Текст книги "Верь себе! Интуиция сильнее советов"

В течение часа я поискала в Гугле и нашла номер ее телефона, ее домашний адрес и изображение ее дома в Google Earth. Я продолжила и обнаружила, что она замужем и у нее двое сыновей. (У меня были братья!!!) Я изучила все фотографии на ее странице в Facebook, выяснив все, что могла, о ее братьях и сестрах и их детях, и составила таблицу, в которую вставила фотографии и информацию каждого. Она жила в Северной Калифорнии, и когда я закончила, у меня было достаточно информации, чтобы запрыгнуть в машину, проехать шесть часов и оказаться у ее порога. Наконец-то мы могли воссоединиться!

И тут меня осенило. После пяти лет ожидания и мечтаний моя неуверенность дала о себе знать. Я не могла не подумать: а что, если она действительно не хочет, чтобы я ее нашла? Мне пришлось притормозить и хорошенько подумать об этом. Может, мне позвонить ей? Должна ли я отправить письмо по почте или электронное письмо? Я действительно должна просто появиться у ее двери?

Это было слишком для меня, я не могла справиться с этим, поэтому я молилась, чтобы Бог проявился для меня в этот момент. И я почувствовала интуитивно, что сначала мне нужно отправить ей электронное письмо. Так я и сделала. Я рассказала ей свою историю и сказала, что верю, что я ее дочь. Я сказала ей, что, хотя у меня еще нет ответа на вопрос, почему она бросила меня, я хочу, чтобы она знала, что, несмотря ни на что, я люблю ее. Я провела остаток своего новогоднего дня за написанием этого письма. И я помолилась, и нажала «Отправить».

На следующее утро я проснулась и бросилась проверять свою электронную почту, чтобы узнать, ответила ли она. Ничего. Тогда я не знала, что достаточно сильна, чтобы переварить то, что произошло дальше. Внезапно ее профиль в Facebook исчез. Я знала, что это значит. Она удаляла следы своего присутствия в интернете, чтобы я не могла их видеть. У меня упало сердце. В этот момент я нутром и сердцем поняла, что она не хочет, чтобы я ее нашла. Это раздавило меня. Как будто она снова решила отказаться от меня.

Неделю спустя она действительно прислала мне ответ по электронной почте, который подтвердил это. Она сказала, что да, она действительно верит, что я ее дочь. И просит уважать ее желание, чтобы мы не встречались.

Я была опустошена. Это не было похоже на телешоу, которые я видела. Никто не бежал ко мне, не обнимал меня, не говорил, как сильно меня любит и что отчаянно искал меня всю свою жизнь. То, что она бросила меня, было ее самым большим сожалением. Я была так разочарована и так глубоко обижена. Я действительно чувствовала, что моя любовь была отвергнута. Меня отвергли.

Все, что я могла сделать в тот момент, – это помолиться за нее и попросить Бога избавить меня от этой боли. Нас обеих. Меня так много раз подмывало сесть в машину и поехать к ней домой. Это было всего в шести часах езды, и хотя она не хотела встречаться со мной, я не могла этого вынести. Теперь я знала, кто она, но все еще не видела ее, и было так трудно просто смириться с этим. Временами мне казалось, что это слишком большая боль, чтобы я могла ее вынести. В глубине души я знала, что у Бога на меня лучшие планы, чем я могла себе представить, и я должна была доверять этому. Но иногда мне было так больно, что я думала про себя: она не заслуживает встречи со мной. Она была мамой, и она должна была любить меня и заботиться обо мне. Я чувствовала себя маленькой девочкой, которую она бросила, маленькой девочкой, которая потратила годы, пытаясь найти ее, а теперь я стою прямо перед ней и прошу ее любить меня. И она говорит «нет». Я пыталась угадать, почему она так отреагировала, и пыталась убедить себя, что должна быть причина, которая однажды обретет смысл. Но я все еще не знала, в чем была причина. И я также знала, что вполне возможно, что ее и не было.

