Его лицо светлеет, но он не то чтобы смеется. Внезапно я чувствую себя довольно маленькой.

– Они? – Он указывает большим пальцем за спину, в сторону своего дома. – Они возражают всегда, что бы я ни делал.

– Да, – многозначительно киваю я, будто у нас очень много общего. Хотя быть наказанным – это не совсем то же самое, что быть выгнанным из колледжа. – Как тебе наш район? – спрашиваю я, ненавидя дрожь в своем голосе.

– То же самое дерьмо, но на другой улице, – говорит он после очередной затяжки. – Думаю, моему отцу здесь немного хуже.

– Хуже?! В смысле – «хуже»?

– Скажем так, существует некий «путь Кумара», и я ему не следую. Моя мама – психолог, поэтому она диагностировала мои «проблемы», а папа – психиатр, так что у него есть препарат, чтобы меня лечить. Самая кошмарная родительская комбинация, которую вообще можно представить. Но именно мой отец очень старается помочь мне наладить свою жизнь.

У меня так много вопросов, но мне неловко совать нос в чужую семью.

– Чем ты занимаешься весь день? – спрашиваю я, засовывая руки в карманы. – Просто пьешь кофе и гуляешь?

Джей заглядывает мне через плечо. Его пристальный взгляд скользит к окну моей спальни. Я вздрагиваю. Не подозревала раньше, что смущение на самом деле может причинять боль.

– Ты что, шпионила за мной? – спрашивает он. На его лице появляется лукавая усмешка. – Меня захлестывает гнетущее чувство стыда. Слова, которые я хотела произнести, казалось, соскальзывают из моего рта вниз, в желудок. – Не переживай. Если бы я был наказан, то искал бы любой источник развлечений. Извини, что не делаю ничего интересного.

Мне хочется возразить, что он самый интересный человек в Мидоубруке, может быть, самый интересный человек, которого я когда-либо встречала, но мне удается сохранить некоторую сдержанность.

– Ты ездишь в «Старбакс» и, похоже, больше ничем не занимаешься. Это все, что я знаю. – Я говорю расплывчато, надеясь, что этого будет достаточно, чтобы заставить его заговорить.

Джей одаривает меня небрежной улыбкой.

– Я пишу код. Весь день. Каждый день. Вот чем я занимаюсь.

– Ого, что кодишь?

– Нечто, что сделает меня миллиардером.

Мои глаза расширяются.

– На миллиард можно купить очень много Juul`а, – говорю я ему, и он смеется. – Ты делаешь какое-то приложение? В наши дни все создают приложения.

– Если бы я сказал тебе…

– …тебе пришлось бы убить меня, – заканчиваю я мысль за него. Наказана я или нет, уверена, что моя мама не хотела бы, чтобы я подружилась с бросившим колледж и вейпящим красавчиком старше себя.

Словно читая мои мысли, Джей поворачивает голову, когда затягивается, выпуская пар в сторону своего дома, с таким видом, словно делает заявление, возможно, означающее вопиющее проявление неуважения к своим родителям.

Он убирает свой Juul и достает телефон.

– Я хочу кое-что тебе показать.

Он запускает видеоролик. Я узнаю человека в кадре – это отец Джея, его широкое лицо крупным планом, во весь экран.

«Я не собираюсь позволять ему просто болтаться весь день в подвале, растрачивая попусту свою жизнь и время», – говорит отец Джея кому-то, но я не вижу, кому именно.

Джей останавливает воспроизведение большим пальцем.

– Он разговаривает с моей мамой, – поясняет юноша. – Они часто так делают – жалуются друг другу на меня.

– И ты… записал это? – Я задыхаюсь, затем понижаю голос. – Это у них в спальне? Ты записывал, как они… делают это? Потому что если это так, то у тебя серьезные проблемы.

Джей делает такое лицо, будто его сейчас стошнит.

– Черт возьми, нет. Мои родители не занимаются сексом. Мой отец уже три года не выписывал рецепт на виагру.

– Ты знаешь, что твой отец принимает виагру?

– Я же говорил тебе, Летти, у каждого есть секреты… а секреты в наше время трудно хранить. – Джей склоняет голову набок. – Итак, ты готова узнать секрет Райли? Я со своей стороны всё подготовил.

Я неуверенно мнусь, прежде чем заговорить.

– Все готово? Что всё? Что ты хочешь этим сказать? – Мое сердце трепещет, у меня немного кружится голова.