Прошло пять месяцев, и вдруг, как гром среди ясного неба, я получила от нее еще одно письмо. На этот раз она сказала, что будет открыта для встреч. Это застало меня врасплох. Я все еще была глубоко задета ее первоначальной реакцией и злилась из-за этого.

Тем не менее я не могла устоять перед желанием узнать, откуда я родом. Мне предстояла встреча в Sephora в Сан-Франциско. (Да, вот-вот должна была состояться еще одна встреча, где они снова скажут «нет» IT Cosmetics, но в то время у меня была надежда, что, возможно, это будет «да».) Я решила встретиться со своей биологической мамой, когда приеду в город в офис Sephora. Она заказала столик на обед в отеле «Палас». У нас было время и место для встречи. Я не могла поверить, что это наконец произойдет.

Я приехала на обед пораньше и сидела в вестибюле отеля «Палас», ожидая ее. Спустя пятнадцать минут после того, как мы должны были встретиться, ее все еще не было. Мысли начали заполнять мой разум.

Появится ли она? Как она будет выглядеть вживую? Как звучит ее голос? Она добрая? Как она относится к другим людям? Что она подумает обо мне? Подумает ли она, что я похожа на нее? Подумает ли она, что у меня лишний вес? Что, если мы не поладим? Что, если мы совсем не похожи? Полюбит ли она меня?

А потом я увидела ее. Она направилась ко мне с теплой, красивой улыбкой на лице и глазами, сверкающими от волнения, смешанного с беспокойством или страхом. В ней была такая любящая энергия, но я почти сразу почувствовала, что она несет в себе тяжелую историю, которую я еще не знала.

Нам с Розмари пришлось начинать с нуля. Нам пришлось строить доверие с нуля. И мы должны были узнать друг друга с нуля. В тот первый год, когда мы познакомились, я познакомила ее с Пауло, а она познакомила меня со своим мужем Пэтом. Затем, несколько лет спустя, я встретила двух своих братьев, Стива и Патрика. Наши отношения развивались медленно, отчасти потому, что я была так поглощена их построением. Но они росли. Я приглашала их на некоторые из моих семейных мероприятий и праздников, а они пригласили нас на некоторые из своих. И пока я пишу эту книгу, мы все еще находимся в процессе знакомства со всеми членами семей друг друга. Тем не менее я была так счастлива, что буквально все, кого я встречала на ее стороне, включая ее мужа, моих братьев и всех моих тетей, дядей и двоюродных братьев, так приветливы. Такие любящие. Такие открытые, чтобы включить меня в семью. Они забавные, умные, гибкие и удивительно добрые.

В одну из первых встреч, когда я ужинала с Розмари, ее мужем Пэтом и всей их семьей в ресторане, я пошла оплатить счет. Пэт остановил меня, и когда его добрые глаза встретились с моими, он сказал: «Ни один мой ребенок не имеет права платить». Я мгновенно расплакалась. Он подавил мое беспокойство по поводу того, полностью ли он примет меня в свою жизнь. В этот момент, перед всем столом, он заявлял на меня права. Не только как дочь Розмари, но и как его тоже.

Все это время я беспокоилась о том, как семья, которая вырастила меня, справится с этим добавлением новых людей в мою жизнь. Майк, мой приемный отец, умер от рака толстой кишки и так и не смог познакомиться ни с кем из моей родной семьи. Мой отчим, Деннис, и мама, Нина, были более отзывчивыми и открытыми, чем я когда-либо могла себе представить. Сначала я беспокоилась, что Нина может почувствовать угрозу или ревность, но вместо этого, когда она впервые встретила Розмари, она поблагодарила ее за то, что она отдала меня ей. Нина сказала Розмари, что я – лучшее, что с ней когда-либо случалось, и мы втроем заплакали. Когда Розмари и моя мама Нина впервые встретились, Розмари принесла набор из трех золотых браслетов, которые принадлежали ее матери. Один она отдала моей маме Нине, один мне, а один оставила себе. В тот день мы все трое надели их на запястья и взялись за руки. Это был один из самых особенных, наполненных любовью моментов, которые у меня когда-либо были.

У меня никогда не было того момента, о котором я всегда мечтала, когда я мысленно бежала по пшеничным полям… но вместе с Розмари мы росли, чтобы иметь те же самые сильные объятия, наполненные любовью, каждый раз, когда мы вместе. Мы говорим, что любим друг друга, по телефону, и мы обе это имеем в виду. Мы строим отношения шаг за шагом.

У каждого есть свои личные трудности, через которые он проходит на пути к примирению со своей историей. Хотя первоначальная реакция Розмари, когда я нашла ее, глубоко ранила меня, я также знаю, что мы не можем судить других людей, потому что никогда невозможно по-настоящему понять боль и препятствия, которые они преодолели на своем собственном уникальном жизненном пути. Годы упорных поисков и сохранения открытого сердца, даже после того как она снова отвергла меня, помогли нам обеим достичь точки, когда мы полностью овладели своими собственными историями. Правда освободила меня от моих поисков и освободила Розмари от ее тайны. И теперь мы можем исцеляться вместе, с открытыми сердцами и открытой дверью в прекрасную историю, которая продолжает разворачиваться.

Я и не подозревала, что мой поиск моей родной семьи также станет поиском моей личности. Мои поиски того, откуда я пришла, привели к открытию того, из чего я сделана. И это подготовило меня к тому, чтобы увидеть сквозь совершенно новую линзу создание IT Cosmetics, для того чтобы помочь миллионам женщин, которые изо всех сил пытались принять свою собственную идентичность и напомнить себе, из чего они сделаны. Я поняла, что то, откуда ты пришел, имеет меньшее значение, чем то, из чего ты сделан. Обратите внимание на свою борьбу, так как она может стать вашей сверхдержавой. Часто это те части нашей истории, которые мы хотим стереть или забыть, потому что они болезненны. Но когда вы рассматриваете их как моменты, для которых вы были достаточно сильны, чтобы их пережить, вытерпеть и триумфально выйти из них, они также могут стать частью вашей великой цели в жизни. И часть вашего высшего выражения того, что вы должны дать другим, пока вы здесь.

Верьте в силу, охватывающую вашу историю, включая запутанные фрагменты, которые в конечном итоге могут сделать ее еще более красивой. И верьте в любовь к другим, которая на их собственном пути позволит им сделать то же самое.

Когда я смотрела на наши руки в браслетах, соединенные вместе, я видела, как объединяются три женские сверхспособности. И пока все это происходило, я поняла, что мне придется собрать достаточно супергеройской силы, чтобы противостоять трудностям в совершенно другой части моей жизни.

Глава 4
Верьте, что вы сильнее, чем ваши противники (включая подлых девчонок)

«Ты не можешь сидеть с нами».

(«ДРЯННЫЕ ДЕВЧОНКИ», фильм)

«Тебе не следует приходить сюда. Просто поверь мне». Эти слова прозвучали как предупреждение, когда взрослая женщина закрыла дверь комнаты, в которую я собиралась войти, прямо у меня перед носом. Если бы это была начальная школа, я бы бросилась в ванную, спряталась и заплакала. Но это была не школа… это была высшая лига общественных гримерок QVC, и у меня было всего несколько минут, прежде чем мне предстояло продать косметических продуктов более чем на 100 000 долларов. Я не могла позволить себе прятаться или плакать. После огромного успеха нашего дебютного запуска я была новичком, регулярно получающим шанс вместе со стартовым составом основателей косметической компании, которым доверяли достигать больших уровней продаж на шоу QVC в прайм-тайм.