– Райли. Твой грандиозный план мести, – поясняет он. – Ты сама напросилась на это, Летти. – В голосе Джея появляется резкость, которой я раньше не слышала. – Ты отказываешься от моей помощи? Я приложил столько усилий, чтобы получить то, что тебе нужно! Только не говори мне, что теперь ты струсила!

Я слышу подтекст громко и ясно: отступи – и между нами все кончено. Он никогда больше не заговорит со мной. В его глазах я буду просто глупой маленькой девочкой. Я думаю обо всем, что перенесла из-за Райли. Небольшая расплата не повредит, верно?

– Я не отступлю, – говорю я ему, хотя моему голосу не хватает уверенности. – Итак, какой у нас план?

– Он заключается в том, что у меня есть достоверная информация о том, что Райли собирается куда-то пойти сегодня вечером, и мы с тобой собираемся посмотреть, куда она ходит и что делает.

– Откуда ты можешь это знать? – удивляюсь я. Затем вспоминаю о секретной записи, которую он сделал в спальне родителей. Кто знает, на что еще способен Джей?

– Ты не единственная, кто следит за своими соседями, – говорит он с усмешкой.

Паническое чувство в моей груди усиливается.

– Я не могу пойти сегодня вечером, – выпаливаю я. – Я наказана. Забыл?

Я чувствую себя абсолютным ребенком и не могу выдержать его взгляд, поэтому просто смотрю себе под ноги.

– Летти, – произносит Джей, нежно приподнимая мой подбородок длинным изящным пальцем, пока наши глаза не встречаются, – когда речь идет о мести, невозможно чего-то добиться, играя по правилам.

Глава 8

Видит Бог, замечательно устраивать романтические вечера, но подготовка к ним доставляет больше хлопот, чем они стоят. Алекс раздражал каждый наряд, который она примеряла для концерта, посещение которого больше нравилось Нику, чем ей, – какая-то группа из девяностых, пытающаяся вернуться к своим славным дням.

Бокал вина, сидя на диване, – вот единственное свидание, в котором она нуждалась. Она провела день на изнурительном сеансе в качестве посредника между разводящейся парой, которая тратила свои деньги и время на то, чтобы колотить друг друга, вместо того чтобы договориться о графике отпуска. Она давно привыкла к семейным раздорам своих клиентов, но теперь, казалось, брала свою работу на дом самым худшим из возможных способов. Конфликты, разыгравшиеся в ее офисе, каким-то образом искажали восприятие, затрудняя понимание разницы между реальностью и проекцией страхов и тревог за ее собственный брак.

По крайней мере, в доме было тихо. Алекс занялась приготовлениями к вечеру. Ник еще не вернулся с работы. Она предположила, что Летти в своей комнате, где та проводила большую часть своего времени, пока находилась под домашним арестом.

По сей день Алекс сожалела, что пошла на компромисс с Ником по поводу наказания Летти. Это было слишком, и она хотела переосмыслить всю эту чертову ситуацию. Она обсудит ее с Ником позже, попытается добиться смягчения приговора своей дочери за хорошее поведение. «Пускай даже он обвинит меня в том, что я слишком мягкий родитель, – подумала она. – Не похоже, что у него есть ответы на все вопросы».

Было немного рановато для выпивки, но Алекс обнаружила, что открывает бутылку вина и наполняет бокал доверху. Хотя Нику нравилось время от времени потягивать коктейли, она была рада, что его нет дома и он не может наблюдать, как она пьет. Она не хотела снова произносить фразу «где-то сейчас пять часов» без крайней необходимости. Мир был разделен на двадцать четыре разных часовых пояса, и был хороший шанс, что она использовала это оправдание достаточно часто, чтобы охватить каждый из них.

В назначенное время Алекс услышала, как машина Ника въезжает на подъездную дорожку. Она как раз налила себе еще вина. Сделав большой глоток, затем еще один, даже не пытаясь допить все до конца, она выплеснула остатки, тщательно ополоснула стакан, осознавая, что избавляется от улик, и не совсем понимая, почему принимает такие меры.

Мгновение спустя Ник вошел в кухню через боковую дверь, за ним по пятам следовала Эмили.

Алекс всегда приветствовала внезапные визиты своей сестры, но, впрочем, Эмили это было неважно. Прошло несколько дней с тех пор, как Алекс видела Кена, крадущегося по лесу за домом Кумаров. У нее было достаточно возможностей поделиться тем, что она увидела, но она боялась, что это принесет больше вреда, чем пользы.