По мере того как я записывалась на все новые и новые эфиры, давления не становилось меньше. Я знала, что каждый раз, когда я выходила в эфир на QVC, я все равно должна была достичь определенного уровня продаж, иначе рисковала не быть приглашенной вновь. И каждый раз, когда я справлялась, я не чувствовала радости, я действительно чувствовала только облегчение. Как будто мы все еще были в игре. Железо все еще было горячим! И я чувствовала этот неослабевающий страх, что в любой момент все может измениться. Я продолжала участвовать в шоу, показывая свое собственное голое лицо в прямом эфире, показывая настоящих женщин, и это продолжало работать. Снова и снова. Так как я продолжала приносить выручку, QVC давал нам все больше и больше эфирного времени и начал позволять запускать новые продукты в эфир. Мы начали быстро расти, и вскоре у нас было три основных продукта, которые продавались очень хорошо. В то время у нас все еще был очень юный помощник покупателя, обрабатывавший нашу учетную запись в QVC, но мы уже получали немного больше внимания. И когда дело дошло до соревнований, мне пришлось узнать, что, когда твое дело маленькое и ты летаешь под радаром, тебя обычно недооценивают, твой успех никому не угрожает, и поэтому все обычно добры к тебе или в худшем случае равнодушны. Но когда ты начинаешь делать что-то действительно хорошо, это нравится далеко не всем.

Чем больше эфиров нам давали, тем больше я замечала, что двое основателей и один представитель конкурирующих брендов красоты дистанцировались от меня в гримерке. Я понимала их, осознавая, что мы все находимся под одним и тем же давлением. И это были всего три женщины. Поэтому я старалась проводить свое время рядом со многими, многими другими удивительными женщинами и мужчинами, включая других основателей косметических брендов, которые поддерживали меня. Но со временем эти женщины перешли от дистанцирования к попыткам тотальной изоляции меня. Сначала я просто подумала, что, возможно, они используют конкурентную тактику, чтобы выбить меня из игры. Но в конце концов это переросло в полномасштабное издевательство.

Там был ряд из нескольких общих раздевалок. Во время любого шоу кто-то мог ненадолго закрыть дверь, если им нужно было переодеться наедине, но по большей части двери были открыты, и комнаты были заполнены людьми, входящими и выходящими, все делили зеркало и гримерные лампы для подкраски и подготовки к выходу в эфир. Однажды вечером во время эфира в прайм-тайм эти три женщины были вместе в гримерке. Одна из них закрыла дверь как раз в тот момент, когда я подошла к двери. Это было на грани грубости, и мне показалось, что я поймала взгляд другой, но я сказала себе, что, должно быть, ошиблась. Они бы не выгнали меня из раздевалки! Я пошла за своими вещами, предполагая, что одной из них, должно быть, нужно было переодеться. Когда я вернулась в комнату, чтобы быстро воспользоваться ею, двое из них направлялись на съемочную площадку, и только одна оставалась внутри. Я начала проскальзывать внутрь, чтобы подготовиться, но та третья женщина встретила меня в дверях. Вот тогда она и сказала: «Тебе не следует приходить сюда. Просто поверь мне», – и закрыла дверь у меня перед носом.

Что? Что это вообще значит? Была ли это угроза, предупреждение или полезный совет? Я подумала про себя: «Я взрослая женщина, мне за тридцать. Неужели надо мной издеваются другие взрослые женщины? Серьезно? Неужели это происходит на самом деле?» Так оно и было.

В любом случае, еще одна раздевалка, заполненная гораздо большим количеством людей, наконец-то стала менее переполненной, и я использовала ее, чтобы подготовиться. Мне казалось, что я в школе, а не в клубе дрянных девчонок. И хотя я не хотела бы быть частью какого-либо клуба подлых девушек, отказ почти в любой форме действительно причиняет боль. И я чувствовала себя отвергнутой. В глубине души я знала, что единственная причина, по которой это могло произойти, заключалась в том, что я добилась большого успеха. Их три клейма были намного, намного больше моего. Возможно, им угрожали, что я собираюсь догнать их и что мой успех отнимает у них эфирное время (перевод, деньги). Но они знали, что QVC диктует, кто получает эфирное время, и все это объективно основано на том, кто продает больше всего. Все это заслужено. Так что мой успех мог бы вдохновить их работать усерднее и развивать свои собственные игры, а не пытаться сокрушить мои.

Успех одного человека не отнимает его у другого. И хотя эфирное время в QVC ограниченно, в мире красоты и за его пределами есть место для каждого, чтобы добиться больших успехов. С другой стороны, когда женщины соревнуются друг с другом, возникает более глубокая проблема. Вот что я имею в виду: мужчины растут в конкуренции, но, как правило, у них нет установки на дефицит, когда речь заходит о том, чего они могут достичь. С другой стороны, как женщины мы часто растем, думая – и видя, – что за столом есть одно место и что только одна женщина может завоевать это желанное место. Мы видим залы заседаний в кино и в реальной жизни, где за столом сидит только одна женщина. Одна женщина вице-президент или одна символическая женщина в руководящем комитете. Это представление настолько укоренилось в умах женщин, что часто вместо того, чтобы думать «позвольте мне привести другую женщину к столу», они думают, что другая женщина за столом означает угрозу для их карьеры. Это представление кажется таким устаревшим, но, к сожалению, оно все еще существует. Это начинает меняться, и многие женщины уже стремятся занять свое собственное место за столом или вообще сделать свой собственный стол и даже более того, буквально привести других женщин к столам, за которыми они сидят, но это все еще происходит не так быстро, как следует и должно произойти. Таким образом, эта форма в основном добровольного подавления пола продолжает сохраняться, поскольку женщины по-прежнему считают, что существуют только ограниченные возможности, и рассматривают друг друга как прямых конкурентов.

Что бы ни стояло за ситуацией в гримерке QVC, самое трудное было то, что у меня не было возможности избежать встречи с этими женщинами. Нас часто приглашали на одни и те же шоу. В QVC было шоу в прайм-тайм под названием Friday Night Beauty, которое было одной из самых продающих программ. Это было каждую пятницу вечером в одно и то же время, и шоу всегда открывалось одинаково. Там был живой групповой снимок основателей бренда и ведущих, которые должны были появиться в линейке в тот вечер, все они стояли в салоне на сцене, общались и веселились, как будто мы были на вечеринке вместе. До сих пор мне всегда нравилось это открытие шоу, которое транслировалось в прямом эфире более чем в 100 миллионах домов. Всякий раз, когда я была в одном шоу с этими тремя женщинами, они образовывали тесный круг, чтобы поговорить друг с другом, и не позволяли мне присоединиться. Представьте себе вечеринку, на которой три человека разговаривают в кругу и вы пытаетесь присоединиться или даже пробиться внутрь, но они ясно дают понять, что вы не нужны. Вот что они со мной делали. Я думала: если мне повезет, на открытии шоу будут другие люди, и я поговорю с ними. Но однажды ночью их круг был единственным вариантом, и я понятия не имела, что делать. Они использовали свои тела, чтобы физически отгородиться от меня. Поэтому, когда мы вышли в прямой эфир по национальному телевидению, я стояла в полном одиночестве, притворяясь счастливой и взволнованной перед шоу, ерзая и сдерживая слезы.