Она надеялась, что Эмили опередит любой разговор, предложив какое-нибудь грандиозное объяснение, безумную историю о том, как Кену пришлось мчаться к Кумарам, чтобы помочь потушить пожар, или что-нибудь в этом роде – что угодно, но не тут-то было.

По мнению Алекс, раскрытие того, чему она была свидетельницей, могло вызвать лавину обвинений, способных погубить Эмили и Кена. Тяжесть этой ответственности казалась слишком непосильной, поэтому Алекс рассчитывала на то, что время уладит этот вопрос за нее.

– Привет, милый. – Алекс поцеловала Ника в щеку, чтобы уменьшить вероятность того, что он почувствует запах вина в ее дыхании. – Ты взволнован предстоящим концертом?

– Очень! – воскликнул Ник с детским ликованием.

– На кого вы идете? – спросила Эмили.

– Я даже не знаю, – пожала плечами Алекс, – Wiggles или что-то в этом роде.

Ник бросил на жену изумленный взгляд.

– Weezer, – поправил он. – Сегодня вечером мы идем на Weezer. Не Wiggles. Боже милостивый, неужели я зря потратился на твой билет?

– Неважно. Мне все рано, что там будет за группа. – Она сказала это не подумав, хотя и имела в виду именно это. – Но я просто очень надеюсь, что ты не считаешь приглашение своей жены на романтический вечер пустой тратой чего бы то ни было.

– Нет, конечно нет, – запротестовал Ник и слегка приобнял ее за плечо. – Мне нужно собраться. Уже поздно, можем попасть в пробку.

Ник всегда беспокоился о такого рода вещах: дорожном движении, парковке, заправке (он никогда не позволял заправлять машину меньше чем на четверть бака), в то время как Алекс ничего не планировала заранее. Его стресс часто становился ее стрессом, что всегда добавляло немного беспокойства их ночным свиданиям.

После того как Ник вышел из комнаты, Алекс обратила все свое внимание на Эмили:

– Так что привело тебя сюда, сестренка?

Вместо ответа та наклонилась вперед, раздвигая лацканы своей шелковой блузки, чтобы показать потрясающий изумрудный кулон, висящий на платиновой цепочке.

– Я подумала, тебе захочется это увидеть. – Лучезарная улыбка Эмили была достойна любой красной ковровой дорожки.

У Алекс перехватило дыхание.

– Он великолепен.

– Это от Кена. – Эмили станцевала небольшой победный танец живота, чтобы выразить свой восторг. – Я знаю, ты беспокоилась обо мне, поэтому хочу, чтобы ты знала: у нас дома сейчас все в порядке.

– Похоже, более чем в порядке, – кивнула Алекс. – Итак, по какому случаю? – Эмили отмечала день рождения незадолго до Рождества.

– Без особой причины, просто потому, что он любит меня, – произнесла Эмили с язвительной улыбкой. – Теперь я чувствую себя немного виноватой за то, что думала о худшем, – добавила она.

– Или что пыталась выжить Кумаров, – добавила Алекс.

– Признаю, я вела себя не лучшим образом. Но сейчас я отпустила ситуацию. Всё в прошлом. Кстати, я видела, как Летти уходила куда-то с их сыном.

Алекс бросила на сестру удивленный взгляд.

– О чем ты говоришь? Летти наверху, в своей комнате… по крайней мере я так думала.

Ник вернулся на кухню, пригнулся, чтобы погладить Зои.

– Дорогой, Эмили только что сказала мне, что видела, как Летти уезжала с новым соседом. Она что, сбежала тайком от нас?

Ник прочистил горло:

– О, у меня не было возможности сказать тебе, но Летти умоляла меня отпустить ее в кино с Джеем Кумаром. Я думаю, у нее больше нет друзей по соседству, как когда-то, и это была бы хорошая возможность исправить это.

Вспышка гнева на мгновение ослепила Алекс.

– Разве нам с тобой не следовало обсудить это вместе?

Глаза Ника говорили «да», несмотря на то, что он поступил наоборот.

– В последнее время она буквально была взаперти, – оправдывался он.

– Это называется «наказана», – огрызнулась Алекс. – Наказание, о котором мы с тобой договорились. На самом деле разве не ты критиковал меня на днях за то, что я недостаточно твердая? И вообще, разве Джею Кумару не около тридцати?