После этого мне пришлось выйти проветриться. Я взяла себя в руки так, как, по-моему, делают боксеры перед боем, когда они вот-вот выйдут на ринг и поймут, что в их голову входит неуверенность в себе. Я стряхнула его, надела трусики большой девочки и вышла на сцену. У меня была огромная цель по продажам, которую я должна была достичь. Но, честно говоря, продажи меня не заводили. И доказывать что-то этим подлым девчонкам определенно не вдохновляло меня. Я была там не для того, чтобы нравиться им. Что привело меня сюда, так это мысль о чем-то большем, чем я сама. Я была там, чтобы каждая женщина, наблюдающая за мной у себя дома, по телевизору, знала, что она имеет значение. Знала, что я видела ее. Знала, что я была ею. Знала, что я связала с ней боль от ощущения, что ее недостаточно. Я представляла себе настоящих женщин по всей стране. Я хотела, чтобы мать-одиночка в Небраске, складывая белье, знала, что она тоже красива. Что бы ни происходило в ее жизни, что бы ни заставляло ее сомневаться в себе, кто бы ни осуждал ее, или несправедливо обращался с ней, или оставлял ее в стороне… Возможно, мое послание будет иметь большее значение, чем макияж. Я хотела охватить всех женщин, и в тот момент я чувствовала это сильнее, чем когда-либо. Меня даже не волновало, заказывала ли каждая женщина, наблюдающая за мной, наш продукт или нет. Все, что меня волновало, – это то, что, когда она включила телевизор и увидела меня, она каким-то образом почувствовала, что имеет значение для меня, и она была красива, и ее видели, и ее было достаточно! Это было мое «ПОЧЕМУ». Сосредоточение на этом было единственным шансом, который у меня был, чтобы не потерять свою силу. Поэтому я вышла на съемочную площадку, сняла макияж, чтобы показать свои ярко-красные щеки, и показала свои любимые модели товаров. И вместе мы жили именно ПОЭТОМУ.

Когда все закончилось, я вышла из здания QVC, глубоко вздохнула и… можно было подумать, что радость от моих достижений заставила исчезнуть жало игнорирования, которое демонстрировали те женщины, но внезапно боль от ранее проведенной ночи снова кольнула меня. Я рыдала в своей машине на стоянке QVC, пока не выплакала весь свой макияж. Я перешла к вопросу «что я сделала не так?» и «почему я не хороша?», хотя нутром чуяла, что это контрпродуктивный способ мышления. Это было так, как если бы я вернулась в свое детство и чувствовала, что дети на детской площадке не любят меня. Я должна была взять себя в руки, потому что на следующее утро, как и каждое утро, мне нужно было войти в офис и быть вдохновляющим лидером для всех, кто так усердно работал, чтобы построить эту компанию вместе со мной. Мы начали нанимать нескольких потрясающих, талантливых людей, которые оставили очень известные бренды красоты, чтобы рискнуть вместе с нами, потому что они верили в нашу миссию. Я не могла позволить им увидеть меня побежденной. Но внутри меня все разрывалось на части.

Я не хотела делиться этим издевательством с кем-либо из других продавцов или основателей бренда, так как я не хотела, чтобы оно стало больше или рисковало распространиться на мельнице слухов, и в основном потому, что я была смущена и просто хотела, чтобы это ушло. Несмотря на то, что я знала, что QVC никогда не потворствует этому, я решила не жаловаться им. В то время единственным человеком, с которым мы должны были поддерживать связь, был младший помощник покупателя, отвечающий за наш счет. Хотя она была на пятнадцать лет моложе их, я знала, что эти женщины, которые издевались надо мной, включали ее в общественные мероприятия за пределами QVC – возможно, потому, что она принимала решения, возможно, потому, что у них была настоящая дружба. В любом случае, я не верила, что этот младший помощник покупателя справится с этим должным образом, если я скажу ей. Поэтому вместо этого я сидела и плакала. Так больно, когда люди относятся к нам так, словно мы не принадлежим к их сообществу. Хотя в глубине души я знала, что мне нужны только друзья, которые меня ценят, меня все равно беспокоило чувство, что меня оставили, отвергли или недооценили. И как бы я ни объясняла это себе в уме, это все равно причиняло боль моему сердцу.

Одна из моих настоящих подруг помогла мне найти выход из этой боли. Сидя на стоянке, я позвонила своей подруге Наташе. Мои самые близкие друзья все очень разные. У них разное происхождение и разные вероисповедания. Они по-разному голосуют и по-разному любят. Наташа – одна из моих самых сильных друзей-воинов-молитвенников. Она действительно научила меня молиться. Она также мой самый консервативный друг и редко, если вообще когда-либо, ругается. (Я не могу сказать то же самое о себе.) И она любит смеяться. Однажды она купила мне пушистый костюм кенгуру на Хэллоуин в качестве подарка на день рождения в июле и каким-то образом убедила меня надеть его. (Примечание для себя: сумки не льстят… особенно когда это сумка поверх живота-сумки, лол!) Она – подруга, которая напоминает мне, чтобы я не воспринимала себя слишком серьезно.

Когда я рассказала Наташе о злых девчонках, я предположила, что она начнет молиться прямо там, по телефону. Вместо этого она сказала: «Девочка, у тебя большие яйца, совсем как на той картинке с белкой с большими орехами, и каждый раз, когда ты входишь в это здание в QVC и проходишь мимо этих злых девочек, тебе нужно с гордостью размахивать ими!»

Позвольте мне дать вам некоторый контекст. За несколько лет до того, как эти злые девчонки начали издеваться надо мной, Наташа приехала навестить меня, когда я училась в аспирантуре в Нью-Йорке. Мы были в сувенирном магазине, и вдруг я услышала, как она воет от смеха. Я оглянулась и увидела, что она держит в руках фотографию белки размером с плакат, с гигантскими орехами-яйцами. Она закричала через весь магазин: «Это мы! Джейми, это мы. Мы похожи на эту белку. Бесстрашные. У нас большие яйца, как у этой белки!» Помните, это мой самый консервативный друг.

С того дня в сувенирном магазине эта белка стала нашим альтер эго. Когда Наташа готовилась к своему собственному телевизионному шоу на канале CNN HLN с ее именем, я напомнила ей, чтобы она имела в виду белку перед интервью. Она получила шоу. Когда я нервничала перед запуском QVC, она напомнила мне иметь в виду белку. И в тот день, снова, когда я сидела на парковке QVC и плакала, она напомнила мне: «Надо раскачивать ими». Она напомнила мне никогда не позволять другим людям приглушать мой свет. Она вывела меня из моего состояния «горе-это-я» прямо в чистый смех.

Наташа была права. Мы никогда не должны позволять никому мешать нам «раскачивать ими». По сей день я часто накачиваю себя, представляя себя гигантской белкой, «раскачивающей ими» прямо в зале заседаний совета директоров, или прямо на собрании розничной торговли, или прямо на вечеринке, на которой я не чувствую себя достаточно крутой, чтобы присутствовать. Если вы ищете больше инструментов для добавления в свой набор инструментов уверенности, у меня есть для вас один проверенный временем урок для бизнеса: КАЧАЙТЕ ИХ!!!

Эта бесстрашная белка – наше с Наташей альтер эго, но вот в чем дело: это щедрая белка. Помните, что проблема дефицита устарела! Белка тоже может быть вашим альтер эго! Если вам нужно направить бесстрашную белку, сделайте это! И я знаю, что у нее большие яйца, но это могут быть просто внешние яичники. Это может быть где угодно в гендерном спектре. И это не имеет значения, потому что в любом случае, КАЧАЙТЕ ИХ! Вы можете решить, что для вас существует бесстрашная белка.

И, если это поможет вам, БУДЬТЕ БЕЛКОЙ!

Наташа подбодрила меня, и когда я вернулся домой, я рассказала Пауло, что произошло. Он видел, что у меня потек макияж от слез, поэтому закрыл ноутбук, чтобы уделить мне все свое внимание. «Я просто не понимаю, почему они так исключают меня», – сожалела я.

Его ответом было искреннее замешательство. «Почему тебя это вообще волнует? Почему так важно, нравишься ли ты им?»