– Ему двадцать, – вмешалась Эмили.

Взгляд Алекс стал свирепым.

– Ты отпустил нашу наказанную дочь на свидание с двадцатилетним парнем, которого мы едва знаем? Прости, Ник, и, пожалуйста, не пойми меня неправильно, но что, черт возьми, с тобой не так?

Ник принял оборонительную позу, буквально прижавшись спиной к кухонной стене. Гнев вспыхнул в его глазах, но потускнел под яростным взглядом Алекс.

– Прости. – Он выглядел и скучал искренне раскаивающимся. – Ты права. Мне следовало посоветоваться с тобой, но ты была на сеансе медитации, и с тобой нельзя было связаться, а я просто был очень занят, поэтому быстро принял решение.

– Под словом «быстро» ты имеешь в виду – вообще не задумываясь? – Гнев Алекс продолжал нарастать.

На этот раз Ник не отступил.

– Неужели я не заслуживаю немного доверия? – начал он. – Да, может быть, я и не продумал это до конца, но это не значит, что я вообще не думал. Летти становится старше, и иногда нам нужно принимать ее точку зрения. Через год она поступит в колледж, будет общаться с детьми всех возрастов. Она умная девочка… Я думаю, они с Джеем пообщались, и она узнала его лучше и доверяет ему. Несмотря на некоторые ошибки, которые она совершила, важно, чтобы Летти знала, что мы все еще верим в нее. И кроме того, именно ты выступала за более мягкое наказание. Я не думал, что ты так все воспримешь. Но мне очень жаль. Мне следовало приложить больше усилий, чтобы связаться с тобой. Это было неправильно с моей стороны.

Алекс глубоко вздохнула. Это был не тот случай, когда она готова была стоять насмерть. Учитывая ее профессию, она прекрасно понимала, что способность найти компромисс в момент ссоры может стать решающим фактором для благополучия брака. Они с Ником вряд ли были образцом супружества, особенно в настоящее время, но, в конце концов, каждый всегда старался понять точку зрения другого.

– Ладно, я поняла… и спасибо тебе за извинения. Давай просто оставим это и хорошо проведем вечер, – предложила Алекс в качестве оливковой ветви. – У меня есть идея, – добавила она. – Как насчет того, чтобы выпить перед уходом? Ник, ты не мог бы налить вина, пока я переодеваюсь? Мне не нравится то, что на мне надето. Я постараюсь побыстрее. Мы не опоздаем.

Прошло около сорока минут с начала концерта, когда Ник обеспокоил Алекс до такой степени, что ей захотелось заползти под свое сиденье. До этого она хорошо проводила время… в какой-то степени. Оркестр играл так громко, что у нее разболелась голова (или всё дело было в коктейлях?), и многие из посетителей концерта вполне могли быть друзьями Летти, но присутствовали и несколько человек из ее поколения, включая одного особенно жизнерадостного джентльмена в ряду позади них, одетого во фланелевую рубашку и футболку Weezer, точно гранж все еще был в моде.

Парень кричал с нескрываемым энтузиазмом в начале каждой композиции и, к сожалению, не переставал вопить до ее окончания. Потом он отхлебывал свое пиво. И все по новой. «Черт возьми, да! Weezer рулят! Да, Weezer! Риверс! Беверли-Хиллз! Беверли-Хиллз!»

Очевидно, «Беверли-Хиллз» – отсылка к одному из хитов группы, а Риверс являлся солистом, которому, безусловно, было все равно, что кричит этот парень.

Однако Нику было не все равно. На самом деле ему было очень не все равно. После четвертой песни, сопровождавшейся безостановочным ором соседа, Ник развернулся и свирепо взглянул на этого гораздо более крупного и физически внушительного мужчину, стоявшего позади него.

Все тело Алекс напряглось. Она достаточно часто ездила с Ником в машине, чтобы знать, когда на дороге его гнев перерастет в ярость. Была ли концертная ярость чем-то особенным?

– Эй, чувак, – гаркнул Ник, тыча пальцем в мужчину, – может, ты заткнешься на хрен, чтобы мы могли насладиться шоу?

Он произнес это настолько громко, что, возможно, услышал сам Риверс.

Почти все, кто находился поблизости, разразились аплодисментами.