Он говорил это не для того, чтобы утешить. Он законно не понимал, почему я была так обижена, так как, по его мнению, было совершенно ясно, что они просто завидовали моему растущему успеху. Кроме того, Пауло буквально все равно, что о нем думают люди. Чтобы по-настоящему не волноваться, должно быть, это так освобождает!

Я хотела бы быть такой же, как Пауло, но, особенно в то время, я не была такой. Та часть меня, которая нравилась людям, просто хотела нравиться, но я видела, что он был прав. Я провела свою жизнь, защищая других женщин, так почему же я так забочусь о женщинах, которые делают обратное? Эти женщины показали мне, кто они такие, и это было не по-доброму, так почему же я отдавала им свою силу? Если я позволю этим женщинам забрать еще немного моей энергии, они также отнимут мою энергию от моей миссии. Я хотела сказать им одну вещь, которую нутром чуяла наверняка: у вас может возникнуть искушение недооценить меня, но позвольте мне сэкономить вам немного времени… ладно.

Но вместо того чтобы сказать им что-нибудь, надеясь, что они могут измениться, я нашла утешение в осознании того, что недооценка нас может оказаться нашей суперсилой. Потому что они никогда не видят, как ты приходишь к успеху. И я знала, что, хотя они, возможно, были расстроены из-за того, что я начала добиваться успеха, они понятия не имели, сколько во мне воли к победе и веры в то, что у меня все получится. Я была там не для того, чтобы соревноваться с ними. Я была там, чтобы соревноваться с тем, кем создал меня Бог. В тот день я поклялась себе, что однажды я сделаю свою компанию настолько большой, что мысль о конкуренции станет неприемлемой.

И я поверила в это.

Мишель Обама как-то сказала: «Когда они падают низко, мы поднимаемся высоко». Но прежде чем у меня появился шанс доказать себе или подлым девчонкам, что я могу подняться, все приняло действительно плохой оборот, и я смогла узнать, каково это – соревноваться с крупным соперником.

Однажды днем я открыла массовую рассылку по электронной почте, которую QVC рассылает всем своим клиентам, показывая украдкой новые товары, которые вот-вот будут выпущены, и я увидела то, что выглядело ТОЧНО так же, как один из наших продуктов, но с логотипом другого бренда на упаковке. ЧТО???

Нет, этого не может быть.

Мое сердце подскочило к горлу, и мое тело впало в состояние шока. Я мгновенно почувствовала, что меня сейчас стошнит. Видите ли, мы владели формулами наших продуктов, и производители, с которыми мы сотрудничали, по закону не могли передать их никому другому. Кроме того, я была одержима, когда дело доходило до совершенствования формул, до такой степени, что мы часто тестировали сотни вариантов, прежде чем достичь нашей окончательной формулы. Мой перфекционизм сводил с ума наших химиков, но это также означало, что вероятность того, что кто-то просто случайно создаст что-то идентичное, практически не существовала. Так как же это произошло? Что-то было не так. Я очень надеялась, что ошибаюсь, но подозревала, что этот бренд ведет грязную игру.

Я позвонила нашему производителю здесь, в США, и показала ему фотографию продукта. Я чувствовала тревогу и гнев, которые вскоре сменятся непреодолимым чувством бессилия. Сначала производитель отрицал какую-либо причастность к продукту нашего конкурента, но я нажала на свой контакт, и в конце концов он признал, что они продали «очень похожую» версию формулы, которой МЫ ВЛАДЕЛИ, для этого гораздо более крупного бренда. По-видимому, когда один бренд намного больше другого, производитель рецептуры и смесительный завод стимулируются продавать им «очень похожую» версию успешного изобретения меньшего клиента, изменяя ее достаточно, чтобы утверждать, что она отличается. Это не совсем законно, но это то, что сделал наш производитель. Они знали, что заработают на этом крупном бренде гораздо больше денег, чем на нас, поэтому продали нас.