Глаза мужчины загорелись. Темные волоски его густой бороды дернулись, как будто по ним прошел электрический ток. Последовал пристальный взгляд вниз, в стиле Дикого Запада, но Ник не выказывал никаких признаков того, что собирается отступать.

Алекс уже представляла, как едет с ним в машине скорой помощи, звонит его матери, чтобы узнать его группу крови.

Бородатый мужчина поднял свой пластиковый стаканчик, возможно, чтобы швырнуть содержимое в Ника.

– Как скажешь, чувак, – проворчал он, затем поднес чашку к губам, и на этом все закончилось.

Алекс должна была бы гордиться своим мужем за то, что он занял столь твердую позицию. Вместо этого внутри нее поселилось беспокойство. Она не могла заставить себя снова обернуться, поэтому остаток концерта провела на своем месте, устремив взгляд вперед, опасаясь, что в любой момент мужчина, с которым сцепился Ник, нанесет ответный удар. Поход к киоску за бокалом вина несколько успокоил ее нервы. Может быть, если ей повезет, она полностью забудет этот вечер к утру.

Алекс все еще был на взводе по дороге домой под дождем, в то время как Ник беспрестанно улыбался, не скрывая радости. Он всегда был таким – в одну секунду спокойным, в следующую – вспыльчивым. Она привыкла к перепадам его настроения, но тем не менее это портило жизнь.

Верный себе, Ник запустил плейлист Weezer с записью концерта, который они только что посетили. Для него неприятная стычка осталась в прошлом. Концерт, однако, мог продолжаться всю дорогу домой.

– Тебе что, не хватило Weezer? – полюбопытствовала Алекс.

– Никогда, – ответил муж, прибавляя громкость, когда заиграла «Беверли-Хиллз».

Алекс хотела выключить музыку, но боялась спровоцировать очередную ссору. Вместо этого она нашла тему, точно интересующую мужа. Она рассказала ему о том, как увидела Кена, крадущегося от дома Кумаров.

– Это, конечно, странно, – проговорил Ник, – и это не единственное странное происшествие, связанное с нашими новыми соседями.

– Да?! Что еще?

– В четверг я зашел к Кумарам, чтобы пригласить Самира на вечер покера.

– Еще раз, когда это будет?

– На следующей неделе, – ответил Ник.

– Он придет?

– В том-то и дело. Сначала я подумал, что да. По крайней мере, он казался заинтересованным. Он спросил меня, в какие игры мы играли, и я ответил, что в основном это техасский холдем, но мы немного его смешиваем.

– Самир нормально относится к азартным играм? – уточнила Алекс. – Я знаю, что в некоторых частях Индии это неприемлемо.

Ник пожал плечами.

– Я не знаю, как долго он живет в Америке и каковы его культурные традиции. Но он действительно знает, как играть в техасский холдем, потому что спросил меня о блайндах.

– Вы говорили об оформлении окон? – Алекс выглядела удивленной.

– Нет, не эти блайнды[13]13
  Так называют шторы, жалюзи и прочие приспособления, затемняющие окна.


[Закрыть], – сказал Ник со смешком. – Это покерный термин, обозначающий правило, когда в игре нет анте[14]14
  Анте в покере – это взнос в банк до начала раздачи.


[Закрыть].

Алекс не совсем поняла смысл, но оставила это без внимания. Покер не был ее коньком, но она была рада, что муж соберется с соседями, чтобы немного повеселиться. И для нее не было неожиданностью, что Ник проявил гостеприимство по отношению к Самиру Кумару и попытался пригласить его на вечер игры.

– Так что же произошло?

– Повторюсь, он вроде заинтересовался, но потом спросил, где мы собираемся встретиться. И как только я сказал, что у Кена, он очень напрягся, а потом заявил, что у него есть планы и он постарается присоединиться к нам в другой раз. Но при этом казался расстроенным. Мне кажется, он даже не поблагодарил меня за приглашение. Он фактически закрыл дверь у меня перед носом, довольно резко, и на этом все закончилось.

– Напомни, в какой день это было?

– В четверг.

– Значит, уже после того, как я увидела, как Кен тайком ретируется из их дома, – задумчиво произнесла Алекс. – Интересно, связаны ли эти события.

– Может быть, – кивнул Ник.

Алекс погрузилась в раздумья под непрекращающееся пение Weezer. Возможно, единственным способом получить ответы на некоторые вопросы был визит к Мэнди Кумар. Хорошо, что у женщин квартала тоже случались посиделки.